ПРЕДЫСТОРИЯ. НЕПОКОРНЫЕ ГАЛЛИЯ И ГЕРМАНИЯ

По свидетельству древнеримского историка и писателя Светония, консул и император Рима, великий понтифик и трибун, «отец отечества» и первый принцип Гай Юлий Цезарь Октавиан Август после известия о страшной резне в Тевтобургском лесу не брился и не стригся несколько месяцев, бился головой о стены и повторял одну и ту же фразу. Quintili Vare, legiones redde! Поражение римского войска шокировало не только Августа и всю римскую элиту, являясь пятном на блестящей эпохе правления Октавиана. Pax romana, так долго строившийся Августом, треснул по швам, но нам стоит поговорить подробнее о причинах и предпосылках римской катастрофы.

Начнём с взаимоотношений германцев с римлянами. Отправимся в далёкое прошлое, когда Рим был республикой со своими внешними и внутриполитическими проблемами.

В первый раз Рим столкнулся с германцами в 113 году до н. э., племя кимвров разгромило римскую армию в северо-восточных Альпах, а затем германцы прошлись по всей Северной Италии и Галлии. Спустя 60 лет Гай Юлий Цезарь, движимый честолюбием и жаждой славы, отправляется на покорение Галлии и около 50–48 года покоряет новые земли. Одной из причин войны, кстати, так называемой casus belli, стало массовое переселение галлов к югу, где уже была устроена римская провинция Нарбонская Галлия. Галлы начали миграцию по той причине, что их начали теснить германские племена.

Цезарь дважды пересекал реку Рейн, чтобы сразиться с германскими племенами, однако эти битвы были безрезультатными стычками, и германцы просто уходили от римлян в леса и болота. Римский полководец понял, что у него не хватит сил для полномасштабного завоевания Германии, и предпочёл удалиться назад в Галлию, где у него были определенные проблемы.

На ближайшие десятилетия интерес римлян к Германии и отчасти Галлии угас по той причине, что республику сотрясли гражданские войны. Те самые легионы, размещенные до этого в Галлии, были выведены Октавианом для решающей битвы с Марком Антонием в битве при Акциуме. Потребовалось совсем немного времени, чтобы галлы восстали, и подавить их смогли только в 28 году до н. э. Для удобства управления территории Галлии Октавиан разделил её на три мелких провинции. Такова была ситуация в Галлии.

Что касается земель за Рейном, на которых жили германцы, то у исследователей нет источников, которые бы ответили на вопрос о политике Августа в отношении этих земель.

Когда Галлия вошла в состав Римской республики, а чуть позже — в Римскую империю, провинция начала развиваться и укрепляться, тем самым представляя отличную и малозащищенную мишень для набегов германских войск. Поэтому первая теория историков гласит, что Август хотел сделать из Рейна лимес, то есть укрепленную границу, которая должна была защищать Галлию от вторжения варваров. Другие же исследователи полагают, что Октавиан делал ставку на сосредоточение войск в самых опасных местах империи, где могли бы вспыхнуть восстания или нападение со стороны третьей стороны. Таким образом, северо-восток Галлии представлял из себя то самое место, где могли быть расквартированы несколько легионов.

Как бы там ни было, но на дальнейшее принятие решения Августа повлияла битва, состоявшаяся в 16 году до н. э. Через Рейн перешли германские племена сигамбров, узипетов и тенктеров и в долине реки Маас нанесли ощутимое и тяжелое поражение Марку Лоллию, который командовал V легионом Жаворонков. Сама битва была названа «катастрофой Лоллия», однако она нанесла ущерб не только престижу Лоллия, но и всей Империи. V легион, который был создан в 52 г. до н. э. самим Гаем Юлием Цезарем, потерял в битве при Маас свой штандарт, однако распущен не был. Вероятно, это столкновение римлян с германцами стало тревожным звоночком для Октавиана, и он решил пересмотреть свою парадигму внешней политики.

Началась реорганизация галльских легионов. В 15 г. до н. э. Октавиан посылает своего пасынка Друза Старшего в Галлию, где тот методично начинает подавлять восстание. Но его также интересовала и обстановка на Рейне. Друз построил несколько постоянных лагерей вдоль Рейна и заключил союз с батавами, которые проживали в дельте этой реки. В общем, Друз готовился к предстоящей кампании серьёзно, историки полагают, что в его распоряжении было целых семь легионов. За один только 12-й год (до н. э.) он сумел заключить союз с фризами, племя хавков признало верховенство Рима, а войско другого германского племени — бруктеров было разбито.

