Поселенцы

Всем моим подписчикам, которые ждали заключительную часть «Записок зека» посвящается. Рад, что не забываете и регулярно пинали в комментариях.

Осень в колонии-поселении придавала особый шарм. Желтая листва на полу то еще зрелище, но вперемежку с октябрьской легкой прохладой - настроение поднималось. На работе получилось восстановиться. Там вообще целая история произошла, пока я был в СИЗО. Вместо меня поставили Шину, из 9-ой хаты. Он поругался с сотрудницей, прапоркой, и его благополучно «уволили». А уволили за то, что спалился как жрал на рабочем месте. Это при всем при том, что даже выносить продукты из колонии было запрещено. А тут я, все по срокам совпало – и чуть ли не через неделю уже работал. В бендюге, ближе к ноябрю, стало сильно холодать – печка, находившаяся в ней обогревала соседний склад с продуктами (банки с помидорами, которые подворовывал и жрал Шина). И тепло из печки ни на один градус не обогревало бытовку. Выход – обогреватели. Из груды металлолома – старых, сломанных калориферов собрал один целый. Без палева оставлял его на ночь включенным, зато на утро приходил в прогретую коморку. Если бы о нарушении техники безопасности узнали сотрудники администрации колонии, то моя судьба рабочего класса была решена по образу Шины. Приходилось рисковать – мерзнуть и болеть в край не хотелось.

Уже в начале ноября написал заявление на УДО. Лично унес в кабинет хозяина. Кроме самого заявления – три характеристики (не важно от кого, от друзей, знакомых). Плюс такие же характеристики от участкового по месту прописки и по месту фактического проживания. Еще одна – от работодателя (их колонии-поселения).

Через 5 дней вызвали прямо с работы на дисциплинарную комиссию. Ну, вернее, в рамках проходящей дисциплинарной комиссии проходила и комиссия (локальная) на одобрение УДО. Другими словами – собираются начальник колонии, начальник колонии-поселения, психологи, работодатели и прочие и решают – достоин ли ты того, чтобы твои документы по УДО направили в суд. Кич у меня не было, замечание было одно, личное дело ничем криминальным не попахивало. Одобрение комиссия я получил.

Еще через две недели документы унесли в спецчасть, откуда по месту нахождения колонии в суд. Еще несколько недель томительного ожидания. И вот оно – приходит повестка. На суд мы пошли вместе с хозяином. Из поселения в спецчасть самой колонии. Там меня завели в камеру, направили камеру, мне включили большой телевизор и уже через минут 15 я общался с судом. Хоть и сд проходил в шаблонном варианте, сердце билось бешено. Ощущение ближайшей свободы пьянило и я просто не верил такому счастью. Очнулся от своих мечтаний, когда судья спросила хозяина - мол, поддерживаете УДО для заключенного? Он ответил – да. Остальные «с той стороны» тоже не возражали. Обратной дорогой в барак я не шел, а летел. Скоро свобода.

так уж случилось, что суд состоялся 25 декабря. Решение суда вступает в силу через 10 РАБОЧИХ дней. Еще дня два его везут в колонию-поселение (географически находится на отшибе). Вообщем, не буду тянуть и скажу, что все новогодние праздники, ВСЕ, мать его, я провел в колонии, хотя, если бы суд назначали раньше 25 декабря, то успел бы домой к новому году. На первый же день после каникул после обеда, забрав свое личное дело и справку об освобождении, получив наличкой остатки зарплаты и «выходное пособие», забрав свои вещи из основного склада (телефоны, обручалку и тд, которую сдаешь при заезде), я вышел из ворот и просто пошел по дороге пешком. По заснеженной дороге, январь в Забайкалье лютый. Дошел до ближайшей «Роснефти» и вызвал такси. На мое удивление оно пришло очень быстро. Через час я уже ехал в лифте дома к своей квартире, а там жена, обед, привычная жизнь и немного отвыкший от всех этих бытовых радостей я.

Плохое я забываю быстро, а к хорошему привыкаю легко. Вот и здесь, я быстро стал забывать все неудобства, лишения, восстановился на работе, потом, решил – потерянное время в колонии-поселении надо хоть как-то восстановить с пользой. Хотя бы написать серию постов на Пикабу, чтобы предостеречь других от необдуманных действий.
Наверняка многие спросят – общаюсь ли на свободе с теми, с кем отбывал? Попытки общения именно со мной были. Многие переписывают номера их журнала звонков (лежит в дежурной части) и по освобождению звонят, интересуются делами и тд. Но это первое время. В настоящий момент общаюсь только с врачом, да и то в основном по телефону.

