Обзор военных конфликтов — от Афганистана до Африки.
Ушедший в прошлое 2020 год трудно назвать мирным. Старые вооружённые конфликты продолжались, в Карабахе разразилась новая
полноценная война, в Ливии, Сирии и Донбассе стороны по-прежнему стояли в клинче — не в силах ни расцепиться, ни сломать сложившееся равновесие.
Однако те войны, что постоянно попадают на телеэкраны — это только верхушка айсберга. Среди вооружённых противостояний тоже есть свои суперзвёзды и свои серые мышки. А между тем, конфликтов по всему миру тлеет множество, а ушедший год — банально, но правда — был тяжёлым, и какой нарыв может прорваться на теле мира следующим, часто не угадаешь.
Великий исход
Под эпопею президентских выборов в США мало кто обратил внимание на одну деталь. 2020 год стал временем исхода американских войск сразу из нескольких стран. Под занавес президентского срока Дональда Трампа США практически полностью вывели войска из Сомали, резко сократили их численность в Ираке, а в Афганистане вообще подписали соглашение с движением “Талибан” о выводе всех иностранных сил с территории страны.
Под католическое Рождество десантный корабль ВМС США “Макин Айленд” принял на борт первых американских солдат, уходящих из Сомали. В момент, когда пишутся эти строки, на борт грузятся последние. Ехать недалеко — до базы в соседнем Джибути, но разорённую и разорванную на части страну солдаты покидают. Они уходят под “прощальный концерт” — в ноябре в ресторане Могадишо взорвался очередной смертник, а вскоре во время операции был убит спецназовец, офицер ЦРУ.
В Сомали за все годы миротворческих операций так и не удалось стабилизировать обстановку. Гражданская война в республике продолжается с 1980-х годов. Известная история “падения “Чёрного ястреба”, когда погибли сразу два десятка американских военнослужащих, произошла в 1993 году, и уже тогда война выглядела зашедшей в тупик. Но с тех пор ситуация лучше не стала — меняются разве что названия группировок, претендующих на власть в стране.
В наше время правительство Сомали контролирует в основном столицу — город Могадишо — и несколько крупных центров. Основной противник государства — террористическая организация “Аш-Шабаб”, но и она лишь очень условно контролирует территорию, на которую претендует. Почти вся республика поделена на домены полевых командиров, а на севере существует две непризнанных республики, Пунтленд и Сомалиленд, причем Пунтленд — это центр местного пиратства, а сами республики воюют ещё и между собой. С уходом американских войск шансы правительства сохранить власть хотя бы в Могадишо выглядят всё более призрачными.
Такая же ситуация “уйти нельзя остаться” — в Афганистане. К движению “Талибан” когда-то относились с высокомерием — но прошли годы, а ни разгромить исламистов, ни добиться с ними мира на приемлемых для Запада условиях не выходит. В Катаре встречаются рабочие группы талибов и правительства в Кабуле, но пока единственный успех этого диалога — заявления о том, что стороны “договорились договариваться”.
В самом Афганистане уже осталось только 2 500 американских военнослужащих. В течение 2021 года страну должны покинуть и они.
Проблема состоит только в том, что “Талибан”, похоже, изначально исходил из того, что Аллах лучший из хитрецов, а Васька слушает да ест. Контингент США планомерно сокращается, а вот удары по правительственным силам не останавливаются. Новость о выводе очередной партии американских солдат пришла буквально в один день с сообщением о гибели 12 полицейских под Гератом. Теракты с человеческими жертвами совершаются в стране в буквальном смысле каждый день.
В 2001 году власть талибов в Афганистане рухнула, как казалось, легко и повсеместно, и оставалось только подавить оставшиеся очаги маргинального сопротивления. Но прошло двадцать лет — и сейчас войска международной коалиции уходят, оставляя правительство в Кабуле наедине с никуда не девшимся “Талибаном”.
Американские военные в Афганистане
Холодная война жаркого региона
С Ираном так или иначе связано множество самых разных войн и конфликтов. Исламская республика оттоптала немало мозолей на мировой арене.
Отношения Ирана с Израилем и США стабильно отвратительные. Тегеран рассматривает тех и других как ипостаси Сатаны (в буквальном смысле), для США и Израиля Иран — мерзкая теократическая диктатура. При этом Иран намерен заполучить ядерную бомбу, и в связи с соответствующей программой идёт настоящая подпольная война. Недавно много шума наделало убийство физика-ядерщика, занимавшегося ядерной программой Ирана — предполагается, что учёного расстреляли израильтяне. Причём произошло это не в пограничье — а прямо под Тегераном. Иран в ответ объявил об обогащении урана до “оружейного” уровня. После эскапад Дональда Трампа и выхода США из иранской “ядерной сделки” соглашения всё равно лежат в руинах. Правда, на пути к статусу ядерной державы по-прежнему много подводных камней. Самый очевидный — готовность Израиля и США бомбить всё, что будет хоть отдаленно похоже на угрожающий их интересам ядерный объект.