Весной, после зимовки легионов в Галлии, Друз вновь отправился на границу с Германией, на этот раз ради мщения. Он сумел разбить племена узипетов и тенктеров, которые пятью годами ранее нанесли серьёзное поражение Марку Лоллию. Римские войска достигли реки Везер, однако повернули назад на зимовку в Галлию. На обратном пути легионы Друза подверглись нападению со стороны племени херусков, которые устроили им засаду, которая известна в историографии как битва при Арбало. Друз вышел из битвы победителем и наголову разбил херусков на их же территории, после чего войска провозгласили Друза императором — почётное звание.

Последующие два года кампания в Германии складывалась для римлян вполне успешно, местные племена между Рейном и Везером были усмирены, пять легионов, который принимал участие в кампании, отомщены, а слава Рима была вновь восстановлена. В 10 году до н. э. Друз сокрушил племя маркоманов, которые были частью свевов — суперсоюза племен, которые проживали на территории современной восточной Германии. В 9 году до н. э. из Италии возвращается некто… Маробод, который пользовался благосклонностью императора Октавиана. Маробод становится королем маркоманов и, понимая, что его племя не может соперничать с римлянами, Маробод со своим народом мигрировал восточнее, в то самое место, которое в будущем будет называться Богемией.

К сожалению, в 9 году до н. э. Друз упал с лошади и через месяц умер от инфекции.

Однако римляне продолжали форсировать завоевание германских земель. После трагической смерти Друза для Октавиана стало очевидным, кто будет его наследником престола. Тиберий, будущий император Рима, уже в 12 году до н. э. получил военные посты в германских землях и в Паннонии (совр. Австрия, Словения, Венгрия), кстати говоря, которую он и завоевал.

Тиберий начал компанию против племени сикамбров, которые жили на территории среднего Рейна. Считается, что из этого племени вышел полулегендарный древнегерманский рекс (король) Меровей, основатель франкской династии Меровингов. В 8–7 годах до н. э. Тиберий покорил сикамбров и насильственно переселил их в провинцию Белгику. Казалось бы, вся западная Германия была покорена, однако из-за внутренних семейных обстоятельств Тиберий ушёл в изгнание на остров Родос.

Тиберия сменил Луций Домиций Агенобарб, который подавил несколько последующих восстаний и был последним римским полководцем, кто пересёк границы реки Эльбы. После этого восстания прекратились на какое-то время, что ввело римлян в ложное успокоение. Между германцами и римлянами устаканились отношения, и наступил относительный мир, торговля начала процветать.

Но процветало и королевство Маробода. Маркоманы находились от границ Рима относительно далеко, однако Август считал, что это племя представляет опасность для империи. Он повелел своему пасынку Тиберию, которого вынужденно вернул в Рим в 4 году нашей эры, напасть на маркоманов. Тиберий собрал очень внушительную силу в виде двенадцати римских легионов и отправился с ними против Маробода.

Однако в этот раз боги были не на стороне римлян. Вспыхнуло очень крупное «Великое Иллирийское восстание», которое продолжалось четыре года, с 6-го по 9-й год н. э. Тиберию пришлось прекратить свою кампанию против Маробода и перебросить 8 легионов в Иллирию.

В таком контексте и произошла битва в Тевтобургском лесу. Теперь стоит перейти к героям этого сражения.

КВИНТИЛИЙ ВАР

Квинтилии — древний патрицианский род, к моменту правления Октавиана изрядно обедневший. Несмотря на своё происхождение, этот род никогда не пользовался особым влиянием в Риме. Первым и последним представителем рода, кто получал должность консула, был некто Секст Квинтилий Вар в 453 году до н. э.

Отец Публия Квинтилия Вара, тоже Секст, являлся сенатором и служил квестором в 49 году до н. э. Известно, что он примкнул к сенаторской партии во время гражданской войны против Цезаря. Некоторые из историков полагают, что он имел причастность к убийству Цезаря, хотя и завершил свою жизнь бесславно. Он был одним из тех, кто совершил самоубийство после битвы при Филиппах в 42 году до н. э., где войско Октавиана и Марка Антония сокрушило последнюю республиканскую армию Брута и Кассия. Публий Квинтилий Вар родился за 4 года до смерти отца, то есть в 46 году до н. э.

Несмотря на политику своего отца, Публий стал поддерживать Августа, что неудивительно. К совершеннолетию Вара как таковой республиканской оппозиции уже не осталось, нарастал конфликт между Октавианом и Марком Антонием, который закончился только в 31 году до н. э., в битве при Акциуме. Как бы там ни было, Публий Квинтилий Вар был сторонником Октавиана, о чем говорит и его женитьба на Випсании Марцелле, дочери Марка Випсании Агриппы, который являлся ближайшим другом и одним из лучших полководцев Октавиана Августа. Так, Квинтилий Вар стал близким другом не только Агриппы, но и Августа, что сулило ему успешную политическую карьеру.

