Мой друг судмедэксперт. Антоновы байки 2

Я тут что-вспомнил эпизод из своей биографии о братьях-славянах. Не приходилось с сербами встречаться? Мне довелось году так в 2011. Работали эти сербы в Переславле-Залесском, строительствовали потихоньку. И надо же было так сложиться обстоятельствам... Прораб сербский (звали его Радомир Ракита, ударение на первые слоги) по телефону заболтался, а наш водитель привёз на самосвале песок. Стал сдавать задним ходом, и потерял прораба в зеркале. И переехал.

Серб был, конечно, мощный дядя, ростом 190. Но самосвал есть самосвал. Серб ещё прожил несколько часов в больнице.

А дальше на сцену выходит ваш покорный слуга. Ну, с причиной смерти вопроса не было. Политравма, осложненная травматическим шоком. Но животрепещущая тема в таких случаях – алкоголь.

Я держу в руках акт судебно-химического исследования, в котором русским по белому написано: в крови 0,9%о (промилле), что соответствует лёгкому алкогольному опьянению. Эксперт-химик со стажем больше 30 лет.

Вскоре в моём кабинете появляется представитель сербской стороны. Тоже детина будь здоров. На Балканах преобладает кавказско-балканский антропоморфический тип, они там все такие. Впрочем, этот оказался очень интеллигентным человеком с симпатичным именем Жарко. По-русски говорит с акцентом, но вполне свободно. Пришёл он, конечно, не для выслушивания соболезнований.

Конечно же, его интересует алкоголь в крови погибшего земляка. Услышав цифру, здоровяк качает головой:

– Это исключено. Я хорошо его знал. Он мог выпить, но только не на работе.

– Но и Вы меня поймите, – отвечаю я. – Газовый хроматограф – очень чувствительный прибор. У меня нет оснований не доверять эксперту-химику.

– Неужели совершенно исключена ошибка? Человеческий фактор, погрешность прибора, проблемы с электричеством?

Черт его знает, думаю я, а может ты и прав, дружище Жарко...

И дружище Жарко оказался-таки прав!

Тело погибшего увезли на родину. Но сербы не успокоились. В центральном бюро судебно-медицинской экспертизы Белграда труп исследовали повторно. И... алкоголя в тканях не нашли. О чем сначала в Москву, а затем в Ярославль было прислано официальное заявление. Ярославский начальник бюро СМЭ отреагировал незамедлительно. Кровь из трупа по правилам хранится в холодильнике ещё месяц после исследования. Вот как раз для таких случаев. Та же самая эксперт-химик повторно исследовала ту же самую кровь на том же самом приборе. И... алкоголь не нашла.

– Да как же так-то, Алла Алексеевна? –горестно вопрошаю я.

– Ну, вот так... Прибор настолько чувствителен, что даже несколько секунд избыточной экспозиции могут существенно исказить результат.

Да, ты прав, Жарко. Человеческий фактор.

Ещё через пару дней в нашу контору заходят два очередных лба балканской национальности. Один – просто ломовик, хоть вышибалой ставь в бордель (водитель, как я потом узнал). Другой посуше и много старше. Сразу видно, что главный. Он смотрит на меня в упор и ничего хорошего в его глубоко посаженных кофейного цвета глазах я не читаю. Невольно на ум приходит стишок: "Выпал птенчик из гнезда. Всё, теперь ему..."

– Я представитель адвокатской конторы (каконатамназывается), – с ходу начинает наезды наш балканской друг. – Я хочу знать, с какой целью в вашей организации был составлен этот заговор.

Так и сказал: "заговор", ей-богу, не вру. Начинаю чувствовать себя в центре международного конфликта. Ну вы, блин, даёте, братья-славяне...

– Претензии-то в чем? В алкоголе? Так вы малость перепутали, моё дело определить причину смерти. Надеюсь, к этой части моего заключения вопросов нет?

Балканцы перебрасываются несколькими фразами по-сербски. Понятно почти все. Ну, самая суть точно понятна. Адвокат спрашивает, правильно ли я разобрался с причиной смерти. Водила говорит, что все правильно. Ну, ребята, не сербам русских учить судебной медицине...

– А про ошибку химика, это вы езжайте в областной центр и общайтесь непосредственно с автором.

Переваривают. Сосредоточенно так... Потом старший говорит:

– Э-э... Антон Юрьевич, можно попросить номер Вашего телефона?

Во как, даже по имени-отчеству запомнил, змей.

(на самом деле разговор был куда длиннее и довольно тягомотный. Милосердная память или привет от доктора Алоиса Альцгеймера избавили меня от подробностей)

Телефон не пригодился. Больше я с сербами не пересекался и вообще, я лучше посмотрю старый фильм про Чингачгука или вождя Белое Перо. На экране наш замечательный серб Гойко Митич как-то проще и симпатичнее...

