Мемуары о Польском восстании 1863—64 годов.
1864 год.
...Понятно, отчего, уничтожив несколько десятков тысяч мятежников, мы не завоевали никакой почвы в польском народе.
Гибли шайки, гибли предводители, ловились целые организации, прекращалось всякое сношение страны с революционными центрами – тогда каждый поляк в отдельности действовал по своему усмотрению и вредил русским удачно, потому что носил революционное правительство в своей груди.
Когда-нибудь, мы подавим систематическое сопротивление, но все-таки останемся чужими в стране, принадлежащей нам. Русская власть не пустит корней в Польше и никогда не сольется с народом. Свои чувства, ум, добросовестность, энергию, – всего этого у поляков достаточно, – они никогда не отдадут в пользу русского правительства. Если они служат последнему, то приносят ему в дар подлость, двоедушие, тупость и скрытые зубы змеи.
Поляк может быть честен до тех только пор, пока он не столкнется с русскою властью; тогда он возбуждает к себе омерзение. Благодаря раболепию холопа и усердию слуги, он проложит себе дорогу скорее русского, но когда-нибудь непременно укусит сзади Россию и ее правительство.
И нет конца этому положению дел и не будет ему конца. Никакие меры, никакие средства, никакие лица и системы русского правительства не в состоянии управлять поляками.
Чтобы не создать новый европейский вопрос – литовский, и чтобы не воспитать и в других частях России сепаратистские стремления, необходимо отделить Польшу – безусловно и полно. Я произнес это слово, сознавая, что оно не так велико, потому что, de facto, Польша освободилась уже из-под власти России в то время, как мы разгоняли шайки мятежников. Это отделение не только необходимо, но оно неотразимо. Других средств для удержания за Россией ее западных провинций нет *.
* Строки эти писались автором тридцать четыре года тому назад и истекшее время показало, что А. К. Гейнс, к счастию для поляков, ошибся в своих предположениях. Ред

...Строго говоря, полякам не особенно важно, какая система управления будет господствовать, ad interium, в период с 1864 года до нового восстания. Для них выгоднее даже сидеть по углам, чтобы поправить свое нравственное и материальное положение, а между тем выигрывать общественное мнение Европы угнетенным своим видом.

...На Литву подобная система управления должна производить самое невыгодное впечатление. Это уже испытано. «За что полякам дают права, а нам нет? Разве нужно постоянно бунтоваться, чтобы иметь право на свободные институции? Разве поляки более образованы или обладают большим государственным смыслом, чем мы?» – спросит каждый, живущий по правую сторону Буга. Кто разъяснит толпе эти вопросы? Конечно, никто, кроме поляков и революционеров.
Вообще, западные провинции России будут отчуждаться от нее более и более в такой же степени, в какой институции Польши будут впереди институций России. Это так очевидно, что не требует комментарий.
Тогда на нашей западной окраине начнут копиться революционные материи, чтобы вспыхнуть единовременно с польскою революцией.
Есть одна возможность заставить Польшу и скинуть мученический плащ, и притвориться другом России. Для этого ей нужно возвратить конституцию 1815 года. Если при этом будут даны и войска, тогда можно сказать точно, что случится в будущем.
Сначала дела пошли бы самым лучшим образом. Примирение поляков с правительством произошло бы совершенно очевидно. Конституция привилась бы прочно; народ был бы вполне доволен. Потом верноподданные поляки провели бы в своей палате закон, который дал бы возможность устроить в Польше военную систему, подобную ландверной. Через пять, шесть лет в королевстве образовалась бы армия в сто тысяч человек, а такое королевство имеет некоторое право на капризы. Впрочем, отношения Польши к России поддерживались бы самые интимные до времени, подобного 1854 году. Тогда Польша приняла бы немедленно сторону западной Европы, несмотря на XVIII главу конституционной хартии, и стала бы добывать себе Литву с оружием в руках.

Мемуары о Польском восстании 1863—64 годов.
1861 год.
...Теперь я припоминаю обстоятельство, на которое прежде не обратил внимания. В декабре 1860 г., будучи в Париже, я обедал раз на Boulevard des Italiens, hôtel des Capucines. Я там познакомился с одним валахом, который однажды рассказывал мне, что несколько времени тому назад, польская депутация, с князем Адамом Чарторижским во главе, была принята в Тюльери. Наполеон будто бы сказал, что время действовать приближается, однако советовал еще обождать. Тогда я не дал веры этому рассказу, теперь я думаю о нем иначе. И можно сказать положительно, варшавское движение не чуждо французско-английской политики. Вопрос был поднят Наполеоном, но мы с поляками так работали над его разрешением, что он созрел скорее, чем можно было ожидать.

