Поэтому философию и продолжают преподавать в университетах. Она не даёт готовых рецептов, но формирует способность мыслить, видеть глубже и шире. В этом её универсальное значение.

И всё же остаётся вопрос: означает ли это, что философия всегда должна занимать центральное место в образовании? Или же её роль меняется в зависимости от эпохи и потребностей общества? Давайте порассуждаем вместе

Мудрость первых, подпишись на нас в ТГ https://t.me/Ontology_philosophy

Теперь понятно, почему медики гуглят лечение во время приема.

Статья взята с информационного агенства NG42 RU Кемеровско- Кузбасским СМИ. Для любителей пруфов, и достоверной информации вот ссылка на оригинал статьи https://ngs42.ru/text/health/2025/08/27/76002398/ Переживающая непростое время медицина Кузбасса получила в этом году очередной удар под дых — тотальное сокращение бюджетных мест в КемГМУ ради пополнения числа целевиков — тех, кому придется отработать пять лет в больнице, но обучаться будет бесплатно. Кемеровчанка Екатерина в своей колонке рассказала, как это, скорее всего, приведет к сокращению числа толковых специалистов и почему уже сейчас врачи гуглят симптомы на приеме пациентов.Лента новостей принесла прекрасное — сразу два поста на одну и ту же тему. Сначала министр здравоохранения Андрей Тарасов доложил, что завершилась приемная компания в Кемеровский медуниверситет и медколледж с указанием числа поступивших, затем, что Минздрав России планирует убрать бюджетные места для будущих медиков, оставить только платные и целевые.

«Н-да, — подумала я, — пляски на обломках российской — и конкретно кузбасской — медицины стали еще энергичнее».

Ведь что пагубнее сказывается на уровне нашего здравоохранения: недостаток бюджета, нехватка персонала или нашествие в вузы и больницы целевиков — вопрос очень и очень спорный.

Если размышлять с позиции обывателя, целевой набор — это очень рабочая мера. Якобы врачи не сбегают из госучреждений, а хотя бы несколько лет отрабатывают государству деньги, потраченные на их обучение. И каждый год процент студентов, поступивших по целевому набору, растет. Сейчас он такой, что можно с уверенностью сказать: в КемГМУ на врачебных специальностях фактически нет бюджетного обучения — только целевое. Давайте посмотрим официальные цифры 2025 года на сайте КемГМУ.

Попасть на бюджет при таком раскладе невозможно

Источник: сайт КемГМУ
Лечебный факультет: особая и отдельная квота (это абитуриенты, идущие по сути вне конкурса: инвалиды, дети участников СВО и т. д.) по 35 мест, целевой набор — 272 места, общие основания — тадааам — три места.Проще говоря, ты либо инвалид, либо целевик, либо платишь. На педиатрии ситуация аналогичная: из 245 мест всего восемь бюджетных, остальные — квота и целевой набор. В стоматологию смотреть страшно: там всего одно место общего конкурса из 30 возможных.

Ввести строго целевой набор в стране, говорите? Кемерово уже ввел. Да, кстати, вы в курсе, что в нашем регионе целевик должен отрабатывать не три года, как в остальных, а целых пять? Мы и тут впереди планеты всей.А знаете баллы, то есть уровень знаний и подготовки ребят, которые в этом году поступили в КемГУ по целевому набору?

Планку в 200 баллов на лечфаке преодолели 125 из 260 ребят, зачисленных по целевому набору Минздрава Кузбасса. Это даже меньше половины. И если на стомфаке дела еще более-менее, то на педиатрию страшно смотреть: из 158 зачисленных — 30 человек! Минимальный балл — 119. За три экзамена. Сданным ЕГЭ считается при 38–40 баллах. У меня нет слов, если честно.

Наших детей будут лечить двоечники. А нас — троечники. Зато и. о. ректора и министр бодро отчитались о наборе. Вы качество этого набора почему не уточняете? Вы так уверенно вещаете о важности целевого обучения и рассказываете, как эффективно это работало в советское время, так вспомните, какой уровень знаний тогда требовался для поступления в медвуз. Как дети готовились стать врачами, как долго и упорно к этому шли, как сокрушались при четверке, ибо она почти наверняка перечеркивала шансы на поступление. А что сейчас? Вы превратили медвуз в филиал церковно-приходской школы. Знаешь буквы? Годится, берем! Оставим эмоции. Каковы шансы студента, который едва-едва освоил школьный курс биологии, выучить анатомию, гистологию, физиологию? Если нет знаний в химии — поймет ли он фармакологию, например? Почти наверняка нет. Все эти абитуриенты-троечники, по вашей воле ставшие студентами, скорее всего, вылетят с первых же курсов. Давайте будет реалистами: они просто-напросто не смогут учиться, ведь учеба в меде — это серьезно, сложно и очень тяжело.

