Всем привет.
Народ, я к вам с просьбой: обратите внимание на пост, к которому я пишу ответку. Там речь идёт про некоего Бориса, который в Москве пытается слегка подзаработать на жизнь, показывая карточные трюки.Не буду ничего писать про жизнь, вы и сами всё знаете. Просто если у вас есть возможность и желание -- закиньте деду сотку. Нам мелочь, а деду приятно.Спасибо.
Шоу фокусов от пенсионера.
Мужчина так зарабатывает или подрабатывает себе на жизнь.
Даже в пробке можно посмотреть на мастерство рук. Никакого мошенничества!
Продолжение темы про цирк на проспекте Вернадского.
3 марта мэр Москвы Собянин написал в блоге, что для нового цирка решили выбрать "более удобную" локацию - Мнёвниковская пойма на северо-западе столицы. При этом он уточнил, что удививший всех проект здания был выбран в результате конкурса как "один из нескольких наиболее проработанных вариантов", и что конкурс шел несколько месяцев.
В этом смысле интересно мнение представителей экспертного сообщества. Они отмечают, что общественность никаких вариантов не видела, потому что конкурс был закрытый, и что выбранный вариант, мягко говоря, очень странный. Ниже - интервью от 23 февраля с членом Союза архитекторов России Надеждой Матвеевой.
А вы как думаете, Собянин прислушивается к обществу или просто проводит свою линию - архитектурная неожиданность все равно в Москве появится в первозданном виде, хотя бы и в другом месте?
Интервью:
«В градостроительной тенденции, которая развивается в Москве, я вижу легкую форму шизофрении»
Новый проект цирка на проспекте Вернадского в Москве
В феврале этого года общественность ошарашили новостями из сферы архитектуры. На сайте мэра Москвы был опубликован проект реконструкции здания Большого Московского государственного цирка на проспекте Вернадского. Перед нами предстал абсолютно новый облик цирка, не имеющий ничего общего с модернистским куполом 1971 года. Известие вызвало крайнее недоумение в профессиональном сообществе. Многие известные архитекторы восприняли эту новость как фейковую, однако она таковой, к сожалению, не являлась.
Пролить свет на происходящее, рассказать о том, какие процессы идут сейчас в области российской архитектуры, мы попросили члена Союза архитекторов России, главного художника Братска в 1991–1996 годах Матвееву Надежду Степановну.
Надежда Матвеева
Корр.: Надежда Степановна, скажите, пожалуйста, как Вы отнеслись к новости о том, что нынешний облик главного цирка страны навсегда исчезнет?
Надежда Матвеева: К подобным вещам, по большому счету, я отношусь спокойно, потому что лишние эмоции бессмысленны, они не помогут делу.
Те, кто навязывает нам этот проект, своим грубым и бесцеремонным вмешательством в историческую ткань города нарушают фундаментальные этические принципы взаимодействия власти с гражданами. Она, власть, откровенно показывает людям, что больше не намерена считаться с ними. И это очень серьезный сигнал.
Во-первых, у меня возникает вопрос: почему проект представлен на информационных ресурсах мэра, а не главного архитектора Москвы? Обычно подобные масштабные проекты всегда открыто, широко, активно освещает Москомархитектура на своих площадках. Все материалы открыты, всегда можно увидеть этап работы над проектом, результаты конкурсов, макеты объектов.
А этот проект вообще «очарователен», особенно если понимать, в каком месте его планируется реализовать. Нынешний цирк на Вернадского вписан в определенный исторический контекст. Здание цирка являет собой яркий пример модернизма советской эпохи. Это все-таки большая эпоха. Да, кому-то она нравится, а кто-то ее не любит. Но разве можно так грубо ломать то, что является частью нашей истории?
Предлог для столь масштабной реконструкции озвучен такой: для современных нужд цирка старый комплекс уже маловат и недостаточно функционален. Также говорилось об аварийном состоянии помещений.
Хорошо, допустим, это так. Но почему мы не увидели никаких вариантов, кроме представленного на сайте мэра? Почему конкурс был закрытый? Где дискуссия профессионального сообщества?
Поражает то, что информация наглухо закрыта для широкого круга общественности. Все те процедуры, которые предшествуют крупным градостроительным изменениям, отменены.
