Мы открыли Чтиво, чтобы заниматься современной художественной литературой, однако когда перед нами появилась возможность издать один из величайших романов мировой классики в принципиально новом переводе, мы не смогли от неё отказаться. Вот как это было.

Всё началось со случайности. Ко мне (редактор Дедович) добавился в друзья ВК один чувак – натурально, чувак, незнакомец хиппового толка. Он мне понравился, и я его добавил, немного пообщались. А потом на его странице мелькнул репост сообщества переводчика из Новосибирска Андрея Щетникова, специализирующегося на зарубежной поэзии. И я зачитался. Оказалось, Андрей как раз заканчивал перевод «В дороге» Керуака. Уже много было сказано о том, что проза Керуака поэтическая, и переводить её надо именно как поэзию, и что существующие переводы сугубо прозаические (хотя среди них и есть хорошие, например, Максима Немцова). Андрей же, как специалист по поэзии, наконец взялся за эту нелёгкую задачу. И выполнил её – весной 2020.

Сказать, что для меня этот роман легендарный – не сказать ничего. Я читал его в юности, ещё не понимая, насколько эта история о путешествиях, дружбе и духе свободы определит меня в будущем и сколько откроет дверей, в первую очередь, в моей собственной голове. Фактически возможность издать его была для меня прямой связью с чем-то сверхъестественным, чем-то огромным, но маловероятным и далёким, внезапно оказавшимся на расстоянии вытянутой руки.

Перспектива издать «В дороге» казалась невероятной, но я всерьёз задумался об этом. Собственно, почему нет? Последней каплей стала вторая большая «случайность» – роман именно в этом году вышел в public domain, то есть стал достоянием общественности, следовательно, мы получили право издать его, не заключая контракт с наследниками автора, (что многократно бы усложнило процесс). Кроме того, стало ясно, что в связи с выходом в PD скоро появится много новых изданий книги, а наше, скорее всего, будет среди них первым. Мы начали работу.

Редактура была настоящим путешествием. Несмотря на то, что перевод оказался действительно хорош, он нуждался во взгляде со стороны и приведении к единому формату (как и почти любой текст). Мы с Андреем провели около месяца, погрузившись в комментарии и две версии книги (перевод и оригинал на английском). Надо заметить, что с Новосибирском у нас (СПб) разница во времени четыре часа, что несколько усложнило коммуникацию, однако существенно нам не помешало. Я сидел за рабочим столом, чувствуя, как, набирая скорость, лечу по трассе 66.

Тем временем за обложку и иллюстрации к изданию взялся Дмитрий Козлов, возможно, известный вам по «Российскому времени» Георгия Панкратова и великолепному концепт-арту к «Чапаеву и Пустоте» Виктора Пелевина. Слова тут будут излишни, полюбуйтесь лучше сами, что вышло.

Параллельно мы искали кого-то, кто мог бы написать к изданию хорошее предисловие. Первоначально мы обратились к Александру Генису, который в числе прочих высказывался о том, что Керуака нужно переводить как поэта. Он отказался, сославшись на то, что недостаточно компетентен в теме битников. Мы стали искать дальше и в конце концов эта тропинка привела нас к музыкальному критику Артемию Троицкому, которому далеко не чужда тема битников как течения, и он любезно согласился сотрудничать. Так появился материал «Бит, но не напуган», предваряющий текст романа в издании, а теперь также доступный на портале «Год Литературы» вместе с отрывком из нового перевода.

Первые главы нового перевода доступны на нашем сайте в демо-версии книги (Fb2, Epub), так что вы можете бесплатно испытать перевод на прочность и решить, стоит ли покупать полную версию. Печатное издание увидит свет довольно скоро: без особых проблем мы отыскали спонсора, желающего оплатить тираж этого знакового произведения. Надо сказать, что классику вообще оказалось издавать гораздо проще, чем произведения современников. Однако среди последних, пусть не все из них известны широко, мы выбираем только самых интересных, с совестью, лицом и историей – по нашему мнению, именно этого и не хватает современной массовой литературе. Надеемся, что издание классики поможет нам заявить о себе более широко и показать, на чём мы воспитаны, что чтим и на чём основываем свой новый формат книгоиздания.