...Нужно заметить, что польское дворянство всегда было в руках евреев, спутано долгами, разрознено. Кажется, у графа Андрея Замойского первого сверкнула мысль соединить его в одно тело, т. е. образовать Земледельческое общество. Прямая цель его должна была состоять в обеспечении помещиков от еврейской монополии, произвольных цен, открываемых на хлеб несколькими домами и оптовой экспортации хлеба в Данциг.

...Но та же история говорит нам, что неуместные вмешательства или недеятельность полиции всегда ускоряют революционную развязку. Редкая полиция знает середину между нелепым усердием и угодливостью, и еще реже можно видеть, чтобы она выдержала свой характер до конца. Оттого полиция почти всегда нехотя помогает движению и с особенною любовью демонстрации превращает в серьезное движение. Это делается от неловкости. Когда же сюда присоединится эгоистическое желание преувеличить дело – тогда все меры правительства, основанные на донесениях полиции, ведут прямой дорогой к революции. Со всем народом поступают тогда, как с врагом полиции. Общий закон не изменился для варшавской полиции.

...Во всех провинциях, в день похорон убитых, были также устроены панихиды с поставленными посреди церквей катафалками, при чем евреи были допущены в костелы и выслушивали христианское служение в шапках.
Через несколько дней после католической панихиды, почти единовременно во всей Польше, поляки собрались в еврейские божницы. Ксендзы были тут также, сидя все служение в своих шляпах. Тогда поляки провозгласили органическое соединение двух народов и называли с тех пор евреев не иначе как старозаконными поляками.