Известно, что Вар стал квестором в 22 году до н. э., хотя на тот момент ему было только 24 года (эту должность могли занимать люди, которым исполнилось 30). После этого Публий Квинтилий Вар сопровождал Августа в его поездках по восточным провинциям империи в 22–19 годах до н. э. Это еще больше укрепило его репутацию в сенаторских кругах, и в 12 году до н. э. он уже был избран консулом. Когда его сват Марк Агриппа умер в 12 году до н. э., он произнес свою надгробную речь вместе с будущим императором Тиберием.

Вар пользовался не только благосклонностью Октавиана, но и его доверием. Об этом говорит то, что Август назначил его наместником в таких важнейших провинциях, как Африка (8–7 гг. до н. э.) и Сирия (с 6 по 4 гг. до н. э.). Но почему эти провинции были такими важными?

Африка и Сирия были богатыми провинциями с плодородными землями, благоприятным климатом и развитой сельскохозяйственной инфраструктурой. Эти регионы играли ключевую роль в обеспечении Рима зерном, маслом, вином и другими ресурсами, необходимыми для поддержания населения и армии. Кроме того, Сирия располагалась на важном перекрестке торговых путей и имела стратегическое значение для контроля над Востоком, где постоянно происходили стычки с парфянами и необходимо было развязывать клубки политических интриг с прикавказскими государствами. Африка была ключевым регионом для контроля над средиземноморскими морскими путями и обеспечения безопасности империи.

Между тем Сирией управляли также надёжные люди, которым Август доверял, так как эта провинция была богатой и, соответственно, жажда наживы могла бы погубить любого. Известные правители Сирии в правления Августа, например Луций Волузий Сатурнин или Гай Сентий Сатурнин, были людьми честными и располагали доверием Октавиана. Это свидетельствовало лишь о том, что Август действительно доверял Вару.

Как бы там ни было, но правление Публия Квинтилия Вара в Сирии запомнилось своей суровостью, жестокостью и высокими налогами. После смерти того самого известного царя Иудеи Ирода Великого, который был подконтрольным римским правителем, в провинции вспыхнуло восстание. Квинтилий Вар жестко подавил еврейское восстание и распял около 2000 повстанцев. Еврейский историк Иосиф Флавий, который писал об этом событии спустя десятилетия, положительно отзывается о времени правления Вара в Иудее, в то время как римский историк Веллей Патеркул обвиняет Вара в коррупции и взяточничестве. Кто из них прав — неизвестно, но допустим, Иосиф Флавий часто заигрывал с Римом и обелял его, чтобы примирить свой народ с римским. Оставим это, понимая, что слухи не появляются на пустом месте.

Между 10-м годом до н. э. и 6-м годом нашей эры товарищ Вара — Тиберий окончательно, как сам он считал, усмирил германские племена на берегах Рейна. Однако после Великого Иллирийского восстания сам Тиберий отправился в Иллирию, рекомендовав пост наместника Германии Вару, с чем Август согласился. В 7-м году нашей эры Публий Квинтилий Вар становится пропретором провинции Германия.

В его распоряжении было пять легионов, два из которых были расквартированы в Майнце (лат. название — Могунтиакум), на самом Рейне Вар командовал XVII, XVIII и XIX легионами. Я думаю, все знают печальный исход Тевтобургской битвы, поэтому мне хотелось бы кратко поговорить об этих легионах, которые были уничтожены и навсегда расформированы.

Все три легиона были основаны в 41 году до н. э. самим императором Августом. Как считают историки, они были созданы для борьбы с Секстом Помпеем, который являлся сыном Гнея Помпея Великого, противника Цезаря. База Помпея, который являлся противником Октавиана, была в одном из самых важных для Римской республики и империи географическом месте — Сицилия, брюхо всей Италии. Секст Помпей часто использовал морские набеги, а также угрожал поставкам зерна в Рим. Считается, что эти три легиона были обещаны Марку Антонию для войны с парфянами, однако после битвы при Акциуме были расквартированы в Галлии. Ветераны XIX легиона после войны с Марком Антонием были поселены недалеко от Пизы, а остальная часть легиона была размещена в Кёльне, на границе Рейна. Известно, что все три легиона участвовали в кампаниях по покорению Германии, сначала под командованием Друза Старшего (13–9 гг.) и Тиберия.

Если не брать в расчёт различных ауксилариев и вспомогательных войск, под командованием Вара оказалось около 25 000 человек, что составляло около 20% действующей римской армии. Части историкам эта цифра кажется завышенной, однако, если и так, то завышена она ненамного. Германия была провинцией приграничной и довольно взрывоопасной, вероятно, что в этих землях пытались укомплектовать легионы по максимуму.

