Рисовать не умею, а картинка в голове была, воспользовался нейросетью, не пинайте сильно.
Однажды в студёную зимнюю пору,
Сижу за решёткой в темнице сырой.
Гляжу, – поднимается медленно в гору
Вскормлённый в неволе орёл молодой!
Эхх!
Однажды, в студёную зимнюю пору
Сижу за решеткой в темнице сырой
Гляжу, поднимается медленно в гору
Вскормленный в неволе орел молодой
И, шествуя важно, в спокойствии чинном
Мой грустный товарищ, махая крылом
В больших сапогах, в полушубке овчинном
Кровавую пищу клюет под окном
Как это нытье надоело и меряние письками, кто там в браке больше страдалец. А главное по поводу женской доли все еще товарищ Некрасов описал в сто раз талантливее и короче. И главное в рифму. Можно всплакнуть над долей упахавшихся бабонек.
В полном разгаре страда деревенская…
Доля ты! — русская долюшка женская!
Вряд ли труднее сыскать.
Не мудрено, что ты вянешь до времени,
Всевыносящего русского племени
Многострадальная мать!
Зной нестерпимый: равнина безлесная,
Нивы, покосы да ширь поднебесная —
Солнце нещадно палит.
Бедная баба из сил выбивается,
Столб насекомых над ней колыхается,
Жалит, щекочет, жужжит!
Приподнимая косулю тяжелую,
Баба порезала ноженьку голую —
Некогда кровь унимать!
Слышится крик у соседней полосыньки,
Баба туда — растрепалися косыньки, —
Надо ребенка качать!
Что же ты стала над ним в отупении?
Пой ему песню о вечном терпении,
Пой, терпеливая мать!..
Слезы ли, пот ли у ней над ресницею,
Право, сказать мудрено.
В жбан этот, заткнутый грязной тряпицею,
Канут они — все равно!
Вот она губы свои опаленные
Жадно подносит к краям…
Вкусны ли, милая, слезы соленые
С кислым кваском пополам?..
1862 г.
Ну и старый анекдот
Проснулась на заре простая русская баба... Печь истопила, избу убрала, щей наварила, детей накормила, корову подоила, поросятам дала, кур покормила, в огороде покопалась, побежала на луг. Косила, косила, косила до полудня. Домой прибежала, детей накормила, постирала, в огороде полила, опять в поле побежала. Косила, косила, косила до заката... Домой прибежала затемно. Корову подоила, печь растопила, детей накормила, в огороде полила, поросятам дала, села ткать. Ткала, ткала, ткала до ночи. Детей уложила, в избе прибрала, сама на кровать присела... Смотрит: "Батюшки, а мужик-то у меня не траханный!"
Мне тут вспомнилось недавно одно стихотворение, что мы изучали в школе, в третьем классе.
Спросил про него у своего сына. Дескать, припомни, учили ли вы в прошлом году такое? Нет говорит, впервые слышу. Странно. Неужели программа настолько сильно сменилась, что подобное вычеркнули?
А вот, собственно и само стихотворение:
Николай Некрасов
Плач детей
Равнодушно слушая проклятья
В битве с жизнью гибнущих людей,
Из-за них вы слышите ли, братья,
Тихий плач и жалобы детей?
«В золотую пору малолетства
Всё живое — счастливо живет,
Не трудясь, с ликующего детства
Дань забав и радости берет.
Только нам гулять не довелося
По полям, по нивам золотым:
Целый день на фабриках колеса
Мы вертим — вертим — вертим..
Колесо чугунное вертится,
И гудит, и ветром обдает,
Голова пылает и кружится,
Сердце бьется, всё кругом идет:
Красный нос безжалостной старухи,
Что за нами смотрит сквозь очки,
По стенам гуляющие мухи,
Стены, окна, двери, потолки,
—Всё и все! Впадая в исступленье,
Начинаем громко мы кричать:„Погоди, ужасное круженье!
Дай нам память слабую собрать!“
Бесполезно плакать и молиться —Колесо не слышит, не щадит:
Хоть умри — проклятое вертится,
Хоть умри — гудит — гудит — гудит!
Где уж нам, измученным в неволе,
Ликовать, резвиться и скакать!
Если б нас теперь пустили в поле,
Мы в траву попадали бы — спать.
Нам домой скорей бы воротиться...
Но за чем идем мы и туда?..
Сладко нам и дома не забыться:
Встретит нас забота и нужда!
Там, припав усталой головою
К груди бледной матери своей,
Зарыдав над ней и над собою,
Разорвем на части сердце ей...»
Ведь когда мы учились, нам, на примере подобного, рассказывали о тяжкой жизни в дореволюционной России, а сейчас что, это стараются забыть?
Ах, этот Некрасов! Он был такой душка!
Вы не поверите, но умирать — было перманентное его состояние.