Часть вторая. Добро от Бога
Глава восьмая. Безусловное начало нравственности
...Исторический процесс есть долгий и трудный переход от зверочеловечества к богочеловечеству, и кто же станет серьезно утверждать, что последний шаг уже сделан, что образ и подобие зверя внутренно упразднены в человечестве и заменены образом и подобием Божиим, что никакой исторической задачи, требующей организованного действия общественных групп, больше нет и что нам остается только признать этот факт, засвидетельствовать эту истину и затем успокоиться? И однако, несмотря на нелепость такого взгляда, просто и прямо выраженного, к нему главным образом сводится та довольно распространенная ныне проповедь общественного разложения и индивидуального квиэтизма, которая выдает себя за исповедание безусловного нравственного начала *.
Но безусловное начало нравственности не может быть обманом. А разве это не обман, когда отдельный человек свое собственное бессилие осуществить на деле идеал всемирного совершенства выставляет как ненужность такого осуществления? Это явный обман. А вот правда, которую говорят нам совесть и разум — на почве действительного религиозного чувства:
Я один не могу на деле осуществить то, что должно, я один не могу ничего делать. Но, слава Богу, я один и не существую вовсе, мое бессильное одиночество есть только субъективное состояние, от меня самого зависящее. Я могу в своих мыслях и воле отделять себя ото всего, но это только самообман. Вне этих ложных мыслей и этой дурной воли ничего в отдельности не существует, все связано неразрывно внутренним и внешним образом.
Я не один. Есть со мною Бог Вседержитель и есть мир, т. е. все, что содержится Богом. И если они существуют, то между ними есть и положительное взаимодействие. Ибо из самого понятия божества явствует, что то, к чему Бог находился бы только в отрицательном отношении или чего Он безусловно не хотел бы, вовсе не могло бы и существовать. Но мир существует, следовательно, есть в нем и положительное действие Божие. Но мир не может быть целью этого действия, ибо мир несовершенен. Если же он не может быть целью, то он должен быть средством. Он есть система условий для осуществления царства целей. То, что в нем способно к восприятию совершенства, войдет с полнотою прав в это царство, прочее же служит материалом и орудием при его созидании. Все существующее существует только в силу одобрения от Бога; но Бог одобряет двояким образом: иное есть добро как орудие, а другое — как цель и успокоение (шаббат). Каждая степень мирозиждительного делания имеет одобрение свыше, но слово Божие различает одобрение простое и усиленное; о всех творениях шести мировых дней говорит оно, что они — добро (тоб, καλά), но только о последнем из них — человеке — добро зело (тоб меод, καλά λίαν) **, как и в другой св. книге говорится о Премудрости Божией ***, что она занималась всеми творениями, но что радость ее — в сынах человеческих. В их сознании и свободе есть внутренняя возможность для каждого из них от себя, самостоятельно относиться к Богу и, следовательно, быть Его прямою целью или полноправным гражданином в царстве целей. Осуществление этой возможности для всех есть всемирная история. Участвующий в ней человек собственным опытом, чрез свое взаимодействие с другими, достигает действительного совершенства, и это им самим достигнутое совершенство, т. е. полное, сознательное и свободное соединение с Божеством, есть именно то, чего Бог хочет окончательно,— безусловное добро. Внутренняя свобода, т. е. добровольное и сознательное предпочтение добра злу во всем, есть главное, принципиальное условие этого совершенства, или полного добра (тоб меод).
Человек дорог Богу не как страдательное орудие Его воли — таких орудий довольно и в мире физическом,— а как добровольный союзник и соучастник Его всемирного дела. Это соучастие человеческое непременно входит в самую цель Божьего действия в мире, ибо если бы эта цель мыслима была без деятельности человека, то она была бы уже от века достигнута, так как в самом Боге не может быть никакого процесса совершенствования, а одна вечная и неизменная полнота всех благ. И как для существа абсолютного немыслимо преуспевать в добре и совершенстве, так для человека, наоборот, немыслимо получить совершенство одним разом, без процесса совершенствования. Ведь это не есть вещь, которую один может подарить другому, а внутреннее состояние, достигаемое только чрез собственный опыт. Без сомнения, всякое положительное содержание жизни, а тем более ее совершенство человек получает от Бога; но чтобы быть способным получить его, чтобы стать восприимчивою формой божественного содержания (а в этом только и состоит человеческое совершенство), необходимо, чтобы человек действительным опытом отделался и очистился от всего несовместного с этим совершенным состоянием, что и достигается для совокупности всех людей в историческом процессе, чрез который таким образом осуществляется воля Божия в мире.
Эта воля открывается и отдельному человеку, но, конечно, не в обмане его, а в его истине, истина же человека состоит в том, чтобы не отделять себя ото всего, а чтобы быть вместе со всем.
* Вл. Соловьев имеет в виду религиозные воззрения Л. Толстого и его последователей; см.: Соловьев В. С. Идолы и идеалы // Собр. соч. Т. V.
** хорошо (древнеевр., греч.) (Быт. 1, 10, 12, 18, 21, 25); хорошо весьма (древнеевр., греч.) (Быт. 1, 31).
*** Притч. 3, 19-20.
...
Итак, мы можем дать безусловному началу нравственности следующее полное выражение:
В совершенном внутреннем согласии с высшею волею, признавая за всеми другими безусловное значение, или ценность, поскольку и в них есть образ и подобие Божие,
принимай возможно полное участие в деле своего и общего совершенствования ради окончательного откровения Царства Божия в мире.

...Как грудной младенец но существу дела не может быть другом и помощником своего отца, так и человек, духовно несовершеннолетний, имеет внутреннее существенное препятствие к тому, чтобы быть с Богом в отношении непосредственной свободной солидарности. И в том и в другом случае одинаково необходимо сначала властное руководство и воспитание. В этом — полное оправдание внешних религиозных учреждений — жертв, иерархии и т. д. Независимо от их глубокого мистического смысла, делающего из них пребывающую связь между небом и землею, они, несомненно, имеют первостепенное педагогическое значение для человечества. Не было и не могло быть такого времени, когда все люди были бы духовно-равными между собою. Пользуясь этим неизбежным неравенством, Провидение изначала ставило избранных, лучших духовными воспитателями толпы. Разумеется, неравенство здесь было только относительное — наставники дикарей были полудикарями, а потому характер самих религиозных учреждений изменяется, совершенствуясь сообразно общему ходу истории. Но пока не завершился исторический процесс, конечно, не будет такого человека, который мог бы по совести считать совершенно ненужным для других, да и для самого себя всякое посредство религиозных учреждений, связывающих его с тем действием Божиим, которое уже осуществлено в истории. Да если б и мог найтись такой человек, то он во всяком случае не стал бы относиться отрицательно к религиозной «внешности». Для него она и не была бы только внешностью, так как он понимал бы полноту заложенного в ней внутреннего смысла и ее реальную связь с будущим осуществлением этого смысла. Тот, кто вышел из школьного возраста и достиг вершин образованности, конечно, не имеет причин идти в школу, но еще меньше имеет он причин отрицать ее и внушать школьникам, что все их учителя — тунеядцы и обманщики, а они сами — совершенные люди, что учебные заведения суть корень всякого зла и потому должны быть стерты с лица земли.
Истинному «другу Божьему» понятны и дороги все проявления божественного и в физическом мире, и еще более в истории человеческой, и если он находится на одной из верхних ступеней богочеловеческой лестницы, то он, конечно, не станет рубить те нижние ступени, на которых стоят его братья и которые еще поддерживают и его самого.

