Бояръ-аниме

Ильина мне порекомендовали с характеристикой вида: «на, почитай боярку, от которой блевать не тянет».

Ну а я что, я за любую движуху, кроме голодовки. Чёб и не почитать?

Да, на всякий случай, если в данный обзор вдруг решили заглянуть снобы из Сан-Франциско, нанюхавшиеся тонкого аромата собственного пердежа, уточняю: я не считаю, что есть хорошие и плохие жанры. Это – чушь. Есть хорошие и плохие книги, их качество определяется исключительно старанием авторов, и ничем другим. Да, в некоторых жанрах найти годноту сложнее, факт, но это не повод опускать руки.

Примерно с такими мыслями я, знакомый с бояркой лишь по бодрому, но посредственному произведению Метельского, и брал в руки новое произведение.

Оптимизма добавлял и тот факт, что «Напряжение» — это завершенный цикл, состоящий из семи романов, а не очередной стотомный сёнин.

Так что, действительно ли творение Ильина нельзя использовать девушкам, страдающим булимией? Получилось ли у подражателя лучше, нежели у «мастера»?

Попробуем разобраться.

!!! Обращаю внимание: в тексте проскакивают спойлеры, а потому, если вы страдаете от острых приступов спойлерной болезни, то идите своей дорогой, не задерживайтесь. !!!

Капелька сюжета

История романа повествует о приключениях Максима Самойлова – совершенно НЕОБЫЧНОГО сироты совершенно обычного детского дома Российской Империи.

Уже в шесть-семь лет мальчик начал проявлять поразительные способности, явно свидетельствующие о наличии в его жилах крови древних родов.

Впрочем, врожденная Сила оказалась далеко не главной его чертой.

Мальчишка обладал просто поразительным интеллектом и феноменальным умением портить жизнь окружающим.

А все эти три таланта крайне ценны в мире силы, мире, поделенном на сферы влияния родовитыми магами, чьи семьи сотни лет копили могущество и занимались веселыми евгеническими экспериментами для усиления линий крови. Мире, в котором император – лишь первый среди равных.

Как далеко сможет зайти сирота при живых родителях, брошенный во имя высшей цели? Сумеет ли он отыскать свое место в жизни, завести семью, друзей или же рухнет в пучины отчаяния, поглощённый ненавистью ко всему живому?

Кто знает, кто знает.

Ясно лишь одно – Максиму однозначно суждено стать человеком, который встряхнет этот скучный закостеневший мирок и изрядно потопчется по отживающим свое устоям.

Как? Узнаете, прочитав книгу.

Мир

И что же у нас тут есть такого хорошего и интересного?

Ну, изначально автор вдохновлялся «Масками» Метельского, причем так сильно, что даже добавил оммаж на ГГ-шку вышеуказанного цикла.

Но вот потом…

Потом господин Ильин начал Творить, причем, что характерно, с большой буквы.

И что же такое он натворил, спросите вы?

Попробую кратко пробежаться по основным моментам.

Что ж… Как и в романах Метельского (да, я буду часто сравнивать эти книги, потому как иных эталонов у меня, увы, нет) действие происходит в некой альтернативной реальности, где существует, во-первых, магия, а во-вторых – сила крови. То, что у Метельского именовалось камонтоку и было относительно важным, но второстепенным элементом сюжета, здесь кладется едва ли не в основание.

Чем древнее род, чем чище его кровь (oh, sweethome Alabama!!!), чем могущественнее чародеи давали потомство, тем сильнее становятся последующие поколения.

Это как с Древней Кровью в Ведьмаке, если кто помнит. Ну, когда маги целенаправленно вели генетическую линию Лары Доррен, дабы получить Дитя Старшей Крови.

Тут – примерно так же.

Могущественные семьи колдунов стараются сделать так, чтобы их дети, а затем и внуки получали правильных супругов и становились лишь сильнее.

Для чего?

А чтобы защищать удел.

Таки да. В этом мире, несмотря на высокий уровень развития технологий (бронетехника, ракетное оружие, экзоскелеты, спутники и космические корабли) царит махровейший феодализм.

Сильные князья - причем неважно, зовут их герцогами, даймё, раджами или как-то еще - владеют огромными землями, на которых проживают сотни тысяч, а иногда и миллионы душ податного населения.

Да, где-то они признают главенство императорского рода, а где-то, как, например Инка в Южной Америке, правят по своему усмотрению делая все, что душе угодно.

Где-то же и вовсе нет никакого верховного сюзерена и тогда простые люди наслаждаются прелестями почти бесконечной феодальной междоусобицы.

Да, есть нюансы, причем серьезные (привет седьмому тому), но в целом картина в мире «Напряжения» примерно такова.

Верховные правители тут всего лишь первые среди равных. Их сила крови могуча, у них много земель (что и неудивительно, ведь император/король/царь – это просто главный феодал) и хватает верных государевых дворян, возведенных в достоинство и получивших поместье за службу. Но если князья условного государства (ну, к примеру, той же Российской Империи) соберутся и договорятся, они сковырнут неугодного императора. А потому, абсолютная власть – это лишь несбыточная мечта и даже очень сильным монархам приходится крутиться, как белка в колесе, в водовороте придворных интриг, лавируя между группами влиятельных феодалов, привлекая одних и отдаляя других, придумывая хитроумные комбинации и опасаясь подчиненных куда больше, нежели зарубежных врагов.

Да, есть исключения. Некоторые колдуны-одиночки или семьи настолько сильны, что на их землях попросту нет никого, способного оказать сопротивление, и все подчиняются их диктату.

Но они лишь подчеркивают общее правило.

В феодальном мире высоких технологий все воюют со всеми тайно или явно. И горе тому, кто оступился, ибо его не пощадят.

Российская империя «Напряжения» - именно такая страна. В условной стольной Москве все хорошо и скрепно, дороги запружены машинами, в вышине летают самолеты дворян (ибо небо – только для аристократов, черни туда нет хода), на вершинах небоскребов могучие чародеи разрабатывают свои хитрые планы, чадят трубы сотен фабрик, изготавливающих самую разную продукцию…

А где-нибудь на юге страны в этот самый момент полным ходом идет старая-добрая феодальная резня, когда какой-нибудь условный боярин, заручившись поддержкой условного же князя, пускает на поток и разграбление владения своего соседа. Да, делает он это более высокоразвито: с помощью танков и артиллерии, с дружиной, закованной в экзоскелеты, со спутниковой поддержкой и ударными беспилотниками… Вот только простым людям, попавшим в безжалостный шторм, от этого не легче.

Конечно же, их никто не станет убивать случайно, даже сопутствующие потери постараются свести к минимуму, ибо негоже травить податное население. Вот только после – разуют и разденут, связав по рукам и ногам кабальными контрактами. И черта лысого ты от них отвертишься!

Да, безусловно, такой мир вызывает некоторые вопросы, ибо феодализм – он не про высокий уровень производства и хайтек. И в романе Метельского лично я местами ловил с этого кринж… Но у Ильина ситуация выглядит лучше и интереснее.

Более того, в его семикнижии текущее состояние дел показано (и понимается многими) именно что как анахронизм, гиря на ногах прогресса, как необходимость склоняться перед сокрушительной мощью древних чародейских родов, не более того. И из книг становится понятно, что устаревшая общественная формация обязательно отомрет. Да, медленнее, чем в нашем мире, но столь же неизбежно.

Не исключаю, что я увидел лишь то, что захотел, но тут уж попрошу принять эту мою трактовку.

А мы движемся дальше.

Магия и боги

Насчет богов ничего не скажу. Кое-что есть, но оно идет спойлером, а потому давайте-ка сразу переберемся к магии.

Как я уже говорил, она делится на две категории: стандартные спеллы (если я правильно понял, тут их именуют техниками), которые может научиться любой одаренный человек, имеющий предрасположенность к конкретной школе, и сила крови.

И вот она-то в мире «Напряжения» кроет обычную магию, как носорог – болонку.

Тот же главный герой благодаря длинной череде предков повелевает молниями и электричеством.

Да, как я понял, кое-что можно выучить и так, но уровень сродства со стихией будет несопоставим. Если небесами завладел кто-то из вроде ГГ, то противостоять ему, унять грозу и утихомирить молнии сможет либо более сильный член его рода, либо представитель одной из двух других семей громовержцев. И никак иначе!

Впрочем, есть техники и есть техники. Самые сильные, опасные и могущественные заклинания всегда являются секретом того или иного рода, охраняемым зачастую даже ценой жизни.

Причем магия в этом мире крайне разнообразна. Тут у нас и стандартные фэнтезийные стихийные чары, и полиморфизм, и магия песка, и магия тени, и черт знает еще что.

Колдунства прописаны весьма интересно и разнообразно, автор проявил фантазию и даже шаблонные фаерболы с лайтнингами смотрятся на удивление неплохо.

У семьи императора, так вообще жуткая сила крови, смахивающая на некромантию – они призывают духов предыдущих владетелей Земли Русской. А клан Инка, владеющей практически всей Южной Америкой, не только повелевает молниями, но, к примеру, умеет открывать нечто, смахивающее на пространственные врата. Больше не скажу ничего, дабы не спойлерить, но это реально круто!

Отдельно хочу отметить артефакторику. Это как бы магия, но не совсем. В книге фигурируют мастера-артефакторы, которые не одаренные, но при этом могут… Ну, выражаясь языком геймеров, затачивать шмот гемами.

Артефактные предметы получают разнообразные свойства как защитного, так и атакующего характера. И это тоже реализовано крайне интересно.

Сила магов, как и у Метельского, варьируется по максимальной мощности создаваемых ими заклинаний. Автор особо не заострял на этом внимания, просто использовал всех этих воинов, дружинников, мастеров и т.п. без особых пояснений.

Кстати, тексту сие, по моему скромному мнению, пошло лишь на пользу.

Автор крайне интересно решил вопрос с источником магических сил. В основной своей массе они так или иначе завязаны на эмоции. Самые распространенные: честь и чувство долга. Слово одаренного нерушимо по одной простой причине: если он изменит клятве, то заметно ослабнет. В худшем случае – вообще лишится сил и техник.

А потому, слово, данное несколько веков назад, вполне может иметь силу и будет соблюдаться потомками, а грамота тысячелетней давности вполне может иметь юридическое действие и в настоящем.

Этим, кстати, Ильин мне понравился сильно больше Метельского. От «Масок» я временами ловил натуральный когнитивный диссонанс. Ну, типа, у него вот все эти родовитые ребятЫ прям так держат Слово и Честь, прям такие охренеть правильные… А спустя пару страниц эти правильные творят такую дичь, что Цапки бы перекрестились и охренели.

В «Напряжении» и Слову и Чести есть вполне шкурное объяснение – никто не хочет терять магию. А из этого выходит следствие: местные бла-ародные соблюдают букву закона, но не его дух. Ну, в смысле, дав слово, они обязательно постараются сделать так, чтобы как-нибудь извернуться, выкрутиться, обернуть все к своей пользе.

В этом плане они сильно похожи на джиннов, которые, конечно же, выполнят твое желание, но есть нюанс.

На этом предлагаю закончить с магией.

Персонажи

Героев в семи томах появилось немало. Ой как немало. Всех не упомянуть. Всех нельзя упоминать. А потому, выберу несколько персонажей, показавшихся мне самыми интересными, и поговорю чуть-чуть о них.

Начнем с протагониста.

Максим. У этого парня будет столько фамилий, что, ИМХО, лучше не обозначать не одну. Что можно сказать про него?

В первых двух томах он – непоседливый ребенок, вечно готовый учудить какую-нибудь шалость. Дальше – спойлер.

При этом Максим – настоящий гений. И это касается как его потенциальной магической силы, так и невероятных аналитических способностей и таланта к прогнозированию.

Его возможности выходят за рамки разумного даже по меркам мира бояръ-аниме, а тотальное отсутствие страха превращает парня в нечто поистине пугающее.

Самое занятное, что его магия питается любопытством, желанием что-нибудь изменить.

Максим – это ходячая энтропия, тотальная угроза замшелому порядку, полная искрометного юмора и невероятных идей.

Артем Шуйский.

Как можно понять из фамилии, сей юноша достойный является отпрыском достославного рода Шуйсуких – одной из влиятельнейших и опаснейших фамилий Империи.

Умный, ответственный, порядочный, любящий семью и друзей. Можно сказать, что он – воплощение истинных аристократических добродетелей.

Впрочем, у этого во всех смыслах положительного молодого человека есть одна позорная слабость. Ему нельзя давать мед. Никогда. И сгущенку. Я серьезно.

Следующим мы упомянем сводного брата Максима, который, к счастью, никогда не застревал в стиральной машине.

Итак, Федор Самойлов. Мальчишка, семье которого протагонист сильно помог. Гениальный артефактор, благодаря которому, собственно, и стали возможными некоторые шалости Максима.

