Серия «История АК»

Автор - Руслан Чумак, к.т.н., начальник отдела фондов ВИМАИВиВС, член редколлегии журнала «КАЛАШНИКОВ»

Этот автомат, получивший широчайшее признание во всём мире, вполне заслужил определение «феноменальный». Но большинство пользователей АК феноменальным его не считают — обычная, вроде бы, боевая машина. Уже в трёх поколениях привыкнув к, так сказать, «базовому» набору положительных качеств АК, немало его пользователей сейчас воспринимают их как данность, как воздух вокруг — мол, они были и будут всегда, и забывают о них, концентрируясь на том, что сейчас называют «обвесом» оружия. И то в АК в этом смысле не всё в порядке, и это не очень... Нужно, мол, его заменить — устарел.

Устаревание техники моральное и физическое суть не одно и то же, хотя и идут рука об руку. Прежде чем озаботится автоматом (да и вообще стрелковым оружием в классическом понимании этой системы вооружения) следующего поколения, нам следует переосмыслить феномен Калашникова. Вычленить главную его суть, после чего суметь перенести её в последующие конструкции оружия, реализовав в этом движении колоссальный опыт использования оружия в тяжелейших войнах и военных конфликтах, через которые прошла наша страна в последние 100 лет. Только так мы сможем избавить наших сыновей и внуков, когда придёт время им идти в бой, от великого страха — остаться на поле боя с отказавшим оружием, который, пока в оружейной комнате стоят АК, неведом русскому солдату.

Так что же это за явление такое, «феномен Калашникова»? Применительно к личности самого Михаила Тимофеевича никакого феномена нет — таких как он молодых людей, взявшихся активно участвовать в созидании будущего своей Советской страны, в послевоенное время было миллионы. Их упорным трудом — каждого в своей области — поднялась после страшной войны и прославилась наша страна.

Нельзя считать исключительным и путь, которым М. Т. Калашников пришёл к конструкторской стезе — среди оружейников 1930–1940-гг. таких как он, загоревшихся в молодости идеей создания оружия и самостоятельно пробивших себе дорогу в конструкторские бюро и уже там освоивших все тонкости конструкторских премудростей, было немало. Единственное, что заметно выделяло М. Т. Калашникова из «практикующих» в 1930–1950-гг. советских оружейников, так это то, что совсем немногие из них имели полноценный боевой опыт. И наличие этого опыта давало Калашникову известное преимущество перед заслуженными и опытными специалистами.

Война, через которую прошёл Калашников, дала ему полноценные знания об обстановке, в которой эксплуатируется оружие на войне, и о характере поведения человека с оружием в этой обстановке. Эти знания, усиленные колоссальной работоспособностью, стремлением к познанию нового и несомненным техническим талантом, оказались той благодатной почвой, на которой потом выросли технические решения АК, сделавшие его настоящим «другом солдата».

Но в чём состоит феноменальность собственно автомата, разработанного М. Т. Калашниковым? При всей очевидности устройства АК, только специальная подготовка и многолетний опыт работы с самым разнообразным оружием позволили мне увидеть в АК то, что доступно каждому, но видят далеко не все. Это удивительная сбалансированность конструкции по очень многим показателям, и в первую очередь — по взаимосвязи всех механизмов автоматики, обеспечивающих устойчивое НОРМАЛЬНОЕ функционирование механизмов оружия в самом широком диапазоне внешних условий. Давайте рассмотрим главные механизмы АК и выявим их важнейшие позитивные особенности.

Начать, я думаю, нужно с компоновки автомата. Речь, конечно, не о том, чтобы найти в АК нечто невидимое глазом — не «буллпап», конечно, вполне классическая компоновка. Но особенности есть, и касаются они схемы объединения частей оружия в единое целое.

Автомат Калашникова построен таким образом, что подвижная система автоматики перемещается в ствольной коробке, ударяясь в крайних положениях в оконечности самой этой коробки. Сверху подвижная система (и ствольная коробка в целом) закрыта лёгкой съёмной крышкой и при разборке вынимается из ствольной коробки вверх. Назовём эту компоновку для краткости «с открытым верхом».

