Реформа

Там 1 мая шла борьба за 1600 мандатов в советах разных уровней — начиная с графств. Реформисты впервые получили 676 мест, при том что консерваторы — 317 мест, а лейбористы — лишь 99. Улучшили свой результат на выборах и либерал-демократы: у них теперь 368 мест в региональных советах, а у «зелёных» — 80. Сокрушительное поражение потерпели обе партии, правившие в стране сотню лет. Консерваторы потеряли 674 кресла, лейбористы — 186.

Британцы недовольны результатами политики традиционных партий. Даже корреспондент BBC однажды обратила внимание в ролике, что на рынке в Лондоне она чуть ли не единственная женщина без хиджаба. В 2016 году впервые мэром Лондона стал мусульманин — британский лейборист пакистанского происхождения, достопочтенный Садик Хан, в мае прошлого года он был переизбран на эту должность в третий раз.

В стране нет общего дня голосования в местные советы, поэтому выборы проходят в графствах в зависимости от истечения срока полномочий предыдущего совета органа место власти. В общей сложности в Англии порядка 17 тысяч избранных лиц. Об успехе той или иной партии судят по тому, сколько мест она получила или потеряла в местных советах.

Партия Найджела Фараджа на этот раз даже получила контроль над десятью местными советами — речь о графствах Дарем, Дербишир, Донкастер, Кент, Ланкашир, Линкольншир, Ноттингемшир, Стаффордшир, Северный и Западный Нортгемптонширы. Фарадж назвал это «великим вечером» для своей партии. Партия реформ получила еще и одно место в парламенте, победив на довыборах в избирательном округе на северо-западе Англии.

Она была создана совсем недавно на основе Партии Брексита Фараджа. В её программе — снижение налогов, запрет на привлечение низкоквалифицированной рабочей силы из-за рубежа, отказ от инициатив по защите климата, все, что идет вразрез с политикой Евросоюза.

И хоть Великобритания уже не является членом ЕС, она тоже подверглась влиянию общеевропейского тренда роста популярности крайне правого движения. «Я считаю, мы теперь стали главной оппозиционной партией вместо консервативной», — заявил лидер реформистов Найджел Фарадж в эфире радио BBC. Его партия уже сломала двоевластие лейбористов и консерваторов, а её успех стал «началом конца» тори, отмечает The Guardian.

Возможно, отношение к войне в Украине премьер-министра Кира Стармера послужило причиной того, что избиратели в Англии перестали выбирать лишь между лейбористами и консерваторами, не видя между ними разницы. Стремление Лондона платить за чужую войну на фоне сокращения расходов на социальное обеспечение самих британцев не может быть никем поддержано в здравом уме и твердой памяти. Когда правительство Его Королевского Величества исключительно живёт в международной повестке, это противоречит национальным интересам.

Избиратели на местных выборах голосовали за того, кто обещал решать проблемы графства, а не вынашивает планы о том, как отправлять британских солдат на чужую войну. Сегодня популярность всех крайне правых в Европе можно объяснять популизмом их лозунгов, но на самом деле они играют на инстинктах самосохранения. Глобализм несет в себе реальную угрозу обществу и государствам, превращая их в инструмент в чужих геополитических играх. Избиратели это просто чувствуют.

Когда-то Ленин написал о декабристах, что «страшно далеки они от народа», потому что они были дворянского сословия и не понимали тягот крестьянской жизни. Сегодня воспитанные на гранты от международных фондов, европейские политики стали еще дальше от жизни своих избирателей. Политика в Европе превращается в закрытый клуб, который варится в своей тусовке таких же самовлюблённых нарциссов с завышенной самооценкой.

Политические элиты превратились в правящий класс и совершенно забыли о том, что власть — это не привилегия, а ответственность, потому им на смену приходят из народа крайне правые, которые напоминают им, что на кону уже стоят вопросы выживания. После 4 июля 2024 года, когда в Британии прошли парламентские выборы, рейтинг партии реформ Фараджа вырос с 14% до 26%, в то время как у лейбористов он снизился с 34% до 24%.

