TopWar

История знает множество войн за земли, власть и богатства. Но были и другие – где люди гибли из-за украденного ведра, почтовых марок или проигранного футбольного матча.

Формальные причины этих конфликтов выглядят абсурдно, но практически за каждым из них реальные сражения, тысячи жертв и неудобный вопрос: как человечество допустило такое безумие?

1. Война из-за ведра (1325–1337). Болонья vs. Модена

Война началась 15 ноября 1325 года с крупного сражения при Запполино – одного из самых масштабных битв в средневековой Италии, где участвовало около 35 тысяч пехотинцев и 4 тысячи рыцарей.

Причиной конфликта стала кража деревянного дубового ведра, используемого в Болонье для набора воды из колодца, которое солдаты Модены забрали в знак оскорбления. Само ведро не имело большой ценности, но символизировало пренебрежение и вызов.

Болонья мобилизовала до 30 тысяч пехоты и 2 тысячи кавалеристов, но проиграла битву тактически более подготовленной армии Модены. Более 2000 человек погибло в той битве, несмотря на меньшую численность моденцев.

Война длилась около 12 лет, и хоть со временем настоящие причины конфликта (борьба за влияние и территории) были забыты, война продолжалась, подпитываемая враждой и непримиримостью городов.

Ведро так и не было возвращено – оно теперь хранится как трофей в одной из башен Модены (в колокольне кафедрального собора) и считается символом победы и бессмысленности войны. Современные студенты Модены и Болоньи ежегодно устраивают шуточные "бои" за ведро в память об этом событии.

2. Война из-за уха Дженкинса (1739–1748). Британия vs. Испания

Эта война получила своё название от инцидента, когда в 1731 году испанский офицер в ходе досмотра английского торгового судна «Ребекка» отрезал капитану Роберту Дженкинсу ухо. Дженкинс сохранил ухо и в 1738 году продемонстрировал его в британском парламенте, что разожгло общественный резонанс и стало формальным поводом к началу войны.

«Ухо Дженкинса потрясло воображение общественности и стало символом всеобщего возбуждения. Было ли это действительно его собственное ухо, и потерял ли он его действительно в ходе портовой стычки, так и осталось невыясненным, однако влияние этого сморщенного объекта оказалось огромным», У. Черчилль. История англоговорящих народов. Т. 3. - М., 1963

На самом деле корень конфликта был в торговом соперничестве между Испанией и Британией за контроль над Вест-Индией и морскими путями, а также в борьбе за право перевозки рабов (договор «асиенто»), которые были ключевым элементом экономики обеих империй.

Война шла в основном в бассейне Карибского моря, сражения происходили у берегов Карибов и в Джорджии (североамериканская колония). Одним из известных командующих с британской стороны был Эдвард Вернон, прославившийся атакой на испанские крепости в Карибском море.

Итогом войны стал Второй Ахенский мир 1748 года – статус-кво сохранился, влияния сторон практически не изменились.

Потери были значительными – около 20 тысяч человек погибли или умерли от болезней, много кораблей было повреждено или потеряно, что ясно показывает, что хоть повод и был курьезным, война была серьёзной.

3. Война из-за свиньи (1859). США vs. Британия (Остров Сан-Хуан)

В 1859 году конфликт вспыхнул из-за того, что а поселенец острова Сан-Хуан застрелил свинью, принадлежащую британскому колонисту, после того как свинья рылась в его огороде. Это стало поводом к напряжённости вокруг спорной территории островов Сан-Хуан в Тихом океане.

Конфликт известный как Pig War продолжался около 12 лет, однако за всё время не было ни одного выстрела, за исключением злополучного выстрела в свинью.

Конфликт был урегулирован в 1872 году арбитражем, и остров был передан США.

4. Война из-за кондитерской лавки (1838–1839). Франция vs. Мексика

Первую французскую интервенцию в Мексику часто еще называют "войной из-за торта". В 1838 году французы вторглись в Мексику предположительно для того, чтобы собрать просроченные долги. Но начало конфликту было положено десятью годами ранее – в 1828 году, когда мексиканские войска якобы разрушили и разграбили французскую кондитерскую Ремонтеля на окраине Мехико

Хозяин разгромленной кондитерской потребовал от мексиканцев компенсации в 60 тыс песо (что в несколько раз было выше реальной стоимости кондитерской). Мексиканцы платить отказались. Тогда кондитер пожаловался французскому монарху Луи-Филиппу и попросил его потребовать репараций от мексиканского правительства. Сначала король эту просьбу оставил без внимания, но спустя 10 лет французы решили использовать старый конфликт как повод для вторжения и возврата «задолженности», размер которой они уже оценили в 600 тыс. песо.