...И как в области религиозной безусловное нравственное начало внушает нам положительное отношение к учреждениям и преданиям церковным в смысле воспитательных средств, ведущих человечество к цели высшего совершенства, так и в области чисто человеческих отношений, направляемых жалостью и альтруизмом, то же безусловное нравственное начало предписывает нам деятельное служение тем собирательным организациям (как государство), через которые то же Провидение охраняет человечество от материального распадения, объединяет его и делает возможным его реальное совершенствование. Мы знаем, что, только опираясь на то, что дали и дают человечеству исторические формы религии, мы можем достигнуть действительно того свободного и совершенного соединения с Божеством, возможность и залог которого даны в нашем внутреннем религиозном чувстве, и точно так же мы знаем, что без той сосредоточенной и организованной общественной силы, которая представляется государством, мы не можем действительно оказать всем нашим ближним той помощи, к которой настойчиво побуждают нас и простое нравственное чувство жалости к их бедствиям, и высшее религиозное начало уважения к их безусловному достоинству, требующему осуществления.

Чего можно ждать от человечества
...Техника будущего даст возможность одолеть земную тяжесть и путешествовать по всей солнечной системе. Посетят и изучат все её планеты. Несовершенные миры ликвидируют и заменят собственным населением. Окружат солнце искусственными жилищами, заимствуя материал от астероидов, планет и их спутников. Это даст возможность существовать населению в 2 миллиарда раз более многочисленному, чем население Земли. Отчасти она будет отдавать небесным колониям свой избыток людей, отчасти переселённые кадры сами будут размножаться. Это размножение будет страшно быстро, так как огромная часть яичек (яйцеклеток) и сперматозоидов пойдёт в дело.
Кругом солнца, по близости астероидов, будут расти и совершенствоваться миллиарды миллиардов существ. Получатся очень разнообразные породы совершенных: пригодные для жизни в разных атмосферах, при разной тяжести, на разных планетах, пригодные для существования в пустоте или в разреженном газе, живущие пищей и живущие без неё – одними солнечными лучами, существа, переносящие жар, существа, переносящие холод, переносящие резкие и значительные изменения температуры.
Впрочем, будет господствующий наиболее совершенный тип организма, живущего в эфире и питающегося непосредственно солнечной энергией (как растение).
После заселения нашей солнечной системы начнут заселяться иные солнечные системы нашего Млечного Пути. С трудом отделится человек от земли. Гораздо легче было одолеть солнечное притяжение, ввиду свободы движений в эфире и громадности лучистой энергии всего солнца, которой мог воспользоваться человек. Земля оказывается исходным пунктом расселения совершенных в Млечном Пути. Где на планетах встретят пустыню или недоразвившийся уродливый мир, там безболезненно ликвидируют его, заменив своим миром. Где можно ожидать хороших плодов, там оставят его доразвиваться. Тяжкую дорогу прошло население Земли. Страдальческий и длинный был путь. И ещё осталось много времени для мучительного развития. Нежелателен этот путь. Но Земля, расселяясь в своей спиральной туманности (т. е. в Млечном Пути), устраняет эту тяжёлую дорогу для других и заменяет её лёгкой, исключающей страдания и не отнимающей миллиарды лет, необходимых для самозарождения.