Снижают его не чьи-то лозунги, а реальное падение уровня жизни простых граждан, которые голосуют на выборах. Экономика не росла с момента прихода к власти лейбористского правительства в июле прошлого года. Стармер надеялся, что его планы обеспечить самый быстрый рост в G7 за счёт быстрых реформ в конце концов принесут дивиденды, но не тут-то было.

Объявленное 30 октября повышение налогов для предприятий, чтобы иметь возможность увеличить военные расходы, встревожило многих работодателей. Показатели указывают на остановку экономики: в апреле этого года сокращение испытал сектор услуг, который обеспечивал значительную часть ВВП Великобритании.

Население не хочет разбираться, что привело к падению их уровня жизни: торговые пошлины, анонсированные США, или глупые вложения в милитаризм их собственного правительства. Экономика испытывает серьёзные проблемы. Следует заметить, что четверть населения страны — пенсионеры, а нововведения правительства по сокращению расходов, которые затронули пенсии, оказались непопулярными.

Агентство Reuters сообщало, что Великобритания в преддверии совместного саммита королевства и Евросоюза подготовила проект документа об общих ценностях, включая приверженность территориальной целостности Украины. Но не проблемы Украины влияют на причины закрытия британских предприятий на внутреннем рынке. Рост цен на продукты питания в Великобритании побил 13-летний рекорд, пишет Sky News со ссылкой на исследование международной консалтинговой компании Kantar Worldpanel.

Жители перестают пользоваться отоплением на фоне роста цен, а некоторые британцы даже перестали нормально питаться из-за инфляции. Именно об этом говорила с избирателями на понятном языке крайне правая партия, которая получила такую рекордную поддержку на местных выборах. Можно ли считать их популистами? Или популизм скорее в заявлениях правящего кабинета, который обещает в этой ситуации выделить 1,98 млрд фунтов стерлингов на Международную ассоциацию развития Всемирного банка?

Настоящий популизм — в увеличении военных расходов, когда население так нуждается в социальной помощи от государства. Если сами власти разорят страну, то и защищать в ней гражданам будет нечего. Люди готовы защищать свой уровень жизни, свое достоинство и национальный интерес, а не боятся того, что кто-то их придет завоевать, чтоб накормить и не дать замерзнуть от холода.

Очередные парламентские выборы должны пройти в королевстве в 2029 году, после того как лейбористы в прошлом году победили на досрочных выборах, и потому звонок от избирателей из отдаленных графств может пока остаться неслышным на Даунинг-стрит. Но премьер-министры в Лондоне могут сменять друг друга и в период между выборами. Достаточно вспомнить, как еще недавно Консервативная партия меняла лидеров: Джонсон, Трасс, Сунак сменяли друг друга.

Глава правительства избирается на внутрипартийном голосовании, и совершенно не в интересах всей Лейбористской партии терять места в местных советах из-за непопулярности курса своего лидера. Кресло под премьер-министром может закачаться неожиданно, если тенденция на запрос политиков крайне правого толка в Британии продолжится.

Это было лишь первое голосование после того, как лейбористы вернулись к власти, а уже самой популярной партией в королевстве за год стала созданная лишь в 2018 году Reform UK. Думается, Киру Стармеру так или иначе придётся отвечать теперь за рейтинг перед партией. Вопрос лишь во времени, когда у него проявится внутрипартийная оппозиция.

Оправдаться тем, что это общеевропейский тренд на крайне правые идеи, перед однопартийцами не получится: партия ждет от него не причины поражения, а отчёт о том, что сделано им для того, чтобы победить. Возможно, правительству Его Величества теперь придётся резко сменить курс с международной повестки на приоритеты внутренней политики. А это создает проблемы игрокам, которые на Стармера рассчитывали в Украине и ЕС.

Снова «Призрак бродит по Европе», но на этот раз не коммунизма.

https://mlyn.by/06052025/konecz-dvuhpartijnoj-sistemy-britan...