Будучи мальчиком крайне ответственным, частенько пытается свести разрушения от действий брата к минимуму. Впрочем, сам не без скелетов в шкафу, потому как живет артефакторикой и готов на что угодно, лишь бы соорудить новую приблуду или поковыряться в старой.

Ника Еремеева.

Дворянка из не слишком богатого и влиятельного рода, познакомившаяся с Максимом еще в детстве. Целительница, одаренная стихии огня, носительница спящей древней крови.

А еще – обладательница просто фантастического таланта. Жаль, не могу рассказать про него, но скажу так, когда я узнал, в чем там дело, ржал в голосину.

И по-хорошему, на этом стоило бы закончить, потому что и так многовато спойлеров получилось.

Но нельзя не упомянуть про еще одного – совершенно шедеврального – персонажа.

Василий Владимирович Давыдов. Да-да, тот самый Давыдов, который из 1812-го года. В мире «Напряжения» он разменял уже две сотни лет и пошел на третью. Последний гусар Империи, чувак, могущий перепить эльфа, натуральная неконтрящаяся имба, способная призывать павших однополчан.

Плачущий клоун.

Джокер этого больного мира.

Человек, который всегда пьян.

Почему? Ну, потому что в этом случае окружающие смеются. Когда Давыдов трезв – они рыдают.

Лично на мой взгляд, Давыдов – это лучший персонаж цикла. Смешной и трагичный одновременно. Воплощенное чувство Долга и любви к Родине.

Ну а еще, если я не путаю, то с него рисовали поручика Ржевского. И в книгах Давыдов полностью соответствует образу.

За и против

Переходим к главному.

Что же понравилось хомяку в разбираемом цикле?

В первую очередь – текст. Да, местами автор косячил (об этом поговорим ниже), но в целом, написаны книги достойно.

Читать их приятно, текст хорош, диалоги вообще огонь! Тут остается лишь аплодировать стоя, потому как немалое число разбираемых ранее авторов на подобное тупо не способны. Ну, или не желают тратить время, а то ведь не получится выдавать по книге в месяц, да, господин Шаман?

Отдельным украшением цикла однозначно является юмор. Автор хохмит постоянно и делает это крайне умело. Его шутки хороши, каламбуров, радующих трактористов, почти нет, гэги уместны. Вообще, когда я читал цикл, не раз и не два ржал в голосину и хочу сказать спасибо автору за подаренное хорошее настроение.

Следующее, что я хотел бы похвалить — это первые два тома. Целиком.

Да, и такое случается.

Можете соглашаться, можете спорить, но лично я считаю первые две книги лучшими романами цикла (об этом мы тоже поговорим ниже).

Яркие, захватывающие, веселые, они посвящены жизни юного Максима и буквально пропитаны авантюрным духом Твена и О’Генри.

В этих книгах все настолько круто, что просто нет слов! Исправлять в них что-то – однозначно портить. Ну, разве что, можно отредактировать текст еще раз.

Что еще хочется отметить?

Определенно, умение автора грамотно чередовать этот самый юмор с чистым, ничем не замутненным пафосом. Вот герои шутят и хохмят, а вот ГГ такой:

Не могу не похвалить книжный мир. Мне он показался куда более ярким и интересным, нежели то, что сотворил Метельский.

Возможно, дело тут в том, что автор больше интересовался (особенно это заметно в первых книгах), собственно, жизнью в своем мире, а у Метельского, скорее, аналог болтерпорно из бесконечных вархаммеровских циклов про один из бесконечных орденов космодесанта. Ну, где крутой герой настолько круто крут, что вы сейчас увидите, как он крутецки круто превозмогает во славу Императора. И так – десять томов подряд.

В моих глазах мир «Напряжения» выглядит как-то… логичнее, что ли?

Нельзя не сказать спасибо и за героев. Они получились интересными, живыми, я бы даже сказал, ламповыми.

Это – люди, а не картонные болванчики, за их приключениями интересно наблюдать (до определенного момента, но и это мы обсудим чуть ниже). Даже за второстепенными и третьестепенными персонажами. Как доставил, к примеру, тот белорусский переводчик! Блин, реально ж крутотенюшка.

Так. Кажется, я что-то разошелся. Давайте-ка остановимся, пока не перехвалили автора, и перейдем к недостаткам.

Как я уже сказал, текст можно доработать.

А то читаешь ты такой, кайфуешь, и тут:

Спешат, мать их, в столицу, чтобы остаться в узилище столицы, ведь город запирает горожан!

Ну ёманарот! Ну как так-то???

Да, таких моментов немного, но как же они бесят! Я понимаю, когда подобным набиты книги какого-нибудь бездаря вроде любителя херовых палаток или вот этого вот гнвоерка, но тут-то у нас человек, умеющий в писательское ремесло!

Впрочем, это – одна из наименьших проблем цикла.

Главная его беда заключается в ином.

Понимаете, когда Максим ребенок, все эти его мартисьюшные замашки смотрятся весело, в общем-то. Воспринимаются с пониманием и легкой улыбкой.

Но чем дальше, тем хуже и хуже становится ситуация.

И все-то он у нас знает, и все-то умеет. И конечно же, он у нас тут самый умный, а все остальные – глупые. И естественно, он следит за каждым шагом противников, давным-давно внедрил в их окружение шпионов и те не могут ему ничего противопоставить. И безусловно, он их всех просчитал на сто шагов вперед. И несомненно, что никто из его людей – не предатель, ведь Максим – идеальный психолог, который распознает крысу еще до того, как та задумается об измене.

В этом он сильно похож на своего прародителя – главгера «Масок» Метельского.

Последнее более-менее серьезное противостояние было, разве что, во втором томе. А уж концовку седьмого я иначе как фарсом назвать не могу. Так нагнетать, так нагнетать, чтобы все разрулить парой слов, ведь наш мега ГГ все заранее предвидел и продумал, такой вот он крутой. Наверное, в тринадцать лет запустил свою гениальную мега схему.

Интересно, а почему родовитые князья, на которых работают сотни аналитиков и которые десятилетиями занимаются изощренными интригами, не способны на нечто подобное? Видимо, потому что они не протагонисты.

В результате, семь томов подряд мы наблюдаем, как Максим легко и непринужденно разбирается со своими врагами, почти не отклоняясь от гениального ПЛАНА. Прямо как один директор рояльной фабрики, да.

Кстати, клавишных, чем дальше – тем больше, это тоже нельзя не отметить.

Безусловно, автор крайне интересно и талантливо описал похождения Максима и до определенного момента за его победами наблюдать интересно. Но чем дальше, тем скучнее становилось происходящее. Спасали разве что искрометный юмор, отличный слог да любопытство: «ну давай, покажи мне свой очередной вотэтоповорот».

«Напряжение» стало откровенно выдыхаться. Каждая последующая книга дарила все меньше положительных эмоций. Седьмую я местами читал по диагонали. Восьмую бы уже не осилил.

И знаете, автор тоже понял это, потому как сам написал, что завершил цикл, из которого можно было бы выдоить еще добрый десяток томов. И вот это – скрытое достоинство «Напряжения». Это подняло Ильина в моих глазах на уровень именно что творцов, вырвав из сонма бездарных пописунов коммерческой литературосодержащей продукции.

Впрочем, оно не перечеркнуло указанных выше проблем. Лишь ослабило.

А потому, если первую книгу я готов признать хорошей или даже отличной, то последнюю в лучшем случае охарактеризую, как крепкий середняк, стремящийся к проходнякам.

Не знаю, проблема ли это жанра, или конкретно господин Ильин не сумел удержать средний уровень, но факт остается фактом.

И это печально.

Заключение

Что ж, вот и подошел к концу очередной обзор. Что можно сказать о цикле?

Мне он понравился.

Первые книги считаю хорошими, если не сказать – отличными. Но увы, чем дальше – тем хуже становилось произведение.

Впрочем, даже сдав под конец, романы Ильина, определенно, относятся к категории книг, на которые имеет смысл потратить время. Лично я проглотил их за половину месяца и ни капли не жалею о потраченном времени.

Если хотите познакомиться с бояръ-аниме, полагаю, имеет смысл обратить внимание на «Напряжение», оно того стоит.

Если же вы любите книги такого жанра – смело читайте, останетесь довольны.

А я на этом заканчиваю. До новых встреч.

Слышали песню про оранжевое лето? Оранжевое солнце, оранжевое всё-то… Вот-вот. А вокруг меня – деревянное лето. Деревянные стены домов, из желтых, как яичница, бревен, деревянные ставни, деревянные двери, деревянные тесаные кровли, деревянные балясины крылец. Деревянные церкви, с деревянными чешуйчатыми куполами, с деревянными алтарями внутри, увешанные деревянными иконами. Деревянные мосты, деревянная мостовая, по которой стучат деревянные колеса деревянных телег, деревянные лавки, в которых торгуют деревянной посудой и продуктами из деревянных бочек, а над всем этим светит деревянное солнце…

Москва 17 века, что вы хотели.

Хотя стойте. Что-то я зарапортовался. Солнце не деревянное, а вполне обычное. Наверное, не стоило под ним стоять, пусть и в шапке-колпаке… а может, именно из-за него мне голову-то и напекло.

Я поймал недовольные взгляды других площадных подьячих, выглядывающих их своих лавок – деревянных, а как же – и спрятался в свою, в ожидании клиента.

Вокруг меня на площади кипела жизнь: кричали продавцы, рекламируя свой товар кто во что горазд, стучал топором плотник, заканчивая вырезать перекладины крыльца у лавки купца, грохотал желтыми сапогами отряд стрельцов в ярко-зеленых кафтанах, проехал в открытой карете солидный и важный боярин – лошадь подняла хвост и оставила около церквушки «ароматную» кучку – священник в черном облачении недовольно косился на непотребство, но молчал – с боярами рядится, что с волками грызться – топали каблуками крестьяне, бродившие по площади туда-сюда, от одного торговца к другому, а также сновали люди неопределенного рода занятий, возможно что – и даже скорее всего – среди них попадались и карманники, по нынешнему времени, за неимением карманов, именуемые мошенниками.

Я еще раз окинул глазом всю эту круговерть – клиента так и не было – и тяжело вздохнул.

***

Читали книги в жанре бояръ-аниме? Ну, это те, где могучие и древние боярские роды, плетущиеся интриги, магия во все поля и посреди всего этого безобразия – мальчик-попаданец с необычной и крайне могучей силой, одной левой раскидывающий противников, а другой – собирающих себе в гарем всех девушек покрасивее. Читали?

А на месте главного героя, того самого, что с силой и гаремом – представляли?

Нет? Даже и не читали?

Повезло вам, наверное.

А я вот – читал. И представлял.

Ну, как бы, а что еще делать молодому человеку семнадцати лет, который уже два месяца как стал совершенно взрослым, читай – поступил в институт и съехал от родителей на съемную квартиру. Не учиться же, в самом-то деле. Особенно если с силой – не то, что магической, а и самой себе обычной – не очень-то, а с гаремом и вовсе тухло. Только мечтать и остается.

И, видимо, кто-то излишне юморной решил помочь мне исполнить мои желания.

Добро пожаловать, молодой человек, туда, где бояр и их интригами – хоть завались. В Москву 17 века. Где бояре есть, а интернета, смартфонов – нет. Да даже огнестрельного оружия сложнее дульнозарядных карамультуков не завезли.

Не хотел быть обычным студентом – теперь ты подьячий, Максим Валентинов, вот тебе перо, вот печать, и ни в чем себе не отказывай…

***

В мясном ряду взревел бык, внезапно осознавший подвох, взлетели вверх щепки разметенной рогами ограды. Чудом отскочивший в сторону скотник щелкнул пальцами. Отлетевшие от пальцев яркие, даже в свете дня, искры ударили быка в нос – и тот, протяжно и обиженно замычав, рухнул на бок.

Лошадиная кучка медленно прошла сквозь доски мостовой и исчезла, оставив их в первозданной чистоте. Негоже улицу перед храмом в грязи держать.

Плотник последний раз провел лезвием топора, снимая последнюю тонкую, как бумага, стружку, полюбовался своей работой – и приложил ладонь к древесине, накладывая Слово крепости, придававшее прочность и неуязвимость к огню.

***

Я ведь не сказал, что здесь нет магии, верно?

***

Да, хоть это и Москва и век семнадцатый, но мир этот не наш и прошлое не наше. Здесь издавна существует магия, пусть и называемая волшебством, здесь каждый боярский род стоит на древнем Источнике, в котором заключена вся магическая мощь семьи, здесь вместо Алексея Михайловича с погонялом «Тишайший» правит царь Василий Федорович. И прозвище у него, конечно, есть, но озвучивать его не рекомендуется.