Для буктрейлера «В дороге» мы попросили снять несколько кадров находившуюся в тот момент в дорожном путешествии режиссёра Алину Кикелю. Также в видео использованы съёмки верстальщика издания Александры Яшаркиной из её поездки в США и несколько кадров из дорожных странствий других участников Чтива. А ещё там играет джаз и звучит отрывок из романа в озвучке Александра Лозбенева. Зацените:

Американское бит-движение в литературе – вещь на большого любителя. Не каждому придутся по вкусу взгляды, сюжеты, герои, предлагаемые писателями. И тем более (учитывая тот факт, что наибольшей популярностью среди русскоязычных читателей пользуется классическая литература), найдутся противники стиля написания. Пару лет назад, ознакомившись с рядом хвалебных отзывов о творчестве Уильяма Берроуза, одного из самых ярких представителей битников в американской литературной традиции, я с предвкушением скинул на планшет его “Голый завтрак”. Спустя десяток страниц все мои ожидания были разрушены. Перед моими глазами находилось что-то неописуемо мерзкое и противоестественное. Осилив еще страниц 40, я с чувством облегчения удалил произведение и пообещал, что больше не прикоснусь к подобной литературе.

Однако, оставшись под впечатлением от романа “Элементарные частицы” французского постмодерниста Мишеля Уэльбека (который во многом творил в той же стезе, что и его предшественники в США), я решил дать американских битникам еще один шанс. Мой выбор пал на Джека Керуака. Покрутив в магазине несколько книг с его фамилией, я отдал предпочтению вышедшему в 1958 году роману “Бродяги Дхармы”. Меня заинтересовало описание, которое обещало погружение в буддистский мир “одноэтажной Америки” под звуки джаза.

С самых первых страниц чтения я проникся стилем Керуака – непринужденным, образным и честным по отношению к читателю. В нем нет излишних нагромождений и крепко ощущение, что это не писатель с другого континента, а твой старый знакомый, что за чашкой чая, делится воспоминаниями. В текст погружаешься без остатка: сопереживаешь, улыбаешься, сомневаешься и размышляешь. При всем этом, сюжет задвинут на второй план, в нем нет ярких поворотов, перипетий, он не ставит героев в ситуации жизни и смерти.

“Так бывает в лесах, они всегда кажутся знакомыми, давно забытыми, как лицо давно умершего родственника, как давний сон, как принесенный волнами обрывок позабытой песни, и больше всего – как золотые вечности прошедшего детства или прошлой жизни, всего живущего и умирающего, миллион лет назад вот так же щемило сердце, и облака, проплывая над головой, подтверждают это чувство своей одинокой знакомостью”.

Во главе находятся персонажи, каждый из которых является прототипом реально окружавших Керуака людей. Очевидно, поэтому они и получились настолько убедительными и живыми. Их судьбы оригинальны и, наверное, каждый, кто проникся романом, захотел бы на время оказаться в их компании – покорить гору вместе Джеффи или медитировать в хвойных лесах Северной Каролины с Рэем.

“Все тропы таковы: сначала паришь в эдаком шекспировском арденском раю, ожидая вот-вот встретить нимф и мальчиков с флейтами, а потом на тебя внезапно наваливается раскаленное солнце, доводящее до кипения, просто адская пыль, крапива и сумах... как и в жизни”.

Кстати, о нем. Немного настораживал главный герой - Рэй Смит (Керуак). Он долгое время казался излишне бесхребетным конформистом. Создавалось ощущение, что весь путь он только и делает, что играет в буддизм, регулярно нарушая его основные принципы и стараясь угодить своим более опытным спутникам. Как только жизнь оставляла его один на один с препятствием, он тут же принимался ныть и причитать. Но как двигался ввысь сюжет, так развивался и Рэй. Он превращался в мудрого, сильного и свободного от предрассудков персонажа, раскрываясь для читателя в неожиданных ипостасях. Герой пытается обрести самостоятельность. Самостоятельность не просто в своих поступках и словах, но и в мыслях, сознании, по-настоящему примерить на себя роль Бродяги Дхармы. Конечно, полностью от своих сомнений он не избавился, но в финале романа, несмотря ни на что, сумел их преодолеть.

“Один человек, практикующий доброту в глуши, стоит всех храмов, воздвигнутых этим миром”.

И если попытаться резюмировать главный посыл романа, то он будет вытекать из фигуры Рэя. Каждый человек ежедневно ведет борьбу с собой, со своими страхами, переживаниями и впечатлениями. В этих сражениях он легко может потерять себя настоящего и купиться на иллюзорный образ американской мечты: большие заработки, роскошная жизнь и непререкаемый авторитет. Но уважение и почет таких же как он – единственное, что будет иметь для него настоящую ценность - окажется в итоге лишь пустым трепом, неспособным даровать истинной радости жизни, которая здесь, прямо перед глазами. Это и красота природы, любование которой абсолютно бесплатно, это и дружба с интересными людьми, которым не важен статус, это и счастье, которое обязательно откроется тебе.

“Твои слабости достойны восхищения. Я их покупаю”.

