Лудомания
Лера рассказывала психологу: «Я не могу обуздать желание, мы неразделимы, как душа и тело. Подавленное желание делает меня мертвой. Я хочу эмоций, адреналина, хочу чувствовать! Всю радость жизни я получаю играя».
Психолог ловил ее взгляд и понимал, что помочь не в силах.
Она возвращалась домой, всаживала зарплату в онлайн-казино, отрекалась от мира внешнего и забывала о дочери — пятилетней Варе.
Лера была темноволосая, белокожая девушка двадцати семи лет, с плоской талией, ровной спиной, идеально прямым носом, маленькими грудями и громким голосом. Игромания лишила ее мужа, родителей, друзей. Вскорости заберут Варю. Документы на лишение родительских прав подписаны, согласованы, их поверхности отливают синими печатями.
Но сегодня, в последний вечер с Варей у Леры игровая сессия. В полупустой квартире она сидит по-турецки на диване, с ноутбуком в ногах, и склонив голову крутит слоты. Ладони ее потеют, она покусывает наманикюренные ногти, при каждом спине ее охватывает дрожь. Всякий раз как выпадает комбинация повышающая баланс или выстреливает бонуска Лера наполняется счастьем. Ее не интересует выигрыш, ее интересует процесс. Яркие яблочки, бриллиантовые короны, фанфары, искры, нажимать, крутить, 2х, 4х, еще! еще! пожалуйста! прошу! прошу! Черт! Не пора ли сменить слоты?
Маленькая Варя тайком следит за мамой. Она голодна и опечалена. Мама не разговаривает с ней, не готовит ужин. Дочь с обидой глядит на нее, все шире раскрывая свои большие глаза. Варя очень любит покушать, но знает – подойти к маме сейчас означает вызвать ее гнев. С поникшей головой она уходит на кухню, заглядывает в холодильник и обнаруживает только ссохшийся чеснок в ледяной дверце. Она садится на стул, и голодная ждет родительницу.
Леру водили к одержимой бесами. Живущие в одержимой изливались разноголосьем, говорили людям правду о болезнях тела и духа.
Одержимая сказала: «Вот я плыву над нынешним миром и не вижу тебя. Вот я стою над адской бездной и там я не вижу тебя. Я прошусь на руки ангелов, возношусь к небу, но и среди добрых душ я не вижу тебя. Но смотри, что я вижу — где-то под лестницей туго наливается мешочек плевы. В нем растет вторая дочь твоя».
Одержимая сжимает прохладную руку Леры. Их взгляды соприкасаются. Лера видит в пылающих глазах женщины Дьявола среди адских огней. Но могучий Дьявол лишь дарит улыбку и говорит: «То людское порожденье». И сходятся над ним тучи кровавые.
И еще одержимая сказала: «Твой порок силен. Твой порок кормится иллюзиями счастья твоими, агрессией, равнодушием к дочери. Но он же и любит тебя, ты вынашиваешь его, ты мама его». В доме одержимой дверь на улицу была открыта. Лера видела пни выбросившие дикие побеги, а среди них свою малютку, играющую на траве. Лера понимала, что дочь рождена ее утробой, но не могла взять в толк как зависимость от игр может вскормить другую дочь.
Одержимая умалчивала, что налитый мешочек плевы вскоре лопнет.
Вторая дочь впервые осознает себя в маленькой ночи, в теплой влажности, в объятиях покоя. Она понимает, что созрела, она ждет маму, которая склонится над нею, поцелует в лоб, укачает, успокоит. Радость переполняет дитя. И вот мешочек шмякается об пол, воды разливаются в темноту. Но где-же материнские объятия? где свет небесный, сверкающий над матерью? Почему она не пришла?
Во тьме дочь была одна. Ее румянец поблек. Сильное и жестокое чувство предательства ранит ее сердце. Она полутруп, она пропитана едкой вонью крысиного меха. Но она чувствует все. Душе ее неимоверно горько. Томимая грустью она сморкается.
Она уползает вниз, в канавы, стоки, в реки. Она убегает. Тело ее содрогается от рыданий. Глубоко в море, на подводных скалах ее находит Дьявол. Она любопытна ему, она чудовище, но не его руками сотворенное. Позже Дьявол говорил, что насчитал за жизнь двенадцать чудес и она была одиннадцатым чудом. Он взял ее под опеку. Он научил ее многому. Он прагматик.
Вторая дочь знает кто ее мать и знает, что болезнь матери — это ее отец. Болезнь Лудомания. Она похожа на мать ментально. Она такая же эгоистичная, ленивая и легкомысленная. Она любит мать, но простить не может. Ее сердце так изорвано противоречиями, что, когда она видит Леру с первой дочерью в парке, на фоне гранитной глыбы, это большое любящее сердце вырывается из груди и повисает на сосудах. И она плачет.
Варя смотрит на небо. Небо разрыдалось. С улицы, омываемой дождем, доносится голубиное воркование. Оно громко, оно заполняет квартиру. Варя закрывает уши ладошками. Взгляд ее исполнен страха. Мама не поможет ей, она занята.
И вдруг все смолкло.
Лера погружена в сладостную иллюзию. Но вскоре баланс оказывается на нуле. Она опускает голову. Микрозаймы, кредиты, долги, всем, всем должна. Она сжимает кулаки и костяшки пальцев белеют. Никто не дает ей в долг и это осложняет дело. А завтра заберут дочь.