Однако неизвестно точное число людей, которые принимали участие в битве при Тевтобургском лесу. Из пяти легионов Вара только три из них оказались в западне, это около 15 000 человек плюс около 4000 тысяч вспомогательного войска. Считается, что с тремя легионами шёл и обоз с гражданскими лицами, в основном торговцами. Таковы были силы Публия Квинтилия Вара перед битвой, теперь же стоит рассмотреть того самого человека, который сумел одержать знаменательную победу над непобедимыми римскими легионами.

АРМИНИЙ

Арминий, который в будущем стал символической фигурой в Германии в период подъема национального сознания, родился в 17 году до н. э., был сыном вождя племени херусков Сегимера. Кстати говоря, неизвестно, был ли Сегимер одним из тех, кто возглавлял херусков в засаде на армию Друза в битве при Арбало. Однако мы знаем, что впоследствии Друз оставлял некоторые римские войска на зимовке на земле херусков, которые после его кампании становятся союзниками Рима. Оба его сына были отправлены в Рим, возможно, в качестве заложников. Сегимер во главе херусков участвовал в борьбе Тиберия против германских племён квадов, семнонов и лангобардов.

У Арминия был брат Флав, они оба были военачальниками в римской армии (1 г. до н. э. — 6 г. н. э.), хорошо говорили на латыни и, естественно, получили отличное военное образование. Оба сына Сегимера получили римское гражданство и статус всадника (эдакий богатый средний класс, который пользовался известным влиянием в Риме). Известно, что в 4 г. н. э. Арминий служил в недавно покорённой Тиберием Паннонии, но вернулся на родину в следующем году. Через два года в Паннонии произойдет очень важное и болезненное для Рима Великое Иллирийское восстание. Все эти факты хорошо говорят о том, что Арминий прекрасно знал не только о римской политике, но и военную тактику, манёвры легионов, их построения против германцев.

Однако мне интересно до сих пор, что же так повлияло на взгляды Арминия на Рим? Замышлял ли он предательство с самого начала, был ли он настроен к Риму враждебно с тех пор, как стал их заложником, или на германца повлияли совершенно другие обстоятельства?

Интересный факт: брат Арминия — Флав остался в Паннонии, будучи военачальником в ауксилии (вспомогательные римские войска, которые набирались из союзных Риму народов). При осаде далматинского города Андетриум во время Великого Иллирийского восстания Флав потерял глаз в тот же самый год, когда его брат разгромил три римских легиона в Тевтобургском лесу.

Некоторые из историков полагают, что на Арминия повлияла засада, устроенная херусками при Арбало в 11 году до нашей эры. Римская армия действительно попала в засаду, устроенную германцами, однако Друз Старший перегруппировал свои войска и с хладнокровием перебил много херусков, выйдя из битвы победителем. Если верить дате рождения Арминия, то на тот момент ему было всего лишь шесть лет. Но! Мы не располагаем сведениями о том, был ли отец Арминия, Сегимер, в битве при Арбало и где на тот момент был сам Арминий.

Представляется более справедливым отметить победу Друза над херусками в 8 году до н. э., после которой Арминий и его брат Флав были отправлены в Рим в качестве заложников. Опять же, мы плохо знаем о характере будущего героя и вождя херусков, мы не можем с полной уверенностью утверждать, что плен у римлян повлиял на антиримскую позицию Арминия. Даже если это и было так, держал ли он это в тайне от своего брата? От отца? Есть интересный нюанс: в битве в Тевтобургском лесу засадой руководил Арминий, никак не вождь херусков, ведь в тот момент их вождем был сам Сегимер. Тогда возникает резонный вопрос: почему германские племена так доверяли Арминию? Зная, что тот пробыл в Риме около десяти лет, вожди других племен могли бы отнестись к идее засады со скептицизмом. Мне представляется, что подобный заговор зрел давно, возможно, с тех пор, как поднялось «Великое Иллирийское восстание». Арминий знал дислокацию римских войск, знал о том, что большую часть легионов Тиберий забрал с собой в Далмацию и Иллирию. Возможно, что коренным сломом для взглядов Арминия явилось то, что восстание не было подавлено в первый год и только начало разрастаться с новой силой. Скорее всего, главной причиной восстания являлась даже не зависимость херусков от Рима, а некомпетентное правление Вара, его высокие налоги и жестокость.

Как бы там ни было, мы не можем утверждать ничего о антиримских настроениях Арминия, и, думаю, это навсегда останется предметом спекуляций. Я, однако, выдвину такое предположение, что после римского плена херуск и не помышлял ни о каком восстании. Вероятно, мысли о засаде возникли у Арминия тогда, когда с новой силой разрослось «Великое Иллирийское восстание». Германец прекрасно знал и о том, что два легиона Вара были на зимних квартирах на берегах Рейна и у римского военачальника осталось всего три легиона. Да, Арминий полностью переиграл недальновидного Публия Квинтилия Вара.

