Центральная Америка

Биологическая станция Ла-Сельва, Коста-Рика.

Фотограф Jen Guyton.

Однако с точки зрения судоходства эти континенты скорее сплошная стена, чем нет - попасть из одного океана в другой "естественным" путём по морю либо стоит огромного количества времени, если выбор падает на южный маршрут (особенно много стоило в прежние времена), либо фактически нереально или очень и очень сложно, если какой-нибудь капитан решит прорваться через плеяду арктических островов, воды между которыми многие месяцы скованы сплошными льдами. Само собой, в наши дни технологии позволяют за небольшой относительно старых эпох срок пройти любой из двух указанных путей, однако это всё равно весьма неудобно.

А в былые года это и вовсе было занятием не просто долгим и неприятным, а крайне опасным - проход через север был совсем закрыт, так как никто не рисковал исследовать неизвестные и к тому же очень неприветливые холодные края, а через юг требовал большого времени и не менее больших усилий. При этом всегда был риск морских, тропических и прочих болезней, кораблекрушений и прочих прелестей, которые быт моряков в их и так сложной профессии осложняли ужасно. Когда в XVI столетии европейцы узнают о существовании Америк и в лице нескольких деятелей с громкими именами (Фрэнсис Дрейк, Фернан Магеллан и другие) совершат плавания из Тихого океана в Атлантику через окончание Южной Америки, проложив там маршруты, сложность и длительность этих путей станут колоссальной проблемой.

Но как бы то ни было, колониализм и имперское строительство требовали нахождения наиболее удобных при тогдашних технологиях маршрутов для связи новых владений европейских держав. В Южной и на юге Северной Америки утвердилась Испания, добывавшая в горах этих регионов много золота и серебра. Она же полностью подчинила себе ключевой для сегодняшней истории регион - так называемую Центральную Америку, которая является не отдельным континентом, а окончанием Северной Америки с юга. Несмотря на то, что местные горы и джунгли не столь богаты благородными металлами, как аналогичные массивы с севера в Новой Испании (Мексике) и с юга в вице-королевстве Перу, испанские колонизаторы обратили на эти земли пристальное внимание с самого начала, и причина этого становится очевидна, если рассмотреть карту Центральной Америки в частности и Испанской империи вообще:

Как становится понятно, Испания имела обширные владения на западном побережье Южной Америки и весомые колонии в Тихом океане (самая важная и крупная - Филиппины). Очевидно, что это не просто так. Хотя Испания и не была самой прогрессивной колониальной империей, она не просто завоёвывала территории, что называется, от балды, нет - колонии в Тихом океане и в Америке были живо связаны друг с другом - золото и серебро из гор одних грузилось на галеоны и доплывало до островных берегов других, откуда попадало в Китай, купцы которого в обмен на американское золото отдавали европейцам чай, фарфор и прочие невероятно ценные тогда на Западе товары. Таким образом, маршруты, связывающие Испанию, её американские колонии и Азию, обязательно проходят через два океана. А поскольку путь через пролив между Южной Америкой и Антарктидой был слишком сложным и затратным, испанцы местом, связывающим свои колониальные артерии, сделали как раз Центральную Америку и её самое узкое место - территорию будущей Панамы. Она будет первой в регионе (ещё в начале 1510-х годов) колонизирована и в дальнейшем станет сухопутной перемычкой (вернее, пока только одной из перемычек) между атлантическим и тихоокеанским потоками испанской торговли, своего рода гранью между двумя мирами, разъединёнными американскими континентами.

Так было веками. До XIX столетия некоторые блестящие умы предлагали испанской администрации рассмотреть возможность прорытия здесь канала, который ввиду очень заметной узости Панамского перешейка был идеей даже более очевидной, чем Суэцкий канал и его прообразы. Он мог бы устранить сухопутное посредничество, осложнявшее обмен, и сделать маршруты во многие разы удобнее. Однако Мадрид отвергал эти идеи, и лишь в конце XVIII столетия, то есть уже под закат испанского владычества, дал добро на исследования такого рода, которые ничем продуктивным не закончились.