Если вернуться к самой картинке, то обсуждать ее с архитектурной точки зрения бессмысленно. Налицо вопиющий непрофессионализм. Очевидно, что работа выполнена с помощью «искусственного интеллекта», это сейчас обычная стандартная практика. Но даже если это так, то можно вложить в промт разное (промт — от англ. prompt — текстовая команда или описание, которое используется для генерации контента, например, изображений, текстов и др.). Здесь мы видим, что промт был назначен так, что на выходе получилось сплошное недоразумение.
Возникает вопрос, как такой некачественный материал (и с точки зрения архитектуры, и с точки зрения подачи) оказался на столе градоначальника?
Если сравнить представленный проект цирка с современными проектами, например, в Дубае или других странах, то понимаешь, что мы находимся в параллельных вселенных и с точки зрения профессионализма, и с точки зрения художественной образности, и с точки зрения смыслов. Взять, к примеру, «Музей будущего» в Дубае. Это совсем другой уровень.
И даже если двигаться в так называемом направлении WOW-архитектуры (под WOW-архитектурой подразумеваются проекты, вызывающие удивление, потрясение, то есть WOW-эффект. — Прим. ред.), о которой часто говорит главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, то можно с уверенностью сказать, что данный проект — это даже не WOW-архитектура, а сплошное недоразумение, китч.
Не менее странным во всей этой истории является то, что от главного архитектора Москвы так и не последовало ясных пояснений по данной ситуации. В новостных сюжетах используют его старые комментарии о предстоящем осенью прошлого года конкурсе.
Есть у меня такое ощущение, что этот проект будет реализован даже несмотря на то, что нам это очень не нравится. Нам хотят показать таким образом, Кто здесь реальная власть. Ощущение такое, что они возьмут и реализуют его, и не для того, чтобы нам понравилось.
Это не интрига, а даже драматургия какая-то, акт демонстрации власти.
Корр.: Как Вы относитесь к тому, что игнорируется целая эпоха? Почему эти здания не внесены в реестр объектов культурного наследия, охраняемого государством? Почему решения о сносе исторических объектов принимаются за закрытыми дверями?
Надежда Матвеева: Вы знаете, у меня даже вопрос не к власти, она на то и власть. И, похоже, она очень хорошо чувствует свою силу. Еще недавно крупные проекты обсуждались подробно, проводились общественные слушания. Есть такие вопросы, которые необходимо решать в профессиональном сообществе и вести открытую дискуссию.
Объявляется конкретное время, конкретное место. Собираются профессионалы и обсуждают спорные вопросы, тем более если дело касается исторической городской среды и центра столицы.
Давайте соберемся, например, в ГЭСе (Дом культуры «ГЭС-2», в части недавно отреставрированной «Городской электрической станции № 2». — Прим. ред.), подискутируем, искусствоведческое и научное обоснование приведем, иную аргументацию. Это же можно такое шоу устроить! Это как Курентзис показывает репетиции симфонии Малера. Ты заслушаешься и засмотришься. Представляете, собрались архитекторы и дискутируют?!
Проект ГЭС-2
Вместо всего этого уже после публикации «победившего» проекта на сайте мэра Москвы появилось издевательское манипулятивное голосование, где даже нет варианта реконструкции с сохранением исторического облика цирка.
Хочу еще сказать о странной градостроительной тенденции, которая развивается в городе в целом. Я здесь вижу легкую форму шизофрении. Ее симптомы впервые проявились в 2012 году, когда на Триумфальной площади появился объект «Качели».
История развивалась так. Был объявлен конкурс на проект благоустройства площади.
После завершения строительства на площади появились качели (достаточно оригинальное решение). Граждане выходят из станции метро Маяковская в центре Москвы, и сразу перед ними раскрывается не торжественная городская площадь, а веселая площадь с качелями, как в парке. Они стоят плотным рядом, занимая достаточно большое пространство, пресекая при этом естественно сложившиеся пешеходные пути горожан в этой части площади. Позже даже демонтировали крайний элемент этой группы, так как он мешал свободному движению пешеходов.
Я пришла к коллегам, в тот момент я возглавляла мастерскую в МосПромПроекте (это был структурный институт Градостроительного комплекса Москвы), говорю: «Ребята, как вам вообще вот это?» Коллеги мне отвечают: «Да, как-то это странно». И пожимают плечами. Я говорю им в ответ: «Ребят, это легкая форма шизофрении. И не дай бог, она начнет развиваться».
