Пора настала мне паспорт менять и вспомнилась одна история, про замену паспорта, которая перевернула жизнь человека.
Случилось это в далекие ковидные времена, когда продукты добывал тот член семьи, которого особо не жалко, а остальные из дома старались не выходить. Да ладно, шучу конечно, но родителей старалась беречь и сама привозила им припасы. Приезжаю в очередной раз, вижу, с мамой что-то не то, нервничает, глаза на мокром месте. Я перепугалась, думала заболела, и тут она говорит:
- Не знаю, что делать. Я много лет назад поклялась своей тетке, что никогда ничего не расскажу Мише, а он узнал. И если я сейчас всю правду не скажу ему, он все равно докопается, а там все не так.
Я ничего не понимаю, какой Миша, какая правда. Мама спрашивает, помню ли я Валю, бабушкину сестру и ее внука. Да помню конечно, но мы особо с ним не общались никогда. Каждое лето гостили у бабушкиных родственников в деревне, там родни через двор, одних сестер пять штук. Девчонки все, ровесницы мои примерно, троюродные, четвеюродные. Миша был гораздо старше, лет на пять точно, а когда тебе 10, пятнадцатилетний мальчик не очень дружить с вами будет. Помню только, что баба Валя его воспитывала одна, родители Мишины на мотоцикле разбились, на кладбище мы с бабушкой ходили, там могилки две, девушка и парень, молодые совсем умерли. Баба Валя строгая такая была, но они все сестры строгие, как струна натянутая ходили, косы собранные до самой старости и спина прямая. У всех судьба не легкая, да и как под копирку. Войну пережили, мужей нашли не просто хороших, а самых самых. Только деток нажили, дома построили, а мужики все один за другим на тот свет ушли. Вот и тянули детей одни. Я сейчас когда слышу разговоры, про независимых и самодостаточных женщин, всегда на ум приходит, дура ты, вот я реально знала таких. И из пяти сестер не одна замуж не вышла, хоть и ухаживали многие. Любовь, она одна, на всю жизнь. Так вот. Мишу бабушка воспитала человеком с большой буквы. В Москву учиться отправила, там он и осел. Женился, детей родил, карьеру сделал, стал достаточно обеспеченным человеком. Как баба Валя совсем состарилась, забрал к себе в дом. Он и раньше бы ее перевез, да она все не хотела. Дом в деревне под дачу оставил. Там от Москвы километров 400, далековато конечно, да и дом свой огромный, но память. Каждый отпуск там. Ездили мы на похороны последней из сестер, Миша там был, классный мужик. Вспомнила я Мишу и бабушку его и спрашиваю маму, а что ни так? В чем проблема-то? Оказывается, Миша пошел менять паспорт, с него потребовали свидетельство о рождении и он поехал искать его в деревню. У бабы Вали все в полном порядке всегда хранилось, она же бухгалтер-делопроизводитель была в колхозе. Папочка отдельная, все документы, свидетельство о браке родителей, о рождении, о смерти. Перебирает все Миша и тут взгляд его что-то цепляет. Начинает перечитывать. Свидетельство о браке: Безрядина Анна и Безрядин Иван. Свидетельство о рождении: Безрядян Иван и Мария. Он знал, что родители после его рождения поженились, но кто такая Мария?! То что у родителей фамилии одна это нормально, там пол деревни Безрядиных. Но вопрос в том, что везде Бабушкин почерк, она с ее должностями колхозными сама документы людям выдавала. Не могла же она имя дочери перепутать!
Мамы уже несколько лет нет, а я тот разговор часто вспоминаю, до мурашек просто.