Заселение вселенной
Что мы имеем право ожидать от нашей планеты, то с таким же правом, можем ждать и от других.
На всех планетах с атмосферами в своё время проявились зачатки жизни. Но на некоторых из них, в силу старшего возраста и условий, она пышнее и быстрое расцвела, дала существам техническое и умственное могущество и стала источником высшей жизни для других планет вселенной. Они стали центрами распространения совершенной жизни. Эти потоки встречались между собой, не тормозя друг друга, и заселяли Млечный Путь. У всех была одна цель: заселить вселенную совершенным миром для общей выгоды. Какое же может быть несогласие? Они встречали на пути и зачаточные культуры, и уродливые, и отставшие, и нормально развивающиеся. Где ликвидировали жизнь, а где оставляли её для развития и собственного обновления. В огромном большинстве случаев они заставали жизнь отставшую, в форме мягкотелых, червей, одноклеточных или ещё более низкой.
Не было никакого смысла дождаться от неё миллиарды лет мучительного развития и получения сознательных и разумных существ. Гораздо скорее, проще и безболезненнее размножить уже готовые, более совершенные породы. Я думаю, мы на Земле не будем дожидаться, когда из волков или бактерий получится человек, а лучше размножим наиболее удачных его представителей.
Также рассуждали и сеятели высшей жизни. Кое-где уничтожали зачатки примитивной жизни или уродливо развившейся, кое-где ждали хороших плодов и обновления жизни космоса.
Так без страданий заселялись и другие млечные пути (группы солнц или спиральные туманности). То же происходило и во всех эфирных островах и во всей беспредельной Вселенной. Из счастливых наиболее благоприятствуемых пунктов она, без мучительного процесса самозарождения, распространялась по окрестности соседних солнц и быстро заполняла бесконечные пустыни.
Во вселенной господствовал, господствует и будет господствовать разум и высшие общественные организации. Разум есть то, что ведёт к вечному благосостоянию каждого атома. Разум есть высший или истинный эгоизм.
Миры в младенческом состоянии, как Земля, в космосе составляют редкое исключение. Много ли однодневных людей на Земле! ещё меньше только что родившихся. Именно, секундного возраста младенцев, только один на полтора миллиарда населения Земли. Также мало и миров в младенческом возрасте. Там во Вселенной их особенно мало ввиду того, что большинство заселений совершается через посредство эмиграции (перемещений). Уже готовое, совершенное подобие человечества заселяло космос.
Какие же выводы? Видим беспредельную Вселенную с бесконечным числом дециллионов совершенных существ, получившихся безболезненным размножением и расселением. Такие очаги жизни, как Земля, составляют чрезвычайно редкое исключение, – как младенец, имеющий одну терцию возраста. Потому мучительная жизнь Земли редкость, что она получилась самозарождением, а не заселением. В космосе господствует заселение, как процесс более выгодный. Ведь человек разводит морковь и яблоки от готовых организмов. Какое было бы безумие, если бы он захотел получить их самозарождением (автогония)!
Это возможно, только пришлось бы дожидаться моркови миллион лет.

Разум космоса и разум его существ (29 июня 1933 г.).
...Но целесообразность вселенной (космоса) была бы неполной, если бы весь он не представлял одну живую массу. В математическом смысле это так, ибо нет материи, которая бы не могла принять образ животного, человека или даже высшего существа. И ещё потому, что нет качественной разницы между органическим и неорганическим: границы между тем и другим условны и неопределённы. В самом деле, одни и те же силы и законы проявляются как в живом, так и в «мёртвом». Мы усиленные механические, физические и химические явления в животном условно называем бытием, а слабые проявления тех же сил – небытием или смертью.

...Между тем надо как–нибудь все же устранять несчастных существ. Нельзя ли это сделать без страданий для них? Конечно можно, если ограничить или совсем остановить их размножение. Это же можно сделать без всяких страданий множеством известных способов. Пусть несовершенные живут, брачуются, и любят чужих детей или их родственников, но пусть сами не производят несчастного или дурного потомства. О них, калеках, даже больше забот, чем о здоровых и разумных, им больше любви и внимания, но размножение их есть гибель мира и недопустимое преступление. Всякий истинный разум это понимает и достигает. Давно это совершилось на зрелых небесах, и нигде нет несовершенных, и мы ими не будем. Устраним же их на нашей планете. Ещё отметим целесообразность космоса, состоящую в его вечно и всюду возникающем разуме, устраняющем всякие страдания.