Цель и характер работы: исследование не фокусируется на хронологии или оценке эффективности реформ, а представляет собой сетевую реконструкцию интеллектуального и институционального поля. Отображается контекст, в котором зарождались и развивались идеи реформ. Основное внимание уделяется взаимодействию между ключевыми участниками, их концепциям и влиянию друг на друга. Фокус исследования: акцент на том, кто с кем взаимодействовал, кто кого учил, курировал, цитировал или оспаривал. Реконструкция цепочки передачи смыслов и формирования концепций. Особенности представления: стрелки обозначают не результаты, а процессы обмена идеями. Фигуры включены как те, кто работал вместе, так и те, кто принадлежал к одному интеллектуальному полю, даже если они действовали в разное время. Отсутствие оценки эффективности или удачности идей, фиксация их распространения и формирования. Основные элементы карты: архитекторы концепций — фигуры, разрабатывавшие идеи в позднесоветский период; реализаторы — те, кто воплощал эти идеи в жизнь в 1990-х годах; историко-интеллектуальное поле — участники объединены общим контекстом, даже если их действия были разнесены во времени. Итог: карта отображает не события, а процесс распространения и формирования концепций через различные институциональные и интеллектуальные связи.

I. Предыстория

Позднесоветская экономика не просто пришла в тупик — она созрела для интеллектуальной трансформации. Но реформы не начались с указа или назначения. Сначала было мышление: медленное, фрагментарное, институционально распределённое.

Именно КГБ — вопреки ожиданиям — стал не только силовой, но и аналитической вертикалью. Юрий Андропов начал продвигать новых управленцев и организовывать собственную экспертную сеть. Внутри Комитета появились кадровые и аналитические подразделения (КГБ (1 упр.), КГБ (5 упр.), КГБ (аналитики), ПГУ), где формировались альтернативные центры осмысления экономики.

Примаков, один из наследников этой линии, связал силовой аппарат с академическим полем — ИМЭМО, ИСА РАН, IIASA. Здесь готовились не только справки, но и модели будущего.

II. Три института мышления

ИМЭМО — институт международных экономических отношений. Под началом Примакова он стал не просто аналитическим центром, а местом, где аккумулировались подходы к умеренным реформам. Здесь родилась «Платформа ИМЭМО», сыгравшая роль в формировании кадра умеренных реформаторов.

ИСА РАН — наследник ВНИИСИ, основанного в 1976 году. Его задача — системный анализ социально-экономических процессов. Руководитель института — Дмитрий Гвишиани, зять Косыгина. Институт сотрудничал с IIASA — международным проектом под эгидой Римского клуба. Здесь впервые в СССР начали моделировать последствия реформ без идеологической цензуры.

«У нас обсуждали то, за что на экономфаке МГУ выгоняли с волчьим билетом», — вспоминал Гайдар.

IIASA — австрийская площадка совместных советско-западных исследований. Через неё советские экономисты получили доступ к западным моделям управления, децентрализации и рисковому планированию.

III. Первые проекты

С середины 1980-х формируются альтернативные экономические школы. Через АНХ, Новосибирскую школу, МГУ на сцену выходят Гайдар, Чубайс, Явлинский, Бурбулис. Связующее звено — Аганбегян, создавший кадровый мост между академией и будущим правительством.

«Программа 500 дней» становится символом первых серьезных попыток реформ. Её создают Явлинский и Шаталин при участии ИСА РАН и ИМЭМО. Политическое одобрение даёт Горбачёв, информационную поддержку — Полторанин и газета «Правда».

Параллельно Абалкин развивает более эволюционный проект. Формируются школы: либеральная, аппаратная, технократическая.

IV. Конкуренция идей

На периферии обсуждаются более смелые проекты:

• Концепция Найшуля — ориентация на частную инициативу и децентрализацию;

• Проект Явлинского–Макфарлейна — сценарий с международным участием.