Надо сказать, что ко времени, когда появился АК, это была широко известная в индивидуальном оружии компоновка. Но и главенствующим «трендом» её назвать было нельзя, в индивидуальном автоматическом оружии и ручных пулемётах разных стран в те годы использовалась в основном «переломная» схема. В них подвижная система перемещается в ствольной коробке с замкнутым сверху и с боков (а иногда и снизу тоже) профилем, и её движение в откате ограничивалось съёмным (откидным) затыльником, на котором базировался приклад.

В России компоновка оружия «с открытым верхом» появилась ещё в 1910-х гг., в родоначальнице всего отечественного автоматического оружия — в автоматической винтовке Фёдорова, из которой вырос его автомат, на котором, в свою очередь, взросло первое поколение советских оружейников. Широко использовал эту компоновку в своих автоматических винтовках и Ф. В. Токарев, который был самостоятельным в творческом плане конструктором и не находился под воздействием воззрений Фёдорова. Но даже мощный идеологический «прессинг», оказываемый автоматом Фёдорова на конструкторов нарождавшейся советской оружейной школы, не мог заставить их использовать компоновку «с открытым верхом» просто так, без всякой связи с её собственными положительными качествами. А эти положительные качества имеются.

Первое и главное преимущество компоновки «с открытым верхом» — это высокая прочность основы оружия — сборки «ствол — ствольная коробка — приклад». Эта сборка — «скелет» оружия, от прочности соединения частей которой будет зависеть как характеристики боя, так и — и это главное! — живучесть оружия в целом. При неразъёмном соединении приклада с коробкой в принципе исключается сама возможность расшатывания, а затем и разрушения узла соединения этих важных частей оружия, даже при самых жёстких служебных нагрузках. Достигается эта прочность весьма несложным образом — грубо говоря, «забиванием» деревянной доски (приклада) в глухое отверстие в торце коробки с последующим её креплением на месте загнутым гвоздём.

При переломной компоновке тоже можно достигнуть такого же результата, но прочность соединения ствольной и спусковой коробки с прикладом при ударах подвижных частей в крайнем заднем положении и при служебном обращении придётся обеспечивать уже целым комплексом специальных конструктивных решений — зацепами, упорами и т. п. элементами. Требуется обеспечить точное сопряжение соединяющихся частей оружия и — в обязательном порядке — вводить специальную защёлку собранного соединения. Всегда ли это оправдано? В ряде случаев — не только оправдано, но и необходимо!

Например, при базировании магазина сверху оружия, или при запирании перекосом затвора вверх, и ещё в нескольких случаях. Но в каждом из них использование переломной компоновки является несомненным усложнением оружия с потенциальной угрозой ухудшения его прочности и должно быть хорошо мотивировано и обеспечено. И если весомых оснований использовать «переломную» схему в автомате нет (а их не было во время разработки АК, нет и сейчас), то лучше применить простую во всех отношениях компоновку «с открытым верхом». Что и было сделано Калашниковым в АК-47. Это решение было верным, что подтвердилось всем опытом эксплуатации автомата — АК очень прочное оружие, расшатываться в нём нечему.

Следующим важнейшим элементом «феномена Калашникова» является узел запирания. Это тот элемент оружия, конструктивное решение которого в 1947 г. обеспечило АК радикальное превосходство по безотказности над ближайшим конкурентом — автоматом Булкина, и позволяет нам до сих пор быть уверенным в том, что никакая реальная грязь и пыль не смогут заставить затвор не запереться.

Это преимущество было достигнуто за счёт выноса точки приложения силы Fp3, поворачивающей затвор при запирании, на расстояние от оси его вращения (плечо h1) большее, чем плечо противодействующей силы (h2) — силы трения Fтp в узле запирания. Это очень важное приобретение, позволяющее обеспечить превышение запирающего момента Мр над противодействующим ему тормозящим моментом трения Мтр, и, тем самым, обеспечить механизму запирания потенциальную возможность быть «сильнее» затруднённых условий, в которых он может функционировать.

В кругах любителей «срывания покровов» существует устойчивее мнение, что высочайшая надёжность механизма запирания АК является исключительно следствием его заимствования из конструкции американской самозарядной винтовки М1 Garand (подспудно проводится мысль о том, что если что-то у нас в стране и придумано хорошее, то его точно «утащили из-за бугра»). Те, кто так считают, невнимательно изучали устройство американской винтовки или вообще её не видели.

В основе компоновки механизма запирания АК действительно лежит схема Гаранда, и Михаил Тимофеевич этого никогда не скрывал. Но лишь в основе, а детали, как известно, имеют значение...