Но аятоллы уповают не только на атом. Иран активно действует в соседнем Ираке, где располагает множеством лояльных ополченцев, в Сирии, Ливане. Фактически, исламская республика аккуратно пришла к самым воротам Израиля. В прошлом году в Ираке ракетой с американского дрона был убит генерал Корпуса стражей исламской революции Касем Сулеймани — но на активности иранцев это никак не сказалось. Тем более, что в Ираке, как и в Афганистане, американский контингент сокращается, а диверсии против американцев происходят пусть и не так часто, как в разгар партизанской войны, но в достаточном количестве, чтобы держать в постоянном напряжении.
Но США и Израиль не единственные противники Ирана. Едва ли не выше напряжение между Ираном и Саудовской Аравией. Эти государства разделяет не только отношение к вере (Иран — оплот шиитов, Саудовская Аравия представляет радикальных суннитов), но главное — взгляд на то, кто должен главенствовать на Ближнем Востоке. Холодная война между ними ведётся в основном на территории третьих стран, и крайне жёстко. Один из основных фронтов этой войны находится в Йемене. Это настоящий конец света, которого никто не заметил. Война между признанным правительством Йемена и шиитскими повстанцами-хуситами идет с 2014 года, и за это время потери от боевых действий и гуманитарной катастрофы достигли поистине адского уровня — хотя точные подсчёты затруднены, все комментаторы согласны, что счёт идёт уже на сотни тысяч погибших. Иран поддерживает хуситов, Саудовская Аравия — правительство, и хуситы беспрестанно обстреливают с помощью ракет и дронов не только своих йеменских противников, но и территорию Саудовской Аравии. Ракетные удары по нефтяной инфраструктуре саудитов оказались очень болезненными — для Эр-Рияда разве что камень Каабы важнее нефтяных вышек. Попытка договориться о новом йеменском правительстве без участия хуситов недавно увенчалась тем, что прилетевший в Аден кабинет министров “поприветствовали” обстрелом прямо в аэропорту. Словом, насилие в Йемене даже предсказывать не надо — оно уже давно набрало обороты. А вот что будет дальше в Ираке, Ливане, Сирии — сказать трудно: по сути, иранцы, США и Израиль уже ведут не совсем холодную войну, при оказии обстреливая объекты друг друга. И это всё на фоне “своих” войн в Ираке и Сирии против ИГИЛ (организация, запрещённая на территории РФ).
Американский военный в Ираке
Ты не в моих руках, Африка!
Чёрный континент — место, где спокойствие может только сниться. И мусульманская часть Африки, и зона сахеля, примыкающая к пустыням, и экваториальные леса — сотрясаются от выстрелов. Африка буквально набита горячими точками.
ИГИЛ (организация, запрещённая на территории РФ) под ударами пёстрой коалиции прекратило существовать именно как государство, контролирующее территорию и население. Но как “бренд”, как “зонтичная структура” это движение никуда не делось. Буквально на днях лидер ИГ на Кавказе был застрелен в чеченских предгорьях, свои связанные организации есть в глубине Азии и даже на Филиппинах, но самый активный и свирепый “филиал” у исламистов в Африке. В двухсотмиллионной Нигерии орудует огромное подполье “Боко Харам” — организации, присягнувшей ИГ. “Боко Харам” значит “Образование — грех”, и исламисты изо всех сил доказывают, что это не просто название — с начала конфликта мракобесы убили в стране 2 300 учителей. Кроме того, методы группировки включают резню гражданского населения, похищения детей для использования в качестве смертников и солдат, массовые захваты заложников. Правительство в Нигерии слабо, север страны живёт по законам шариата, и нападения исламистов охватывают большую часть страны — “африканский халифат”, несмотря на просто-таки сектантский характер, здесь довольно популярен. Страна бедная, уровень образования низкий, так что агитация зачастую откровенно полоумных проповедников легко находит благодарных слушателей.
Впрочем, Нигерия, увы, не единственное место на континенте, где льётся кровь. Исламисты активны и в Мозамбике почти на самом юге Африки, и на её арабском севере. “Арабская весна” с её цепью революций принесла мало счастья жителям Северной Африки, зато войны вспыхивали одна за другой. В Египте продолжается борьба с местным отделением ИГ, а Ливия как единая страна просто давно не существует.
Но воюют здесь не одни исламисты. В Центральноафриканской республике правительство долго сдерживает повстанцев. На днях боевики убили двух миротворцев ООН, и мятежники пытаются пробиться к столице. Интересно, что Россия направила небольшой контингент для поддержки правительства ЦАР и обучения местных военных. РФ имеет экономические интересы в стране, и довольно успешно защищает их.
Даже для Египта исламские террористы — не единственный источник головной боли. Пока отношения между Египтом и Эфиопией не дошли до войны, но уже накалились. Причина — огромная плотина, которую Эфиопия строит на Ниле. Это циклопическое сооружение очень важно для экономики Эфиопии, но в Египте в долине Нила живёт почти всё население, и местное сельское хозяйство полностью зависит от главной африканской реки. Смогут ли страны прийти к компромиссу, неизвестно, но вот фраза “миллионы наших граждан готовы к войне” премьером Эфиопии произнесена буквально. Кстати, этот воинственный человек, Абий Ахмед — лауреат Нобелевской премии мира…
Впрочем, беды Африки — не самое страшное, что может случиться в мире.
