Ответ на пост «Мемыч»2
-А вас не смущает, что сын попа зовет Балду тятей?
-Меня нет, но на месте попа я бы напрягся.
Ответ на пост «Они рассуждают об осквернении святынь...»5
По этому изданию хорошо Каганов прошёлся. "Ода о попах и работниках их Балдах".
Текст, если что, написан в 2012 году, некоторые реалии оттуда уже неактуальны.
В болдинских просторах, на опушке,
средь берез, рябины и ольхи,
написал поэт товарищ Пушкин
неполиткорректные стихи.
Удалившись от столицы шумной,
занимался Пушкин ерундой:
пасквиль сочинял неостроумный —
про попа с работником Балдой.
В этом тексте не прошёл он мимо
нездоровых экстремистских тем.
И разжёг такую нетерпимость,
что нагадил в душу сразу всем.
Хамски, неумело и нескладно,
за собой не чувствуя вины,
выставил поэт тупым и жадным
духовенство всей своей страны.
В недрах кучерявой черепушки
сочинился откровенный бред.
Как же это так, товарищ Пушкин?
А ещё, казалось бы, поэт.
Поп в поэме выглядел дебилом.
Церковь — некультурна и тупа.
Сколько непочтительности было
в жизнеописаниях попа!
А поэт ещё добавил грязи
в откровенном кризисе идей:
описал финансовые связи
с бандформированием чертей!
И в финале от удара по лбу
этот поп совсем безумным стал.
Ты бы, Пушкин, блоги лучше вёл бы.
Или книжки умные читал.
Вот в какие «творческие выси»
был поэт болезненно влеком!
И в итоге мы имеем высер,
говоря приличным языком.
Осрамился перед всей отчизной,
показав бездарность вместе с тем.
Не гонялся б ты за дешевизной
конъюнктурных и чернушных тем!
Ишь, насочинял, роняя слюни,
пачкая простой бумажный лист.
Прямо как какой-нибудь Акунин —
злобный и бездарный оранжист.
Ты зачем под видом эвфемизмов
впариваешь, гражданин поэт,
несомненный признак экстремизма
в каждый зарифмованный куплет?
Возбуждая этим в общей массе
(той, что называется толпа)
ненависть к определенной рясе
и иному признаку попа?
Эта провокация поэта
выглядит, как я судить могу,
типа одиночного пикета —
только у читателя в мозгу.
А ведь где бы ни произносили
эти экстремистские слова,
есть у нас статья УК России:
номер двести восемьдесят два.
Можно получить на всю катушку,
если кто об этом сообщит.
От таких, как ты, товарищ Пушкин,
изолятор следственный трещит.
Вреден, некрасив и непотребен,
и реально кончится бедой
этот твой, простите, панк-молебен —
о попе с работником Балдой.
Просто надо думать головою.
Чтоб не оказаться вдруг, шутя,
там, где буря мглою небо кроет,
вечно вихри снежные крутя.
Потому что церковь — не игрушка.
Сам потом завоешь от тоски:
няня, — скажешь, — няня, где же кружка,
миска, ложка, паспорт и носки?
Так что в рамках действующих правил
в наш терпимый толерантный век
Пушкина как следует поправил
компетентный в этом человек:
Чтоб в сюжете не было агиток,
чтоб из текста исключить вражду,
чтоб как Бхагавад, простите, Гиту
Томский суд не расценил Балду.
В целом сохранилась вся интрига
и нетронут авторский сюжет.
Но теперь исправленная книга
сможет без проблем увидеть свет.
Правок было внесено немного:
только криминал исправить чтоб.
Черти превратились в бандерлогов.
Стал герой Навальный, а не поп.
Попадья, попёнок и поповна
в этой новой версии другой
превратились в блогеров, дословно:
Alex Exler, Dolboeb, Drugoi...
А взамен героя-шарлатана
с некрасивым именем Балда —
шесть мигрантов из Таджикистана
с биржи соискателей труда.
И немножко их родных и близких.
Все, конечно, с визой годовой.
Все, конечно, с временной пропиской.
Все, конечно, с книжкой трудовой.
С медицинской книжкой, также чистой
от туберкулёза и чумы:
эти правки с грамотным юристом
долго согласовывали мы.
А назвали: «Сколково и Путин»,
этим самым в корне превратив
книгу, хулиганскую по сути,
в яркий федеральный позитив.
И настолько книга лучше стала,
что людей потянет как магнит!
И к началу съёмок сериала
Пушкин будет просто знаменит.
Ответ на пост «Они рассуждают об осквернении святынь...»5
Так кто обманывает-то? Где правда?
На правмире пишут дичь про Жуковского, авторские права. Открываем Википедию -- читаем!