Вот вам и ответ, почему врачи гуглят симптомы в интернете. У них нет той базы, на которой можно сформировать полноценное клиническое мышление, необходимое для врача. Буквально полгода назад я пришла на прием с ребенком в один из филиалов областной детской больницы. Наш врач — молодой педиатр, очень приятный и обходительный мальчик — уверенно спорил со мной, что Эхо-ЭГ, который назначили ребенку, это УЗИ сердца, а не обследование мозга. Спорил отчаянно и серьезно, пока не пришла его опытная медсестра и, устало глядя на коллегу, не подтвердила мою правоту. А потом она сказала: «Вы если не знаете, то хоть в интернете посмотрите…» Печально, что многие целевики, которыми хвастаются вузы и минздравы, — случайные люди в университете и быстро уйдут. Если не из вуза, то из профессии. Нехватка врачей с таким подходом будет расти и дальше. Только сегодня в комментариях у губернатора КемГМУ отчитался, что в этом году стены вуза покинуло 484 выпускника. Они, правда, не уточнили, включены ли в этот состав студенты факультета медико-профилактического дела и фармации, но что-то мне подсказывает, что эти специальности, не являющиеся в моем понимании врачебными, они тоже включили.

И — да, это общее число бюджетников и платников. К сожалению, не нашла на сайте вуза информацию, сколько студентов они набрали шесть лет назад. Но эта цифра в любом случае была в районе 1000 зачисленных. До выпускного не дотянуло просто ужасающее число студентов. До больниц дойдут еще меньше.

И я даже не пишу о том, что жесткие тиски целевого кузбасского обучения отпугивают огромное количество ребят, которые уезжают учиться в вузы других регионов. О том, как ужасающе низок уровень детей, поступающих в медколледж. О том, что умные, способные люди, попадая в такую среду, очень быстро выгорают и деградируют. Про уровень зарплат, отношение администрации и уважение общества даже говорить не хочется.

Очень хочется, чтобы мы перенимали опыт других стран, где будущих медиков «ведут» со школьной скамьи, создают все условия, чтобы ребенок пришел в вуз осознанно, был готов к невероятному объему информации и ответственности, которые на него свалятся. Чтобы в медицине не было троечников и случайных людей. Но с подобными экспериментами это, увы, невозможно.

Я ни в коем разе не критикую кузбасскую медицину. Пока там работают мои ровесники и люди старшего поколения, которые действительно проходили отбор, горели своей профессией с детства, развивались, учились, стремились, она держится на достаточно высоком уровне. Проблема — и это говорят сами врачи — их некем заменить. Уже некем. Потому что врачом в Кузбассе можно стать с 119 баллами. Стать можно. Лечить — нет.

Катерина Одинцова
Автор мнения.

Всё это время я не только выполнял непосредственные обязанности преподавателя, но и анализировал ситуацию в колледже. В ходе личных наблюдений, а также общения с администрацией колледжа, преподавателями и студентами колледжа я выявил целый ряд проблем, оказывающих губительное влияние на качество обучения. Перечислю их ниже.

Практически полное отсутствие отбора при поступлении. Зачисление производится либо по результатам ЕГЭ, либо на основании среднего балла аттестата. Это приводит в частности к тому, что в числе студентов оказываются люди, не вполне владеющие русским языком. Можно ли ожидать успехов в обучении от человека, который не всегда понимает язык преподавателя даже на разговорном уровне?

Чрезмерно раздутые группы и их количество. В погоне за количеством выпускников количество студентов довели до уровня, превышающего функциональные возможности колледжа. Банально не хватает помещений, что приводит к использованию в качестве учебных аудиторий тех помещений, которые не соответствуют санитарным нормам (практически все учебные классы в общежитии).