А Грозного и Смутного времени тут никогда не было…

- Здравствуй, господин подьячий, - подошел к моей лавке крестьянин в темно-красном, «вишневом» зипуне, - Память составить хочу.

Он кивнул на стоявшего рядом детину, тоже в зипуне, только серо-зеленом, «осиновом». Да, здесь темные одежды не в чести, я сам в долгополом кафтане «песочного» цвета щеголяю. Самый неброских из ярких выбрал.

- Наемная – копейку, заемная – две.

- Наемную, - крестьянин положил на дощатый стол тяжелую медную монетку, а сверх нее – поджаристый, еще горячий, калач.

Наемную, так наемную. Я сел за стол, достал перо и, опуская его в чернильницу, повел по листу плотной, как картон, бумаги аккуратную вязь о том, что Антип, сын Иванов, из деревни Малые Броды, нанимается в работники к Харитону, сыну Антонову, также известному как «Сом Антонов», из той же самой деревни…

Закончив составление документа, я взял со стола тяжелую печать и хлопнул ею в углу документа. И, хотя печать и не обмакивалась в чернила, на бумаге засиял, переливаясь не хуже голограммы, отпечаток, свидетельствующий, что договор заверен и теперь надежен, как Форт-Нокс – пусть его еще и не построили – так что ни Антипу, ни Харитону-Сому нарушать его не рекомендуется. Даже разорвать – имеется в виду, в буквальном смысле, на клочки – не получится, соберутся клочки обратно, срастутся, а на том, кто испортить документ решил, ляжет несмываемое клеймо. Не фигуральное, а самое настоящее, на лбу.

***

Я ведь не сказал, что у меня нет магии, верно?

***

Крестьянин уже уходил, коротко кланяясь и прижимая руку к сердцу, когда я увидел…

Шапка с собольей оторочкой, малиновый кафтан, сапоги сафьяновые, зелено-травяные, на высоком каблуке. Лицо чистое, бритое, на щеке – родинка, глаза светло-голубые, брови светлые, рост – два аршина семь вершков, особых примет не имеет, за исключением косого шрама на животе…

Ну здравствуй, Соловушка.

Доставая из-за пояса печать, я медленно двинулся в его сторону, заходя со спины…

Но Соловей не был бы атаманом разбойничьей шайки, что таилась в бутовских лесах – не знаю, место, может, такое… - обнаглев в своих налетах до такой степени, что моему нынешнему начальству поступил прямой и недвусмысленный приказ «Устранить». Хочешь, не хочешь, а пойди и обеспечь. Поступил сигнал, что сегодня Соловей будет на рынке, по каким-то своим бандитским делам, вот и…

К чему это я? Ах, да – Соловей не был бы атаманом, если бы не обладал прямо-таки звериным чутьем. Возможно, не врут, возможно он и вправду связался с силами за Гранью. Так или иначе - буквально за несколько шагов до него Соловей обернулся. Его взгляд уткнулся точно в меня, сканируя и сразу же понимая, кто я такой и откуда взялся.

А потом он побежал.

- Разбойный приказ! – заорал я и рванул вперед.

***

Я ведь не сказал, что я – именно площадной подьячий, верно?

***

Мать-мать-мать! Полдня насмарку! А ведь такое прикрытие было хорошее – кто там присматривается к площадным, кроме их самих, сидят, перьями скрипят…

Сапоги Соловья стучали впереди, народ расступался, не собираясь связывать ни с подьячим Разбойного приказа, ни с его клиентом – а вот будь он вором, давно бы уже организовалась стихийная погоня с участием всего рынка – дыхание моего не хватало на то, чтобы произнести нужное Слово, а у Соловья, видимо, на свое Слово тоже дыхалки не хватало.

Но ведь сейчас он вспомнит что-нибудь и уйдет, уйдет, зараза…

- Ааааа!!!! – заорал я и рванул вперед, на пределе сил и за их пределами. Если этого отчаянного рывка не хватит – Соловей уйдет, я просто свалюсь, наложенное на меня Слово просто выжрет все силы.

Ну же, ну же, ну же, ну…!

Есть!

Тигром прыгнув вперед, я из последних сил, на последних вершках, приземляясь, ухватил Соловья за сапог, атаман покатился по доскам мостовой – и моя печать, взмыв вверх палаческим топором, опустилась на его шею.

Сверкнул оттиск.

Всё!

Я разжал пальцы и, блаженно улыбаясь, перекатился на спину. Рядом замер скованный печатью Соловей.

Да, смартфонов здесь нет. Но знаете – мне и без них не скучно.

ССЫЛКА НА ПЕРВУЮ ГЛАВУ Идеальный герой (глава 1)

Глава 3

Если вы вдруг не знали, скажу по секрету: чёрный пояс за красивые глаза не дают.

Удар нападавшего я отразил и даже перехватил руку. Но выкручивать не стал: очень уж тонкая.

- Ты!.. – выкрикнули со слезами. – Значит, ты жив! А моего деда… из-за вас… из-за Дарвэлло… да чтоб тебя!..

Мне вновь попытались врезать, но не со злостью; скорее, с отчаянием.

Смекнув, что это ребёнок, я стал действовать мягче, за что и огрёб по рёбрам.

- А ну уймись! – я кое-как скрутил нападавшего, стараясь не сделать ему больно. – Да уймись ты, говорю!..

Малолетний драчун побрыкался и затих – видимо, понял, что бой проигран.

Я с опаской отступил, оглядывая несостоявшегося противника.

Тощий зарёванный пацан – и вдобавок чумазый, словно лазил в подвале. В русых волосах застрял клок паутины, под левым глазом видна сажа, а о цвете рубашки я мог лишь гадать (но раньше она точно была светлее). Да и возраст угадывался с трудом: судя по росту, от силы лет десять, судя по лицу – двенадцать. «Одиннадцать, наверное…» - решил я.

И грубовато спросил:

- Ты кто такой?

Он даже всхлипывать перестал.

- В смысле, кто я… ты что, шутишь?!..

- Нет, - серьёзно сказал я. – А разве похоже?

Воинственность мальчишки куда и делась. Под моим взглядом он смекнул, что так смотрят на незнакомцев.

- Ты… ты что, меня не помнишь?..

- Не помню, - подтвердил я. – А должен?

Пацан вытаращил глаза. Мне даже стало его жаль. Но не говорить же правду… Да и кто в неё поверит?

- Извини, - сказал я, - но я правда не помню.

- Я же Тим… Мы на рыбалку с тобой ходили… И ещё ты меня драться учил…

- Оно и видно… - буркнул я.

Тим взглянул на таверну и вновь на меня. Похоже, он уже и забыл, что пытался мне врезать.

- А говорили, ты убит… Стэнгорро вон пир закатил – всем объявил, что ваш клан разгромлен.

«Опять эти кланы, - подумалось мне. – Стэнгорро, Дарвэлло… Шекспировщина какая-то!»

- Не разгромлен, - сказал я. – Я ведь живой. Значит, и клан наш не разгромлен.

Если честно, сам не знаю, откуда эта бравада взялась. Видно, Зунго поработал над моей психикой. А иначе бы я так быстро не адаптировался.

Тут у меня возникла идея.

- Слушай… - мне пришлось осторожничать, чтобы не сболтнуть лишнее. – Я и сам толком не пойму, что со мной случилось: кажется, меня ранили, но потом я очнулся без единой царапины. Думаю, меня исцелил джайлу.

У Тима отвисла челюсть.

Однако я гнул своё:

- Только я всё забыл. Вообще всё, понимаешь? Помню лишь своё имя… Даже не знаю, зачем я сюда пришёл. Видимо, джайлу меня привели.

- Д-джайлу?.. – мальчишка даже стал заикаться. – Но они ж людям не показываются… Говорят, такое было всего два или три раза…

Намотав это на ус, я брякнул:

- Я ведь забыл не только тебя, а всех, кого знал. И друзей, и родных.

- Вообще-то их убили… - Тим опустил взгляд. – Извини…

Повисла пауза.

Тим покосился на меня из-под русой чёлки. Спросил:

- Ты… ты правду говоришь?

Наивность вопроса меня устыдила. Хотелось признаться, что я вовсе не Лиахим, но это был риск.

Поэтому я вновь соврал:

- А зачем бы я такое придумывал? Наверное, джайлу сделали так, чтобы мы встретились и ты мне всё объяснил.

Мои слова так впечатлили мальчишку, что он окончательно перестал злиться.

- Джайлу… Даже не верится… - после паузы Тим спросил: – А как тебя ранили?

- Обожгли магическим огнём.

Я брякнул это неспроста: Зунго упоминал, что Лиахим умер от магического огня.

Глаза Тима округлились:

- Дуэльным драконом?! Быть такого не может!

Я растерялся. Что ещё за дракон такой?..

- Не может быть, - повторил Тим. – Огонь дракона убивает, в какую бы часть тела он ни попал.

«Ну да, убивает… - подумалось мне. – Вот двойника моего и убили…»

Я стал гадать, как выкрутиться, но Тим сам дал подсказку:

- Наверное, когда дракон выдохнул пламя, ты стоял рядом и из-за его магии потерял память. А теперь несёшь всякую чушь про джайлу, хотя сам не понимаешь, что говоришь!

- Может, и так, - подтвердил я. И попросил: – Объясни, что происходит.

Тим сразу осунулся, будто старик.

- Люди Стэнгорро на вас напали. Это было рано утром… Меня крики разбудили.

- Так ты тоже жил с нами? – осторожно вставил я.

- В доме для слуг. Я же внук Асса…

Поначалу я услышал не «Асса», а «аса». Переспросил:

- Какого аса?..

- Асса, - повторил Тим. – Вашего дворецкого, Ассгейра Тюро. Это мой дед…

Куснув нижнюю губу, он опустился на брусчатку и припал к стене.

Я его не торопил. Пусть рассказывает спокойно.

- Нападавших было много, - Тим вздрогнул от воспоминаний, - но они как снег на голову свалились… И попёрли все разом, со всех сторон. Ваши прайвы и опомниться не успели.

- Прайвы?.. – повторил я.

- Прайвитус-стражи. Охранники, подписавшие Кровный контракт.

Тим всё больше дивился моей «амнезии». Видимо, то, чего я не понимал, относилось к простым вещам.

Но он продолжал:

- Дед велел мне лезть в погреб. Там я и сидел, пока всё не закончилось. А если бы вылез, меня бы убили, - тут из глаз Тима потекли слёзы. – Как Джейка, который на кухне работал… И Марка… и Розу… и всех остальных…

Он замолчал, обхватив руками колени.

Поразмыслив, я спросил:

- А этот клан… ну, Стэнгорро… Почему они вообще на нас напали?

Глаза у мальчишки стали как блюдца:

- Да ты что?.. Ты и это забыл?! – Тим изумлённо качал головой. – Вы же были конкуренты: они добывали тёмную негму, а вы – светлую… - тут он уловил мой взгляд. – Ты не знаешь, что такое негма?..

- Тим, - устало сказал я. – Я не знаю ничего – даже название этого города. Представь, что говоришь с человеком, проспавшим последние пятьсот лет.

- Тёмные джайлу… - прошептал Тим.

Растерев слёзы, он явно хотел начать объяснения, но я решил с этим повременить: если люди Стэнгорро меня увидят, то примут за Лиахима, – а что они сделают с Лиахимом? Да то же, что уже сделали один раз.

- Вот как мы поступим, - произнёс я. – Мы отсюда уйдём, а после ты всё расскажешь.

- Никуда я не уйду, - с внезапным упрямством заявил Тим. – До тебя ещё не дошло? Они же деда забрали… и ещё нескольких слуг. Зачем я, по-твоему, сюда притащился?

- Так твой дед жив?.. – запоздало понял я.

- Пока жив, - в глазах Тима блеснула злость. – Он мог бы спастись, если бы не Кровный контракт… Но вы же всех слуг заставляли его подписывать! Так что дед по закону член вашего клана… один из Дарвэлло, понимаешь? И стэнгорровцы вправе с ним сотворить что угодно – хоть до смерти запытать!

«Кровный контракт», - повторил я в уме. Видно, в этом странном мире он очень важен.

Собравшись с мыслями, я попробовал упорядочить всё, что узнал.

Получалось вот что.

В этом мире – Клеане, как назвал его Зунго – элита поделена на кланы. Они между собой воюют (причём в самом прямом смысле), но соблюдают некий Кодекс, упомянутый джайлу; «Кодекс межклановой войны», - так он вроде сказал. Опять же, если верить Зунго, есть кланы тёмные и светлые, а это перекликается со сказанным Тимом… с какой-то там негмой – и светлой, и тёмной.