Лера краем глаза видит Варю и кого-то рядом. Она поворачивает голову. Теперь ее лицо искажено до неузнаваемости. В глазах закаменел ужас. Овальное, белое лицо перекошено обеззвученным криком. Лера закрывает свой рот руками и дышит неровно, задыхаясь, губы ее солонеют от слез.
Лудомания держит Варю под крылом, аккуратно поглаживая ее, примерно, как ребенок щенка. Вторая дочь есть белый голубь размером с высокого мужчину. Огромное сердце ее, вскрытое, оплетенное красными сосудам пылко бьется впереди груди. Взгляд ее бездушен, но есть в нем укоризна.
Вторая дочь наклоняет клюв к Лере и тонким голосом произносит:
— Мама.
Лера молчит. Она трет глаза. Глядит в мокрую морду и не понимает.
— Я заберу ее, — говорит голубка.
У Леры от ужаса волосы встали дыбом:
- Не… не посмеешь… нет.
Лудомании горестно, что мама не признает ее. Но прагматик Дьявол научил сдерживаться. Она склонила голову на один бок, затем на другой, распушила перья, проткнула когтистыми лапами паркет и проворковала:
— Отыграй ее.
— Как?
Ноутбук ожил и слоты вновь завертелись, а баланс пополнился на сумму приличную.
— Удвой сумму, мама.
Лера перестала испытывать страх. И порочная радость охватила ее. Радость до слез. Вся красота того счастья, разливающегося восторженным ликованием по ту сторону экрана напитала ее внутренний мир. Как же это было чудесно, головокружительно, снова и снова, игра. Она погружается в экстаз с блаженно-радостной улыбкой.
Впервые Варя смотрит на маму с омерзением. Это чувство было ново для нее. Она не может найти ему слово. Она видела чужого человека. Она обмякла под крылом инфернальной сестрицы.
Спустя часы, когда ночь проглотила весь взбудораженный мир, Лера увеличила баланс вдвое. Условия сделки соблюдены.
Варя спит на полу. Вторя дочь обратив оттаявший взгляд на мать постукивает когтем об пол и признает:
— Мама, ты победила. Теперь я опять уйду во мрак.
— А деньги? Выигранные деньги мои?
И голубка оживилась. Она исполнена надеждой. За стенами город съеден тьмой, но в душе ее восторг от материнского внимания.
— Мама, эти деньги твои, но ты можешь выиграть еще. Тебе везет.
Выигранная сумма удесятеряется, слоты маняще заплясали.
— Мама, ты можешь сделать три вращения, только три. И если сумма прирастет хотя бы на грош, то все деньги твои, а я оставлю тебя.
Лера кусает пальцы:
— А если убыток или ничего?
— Мама, такого быть не может. Удача любит тебя, и я люблю тебя. Но если… то деньги пропадут, а сестрица будет со мною навеки вечные.
Лера терзается, робеет, подавляет соблазн, бросает угрюмые взгляды на спящую Варю. Как никогда ранее она расположена к игре. Она вертится на месте, а взгляд прикован на вращающиеся картинки. Желание ее дико. Она хочет верить, что, Варя подменыш и не ее это ребенок. К душевным мукам присовокупляются увещевания второй дочери, что приободряет и успокаивает ее. Все нормально. И Лера поверила и решилась.
Она ставит на карту Варю. Вне всякого сомнения, будет победа. Либо все, либо ничего.
Проходит несколько минут. Прокручен последний спин. Баланс уменьшился.
На ее плоской талии выступает испарина. Она хочет выйти из положения и бьет пальцем по клавиатуре. Но все тщетно. Она убеждает себя, что все сон. Потерянно рассматривает голубку. Но та триумфально курлыкает и будто наплывает на Леру мордой. Взбудоражено она говорит Лере:
— Я буду любить ее сильнее чем ты.
Лера предпочла бы умереть сейчас. Она проиграла дочь. Она хочет кинутся в лапы чудовищу. Молить его, целовать эти лапы, хоть бы это помогло. Но неведомый ступор удерживает ее. Она вдруг теряется и становится бесчувственным истуканом.
Напыжившись и важности напустившись окрыленная голубка прячет спящую Варю под сердце и уносится в свое гнездышко.
Дождь перестал. Лера может руководить телом, но не может до конца прийти в себя. Она выходит на освеженный прохладой ночи воздух. В предрассветной мгле, в безлюдье улиц в одних носках она шлепает по лужам словно в опьянении. В ее руках, сотрясаемых дрожью трепещет телефон. Она задыхается так глубоко и часто, что не может разблокировать его. Она в исступлении. Она оглядывается по сторонам надеясь на помощь, но натыкается на мертвые глаза светофора.
Бродя, будто по дну пруда, затянутого пленкой Лера выжимает из себя спасительную мысль. По каменному тротуару, мокрому, отражающему серп предутренней луны, поскальзываясь и шатаясь она спешит к неприметному павильону, что стоит в тени липы. Топчется возле него, грызет ногти, хватается за голову, утирает слезы и ждет.
Восходит солнце. Ворона раскаркалась на фонарном столбе. Загудели машины. Свет бьет сквозь крону дерева. В прямых лучах появляется девушка. Она открывает дверь павильона, и Лера увязывается за ней. Любезным движением руки девушка предлагает присесть и уточняет, чем может помочь. Лера просит выдать ей микрозайм. Сотрудница организации тепло осматривает ее с ног до головы и кивнув глазами одобрительно улыбается.
F I N