А что же такое особенное есть в механизме запирания винтовки М1? Американский конструктор Гаранд предложил компоновку узла «затвор — рама», при которой ведущий выступ затвора, за который затворная рама осуществляет его поворот, схематично размещается за пределами боевых упоров, а конструктивно — на одном из боевых упоров. Этим он обеспечил приложение к затвору значительно большего вращательного момента от затворной рамы, чем у других существовавших в то время схем поворота затворов и, соответственно, меньшие затраты энергии рамы на запирание и отпирание затвора. А вот в компоновочном плане с системой запирания Гаранда дело обстоит не так гладко.

Ведущий выступ затвора в запертом положении находится с внешней стороны паза для правого боевого упора на правой стороне ствольной коробки. При классической компоновке оружия, когда ствольная коробка «обнимает» все механизмы автоматики, использование гарандовского запирания приведёт к тому, что поперечные размеры ствольной коробки вырастут весьма значительно. Это сделает её тяжёлой, а оружие в целом — широким и неудобным в использовании. Чтобы сохранить преимущества механизма запирания и не увеличить критически массу оружия, нужно выносить затворную раму за пределы коробки, в которой оставлять только затвор. Что и сделал Гаранд, вынеся раму относительно коробки вперёд и протянув к затвору лишь тонкую тягу механизма его поворота. Этим удалось обеспечить приведение затвора в действие без излишнего увеличения поперечных габаритов оружия.

М.Т. Калашников, воспользовавшись особенностями отечественного оружиестроения, сложившимися в СССР к середине 1940 гг., весьма существенно переработал схему запирания Гаранда под свои интересы. К этому времени в отечественном индивидуальном оружии сформировалась и стала главенствующей компоновка индивидуального оружия, при которой газоотводная система и газовый поршень, приводящий в действие затворную раму, размещается НАД стволом и, соответственно, над затвором.

Такая компоновка обеспечивает упрощение конструкции оружия и некоторые компоновочные преимущества. При ней над затвором в классическом случае располагается и основная часть затворной рамы. Калашников увеличил правый боевой упор затвора и разместил на нём ведущий выступ, но так, что в отпертом положении он оказался вверху, в пределах находящейся над ним затворной рамы. При запирании-отпирании ведущий выступ затвора за пределы затворной рамы, а, следовательно, и за боковые габариты ствольной коробки не выходит. Этим была достигнута феноменальная компактность механизма запирания и подвижной системы в целом при сохранении «гарандовской» высокой надёжности функционирования механизма в затруднённых условиях. В этом и есть главное преимущество калашниковского запирания, которое не только можно, но и нужно использовать в будущих образцах автоматического оружия.

Но и это ещё не все «фишки» механизма запирания Калашникова. С 1950-х гг. в нашей стране при проектировании механизмов запирания классических схем установилось важное требование, суть которого состоит в том, что в готовой конструкции соотношение веса затворной рамы к весу затвора должно составлять не менее чем 3/1. Выполнение этого требования позволяет затворной раме при запирании (это самый энергозатратный участок работы автоматики оружия, на котором подвижные части движутся только под действием пружин и инерции) иметь такой запас энергии, который позволит произвести его во всём диапазоне условий эксплуатации. Так вот, у винтовки М1 это соотношение составляет лишь 1,98 (её затвор достаточно массивный), а у автомата АКМ — внушительные 5,25!

Таким образом, если на пути затвора АК при запирании встретится сильное загрязнение, затвор, за счёт большого плеча силы, действующей в механизме запирания, будет просто перемалывать грязь, а возникающее при этом со стороны затвора сопротивление движению затворной рамы будет преодолеваться её кинетической энергией, потеря которой при запирании будет некритичной из-за значительной массы.

И действительно, практика войн показывает, что работу автоматики АК может остановить разве что металлические предметы или камни, попавшие внутрь коробки.

Продолжение следует...

Эти неудачи имели чисто экономические причины, рассматривать которые мы не станем, а углубимся в новейшую историю, показывающую весь драматизм конкурсных испытаний и далеко не однозначный их финал, даже для такого маститого конструктора, как Михаил Тимофеевич Калашников.