Качели посреди Триумфальной площади — это же такой диссонанс. В центре площади стоит памятник Маяковскому, а тут у нас качели-карусели. Может еще песочницу рядом разместить? Где песочница, я вас спрашиваю?
Но реакции на это событие от общественности никакой не последовало. Была гробовая тишина. Ни один профессионал не высказался! Наши титаны от архитектуры тоже промолчали.
«А почему нет? Народу нравится», — видимо, решили все. Но народу иногда нравится пошлая музыка, пошлое кино.
В тот момент гражданское общество просто приняло качели на Триумфальной площади, а теперь пожинает плоды этого попустительства. Это будет развиваться дальше. Поэтому я скажу резко: пока это недоразумение существует, пока это будет жить, у нас будут «цирки с конями» и не только. Это дальше будет продолжаться. Всё, процесс запущен!
Я себе плохо представляю, чтобы на центральной площади в Дубае стояли качели. А главный архитектор Москвы считает, что это здорово, что это приемлемо.
Проблема не в качелях как таковых, все-таки качели — это радость, детство, счастье. Проблема в том, что это подмена смысла, раздвоение психологии восприятия пространства. Поэтому и на Красной площади постоянные шапито, катки, базары, ярмарки. Это полное отсутствие самоуважения и к себе, и к городу, и к Отечеству, как бы пафосно это ни звучало.
Архитектура, градостроительство — это же мировоззрение. Как ты воспринимаешь мир, как ты его ощущаешь — так это и будет отражено в архитектуре.
Я считаю, что те смыслы, которые транслирует власть, отражаются в культуре, в архитектуре и во всех сферах жизни страны. И главное, что она транслирует сейчас, — упрощение. По сути дела, это наиважнейший принцип: какова концепция, такова и реальность.
И почему вообще возникает идея, что надо что-то сносить? Такие вопросы нужно обсуждать. А снос старого здания цирка никто не обсуждает.
Есть новая Москва — постройте там новый цирк! А этот оставьте. Оставьте в покое здание, с которым связана целая эпоха.
Корр.: Имеет ли профессиональное сообщество вес в этом вопросе? И не должны ли архитекторы из других городов включиться в этот процесс?
Надежда Матвеева: Я считаю, что это системный вопрос. Есть хороший пример, как архитектурному сообществу в Питере удалось скорректировать проект Лахта-центра.
Но по большому счету, профессиональное сообщество зависимо от заказов. У нас нет независимой архитектуры.
Корр.: Вы считаете, именно поэтому архитекторы молчат?
Надежда Матвеева: А как иначе? Они боятся действовать себе в ущерб. Они зависимы системно.
Мне кажется, что тем, кто сейчас решает вопросы градостроительства, особенно девелоперам, не хватает тонкого, высокого уровня восприятия культуры и вообще культуры как таковой им не хватает. Они в какой-то степени малопросвещенные люди в большинстве своем.
Во все времена высокие образцы архитектуры кто-то заказывал. А кто сейчас является заказчиком? Какие заказчики, такая и архитектура. А тем более у заказчика есть любимая жена, у которой тоже есть свой вкус. И мы все это видим.
Корр.: А насколько с законодательной точки зрения то, что происходит, легально?
Надежда Матвеева: Все законно, все чисто. На любой объект объявляется конкурс. Мэрия, управление архитектурой и заказчик определяют участников этого конкурса. Это высокопрофессиональные фирмы, мастерские, архитектурные бюро. Кстати, их много, они блестящие. Там много талантливейших людей. Их задача сделать настолько хорошо свою работу, чтобы заказчик, если даже он чего-то не понимает, смог постичь замысел. Вот в этом заключается профессионализм. Я лично в восторге от некоторых объектов современной архитектуры в Москве.
Корр.: Основной причиной подобных крупных реконструкций очень часто называют моральное устаревание объектов. В качестве аргументов городские власти приводят необходимость дальнейшего развития, увеличения площадей, создания новой инфраструктуры, расширения функционального наполнения объектов. Что Вы можете сказать об этом? Можно ли осуществлять реконструкцию так, чтобы не разрушать культурную среду?