И есть ещё некий Кровный контракт – видимо, местный аналог присяги. Подписавший его присягает на верность тому или иному клану. «Но вы же всех слуг заставляли его подписывать!» – сказал Тим; значит, семья моего двойника имела дело лишь с обслугой, подписавшей такой контракт, а других на работу не брала. И когда вспыхнула война, противоборствующий клан – то бишь Стэнгорро – расценил всех дарвэлловских слуг как врагов. А это подставило их под удар… в том числе и деда Тима, который служил дворецким.

Теперь ясно, за что он на меня злился…

Я кивнул на таверну:

- Так твой дед сейчас там?

- Вместе с другими вашими слугами, - буркнул мальчишка. – Теми, кого стэнгорровцы не убили…

- И что с ними будет? – осторожно спросил я.

- А ты догадайся! – зло бросил Тим. Шмыгнул носом и добавил: – Не знаю я… Хотел сунуться в таверну, но меня не пускают – мол, не дорос. А в окно фиг что увидишь… Я на крышу залез – думал сверху пробраться, но не вышло.

Я ему посочувствовал и кивнул. Вот почему он такой грязный…

И тут в глазах Тима зажглась надежда:

- Слушай… - он вдруг резко встал. – А ведь ты можешь туда войти… и меня с собой взять!

- Войти к тем, кто чуть меня не прикончил? – мрачно уточнил я.

- Ну так вот именно!.. – с пылом закивал Тим. – Ведь Стэнгорро объявил, что война окончена… в смысле, что он уже победил. Объявил официально!

- И что с того?.. – не понял я.

- Да то, что одержав победу, ни один клан не вправе воевать весь следующий месяц – Кодекс это запрещает! Только если им самим объявят войну, они могут ответить… но ты-то войну объявлять не станешь! А значит, Стэнгорро обломится: он узнает, что ты жив, но ничего не сможет сделать… - тут восторг Тима поутих: – Ну, в течение месяца не сможет…

Я с опаской обдумал его слова.

- А ты точно это знаешь – про то, что им нельзя теперь воевать?

- Конечно, точно! – обиделся Тим. – Я Кодекс от корки до корки читал.

- А нарушить его они не могут?

- Кодекс нарушить?! – глаза Тима в очередной раз округлились. – Они что, психи? Во-первых, остальные кланы после такого нарушения смогут все разом на них напасть, а во-вторых… да кто ж нарушает одобренное жрецами?.

.

«Супер… - мрачно подумал я. – Ещё жрецов в этой кутерьме не хватало…»

А Тим ждал ответа, вынудив меня вздохнуть. Помочь-то я ему хотел, но вдруг он ошибся? Не так понял Кодекс – Тим в конце концов ребёнок… И тогда я, войдя в таверну, подпишу себе приговор.

Да к тому же, кто сказал, что его деда можно спасти? Ну войдём мы туда – и что? Кивнём этому Стэнгорро и попросим отпустить пленных? А тот подобреет и всех пощадит… Ха-ха.

Скорее уж наоборот: дедулю прирежут на глазах внука.

Но Тим так на меня смотрел, что все эти доводы пошли прахом… и ещё я вдруг понял, что у него кроме деда никого нет.

Вот же блин!..

- Опять гараж… - бормотнул я.

- Чего?.. – удивился Тим.

Я вяло махнул рукой. Всё сводилось к тому, с чего началось – к проклятому выбору. Передо мной вновь был гараж, и мне надо было решать, обойти его или нет.

«Будто одного раза мало…» - подумал я.

И под радостный вопль Тима пошёл к таверне.

Вывеска была жуткой.

Взмывший над бутылкой джинн скалился, обнажив зубы и демонстрируя провалы на месте глаз. В руке он держал кубок с каким-то пойлом. Слева блестело слово «СЛЕПОЙ» (золотистые буквы местами стёрлись), справа – «ДЖИНН».

- А откуда ты знаешь, что твой дед сейчас там? – спросил я. Тим шёл рядом, стараясь не отставать. – Может, его в другом месте держат?

- Нет, он здесь, - бросил Тим, – и остальные, кого с ним забрали, тоже. Я, когда вылез из погреба, видел, как их увели. Кто-то из стэнгорровцев, - это слово – «стэнгорровцев» – в устах Тима прозвучало как худшее из ругательств, - сказал, что лучше бы убить их сразу, а другой возразил: мол, давай лорда порадуем…

- Лорда?.. – перебил я.

- Стэнгорро, конечно – кого же ещё? Он глава клана – значит, лорд. И отец твой был лордом, - Тим искоса на меня глянул: – Да и ты теперь лорд, потому что унаследуешь его власть.

«Унаследую власть…» - подумалось мне. Это даже звучало странно.

Я – и власть?..

Ну а Тим продолжал:

- В общем, деда и остальных запихнули в фургоны и увезли. Я с холма потом видел, как лошади свернули на эту улицу. А все знают, что у Стэнгорро тут таверна, где он бывает по субботам. Ну я сюда и побежал.

«Суббота… - подумалось мне. – В нашем мире тоже была суббота…»

Мы почти дошли до крыльца. Кивнув на дверь, я уточнил:

- Как думаешь, многие там знают Лиахи… меня в лицо?

- Ну, Стэнгорро точно знает, - рассудил Тим. – А ещё – Дэмьён Савэлл, - мальчишка поёжился, упомянув это имя. – Дед как-то сказал, у него память как у дьявола: если кого раз увидит – не забудет до гроба. А тебя-то он видел. И не раз.

- Дэмьён Савэлл?.. – повторил я.

- Помощник Стэнгорро, - пояснил Тим. – Его правая рука. Считай, главный убийца, - тут он опять на меня покосился: – Однажды ты его чуть на дуэль не вызвал: тебя отец остановил и запер в подвале, чтобы ты успокоился. Неужели и этого не помнишь?

Я мотнул головой. Похоже, двойник мой вёл бурную жизнь, пока нас обоих её не лишили.

Взойдя по ступеням (в обшарпанный камень въелись бурые пятна, которые очень мне не понравились), я глянул на Тима:

- Только учти…

- Я ни звука не издам! – быстро вставил пацан. – Это ты хотел сказать? Чтобы я молчал как рыба?

- До тех пор, пока я тебя о чём-нибудь не спрошу, - в остальном Тим попал в точку. – И запомни: я ничего не обещаю. Лучше заранее настройся на то, что мы уйдём ни с чем, - тут я мысленно добавил «если вообще уйдём». – А полезешь на рожон, выручать не стану.

Тим поджал губы и кивнул. Чёрта с два он на рожон не полезет… Может, снаружи его оставить?..

Но один я ведь и глупость могу сморозить – к примеру, просто щёлкну пальцами, а кто-нибудь сочтёт это оскорблением (фиг его знает, какие в этом мире обычаи!). А спросить, если что, не у кого… Нет, пускай Тим будет рядом.

Толкнув дверь, я вошёл в таверну. Тим шагнул следом, но какой-то здоровяк – видно, вышибала – тут же двинулся к нам:

- Эй, малец, я ведь сказал, чтобы ты валил по-хорошему…

- Он со мной, - бросил я.

Взор вышибалы метнулся ко мне. Секунду подумав, он ухмыльнулся:

- А-а-а… Ну приятно провести время.

Уловив намёк, я чуть было ему не врезал. А потом понял: такое тут в порядке вещей.

Господи…

Я медленно пошёл вперёд, окидывая взглядом зал. Пожалуй, в нём было что-то от паба (я не бывал в английских пабах, но в кино-то их показывают) и средневековой таверны. Ну взять вот пол: истоптанный, каменный, повидавший века (должно быть, по нему ещё в латах ходили), – зато узорчатые стёкла и зеркала к средневековью отношения не имели… как и стены, обитые тёмным деревом. Кое-где на них были мраморные панели с круглыми золотившимися светильниками, – и я как-то сразу понял, что те не электрические и не газовые. Их свет бился с табачным дымом, висевшем над дорогой мебелью; от него лица клиентов теряли чёткость.

- Как они этим дышат!.. – поморщился Тим. Но сразу похвастал: – Я вот курил дедову трубку – правда, мне потом влетело, – так там действительно табак. А здесь – какая-то отрава… Ой, - мальчишка вдруг осёкся, - я обещал ни звука не издавать…

Я промолчал, видя, что он волнуется. Отсюда и его говорливость. Всё-таки зря я не оставил его снаружи…

Заметив впереди помост (круглый, высотой где-то в метр), я направился туда. При этом старался держаться стены и ни на кого не смотреть.

У помоста толпился народ. Ну как толпился: просто стулья и столы придвинули ближе, будто в ожидании зрелища. Хотя многие стояли – видно, не хватило мест.

- Вон Стэнгорро, - шепнул Тим, когда мы обошли толпу и встали чуть сбоку: так можно было наблюдать за помостом, избежав лишних ушей. – В первом ряду, за столом… Толстяк рядом с ним – его племянник. А слева на стуле – Дэмьён Савэлл.

Я первым делом взглянул на Стэнгорро, ожидая увидеть матёрого волка, но тот выглядел мирно: бледный, упитанный, с аккуратно подстриженными усами. Хотя в таверне было душно, свой сюртук он не снял и даже не расстегнул, – да и галстук не ослабил. Может, это ничего не значило, но мне показалось (больше даже по глазам, чем по одежде), что в характере Стэнгорро главенствует педантичность.

И совсем другое дело – Савэлл: взгляд у него был зорким и умным, от носа ко рту тянулись морщины, огибая уголки губ – и вообще, морщин у него хватало, – а в прямых длинных волосах, стянутых в «хвост», проглядывала седина. В правом ухе Савэлла блестело кольцо, в зубах была зажата сигара, которую тот лениво жевал, почему-то не спеша зажигать.

Тут он шевельнул рукой, и из рукава куртки что-то вылезло – маленькое, тёмно-зелёное, с плоской, как у ящерицы, головой…

- Дуэльный дракон!.. – выдохнул Тим.

Я вздрогнул: десятью минутами раньше, когда он спросил, как меня ранили (конечно, имея в виду Лиахима), а я ответил «обожгли магическим огнём», Тим уточнил: «Дуэльным драконом?!»

Значит, такая вот «ящерка» убила моего двойника?..

И ещё Тим сказал, что Лиахим чуть не вызвал Савэлла на дуэль, а на моей левой руке бугрится нарост… Сложив дважды два, я тронул предплечье и в страхе одёрнул пальцы: неужели в моём теле тоже дремлет такой монстр?!

Между тем дракон Савэлла вытянулся из рукава, извиваясь на тонком туловище. Вздыбившись, будто змея из корзины, он раскрыл пасть (мелькнул арсенал мелких зубов, а голова стала вдвое больше) и дохнул огнём на сигару. Поразительно, но Савэлла не обожгло, – зато ножка сигары расцвела алым, как крохотное жерло вулкана. Савэлл неспешно затянулся, а дракон, довольствуясь ролью «зажигалки», влез обратно в рукав.

- Офигеть… - прошептал Тим. – Представляешь, чему ему это стоило?

- Не понял?.. – я и впрямь не понял.

- А, ну да, ты ж всё забыл… Дуэльный дракон сжигает лишь плоть: моргнуть не успеешь, как он сделает из тебя факел! А на чём-то неживом он и копоти не оставит… Только одежду испепелит, потому что на ней следы ауры.

- Но сигара ведь зажглась… - вставил я.

- Так вот именно!.. – восхитился Тим. – Только настоящий ас мог заставить дракона её зажечь. Это почти как подкову согнуть… Или пройтись на руках по канату, под которым горит костёр!

Я кивнул, понимая, куда он клонит. Савэлл и впрямь был не прост. Когда он зажигал сигару, на лице его не дрогнул ни один мускул.

На помост между тем стали выносить стулья. Когда вынесли последний, шестой, Тим прошептал:

- Вместе с дедом увезли ещё пятерых…

Я положил руку ему на плечо, боясь, как бы он не наделал глупостей.

Разговоры перешли в шёпот, и откуда-то стали выводить пленников. Первым шёл рыжий парень с разбитой губой, за ним – девушка в платье горничной, женщина с растрёпанными волосами (судя по фартуку – кухарка), ещё один парень (в отличие от первого, коротко стриженый), сутулый мужик с расквашенной бровью (и рука у него, кажется, была сломана), и наконец усатый старик – высокий, худой, с серьёзным лицом. Внешне этот старикан мог бы тягаться харизмой с Савэллом.

- Твой дед? – шепнул я.

Тим кивнул. Плечо у него будто окаменело.

Тут мне стало ясно, почему старик шёл последним: когда он ступал на левую ногу, та гулко стучала. Вместо ноги у него был протез.

Пленников ввели на помост и усадили на стулья. Никто из них не был связан, а их конвоиры не держали оружия, но обольщаться не стоило – это были именно пленники. И ничего хорошего их тут не ждало.

Стэнгорро встал и вскинул руку, требуя тишины.