Медицинский колледж – не медицинский в плане состава преподавателей. Практически все преподаватели клинических дисциплин у студентов лечебного отделения являются совместителями. Большинство преподавателей, для которых колледж является основным местом работы – преподаватели общеобразовательных дисциплин (иностранный язык, психология, физкультура, информатика, математика и т.д.). В колледже есть кабинеты анатомии, фармакологии, гигиены, иностранного языка, а например кабинет для обучения ПМ 03 «Неотложная помощь на догоспитальном этапе» в первый год моей работы в колледже отсутствовал как явление.

Поддержка и обеспечение преподавателей-совместителей полностью отсутствует. В колледже есть оргтехника, манекены для отработки навыков, некоторое медицинское оборудование – но информация о нем и способах его получения не доводится администрацией, а выясняется случайным образом. Методических материалов, пособий, которые вроде бы должны создаваться, накапливаться, систематизироваться и выдаваться новому преподавателю – либо нет, либо о них умалчивают. Преподаватель не имеет возможности пользоваться лучшими наработками своих коллег-предшественников, вынужден довольствоваться тем, что разработает сам, а в случае его увольнения его наработки уходят вместе с ним. Таким образом, никакого развития не происходит.

Контроль за деятельность преподавателей (особенно внешних совместителей) фактически отсутствует во всех смыслах. Администрацию колледжа не интересует не только то, как проводятся занятия, но и то, проводятся ли они вообще. Практика самовольного сокращения преподавателями-совместителями количества учебных часов в несколько раз настолько распространена, что преподаватель, ведущий занятия строго по расписанию в объеме часов, установленном программой, вызывает удивление студентов. Провести две лекции вместо трех, укоротит практическое занятие с четырех с половиной часов до двух и даже свести двухнедельную практику с одно-двухкратному посещению – привычное явление. Что характерно – оплату эти люди получают за все часы, предусмотренные программой, поскольку вся нужная документация заполнена надлежащим образом.

Ненадлежащее качество обучения – тоже стало скорее правилом, чем исключением. То, что студенты находятся в месте проведения занятия «от и до», вовсе не означает, что они проводят это время с пользой. Изрядное количество преподавателей-совместителей в одни и те же часы выполняет свои служебные обязанности в больнице и проводит практические занятия у студентов. Что характерно – студентами занимаются по остаточному принципу. В итоге – большую часть времени студенты проводят сидя на скамейке в отделении, либо выполняя вспомогательные функции младшего медицинского персонала (ни то, ни другое росту квалификации не способствует). Ещё одна «замечательная» практика - выставить три пары одного предмета в один день. О каком качестве усвоения материала можно говорить в таком случае?

Погоня за оценками – еще одно пагубное стремление администрации колледжа. Оценки бессовестно завышаются для демонстрации хорошей успеваемости (это очевидно хотя бы по количеству обладателей красных дипломов – если 10-15 лет назад таковых были единицы, то теперь количество краснодипломников на курсе может исчисляться десятками)и посещаемости (изучая журналы, заполненные некоторыми моими коллегами я с удивлением обнаруживал, что присутствовали и получали оценки даже те студенты, которые доподлинно в этот день находились на суточном дежурстве и физически не могли быть на этом занятии). Такой подход вызвал в студентах стойкую убежденность в неизбежной аттестации «тройку нарисуют», что закономерно не лучшим образом сказалось на их прилежании.

Нет отчислениям – ещё один патологический принцип, который администрацией колледжа возведен во главу угла. Даже если студент имеет неаттестацию по нескольким дисциплинам сразу (именно неаттестацию – т.е. посетил менее половины всех занятий), а преподаватель честен и отказывается выставлять удовлетворительные оценки без предварительной демонстрации соответствующих знаний – студента направляют на сдачу задолженностей к более сговорчивому преподавателю и задолженности в размере семестра внезапно закрываются за три дня, хотя этот же студент ранее не мог с трех попыток сдать одну тему (сдача происходила в присутствии администрации и с эталоном ответа, т.е. предвзятость экзаменатора исключена). Как следствие – благополучно получают дипломы те, чья квалификация не соответствует никаким требованиям.

Аккредитацию – всем. Это последний гвоздь в крышку гроба отечественного медицинского образования. Не сдать аккредитацию можно только одним способом – не явиться на сдачу. Те, кто сдал её с третьей попытки, даже не скрывают в личных беседах, что им просто дали ответы на тесты, а на дефекты при выполнении манипуляций просто закрыли глаза.

