Я немножко с автором не соглашусь. Я работала в эдтехе, имела слабое касание к проверке ЕГЭ, изучала литературу на продвинутом уровне.
Да, безусловно, писатель и поэт тоже человек, у него тоже бывали разные психологические особенности вроде депрессии и физиологические сложности вроде похмелья. Но руку на сердце положа — в депрессию ты не хочешь вообще ничего. А с похмелья хочешь ну там водички попить.
А в школьной программе для детишек ну реально стихи «Я пришел к тебе с приветом, рассказать что солнце встало». «Мороз и солнце, день чудесный», «Люблю грозу в начале мая», «Есть в осени первоначальной короткая но дивная пора». Это про красоту природы в целом-то.
Есть, конечно, некрасовские тяжёлые стихотворения про крепостных, про строительство, про вот это всё вот тяжелое, но как бы в школе одновременно и учат на истории про войны, где люди помирали, и про литературу, где училка к цвету занавесок хрестоматийно приставала - и что-то про историю особо не слышала ругачек, а про литературу прям пачками.
Но безотносительно этого всего большинство стихов для детей лет 12 в школе они про природу — и я сомневаюсь, что дитя не в состоянии понимать про хрустальную чистоту воздуха, просторы родной земли, зайчика малого под кустом и вот это всё)
Зы: ну я глянула программу. 12 лет, 7 класс. Жуковский, Фет, Тютчев. Пушкин и «Полтава». Мем, Канеш, смешной, но так передергивать не следует. Нету там ничего такого)
На последней неделе перед новым учебным годом большая новость — что какая-то тетька будто бы прибежала в душ спортклуба и там начала фотографировать какую-то учительницу, которая как раз в душе мылась. Была некрасивая сцена и даже с учительницы извинений просили будто бы.
Я от этого всего впала как обычно в раздумья о книгах (потому что я про них всегда думаю). И вспомнилась мне одна книга. Её написал венгерский писатель Иштван Петровац. Книга называется «Лагерь в горах».
По сюжету классная руководительница венгерских школьников не может с ними поехать в лагерь, поскольку беременная. Поэтому один из школьников пишет письмо в венгерскую армию, и к ним приезжает солдат, чтобы ехать с ними в горы в лагерь и заниматься воспитанием подрастающего поколения. Далее — приключения мальчишек и солдата с рассказами об их историях. Потом они приезжают обратно, в этот момент начинаются роды у учительницы, и слегка за лето повзрослевшие школьники находят помощь, все заканчивается благополучно.
Книга, естественно, для среднего школьного возраста, ни грамма не пошлая, всякие темы вроде беременности учителя в ней показаны педагогически приемлемо.
И что-то мне подсказывает, что такого же плана темы в литературе для советских детей подавались повсеместно в том плане, что учителя тоже люди, у них тоже есть семьи, тоже есть дети. Особенно ярко это всё было в малых деревнях, где вся жизнь как на ладони у соседей. Там учителей и на пляже видели, и в магазине видели, и на картошке. И ничего, как-то выросли все.
В общем, абсолютно не понимаю,
как на таком субстрате адекватном советском.
После жутких девяностых, когда в медиа вообще любая чернуха и порнуха публиковалась.
Мы через двадцать лет имеем уже не первый случай, что учителям нельзя ходить в душ спортзала или на пляж.
Как-то раз я поехала в славный город Переславль-Залесский. Проснулась там и сразу пошла гулять. Без особой карты и без особой цели, потому что мне везет на интересные места.
И вот иду я, а тут из-за угла монастырь показывается. А напротив монастыря — памятник Достоевскому, про которого у меня диссертация.
Надо сказать, памятников Достоевскому достаточно мало, хотя он очень очень известен.
Но знаете, что меня совсем потрясло в этом всём? Не совпадение про памятник и диссертацию, не красивый памятник, не внезапность этого всего.
Яблоки. У ног фигуры лежали яблоки.
А сам памятник очень красивый. Федор Михайлович на нем бережно сохраняет от ветра огонек свечи, напоминая, что важно беречь разные вещи. Человечность, например.
Я сейчас читаю «Темную Башню» Кинга, и в «Песне Сюзанны» обратила внимание на один нюанс.
Женщина попадает из 1964 года в 1999, где дает советы про деньги совсем не местному персонажу. Женщина советует персонажу вытащить из пачки долларов купюру с изображением Джексона (20 долларов), вероятно, прикидывая траты.