- Я родилась на другом конце страны, после войны бабушка сюда приехала, но все каникулы, как себя помню, только там проводила. Даже в школу тут пол года проходила, пока папа в больнице лежал. Жила всегда у тети Вали, ну она в родительском доме осталась, он как бы общий, да и с дочкой мы ее одногодки, сдружились сильно, как родные сестры были. Сосед у них был, Ванька, вроде хороший парень, да непутевый какой-то. Все у него не ладилось. Родители рано умерли, он один в доме остался. В колхозе работал, вроде и не пил, но все несчастья его преследовали. То трактор разбил, то коровник сгорел под его присмотром. Жалели его, а так бы сел давно. Анька сохла по нему, а он ноль внимания. Женился на сироте какой-то. Из детского дома она была. Так Мишу родили и умерла жена его, пол года ребенку было. Рак груди, вроде. Аня в городе уже училась, педучилище заканчивала, приехала к маме на каникулы и все. Пропала девка. Мне кажется, Мишку она даже больше Вани полюбила. Переехала к нему в дом, с ребенком нянчилась, учебу бросила. Валя посмотрела на это все, пришла и сказала, ладно, живите, я договорюсь, Аня закончит училище, в школе ее уже ждут, первый класс в сентябре возьмет. Только по человечески давайте, ко мне в дом переезжаете, распишитесь и живите. Я и с ребятенком помогу и вам полегче будет. Так и вышло. Только Ваня уже за воротник стал закладывать. Говорил от горя. Но кто не пьет в деревне. В августе свадьбу справили, я свидетельницей была. Мы с папой твоим уже встречались, я как раз приехала его с родней познакомить. Денег подарили им прилично, собирался Ваня дом свой поднять на эти деньги, но не сделал ничего, мотоцикл купил. А 31 августа они на этом мотоцикле и разбились, Аня насмерть, а Вяня покалечился, но выжил, месяца три в больнице лежал. Тетка за ним ухаживала, каждый день практически ездила. Замяла, что он пьяный был, Мишке же отец нужен. Ванька из больницы вернулся, в свой дом переехал, бухал там, потом друг его на север позвал на вахту, уехал в Норильск. Пару раз приезжал, а потом перестал. Валя искать его стала, оказалось он женился там, ребенка родил, а про Мишку и думать забыл. Мишке уже лет пять было, я тобой беременна была, приехали в деревню, пошли на кладбище, а там две могилы, Аня и Ваня. Я обалдела, спрашиваю, Валь, Ванька умер? А она говорит, лучше бы сдох, ребенок растет, скоро в школу, а я что ему скажу? Пусть думает, что оба умерли. Так и вырастила его. А Ваня приезжал не раз, вроде дом восстановить хотел, но с сыном, просто как с соседом здоровался и все. Валя ему и отца и мать заменила, вырастила, выучила, пока учился в Москве квартиру ему снимала, чтоб в общаге не жил, да он для нее просто свет в оконце был всегда. Хотя и он молодец, бабушку всегда любил, все для нее делал. Вот и что делать теперь? Рассказать не могу ему, а начнет узнавать, так хуже только будет.
Подумали мы с мамой и поехали к Мише в гости, такое по телефону точно не надо рассказывать. Она не хотела сначала, типа обещала, но я уговорила. Человек должен знать, где его корни и как жизнь его началась. Я потом маму спросила, а чего ты так боялась? Боялась, что тетю Валю винить будет, что по сути врала всю жизнь. Но он понял. Сказал, мама у меня одна была, хоть я ее и не помню, но помню Бабушку, и буду помнить всегда. Она заменила мне и мать и отца и всех, кого только можно.
А через год Миша позвонил и рассказал, приехал в деревню, а там Ваня за забором, траву косит. Он ему, Папа, здравствуйте! Тот присел аж. Побелел, ты знаешь? Дочь не знает, тише, не кричи. Миша посмотрел и сказал, Ваня, иди на хуй. Мои родители давно на кладбище лежат.
Вот смотрю я на все что происходит, детей чужих не хотят воспитывать, да кто-то и своих не хочет. А у меня есть пример, как, чужая по сути женщина, воспитала просто отличного человека. Бабушка моя, как и все сестры, тоже вырастила двоих детей. Я только сейчас понимаю, как ей было тяжело. Но нас никак не делили, родная, двоюродная, просто зашла соседская девочка, все наши. Пирог в зубы, в баню, и баиньки. В любом доме, везде родные были. Зачем поделилась я этим? Не знаю. До сих пор трогает эта история. Бабушек вспоминаю часто, ну, королевская семья, мне бы такую осанку. Пять дам таких, придут на общий огород полоть, потом одна, достанет баночку самогона свойского, разольет, выпьют все, мужей помянут. И Аннушка, старшая, затягивает песню: подуй, подуй, холодный ветерок. И сидишь за огородами, не берегу речки, и вот тебе пять, десять, пятнадцать. А потом одна ушла, вторая, и их уже поминают, а теперь и не осталось никого. И тут, через годы, понимаешь, да и не знали мы, через что они прошли. Сильные были женщины.