Став преподавателем, я добросовестно исполнял свои обязанности, проводил занятия в полном объеме, строго требовал надлежащего уровня подготовки. Обеспечил наличие у студентов необходимого оборудования и расходных материалов (некоторое – за свой счет). Активно применял методики симуляционного обучения. Разработал несколько учебно-методических пособий. Усложнил и расширил итоговый экзамен по ПМ 03 «Неотложная помощь на догоспитальном этапе», который обученные мною студенты успешно сдали.

Однако всё это в глазах администрации колледжа имело меньший вес, чем низкий средний балл и жалобы студентов на то, что я «не учитываю когнитивные особенности студентов» (цитата из очередной коллективной жалобы). Если в первый год работы я преподавал семь предметов из числа клинических дисциплин, то на второй год мне оставили четыре, а на третий – мне вообще не выдали тарификацию, а в расписании я увидел у себя лишь две предмета с минимальным количеством часов.

Поскольку выдать тарификацию колледж обязан в начале года – затягивание с этим означает нарушение трудового законодательства, а общая динамика ясно показывала, что мне в этом колледже больше не рады – я решил уволиться по собственному желанию.

Подводя итоги – мне жаль оставлять учебную деятельность, хотя порою было тяжело совмещать её с работой в службе скорой помощи. Надеюсь, что благодаря мне в нашей службе стало на несколько хороших специалистов больше. А со сложившейся ситуацией в обучении медицине надо что-то делать. Но я пока не знаю, что.

Возможно спасение кроется в максимальной огласке. Судя по тому, что негативные отзывы о качестве обучения стали выплескиваться в Сеть и в других регионах - проблема системная. Может быть, если студенты начнут активно требовать предоставления образовательных услуг надлежащего качества и протестовать против ущемления их права на качественное образование - что-то изменится.

А еще – уйма орфографических ошибок. В названиях медикаментов – по 2-3 ошибки в слове. Кажется математику и русский язык нужно вести с первого курса до последнего. И вернуть вступительные испытания по русскому языку в виде сочинения.
Снова проверочные каждое занятие, снова колонки «двоек». Всё осложняется тем, что предметы – важные, часов – мало, да еще и ставят их в расписании не самым логичным образом.
Вообще – с самого начала настаивал на том, что не надо ставить несколько пар одного предмета в день. И без того большой объем материала становится еще больше, а времени на домашнее задание – ещё меньше. К сожалению без этого всё равно не обходилось.
Но так или иначе – теоретические занятия кончились, а впереди ждала практика.

Практика по реаниматологии у третьего курса была весьма насыщенной.
Респираторная поддержка от ингаляции кислорода до ИВЛ, обеспечение проходимости дыхательных путей от воздуховода Гведеля до коникотомии (включая установку надгортанных воздуховодов и интубацию трахеи), работа с дефибриллятором, расширенная сердечно-легочная реанимация.

Следом за ней шла практика по синдромной патологии, где студенты отрабатывали спасение манекена Гоши от инфаркта миокарда, отека легких, гипертонического криза, нарушений ритма.
В ходе этих практических занятий мною был опробован вариант работы над ошибками, когда студенты сами снимали свои действия в симуляции, а потом должны были просмотреть видео и подумать, где можно было сделать лучше.

Финалом стал последний день, когда разбившись на бригады по два человека, студенты должны были отработать на самом сложно-сочиненном случае, включавшем практически все неотложные состояния в терапии.

В этот день меня особенно порадовали две Ирины (Жаркова и Ваулина). Сначала они быстро и верно диагностировали острый коронарный синдром в сочетании с гипертоническим кризом и отеком легких, затем оказали всю необходимую помощь. Когда у больного на фоне реперфузии после введения тромболитика возникла желудочковая тахикардия без пульса – своевременно нанесли разряд и восстановили ритм. Анафилактический шок, возникший на введение одного из препаратов, также был распознан и успешно купирован.

В общем и целом симуляционное обучение практическим навыкам мной было признано оптимальным способом обучения практическим навыкам.

В ходе занятий активно использовался подарок моего коллеги Алексея Зайцева – манекен Гоша.

Также большую помощь оказал наш заведующий, благодаря которому получилось собрать в кабинете практически всё оснащение бригады СМП.