Интересный факт: Флав сражался вместе с сыном императора Тиберия, Германиком, в битве на реке Везер. В этой битве Флав сражался на стороне римлян, и они одержали победу над объединенными германскими племенами, которыми командовал его брат — Арминий.

Как бы там ни спорили историки и ни спекулировали на подобную тему, мы не можем даже приблизительно указать численность германских воинов. Кажется, что, если восстание планировалось на протяжении длительного отрезка времени, то германцы могли собрать большое количество воинов. В случае засады германцы должны были действовать уверенно, вероятно, что их количество было равным римским легионерам или больше. Арминий знал количество человек в легионах, и кажется правдоподобным, что он не стал бы выступать против Вара с меньшим количеством людей.

Интересный факт: Флав умер в 47 году нашей эры, и херуски обратились к Риму с просьбой прислать его сына Италика. Италик был последним выжившим членом их семьи.

Тевтобургская битва. Как варвары смогли победить римские легионы. Часть 2. Сражение - вторая часть поста

В это время в Японии уже вовсю шёл период Яёй (ок. 300-х гг. до н.э. – 300-х гг. н.э.), появились государственные образования на территории Кореи, стремилась к своему закату Западная Хань, а большую часть современной Индии занимала Сатавахана. Парфии оставалось существовать ещё лет двести с небольшим, но на тот момент она ещё чувствовала себя неплохо (хотя неподалеку и примостились государства ючжей и индоскифов), чего не скажешь о многих других странах. На юго-востоке Аравийского полуострова уже некоторое время развивались арабские государства, культурные наследники древней Сабы – собственно Саба, Химьяр, Хадрамаут, Катабан и Маин, жители которого, возможно, основали знаменитые Мекку и Медину. Этим государствам, хотели они того или нет, приходилось контактировать с африканским Аксумским царством, а само Аксумское царство соседствовало с государством Мероэ (Куш), ныне известным своими пирамидами.

Можно, конечно, упомянуть и о многих и многих других странах и народах, но тогда получится слишком много. Да и куда важнее сегодня подчеркнуть то, что огромная часть Старого Света на тот момент оказалась под властью Римской империи, которой управлял Октавиан Август (как он пришёл к власти и превратил страну в империю можно частично узнать из прошлых заметок, например из этой: История нашего мира в художественной литературе. Часть 54. «Клеопатра», «Юлий Цезарь» и «Антоний и Клеопатра»).

Римская империя к началу I-го века нашей эры достигла ощутимого культурного и экономического взлёта (например, в начале эры там жили и создавали свои труды такие известные личности как Овидий, Тит Ливий и Афинодор Кананит, строились акведуки, и даже стали появляться товары, полученные от восточных торговцев, перемещавшихся по Великому Шёлковому пути), и владела не только хорошо изученными территориями Северной Африки, Ближнего Востока и Средиземноморья, но и заметно продвинулась на север, к германским землям, что побудило жившие там (и не только там) племена как-то на это реагировать. Поначалу грубой силой. Так восстания поднимали и германцы, и фракийцы, и иллирийцы. Причем если восстание бессов во Фракии подавлено было довольно быстро, то Великое Иллирийское восстание (6-9 гг.) оттого так и названо, что тянулось в течение нескольких лет и, по сути, обозначило конец завоевательных успехов первого римского императора.

Но самый большой бадабумс устроили в те годы римлянам германцы. Причём так, как не ждали. Ослепленные собственным величием римляне охотно брали на военную службу тех, кого называли варварами, и не задумывались о том, что полученные при подготовке и в боях знания те могут потом использовать как-нибудь не так. Например, как известный германский вождь Арминий (ок. 16г. до н.э. - 21 г. н.э.) из племени херусков. И надо ж было такому Арминию появиться именно тогда, когда покорять булкой и плёткой германцев Август отправил Публия Квинтилия Вара. Поскольку история довольно известная, дальше рассказывать, пожалуй, не буду, а лучше предложу прочитать сегодняшнюю книгу:

«Верни мне легионы» Г. Тертлдава

Время действия: I век н.э., 7-9 гг. н.э.

Место действия: Римская империя, а также сопряженные земли (территории современных Италии, Германии, Словении и Франции).

Интересное из истории создания:

Данное произведение Гарри Тёртлдав (о котором я подробно рассказывала тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 47.1. «Эллинские торговцы») опубликовал в 2009-м году и посвятил  Гвину Моргану, Рону Меллору и Хэлу Дрейку. Мне стало интересно, что это за люди такие, и, хотя не могу утверждать, что я всех правильно нашла, но получилось вот что.