Андрей Ломачинский - Правильный подход.

Этот забавный эпизод произошел на Кафедре Военно-Полевой Хирургии зимой 1983 года. Я тогда там себя пробовал в качестве будущего хирурга в научном кружке (выброшенное время - к хирургии в дальнейшем не подходил...

Этот забавный эпизод произошел на Кафедре Военно-Полевой Хирургии зимой 1983 года. Я тогда там себя пробовал в качестве будущего хирурга в научном кружке (выброшенное время - к хирургии в дальнейшем не подходил на пушечный выстрел). Кто из младшекурсников не мечтает стать хирургом? Вот и я был не исключение. В те юные годы ВПХ мне нравилась, и нашел я себе на этой кафедре толкового молодого научного руководителя - майора м/с Константина Яковлевича Гуревича. Сейчас этот дядька весьма известен - один из ведущих профессоров в ГИДУВе, или как он сейчас обзывается - в Медицинской Академии Последипломного Образования. Ну а тогда сей ученый был заурядным клиническим ординатором, только-только отписавшем кандидатскую.

Позвал меня майор Гуревич "на крючки" в свое дежурство - помощи не много, волосы брить, мочу катетером выпускать, операционное поле йодом мазать, да рану для хирурга растягивать. Но какое ни есть, а приобщение к рукоделию - к оперативной медицине (надеюсь не забыли, что хирургия, это рукоделие по латыни). Сам Гуревич хоть и большая голова (в смысле умный), а росточку маленького. И вот в его дежурство поступает здоровенный "химик" с колото-резаным ранением в области правой почки. Может сейчас термин "химик" не совсем понятен, на тогдашнем сленге "химиками" называли зеков на вольном поселении - вроде как условно-досрочно освобожденный, но обязан ежедневно отмечаться.

Зечара здоровенный, росту за два метра, весу за сто-пятьдесят кило, ботинки размера этак сорок шесть - сорок восемь. Да такой и в солидном костюме по Невскому пройдет - от Адмиралтейства до Гостиного Двора народ в след смотреть будет. А тут зима, из "скорой" весьма бодро соскакивает этот амбал с голым торсом, на его бычьем торсе не обнаруживается естественного цвета кожи - одни тюремные татуировки и алая полоска крови на спине. На все вопросы докторов и сестричек отвечает исключительно матом вперемешку с тюремными идиомами. Ко всему прочему видно, что наш Геракл весьма пьян и настроен весьма агрессивно. Кулаки как баскетбольные мячи, а пальцы веером -точно павлиний хвост. Как к такому подойти? Гуревич ему едва ли до плеча. Сестрички вмиг врассыпную. Дежурный реаниматолог опасливо из предоперационной выглядывает. От меня, малолетки, тоже толку, как с козла молока. Ситуация патовая.

И тут Константин Яковлевич вдруг преображается. Вроде как он не хирург и кандидат медицинских наук, а обычный работяга с хулиганским уклоном.

Гуревич: "О-оо, Васёк, сколько лет, сколько зим! Какие люди к нам пожаловали! Проходи родной, не стесняйся."

Зек: "Ты чё, Айболит, в натуре? Не Васёк я, Васёк на "хулигане" еще год назад погорел, ему "строгую Ригу" приписали. Я Жора-Маленький, разуй глаза, мудило!"

Гуревич: "Опа! Неужели сам Жора-Маленький?! Совсем я плохой стал, таких людей перепутал. Жорик, ну проходи, щас мы с тобой за встречу спиртугана гахнем!"

Зек: "Ты чo, Айболит, в натуре?"

Гуревич: "Да за базар отвечу. У меня в моей каморе спирта хоть залейся, хоть утопись!"

Зек: "Ну давай, пошли по маленькой."

Гуревич проводит зека в предоперационную. Реаниматолог убегает, и там остается только операционная сестра Тамара. Тётка молодая и очень симпотная, хоть и форм Рубенсовских. Гуревич показывает на неё пальцем: "О, это моя начальница, бугриха здешняя. Щас у неё спиртягу будем клянчить. Тамарочка, золото, вишь ситуация - друг закадычный ко мне зашёл, выдай нам спирта литра два."

Тамара впадает в предобморочное состояние, бледнеет, молча показывает на стеклянный шкафчик с бутылью и пулей выбегает из предоперационной. Гуревич лезет в шкаф, достает здоровенную бутыль литров этак на пять и почти полную. Открывает пробку и нюхает: "Чистый спирт! Самый лучший, самый медицинский, садись Жорик на стульчик, а я огурчики и стаканчики организую."