А затем стало не до того - Испанию оккупировала Французская империя, после чего власть мадридского престола в колониях пошатнулась, что вместе с проникновением в Латинскую Америку националистических идей и романтического духа французской революции привело к массовым войнам за независимость колоний Испании, которые уже к началу 1820-х годов кончились полным уходом последней из своих огромных континентальных владений. Новая Испания стала Мексикой, Перу из вице-королевства переквалифицировалось в республику, как и Аргентина (ранее - вице-королевство Рио-де-ла-Плата). Центральная же Америка по большей части перешла под контроль Мексики, о чём я упоминал в работе про эту страну . Однако не район вокруг Панамского перешейка - он стал частью Великой Колумбии, которая при испанцах была Новой Гранадой. Это крупное государство, которое было основано самым известным из героев войны испанских колоний за независимость - Симоном Боливаром, изначально не совпадало с современной Колумбией и включало в себя не только Панаму, не Венесуэлу и Эквадор. Боливар стал её первым президентом.

В дальнейшем земли, что ныне являются Венесуэлой и Эквадором, из состава свежесозданного и весьма нестабильного государства выйдут, но Панамский перешеек в его составе останется. В целом, это была типичная латиноамериканская страна, которая после смерти своего основателя начала сыпаться и погрузилась в пучину кризисов. Наличие в её составе идеального места для соединения водой двух огромных океанов никак не помогало - об этом в круговороте бурных политических событий совсем забыли.

Старые лица и новые ошибки

Впрочем, не только нестабильность в Колумбии мешала делу создания канала через Панаму - в первой половине XIX столетия Тихий океан был далеко не таким перспективным экономически местом, как ныне - немалый его кусок был вовсе мало исследован и заселён, а торговля с Восточной и Юго-восточной Азией из-за закрытости и неразвитости государств этого региона не была стол выгодна и оживлена. Конечно, Индонезия, Китай и Япония по-прежнему манили европейцев, но эта активность не была взаимной, что делало экономические связи в регионе куда менее живыми, чем они есть сейчас. При этом страны обеих Америк также не представляли тогда слишком активных субъектов в плане внешних экономических связей.

Это состояние начало потихоньку меняться во второй половине века, когда США и Япония усилились, богатея и проходя быструю индустриализацию, а Китай и прочие страны Азии были насильственно выведены их политики изоляционизма. Создание Суэцкого канала также расширило торговлю между континентами, подав хороший пример и наводя многих на мысль о том, что нечто подобное было бы неплохо прорыть и между двумя главными океанами планеты.

И что интересно, тут нам придется встретить знакомое лицо - Фердинанда Лессепса. Он, сказочно разбогатев на египетском проекте, решил на волне успеха сорвать куш ещё раз, создав канал в Центральной Америке. И конечно, именно принадлежавший Колумбии перешеек стал местом для его создания. В 1879 году Лессепсом была основана "Всеобщая компания межокеанского канала", которая получила разрешение на работы от правительства Колумбии.

Почти все 1880-ые годы строительство канала шло, однако закончено было лишь на треть и притом весьма некачественно. Лессепс, видимо, был настолько опьянён своими достижениями ранее, что решил делать всё по уже обкатанному шаблону, который хорошо показал себя в Египте - он полагал сотворить канал, напрямую прорыв его через перешеек. Однако француз не учёл того, что местность в Центрально Америке была куда сложнее - если в Египте рыть приходилось через ровную пустыню, то Панама полна возвышенностей и джунглей, "одолеть" которые гораздо тяжелее. Для этого нужно разработать шлюзовую систему, которая будет обеспечивать проход судов через возвышенности.

Однако Лессепс не стал этого делать, чем в разы снизил скорость и качество строительства. Вкупе с неверными решениями в техническом плане работам мешали тропические болезни, которые косили строителей сотнями в год, создавая проблемы с нахождением новых трудовых рук. В итоге к 1888 году на проект было потрачено вдвое больше денег, чем планировалось, при этом он не был закончен даже наполовину. Затем руководителей компании обвинили в коррупционных схемах, давление началось и на самого Лессепса. В итоге во Франции произошёл скандал, который заморозил создание канала. Лессепс, не выдержав стресса от обвинений, умер, а его второе детище так и осталось "висеть". Никто не хотел рисковать и продолжать столь сложный проект с запятнанной репутацией.

К тому же, тогда гораздо более перспективным считался вариант создания канала чуть севернее, в Никарагуа. Там, хоть и был больший массив суши, но не было таких возвышенностей, как в Панаме. К тому же, в Никарагуа расположено большое озеро, через которое можно было частично провести канал. К концу XIX столетия Никарагуанский канал казался гораздо лучшей альтернативой, особенно после неверный решений и скандалов вокруг проекта в Панаме.