Рональд Дж. Меллор (р. 1940) – это выдающийся профессор истории Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, специалист по истории Древнего Рима, в частности, древней римской религии и историографии.

Гвин Морган (р. 1945) – канадский инженер и нефтяник. В 2005 году он был назначен членом Канадской инженерной академии (FCAE).

Что касается Хэла Дрейка, то, возможно, речь шла о Харольде (или Гарольде) А. Дрейке (р. 1942), американском исследователе истории Древнего Рима, который специализировался на поздней античности.

Кроме того, Тёртлдав отмечал, что опирался также на работы других современных историков (П. С. Уэллс, Т. Клун), и на воспоминания тех, кто жил в те времена (например, Веления).

О чём:

В 7-м году н.э. Публий Квинтилий Вар был уже немолод и ждал, если не того, что его, наконец, оставят в покое, так хотя бы того, что не станут поручать ничего сверхсложного, а тем более убийственные миссии. Тем более что, как-никак, он женат на Клавдии Пульхре, дальней родственнице самого императора. Однако именно император и вызвал одним несчастливым днём Вара к себе, чтобы объявить ему Good News – поскольку Тиберий очень занят восстанием в Паннонии и Иллирии, то разбираться с непослушными наглыми германцами придётся ему, Вару.

Вар от такого назначения был в полном отчаянии и печали, но поделать ничего не мог – те, кто хотят пожить подольше, с Октавианом Августом не спорят. Тот вон, за безобразное поведение даже родную дочь, Юлию, отправил в ссылку на маленький островок. Так что Вар собрал свои манатки и в сопровождении грека-раба отправился на место ссылки назначения через Галлию. По пути и уже в Ветере, где ему предстояло рулить аж тремя легионами, ему сочувствовали и некоторые даже предупреждали, что mission impossible. Сам Вар, даже, если б и разделил это мнение, взять и свалить всё равно не мог, так что пришлось пытаться.

Примерно в это же время в Паннонии в подавлении восстания принимал участие некий Арминий, сын довольно влиятельного херуска, который подался в римские вспомогательные войска с единственной целью – понять, как работает «непобедимая» военная машина римлян. Он бы и дальше продолжил это узнавать, кабы не явился к нему соплеменник и не сообщил неприятную новость – он так долго изучал римские военные технологии, что другой знатный херуск, Сегест, решил отдать дочь, Туснельду, и по совместительству невесту Арминия другому. Тогда оскорбленный Арминий получил разрешение и убыл на родину, где после всех размышлений девицу с её согласия просто умыкнул. А её отец отправился за справедливостью к самому Вару. Вот тут-то и закрутилась эта карусель…

Отрывок:

«…На северо-западе собирались высокие, плотные, темные тучи. Ветер дул в лица марширующим римлянам. Квинтилий Вар раздул ноздри: если этот ветер не несет с собой запах приближающегося дождя, значит, наместник ничего не понимает в погоде.

Проклятье, а ведь Арминий уверял, что в здешних краях дожди в это время года бывают очень редко. Наместник невольно огляделся и лишь потом вспомнил, что германец отправился к своей Туснельде. Вар поискал взглядом Зигимера, но и того не было видно.

Зато кто маячил поблизости, так это Аристокл, ехавший, как обычно, на ослике, а не на коне.

— Господин… — заговорил раб, перехватив взгляд Вара, причем заговорил таким тоном, словно был значительной персоной и намеревался сообщить нечто важное.

— Ну, что еще? — буркнул Вар и услышал раздражение в собственном голосе.

Как он и думал, раб указал на очевидное:

— Мне неприятно это говорить, господин, но, похоже, собирается дождь.

— Если тебе неприятно это говорить, — взорвался Вар, — тогда незачем разевать свой поганый рот!

— Прошу прощения, господин, — промолвил Аристокл то ли испуганно, то ли обиженно.

Вар вздохнул. Когда владеешь человеком и держишь в руках его жизнь, неизбежно возвышаешься в собственных глазах. Но это не значит, что ты вправе набрасываться на раба не потому, что тот провинился, а просто из-за своего дурного настроения.

Снова вздохнув, наместник сказал:

— Есть вещи, с которыми ничего нельзя поделать. Не везет, так не везет.

— Истинная правда, господин.

Что-что, а это Аристокл, будучи рабом, знал слишком хорошо. Например, если Вару охота на него набрасываться, что он может с этим поделать?

Римский наместник снова оглянулся по сторонам и еще сильнее нахмурился.

— Ты видел в последнее время Зигимера?

Раб энергично покачал головой.

— Нет, господин. Однако он должен быть где-то здесь.

— Мудрое высказывание. Каждый, кто существует, где-нибудь да находится, — проворчал Вар, поднимая взгляд к небесам.