На этой, 20-й части (офигеть, я написал целых ДВАДЦАТЬ частей), считаю свои «Записки зека» исчерпанными полностью. Старался писать подробно, ничего не утаивая, единственно меняя реальные фамилии и имена в этических соображениях. Ссылки на предыдущие посты в моем профиле. Всем не болеть. Если что забыл упомянуть, пишите вопросы в комментариях.

P.S. Огромное спасибо за внимание всем моим читателям, подписчикам и, конечно же, за донаты.

Все предыдущие части тут

Александр I (Часть 9)

В XVIII веке военные поселения пробовали учредить в правление Петра I, Елизаветы Петровны и Екатерины Великой.

Александр I в начале правления ознакомился с практикой создания австрийских военных поселений в районах, размещенных на границах с Османской империей.

Наполеоновское нашествие влетело в копеечку имперской казне, ежегодно 50% расходов бюджета шло на содержание армии и флота. Страна жила испытывая постоянный дефицит финансирования, с 1805г. денежная масса увеличивалась с 30 до 100млн. руб., с 1812 по 1815гг. эмиссия составила 245млн. руб., после кончины Екатерины Великой цены в стране выросли в 3-4 раза.

В 1810 году была предпринята попытка организации первого военного поселения в Могилевской губернии, продолжить эксперимент помешала начавшаяся война.

В 1815г. Александр приказал Аракчееву вернуться к проекту военных поселений, создать военно-земледельческое сословие, которое без обременения бюджета позволит содержать армию на самообеспечении.

Император рассчитывал использовать высвободившиеся деньги для выкупа у помещиков крепостных крестьян с землей.

В 1817г. военные поселения появились в Новгородской, Херсонской и Слободской губернии.
Поселения подчинялись «Штабу военных поселений», с 1826г. «Главному Штабу Его Императорского Величества по военным поселениям», а затем 25 лет «Департаменту военных поселений Военного министерства».

Между 1817 и 1820гг. появилась хрестоматийная эпиграмма Пушкина, написанная на Аракчеева:

Губернаторов мучитель

И Совета он учитель,

А царю он - друг и брат.

Полон злобы, полон мести,

Без ума, без чувств, без чести,

Кто ж он? Преданный без лести,

<Б…..> грошевой солдат».

(<Б…..> - женщина с низкой социальной ответственностью).

<Б…..> в глазах Пушкина была Настасья Шумская, любовница Аракчеева, которую местные крепостные крестьяне считали колдуньей, опоившей графа дьявольскими зельями. В 1825г. она запытала до смерти щипцами для завивки волос красавицу, горничную Прасковью. Родной брат девушки, увидав причиненные сестре увечья, зарезал Шумскую.

Еще в начале организации военных поселений Александр I в присутствии многочисленных приближенных заявил, что поселения появятся несмотря ни на какие возражения, даже если, реализуя проект, придется вымостить трупами дорогу из Санкт-Петербурга в Чудово. Как ни странно Аракчеев выступал против военных поселений, и только подчиняясь воле императора, возглавил работы по их организации.

Военные поселения не должны были граничить с частными землевладениями, казна выкупала у помещиков смежные земли. Если помещик заламывал цену, специальная команда графа Аракчеева, решала данный вопрос, используя грязные методы. Усадьбы отрезали от воды, или блокировали подъездные пути к ним, не пропуская в поместье гужевой транспорт. С проклятьями помещики вынужденно перебирались на новые места.

Для поселяемого полка выделялся отдельный участок земли, он становился округом военного поселения, казенные крестьяне, жившие окрест, обращались в военных поселян.
Полк состоял из 2-х действующих батальонов, поселенного и резервного.

В поселенные батальоны набирали благонравных и благонадежных крестьян, возрастом 18-45 лет, женатых, с опытом работы на земле. На каждого такого поселянина приходилось по два солдата-постояльца. Командование обязано было выдавать на каждого квартиранта провизию, в свободное от службы время они должны были помогать хозяевам. Военные селяне 3 дня в неделю ходили «под ружьем», а остальное время работали по хозяйству.

Сыновья поселян считались кантонистами и в зависимости от возраста подразделялись на три категории:
- младшая возрастная категория (до 7 лет);
- средняя возрастная категория (7 до 12 лет);
- старшая возрастная категория (12 до 18 лет).