Угнетённые народы и супермен с дубиной

Если это действительно так и Панамский канал в какой-то момент стал безнадёжным делом, то почему же в итоге всё-таки был реализован он, а не альтернатива в Никарагуа? История это долгая и крепчайшим образом связанная со страной белоголового орлана. США изначально задумывались как государство свободных фермеров, где не будет ни налогов, ни банков, ни жёсткой авторитарной власти.

Однако уже к 1820-м годам стало очевидно, что этому не бывать - капитализм и индустриализация в стране бизонов и ковбоев развернулись по полной, способствуя росту могущества Штатов. После распада большей части Испанской империи и присоединения к США Луизианы (не современного относительно небольшого штата, а огромной французской колонии) и Флориды Вашингтон стал всерьёз задумываться над началом весомой внешнеполитической экспансии. Так и случилось - при президенте Джеймсе Монро (1817-1825) в США была разработана доктрина, названная именем этого руководителя. Согласно ей, американские и европейские государства во внешней политике не должны лезть в дела друг друга. Иными словами, океан должен стать твёрдой границей между юрисдикцией государств двух континентов. Очевидно, что доктрина Монро была призвана не защитить суверенитет Мексики, Боливии и прочих государств Латинской Америки, а лишь отправить их целиком в сферу влияния США. Так и вышло - к середине XIX столетия они господствовали на своём континенте, безоговорочно став самой сильной и развитой из его стран.

В этой связи развитие коммуникации между частями разросшейся страны стало серьёзной задачей для политиков в Вашингтоне. После американо-мексиканской войны 1846-1848 годов американские владения дошли до берегов Тихого океана. В одном из тихоокеанских штатов - Калифорнии, тогда же были обнаружены запасы золота, что привлекло на запад множество поселенцев и положило начало созданию монолитных США как пространства между двумя океанами. Правительство финансировало строительство первой в мире трансконтинентальной железной дороги, скрепившей всю страну. В целом, ко второй половине XIX столетия США очень сильно расширили свои влияние и могущество, и не последняя роль в этом принадлежала развитию транспортных путей и взятию государств Латинской Америки под колпак.

Однако одних сухопутных дорог, пусть и передовых на то время, было мало. Перемещение по воде всё равно оставалось более предпочтительным вариантом, и потому быстро появились маршруты, которые через Карибское море и Панаму доставляли американцев на новые места западного побережья. В этой связи вашингтонские власти заинтересовались проектом канала в Центральной Америке, который бы позволил лучше освоить запад страны. Но, как уже говорилось, после неудач Лессепса и ко предпочтение скорее было отдано никарагуанскому каналу. США поддерживали его долгое время. К тому времени они полностью подчинили всех южных соседей, поэтому смотрели на регион как хозяева, которыми фактически и были.

Тем не менее, до поры до времени быстрых и энергичных действий для создания канала США не предпринимали. Конечно, этот проект был им важен как хорошее и удобное средство коммуникации по воде, но не настолько сильно, чтобы обращать на него первостепенное внимание. Дело ограничилось только постройкой в Панаме железной дороги для более быстрого перемещения американских путешественников.

Это продолжалось до тех пор, пока в последние года XIX столетия Штаты не вышли за пределы Америки, став настоящей колониальной державой. В ходе войны с Испанией, произошедшей в 1898 году, США взяли под контроль Пуэрто-Рико, Филиппины, Кубу и ряд островов в Тихом океане. Установив в этих местах собственное правление или марионеточное руководство, они получили обширные владения в отдалённых от себя регионах. Тогда же было захвачено Гавайское королевство. Эти события сделали США колониальной империей в классическом понимании.

Теперь, когда американское присутствие в тихоокеанском регионе стало прямым и весьма обширным, Вашингтон был гораздо живее заинтересован в объекте, через который можно было бы быстро перемещать флот из одного океана в другой. Американцы увеличили свою активность, обратив её сперва на Никарагуа. Однако в 1902 году в Центральной Америке и Карибском бассейне произошло два сильных извержения вулкана - одно в Гватемале, а другое на острове Мартиника. Они нанесли большой ущерб, что заставило конгрессменов в Вашингтоне задуматься - в Никарагуа ведь тоже есть вулканы, а что будет, если они начнут извергаться? Это явно повредит нормальной работе канала. Так рассудили американские политики. Поэтому США отказались от идеи построить его в по идее "лучшей" местности и вновь обратили внимание на Панаму.

