Алкоголь тем или иным образом присутствуют в жизни практически каждого человека, не являются исключением и сильные мира сего. Сегодня мы поговорим об алкогольных пристрастиях советских лидеров.

Владимир Ильич Ленин:

Ильич к любому крепкому алкоголю был равнодушен, а вот кружку вторую пивка после долгих диспутов с товарищами мог дернуть.

Однако будучи в гостях на Капри у Максима Горького (1908 и 1910гг.) Владимир Ильич серьезно налегал на кьянти.

Из пива вождь предпочитал темные сорта.

Иосиф Виссарионович Сталин:

В плане выпивки товарищ Сталин был мужчиной сильным. Хотя всю жизнь на его столе, как правило, присутствовали две марки грузинского вина: «Киндзмараули» и «Хванчкара».

В конце жизни Иосиф Виссарионович предпочитал пить разбавленное теплой водой молодое грузинское вино «Маджари», вождь называл его соком для детей. Позже Белла Ахмадулина, написала об этом вине красивые строчки:

«В честь истины, которую мы ждали, доверимся младенчеству маджари!».

Сталин умеренно употреблял старые и очень старые коньяки, отдавая еще с дореволюционных лет предпочтение марке «Энисели».

Случалось вождю перепивать и своих соратников и высокопоставленных зарубежных гостей. За два с половиной месяца до войны вместе с Молотовым они после подписания «Пакта о нейтралитете» с Японией загружали в вагон пьяного вдугаря японского дипломата Ёсукэ Мацуока.

О том, как в 1942 году, Сталин перепил на переговорах Черчилля, очень интересно вспоминал Главный маршал авиации Александр Евгеньевич Голованов:

«Тем временем я увидел в руках британского премьера бутылку армянского коньяка. Рассмотрев этикетку, он наполнил рюмку Сталина. В ответ Сталин налил тот же коньяк Черчиллю. Тосты следовали один за другим. Сталин и Черчилль пили вровень. Я уже слышал, что Черчилль способен поглощать большое количество горячительных напитков, но таких способностей за Сталиным не водилось. Что-то будет?! Почему, и сам не знаю, мною овладела тревога. За столом шла оживленная беседа, звучала русская и английская речь. Референт Павлов с такой легкостью и быстротой переводил разговор Сталина с Черчиллем, что казалось, они отлично понимают друг друга без переводчика. Я впервые увидел, что можно вести разговор на разных языках так, словно переводчика не существует.

Черчилль вытащил сигару такого размера, что подумалось, не изготавливают ли ему эти сигары на заказ. Речь Черчилля была невнятна, говорил он, словно набрав полон рот каши, однако Павлов ни разу не переспросил его, хотя беседа была весьма продолжительна. В руках Павлова были записная книжка и карандаш: он, оказывается, одновременно стенографировал.

Тосты продолжалась. Черчилль на глазах пьянел, в поведении же Сталина ничего не менялось. Видимо, по молодости я слишком откровенно проявлял интерес к состоянию двух великих политических деятелей: одного — коммуниста, другого — капиталиста — и очень переживал, чем все это кончится…

Наконец, Сталин вопросительно взглянул на меня и пожал плечами. Я понял, что совсем неприлично проявлять столь явное любопытство, и отвернулся.

Но это продолжалось недолго, и я с тем же откровенным, присущим молодости любопытством стал смотреть на них.

Судя по всему, Черчилль начал говорить что-то лишнее, так как Брук, стараясь делать это как можно незаметнее, то и дело тянул Черчилля за рукав. Сталин же, взяв инициативу в свои руки, подливал коньяк собеседнику и себе, чокался и вместе с Черчиллем осушать рюмки, продолжая непринужденно вести, как видно, весьма интересовавшую его беседу.

Встреча подошла к концу. Все встали. Распрощавшись, Черчилль покинул комнату, поддерживаемый под руки. Остальные тоже стали расходиться, а я стоял как завороженный и смотрел на Сталина. Конечно, он видел, что я все время наблюдал за ним. Подошел ко мне и добрым хорошим голосом сказал: «Не бойся, России я не пропью. А вот Черчилль будет завтра метаться, когда ему скажут, что он тут наболтал…» Немного подумав, Сталин продолжил: «Когда делаются большие государственные дела, любой напиток должен казаться тебе водой, и ты всегда будешь на высоте. Всего хорошего». — И он твердой, неторопливой походкой вышел из комнаты».

Лаврентий Павлович Берия:

Водку и коньяк не переносил на дух, из всех вин предпочитал ставшее в СССР вином №1 – «Цинандали».

Никита Сергеевич Хрущев:

Этот советский «лидер» любил заложить за воротник, и бывало, что напивался, чуть ли не до милого его сердцу поросячьего визга. Его можно назвать «утонченным ценителем» горилки с перцем и самогона. Хрущеву не давали спать подвиги Сталина, и народная любовь к безвременно ушедшему вождю. Вместо Черчилля в спарринг-партнеры «генсек кукурузник» с дури выбрал финского президента Урхо Кекконена.

Пригласив главу иностранного государства в Завидово, Хрущев за ужином приказал подать под «Столичную» водку не рюмки, а большие фужеры. Выдающийся спортсмен, человек которому предстояло править Финляндией 25 лет, не повел даже бровью. Когда охрана увела под руки не вязавшего лыка Хруща, Кекконен перед тем как выйти из-за стола, налил полный фужер водки и со словами: «На посошок», выпил его до дна.

Леонид Ильич Брежнев:

Первый секретарь ЦК КП(б) Молдавской ССР за двухгодичную работу в республике пристрастился к молдавскому вину и коньяку. В кругу друзей и соратников перед первой опрокинутой рюмкой Леонид Ильич говорил: «Жизнь прекрасна и удивительна, если горло смочить предварительно».

Юрий Владимирович Андропов:

Прославился тем, что в честь него назвали поистине «народную» водку «Андроповкой», пузырь которой стоил 4 руб. 70 коп.

Когда-то еще не став всесильным председателем КГБ СССР, Юрий Владимирович мог изрядно принять на грудь. Янош Кадар, руководитель Венгерской народной республики впоследствии вспоминал, как после подавления антикоммунистического восстания в Венгрии, Андропов без закуси, за 10 минут махнул 4 стакана водки.

В конце жизни генсек мог пригубить капельку рейнского вина, в основном он налегал на «Боржоми».

Константин Устинович Черненко:

В молодости пил все что горит. В конце жизни страдая от язвы желудка, изредка разрешал себе опрокинуть мензурку чистого спирта.

Михаил Сергеевич Горбачев:

По словам соратников, был не дурак выпить. В нашей стране мужики его невзлюбили после начала «Антиалкогольной компании». По сути это был первый шаг к развалу Союза, из-за проблем, которые потянула за собой компания «Горби»:

- мегаскачёк теневых доходов барыг;
- накопление серьезного частного капитала;
- активизация коррупционных схем в республиках и Союзе;
- огромной дыре в бюджете СССР.

Народ смеялся сквозь горькие слезы:

«В шесть утра поёт петух, в восемь - Пугачёва. Магазин закрыт до двух, ключ - у Горбачёва»

«На недельку, до второго» закопаем Горбачёва. Откопаем Брежнева - будем пить по-прежнему»

«Спасибо партии родной, что нету водки в выходной! Но ты не плачь, моя Маруся, - одеколона я напьюся!»