Надежда Матвеева: Любая эпоха должна быть, так сказать, зафиксирована. Да, само собой разумеется, что в эту эпоху, как и в любую другую, строили отнюдь не только шедевры. Поэтому очень важно создать комиссию, которая проведет научный анализ всего наследия советского модернизма и составит дорожную карту, на которой будет четко обозначено, что нужно реставрировать, что реконструировать, а что сносить.
Профессионалы должны взвесить все «за» и «против», провести все необходимые мозговые штурмы и дискуссии. Общественность должна понимать, что все решения выверены.
И эти материалы не должны быть тайной за семью печатями. Результаты общественных слушаний, конкурсов, дискуссий, научных конференций должны быть всем видны и понятны. Не должно быть этой войны, в которой застройщики воюют с профессиональным сообществом, с горожанами. Одни говорят — нам нравится, другие — не нравится.
А главное, что таких примеров, когда проведена грамотная реставрация, как в случае со зданием Наркомфина, Речным вокзалом, ГЭС — достаточно. Мы видим, что в России это умеют делать не просто очень хорошо, а блестяще.
Северный речной вокзал в Москве
По поводу предстоящего сноса комплекса зданий СЭВ (Совета экономической взаимопомощи. — Прим. ред.) я только могу сказать: «Побойтесь Бога!» Высотка СЭВ — это важный элемент градостроительного ансамбля, над композицией которого работал огромный коллектив. Тщательно выверялись пропорции комплекса, масштабность, соразмерность существующему контексту. Как можно так грубо вмешиваться? То, что мы видим в качестве эскизных проектов на месте сносимого здания, говорит о вопиющей непрофессиональности!
По масштабу предлагаемые объекты резко диссонируют с исторической средой центра города. Если будет реализован любой из предлагаемых проектов, все окружающее пространство будет «обнулено» несоразмерным небоскребом, а на людей будет оказано психологическое давление. Нам говорят, человек ко всему привыкает, и даже Эйфелева башня — теперь символ Парижа. Но она и изначально была шедевром инженерной мысли.
В советское время градостроительство было основано на научном подходе. И над тем, как должны выглядеть города, работали целые научные институты. А сейчас получается, что мы отдаем все на откуп какой-то фирме, которая, как повар с картошкой, разбирается с нашим историческим наследием.
Произошла конвергенция. Утрачена субъектность. Балом правит вторичность, желание быть похожими то на Запад, то на Восток. Почти не осознается самобытность, неповторимость.
Когда в городе приоритетом являются инвестиции, прибыль, деньги, когда не выстроены балансы интересов бизнеса и гражданского общества, будут такие вот ошибки за ошибками.
Корр.: Или — сознательные плевки в своих соотечественников? Вот Вы сказали, что качели рядом с памятником Маяковскому — это легкая форма шизофрении. Наверное, и не без этого. Но мне-то кажется, это стремление свести счеты с Маяковским и всей эпохой, глашатаем которой он был. Это глум. Над ярчайшей страницей нашей истории и культуры. Видимо, кому-то непереносимо нахождение этого символа «весны человечества» все на том же месте и через 40 лет после расправы над коммунистическими идеями.
Надежда Матвеева: Я пришла к выводу, что те, кто наверху, кто определяет, какой должна быть Москва, они не любят город. Здесь можно зарабатывать, здесь можно делать WOW-проекты, но этот город они не любят. Их мысли и сердца находятся где-то в другом месте.
Если бы любовь была, то она была бы проявлена. Этих бы вещей не было от слова «совсем».
Приведу маленький пример. Приезжаешь в Баку и сразу ощущаешь, что люди, живущие в этом городе, любят свой город, они его холят и лелеют всеми возможными способами. Я ходила, фотографировала плитку. Она так выложена, будто это ковер. С такой любовью выложена простая плитка.
Не говоря о знаменитых небоскребах и шедевре мировой архитектуры от Захи Хадид — Центре Гейдара Алиева. Они уместны, все очень хорошо продумано. Ты ходишь и просто любуешься. Город пропитан любовью.
А что же с Москвой? Москва — это величайший город. Ну нельзя так! Любить его надо. Но, похоже, что те, кто отвечают за город, любят Дубай, Лондон, Куршавель, Париж, но не свой город. Им Москва нужна, чтобы реализовывать бизнес-проекты, привлекать инвестиции.