В 1902 году они выказали намерение выкупить активы компании, чему давно желавшие избавиться от принесшего им много бед проекта французы были несказанно рады. Однако правительство Колумбии, под чьей юрисдикцией регион по-прежнему находился, отказало американцам в этом. Тогда американские спецслужбы обратились к местным сепаратистам и весомо поддержали их деньгами и вооружением. Это была часть так называемой "Политики большой дубинки", органичного продолжения доктрины Монро, проявившейся на рубеже веков и сформулированной при президенте Теодоре Рузвельте. Она заключалась в прямом вмешательстве в дела южных соседей США с целью держать их на поводке. Вашингтон использовал её во время вторжений на Карибские острова. В рамках этой же политики Панама была отторгнута от Колумбии.

При содействии Вашингтона Панама объявила о независимости, после чего США признали новое государство и фактически взяли под собственный контроль. Новое лояльное правительство этой территории, разумеется, без лишних раздумий отдало США полоску земли под будущий канал. Сам объект активно создавался с 1904 по 1914 год, после чего начал функционировать (но официально был открыт только в 1920 году). После этого позиции США в Тихом океане сильно окрепли. Панамский канал фактически стал выполнять функцию связующего звена в деле американского империализма, и это была его основная задача на первом этапе существования.

Портал между мирами

Панамский канал сыграл важную роль в противостоянии США и Японии во Вторую мировую войну, однако довольно долгое время после открытия такого бума мировой экономики, как египетский родственник, не вызывал. Лишь в середине XX столетия его значение для всего мира начало ударно расти, и это связано с двумя ключевыми событиями, которые изменили положение дел в экономике и геополитике в целом.

Первое событие - появление контейнерных перевозок. Ещё в начале XX столетия перемещение грузов осуществлялось отдельными ящиками, что занимало много времени и было не очень удобно. А поскольку с ростом промышленности количество грузов и этих самых ящиков соответственно росло, создавалось всё больше и больше неудобств. Это положение изменил американский предприниматель Малком Маклин, который в конце 1930-х годов разработал первые контейнеры, то есть огромные "ящики", позволяющие многократно повысить эффективность погрузки и перевозок. Испробовав их сначала на грузовиках, Маклин в 1956 году создал первый контейнеровоз - корабль, заполненный такими вот огромными ящиками. И это имело ошеломительный успех - контейнерная перевозка позволяла очень сильно экономить время и деньги, поэтому уже вскоре стала массовой.

Как это связано с Панамским каналом? Вполне зримо - теперь, когда перемещение грузов по морю вышло на качественно новый уровень, доставлять их из океана в океан на такие большие расстояния стало намного выгоднее, и это сделало американский океанический проход в разы более привлекательным для бизнес-воротил местом, чем раньше.

Было и второе событие, которое тоже крайне повлияло на рост популярности маршрутов через Панаму - после Второй мировой войны страны Азии начали стремительно расти в экономическом плане. Япония, а вслед за ней Республика Корея, КНР и Китайская республика (Тайвань), Вьетнам, Индонезия и Малайзия с каждым десятилетием второй половины века богатели и производили всё больше товаров. В этой парадигме канал, позволяющий доставлять товары из Тихого в Атлантический океан и обратно, стал невероятно актуален и постоянно увеличивал свою загруженность. Этот фактор связан и с первым - контейнерные перевозки позволяли доставлять товары из Азии в огромных объёмах, чем только увеличивали внимание к каналу со стороны мировых компаний. Теперь он стал точкой, приносящей своему владельцу колоссальную выгоду и стратегически, и экономически.

А теперь вспомним, что владела этим возросшим в значении объектом все эти годы великих изменений вовсе не Панама, а США. Очень долгое время Вашингтон получал все выгоды от контроля над этим местом, отдавая Панаме лишь меньшую часть прибылей. Правительство последней покорно соглашалось - а как иначе, если самим своим существованием не в виде провинции Колумбии страна была обязана американцам? Фактически, Панама заплатила очень дорогую цену за независимость, будучи вынуждена смотреть на успех канала как бы немножко с обочины.