Кантонистов обучали грамоте, ремеслу, военному делу. Самых смышленых направляли специализированные школы: аудиторскую, артиллерийскую, инженерную, медицинскую, картографическую.

Командиры, используя данную им власть, отправляли поселян на тяжелые работы, им платили в 5-6 раз меньше, чем за ту же работу получал неквалифицированный поденщик. Бывало, что командиры-крохоборы, и вовсе «забывали» оплачивать работу.

Из-за постоянных подработок поселянам не хватало времени, чтобы заготовить на зиму сено, зимой скоту не хватало корма, чтобы предотвратить падеж, фураж приходилось закупать по завышенным ценам на рынке.

Часть жалованья у поселян удерживалась и передавалась в кассу взаимопомощи, этими деньгами любили пользоваться командиры, давая их в рост.

Доходило до того, что из запасных хлебных магазинов поселянам взаймы давали хлеб, с условием, что они вернут обратно взятое втройне. В военных поселениях действовал жесткий режим штрафов, нарушение устава и регламентов наказывалось рублем.

Крепостной крестьянин отрабатывал только барщину. Военный поселянин работал на барщине, выплачивал деньгами, или продуктами оброк, передавал государству сыновей, обязанных служить в армии по факту рождения.

Без разрешения командования военные поселенцы, и их жены не могли самостоятельно продавать продукты питания, утварь, скот. Утром и вечером дома поселенцев обходили унтер-офицеры, надзиравшие за порядком и чистотой, нарушителей безбожно штрафовали.

Работа в поле, прием пищи, отдых, совершались по команде.

В военные поселения не отправляли служить прогрессивных офицеров, командирами ставились невежественные грубые солдафоны, готовые выполнять однообразную, скучную работу и без сострадания отдавать приказы поселенцам. Военные поселения явились крайней формой крепостничества.

Неудивительно, что уже в 1817г. вспыхнули восстания в Холынской и Высоцкой волостях Новгородской губернии. В Высоцкой области деревеньку Ясенево месяц блокировал Семеновский полк, вернувшись в столицу, гвардейцы узнали, что над ними смеется армия, называя их участие в подавлении восстания «Ясеневской компанией».

Крестьян Холынской волости несогласных переходить в военные поселения загоняли в дома и морили голодом и жаждой, до тех пор, пока обессиленные и измученные люди не соглашались стать военными крестьянами.

В июне 1819г. произошло восстание в Чугуевском военном поселении. Военные поселяне, отказались в страду бросить собственные наделы и идти убирать казенное сено. Волнение перекинулось на соседний Таганрогский полк, в панике местная власть потеряла контроль над ситуацией. В зону волнений из столицы срочно выехал Аракчеев.

Позже он докладывал императору, что восставшие поверили, что если им удастся расправиться лично с ним Аракчеевым, царь-батюшка вскоре сам отменит богопротивные поселения и распустит мужичков по домам. После подавления волнений 275 человек приговорили к смертной казни, потом ее «милостиво» заменили на побивание шпицрутенами. Осужденным предстояло 12 раз пройти через строй в 1000 солдат.

Организация сельхозработ в военных поселениях проводилась коряво, ни высшие, ни низшие офицеры ничего не понимали в сельском хозяйстве. Регламенты для поселенцев не учитывали сезонного характера работ, погодных условий, благоприятного времени для высадки рассады, или сбора урожая. В тех районах, где крестьяне испокон веков охотились, рыбачили, имели промыслы, ремесла и торговлю их заставляли хлебопашествовать, на не предназначенной для этого земле.

Смертность в военных поселениях превышала рождаемость, они с трудом справлялись с задачей по поставке рекрутов в армию. Из недоедавших, горбатившихся на непосильной работе поселян получались слабые солдаты.

После таинственной кончины Александра I военными поселенцами были 749-тысяч человек, новый император Николай I несмотря на отрицательный опыт оставил военные поселения.
После вступления на престол Александра II с инспекцией военные поселения объехал флигель-адъютант императора Дмитрий Аркадьевич Столыпин.

В своем отчете он написал, что военные поселенцы ничем не отличаются от бедняков, скотины в хозяйствах мало, хлеборобство развито слабо, постройки сильно обветшали. Столыпин сделал вывод, который напрашивался еще в конце 1825г. – военные поселения убыточны для государства.

В 1857г. Александр II упразднил военные поселения и округа.