Безотносительно всего очень удобно, когда через тридцать пять лет деньги не поменялись, и траты можно прикинуть, удивляясь разве что засилию компьютеров в будущем. А так все на месте, даже лица на купюрах.
Не безотносительно — жаль, что такое удобство не могло, к сожалению, быть в другой стране, в СССР/России, в которой сначала цены на вещах прям при изготовлении отмечали, а потом случились денежные реформы, деноминации, девальвации, обмены денег, и попади человек из 1964 года в 1999, он бы чуть-чуть свихнулся от того, как сильно изменился мир, и не только про компьютеры.
Щас мне скажут, что я сноп и должна обязана читать, а мое мнение не имеет значения. Но я заранее не соглашусь и считаю, что этот пост должен здесь быть, если я пишу что-то про литературу.
***
Я училась на филологическом факультете. Специализировалась на изучении литературы. Так получилось, что все мои знакомые обязательно что-то писали. Кто-то фэнтези писал, кто-то — философские трактаты, кто-то — стихи. И все эти авторы очень активно пытались ознакомить меня со своим творчеством. А потом ещё и запросить с меня комментарий в письменном виде. И рецензию для сходки молодых писателей ещё.
Когда ты приходишь на факультет, а тебе там «дай дай дай», потому что ты уже шеф-редактор в издании единственная на весь курс и считаешься прямо экспертом, это немного напрягает. Тем более, что тебе лет 19 и ты про себя понимаешь, что умеешь в отбор для издания и азы редактуры, но никакой ты не литературный критик. А требуют с тебя примерно как с Белинского, только чтоб хвалил на разные лады.
Ещё больше напрягает говорить правду, если тексты — это не то, в чем человек талантлив. Но рано или поздно надо учиться говорить неприятные вещи, а то тебя сожрут на месте, и ты всю жизнь будешь писать рецензии на не очень хорошие стихи и не очень интересную прозу. Это не считая того, что читать будешь очень плохие статьи, потому что если все будут такие мягкие и добрые, то качество текстов упадет, потому что дисциплину никто насаждать не будет, а мой опыт преподавания говорит, что когда ничего не требуют, никто ничего особо и не делает.
В общем, я с универа не читаю своих современников за очень редким исключением.
Откуда берутся исключения?
Как понять, что современника читать можно?
Актуальная тема, про которую больше никто не пишет пока. В основном это блогеры и публицистика, вот всякое хайповое полезное, но книжки тоже есть. Здесь надо ориентироваться на личный интерес к теме.
Много читателей из разных кругов. Именно поэтому я считаю, что нет смысла читать что-то из междусобойчиков типа постоянных участников литературной сходки, потому что там кукушка хвалит петуха понятно за что, и это не за тексты.
Первое впечатление первых страниц. В школе многие из нас плакали и кушали кактусы, если надо было читать что-то, а оно было не в жилу. Во взрослой жизни такого нет. Вы не обязаны дочитать, если начали читать, если купили книгу, если у вас идиосинкразия и аллергия на автора и его текст.
Вы читали что-то короткое и вам зашло. Но если не зашло, то пункт три и вы не обязаны.
Отзывы не обязательно должны быть хором замечательные. Литература, тексты, поэзия — это очень и очень субъективно. Но если все отзывы не очень хорошие, это тоже звоночек.
Из того, кого я читала из ныне живущих, так это Стивен Кинг, Перумов, Алексей Иванов, Фредрик Бакман, Дуглас Коупленд, Наринэ Абгарян, Илья Бояшов, Татьяна Толстая.
Том Вулф, Рэй Брэдбери - из недавно покинувших нас.
Так что когда один мой знакомый типа писатель попросил меня почитать его макулатуры и рецензию написать, я от него шарахнулась, как будто он мне носок заношенный в руку положил. У Татьяны Толстой рассказы ещё не перечитывала в этом году — а новые хз произведения читает пусть тот, у кого старые плохие.
Когда-то я работала в агентстве переводов и там рассматривала инструкции к томографам. Это было очень ответственное занятие, как и все, что связано с медициной.
Но любой перевод технического или медицинского текста, на мой взгляд, по сложности не бьет перевод иностранных стихов.
Рассмотрим же на примерах.