Это продолжалось ровно до тех пор, пока к власти в этой небольшой стране в 1968 году не пришёл Омар Торрихос, деятель весьма интересный. Он был, пожалуй, первым руководителем Панамы, который не следовал без вопросов курсу, назначенному из Вашингтона. Торрихос стремился к сокращению американского военного контингента , проводил прогрессивные внутренние реформы и в целом понимал, что государству нужно наконец начать отстаивать свои интересы. Естественно, для этого надо было обязательно добиться передачи канала Панаме и ухода оттуда американцев.

В 1977 году, играя на том, что США были скованы условиями Холодной войны и не могли без серьёзного репутационного ущерба просто использовать свою дубинку для смещения неугодного лица у власти в ещё недавно "удобной" стране, Торрихос добился заключения договора о национализации канала. Это должно было случиться в 1999 году, и так и произошло (хоть и не без прощального подарка из Вашингтона - на рубеже 1989 и 1990 годов американцы ещё раз вторглись в Панаму, видимо, напоследок). И хотя сам Торрихос не дожил до этого дня, цели своей вполне добился - уже более двух десятилетий Панамским каналом владеет сама Панама.

С тех пор она, не только из-за получения полного объёма дохода от ставшего очень популярным к тому времени прохода, но и из-за модернизации при Торрихосе, стала очень благополучным государством, особенно на фоне своих соседей по Южной и Центральной Америке. Сейчас Панама - довольно богатое место, с большой пользой извлекающее выгоду из своего географического положения (но всё же не на такой максимум, как некоторые другие, о ком будет говорено в следующих частях). И хотя назвать её полностью независимой всё ещё нельзя хотя бы потому, что по сей день в государстве основная валюта - доллар США, все же та огромная выгода, которую страна получила от канала в новейшее время, во многом результат своенравной политики Торрихоса.

Американская Месопотамия

Для Северной Америки территории, что ныне составляют ядро Мексики, являются тем же, что Месопотамия для Ближнего Востока, юг Балкан для Европы или долины Янцзы и Хуанхэ для Восточной Азии - местом зарождения земледелия и соответственно первых сложных обществ, могущих претендовать на право создателей цивилизации. В этом регионе, называемом Мезоамерикой, ещё в V тысячелетии до Рождества Христова начнут выращивать кукурузу, местный аналог риса и пшеницы в Евразии, что приведет к началу формирования развитых культур.

Если в смысле земледельческого потенциала континент не уступал Европе и Азии, то в животноводстве всё было гораздо печальнее - в обеих Америках обитало очень мало местных существ, пригодных для приручения. А конкретно в Мезоамерике дела обстояли даже хуже - если на западе Южной Америки присутствовали ламы и альпаки с братией, которые ещё годились как вьючные животные, то севернее удалось одомашнить только дикую индейку, ставшую, соответственно, индейкой домашней. Неплохая мясная птица, которая и ныне популярна в смысле питания не только на родном континенте, но и в Европе, но все же её одной явно было мало - ничего похожего на лошадей, овец, верблюдов, быков и подобного в этой части света не наблюдалось. Можно возразить, приведя, например, бизонов как аналог быков, но это неверно - конкретно этот вид семейства полорогих, как и "братский" ему зубр из-за океана стали поддаваться приручению лишь недавно, с современными технологиями и опытом. В древние же времена использовать их более, чем в качестве объектов для охоты и языческого поклонения, было невозможно.

По этой причине коренные американцы, в том числе и те, что впервые одомашнят кукурузу, никогда не изобретут колеса - без тягловой силы в виде крупного скота оно окажется не очень полезным и очевидным приспособлением. Помимо этих факторов, нужно указать на не очень "удобную" для культурного и технологического обмена географию континентов - если основные земледельческие регионы Европы и Азии расположены по горизонтали, имеют схожий климат и относительную легкость в коммуникации по рекам и морям, то Америки вытянулись по вертикали, ввиду чего различные регионы резко непохожи друг на друга и не имеют хорошей связи между собой.

Эти причины послужили тому, что Северная Америка вообще и её "передовая" часть - Мезоамерика в частности развивались намного медленнее, чем евразийские земли. Тысячи лет пройдут прежде, чем сообщества, окультурившие кукурузу, "дозреют" до государственности. Если на Ближнем Востоке сей переход случится еще в IV тысячелетии до нашей эры, то в Мезоа мерике - лишь в 1500-х годах до рождения Христа. Примерно в это время в центре нынешней Мексики появится цивилизация Ольмеков. Они будут чем-то наподобие ранних шумерских городов, только с кукурузой вместо пшеницы, без колеса и со странной тягой к ваянию огромных каменных голов, что роднит их с коренным населением острова Пасхи.