Выходит он из предоперационной как будто ничего не происходит. Все к нему, на мордах немой вопрос: "Что делать?" Гуревич голосом дежурного хирурга говорит: "Пустую литровую банку, пару соленых огурцов и два стакана." И без всяких дальнейших объяснений шмыг назад в предоперационную. Оттуда слышно: "Жорик, моя бугриха добро на спирт дала. Сказала, что бухать можно столько, сколько захотим. Только ее на стрём твоя рана поставила. Что было-то? Пока нам стаканЫ и закусь принесут, ты забазарь всю историю. Ну чо за кипеж был, в натуре?"

Зек: "Да в натуре подляну кинули! Падлы - перо в спину."

Гуревич: "Сознанку не терял?"

Зек: "Ты чо, в натуре? Они б меня затоптали! Не-ее, я продержался. Хреново было, но вниз сошёл, а там контролер внутреннего порядка, падла, скорую вызвал. Типа грузись, блатата, а то назад в зону отчалю. Ну я, понятно, лучше сюда, чем на лесоповал. Чо свистеть-то, вот и все дела."

Гуревич: "Жора, ну ты молодец, в натуре!"

Зек: "На молодцах нормы списывают, а я, в натуре, с понятиями!"

Гуревич: "Жора, так ведь и я о том же! Ты же с понятиями, сразу видно, что не фраер. Так вот я тебе по понятиям скажу: что тебе перо в спину всунули, это или дешёвые беспонты, типа не фиг суетиться. Или тебе труба через час - ласты склеишь даже на обидку ответить не сможешь. В натуре так, век воли не видать! Наверняк тебе эти падлы почку прошили."

Зек: "Ты чо, Айболит, в натуре?"

Гуревич: "Да в натуре, Жора, сказал же - век воли не видать. Сейчас нам закусон принесут и банку. Так вот, ты в эту банку пописай. Если там одна моча - то тогда мой базар - пустой прогон и холостые беспонты. Бухнем спиртяшки, помажем ранку йодом и пойдешь себе домой. Ну а если что серьёзное, то я тебе листочек и карандашик дам - может успеешь прощальную маляву мамане или там друганам накатать."

Зек: "Ты чо, Айболит, в натуре? Ты - на воле, да и бабы через дверь смотрють, мне так ссать западло. Неси банку и вали в калидор!"

Дежурный реаниматолог, опасливо поглядывая, вносит пластмассовый поднос. На подносе литровая банка, два стакана и блюдце с нарезанными огурцами. Гуревич берет поднос, ставит на свою табуретку и выходит. Дверь в предоперационную остается открытой. Зек недовольно смотрит на собравшийся в коридоре персонал клиники: "Вы чо, в натуре? Чо театр? Чо не ясно? Не, ну в натуре!"

Затем зек берет с подноса банку и в своих грязнючих ботинках идет в стерильную зону операционной. Дежурная бригада заглядывает в дверь. Зек: "Не, ну вы чо, в натуре?! Щас мОзги вышибу!"

С этими словами зек захлопывает двери в операционную, да и ни у кого уже нет особого желания смотреть, что там происходит. Проходит минуты три-четыре. Дежурная бригада начинает волноваться. В основном теоретические предположения крутятся вокруг шкафов с медикаментами группы А. Наверное зечара их уже разгромил и морфином колется. Или выбил окно и смылся со всем запасом наркотиков. Делать нечего - майор Гуревич, как дежурный хирург, подкрадывается к дверям и чуть приоткрывает одну створку.

Голос Гуревича в момент становится властным голосом ответственного хирурга: "Санитарка, приберите. Вынести все и быстро дезинфицировать пол! Бригада - мыться. Пенетрационное ранение правой почки, кровопотеря. Сестра, быстро кровь на группу и кровь на гематокрит!"

Мы вваливаемся в предоперационную. Сквозь распахнутые двери стерильной зоны нам предстает следующая картина: на операционном столе на животе лежит абсолютно голый зек. Вся его одежда аккуратно сложена на полу, и венчают эту кучку его громадные грязные ботинки. Рядом стоит литровая банка, почти до краев наполненная кровью. Зек медленно поворачивает голову: "Друганы, режьте меня!" А затем обращается персонально к майору Гуревичу: "Слышь, братан! Ты же свой, паря, не надо письмо мамане. Спаси, бля буду, век воли не видать. Да я за тебя везде впишуся, бля буду! Спаси, братан!!!"

Операция прошла успешно. Но это мелочи, главное - индивидуальный подход к больному!

Полный ппц, очнуться в окружении жмуров))

Ссылка на статью: https://yandex.ua/turbo?text=https://sibdepo.ru/reading/vzdyhayushhie-mertvetsy-trupnyj-yad-i-mistika-intervyu-iz-morga-18.html

пс: смотрела как-то фильм " демон внутри" и который Стивен Кинг назвал самым ужасающим фильмом 2016 года. Редко когда пробирает во время просмотра ужастиков. Запомнился момент, когда в морге тухнет свет, батя с сыном в потемках кинулись на ощупь к лифту и тут зазвенели звоночки во тьме. Жмурики вышли на прогулку)