Активизация работ по проектированию отечественного «малоимпульсного» патрона пришлась на середину 1960-х годов после появления на вооружении армии США — основного потенциального противника — 5,56-мм патрона М193 и винтовки М16.

Преимущества оружия малого калибра (меньший вес оружия и патрона позволял значительно увеличить носимый боекомплект при одинаковой весовой нагрузке; уменьшенный импульс отдачи оружия способствовал улучшению кучности стрельбы автоматическим огнём и повышению комфортности стрельбы в целом) были хорошо известны отечественным специалистам и вызвали естественную озабоченность как высшего руководства Вооружённых сил, так и министерства оборонной промышленности (МОП) СССР. Кроме того, для обеспечения требуемого убойного и пробивного действия достаточно лёгкой малокалиберной пули она должна была иметь высокую скорость, что обеспечивало, в том числе, значительно большую дальность прямого выстрела и меньший ветровой снос пули.

На основании имеющихся к тому времени сведений о характеристиках нового американского оружия уже в 1966 г. были разработаны тактико-технические требования № 008068, ставшие основным руководящим документом опытно-конструкторской работы «5,6-мм автомат и патрон».

Отработку нового малокалиберного патрона поручили климовскому ЦНИИТОЧМАШу. Новый патрон должен был иметь две номенклатуры пуль — обыкновенную со стальным сердечником и трассирующую.

Окончательные варианты этих патронов имели «институтские» индексы 13 МЖВ и 15 АМЖВ соответственно. На этапе отработки патрона использовалось баллистическое оружие и перестволенные штатные автоматы Советской армии — АКМ. К работам по проектированию материальной части оружия МОП привлёкло практически все предприятия оружейной направленности.

В соревнование включились творческие коллективы под руководством Ю. К. Александрова, М. Т. Калашникова, Г. А. Коробова, А. А. Дерягина, Г. П. Петропавлова, А. И. Шилина, А. С. Константинова, П. А. Ткачёва и др.

В результате до этапов макетирования и заводских испытаний, проводимых в головной организации МОП — ЦНИИТОЧМАШе — дошло более двадцати образцов опытных автоматов, построенных на различных принципах движения автоматики, но жёсткие нормативы ТТТ отсеяли большинство представленных конструкций по причинам неудовлетворительной безотказности, низкого ресурса деталей и недостаточно хорошей кучности стрельбы.

Карт-бланш для дальнейшей доработки и прохождения полигонных испытаний получили лишь три образца конструкторов Александрова, Константинова и Калашникова.

В первых двух конструкциях была использована так называемая «сбалансированная» схема работы автоматики для повышения кучности стрельбы очередями, когда отводимые из ствола пороховые газы воздействуют сразу на два газовых поршня (затворной рамы и балансира), движущихся при этом в противоположных направлениях и кинематически связанных зубчатой передачей. Конструкция Калашникова копировала проверенную схему АКМ, делая ставку на высокоэффективный дульный тормоз-компенсатор.

Однако полигонные испытания 1969 г. не только не выявили лидера, но и посеяли тень сомнения в успешности завершения ОКР. С этого момента для конструкторов начинается настоящая гонка с препятствиями: в январе — марте 1970 года полигонные испытания калашниковского А-3; в июне — июле того же года константиновского СА-006; в ноябре — декабре полигонные испытания обоих доработанных автоматов от опытных серий для войсковых испытаний.

Войсковые испытания 1971 года, проводившиеся в Московском и Забайкальском военных округах, не только не выявили лидера, но и ещё больше запутали ситуацию противоречивостью полученных результатов.

Да и замечаний к обоим образцам значительно прибавилось, так что и Константинову, и Калашникову снова пришлось работать в авральном порядке. В марте — мае 1972 года были проведены очередные полигонные испытания обеих систем, доработанных по результатам войсковых испытаний, но и они не принесли нужного результата. Александровский АЛ-7, прошедший полигонные испытания в июне, также нуждался в доработках.

В очередной раз, рассматривая результаты испытаний и не видя ясных перспектив, военное и гражданское руководство начало терять терпение и стало грозить организационно-штатными мероприятиями.

Но и эти меры вряд ли могли исправить ситуацию, нужно было работать дальше. К июню были готовы серии обеих систем для войсковых испытаний 1972 г., а в июне — августе закончены их полигонные испытания пусть и не без замечаний (в основном из-за водобоязни), но, в целом, положительно.