Александр Блок
Как известно, поэму Блока «Двенадцать» переводили на разные языки. На французском получился дивный певучий текст, который Блок, по некоторым данным, не возлюбил.
На итальянском — «Liberta, tratata». Ритмический рисунок совпал с тем, что хотел сказать автор, автор доволен.
А это ведь только ритм стихотворения, это ещё не трогали смыслы, образы и точность изложения.
2. Уоллес Стивенс
Вчера я вычитала в книжке Стивена Кинга эпиграф — стихотворение какого-то их поэта американского, про которого раньше не слышала. В целом-то поэзия американцев какая-то очень своеобразная (за редким исключением), а уж в переводе-то совсем непонятно, о чем речь — какой ещё император мороженого?
Только после чтения оригинала мне стало немного понятно. Форма своеобразная, да. И перевод делать было сложно. Так что в русском варианте там вообще ничего не понятно, что на корню выжигает для русскоязычного читателя (а может и не только русскоязычного) задумку автора, который это эпиграфом поставил. Страшно мы, короче, далеки от.
Русский текст смотреть не очень могу, извините
3. Роберт Фрост
Фрост как плюс-минус известный американский поэт будто бы избежал многих проблем с переводами, в чем ему повезло больше, чем поэту из пункта 2. Есть стихотворение The road not taken, про невыбранный путь, выбранный путь, возможно, про солипсизм и вообще философию. Хорошее стихотворение.
Здесь можно ознакомиться и понять, что стихотворение в целом переводили на русский язык адекватно. Это хороший пример перевода поэтических текстов, я считаю.
А есть ли прекрасные примеры?
4. Анатолий Гелескул
По-моему, это дивный пример того, как надо переводить стихи. С переводами Гелескула я познакомилась, когда читала поэта Гарсиа Лорку (а он довольно туманно пишет, думаю, что переводчикам было сложно и ритмику держать, и образы портировать). Так что я глянула на переводчика дальше — и ознакомилась с моим любимым стихотворением.
Болеслав ЛЕСЬМЯН
КУКЛА
Я — кукла. Светятся серьги росой нездешнего мира, И сном по шелковой яви на платье вытканы маки. Люблю фаянсовый взгляд мой и клейкий запах кармина, Который смертным румянцем горит на матовом лаке.
Люблю в полуденном солнце лежать на стройном диване, Где скачут зайчики света и где на выгнутой спинке Безногий ирис витает у ног задумчивой лани, А в тихой вечности плюша гнездо свивают пылинки.
Признательна я девчурке за то, что с таким терпеньем Безжизненностью моею играет, не уставая. Сама за меня лепечет и светится вдохновеньем — И кажется временами, что я для нее живая.
И мне по руке гадая, пророчит она, что к маю, Взяв хлеб и зарю в дорогу, предамся я воле божьей И побреду, босоногая, по Затудальнему краю, Чтоб на губах у бродяги поцеловать бездорожье.
Однажды судьба невзлюбит — и вот я собьюсь с дороги, Останусь одна на свете, гонимая отовсюду, Уйду от земли и неба и там, на чужом пороге, Забыта жизнью и смертью, сама себя позабуду.
Подобна я человеку — тому, Который Смеется. Я книгу эту читала… Премудростям алфавита Я, словно грехам, училась — и мне иногда сдается, Что я, как почтовый ящик, словами битком набита.
Хочу написать я повесть, в которой две героини. И главная — Прадорожка, ведущая в Прадубравье, Куда схоронилась Кукла, не найденная доныне, — Сидит и в зеркальце смотрит, а сердце у ней купавье.
Два слова всего и знает, и Смерть называет Мамой, А Папой могильный холмик. И все для нее потеха… Голодные сновиденья снуют над пустою ямой, А кукла себе смеется и вслушивается в эхо…
Конец такой: Прадорожка теряет жизнь на уступе… Намеки на это были. Смотри начальные главы… И гибнет кукла-смеялка с четой родителей вкупе. И под конец остаются лишь зеркальце да купавы.
Писать ли мне эту повесть? Становятся люди суше, И сказка уже не в моде — смешней париков и мушек… Цветного стиха не стало… Сереют сады и души. А мне пора отправляться в лечебницу для игрушек.
Заштопают дыры в бедрах, щербины покроют лаком, Опять наведут улыбку — такую, что станет тошно, — И латаные красоты снесут напоказ зевакам И выставят на витрине, чтоб выглядели роскошно.