«Он был всегда какой-то умирающий», — выразился о нем Лев Толстой.
Да уж. И не насмешки, не корысти ради, и не волею пославшей его жены он так сказал. И не потому, что Некрасов был болен, а потому, что такой был у него темперамент. Когда через тридцать лет Некрасову и вправду пришлось умирать, его талант, словно осенние цветы, воспрянул и расцвел, будто он только и ждал этой минуты. Он сумел пробрать всех до самых печëнок! Полтора долгих года он только и делал, что изливал свои предсмертные вопли в панихидах над собственным гробом. Кошмарелло! Ужас! Можете себе представить?! Даже клопы вешались и дохли от тоски!
Мастер надгробных рыданий, виртуоз-причитальщик, он был словно создан для кладбищенских плачей. Рыдать он умел лучше всех, лучше Пушкина, лучше Лермонтова. Плакала ли Дарья по Прокле или безымянная старуха по Савве, или Орина по Ванюшке, или Матрена по Демушке, он неподражаемо голосил вместе с ними, подвывал их надгробному вою:
Уумер, Касьяновна, уумер, сердечная,
Уумер и в землю зарыт…
Гениалиссимус суицидальных тенденций! Кто, кроме Некрасова, мог бы написать эти строки? Кто мог бы создать это протяжное, троекратное у — для передачи сиротского воя?
Это "умер", дважды стоящее в начале стихов, снова повторяется с тем же эффектом в стихотворении «Мороз Красный Нос»:
Умер, не дожил ты веку.
Умер и в землю зарыт.
Господи! Кажется он намекает, что пора идти топиться! Ни один поэт не мог произнести это противное, никому не нужное "умер" с таким пронзительным, хватающим за сердце выражением.
Тэ-экс. Вернемся к нашим баранам. В чем таки тут секрет? Как нас цепляет (или пытается цеплять) Некрасов? Обратимся к профессионалам:
«Тайна ритмики Некрасова заключается в том, что он берет самый энергический, порывистый размер, анапест, богатый восходящими, словно в трубы трубящими звуками и на протяжении строки преобразует его в изнемогающий, расслабленный дактиль. Строка, начавшаяся так задорно и громко, с каждым слогом, чем ближе к концу, вянет, никнет, замирает и падает. Именно эта постепенность ее умирания, эти градации в понижении тона и вызывают в нас то щемящее чувство, которое неотделимо от некрасовской ритмики. Теперь это ритм всеобщий, но когда лет восемьдесят назад он послышался в поэзии Некрасова, то была новинка неслыханная, и нужна была вся лютая его ипохондрия, чтобы эту новинку создать. Поразительное его пристрастие к дактилическим окончаниям и рифмам объясняется — если не вполне, то отчасти — именно тем, что эти окончания в русской речи дают впечатление изматывающего душу нытья.»
Ну вот. Что и требовалось доказать. Берём на вооружение и вперёд - лабать рэпчики по мотивам Некрасова. Что касается меня, то мне не заходит этот ипохондрик. Бодрячком, пацанчики, бодрячком!
Соловко Е. В. по мотивам воспоминаний К. И. Чуковского о Некрасове.
Кому на Руси жить хорошо? Этот вопрос, хоть и риторический, заслуживает размышления. На Руси жить хорошо тем, кто обладает определенными качествами и жизненной позицией.
Во-первых, это люди, умеющие **приспосабливаться к любым условиям**. Они не боятся трудностей и всегда находят выход из сложных ситуаций. Такой человек обладает **крепким характером**, не пасует перед проблемами, а решает их.
Во-вторых, хорошо живется тем, кто умеет **находить радость в малом**. Они ценят то, что имеют, и не гонятся за несбыточными мечтами, что позволяет им сохранять внутреннее спокойствие и удовлетворение.
В-третьих, важную роль играет **поддержка близких**. Тем, кто окружен любящими людьми — семьей и друзьями, — легче преодолевать жизненные невзгоды, ведь у них есть надежная опора.
Наконец, жить хорошо тем, кто обладает **чувством юмора**. Умение смеяться над собой и над жизнью, не принимая все слишком серьезно, помогает справляться с трудностями и сохранять оптимизм.
В общем, на Руси жить хорошо тем, кто **умеет жить, несмотря ни на что**, находя силы и радость в себе и своем окружении. А если говорить о конкретных примерах, то, пожалуй, олигархам и чиновникам живется неплохо, но это уже совсем другая история.
Вот что думает нейросеть по этому классическому вопросу :)
Изредка наблюдения за жизнью я формирую в "пирожки" (малая стихотворная форма, написанная белым четырёхстопным ямбом, без прописных букв и знаков препинания). Периодически буду делиться напеченным! P.S. Вечная память Владиславу Кунгурову, отцу пирожков. F!