Тучи сгущались, темнели, в воздухе отчетливо пахло близким дождем. Вар огорченно прищелкнул языком.

— Хотелось бы только знать, где Зигимер сейчас.

Аристокл сделал вид, будто заглядывает в свой поясной кошель, что заставило Вара фыркнуть.

— Я не ношу германца с собой, — промолвил грек.

— Да, я тоже.

Вар снова огляделся. Зигимера по-прежнему нигде не было видно. Наместник подозвал проезжавшего мимо младшего кавалерийского командира и приказал:

— Найди отца Арминия. Мне нужно с ним поговорить.

— Есть, командир.

Кавалерист отсалютовал, передал приказ двум или трем рядовым, и те поехали вдоль колонны, выкрикивая имя Зигимера.

— Этак недолго и спугнуть, — пробормотал Аристокл.

Возможно, он имел в виду скрывавшихся в кустах куропаток. Зигимер, прирожденный хищник, больше походил на клыкастого дикого кота, чем на безвредную, невинную, беззлобную птаху.

Вар слышал, как легионеры все громче и настойчивей выкликают имя Зигимера. Крик передавался по цепочке, но наместник не слышал ответного возгласа отца Арминия.

— Куда он подевался? — проворчал Вар.

— Похоже, поблизости его нет, — отозвался Аристокл.

Римский наместник предпочел бы услышать совсем другое. Спустя некоторое время вернулся посланный на поиски кавалерист и безразличным тоном доложил:

— Прошу прощения, командир, но будь я проклят — похоже, этот несчастный поганец смылся, оставив нас с носом.

— Как это могло произойти?!

Квинтилий Вар махнул рукой, указывая на тысячи марширующих легионеров.

— Нас вон сколько, а он один!

Кавалерист флегматично пожал плечами.

— Еще раз прошу прощения, командир, но так уж вышло. Полагаю, он отъехал в лес пару часов назад. Если бы его кто-нибудь спросил, куда он и зачем, он мог ответить, что хочет облегчиться. Но скорее всего, никто не потрудился задавать вопросы. Для простых воинов он пустое место, лишняя обуза, так к чему за ним следить?  — И они следили так плохо, что даже не заметили, вернулся ли он из леса? — раздраженно спросил Вар.

Всадник снова пожал плечами. Что он имеет в виду, Вар не понял, а кавалерист не спешил пояснять. Впрочем, тут и так все было ясно: наместника Зигимер интересовал лишь потому, что являлся отцом Арминия, а у простых римлян вообще не было причин волноваться из-за исчезновения варвара.

— Это не выглядело бы так подозрительно, если бы он сказал тебе, что хочет составить компанию сыну, — подал голос Аристокл.

Еще одно замечание, которого Квинтилий предпочел бы не слышать.

— Не прочесать ли кусты, командир? — спросил кавалерист. — Бьюсь об заклад, люди не станут возражать. Это будет забавней охоты на кабана или тура, хотя, конечно, толку от такой добычи меньше — ведь пойманного варвара не освежуешь и не поджаришь на углях.

Всадник с ухмылкой добавил:

— Вообще-то, конечно, можно и поджарить, да только кто станет его есть?

Вар неохотно — так неохотно, что удивился сам себе, — покачал головой.

— Нет, не стоит. Он мог отлучиться по вполне невинной причине.

Верховой не стал возражать, но хмыкнул с нескрываемым скептицизмом.

— Вполне мог, — стоял на своем Вар. — И вообще, Арминий — наш верный друг. Мы потеряем союзника, затеяв псовую охоту на его отца!

Кавалерист опять пожал плечами, давая понять, что это не его дело.

Такое отношение нисколько не удивило Вара. Зато удивило и вызвало досаду то, что точно так же пожал плечами Аристокл.

Не успел римский наместник проронить и слова, как на тыльную сторону его левой ладони упала капля. Он с удивлением воззрился на мокрую руку — это еще откуда?

«Идиот! — тут же подумал он. — Откуда же еще, как не…»

Вар поднял взгляд к темному, пасмурному небу, и еще одна капля угодила ему в глаз.

— Да уж, Арминий неважно предсказывает погоду, — проворчал Аристокл, вытирая мокрую щеку.

— Он предупреждал, что ничего не обещает наверняка, — уныло отозвался Вар.

Это прозвучало неубедительно даже для него самого.

А дождь все усиливался…»

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Тёртлдав в некотором смысле подверг сомнению некоторые утверждения, причем, видимо, неосознанно. Например, что Арминий был народным героем, который спас германцев от рабства и исчезновения их неповторимой культуры…Хотя при этом толсто намекнул на то, что культуры-то там с гулькин нос. Да и Арминий в его романе выглядит персонажем, мягко говоря, неоднозначным, хотя лично у меня он вызывал отчётливое отторжение, потому что производил впечатление то ли лицемера, то ли идиота, который не видит противоречий в собственных рассуждениях. Да и честолюбия у него было куда больше, чем любви к родине. Впрочем, вынуждена признать, что такой образ выглядел более чем правдоподобно.