- Дамы и господа, - сухо начал он, когда шёпот смолк. – Всем вам известно, что долгое время в Дрогвиле, наречённом жрецами Третьим кварталом, шла беспощадная и непримиримая вражда, - он сделал паузу, а я удивился его словам: почему «Третьим кварталом»? Это ведь вряд ли название города.

- Однако сегодня, - продолжил Стэнгорро, - этой вражде пришёл конец. Я совсем не хотел – и джайлу тому свидетели, – чтобы всё завершилось подобным образом, но желаниям часто свойственно не сбываться. И поэтому я, Клайфорд Стэнгорро, вынужден сказать то, чего ждали многие мои соратники: клан Дарвэлло разгромлен. Николо Дарвэлло мёртв, как и его сын Лиахим. Семейство Дарвэлло в полном составе встретит новый закат на тропе Вечности, и я искренне желаю, чтобы та была для них светлой – как негма, которую они добывали!

Новая пауза. Про себя я отметил, что слово «негма» слышу уже во второй или в третий раз. Прежде её упоминал Тим.

Стэнгорро вновь заговорил:

- Я имел честь беседовать с квартальным координатором, подтвердившим, что война шла в соответствии с Кодексом: нарушений с нашей стороны не было… впрочем, как и со стороны Дарвэлло. Совет канцеляров готов признать нашу победу. Когда это случится, я направлю запрос в Обитель и дождусь вердикта жрецов, - Стэнгорро вдруг позволил себе усмешку: – Хотя полагаю, в нём можно не сомневаться: Дрогвил объявят Тёмным кварталом!

В зале зашептались. Из речи Стэнгорро я мало что понял, но та явно была важной. А что звучала она здесь, в старой таверне вместо зала с трибуной и броским гербом, роли не играло: иногда за барной стойкой вершат судьбы миллионов, как однажды сказал мой папа… А тут их, похоже, вершили открыто, обойдясь без штаб-квартиры ООН.

Мельком глянув на помост, Стэнгорро указал на него рукой:

- Мои люди этим утром проявили милосердие, пощадив шестерых слуг Дарвэлло… и это несмотря на то, что те подписали Кровный контракт. Полагаю, это правильно, но напрашивается вопрос: насколько оправдано милосердие после всего, что случилось между нашими кланами? Скажу честно, ответа у меня нет. Возможно, он есть у того, кто потерял в этой войне больше, чем я.

Стэнгорро сел на своё место, и со стула поднялся Дэмьён Савэлл.

В зале будто перестали дышать. Безусловно, Стэнгорро был ловкий оратор, но та тишина, с какой его слушали, теперь казалась подделкой. Савэлл, не издавший пока ни звука, уже добился мертвенного молчания.

И мне стало ясно: пусть Стэнгорро глава клана (да хоть трижды глава!), но лидер не он. Лидер – Савэлл.

Неторопливо, словно хищник, тот взошёл на помост. Вытянув руку, указал на парня с разбитой губой и без всякой интонации произнёс:

- Урлик Ярсон, конюх.

Голос Савэлла звучал с хрипотцой, как у брутальных кинозлодеев. Я невольно решил, что в Голливуде он бы был нарасхват.

- Аглая Петерс, горничная, - небрежным кивком Савэлл указал на девушку, а затем пошёл вдоль стульев, продолжая называть пленников: – Дора Лэйк, кухарка. Лиам Гэрви, кучер. Джорли Шайл, садовник. И, конечно, же дворецкий… - Савэлл остановился у последнего стула. – Ассгейр Тюро.

Имя деда заставило Тима вздрогнуть. Я крепче сжал его плечо, но вряд ли он это заметил.

Развернувшись, Савэлл обратился к залу:

- Я расскажу одну историю… не бойтесь, она короткая. В ней всего один герой – хотя, если уж честно, он на героя не тянул. Его звали Карлом; он очень средне владел арбалетом, плохо дрался и травил скверные анекдоты, над которыми смеялись из вежливости… ну и ещё потому, что Карл был моим братом. Единственным его талантом было то, что мы в детстве обозначили пятью буквами, - подняв руку, Савэлл будто прочертил эти буквы в воздухе, называя их вслух: – Н, Н, С, З, Н… что означает «находить на свою задницу неприятности».

В зале раздались смешки. Савэлл тоже улыбнулся, но это была улыбка демона.

Через секунду он продолжил:

- Как-то раз старина Карл пошёл к цирюльнику, чтобы подравнять бороду. Не знаю, почему он не постриг её сам – может, хотел помучить цирюльника анекдотами… Но тому повезло, потому что когда Карл шёл к крыльцу, в его левую ногу вонзилась стрела, - Савэлл ткнул пальцем в своё бедро. – Конечно, стрелок был из клана Дарвэлло; арбалетом, надо думать, он владел не лучше Карла, – а иначе стрела бы попала в грудь. Только вот незадача: наконечник стрелы смазали тёмной негмой.

Савэлл вновь умолк. Тишина в зале была гробовой. Будто кто-то все звуки собрал в кисет и сунул его в карман.

- Карл промучился неделю, - бросил Савэлл, – даже несмотря на то, что ногу отняли в тот же день. Сначала отсохла культя, потом… впрочем, догадайтесь сами. Кончилось тем, что я приставил к его лбу арбалет и нажал на спуск.

Савэлл мрачным взором окинул зал. Затем встал вполоборота, левой стороной к пленникам. И я как-то сразу вспомнил, что его дракон вылезал из левого рукава.

- Конюх, горничная, кухарка, кучер, садовник и дворецкий, - провозгласил Савэлл. – Виновны ли они в смерти Карла? Разумеется, нет. Среди них нет стрелка, ждавшего его у цирюльни. Но я вот о чём подумал: может, этот стрелок приехал на лошади? И, если так, то ни тот ли это конюх, который за ней ухаживал? – Савэлл глянул на парня с разбитой губой. – А может, стрелка привёз кучер? И прежде, чем это случилось, какая-нибудь кухарка сварила ему завтрак, а горничная заправила его постель. Возможно, садовник дал стрелку яблоко, которое он ел на пути к цирюльне, а дворецкий открыл дверь и пожелал ему удачи, когда тот вышел из дома.

Савэлл вновь помедлил, будто давая всем это обдумать. Затем произнёс:

- И знаете, я бы их за это простил. Они ведь обслуга, да к тому же подписали Кровный контракт… Да, пожалуй, я бы мог их простить – если не сердцем, то головой. Но такому прощению грош цена, потому что прощают вот этим, - Савэлл стукнул кулаком по груди и с внезапной шутливостью подытожил: – А в теле мужчины есть два органа, которым не прикажешь: это сердце и член.

Кто-то нервно засмеялся и тут же притих.

Савэлл поднял левую руку. Из рукава вылез дракон.

Чувствуя, что Тим хочет рвануться к помосту, я прошептал:

- Стой на месте…

К этой минуте я уже трижды проклял себя за то, что взял его с собой.

- Вот как мы поступим, - Савэлл извлёк кармана монету и вновь глянул на парня с разбитой губой: – Орёл или решка?

Конюх сглотнул. Проронил совсем тихо, но в гнетущей тишине его услышали даже мы с Тимом:

- Решка…

Подбросив монету, Савэлл поймал её и показал девушке в платье горничной:

- Милая, будь любезна – скажи нам, что это?

Горничная разрыдалась.

- Что ж, это тоже ответ, - изрёк Савэлл.

И полоснул рукой воздух, будто нанося удар.

Всё случилось молниеносно. Отвернись я в тот миг, ничего бы не увидел… Но я, увы, не отвернулся.

Маленькая плоская голова, распахнув пасть, выплюнула бело-оранжевый сгусток, и тот попал парню в ухо. Несчастный конюх успел вскрикнуть (а с ним – ещё с десяток зрителей, включая Тима), прежде чем сгорел дотла – сразу, в одну секунду. Только что сидел на стуле – и вот его нет. Остался лишь пепел, подхваченный сквозняком.

Я глядел на пустой стул – чистый, без следов огня. Вот, значит, как погиб мой двойник…

- Орёл, - небрежно бросил Савэлл. – Кстати, вы заметили, что нет дыма? Даже не помню, когда такое было последний раз… вроде с одноглазым Джо, обрюхатившим половину соседских баб, - он с едкой усмешкой кивнул на пепел: – Видимо, парень любил погулять.

В зале вновь засмеялись – смелее, чем раньше. Но смех кто-то оборвал:

- Ты бы заканчивал спектакль: или кидай свою монету, или сразу нас прикончи.

Оцепеневший было Тим (ещё бы он не оцепенел!..) встрепенулся, и я понял, что это сказал его дед.

Савэлл покосился на старика:

- Хочешь быть следующим?

- Черёд так и так дойдёт, - философски отозвался дворецкий. – Если уж помирать, то в первых рядах – чтоб на чужую смерть не глазеть.

- А вдруг с монетой угадаешь? – Савэлл приблизился к дворецкому, подкидывая ту на ладони. – Сразу уйдёшь – или посмотришь, повезёт ли остальным?

- Разумеется, уйду, - с мрачной иронией бросил старик. – Кто уцелеет, вернётся в поместье, а там одни мертвецы… Ужин-то надо приготовить?

На секунду Савэлл замер, а затем захохотал.

- Ассгейр Тюро, старый ты хрыч… Не зря Дарвэлло тебя так ценили! Сколько лет ты прослужил им – пятнадцать?

- Двадцать с половиной, - хмуро отозвался Тюро. – С рождения Лиахима, которого сожгли твои псы.

- Значит, двадцать с половиной… - Савэлл помолчал, словно что-то обдумывая. – Почти четверть жизни. Должно быть, это очень больно – остаться в твоём возрасте без хозяев?

- Они мне были не хозяева, - тихо произнёс дворецкий. – Они мне были друзья.

- Друзья, заставившие подписать Кровный контракт? – едко уточнил Савэлл. – Хотя чему удивляться – даже раб иногда дружит с рабовладельцем… Впрочем, верность я уважаю, - он и впрямь произнёс это с уважением (мне показалось, не притворным). – Может, тебя бы и пощадили, но при нынешнем раскладе тебе даже некуда возвращаться: гибель всего семейства Дарвэлло даёт нам право забрать поместье. Вот если бы случилось чудо и кто-нибудь из них выжил… - Савэлл дёрнул плечами. – Пожалуй, тогда бы я тебя отпустил.

И тут меня словно ударило током. Обогнув Тима, я прошёл между столами и сказал громко, на всю таверну:

- Ну тогда отпускай!

Слова автора: С другими авторскими произведениями (и с этим тоже) можно ознакомиться здесь:

ПРОДОЛЖЕНИЕ романа "Идеальный герой". Ссылка на первую главу:  Идеальный герой (глава 1)

Ага, труп – в метре от меня… Со стрелой над правым ухом. Она так глубоко вошла, что едва оттуда торчала.

Другая стрела – будто одной не хватило! – вонзилась в выпиравшее над ремнём пузо.

Я дважды моргнул, но труп не исчез. Мало того – я обнаружил, что испачкался кровью. Точнее, она натекла под меня.

Я совсем не испугался, словно глотнул успокоительного – и не пару таблеток, а упаковку.

- Эй!.. – крикнул я (оказалось, у меня осип голос). – Эй, тут кто-нибудь есть?

Но ответом была тишина. Как в морге.

Вообще-то я должен был истерить: я не знал, где нахожусь и как здесь очутился, – и потом, мне показалось, или я маленько помер?.. Тут не то что заистеришь, а ещё и усомнишься в своём рассудке.

Но я в нём не усомнился, а моё состояние укладывалось в одну фразу: «ледяной пофигизм». Даже за шутерами нервничают сильнее. А тот факт, что я смог это осознать, говорил о пугающей ясности мыслей.

Ага, о пугающей… Но испуг почему-то меня миновал, словно спугнул сам себя.

Сдвинувшись, чтобы не задеть мёртвого, я поднялся.

Первым делом ощупал свой правый бок – и даже не удивился, что там нет ран. Да и все прочие травмы исчезли. И вообще, я чувствовал себя так, словно эта суббота ничем особым не отличалась.

Стряхнув с себя пепел и клочья одежды (почему на мне пепел? тут ведь нет следов огня), я покосился на труп.

Лысый мужик, очень странно одетый – как в историческом кино. Но не в том, где бьются рыцари, а в ковбойском – вроде нетленок Серджо Леоне. Пусть я в моде и не спец, но думаю, что сюртуки, жилеты и рубашки с воротником-стойкой носились в то время, когда герой Иствуда надирал плохишам зад.

Взор мой вновь упал на стрелы, торчавшие из мертвяка. Странно как-то получалось: арбалетные болты, – а одежда как в вестернах… Хотя то, что я мог спокойно об этом думать, было куда страннее.

Я огляделся.