Культура ольмеков даст базу, за счет которой регион начнет развиваться - в дальнейшем появятся всевозможные тольтеки, ацтеки и прочие, чуть южнее - майя. В начале нашей эры достигнет расцвета город Теотиуакан с более чем сотней тысяч жителей - даже для Ближнего Востока того же времени очень неплохо. Города же в тысячи и десятки тысяч человек будут встречаться повсеместно в регионе, что говорит о его немалом развитии. Это впечатляет, учитывая, что ни колеса, ни хорошо развитого животноводства у них по-прежнему не было. Даже металлургия в Мезоамерике явно будет тормозить - до IX века нашей эры её следов не найдено вовсе, а позднее она будет не повсеместной. И тем не менее даже так аборигенные культуры региона достигнут немалого цивилизационного развития. У них сформируются сложные языческие культы, известные по своим жертвоприношениям, а майя, к примеру, даже додумаются до концепции нуля как числа, чего не будет даже в античной Европе.

Но как бы не были интересны и по-своему прогрессивны мезоамериканские цивилизации , их общая фундаментальная отсталость от евразийских сообществ вполне очевидна - ещё в XV столетии они находились в лучшем случае на ступени развития Месопотамии времен Средней Бронзы, а учитывая слабое использование металлов - и того ниже.

Это парадоксально - у империи Ацтеков, существовавшей в XIV-XVI столетиях, будет огромная столица с сотнями тысяч жителей, сложная система коммуникаций и налоговой инфраструктуры и многое другое, но все равно с точки зрения технологического прогресса и государственного строительства она не ровня ни Европе, ни Азии тех лет. По сути, только Ацтеки наконец "доросли" до начала серьезного объединения под одним флагом всего раннего земледельческого региона - чтобы читатель понял, в Месопотамии это впервые сделает царь Саргон Древний ещё в конце III тысячелетия до нашей эры.

Новая Испания

Это по-своему иронично - ровно в тот момент, когда наконец-то большая часть региона завоевывалась ацтеками и ими же создавалась единая имперская структура, сюда прибыли испанские колонизаторы. Им достался просто восхитительный приз - довольно развитая территория, жители которой знакомы с подчинением начальству и государственной иерархией, при этом с горами, полными золота и серебра и достаточно большой технологической отсталостью от Испании, чтобы быть легко покорённой. Вкупе к этому белые дьяволы, даже не желая того, принесут индейцам огромный букет из неизвестных им, изолированным в Америке к тому времени уже более десяти тысяч лет, болезней - чумы, оспы, туберкулёза, холеры и прочих, вследствие чего в густонаселенных селениях возделывателей кукурузы начнутся страшные эпидемии. Такое "счастливое комбо" приведет к полному краху Ацтеков и большей части Майя (некоторые их города, расположенные в труднодоступных джунглях, устоят и будут покорены Испанией только к концу XVII столетия) и превращению региона из ковра индейских государств и городов в испанскую колонию - Новую Испанию.

Испанцы решат, что изобретать велосипед совершенно необязательно, и используют уже существовавшую при ацтеках систему управления как основу для собственной. Они соединят ацтекские практики с европейской феодальной и церковной структурой, породив на этой земле мощную эксплуататорскую машину, нацеленную на одно - получение прибыли для короны, в первую очередь путем добычи благородных металлов. Индейцы, которые даже после всех эпидемий останутся костяком населения региона, в огромном числе превратятся в пеонов - что-то вроде крепостных крестьян, работавших либо в шахтах, либо в асьендах - крупных хозяйствах испанских сеньоров. В общем, Испания создаст здесь на основе местных обычаев и своей феодальной системы весьма жесткое и консервативное устройство.

Ну и разумеется, Католическая Церковь, столь сильная в самой Испании, пустит крепкие корни и в колонии. Распространяя христианство, священнослужители получат огромную власть и земельные владения. Поработают они тоже на славу - за XVI-XVII столетия почти все индейцы вместо пернатого змея Кетцалькоатля научатся бить поклоны изображениям Марии с Христом. Впрочем, классическое католичество здесь видоизменится, впитав в себя элементы языческих культов - широко известен День мертвых, который верующие мексиканцы отмечают, раскрашивая своё лицо наподобие черепа, или распространённый и ныне культ Святой Смерти. Подобное едва ли нормально для европейских версий католицизма, но за океаном оказалось очень органично, ибо традиционные культы были на момент прихода испанцев уже слишком сложны и укоренены, чтобы полностью избавиться от их влияния.