Керуак старается убедить читателя, что сомневаться и переживать – это нормально. Всегда рядом с нами будут люди, которые в чем-то сильнее, умнее или опытнее нас. Но и они, каждый из них, так же сомневаются. Вся наша жизнь – череда выборов: глупых, хитрых, сложных... И каждый выбор обязательно изменит нас и наше будущее. Керуак-Рэй Смит говорит о том, что не стоит бояться своих страхов, что в любой ситуации следует прислушиваться к себе, преодолевать себя и знать, что если какое-нибудь дерьмо все же случится, ты сможешь встретить его с улыбкой.

“– Теперь понимаешь, почему на Востоке так любят чай, – сказал Джефи. – Помнишь, я рассказывал про эту книгу: первый глоток – радость, второй – счастье, третий – спокойствие, четвертый – безумие, пятый – экстаз”.

В заключение, можно сказать, что “Бродяги Дхармы” оставила от себя приятные впечатления. Керуаку удалось создать довольно сильный по своим мотивирующим свойствам роман, который, однако, не возымеет своей силы, если попадет не в те руки или не под то настроение. Потому, посоветовал бы “употреблять” его вкупе с литрами любимого чая, в спокойной вечерней обстановке, полностью абстрагировавшись от проблем.

Я поклонник творчества Керуака и Буковски, и тоже пишу рассказы, и некоторые уже публикуют в жураналах и альмонахах, и я решил попробовать в подобном им письме и слоге. Но, как известно, из за своего длинного и "грязного" стиля оба писателя не у всех пользуются популярностью. Я хотел узнать ваше мнение, ведь тут наверняка немало их почитателей, да и вообще людей, любящих прозу и верлибр. Стоит ли продолжать в том же духе?

когда в голове боль наутро, ее не прогнать. нужно просто смириться и попытаться жить с этим дальше. вчера ты неплохо провел время, выпивая дешевое пойло в потерянном в закоулке баре, грязном, пропахшем рыбой и пи**ой, веселился с бичами и слышал их рассказы о жизни, а сегодня жизнь берет тебя за шиворот и швыряет на обочину. казалось бы, куда хуже? о, ерунда.

я открываю глаза. прямоугольные стены, клетчатые обои, бело-серая тюль на окне, что прячет бесстрастное и молчаливое небо от моих глаз. Небо, что бирюзовом полотном стелет горизонт, прервываемый столбиками домов, словно неровный график прошлогдних отчетов в небе. Белая Юрюзань, серая немецкая плита Wramel, что стоит здесь с тех времен, как отстроили дом, то есть тысячу лет тому назад, когда вымерли динозавры и появились первые люди, те самые, что снуют под моим окном с 6 утра и до 11 вечера. На плите стоит бирюзовый чайник.Он там стоит сколько я себя помню в этой квартире, и, наверняка столько же простоял при своем прежних хозяевах.

я закрываю глаза и думаю, господи, наверное, сейчас я умру и буду этому бесконечно счастлив, но это было бы слишком просто, и потому я поднимаюсь, с большим усилием отрываю свою задницу, еще тяжелей голову, прохожу по холодному полу, выпиваю кружку воды, надеваю футболку и иду по раскаленному асфальту, поднимая тяжелые взгляды опустошенных людей, хотя нет, они пусты с рождения и умрут пустыми, и когда их положат в еще пахнущий сосной гроб, он будет такой же пустой, такой же, каким его везли сюда, а теперь люди несут его на руках и не ощущают тяжести, потому что в нем ничего нет, а кости не пахнут и не имеют смысла. И все что останется после него, это запах сосны.

Я беру то, что мне нужно и медленно иду обратно, и может я счастлив, потому что в этот момент я думаю и вижу жизнь, какая она есть, и вижу уставших бродяг, которые идут вдоль обочины и останавливаются, что бы сделать глоток, и идут себе дальше, несчастые или счастливые, нет, определенно счастливые, хоть они этого и не знают. жизнь, это всего лишь слово, и все ерунда, ты просто иди и смотри по сторонам и запоминай, и делай глоток, ведь первый раз всегда первый, и все тяжело и сложно только вначале, а потом ты будешь вспоминать все то, что было, и хреново, если ничего будет. Ведь это все, что будет, но я верю, что этого хватит. Солнце жарит со всею своей неистовостью, и собаки спрятатись в конурах и оттуда видно только хвост и иногда голову. Вот ведь умная скотина. я же иду и думаю, вот черт, я сейчас сдохну и свалюсь в траву и не смогу подняться, но я почти бодхисаттва в это момент, я мыслю как бог, черт, я есть бог, я есть все, я мог бы столько сказать , и все будет правдой, но кому до этого есть дело? Но есть глоток в руке, и останови шаг, останови мгновение, и иди дальше по обочине - это и есть жить, только не забывай смотреть по сторонам.