Вокруг был большой холл: фрески, колонны, роскошная люстра. Между арками в стенах горят светильники. По ступеням с ковром можно попасть на галерею (она тянется вдоль холла), а ряд окон – тоже арочных – выходит на стриженную лужайку.

Новая странность вдруг бросилась мне в глаза: моя левая рука отличалась от правой. От локтя тянулся бугристый нарост, покрытый узловатой кожей. Доходил он едва ли не до запястья.

Коснувшись нароста, я понял, что это часть руки. А на ощупь он смахивал на канат.

Пройдя вдоль колонн, я поискал взглядом дверь. Их обнаружилось четыре, но выбирать я не стал – шагнул в ту, что была ближе. И попал в коридор – увы, не пустой…

Я склонился над женщиной, распластавшейся на ковре. На ней была одежда горничной: тёмное платье, белый фартук. А чепец намок от крови и белизну растерял… Как он только удержался на пробитой голове?..

Я разогнулся над мёртвым телом – вторым за минуту, а за час – уже третьим… считая мой труп в операционной.

Но даже сейчас во мне не было страха. Мало того – я вдруг прыснул.

Сюрреализм какой-то… Сюрный сюр, как сказала бы Даша.

Справа от горничной стояла тележка, а на ней, под чашками с блюдцами, была скатерть. Сервиз я убрал на пол, а скатерть обмотал вокруг талии. Всё-таки лучше, чем ничего.

Затем я пошёл дальше. Мои мысли были чёткими и простыми: надо найти одежду и осмотреть дом, – а зачем его осматривать, я не знал… просто надо. Вопрос, кто эту цель поставил, важности не имел. Думаю, так рассуждали бы роботы, будь у них человеческие мозги.

Хотя я был уверен, что живых в доме нет (видимо, слуг и хозяев убили, но убийцы уже ушли), я всё-таки шагал тихо – благо без обуви это легко. Достигнув угла коридора, свернул.

И угодил в ад.

Мёртвые лежали на каждом шагу: третий… пятый… двенадцатый… В основном это были мужчины в костюмах (причём старомодных, как у лысого в холле), но попадались и женщины. Одна так и вовсе была старухой.

Лишь жутковатая апатия, взявшаяся невесть откуда, не дала мне оцепенеть.

А комнаты были разорены: резная мебель перевёрнута, картины сняты со стен, драпировки местами содраны. На громоздком секретере (вроде так зовётся стол с множеством ящичков) кто-то откинул столешницу, а ячейки выдвинул; лежавшие там бумаги были раскиданы по ковру. В другой комнате разбили фарфоровую посуду, опустошив шкаф: видимо, её смели с полок. В третьей вспороли овальные спинки набивных стульев.

Хаос и смерть… Торжество зла, которое меня почему-то не ужасало.

Но лишь до тех пор, пока я не вошёл в спальню.

Она была как во дворце: кровать с балдахином, кресла, ширмы, зеркала… Круглый столик с резной ножкой, стилизованной под лапу. Антикварный комод со склянками и бутылочками – вероятно, косметикой.

Но роскошь убранства портил разгром, – да и убитых здесь тоже хватало.

Первое тело, судя по ливрее, принадлежало слуге. Торчавшие из груди стрелы – два железных болта – наводили на мысль, что его убили из арбалета (у лука, если верить фильмам, стрелы тоньше и длиннее). К слову, схожие болты были и в других телах. А дырок от пуль я не заметил ни у кого.

Оторвав взгляд от стрел, я вновь бегло огляделся. Здесь было ещё три трупа, причём один – детский.

Очень хотелось уйти, но я медлил; мне вдруг стало казаться, что я что-то искал… Но что именно?..

Пройдя мимо комода, я присел над мёртвым ребёнком.

Девочка… совсем маленькая.

Розовое платьице с рукавами-фонариками. Из-под юбки торчат нарядные панталончики. В волосах – светлая лента.

А лицо…

Нет, этого не может быть…

- Женька?..

Я почему-то сказал это вслух – сиплым и будто не своим голосом.

Личико девочки – такое родное – стало расплываться перед глазами.

Рядом лежало второе тело: женщина в пышном голубом платье. Впрочем, уже не в голубом…

Хотя я сидел на корточках, меня зашатало.

- Мама?..

Рука женщины (я робко её коснулся) была холодной. Болт вошёл в её шею, пробив артерию. На платье высыхала кровь, глаза дико пялились в потолок.

Мою безмятежность как ветром сдуло.

Это – сон… Глупый, но реалистичный кошмар…

Однако я знал: снами тут и не пахнет.

Я не заметил, как встал. В голове помутилось. На секунду, – а может, на пару минут – я словно выпал из реальности.

Ноги сами подвели меня к последнему телу.

Мужчина лежал под разбитым окном. Видно, снаружи что-то взорвалось (в гравийной дорожке была воронка), и лопнувшие стёкла лишили мужчину глаз. Наверное, он был ещё жив, когда другие нападавшие вбежали из коридора, чтобы довершить начатое. Или они влезли в окно.

Я глядел на отца – точнее, на его копию; даже страшные увечья не помешали его узнать. Разве что папа не носил бакенбарды…

И тут я всё понял.

Словно в зыбком полусне я подошёл к зеркалу.

Там был не я, а мой двойник: таких длинных волос (почти до плеч) у меня никогда не было, не говоря уж о наросте на левой руке. Но в остальном нас никто бы не отличил.

Я сел на пол, потому что не мог стоять.

Это какой-то другой мир, а в нём жил другой «я» – точнее, другие «мы»: другая мама, другой папа, другая Женька. И этих других «нас» убили… вероятно, в тот же час, когда в моём мире убили меня.

А затем некая сила совершила рокировку, исцелив плоть моего двойника и вложив в неё мою душу. Та же сила «усыпила» мои чувства, едва я очнулся – отсюда и жуткое спокойствие. Без него я мог спятить ещё до спальни.

- А уж в ней и подавно, - сказали сзади.

Вскрикнув, я вскочил с пола. Хотел развернуться, но врезался ногой в стул.

- Ты бы под ноги смотрел… - добавили тем же голосом. – Если снова помрёшь, то уже насовсем. Ой, у тебя полотенце сползло…

С неуклюжестью, достойной пьяного акробата, я всё-таки развернулся, – но в комнате не было ни души… по крайней мере, живой.

Я чуть снова не сел на пол.

Собеседник-невидимка меня ободрил:

- Не бойся, с тобой говорит не мертвец, - тут он вроде усмехнулся. – Хотя чего тебе бояться – ты и сам был на том свете. Кстати, как тебе там понравилось? Или ни черта не помнишь?

Я всё-таки сел.

Невидимка продолжал:

- Может, познакомимся? Я – Зунго, один из джайлу. В твоём мире нас бы назвали демонами. Хожу сквозь стены, читаю мысли – ну и всякое такое. Недавно вот сделал тебя циником, спокойно разглядывавшим трупы. Но мои чары ослабли, так что не упади в обморок.

Долгая пауза.

Я сидел на ковре – голый, беспомощный, вспотевший от страха – и гадал, не сошёл ли я часом с ума.

- Не сошёл, - сообщил невидимка. – И заметь, моими стараниями.

Опять пауза.

Я молчал.

- Может, что-нибудь ответишь? Имя, что ли, назови…

- Миша… - тихо сказал я.

- Как-то очень уж банально, - изрёк невидимка. – Хотя какая теперь разница? С сегодняшнего дня тебя будут звать «Лиахим». Это имя твоего двойника.

Вопреки оцепенению в моих мыслях мелькнуло: «Лиахим… а ведь созвучно с Михаилом».

И следом до меня дошло: «Лиахим – это Михаил наоборот».

Я сделал пару дыхательных упражнений, помогавших на первенствах сладить с нервами. Мне отчасти полегчало, но я многое отдал бы за «пофигизм», с которым бродил по дому. И плевать, что дарован он был этим… Зунго.

Хотя что мне отдавать – у меня ничего нет… Даже одежды.

Подобрав скатерть, я быстро прикрылся. На ум вдруг пришёл идиотский вопрос.

Из пустоты донёсся смех:

- Мальчик я или девочка? На сей счёт не волнуйся – джайлу бесполые. И вообще, не меряй меня человеческим аршином: поверь, это глупо. К твоему сведению, я даже звуков не издаю. Но мой способ общения ты воспринимаешь как речь.

Я по-прежнему молчал, силясь осмыслить происходящее.

Невидимка, он же Зунго (и загадочный джайлу, что бы это ни значило), с иронией посоветовал:

- Ой, да брось напрягаться! Можно подумать, ты не слышал о переселении душ: типа умер в одном теле, воскрес в другом.

- Слышал, конечно… - признал я.

- И о других мирах слышал, - дополнил Зунго. – Играл в игры, смотрел фильмы, книжки читал?.. – почему-то в слове «книжки» звучал сарказм. – Хотя какие это книжки – бред самиздатовских графоманов…

- Ну, читал… - бормотнул я.

- И даже в них верил – в другие миры, - подытожил Зунго. – Разве нет?

Я неохотно проронил:

- Верил… наверное.

- Ну и чему ты удивляешься? – заключил всезнайка-джайлу. – «Во что веришь, то и есть» – слышал такое?

Почему-то я смутился. Если уж честно, то я и в инопланетян верил и много во что ещё. И дело тут вовсе не в том, что я юн – просто я убеждён, что мир слишком сложен. А мы (то есть люди) пока слишком просты. Для нас земной шар – как для гусеницы капуста: та прозябает в кочане и не ведает о том, что творится вокруг… и что кочан, который она считает своим, может сорвать человеческая рука.

Но однажды гусеница становится бабочкой и летает уже по всему огороду, – а человечество пока в «бабочку» не превратилось. И мы видим лишь капусту, по которой упорно ползаем.

Поразмыслив над этим, я наконец встал – хотя двигаться не хотелось. Но я знал, что это нервы и с ними надо совладать. Не вечно же сидеть на полу…

- Вот это правильно, - одобрил джайлу. – Если честно, я боялся, что ты всё-таки свихнёшься.

- Может, я уже свихнулся? – мрачно заметил я. – Мне ж в том дворе отбили всё, включая голову… Так где гарантия, что я не валяюсь сейчас под капельницей?

- В Караганде, - сказал Зунго. – Думаешь, у тебя глюки? Сам ведь знаешь, что нет.

Вместо ответа я оправил скатерть. Джайлу был прав: всё это взаправду. Ни под какой капельницей я не валяюсь, а глючит меня не сильнее, чем психически здорового трезвенника.

В окно подул ветер, и я поёжился.

Нет, пора найти одежду…

- Да, давно уже пора, - согласился Зунго. – Выйди из спальни, и я скажу, куда идти.

Но вместо того, чтобы направиться к выходу, я в который уже раз окинул взглядом тела.

К горлу подкатил ком.

«Это не твоя семья, - подумалось мне. – Женька жива, мама с папой – тоже. Возможно, они уже тебя оплакивают, но они – живы. Выметайся отсюда, или и правда спятишь».

Эта мысль пришлась очень кстати. Чёрствость иногда спасает.

Сорвав с окон шторы, я накрыл всех убитых, предварительно закрыв им глаза – тем, у кого они остались.

А после вышел в коридор.

Следуя инструкциям джайлу, я нашёл комнату, где, как он мне сказал, жил мой двойник.

Удивительно, но к его голосу я уже стал привыкать.

По дороге он кое-что объяснил:

- Как ты уже понял, есть много миров – мириады, уж прости за банальность. Среди них есть похожие и не очень. Я не буду приводить все классификации – это бессмысленно и скучно, – но о двух расскажу… тут налево.

Свернув, я попал в проход со статуями хмурых старцев (видно, здешними правителями). Велев идти до конца, Зунго продолжил:

- Чтобы до тебя быстрей дошло, мы назовём эти миры магическими и немагическими. В магических есть магия или некие практики, которые к ней можно причислить; в немагических её нет… а здесь направо.

Я снова свернул.

- В некоторых мирах, - продолжал Зунго, - есть двойники: это вроде как ты сам, только из иной реальности. Обычно миры, где они живут, относятся к одному типу: то есть в теории твой двойник должен был жить в немагическом мире, похожем на твой. Но из каждого правила есть исключения.

Я прошёл через оранжерею, едва глядя на цветы. Джайлу продолжал говорить:

- Так уж случилось, что вы с двойником родились в очень разных мирах: ты – на Земле, а он – на Клеане… это то место, где ты находишься. Здесь бок о бок с людьми живут джайлу.

- То есть демоны? – вставил я.

- Лучше сказать «могущественные сверхъестественные существа», - учительским тоном изрёк Зунго. – Мы в этом мире живём рядом с вами, но на ином плане бытия.

- Ты же сказал «бок о бок»…

- Не цепляйся к словам.

Осмелев, я спросил:

- Значит, эти… существа зачем-то решили меня воскресить?