Разговор (диалог) о праве на землю
...
— А вдруг большинство предпочтёт лежать на боку? Тогда не будет ни продуктов, ни работников: Зачем им работать, когда они обеспечены?
— Конечно, ленивые найдутся, но их окажется не много,— да и те найдут работу по своей склонно сти. Ленивый часто ленив от того, что ему не дают подходящую и желательную для него работу. Неспособный не способен к одному делу, но способен к другому. Дайте ему свободный выбор, и бездельник окажется драгоценным для человечества. Вообще же человек не может жить без дела. Труд есть потребность людей. Без умеренного труда они будут страдать. А неумеренный труд не нужен, как убивающий здоровье.
— Но есть ленивые расы, это именно жители тропических стран. Их вы не заставите работать без насилия. За что же они будут пользоваться землёй? Они её загадят и ничего не дадут.
— Такие и не станут работать, а отдадут свою землю в аренду. Так что земля не пропадет, они же будут изобильно питаться и хорошо жить на получаемый доход со своей земли.
— Но ведь это выйдет сословие паразитов. Они расплодятся, наполнят землю лентяями и погубят человечество.
— Да! Размножение лентяев не желательно. Но ведь ленивый и совершенно бесполезный человек будут судиться и будут приговорены к бесплодию. Или их самих, или их жён сделают бесплодными. Тогда они проживут жизнь в счастии, но не обременят человечество своим родом.
— Не лучше ли сразу расправиться с ними и просто прекратить их существование или силою заставить их работать, как животных.
— И с животными подобная жестокость безумна, а с людьми — тем более. Чем они виноваты, что родились такими. Виноваты их родители. Даже и родители не виноваты, а виноваты общества, которые допустили это рождение. Потом можете ли вы поручиться, что и наше потомство всегда окажется трудоспособным. Тогда эта жестокость обрушится на нас самих.
— Выходит, по вашему, что все люди, несмотря на их бесконечное разнообразие, получат при рождении одно и то же наследство: ленивый сравнивается с трудолюбивым, бездарный — с талантливым, глупый — с умным, злой — с добрым!
— А как же иначе мы не знаем, что с кем будет, когда младенцы вырастут. Мы даём новорожденным одно и то же наследство, потому что не можем судить об их будущем и об их талантах или бездарности. Впоследствии обнаружится большая разница в судьбе людей, несмотря на одинаковое первоначальное наследство, и все получат по своим заслугам.

Право на землю
...Однако не выродится ли человечество? Может быть, лентяи будут размножаться быстрее трудящихся и заполнят землю паразитами. Но чем больше будет паразитов, тем ниже будет арендная плата и тем площе будет им и их детям. Размножению это едва ли будет способствовать. Трудящиеся будут иметь больше пищи, всяких удобств, к ним охотнее и пойдут женщины. Блеск нарядов, хорошая пища, роскошь, тепло, свет – все это будет привлекать женщин.
Все же ничего не делающие и усиленно размножающие представляют некоторую опасность для человечества. Размножение — вот горе.
Мы знаем, что даровитые, сильные телом и умом менее склонны к размножению. Это давно известно. Обратное явление также несомненно. Оно принимает угрожающие размеры при хорошем питании и безделии.
Ограничить размножение бездельников необходимо. Можно не лишать их женщин, но после рождения немногих детей (от нуля до двух или трёх), посредством безболезненной и безвредной операции, сделать дальнейшее рождение невозможным.
Но ведь может быть и так. Поколения лентяев чередуются с людьми плодоносящими, с тружениками и талантами. Отец ленив, сын трудовик, а внук блестящий талант. И обратно: трудовики иногда производят бездеятельное потомство. Закон наследственности сложен и прихотлив. Нужен долгий ряд наблюдений, чтобы решить негодность рода и приговорить его к лишению потомства. Судится не только человек, но и его род. Нужны сотни лет, чтобы узнать истинную ценность рода и прийти к разумному и, конечно, милосердному решению...

...Нежелающие обрабатывать сами свою землю могут получать эти деньги ежегодно. Одним словом, каждому выдаётся или надел земли определённой доходности, равной для всех, — или золото в размере средней арендной платы.
Одиночка, для своей же выгоды, принуждён отказываться от земли. Последняя, при его малых знаниях, плохих орудиях, дурном удобрении, слабом уходе и слабой защите от вредителей — не даст ему столько, сколько арендная плата. Только общества могут получить наивысшие урожаи и доходы. Одни лишь чудаки сами отдельно будут заниматься своей землёй и терпеть лишения всевозможных сортов.