Особо отмечалось — введённые конструктивные изменения повысили их (автоматов) боевые и эксплуатационные характеристики. В конце августа на полигонные испытания наконец-то были поданы и доработанные александровские автоматы АЛ-7, где подверглись сравнительным испытаниям с константиновскими СА-006, так как до этого они сравнивались лишь заочно из-за разного времени подачи для отработки.

Принципиальным отличием александровского АЛ-7 был высокий уровень заимствования деталей от состоящего на производстве автомата АКМ (из 116 деталей 47 заимствованные). Да и результаты испытаний не разочаровали — по боевым и эксплуатационным характеристикам 5,6-мм автоматы АЛ-7 и СА-006 были практически равноценны.

Но, как говорится в русской пословице — «дорога ложка к обеду», калашниковский и константиновский образцы уже проходили повторные контрольные полигонно-войсковые испытания в Московском военном округе и на полигоне ГРАУ (с привлечением взвода ВДВ), и александровский образец с равноценными характеристиками (который нужно было ещё воспроизвести в серии и испытать на полигоне) уже был не нужен, ведь все установленные сроки проведения ОКР и так были многократно превышены.

Заключением ГРАУ и Главного управления боевой подготовки сухопутных войск от 7 и 10 мая 1973 г. 5,45-мм патрон (к этому времени в соответствии с ГОСТом откорректировали калибр, так как отработка патрона проходила на баллистическом оружии без покрытия канала, а для обеспечения ресурса ствола оружия потребовалась достаточно «толстая» его хромировка и диаметр канала несколько «похудел») и автомат под него конструкции Калашникова М. Т. были рекомендованы для принятия на вооружение Советской Армии взамен 7,62-мм патрона обр. 1943 г. и автомата АКМ до отработки более эффективного и совершенного в эксплуатационном отношении автомата.

Основными причинами непринятия автомата СА-006 армией стали существенно большее усилие перезаряжания, большая загазованность не только боевых отделений при стрельбе из техники, но и в районе лица стрелка, и нестабильность характеристик рассеивания пуль при смене положений для стрельбы.

Военно-технический совет Министерства обороны при рассмотрении вопроса о стрелковом оружии калибра 5,45 мм своим решением от 22 марта 1973 г. признал необходимым дополнительно отработать автомат со складывающимся прикладом и ручной пулемёт с постоянным и со складывающимся прикладами. Эпопея близилась к завершению.

В июле доработанные автоматы А-3 и ручные пулемёты П-3 конструкции Калашникова были изготовлены и поданы на полигонные испытания.

Заключение по полигонным испытаниям доработанных автоматов А-3 и пулемётов П-3 на полигоне «Ржевка». Справа внизу подпись членна редколлегии журнала «Калашников»  В. М. Крылова, ныне директора Музея артиллерии (ВИМАИВиВС) в Санкт-Петербурге

Испытания доработанных автоматов обеспечивал взвод ВДВ. Кроме основного варианта автомата были разработаны два варианта со складывающимися прикладами — первый по типу АКМС, второй — рамочной конструкции, складывающийся на левую сторону ствольной коробки.

Кроме этого, были представлены образцы автоматов, укомплектованные деталями, изготовленными из пластмассы ДСВ-4-Р-2М — цевьё, ствольная накладка и постоянный приклад. Пулемёты П-3 как с постоянным, так и со складывающимся прикладами, конструктивно были аналогичны 7,62-мм РПК и РПКС.

Отдельные образцы автоматов и пулемётов имели боковые планки для установки ночных прицелов НСП-3 и только что принятого на снабжение НСПУ. Результаты окончившихся в ноябре испытаний резюмировали истинное положение дел: «- устранена опасность для стреляющего и обеспечена сохранность оружия при выстреле с водой в канале ствола; — доведена до требуемых норм живучесть стволов; — улучшена кучность боя и существенно сближены СТП первых и последующих пуль в очереди».
Учитывая необходимость иметь на вооружении стрелковых подразделений всех родов войск оружие одного калибра, рекомендовать для принятия на вооружение автомат А-3 со складывающимся рамочным прикладом и пулемёты П-3 с постоянным и складывающимся прикладами. Опытные пластмассовые детали испытаний не выдержали.

Это долгожданное заключение позволило наконец-то закрыть затянувшуюся ОКР с незвучным шифром «Лёгкость» (А-3) с выделившейся из неё частью с таким же неблагозвучным шифром «Поплин» (П-3).