Корр.: Тем не менее примеры грамотной тонкой реконструкции и модернизации есть. Почему этот опыт не учитывается?
Надежда Матвеева: Да, примеры есть. Но мы видим, что это происходит эпизодически, речь идет об отдельных объектах. А нужен комплексный подход, дискуссия в профессиональной среде, основанная на научном подходе. Не должно быть ситуации, когда разговор переходит в плоскость «нравится — не нравится».
Если дальше это будет продолжаться, эта шизофрения, то мы рискуем вообще потерять историческую ткань. Она уже сейчас потеряна во многих местах из-за точечной застройки, когда в историческом центре возникают новые объекты, не представляющие архитектурной ценности, абсолютно не вписывающиеся в контекст, и в ближайшее время они морально устареют.
Корр.: Как подобные архитектурные вмешательства отразятся на обществе, на культуре? Как это повлияет на будущие поколения?
Правительство Москвы на Новом Арбате
Надежда Матвеева: Все рассчитано на то, что новое поколение и знать не будет, что было раньше. Вместо аутентичной архитектуры, выверенной, вписанной в многовековую застройку столицы, появляется вторичная архитектура — архитектура копипаста.
Мы это видим на примере района Москва-Сити. Москва-Сити — это халтура мирового класса. Похоже, что в мире подобных примеров даже и нет. И, возможно, не будет. Мы позволили это сделать, мы это допустили. И теперь нам транслируют ясную мысль: «Вы же позволили это сделать? Ну и всё! А дальше будете терпеть всё что угодно». Происходящее сейчас в московском градостроительстве поднимает множество вопросов. И это серьезные вопросы, этические, а не профессиональные.
Хочется пожелать всем участникам градостроительного процесса, имеющими честь реализовывать себя в таком великом городе, как Москва, — любви, веры… и ответственности.
P.S.: Пока шла верстка номера, пришло сообщение, что президент Союза архитекторов России, народный архитектор России Н. И. Шумаков официально обратился к мэру Москвы с просьбой инициировать проработку вопроса сохранения здания цирка как знакового архитектурного комплекса со статусом ценного градостроительного комплекса. Мы рады, что профессиональное сообщество архитекторов все же решило вмешаться в эту ситуацию.
Зачем построили эту гостиницу и почему именно в этом месте? Неужели за основу проекта взяли типовую серию жилого дома? Почему возводить тут высокое здание оказалось непросто? В чём была конструктивная особенность "Салюта" по сравнению с построенными до этого советскими отелями? А также - как украсили здание снаружи и внутри? Какими были номера? И что поменялось в гостинице за десятилетия после распада СССР? Об этом и не только расскажу сегодня.
Гостиница "Салют" - это практически одно из первых зданий, которое бросалось в глаза, когда люди въезжали в Москву по Ленинскому проспекту в 1970-х. Некоторые двигались в сторону центра столицы из аэропорта "Внуково". А поскольку в советское время в эту воздушную гавань прилетали многие заграничные рейсы, важно было произвести правильное впечатление на иностранцев с первых метров их пребывания в Москве. В том числе поэтому гостиницу разместили на развилке двух проспектов: Вернадского и Ленинского. Она должна была украсить эту часть города к Олимпиаде 1980 года.
Так место, где потом построили гостиницу "Салют", выглядело в 1974 году. С сайта www.pastvu.com.
Несмотря на то, что сам участок был свободен от какой-либо застройки, возвести тут гостиницу оказалось не так просто. Оказалось, что здесь сложный рельеф с перепадами до 8 метров. Поэтому пришлось сделать более прочный стилобат (основание). Цокольные этажи со стороны проспекта Вернадского получились надземными. Те, что выходили на Ленинский - подземными. Кроме того, рядом имелись уже построенные жилые массивы из высотных панельных домов. Требовалось, чтобы здание гостиницы обладало индивидуальностью, но в то же время не смотрелось нелепо на фоне типовой застройки.
Слева видно строительство гостиницы "Салют", 1978. С сайта www.pastvu.com.