Все эти изменения подводят к одному выводу - Испания, будучи сама не самой прогрессивной страной, свои колонии устроит чисто феодально, без намёка на капиталистические отношения, светскость, социальные лифты и интенсивные способы развития экономики. Даже дорог в Мексике будет построено мало - мулы отлично справляются с доставкой в порты нужной продукции, так зачем придумывать что-то лишнее? В целом, в отличие от английских и французских колоний, испанские владения быстро придут к стагнации, как, впрочем, и сама метрополия.

Независимая и неопределённая

Три сотни лет Новая Испания прожила в таком темпе. На самом деле, местная элита, состоявшая из гачупинов - рожденных в Испании, но переехавших в колонию, и креолов - рожденных уже в Америке, но все ещё "чистых" испанцев, была даже более консервативна, чем заокеанские власти. Ну а действительно - у них в руках были огромные территории, пригодные для добычи металлов и сельского хозяйства, которые можно было бесконечно расширять и колонизировать, при этом не думая о рабочих руках - если индейцы в более северных частях континента представляли из себя немногочисленные племена охотников-собирателей, которые нереально было заставить работать на колониальную администрацию ввиду отсутствия у них концепции подневольного труда как такового, то в Мексике коренное население было многочисленно и знакомо с земледелием, то есть проблем с его закабалением не было никаких. Обладая таким ресурсом, колониальная администрация по сути просто выкачивала из территории средства, обеспечивая и Мадрид, и собственное безбедное существование в поместьях-асьендах.

Не только индейцы, но и смешанное испано-индейское население - метисы, не обладали всем спектром прав. И если вторые еще могли быть торговцами и ремесленниками, то первые в абсолютном большинстве (кроме касиков - представителей элит покоренных испанцами местных городов) находились в фактически рабском состоянии. Ну и конечно, всем образованием руководила Церковь, рационализм, ростки светскости и начала массовой грамотности в Новой Испании даже не думали появляться.

Но почему я столько внимания уделил контексту региона и положении Мексики как колонии? А потому что этого вполне достаточно, чтобы начать догадываться о проблемах Мексики - она резко выделялась на фоне поселенческих колоний Франции и Великобритании, в которых к концу XVIII столетия уже наметились прогрессивные тенденции в виде распространения грамотности, капитализма, светских устоев (к примеру, идея деизма среди отцов-основателей США, позволившая четко и ясно отделить светскую и духовную власть друг от друга) своей консервативностью, сильнейшими феодальными практиками и властью Католической церкви. В XIX столетии это был явно не лучший набор для строительства успешного государства.

Возникает логичный вопрос - а зачем Мексике в таком случае вообще нужна была независимость, раз элиты местные и так хорошо жили? До определенного момента это было верно - "пилотные" попытки антиколониального восстания в первой половине 1810-х годов, опиравшиеся на индейцев и метисов, будут подавлены как раз из-за того, что верность Испании для местных элит будет привычным и понятным способом сохранения своих власти и благополучия.

Но вот того, что случится потом, гачупины не оценят - в самой Испании местные интеллектуалы устанут от стагнирующей абсолютной монархии и вынудят короля Фердинанда в 1820 году вернуть разработанную еще в года наполеоновской оккупации Иберии Кадисскую конституцию 1812 года. Это руководители Новой Испании сочтут за огромный нож в спину от метрополии - они-то сражались с худородными индейцами ради традиционного порядка и божьего помазанника, а тут выходит, что сам этот помазанник принял "революционную заразу". Поэтому сами колониальные власти отвернутся от Мадрида, в страшной обиде провозгласив независимость Мексиканской империи в 1821 году. Сделает это Агустин де Итурбиде, испанский офицер, который сам давил восстания "подлого люда", но теперь сменил мировоззрение и, разбив верные Испании войска, стал монархом.