Цена моя будет падать, а я — все стоять в окошке, Пока не воздену горько, налитая мглой до края, Ладони мои — кривые и вогнутые, как ложки, — К тому, кто шел на Голгофу, не за меня умирая.
И он, распятые руки раскрыв над смертью и тленом И зная, что роль игрушки давно мне играть немило, Меня на пробу бессмертья возьмет по сниженным ценам — Всего за одну слезинку, дошедшую из могилы!
Я уже писала про школьные списки для чтения с точки зрения безысходности/не безысходности.
Давайте про взрослые списки для чтения поговорим. Я часто слышу, что человек в школе читать не любил и не хотел, но после тридцати вдруг как начал. И обычно такой человек обращается к спискам, составленным литераторами, критиками, читателями — что логично, если за годы нелюбви к чтению не появилось любимого писателя.
Но есть в этих списках один важный нюанс, и это связано с репрезентативностью. Иными словами, если вы подыскиваете себе список, по которому можно спокойно читать, хорошо бы сначала всё-таки решить, что именно вам хочется. Дело в том, что в каждой стране изучают больше всего своей национальной литературы, что логично. Национальная литература связана с национальным менталитетом и культурным кодом: одно дело, если вам это реально интересно и полезно, а если нет?
Получается, французский список величайших произведений мировой литературы будет немножко про мировую литературу, но больше всё-таки про французскую литературу. То же самое будет с немецким списком. Удивительно, но в английском списке тоже будет перекос на англоязычных авторов, но за счет английского языка как глобального языка международного общения этот перекос будет не особо в глаза лезть, хотя по факту книги пишут везде, всегда есть хорошие книги, а вот хороший пиар есть не везде.
Так что выбирая список, лучше всего внимательно смотреть, кто его делал и на чьем мнении основывался. В большинстве списков, которые я читала, есть общее ядро (порядка 15-20 произведений, которые известны каждому и составляют плюс-минус незыблемую классику литературы), но остальные никуда из списка не деваются.
Так что подумайте про то, что вы хотите. Хочется про русскую литературу больше узнать? Нужен список, составленный у нас или на основе опроса русскоязычных читателей. Хочется мировой литературы? Смотрите, есть ли желание больше зачерпнуть французскую или какую-то другую, если нет, то можно почитать что-то с традиционным перекосом на английский.
Если хочется прямо хардкора и много чтения, то обратитесь к программам чтения филфака какого-нибудь. Там все разбито на периоды, поэтому чтения будет много, гарантирую.
Я тоже сделала свой список для чтения, но он особенный и даже не список моих любимых книг, как можно было бы подумать.
Список короче, чем может быть, потому что это пока только абрис нормального списка, над которым еще предстоит поработать, но может и в таком виде он кому-то сгодится (особенно учитывая то, что список в законченном виде будет строк на четыреста и его никто не дочитает, потому что такая гигантомания только страх наводит).
Я, тем не менее, собрала произведения, которые повлияли на литературу страны и даже мира, к которым обращаются до сих пор, где персонажи порой стали уже нарицательными.
Мой список больше тяготеет к англоязычной литературе, но русская литература там тоже немного есть. Как я уже сказала, это абрис.
Как я уже рассказывала где-то раньше, Лафкрафт мне не зашёл. Так бы я и прошла мимо ужасов, но в библиотеке, куда я ходила, очень кстати оказался Стивен Кинг.
К его творчеству я периодически обращаюсь, потому что я не согласна с рядом его воззрений как человека, но как писатель он стоит внимания, потому что пишет ярко, особо не повторяется и есть много запоминающихся образов.
Пройдемся по его наследию как я его вижу.
Дальше будет перечисление и немножко спойлеры. Я сама к спойлерам отношусь нормально, потому что они позволили мне не читать «Белый Бим черное ухо» и соответственно не огрести моральную травму, а то у меня есть уже. Так что я что-то почитала, а что-то выбирала по описанию сюжета книги на Википедии.
Может, мой список кого-то сподвигнет читать книгу Стивена Кинга, или не Стивена Кинга, или посоветовать мне что-то почитать. Читать хорошо и правильно.