Проект создавали архитекторы А. Самсонов, А. Бергельсон, А. Зобнин и В. Россихин. Они придумали 22-этажное здание. Впервые в строительной практике СССР для возведения отеля использовали крупнопанельные изделия. Это позволило не только сделать номера более комфортными, но и уменьшить стоимость их сооружения. По сравнению с каркасными конструкциями где-то в полтора-два раза. Несущими в гостинице являются продольные и поперечные стены шириной 180 мм. Обыкновенные перегородки - 140 мм. Завершили все строительные работы в начале марта 1980 года.
Внешний облик гостиницы очень похож на типовую серию жилого дома П-3. Её разных модификаций довольно много в этом районе. Однако здесь фасад отделали гранитными плитами серого цвета, а также известняком. Кроме того, некоторые наружные стены покрыли особой краской - кремнийорганической эмалью. Она была долговечнее. Центральную часть украсили лоджиями и надписью с названием гостиницы. Её выполнили наверху весьма необычным шрифтом. Над главным входом внизу разместили круглый навес.
Гостиница "Салют" в 1980-1982 годах. Посмотрите, как хорошо сочетается с окружающей жилой застройкой. С сайта www.pastvu.com.
Внутри отделка представлена естественным камнем, алюминиевыми изделиями и даже монументальными произведениями (на фото ресторана ниже, например). Однако этот декор использовали для нежилых пространств. В номерах стены покрыли самоклеящейся плёнкой. Для полов выбрали ковровое покрытие. Такое же уложили в коридорах. Только там стены покрасили, а потолок сделали "под шагрень". Это такая рельефная штукатурка. Название происходит от животной кожи с зернистыми бугорками. Видимо, есть внешнее сходство.
Главный вестибюль гостиницы "Салют", 1980. Из книги "Олимпийские сооружения Москвы: проектирование и строительство".
Если говорить про общественные помещения гостиницы, то их тут сделали предостаточно: ресторан, конференц-зал, бильярдная, баня-сауна и др. Их расположили в стилобате, то есть на первых двух этажах конструкции. Хотя один из залов ресторан был ещё и на третьем. В центральной части отеля находились десять пассажирских скоростных лифтов. На них можно было быстро добраться до этажа со своим номером. Сами комнаты находились в крыльях здания. В тех частях также имелось по два лифта, но уже грузопассажирских. Над 22-м этажом были два технических. Однако там ещё разместили кафетерий и зал отдыха с широкими витражами. Оттуда открывался очень красивый вид на юго-запад Москвы.
Всего в "Салюте" одновременно в гостинице могли проживать 2020 человек. Здесь было 1232 номера. В основном однокомнатные площадью чуть больше 14 метров. Там размещали по два гостя. На втором месте по количеству шли номера с одним помещением, рассчитанным на единственного постояльца. Также совсем скромное число номеров (12 штук) предполагали отдельную комнату для каждого из двух человек.
Интерьер однокомнатного номера на двоих постояльцев. Площадь 11,2 метра, 1980. Из книги "Олимпийские сооружения Москвы: проектирование и строительство".
После того, как Олимпийские Игры завершились, в гостинице продолжали размещать иностранных туристов. Здесь же проживали делегаты Всемирного фестиваля молодёжи и студентов 1985 года. Когда Советский Союз распался, "Салют" потерял своих заграничных туристов. Однако вроде бы от недостатка постояльцев отель не страдал. В 2003 году здесь провели капительный ремонт. Его результатом стало в том числе и обновление номерного фонда.
Гостиница "Салют" в 1999 году. Также на снимке видно строительство развязки между проспектом Вернадского, Ленинским и улицей Островитянова. Фото Алексея Б., с сайта www.pastvu.com.
В декабре 2015 года гостиница получила категорию "4 звезды". Честно говоря, на сайте номера выглядят очень прилично. Даже одноместные. Стоимость за сутки в них начинается от 3960 рублей. Самый дорогой обойдётся вам в 13050 рублей. Но это какой-то многокомнатный семейный. Также наткнулся на один интересный сервис. Гостиница помогает иностранцам получить российскую визу, предоставляя справочную информацию.
Гостиница "Салют" в 2022 году. Яндекс.Панорамы.
В целом, "Салют" - одна из немногих гостиниц, построенных в Москве к Олимпиаде 1980 года, которая не просто сохранилась, а осталась внешне схожей с оригинальным зданием. Выглядит весьма симпатично. Единственное, что портит весь фасад здания, это огромный рекламный экран. Его разместили на месте лоджий после очередной реконструкции в 2016 году.