То ли дело Публий Квинтилий Вар, которого Тёртлдав выставил просто невменяемым тупым ослом, потому что иначе его поведение объяснить довольно трудно. И просто ассоциация молодого варвара с сыном – слабое объяснение для подобной линии поведения. Как заметил автор в собственном же тексте, военачальнику так-то ничто не мешало хотя бы просто проверить донесения, но он предпочёл на них забить. Это не то что бы неправдоподобно, но всё равно рукалицо) Если б Вар был таким слабоумным, вряд ли ему поручили бы подобное задание. Хотя как знать…Кстати, Тёртлдав клялся и божился, что никак не погрешил против исторической истины, что, в принципе и вправду так, но, как говорится, есть нюанс.

Допустим, он честно написал, что вроде как неизвестно, когда произошло похищение Туснельды, и что, возможно, оно было позже (хотя я, например, видела сведения о том, что это случилось в 15-м году н.э., что делает логичным то, что в 17-м году, во время похода Германика, у неё от Арминия вроде как ещё не было детей, и единственного сына она родила в плену. Ну да ладно, объяснение писателя про высокую детскую смертность в те времена меня, в принципе, устроило). Но вот то, что римляне в роковую для них осень 9-го года н.э. просто решили прогуляться другим маршрутом до зимней базы под предводительством Арминия, о котором ходило столько стрёмных непроверенных слухов, выглядит уже не так правдоподобно. Впрочем, подобную точку зрения имел и немецкий военный историк Г. Дельбрюк, ссылаясь на то, что римское войско сопровождали женщины и дети (о чём, кстати, Тёртлдав умолчал).

Однако есть и другая версия – будто бы восстание начали отдалённые германские племена, и под предлогом подавления этого восстания Арминий и повёл римлян за собой. Конечно, эта версия не очень хорошо согласуется с предыдущим уточнением про обозы, но зато хорошо бы объяснила, как можно было пойти за этим варваром после сообщений о засаде, потому как предполагает недостаток времени для взвешенного решения. И уж коль автор не стал упоминать о женщинах с детьми, странно, что он не воспользовался именно этой версией. Кроме того, из его текста как-то не складывается впечатление, что битва растянулась на два-три дня. Но да ладно.

Не считая этого, я могу сказать, что психологически персонажи романа выглядят живыми и вполне достоверными, есть, за что зацепиться. Уж что-что, а это Тёртлдаву даётся хорошо. Вар, когда он не тупил и не задирал нос, у меня вызывал скорее жалость. Видимо, этого и добивался писатель. Ну а самым адекватным там казался отец Туснельды, Сегест. И вот тут-то и кроется неоднозначность ситуации, сложившейся вокруг подчинения германцев Риму. Сегест ратовал за поддержку римлян, не только потому что опасался истребления своего народа в случае сопротивления, но и потому что видел однозначные преимущества римской цивилизации и культуры, и ту пользу, какую римляне могли бы принести Германии. И сам он производил впечатление миролюбивого, в целом честного и культурного человека, в отличие от Арминия и его отца. Фишечка в том, что было немало тех, кто разделял позицию Сегеста, и отсюда невольно напрашивается вопрос – а точно ли герой-освободитель сделал хорошо, а не плохо?

И всё это сопровождается довольно выразительным текстом с меткими высказываниями и живыми описаниями, уж чего-чего, а остроумия Тёртлдаву не занимать. Единственное, что меня поистине бесило, так это бесконечная ментальная жвачка из повторений раз за разом одного и того же, одного и того же, иногда с небольшими изменениями, иногда и вовсе без них. К этому надо быть готовым. Эту неприятную особенность текстов данного автора я заметила ещё в цикле про Эллинских Торговцев, но тогда списала на то, что повторения обусловлены временным разрывом между книгами. В данном случае на это не спишешь, и внутри одного романа это изматывает. Однако между повторениями раз за разом всплывают новые подробности и детали, которые и приводят историю к её закономерному финалу. Начало и конец в романе реально стоят того, чтоб эту книгу прочитать. Так что рекомендую, но с оговорками, почему – выше расписала.

Полный список прошлых постов можно отыскать в конце заметки по ссылке:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 53.1 «Осень в Ханьском дворце»

И ещё хочу задать своим читателям актуальный вопрос.

Дальше скоро рассказывать буду только о нашей эре. Вопрос вот в чём - стоит ли продолжать сквозную нумерацию постов или лучше начать вторую часть с нумерацией от №1 и т.д. для нашей эры?