Основным источником для Пушкина послужила слышанная им русская народная сказка[9]. В тетради от 1824 года Пушкин написал:
Поп поехал искать работника. Навстречу ему Балда. Соглашается Балда идти ему в работники, платы требует только 3 щелчка в лоб попу. Поп радёхонек, попадья говорит каков будет щёлк. Балда дюж и работящ — но срок уже близок, а поп начинает беспокоиться. Жена советует отослать Балду в лес к медведю, будто он за коровой — Балда идёт и приводит медведя в хлев. Поп посылает Балду с чертей оброк собирать, Балда берёт пеньку, смолу да дубину, садится у реки, ударил дубиной в воду и в воде охнуло…"
— Пушкин А. С. Полн. собр. соч. в 10-ти тт. Том 3.
...
Впервые она была напечатана Василием Жуковским в 1840 году. По цензурным причинам Жуковский заменил попа на купца Кузьму Остолопа:
Жил-был купец Кузьма Остолоп
По прозванию Осиновый Лоб.
Далее всюду «поп» был заменён на «Кузьму», «попадья» — на «хозяйку», «поповна» — на «дочку», а «попёнок» — на «сыночка». У Пушкина имя работника — Балда — не носит оттенка порицания, а употреблено в первоначальном народном значении. В Нижегородской губернии, где находилось пушкинское Болдино, это: «лесная кривулина, толстое корневище, палица, дубина» (словарь Даля).
Только в 1882 году в собрании пушкинских сочинений под редакцией П. А. Ефремова[11] сказка была напечатана по рукописи. В изданиях для народа до начала XX века она печаталась с Кузьмой Остолопом.

Ответ на пост «Они рассуждают об осквернении святынь...»5
Разбор хейтерского вброса №3627
Начнём с того, что впервые сказка была напечатана поэтом Василием Жуковским, которому перешли права на произведения Пушкина после его смерти, в 1840 году. Это именно та версия, из-за которой у ТС пичот ниже поясницы. Жуковский заменил попа на купца Кузьму Остолопа: «Жил-был купец Кузьма Остолоп по прозванию Осиновый Лоб.» Далее всюду «поп» был заменён на «Кузьму», «попадья» — на «хозяйку», «поповна» — на «дочку», а «попёнок» — на «сыночка». То что ТС узнал «месяц назад» было издано в 2011 году в кубанском Свято-Троицком соборе города Армавир тоненькой книжкой тиражом 4000 экземпляров для факультативного прочтения в местных воскресных школах. Жуковский, который менял текст Пушкина, полагал, что в оригинальном виде сказка не прошла бы духовную цензуру. Поп в произведение вернулся в 1880 году, когда внимание церкви к творчеству Пушкина ослабло, а после революции 1917 года версия с жадным служителем церкви как никогда лучше подошла к новой идеологии. Получается, что персонажи Пушкина и Жуковского менялись вместе с укладом и жизнью большой страны.
ТС в тегах к своему посту упоминает некие «Критическое мышление» и «Атеизм». Так вот, если бы ты действительно обладал этим самым мышлением, то сообразил бы, что версия, где нет попа, а следовательно и религии, больше всего подходит для атеистов. Потому что атеизм это не ненависть к «верунам», это отсутствие веры в существование богов.
Мы имеем возможность читать сказку в том виде, в каком в детстве ее читали Лев Толстой, Лесков и Чехов. Это восстановление исторической справедливости, свобода выбора. А так называемые атеисты очень активно хотят навязать нам своё субъективное мнение высосанное не только лишь из пальца. И давить на антицерковные эмоции и писать отсебятину - это есть самая примитивная манипуляция. И ТС, я уверен, не разбирался в данном вопросе нисколечко, а просто по старой картинке написал такую вот пропаганду.
Они рассуждают об осквернении святынь...5
Ни для кого не секрет то, как рясоносцы чуть что сразу воют об осквернении святынь. И требуют к себе какого-то уважения. Но вот месяц назад ко мне прилетела вот эта новость:
И вот это непотребство уже можно купить практически в любом книжном магазине. И рясоносцы крайне гордятся своим достижением, непрерывно говоря о своих святых душах. О каком тут уважении к ним может идти речь? Понятно что никаких внятных объяснений от них не добиться. Правительство обеспечило их полной безнаказанностью. Это очень маленькая причина такого моего отношения к ним. Есть причины и значительно больше. Очень много причин... Ладно. На этом пост можно считать законченным.
Впервые сказка про купца Остолопа была опубликована в 1840 году (под редакцией Жуковского). Версия «О попе и работнике его Балде», была напечатана в 1882 году в собрании сочинений Пушкина под редакцией Ефремова.