На сегодня это всё! Спасибо, что дочитали до конца:)
Проект «реконструкции» Большого Московского цирка так впечатлил архитекторов, что некоторые посчитали его фейком... Но это была не шутка
Московский цирк на проспекте Вернадского (справа) и проект его «реконструкции» (слева)
Власти Москвы в конце января показали проект реконструкции Большого Московского цирка на проспекте Вернадского, который сильно «впечатлил» архитектурное сообщество и простых жителей города.
Как написал в своем Telegram-канале мэр Москвы Сергей Собянин, представивший проект реконструкции, новый цирк площадью более 80 тыс. м² будет состоять из центрального здания со зрительным залом на 5000 мест и вытянутого вспомогательного корпуса.
Сообщение из Telegram-канала мэра Москвы Сергея Собянина, 31.01.2025
Собянин отметил, что это — «проект, позволяющий создать в городе объект циркового искусства мирового уровня и уникальный формат общественного пространства с зонами для проведения выставок и семейного отдыха».
Особенно циничным архитекторы и многие простые жители сочли заявление, что представленный проект «сохраняет традиции» цирка на Вернадского, построенного в 1971 году, и «органично впишется в окружающий ландшафт и застройку».
Можно смело сказать, что проект реконструкции не понравился никому, кроме мэра Москвы Сергея Собянина и руководителя Большого Московского цирка Аскольда Запашого. По крайней мере, в профессиональном сообществе.
«Говорить, на что он похож, даже начинать страшно, так много приходит образных аналогий. Например, купол храма, находящегося под землей; или, как кто-то уже показал, шлем; или крышка какая-нибудь фарфоровая для сахарницы; карусель; алюминиевый волчок… В последнем, к слову, можно предположить контекстуальную отсылку к сносимому цирку Белопольского и Вулых, хотя, будем честны, это маловероятно», — написал Telegram-канал Archi.ru.
«Когда комментировать — только портить. Разве что парой слов. Собянин анонсировал проект цирка на Вернадского, победивший в конкурсе. То есть, во-первых, подтвердил планы сноса существующего цирка. Во-вторых, явил высокий вкус и общее состояние сознания на Тверской, 13, и в ее административных окрестностях», — написал Telegram-канал «Архнадзор».
«Вставая на знаковое место, новое здание даром присваивает градостроительную позицию, значимость которой полвека формировалась благодаря силе архитектурного образа, найденного коллективом мастерской Якова Белопольского…
Цирк держит это пространство. Будет ли так же с новым зданием? Или снос памятника откроет ящик Пандоры — и на этом пятачке найдется место для еще нескольких „архитектурных событий“, которые перекроют вид на новый цирк и разорвут на клочки пока что целостное пространство существующего ансамбля», — отмечают авторы Telegram-канала «Архитектурные излишества».
Некоторые же были так изумлены «объектом циркового искусства мирового уровня», представленным Собяниным, что сначала даже не поверили в реальность происходящего. Например, архитектурный критик, искусствовед Григорий Ревзин написал в соцсетях:
«Конечно, картинка появилась на канале Сергея Собянина в телеграме, так что более или менее понятно, почему ей все верят. Тем не менее я все же выскажу свое сомнение. Мне кажется, это не может быть конкурсным проектом. Это сгенерировано ИИ примерно за полчаса. Может, я ошибаюсь, но, по-моему, это фейк».
Московский Цирк на проспекте Вернадского
Негодование и недоумение архитекторов и искусствоведов объяснимы. Как минимум потому, что для осуществления проекта придется снести уже существующее, культовое и полюбившееся москвичам здание Большого цирка, построенное в 1971 году.
Цирк на Вернадского — крупнейший в Европе, со зрительным залом на 3400 мест, был настоящим инженерным чудом для своего времени. В проектировании здания, построенного под руководством архитектора Якова Белопольского, участвовали ведущие инженеры-строители СССР.
Огромное модернистское здание со складчатой крышей и круговым остеклением было построено на пустыре у Воробьевых гор и стало центром нового архитектурного ансамбля, включавшего Московский университет и огромную парковую зону. Несмотря на множество новых объектов — магазинов, ТЦ и рекламных билбордов — этот ансамбль пока сохранился.
