Глубокий вдох. Медленный выдох. Облако табачного дыма отправилось в тёмное небо. Вкуса не было, лишь немного стянуло лёгкие и голо. Было прохладно, если верить прогнозу погоды. Облачно, без осадков. Температура воздуха 16 градусов цельсия. Осеннее небо было затянуто низкими облаками. Их тяжёлое движение по ночному небу завораживало и заставляло стоять, задрав голову ввысь, наблюдая за бесшумным путешествием этих могучих великанов из одного края небосвода к другому. Туда, за горизонт, чтобы пролиться дождём на поля или посёлки. Он прислушался. Издалека доносился лай собаки, басовитый и с хрипотцой. Гулкий лай старого сторожа какой-нибудь строительной базы или может производства. Частные дома были с противоположной стороны. Оттуда звуков не было, в такое время все уже спали. Где-то вдалеке пронеслась легковая машина с басящими какой-то новый трек колонками. Слабый ветерок еле слышно посвистывал голыми ветвями деревьев, готовящихся к зиме. Жужжал фонарь невдалеке, изредка мерцая своим жёлтым глазом. Под ногами шуршало. Глубокий вдох. Медленный выдох. Ещё одно облако дыма отправилось вверх. Он прислушался к себе. Ничего. Сердце спокойно отбивало свой размеренный ритм. В ушах не шумело. Адреналин не подскочил. Как и раньше. Мысли неспешно текли своим чередом, подобно облакам в необъятном небе. Утром на работу. Выйти из дома в 7:10, выбросить мусор в баки по пути, далее 6 минут до остановки. В 7:19 сесть в трамвай, выйти через 18 минут на остановке, через последнюю дверь, далее 3 минуты до проходной, 3 минуты переодеться, 10 минут покурить с мужиками в курилке, 6 минут подготовить рабочее место, запустить станок и в 8:00 снять первую стружку с металлической болванки. Пять дней в неделю. По 4 недели в месяц. 12 месяцев в год. На протяжении 8-и лет. Понедельники слились со средами а вторники с пятницами и все вместе образовали один большой ритуал. Он не жаловался, его устраивало всё. Размеренная жизнь без сюрпризов и неожиданностей. А чем меньше внезапных моментов, тем меньше нужно стараться показывать эмоции. Это было хорошо, ибо с каждым годом всё сложнее становилось быть «нормальным». Он ещё был в силах поддержать разговор в курилке либо сходить выпить с мужиками после получки. Но не более того. Сложно играть роль, когда не помнишь, какие чувства нужно проявить в моменте. Очередная затяжка сделала сигарету чуть короче. Он и сам не заметил, как это произошло. Вроде бы жил себе спокойно, никак не выделялся, где-то работал, с кем-то общался. Было даже несколько друзей, вроде бы. Давно это было. В ботинок что-то упёрлось. Он отступил на пол шага в сторону. Стало сложно быть честными со знакомыми, да и кто захочет общаться с тем, кому твои истории и случаи из жизни по боку. Он не возражал. Ему и самому так было легче. Однажды он обнаружил, что уже неделю не был в соц сетях. Потом месяц. Общение с окружающими сошло на «привет-пока». Коллеги на прошлой работе всё меньше спрашивали «как дела» и всё больше сторонились. Он не горел желанием общаться, поэтому сменил работу на ту, где разговоров было по минимуму. 8 лет назад. Сколько он тут ещё будет оставаться? Не известно. Ему сейчас 34, это, судя по средней продолжительности жизни у мужчин, ровно половина. С конца сигареты упала колбаска пепла. За половину своей жизни он успел выгореть изнутри полностью, растерять всех знакомых, оборвать все контакты с родными. Слишком поздно он спохватился. Только после того, как пропал вкус, его тлеющее подсознание решило, что пора действовать. Он стал пытаться напиться, но организм отвергал спирт и его только рвало, когда желудок переполнялся. Смог раздобыть несколько запрещённых препаратов, результат был тот-же. Сознание оставалось на месте, а мысли так и текли своим неспешным чередом. Доступные женщины более не интересовали и не приносили радости. Гонки на мотоцикле - ноль реакции. Прыжки с парашютом – ничего. Была лишь пустота и тлеющие угли, что поддерживали в нём дыхание жизни. Очередная затяжка, дым вышел с шумом а фильтр прилип к сухой губе и оторвал от нее кусочек. Очередной ритуал, покурить напоследок. Вся его жизнь сейчас держится на этих ритуалах. Он сам поставил сея на эти рельсы, чтобы хоть как-то находиться в обществе. Сам не понимал уже, зачем. Так было надо. И он будет жить по инерции столько, сколько удастся прожить. На полу перед ним всё затихло. Он опустил глаза и заметил на манжете правой руки тёмное пятно. Плохо заметное на чёрной кофте, но придя домой его ждал очередной ритуал. Обработать пятно нашатырным спиртом. После, аккуратно протереть перекисью водорода не втирая, а промакивая. В завершении кофта будет отправлена в стиралку и прокручена дважды со стиральным порошком и кондиционером на 60 градусах. Он не боялся что его найдут, ибо страха давно уже не испытывал. Просто так было нужно. От сигареты почти ничего не осталось. Он затянулся. Сильнее чем раньше, втягивая весь табак, превращённый терпкий дым. Запах этого дыма ударил в нос и больно резанул по глотке а уголёк на конце обжёг пальцы. Он медленно, смакуя, выпустил из себя эту последнюю затяжку, расплываясь в улыбке. Пока ещё работает. Лёгким щелчком уголёк был отправлен в полёт, погаснув с шипением в медленно растекающейся луже. Окурок был убран обратно в пачку. Ритуал был закончен. Он никогда не оставлял следов. Места были выбраны случайно. Он не знал ни одного из тех, кого встретил этими ночами. Этот был пятый. Юбилейный, так сказать. Схема работала как часы. Окраина, ночь, одинокая фигура, сигарета в левой руке, правой помахать, попросить огня, похлопать по его правому плечу своей левой рукой, придвинуть к себе, как бы желая шепнуть что-то на ухо, правой рукой из-за пояса вытащить тонкий и острый клинок, длинной 17 см., под углом в 70 градусов загнать лезвие под рёбра, пронзив диафрагму вверх и вправо, качнуть рукоять из стороны в сторону, разрывая сердечную мышцу, аккуратно, придерживая за плечо, положить на спину. Хрипы прекращаются примерно через 30 секунд. Судорога около двух минут. Кто был этот человек его не волновало. Оказался не в том месте не в то время, вот и всё. Вынув клинок из тела, он обтёр его лезвие об одежду лежащего человека, закинул стилет за пояс и удалился в тень. Последняя затяжка. Пока что не его. Фонарь жужжал и продолжал мерцать, отблёскивая в алой луже.