Как видно, новое государство все ещё было монархией и, честно говоря, менять свой образ жизни совершенно не собиралось. Старые элиты хотели продолжать править, но уже без "глупостей" из Мадрида. Но все же оставались огромные массы угнетенного населения, недовольные своим ужасным положением, и кроме того, случилось страшное - даже в этот бедный и консервативный край добрались прогрессивные идеи с севера континента, где уже готовились к великим свершениям США, и из Европы. Поэтому новоиспеченный император был уже в 1823 году свергнут республиканскими кругами. Мексика сменит монархию на республику, которая начнет делать попытки реформирования общества

И вот тут начинается поистине великолепный концерт - с этого момента Мексика начинает жить в режиме постоянной нестабильности и непонимания, что ей вообще нужно делать. Причины у этого ясны - постоянные противоречия между желающей хоть что-то изменить либеральной интеллигенцией и не желающими ничего менять земельной аристократией и духовенством (секуляризация церковных владений в Мексике очень долго не будет удаваться ввиду огромной власти клерикалов). Если политика первых как-то затрагивала власть и комфорт вторых, то они находили какого-нибудь бравого военного лидера - каудильо, который помогал свергнуть глупых реформаторов и вернуть все на круги своя. Были ещё нищие индейцы, частенько восстававшие, что также требовало военных усилий. В итоге все 1820-ые, 30-ые, 40-ые и 50-ые годы в Мексике прошли весьма атмосферно - сплошные перевороты, восстания и молниеносные смены политического курса. Самое же забавное здесь то, что в то время пост президента несколько раз смог получить генерал Санта-Анна - один из бравых военных, который, будучи по сути своей жадным до власти конформистом, искусно использовал хаос в стране и при разных обстоятельствах становился главой государства в 1833-36, 1838-45, 1846-48 и 1853-55. Он, правда, будет иметь определенные успехи - президентом впервые станет ввиду того, что обретет популярность как победитель последнего испанского вторжения в 1829 году, но вот после этого его деятельность в основном будет неудачной, а сам генерал окажется насквозь коррумпированным деспотом.

И его прерывающиеся правления, и периоды между ними , когда руководили другие лица, окажутся полосой сплошных провалов для Мексики - случится разорительное французское вторжение 1838-39 годов, независимость центральноамериканских территорий (Никарагуа и Гондурас с компанией) в 1830-х и провинции Юкатан в 1840-х, где местные власти и угнетенные индейцы майя оба восстанут против столицы, ну и конечно, откол Техаса и последовавшая за ним война с США. Тут надо понимать, что весь север Мексики представлял из себя очень малонаселённые пустыни и полупустыни, которые почти никак не управлялись - правительство едва могло навести порядок в Мехико, а окраины и вовсе были в непонятном состоянии.

Поэтому губернатор Техаса разрешил поселенцам из США осваивать территорию, что привело к выделению в 1836 году независимой Техасской республики, неподконтрольной центру. Там белые хозяева ранчо и африканских рабов устроили жизнь как в Луизиане и прочих соседних американских штатах.

В конце концов Техас будет поглощен Вашингтоном, что приведет к войне 1846-48 годов между США и Мексикой, посчитавшей вхождение мятежной земли в состав иной державы актом нарушения собственного суверенитета. Тут разница в устройстве двух стран проявится ярчайшим образом - стабильные, централизованные и капиталистические США наголову разобьют Мексику, которая до сих пор не могла лишить церковников излишних земельный владений или просто установить постоянный политический режим. После этого все слабозаселенные территории на севере будут захвачены американцами, что приведет к уменьшению Мексики наполовину. Более того - Санта-Ана, после всех неудач вновь ставший президентом в 1853 году, будет продавать США еще территории, дабы получить деньги на оплату жалованья армии - к тому времени страна окажется в совсем жалком состоянии как в смысле финансов, так и в прочих сферах.

Будет еще интервенция Франции, Испании и Великобритании 1861-67, в ходе которой Мексика вновь ненадолго станет империей, и пара государственных переворотов. В итоге страна окажется измотана и наконец получит стабильный режим - правление очередного военного, Порфирио Диаса, который придет к власти в 1876 году. Я уже неоднократно "хвалил" всяких диктаторов, например Салазара и Трухильо, но это только оттого, что порой авторитарное правление после периодов тотальной некомпетентности правительства действительно полезно - несмотря на цензуру, репрессии и прочие неприятные вещи, Диас смог таки стабилизировать государство, реформировать общество и привести Мексику хоть к какому-то развитию (при этом угнетение индейцев и консервативные устои никуда не делись). В это же время станет совсем очевидно, что США превосходят Мексику абсолютно во всём, и Мехико более не будет пытаться с ними состязаться. Страна начнет становится периферией США, которой по сей день и остаётся.