- Не тебя, а Лиахима. Но прежде, чем мы смогли это сделать, его душа ушла в Вечность: Лиахим ведь умер быстро, от магического огня. Однако в тот же самый час в другом мире умирал ты. Извини за прямоту, но ты подвернулся нам под руку… кстати, мы уже пришли.

Не успев возмутиться (в каком смысле – под руку подвернулся?), я замер перед новым помещением. Его, конечно, разгромили, но раньше тут явно царил уют.

Стулья, шкаф с книгами, кровать – раза в два больше моей. Рассыпанные по ковру шахматы вперемешку с карандашами и осколками фарфоровой карандашницы. В углу – чугунные гантели, которые у нас в секции назвали бы раритетом: там вместо литых гантелей используют современные, со сменным весом. А между стенами – хотя комната не узкая, метра четыре в ширину – закреплён турник.

Я глянул на свой пресс и руки. Вывод был очевиден: гантелями и турником пользовались регулярно. Значит, двойник мой тоже спортсмен. То есть, был спортсменом…

А ещё тут были глобус, подзорная труба и настольный телескоп на подставке (но сейчас он не на столе стоял, а валялся на полу). Труба с телескопом поблёскивали латунью; любой реквизитор, занятый на съёмках исторического фильма, положил бы на них глаз.

- Одежда в крайнем отделении шкафа, - сказал Зунго.

- В правом или в левом? – уточнил я.

- В правом. Размеры, как ты понимаешь, у вас одинаковые.

От этих слов мне почему-то стало не по себе.

Я открыл нужную дверцу. Костюмы, галстуки, рубашки – примерно такие, какими их шили в девятнадцатом веке. В «Шерлоке Холмсе» (мы с Дашей пару дней назад смотрели фильм Гая Ричи) щеголяли как раз в таких.

Моя рука потянулась к тёмно-коричневому костюму, но Зунго подсказал:

- Бери лучше бежевый, он движений не стесняет… Ага, вот этот. А внизу – ящик с бельём.

Используя скатерть, я наспех стёр кровь, которой испачкался в холле. Затем оделся. Всё было удобным, сшитым будто по мне.

- У семьи Лиахима был личный портной, - поведал Зунго. – Снимал с него мерки всего месяц назад.

Когда я закончил завязывать галстук, он велел идти к выходу.

Особняк был огромным – я пока и одной трети не осмотрел. В коридорах попадались убитые, но я на сей раз обходил их стороной. Интересно, а полиция в этом мире есть? Если да, почему она сюда не нагрянет? Или мы сейчас не в городе, а где-то в глуши?

- В городе, - сказал Зунго. – И полиция тут есть… точнее, ландэрны: так в этом мире зовут полицейских. Но они не приедут.

- Почему? – удивился я.

- Всех, кто находился в доме, убили в соответствии с Кодексом.

- С Кодексом?.. – переспросил я. – С каким ещё Кодексом – здесь же всех просто перерезали…

- Посторонних жертв не было – значит, Кодекс межклановой войны соблюдён. А слуги с охраной подписали Кровный контракт.

У меня голова пошла кругом: Кодекс, ландэрны, межклановая война… Да где же я, чёрт побери, оказался?!

Зунго вывел меня в холл, а оттуда – на крыльцо. Впереди была лужайка, обрамлённая самшитом. Через каждые шесть метров (или около того) белели статуи: создания неопределённого пола, с мрачными лицами, сложившие за спиной крылья – эдакие хмурые ангелы… правда, ангелами они мне не показались. Дальше был парк с фонтанами и беседкой. А вся эта красота отделялась от дома подъездной дорожкой, где ждал конный экипаж.

Впрочем, вру: уже не ждал…

Лошади лежали мёртвые, а карета перевернулась. Из-под кареты торчала рука… точнее, её обрубок.

Я вновь отвернулся, но всё же заметил, что лошадям перегрызли шеи. Это каких же размеров зверюга могла такое сотворить?!

- Гарвы, - сообщил Зунго. – Они как волки, только больше. Думаю, ими управлял ментарник.

Я хотел было спросить, что ещё за ментарник, но раздумал: мысли и без того путались…

Медленно сойдя с крыльца, я обернулся на дом.

Фасад был исполнен в готическом стиле, если я хоть что-то смыслю в архитектуре (башни и шпили, глядящие ввысь – это ведь готика? И окна в виде больших арок. И какая-то строгость наряду с утончённостью, будто оба этажа – а их было два – предназначались монаршим особам).

- Не монаршим, - бросил джайлу. В моих мыслях он хозяйничал как у себя дома. – Владелец поместья, Николо Дарвэлло, был лордом светлого клана. Это, конечно, птица важная, но не царь и не король.

- Николо Дарвэлло? – повторил я. – А он…

- Отец твоего двойника. Тот, кого ты видел в спальне.

«Дарвэлло… Николо…» - повторил я про себя.

Моего папу зовут Николай – разница всего в паре букв. А фамилия у нас – Алавердовы. Не анаграмма, но похоже; надо бы записать и сравнить…

Стоп: а на каком языке записать?.. И на каком языке я говорю с джайлу?

Да ведь я даже думаю не на русском!

Мне захотелось себя обругать. Очень уж медленно до меня всё доходит…

- Иди вдоль лужайки, - велел Зунго, - потом поверни и шагай через парк. Так ты выйдешь к дороге.

- А там сяду в такси и махну в Хогвартс? – съязвил я. – Или где-нибудь в парке встречу мудрого эльфа?

Я дерзил потому, что он ничего мне не объяснял.

- Мудрых эльфов не бывает, - ответил джайлу. – Эльфов вообще нет… Но есть светлые и тёмные кланы. И боюсь, ты скоро познакомишься со вторыми.

Решив больше не умничать, я пошёл через парк и вскоре увидел дома.

Оказалось, я был на возвышенности, откуда открылся роскошный вид: крыши простирались до горизонта! Их покрывала черепица с пробившейся местами травой. В глаза бросились мосты и речные каналы (от их блеска я зажмурился), узкие улочки (чистые, выложенные серым камнем) и петлявшие по ним экипажи (цокот подков слышался даже здесь); город будто сошёл со скриншота игры… А ведь в ста метрах отсюда лежали трупы! Что же это за мир такой?.. Сзади – жестокость, впереди – красота… И друг другу они словно бы не мешали.

- Такой вот мир… - сказал Зунго.

И загадочно добавил:

- Будь он иным, тебя бы здесь не было.

Со всхолмья спускалась лестница, и через считанные минуты я уже был внизу.

Улица тут была двухъярусной, с большим арочным мостом; под ним проложили второй тротуар. Выглядело это красиво, но я сразу просёк, что архитекторы старались не для того: здесь экономили пространство (даже на склоне, где я только что шёл, ютились домики!). А небоскрёбов, способных сберечь квадратные метры, я не заметил – да и простых высоток тоже.

- Их тут не умеют строить, - пояснил Зунго. – Не научились ещё.

Он велел мне свернуть и идти вдоль домов, будто хвалившихся палисадниками. Да и вся улица точно с открытки сошла: «завитушки» на лавках, винтажные фонари, узоры на ограждениях. Одежда прохожих была старомодной: все мужчины – в сюртуках, женщины – в кружевных платьях. В общем, сплошная архаика.

Однако то место, куда я пришёл, в эту картину не вписывалось.

Нет, оно было красивым – если в принципе бывают красивыми здания, где всего один этаж, а с боков торчат пристройки, стилизованные под башни. Но в нём ощущалась какая-то мрачность, словно у здания была своя аура.

- Что это? – проронил я.

- Таверна «Слепой джинн», - тон Зунго вдруг стал угрюмым. – Принадлежит Клайфорду Стэнгорро. А Стэнгорро – враг Дарвэлло. Это его головорезы расправились с семьёй Лиахима.

У меня по спине пробежал озноб.

- Стоп… ты что, привёл меня туда, где тусуются убийцы моего двойника? Но зачем?!

Джайлу не отвечал, зато несколько прохожих на меня покосились. По их мнению, я болтал сам с собой.

Уйдя на тротуар, я юркнул в проулок напротив таверны.

- Зунго, зачем ты это сделал? Зачем, дьявол тебя дери?!

- Сейчас мы расстанемся, - он проигнорировал мой вопрос. – Думаю, больше ты меня не услышишь… а если услышишь, то не скоро.

- Не скоро?.. – испугался я. – А что же мне делать?

- Придёт время – поймёшь… Просто старайся быть собой. Если сумеешь, уже хорошо. Поверь, это получается не у всех.

- Да какого…

- И ещё: из-за твоих действий будут гибнуть люди. Так вот, помни, что это – не самое страшное. Страшнее, если они перестанут быть людьми.

Зунго умолк, и я ощутил, как что-то неуловимо изменилось.

Потом понял: он исчез. В этом мире я теперь был один.

А едва я успел это осознать, как на меня накинулись с кулаками.

Слова автора: С другими авторскими произведениями (и с этим тоже) можно ознакомиться здесь:

https://author.today/u/potemkin

Глава 1

О чём можно думать за считанные минуты до смерти?

Я лежал в чужом дворе, пялясь на свой выбитый зуб. Лежал, глухо кашлял и умирал. Бессильно хрипел в луже собственной крови, уже успевшей свернуться.

Так о чём же я думал в эти минуты, явно не лучшие в моей жизни?

Нет, не о законе подлости… Не о стерве-судьбе, злобно надо мной подшутившей: меня отделали два гопника, выглядевшие дрыщами. Меня, чьи успехи в спорте освещались местной прессой!..

Я думал даже не о «скорой», – а был шанс, что она едет: её могли вызвать жильцы здешних домов (хотя куда больше мне верилось в то, что они дружно ослепли). Пусть даже едет – что с того?.. Мне в любом случае каюк.

И я думал не о Даше. Всего полчаса назад размышлял как раз о ней, а сейчас…

А сейчас – какой в этом смысл?..

Нет, ни Даша, ни «скорая», ни стерва-судьба в моём угасавшем мозгу не возникли.

Так о чём же я думал?

О’кей, расскажу. Всё равно вы бы сами не догадались.

Я думал о контрацептивах.

Вы не ослышались: о самых настоящих контрацептивах.

Безумие, правда? – забивать этим голову на смертном одре…

Правда, вместо «одра» был пыльный асфальт, но сути это не меняло – я не имел шансов выжить: мою печень два раза проткнули ножом, нос сломали бутылкой (тяжёлой, из-под шампанского… она, кстати, уцелела вопреки киношным штампам), а живот разрывался при каждом вдохе.

Объём крови, успевшей из меня вытечь, я сравнил бы с утечкой в «Норникеле»: хоть экологов зови!.. И свой выбитый зуб, валявшийся рядом, я видел лишь правым глазом; как там левый, я не знал.

В общем, асфальт стал моим смертным ложем – и плевать, что на ложе он не похож. Я натуральнейшим образом окочуривался.

Но думал о контрацептивах.

Правда, не обо всех, а лишь о тех, что пила моя мама.

Два года назад ей из-за ангины прописали антибиотики, а те снизили эффект «противозачаток». В итоге последние не подействовали, и родилась Женька – моя сестра. К аборту родители не прибегли: мол, раз уж так вышло, значит – судьба…

И знаете что? Они не ошиблись.

Судьба.

Я вот-вот отдам концы, но есть Женька. Умри я до её рожденья, мать с отцом бы не справились и тупо доживали свой век, – а теперь из-за дочери не сдадутся. Наша Женька совсем кроха и едва держит ложку – но груз того горя, что на них упадёт, удержать сможет.

Да здравствуют контрацептивы, которые не сработали… И аллилуйя антибиотикам!

Я вдруг понял, что оглох и почти уже не чувствую боли. Но перед тем, как отрубиться, всё-таки успел подумать: «Зря я свернул в этот долбаный двор…»

А свернул я затем, чтобы срезать путь.

С вокзала я пошёл пешком, поскольку сто седьмой автобус (его у нас зовут «седьмухой») по городу не ходит: междугородний, не для того предназначен. Все его пассажиры сошли на конечной, под вокзальным навесом. Кто-то стал ждать городскую «тройку», а кто-то – как я – двинул на своих двоих: нашу «тройку» фиг дождёшься… И особенно в субботу.

Ну зачем Дашин отец взял билет на выходной? Мог же до понедельника подождать… Как раз рейс был на пятое. Будто есть разница – вылететь пятого июля или третьего!..

Хотя я подозревал, что субботу он выбрал из-за меня – в надежде, что я не провожу Дашу: мол, он (то есть я) всю ночь протусит (Дашин папа свято верит, что вся молодёжь с пятницы на субботу гуляет) и проспит до обеда, как и положено двадцатилетним. А значит, не приедет в аэропорт.

Плохо же он меня знает!..