Боевые действия у берегов Мексики начались 27 ноября 1838 года с артиллерийского обстрела крепости Веракрус, в ходе которого погибло боле 220 мексиканцев. В итоге разгоревшийся конфликт продолжался до марта 1839 года, пока президент Мексики Анастасио Бустаманте не согласился выплатить французам все долги. Мир был заключен, и 9 марта 1839 года.

5. Great Guano War (1879-1883). Чили vs. Перу и Боливия

Эта война за птичье дерьмо имела вполне официальное название - Вторая Тихоокеанская война и велась она Чили, при поддержке Великобритании, против Перу и Боливии с целью захвата богатых запасами гуано (птичьих испражнений) в районе пустыни Атакама.

В середине XIX-го века гуано являлось не просто ценным удобрением, но и еще более ценным сырьем для производства пороха. Гуано в те времена даже называли "белым золотом". Государства, контролировавшие его залежи, получали огромные доходы.

В 1879 году чилийские войска оккупировали порт в боливийский провинции Антофагаста, побережье которой было богато птичьими отложениями. В ходе боевых действий, которые длились с 14 февраля 1879 года по 20 октября 1883 года чилийцы захватили территории с богатыми месторождениями: провинции Антофагаста перешли от Боливии к Чили, а Тарапака и Арика-и-Паринакота — от Перу к Чили.

«Это — война Англии с Перу руками чилийской армии… Чили никогда бы не продвинулась ни на дюйм без поддержки английского капитала, и ни одна из политических комбинаций в истории не была разыграна столь искусно, как эта война, вся добыча и трофеи от которой достались англичанам», — отметил бывший Госсекретарь США Дж. Блейн в ходе сенатских слушаний по Тихоокеанской войне.

Потери сторон: в некоторых сражениях, например при Тарапака, у чилийцев было около 576 убитых, у перуанцев и союзников — также значительные потери, включая более 1000 убитых при штурме Арики.

6. Война из-за стула (1900). Британская империя vs. народ ашанти (современная Гана)

Конфликт был частью серии англо-ашантийских войн и стал последним крупным восстанием ашанти против британского колониального господства.

Катализатором восстания стала попытка британского губернатора Фредерика Ходжсона завладеть Золотым стулом (Си ка Два) – священным символом власти и независимости народа ашанти, которые верили, что Золотой стул содержит душу народа и объединяет поколения мёртвых и живых. Даже их вождь не имел права садиться на этот трон.

В марте 1900 года губернатор возмутился отсутствием трона и потребовал его представить для последующей отправки в Британию. При попытке найти и конфисковать Золотой стул британские силы натолкнулись на ожесточенное сопротивление – местные жители тщательно скрывали реликвию и организовали вооружённое восстание, которое продлилось с марта по сентябрь 1900 года.

Восстание в итоге было подавлено. А Золотой стул искали вплоть до 1921 года. Англичане и их союзники в этой войне потеряли около 1000 человек. Потери ашанти были в несколько раз больше.

7. Война из-за собаки (1925). Греция vs. Болгария

Петричский инцидент между Грецией и Болгарией, известный как "Война из-за собаки" был небольшим, но напряженным пограничным спором. Как водится, версии участников конфликта расходятся. Одна из них гласит, что греческий солдат был убит болгарами, когда он в погоне за своей убежавшей собакой случайно пересек границу. В результате возникшей перестрелки был убит еще и греческий офицер.

Болгарское правительство извинилось за ошибку и хотело замять дело, даже предложило провести совместное расследование инцидента. Но Греция под руководством диктатора Теодороса Пангалоса решила отомстить и ответила полноценным вторжением своих войск на территорию Болгарии.

После вмешательства Лиги Наций конфликт был быстро урегулирован, и Греция была вынуждена отвести свои войска. В этот раз серьезный конфликт удалось предотвратить.

Этот казус стал одним из редких примеров, когда силами дипломатии и международных организаций удалось избежать эскалации конфликта.

8. «Война из-за марок» (1932-1935). Боливия vs.Парагвай

Между этими странами давно существовал территориальный спор относительно региона Гран Чако. Каждая страна считала эту территорию своей.