Ядерный треугольник
По-настоящему поджечь треугольник Индия-Китай-Пакистан довольно сложно. И участникам местных пограничных споров, и внешним силам попросту слишком неуютно от мысли, что сцепиться могут державы, население каждой из которых превышает миллиард человек, плюс вовсе не маленький Пакистан, причём все участники распри располагают ядерным оружием. Однако никогда не говори “никогда” — многие войны, единожды стартовав, тут же начинали управлять сами собой.
Проблему все три страны унаследовали со времён британского владычества. Север Индии, и соответственно, северо-восток Пакистана и запад Китая сходятся в пограничном регионе Кашмир. Это понятие исторически шире, чем современная индийская область. Начало кризису положили англичане, когда провели границы подконтрольной Индии с Китаем так, как было удобно им. Китай в конце XIX века слова европейцам поперёк сказать не мог, но обиду затаил. Однако настоящие неприятности начались, когда владычество островитян закончилось, а на месте Британской Индии образовались Индия и Пакистан. В Кашмире правил индийский махараджа, а вот население было мусульманским. В результате в пограничье разразилась серия войн по поводу “наследства”. Китай отбил кусок территории, которую считал своей, Индия сохранила за собой большую часть Кашмира, но в итоге получился не компромисс, а просто фиксация линий фронта. Столкновения на этой линии происходят до сих пор. В ушедшем году индийские и китайские солдаты затеяли серию массовых драк с камнями, палками и холодным оружием, по итогу которых были убиты не менее 20 индийских и до 45 китайских солдат. А вот на границе с Пакистаном продолжаются перестрелки, в том числе из миномётов. Стороны традиционно обвиняют в нарушении мира друг друга. Индия на всякий случай создаёт запас для двухнедельных интенсивных боевых действий в регионе. Причём Дели готовится воевать на два фронта.
Ни в Пакистане, ни в Индии, ни в Китае никто не хотел бы настоящей войны. Огромные армии со всем арсеналом, включая ядерные ракеты, никому не хочется бросать в бой ради затерянных в горах деревень, пусть и стратегически ценных — большая война принесёт катастрофический убыток всем. Но на людей, принимающих решения, давит внутренняя политика. Ястребы есть во всех странах, патриотический популизм тоже вполне универсален, а в попытках показать сопернику, кто хозяин в доме, легко увлечься. Не говоря о том, что конфликт длится десятилетия, и во всех трёх странах не поймут, если лидеры проявят слабость.
Словом, Индию, Пакистан и Китай труднее всего привести в движение. Но уж если однажды камни сдвинутся, лавину будет трудно остановить. Как может выглядеть война стран с общим населением в 3 миллиарда человек, не хочется и думать…
Злоба в раю
Смерть миллионов людей где-нибудь в Эфиопии или Сомали Европа перенесёт стоически. Однако сейчас угрозы подстерегают буквально на собственном заднем дворе. Речь, конечно, о конфликте Греции и Турции.
Международные правила предусматривают возможность для государств устанавливать свои территориальные воды в пределах 12 морских миль от берега. Нюанс состоит в том, что Греция закрепила за собой 6 миль территориальных вод. При этом Турция не подписывала Конвенцию ООН по морскому праву. А в случае с Грецией и Турцией вопрос о применимости конвенции имеет колоссальное значение — многие греческие острова находятся на очень небольшой дистанции от турецкой береговой линии. Соответственно, при доведении греческих вод до “положенных” 12 миль, турецкое судоходство оказывается сильно сковано. Похожая история — с воздушным пространством. Причём высокие стороны регулярно прощупывают нервы друг друга на прочность.
Ситуация тем острее, что Греция стремится расширить свои воды, а в Анкаре обещают, что односторонние действия греков будут рассматриваться как casus belli. Страны имеют небольшую, но всё же сухопутную границу, обе располагают вполне приличными морскими и воздушными силами — и, к тому же, обе состоят в НАТО. Однако Турция в последние годы чрезвычайно активно ведёт внешнюю политику, играет на грани фола и навязывает волю окружающим с помощью пресловутых “Байрактаров”. Так что действия Анкары не всегда легко предугадать. В том числе силовые.
Как ни странно прозвучит, в целом в последние годы размах войн в мире скорее сокращался. Однако нынешнее время сложное для всех, а когда в столице стригут волосы, в провинции рубят головы. И для благополучных стран финансовые проблемы и связанное с ними обеднение населения не несёт ничего хорошего, но вот нищие государства Третьего мира подвергаются настоящему испытанию на прочность. Террористы, сектанты, противоречия между самими государствами — в мире буквально десятки потенциальных или уже идущих вооружённых конфликтов. Современный мир не так плохо борется с эскалацией насилия, как можно подумать, но уж очень много потенциальных горячих точек на планете, и велика вероятность, что уже в нынешнем году где-то решатся всё же спустить с привязи псов большой войны.
Евгений Норин специально для Fitzroy Magazine