Хотя, если честно, я и правда тусил бы, будь Даша со мной. А без неё – не захотел.

Так что вчера я лёг пораньше, а сегодня в семь утра уже сел в автобус и поехал в областной центр. В аэропорту я был в восемь; проводил Дашу и простился с её предками, явно не ждавшими моего появления. На лице Нины Марковны так и читалось: «А он, возможно, не такой уж и плохой парень…» И даже Сан Саныч был впечатлён, хотя вёл себя сухо.

Ну и фиг с ним – я привык. Просто Дашиному папе сложно свыкнуться с тем, что у дочки есть ухажёр.

Аэропорт, быстрые проводы, поцелуи; трепать нервы Сан Санычу я не рискнул и чмокнул Дашу лишь слегка – куда скромнее, чем хотелось. А когда их семейство отбыло на отдых (он чуть не накрылся из-за ковида), я вновь сел в автобус и вернулся в наш город: тридцать километров от областного центра. И домой от вокзала пошёл пешком.

Впрочем, вы ведь уже в курсе – я до дома не дошёл…

Городок у нас маленький, но даже по его меркам привокзальный квартал считается злачным; лучше его обходить стороной. Но мне-то чего бояться? – я в уличных драках всегда побеждал, да и не только в уличных: у меня же чёрный пояс по тхэквондо! Причём первый пум мне был присвоен ещё в тринадцать, а в пятнадцать его приравняли к дану. Первенство области я выигрывал уже трижды; дважды брал «серебро» на национальном чемпионате, а весной наконец завоевал «золото» (самому трудно поверить, что я чемпион России). Ясное дело, местной шпане на титулы плевать, но ведь я свои навыки не только на первенствах подтверждал: уж такой у нас город, что устное замечание иногда надо подкрепить физическим… Так что здешние шайки меня уважают, хоть я в них и не состою.

Вот я и шагал спокойно, ни о чём не тревожась. Я был словно царь в этой мрачной глуши.

Но царствовать мне оставалось недолго…

Срезав за вокзалом путь, я свернул в разбитый двор. Миновав мусорку, увидел гараж, смонтированный из листовой стали. На ржавой стене кто-то вывел признание: «Лера, я тебя люблю». А ниже неизвестный шутник дописал: «И как, помогает?»

«Ага, помогает… - зачем-то подумал я. – Как чеснок импотенту…»

И тут мою мысль оборвал чей-то вопль:

- Ай, не надо, отпусти-и-и! Не тро-о-о-ожь!!!

Вздрогнув, я остановился.

Кричали за гаражом, а голос был женский. И какой-то нездоровый… Как у пьяной или душевнобольной.

В ответ кто-то засмеялся. Нехорошо засмеялся… С издёвкой.

Подумав, я пошёл дальше: видать, алкаши что-то не поделили. Незачем внимание обращать.

- Ну пожа-а-а-алуйста!.. Он мой, мо-о-о-ой!..

А вот это уже смахивало на скулёж. Потом вновь раздался смех, а после…

После было нечто совсем уж странное:

- Ай, не отдам!.. Не отдам моего сыно-о-о-очка!!!

Решив, что слух меня подвёл, я всё-таки замедлил шаг.

Сыночка?..

Да ну, ерунда какая-то…

Какой на фиг «сыночек» – тётка наверняка бухая… Или под наркотой. От нашего захолустья всего можно ждать.

Но я всё-таки напрягся: может, посмотреть, что там?..

И тут кто-то заулюлюкал, а женский голос прозвучал с плачем:

- Моё, моё, опусти-и-и-и! Помоги-и-и-ите!..

Я с резким выдохом свернул: «помогите» пробило мою броню. Пусть я и думал, что помощь не требуется (разве что психиатра-нарколога), но, пройди я сейчас мимо – чего бы стоил мой чёрный пояс?

Я обошёл гараж и застыл.

На асфальте сидела наша местная сумасшедшая – Рыжая (ясное дело, прозвище ей дали из-за волос). Когда-то у неё был сын, но он умер от гриппа – то ли в два годика, то ли в три… И Рыжая умом тронулась: могла встать на дороге и стихи декламировать, или запеть во весь голос. Причём ей становилось то лучше, то хуже, потому и из больницы её иногда выпускали. К ней у нас в городе привыкли, и обычно её не трогали… Но сегодняшний день явно стал исключением.

Рыжая, раскинув ноги, восседала в пыли в окружении отморозков, снимавших её на смартфоны. Платье испачкалось, словно она не раз падала. К груди Рыжая прижимала бутылку из-под шампанского, явно найденную на помойке. Обычно так держат детей.

Я содрогнулся: она думает, что это ребёнок…

Один из отморозков протянул руку, будто хотел взять бутылку:

- Слышь, мы лишаем тебя родительских прав! Мы это… органы опеки и попечительства!

Отпрянув, Рыжая завалилась набок. Плаксиво крикнула «не дам!» А бутылку так и не отпустила.

Отморозки заржали – один так и вовсе согнулся от смеха.

Вот ему-то я и врезал.

Ногой.

В лицо.

Он ещё падал, когда я взялся за второго – того, кто руку протянул: схватив эту самую руку, я её заломил (этому на тхэквондо не учат, но наш тренер – мужик умный, понимает, где живём, и показал нам не только те приёмы, что могут на татами понадобиться) и провёл бросок. Потом дважды ударил в челюсть.

Пусть пока отдохнёт…

Выпрямившись, я глянул на остальных:

- Ну что, развлеклись?

Гогот сменился тишиной – только Рыжая слабо поскуливала.

Потом кто-то из отморозков пролепетал:

- Ты… ты чё?.. Ты кто такой?..

«Не местные, - рассудил я. – Значит, меня не знают… Ну ничего, познакомимся».

В мой адрес заматерились, но очень уж робко. Можно смело пропускать это мимо ушей.

- Я доктор, - усмехнулся я. – Хожу по городу, вправляю мозги. Ваши вправить?

На меня молча пялились. Я уже видел такие взгляды и знал, что за ними прячется страх.

Драться со мной эти крендели не рискнут.

Да их и осталось-то всего двое. Один так и вовсе был мне по плечо, тощий как жердь. Типичный заморыш… С мятой физиономией, смахивавшей на морду козла; её исправил бы умный взгляд, но это Заморышу не грозило.

Второй был покрепче и даже с татухой – подобием перстня на указательном пальце: буква «З» поверх креста. Знай я в тот день, откуда она взялась, был бы осторожней. Но я не знал… И сдуру подумал, что победил.

Если честно, я и не удивился. Я привык побеждать.

Побеждать часто.

Побеждать легко.

Вешать новые медали у себя над кроватью, чтобы семья ими гордилась.

Я был юн, полон сил – и едва ли не играючи побеждал.

Мне незнакома была мысль о двойственности побед… о том, что они иногда опаснее поражений.

Я стоял спиной к Рыжей, а её явно глючило; она вместо меня видела что-то своё. Или вообще ничего не видела.

Как бы то ни было, Рыжая успела встать и метнуться прочь – прямо на мою спину. А в метре от нас была выбоина: весь асфальт тут был разбит.

Угодив туда ногой, я споткнулся и упал; это надо постараться, чтобы так рухнуть. Видно, у меня был «удачный» день…

Конечно, я выставил руки, но…

- Мочи его!..

Услышав, как звенит бутылка (наверное, Рыжая тоже упала), я получил пинок в глаз.

Пнули бы в челюсть или в корпус – другое дело. Но в глаз!..

Я закрыл его ладонью. Ощутив второй пинок, кое-как откатился. Рефлекторно вскочил, мало что видя перед собой.

И словил удар в затылок.

Пошатываясь, развернулся.

Заморыш… С бутылкой из-под шампанского. Видимо, Рыжая её-таки выронила.

Сзади в мой бок вонзился нож – и не на пару сантиметров, а глубоко. Наверное, по рукоять.

Я охнул, подавившись криком. Попробовал вновь развернуться…

Не успел.

Размахнувшись, Заморыш сломал мне нос – будто вбил бутылкой в череп. Звуку удара сопутствовал хруст.

То немногое, что я ещё видел, поплыло перед глазами. Боль, одна сплошная боль… По одежде и рукам течёт кровь…

Кажется, мне не дают упасть. Нож выдёргивают из раны. Меня разворачивают, как куклу.

- Сука!.. Нравится?!

И опять в моё нутро входит лезвие ножа – в этот раз спереди.

Ничего не понимаю, ничего не вижу. Ноги как ватные. Живот будто кто-то рвёт изнутри.

Или это опять вырывают нож?..

Хрипло захлёбываюсь в попытке орать. Жуткое чувство, словно блюю вовнутрь себя…

Асфальт вдруг оказался рядом – прямо под моей щекой.

…Пинали меня долго и с упоением. К счастью, я вырубился – но не так скоро, чтобы не чувствовать, как мне выбивают зубы.

Потом я ненадолго очнулся и, как вам уже известно, думал о контрацептивах.

Дальнейшее описать сложно.

Можно прибегнуть к избитым фразам – типа «я провалился во мрак». Но мрака не было (а если и был, то я этого не помню). И, насколько мне известно, никуда я не проваливался.

Наоборот – я воспарил.

Почему-то вокруг был уже не двор. Я очутился в помещении – незнакомом и странном: с белыми стенами, серым полом и громоздкими конструкциями под потолком. Как раз рядом с ними я и висел.

Слышался гул, тихо попискивала электроника. Подо мной были люди в перчатках и масках, в зелёных халатах и таких же зелёных шапочках. Мне в глаза бросился стол, состоящий из секций (вроде стальных, но с обивкой), аппараты с мониторами, трубками и проводами, медицинские тележки, стерильного вида шкаф…

«Операционная», - понял я.

Значит, меня довезли до больницы…

Почему-то тот факт, что я вижу всё сверху, ни капельки не удивлял… как и вид моего тела метрах в трёх подо мной. То, во что я превратился, очень ярко освещалось – хирургический светильник любой люстре даст фору. Но он был уже не нужен: отложив дефибриллятор, врач качала головой. А по кардиомонитору – или как он там зовётся – ползла ровная линия.

Я смекнул, что это значит, но едва ли огорчился – хотя с мыслью о родных во мне что-то дрогнуло.

Мама…

Папа…

Женька…

Даша…

Дашу я тоже причислил к родным – потому что у нас с ней всё было серьёзно.

Но теперь между нами пролёг барьер, которому нет названия – хотя люди обычно зовут его «смерть».

Я всё это понимал, но сожалений не испытывал: от эмоций остались лишь отголоски.

Этот мир отпустил меня – и мне следовало отпустить его.

И я отпустил.

Ни разу не задумывался над тем, что Там…

Мне казалось, это глупо – гадать о непостижимом. А к религии и церкви я всегда был не ближе, чем старики – к рэпу. Даже из библейских заповедей помню всего пять или шесть.

Но мне хватило бы и одной – той, которой там нет: живи и не мешай жить другим.

И всё-таки, если бы нужно было вообразить загробный мир, я легко бы это сделал.

Чистое, ровное, бескрайнее поле.

В небе – ни облачка. Солнца не видно, но оно где-то там, в безбрежной голубизне. Под ногами – трава с капельками росы.

Мягкая…

Влажная…

Приятная…

Я бы стоял на ней босой и глядел на горизонт.

Да, я бы с лёгкостью это представил… Видно, во мне пропадает писатель.

Но ничего этого не было.

Сначала я ощутил бездну; именно «ощутил» – каждой клеткой того, что заменяло мне тело. И я вовсе не падал, а летел вверх. Хотя было темно, я совсем не боялся, да и мрак этот был каким-то особым. Сомневаюсь, что хотя бы в одном языке для него нашлось бы название.

Только пахло там жутко: мне показалось, это запах горелой плоти.

Дальше было забытьё… зыбкий омут полудрёмы. И чёрт его знает, долго ли я в нём «плавал».

А потом…

Потом я понял, что лежу, причём с закрытыми глазами.

Естественно, я их открыл.

Светло-серый, с золотым орнаментом потолок.

Он был с лепниной, как во дворце. А лежал я на полу – холодном и гладком. А ещё – липком.

Или липким был я сам?..

Да, и кстати – я был голый.

Впрочем, я это заметил не сразу.

Первая мысль была: «Я умер?..»

А вторую я, видимо, позабыл.

Приподнявшись на локтях, я увидел своё тело. Меня покрывал пепел вперемешку с палёной тканью – будто на мне сгорела одежда. А слева сохла чья-то кровь. В общем-то я мог решить, что это не кровь, а томатный сок, но вот незадача: рядом со мной лежал труп.

Слова автора: С другими авторскими произведениями (и с этим тоже) можно ознакомиться здесь:

https://author.today/u/potemkin

На Pikabu роман будет выложен полностью и бесплатно.