В 1927 году Парагвай выпустил марку с картой, где спорная территория была обозначена как парагвайская. Такую наглость Боливия стерпеть не могла и ответила симметрично -выпустив марку, где спорная земля отображалась как боливийская. Этот "почтово-марочный" спор продолжался несколько лет, изрядно электризуя общественность обеих стран.

Наконец в 1932 году, перед самым началом боевых действий, Парагвай выпустил еще одну серию марок, на которых спорная территория была обозначена как "Северное Чако Парагвая" с надписью "Было, есть и будет"! Причем на новых марках территория, на которую претендовал Парагвай, стала еще больше по сравнению с 1927 годом. Это было уже слишком!..

Военные действия начались с переброски боливийских частей в регион Гран Чако.

Однако и здесь марки стали лишь формальным поводом. Истинные причины войны были куда более прозаичнее — экономические интересы. Дело в том, что на тот момент существовали предположения о наличии на спорных территориях запасов нефти. Соответственно, никто не хотел добровольно отказываться от возможности заработать.

Правда, нефти там так и не нашли, но было уже поздно. В конфликте стороны потеряли в совокупности более 90 тысяч человек только убитыми. Чакская война 1932–1935 годов принесла победу Парагваю, который получил 72 % спорных земель.

Эта война стала одной их самых кровопролитных вооруженных конфликтов в Латинской Америке XX века.

9. Футбольная война (1969). Сальвадор vs. Гондурас

Конфликт разгорелся на фоне давних и острых социально-экономического споров и миграционных проблем имевших место в отношениях этих стран. Искрой, из-за которой разгорелось пламя войны стала серия футбольных матчей отборочного тура Чемпионата мира 1970 года.

Активные военные действия длились 4 дня (из-за чего война приобрела еще одно неформальное название – «100-часовая война»). В конфликте погибло от 3000 до 6000 человек. Еще около 50 тыс человек в приграничных районах остались без крова.

Несмотря на краткосрочность боевых действий, последствия конфликта ощущались еще довольно продолжительное время. Окончательное мирное соглашение было подписано лишь спустя 10 лет. Подробнее об этом конфликте можно почитать здесь.

10. «Война из-за Google Maps» (2010) – Коста-Рика vs. Никарагуа

На протяжении более 100 лет Коста-Рика и Никарагуа оспаривали границу по реке Сан-Хуан – узкой полоске земли и воды, разделяющей два государства. Спор медленно тлел, пока в 2010 году не произошёл курьёзный, но опасный инцидент.

В ноябре 2010 года власти Коста-Рики обнаружили, что никарагуанские военные высадились на спорной территории – острове Калиеро (Calero). Как оказалось, Google Maps случайно обозначил эти территории как часть Никарагуа, на что никарагуанские военные моментально отреагировали, отправив туда свои войска – на том лишь основании, что «цифровые карты подтверждают её права».

Никарагуанский Контингент численностью в 50 человек разбил на острове временный лагерь и начал работы по вырубке деревьев.

Коста-Рики обвинила Никарагуа в экологическом удушении (из-за вырубки лесов и изменения русла реки), подала жалобу в Международный суд в Гааге… и перебросила к границе отряды полиции. Почему полицию? Да просто потому, что больше было некого отправлять. У Коста-Рики нет армии, поскольку её упразднили еще в 1949 году.

Google быстро исправил ошибку и извинился, но на позицию Никарагуа это никак не повлияло. Только в 2015 году Международный суд ООН признал права Коста-Рики на остров Калиеро и прилегающие земли, а также постановил, что Никарагуа должна выплатить компенсацию за экологический ущерб. Однако никарагуанские войска с захваченных территорий окончательно ушли только в 2018 году.

ПС

Как видно, все эти войны хоть и начались формально из-за нелепого или курьезного повода, фактически все они длительное время находились в формате "ожидания", когда для большого пожара нужна была лишь небольшая искра. Если в воздухе давно "пахнет" войной, то вопрос лишь в том, когда эта искра возникнет. И что именно будет такой искрой - ведро или гуано - это уже не столь важно.

Дисклеймер: Некоторые события, описанные в посте, а также их формулировки, НЕ имеют однозначных документальных подтверждений, или имеют альтернативные трактовки и версии. Поэтому не стоит оценивать фактологию этого поста на предмет стопроцентного соответствия историческим событиям. Рассматривайте пост скорее как сборник исторических анекдотов. Но не забывайте, что в каждой шутке - есть только доля шутки! ))

Например, стоимость всех инженерных сооружений крепости Порт-Артур в 1900-м году по смете составила 7,5 миллиона рублей.