Новый же проект, в том виде, в котором он был представлен Собяниным, не только не впишется в окружающую городскую среду — он просто ее разрушит. Рядом с цирком расположены объекты культуры регионального и федерального значения — здание МГУ, станция метро «Университет», парк 40-летия ВЛКСМ.
Сам же цирк на Вернадского, действительно инженерный и архитектурный шедевр, по какой-то странной причине в число объектов культурного наследия включен не был…
После того, как представленный Собяниным проект цирка (оказывается, победивший в конкурсе, стартовавшем еще в сентябре 2024 года — конкурс был закрытым) вызвал негодование сообщества, власти Москвы решили, что будет правильно устроить голосование по проекту.
«В городе идет активная дискуссия о судьбе Большого московского цирка на проспекте Вернадского, — написал Собянин в своем блоге. — Давайте вместе с вами определимся, быть или не быть в Москве новому Большому цирку. И если быть, то где: на старом месте у метро „Университет“ или в другом месте?»
Голосование на платформе «Активный гражданин» стартовало 12 февраля. Правда, вопросы в нем составлены странным образом, их предваряет подробный рассказ, насколько аварийным является здание старого цирка (что странно — капитальный ремонт цирка был сделан в 2016 году), и сама платформа контролируется московской мэрией. Что наводит на мысли.
Тем не менее, само появление голосования указывает на то, что просто объявить результаты закрытого конкурса и быстро-быстро начать демонтажные работы московским властям не удалось.
На это же указывает позиция Москомархитектуры — 19 февраля департамент заявил в ответ на обращение ученого из МГУ Алексея Белугина, призвавшего пересмотреть проект реконструкции, что концепция нового цирка «дорабатывается».
«В настоящее время ведется доработка концепции „Большой Московский государственный цирк на проспекте Вернадского“ с учетом действующих градостроительных ограничений, позволяющих создать в городе объект циркового искусства мирового уровня и уникальный формат общественного пространства с зонами для проведения выставок и семейного отдыха», — заявили в Москомархитектуры.
Правда, из ответа не следует, что городские власти всерьез рассматривают возможность строительства нового цирка на новом месте — но, по крайней мере, уже нет смелых заявлений о проекте-победителе конкурса, «сохраняющем традиции» и «вписанном в среду».
Так что очень может быть, что у неравнодушных жителей Москвы и тех, кто ценит архитектуру и историю, еще есть шанс отстоять легендарный цирк на Вернадского.
точнее, заменить на этот треш
проект нового здания цирка - пики точеные и ...
на мос ру по этому поводу манипулятивный опрос в стиле "нужен ли москве новый современный цирк" без варианта "нах такую реновацию" (но есть вариант "построить в другом месте")
https://ag.mos.ru/polls/16836
источник новости https://realty.rbc.ru/news/679cac469a7947a753fdaa45
Злюсь, аж слов нет :(
Ежегодно пред нашими очами предстают надёжные и проверенные годами, но иногда и совсем новые "Железные человеки без страха и упрёка!" (с)
Datasheet фабричного изделия: "Гений, плейбой, миллиардер, филантроп (made by Moscow administration)"
Управы города Тропарево-Никулино, Проспект Вернадского уверенно сообщают нам уже о нашей уверенности в тех - ОСТ, ГОСТ (член такого-то общества, столько-то медалий и грамот) все дела!
Но структурно можно сваять и собственного, отклонив фабричный вариант на этапе конкурса.
Опций для хенд мэйда у нас попроще: нам не доступны всяческие бирюльки-украшалки, потому придётся делать упор строго на рабочем функционале и уже подтверждённых результатах эксплуатации.
типовой упрощённый Datasheet на хенд мэйд
нам доступна возможность детального описания ТТХ нашего хенд мэйд.
Здесь всё по-честному: фабричные изделия преобладают. Но больше лишь для антуража.
продукты рассортированы по алфавиту
Учёный начинается с детства. Каким было детство Владимира Ивановича Вернадского? Кем были его родители? Какие ценности они закладывали в маленького Володю и каким было его воспитание в семье? Как с ранних лет происходило становление великого учёного?
Об этом рассказывает Ирина Фёдоровна Черкашина, биогеохимик, кандидат географических наук, член Союза изыскателей России.