«Кэрри». Читалась лет в 17, пока свежи были воспоминания про школьные годы чудесные. Для ознакомления с автором получилось хорошо, не уверена, что мне бы сейчас так хорошо зашла эта книга сейчас. С точки зрения меня как филолога книга написана годно для дебюта (это же дебют вроде): динамика, сюжет, образы. Характерно, что дальше Кинг не пошёл клепать однотипные истории с другими наборами героев и деталей, а начал использовать разнообразные варианты.
«Сияние». Комментарии будут лишними. С этой книгой случилась экранизация руками самого Стэнли Кубрика, и оно получилось очень меметичным что в картинках (прорубание сквозь дверь.jpg), что в образах для массовой культуры (близнецы в коридоре отеля).
«Противостояние». Читала, когда до меня в 2024 году докатились модные тренды 2020 года насчет книги про эпидемию страшной болезни. Что и говорить, книга про эпидемию и страшную болезнь. Кое-где, на мой взгляд, затянуто, но чтению это не помешало.
«Мертвая зона». Начинала читать один раз, не могла дочитать. Через год попробовала снова — нормально всё читается. Так и не поняла, что это было. Не сказала бы, что это очень держащий в напряжении роман, но ему и не нужно.
«Кристина». Поняла, что не очень мне зашло, хотя книга считается достаточно известной и тоже разошлась по массовой культуре (если не ошибаюсь, в «Футураме» были отсылки, но могу ошибаться, в целом я плохо помню).
«Кладбище домашних животных». Есть такие книги, которые читаешь и до прочтения тебе мерещатся всякие образы, исходя из названия и других деталей типа обложки. Потом выясняется, что книга не о том. Вот и тут тоже, сначала думаешь, что вся история будет про страхоту, которая с кладбища лезет. Потом выясняется, что писатель сконцентрирован на одной семье, а не страхоте с кладбища. Лично меня несоответствие ожидания и реальности не расстроило.
«Оно». Читала в ночи на темной даче. Перечитала потом. Кино смотрела. Сериал жду про веселого кловна Пеннивайза. Считаю, что это жуткая книга, но очень притягательная. Я до сих пор когда мимо раскопанных труб прохожу, опасаюсь, что оттуда с шариком этот вылезет, бррр.
«Долорес Клейборн». Не очень длинное, не особо жуткое. Наводит на размышления о жизни и сумасшествии. В общем, хороший пример, что Кинг не особенно повторяется.
«Роза Марена». Вообще её не поняла и моментально забыла.
«Парень из Колорадо». Очень необычный для Кинга предмет. Открытый финал. Пока читала, очень заинтриговалась и всем про это рассказывала. Прошел год, едва помню сюжет. Ну не «Оно». Но)
«История Лизи». Эта книга мне показалась чуть не самой романтичной из того, что я читала у Кинга, хотя Кинг мужик суровый и всякие сопли в мармеладе не пишет. Хотя в целом да, книга посвящена жене писателя, почему бы не романтика. Однако на первом плане история вполне в духе Кинга: необычные локации, страшные персонажи и немножко поехавших.
«Под кумполом». В оригинале называется, конечно, не так, но я так исстрадалась, пока дочитывала, что для себя эту книгу сразу переименовала, чтоб мне хоть что-то было смешнее. Мне не очень зашло, потому что это из той серии книг, где проскакивает Безысходность. У Кинга безысходность это очень страшно, это как в финале фильма «Мгла». Так что «Кумпол» точно не моя любимая книга.
«Страна радости». Мне очень понравилось, как Кинг описывает парк развлечений. Страхнаводящая часть истории понравилась меньше.
«Спящие красавицы». Вот тоже хороший пример фантазии автора: а что будет, если мир будет без женщин. Кинг рисует не очень приглядный мир, не без мистики, естественно.
«Холли». Читаю сейчас. Мерзкая тема, но Кинг навертел детектива и поэтому интересно. Не могу оценить полностью, поскольку не дочитала до конца, но меня восхищает, как автор ищет привязки для книг в разных жизненных ситуациях, не останавливаясь на одном чем-то.
Из того, что я читала, можно заключить, что Кинг частенько обращается к теме инопланетян и их зла, но также и зла, исходящего от людей.
Также его романы можно поделить условно на с мистикой или нет. В последнее время начал обращаться к сквозным линиям и пересечениям — довольно странно что только сейчас, если учесть, что у него всегда действие происходит в одном штате, где все должны друг у друга на головах сидеть.