Эти идеи обсуждаются в среде, где пересекаются Попов, Примаков, Глазьев, Мау — как сторонники, так и критики, но все они — участники единого интеллектуального поля.

V. Реформы как механизм

Настоящий поворот наступает в октябре 1991 года, на втором этапе V Съезда народных депутатов РСФСР, где Борис Ельцин озвучивает программу реформ. Её основные положения были подготовлены Гайдаром. Здесь — старт не теоретического, а политического этапа.

Команда реформаторов уже сформирована:

Гайдар, Чубайс, Бурбулис, Фёдоров, Уринсон, Илларионов.

С 1992 года начинается реализация: «Реформы Гайдара», «Частная инициатива Чубайса», «Новая модель собственности», при поддержке АНХ и целого круга региональных и деловых акторов — Березовского, Грефа, Лужкова. Именно в этот момент формируются каналы между реформаторами, региональными элитами и бизнесом. На карту входят Лужков, Греф, Березовский.

VI. Кратко о фигурах

Кто есть кто

🔹 Юрий Андропов — глава КГБ (1967–1982), начал формировать аналитический контур и кадровый фильтр.

🔹 Евгений Примаков — директор ИМЭМО, связующее звено между аналитикой, разведкой и политикой.

🔹 Дмитрий Гвишиани — руководитель ВНИИСИ (ИСА РАН), строил фабрику стратегического анализа.

🔹 Абел Аганбегян — академик, ректор АНХ, сторонник умеренных реформ.

🔹 Леонид Абалкин — автор программы постепенной трансформации.

🔹 Егор Гайдар — лидер радикального курса.

🔹 Анатолий Чубайс — архитектор приватизации.

🔹 Григорий Явлинский — автор альтернативных программ перехода.

🔹 Станислав Шаталин — соавтор «500 дней».

🔹 Геннадий Бурбулис — координатор политической воли. Один из ближайших соратников Бориса Ельцина.

🔹 Борис Фёдоров, Яков Уринсон, Андрей Илларионов, Владимир Мау — «технократы» второго эшелона.

🔹 Греф, Кудрин, Лужков, Березовский — элиты переходного периода.

🔹 Полторанин — связующее звено между реформами и СМИ.

🔹 Сергей Глазьев, Найшуль — критики и альтернативные мыслители.

VII. Как устроена карта

Карта построена по принципу кругов:

• в центре — институты;

• по середине — персоны;

• на внешнем круге — реформы и проекты.

Стрелки показывают связи:

• структурные — кто откуда вышел;

• кадровые — кто кого выдвинул;

• экспертные — кто с кем работал или кому поставлял кадры;

• идеологические — кто кого поддерживал;

• проектные — кто над чем трудился.

Тип связи читается по цвету и стилю линии.

Финал

Перед вами не хронология и не энциклопедия событий. Это реконструкция среды, в которой рождались идеи реформ, формировались школы, переплетались биографии, институции и тексты. Здесь в одном пространстве сосуществуют те, кто думал о либерализации в 1987-м, и те, кто запускал приватизацию в 1994-м — потому что мысли, институты и связи не исчезают по датам из учебника, а переходят в новые формы, передаются, спорятся, дорастают до действия.

Карта не стремится к точной датировке каждого шага, потому что её фокус — не «что и когда случилось», а через какие узлы и контакты одни идеи влияли на другие. Именно так и работает интеллектуальное поле: не по команде сверху, а через медленное движение смыслов — из текста в доклад, из дискуссии в концепт, из круга обсуждения в решение.

Я не утверждаю, что КГБ проектировал реформы, а что «Правда» была площадкой Чубайса. Мы говорим: все эти элементы были включены в общую среду, которая производила будущее — независимо от того, чьими руками оно потом воплощалось. И если на этой карте рядом оказываются «500 дней», ВНИИСИ, Чубайс и «Макфарлейн» — то не потому, что они совпали по времени, а потому, что переплетались логически и интеллектуально. Потому что думали — об одном.