Дожидаться окончания отработки укороченного варианта автомата не стали, выделив её в отдельную ОКР с шифром «Модерн», которая, кстати, была закрыта только в 1979 г.

Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 54-29 от 18 января 1974 г. 5,45-мм патроны с обыкновенной и трассирующей пулями, автоматы АК (С)74(Н) и ручные пулемёты Калашникова РПК (С)74(Н) под них были приняты на вооружение Советской армии.

Окончательно узаконил их статус Приказ министра обороны № 049 от 18 марта 1974 г., определив полные и сокращённые наименования, индексы по классификатору ГРАУ, ТТХ, комплектность и нормы боекомплектов.

А вот отработка «более эффективного и совершенного в эксплуатационном отношении автомата» стала темой новой НИОКР с шифром «Абакан», завершение которой совпало с развалом СССР. Да и финальный продукт этой ОКР — автомат Г. Н. Никонова АН-94 был принят на вооружение не взамен, а наряду с автоматами Калашникова.

К настоящему времени приобретено уже 1200 единиц модели SCAR-SC, которая относится к классу PDW (Personal defense weapon/личное оружие самообороны — англ.). В пресс-релизе SCAR-SC характеризуется как «более точная и эффективная во всех отношениях система, по сравнению с МР5.

FN SCAR-SC для Тюрингии имеют калибр .300 BLK (7,62×35 мм), тогда как «скары» под патрон 5,56×45 относительно уже давно эксплуатируются в немецкой полиции (SCAR-L/H/).

Теперь о главном — классе, к которому относится SCAR-SC.

Это автомат со стволом длиной всего 191 мм (калибр 5,56×45) или 229 мм (.300 BLK). Длина оружия в боевом положении составляет, соответственно, 653 мм и 708 мм, а со сложенным прикладом — 536 мм и 591 мм при массе 3,15 кг и 3,2 кг.

Таким образом, по ТТХ SCAR-SC вписывается в требования к PDW под промежуточный патрон, различными вариантами которых зарубежные оружейники начали буквально фонтанировать примерно десять лет назад.

А теперь давайте откатимся на целых полвека вглубь истории оружия СССР. Именно тогда началась активная фаза работ по ОКР «Модерн», результатом которой стало принятие на вооружение МО СССР малогабаритного автомата АКС-74У.

Будучи разработан на базе автомата АК-74, АКС-74У имел калибр 5,45×39, весил 2,7 кг при длине ствола 207 мм и общей длине в боевом положении 730 мм. Со сложенным прикладом длина малогабаритного автомата составляла всего 430 мм.

Ничего не напоминает? На мой взгляд, получается, что советский малогабаритный «калашников» почти 50 лет назад стал одной из классообразующих моделей для всех современных PDW под автоматный патрон, до сих пор превосходя большинство из них по массогабаритным характеристикам и нисколько не уступая по огневой мощи.

Из современных АКС-74У одноклассников можно вспомнить, пожалуй, только HK53A3. Однако «немец» в дальнейшем, став жертвой превалирования пистолетно-пулемётной концепции, не получил распространения. При этом, при сопоставимой длине ствола (211 мм против 207 мм у АКС-74У), HK53A3 был на 10 % тяжелее и длиннее советского «коротыша».

Кроме того, уместно вспомнить АК-9 под патрон 9×39 и малогабаритный АМ-17, разработанный концерном «Калашников» на основе идей драгуновского образца из ОКР «Модерн» под названием МА (малогабаритный автомат).

Разумееся, факт советского первенства в развивающемся сейчас классе PDW по значимости не сравнить, например, с выкапыванием древними украми Чёрного моря.

Однако, важно помнить свои корни, гордиться оружейной историей СВОЕЙ страны и понимать, что не только концепция из ОКР «Модерн», но и сам АКС-74У актуален в настоящее время, а «девятка» на его базе и новая платформа АМ свидетельствуют о наличии необходимого потенциала для присутствия отечественных PDW на мировом оружейном рынке.

Кстати, я предполагаю, что очень скоро мы можем увидеть и реинкарнацию форм-фактора АКС-74У на современной платформе АК-12. Это точно будет вполне конкурентноспосбный образец на фоне уже существующих AR-подобных «коротышей».