По ценам 1900-го года примерно выходит, что за 700 000 рублей количество пулеметов в армии к началу русско-японской можно было бы удвоить.

Момент поражения колумбийского UH-60 Black Hawk ударом FPV-дрона боевиков EMC (36th Front of the Estado Mayor Central), отколовшейся от FARC, которая подозревается в транспортировке наркотиков.

Качество записи плохое, но можно разобрать, что борт был сбит в момент зависания над одним из холмов, в результате чего потерпел крушение и развалился на части.

Осталось дождаться когда в Мексике начнут сбивать американские вертолеты.

2. Мы читали лекцию ровно 8 августа — в День Димона Принудителя. И читали её не где-нибудь, а в Сколково. Именно тогда, в 2008-м, возникла концепция "инновационной экономики", которую мы собирались построить на доходы от сырьевой, и Сколково было одним из главных проектов того этапа. Но понималась эта будущая экономика в той же "сырьевой" логике: дескать, страна наша богата не только нефтью, газом и оружием, но также и гениями-Кулибиными, которые при этом лежат бесхозные и пьяные под нашими заборами. Идея состояла в том, чтобы их собрать, отмыть, посадить за компуктеры, от каждого компуктера сделать маленькую трубу, все эти трубы соединить в большую трубу — и потекут к вероятному противнику наши чудесные Инновации, а оттуда, взамен, пойдут Инвестиции.

В реальности, правда, вышло чуть иначе: по трубе в Силиконовую Долину потекли не столько инновации, сколько сами инноваторы, и "институты развития" тут играли примерно ту же роль, что и Судженская ГРС. Но такая организация дела исключила даже теоретическую возможность синергии "гражданских" инноваций с оборонными. Две подмосковные деревни — Сколково и Алабино — географически были недалеко друг от друга, но топологически попасть из одной точки в другую было никак: направо пойдёшь — коня потеряешь. Гражданский недовенчур жил сам по себе, оборонные инновации — сами по себе.

Пока не случилась СВО.

"У птичек всё то же самое" ((с)анекдот). Важно понимать, что с американским — и, шире, с НАТОвским ВПК в те же годы происходило то же самое — достаточно почитать доклад Шьяма Шанкара (недавно, кстати, официально получившего звание подполковника в американской армии). Резкое сокращение компаний-участников оборонзаказа, фактическая монополизация (точнее, олигополизация) рынка, полное вымывание с него гражданских подрядчиков, исчезновение целых классов "технологий двойного назначения". И точно так же, как у нас, логика экспорта стала всё больше диктовать логику разработок, а маркетинговая модель экспорта не сильно отличалась от нашей: "сверхдержава делится с недодержавами некоторыми из своих военных технологий".

Почему СВО так сильно поменяла представления о войне, и, в особенности, о военных технологиях? Все эти 30 лет шли войны — и у нас, и у них. Но что это были за войны? Модель примерно такая: либо "армия такого-то государства против "людей в тапках"", либо "люди в тапках" (чьи-то прокси) против других "людей в тапках" (тоже чьи-то прокси). Война, в которой сталкиваются друг с другом две большие высокотехнологичные армии, и при этом не применяется ЯО, вообще не рассматривалась как сколько-нибудь вероятная. И тем не менее случилась именно она.

Что вообще дало "проукраинской коалиции" уверенность в возможности нанести России стратегическое поражение в такой войне? Думаю, как ни странно, это Сирия — точнее, крайне невыразительное выступление там наших ВС. Сирийская кампания показала, что наша армия, таки да, способна (пусть и с немалым трудом) побеждать "людей в тапках", но лишь до тех пор, пока их не "зарядить" современным оружием. Как только это происходит, силы как минимум уравниваются, а структурные дефициты и дефекты нашей армии тут же вылезают на поверхность. Думаю, именно это двигало тем же Джонсоном, когда он в марте 22-го приехал в Киев в разгар стамбульских переговоров и сказал "к чёрту соглашения, давайте просто воевать — мы вам всё дадим".

При этом "с той стороны" на войну сразу пришёл не только их "официальный" ВПК, но и передовые хайтек-компании: тот же Палантир нарисовался в Киеве тоже уже весной. Более того: и их собственный бизнес, а равно и сектор НКО, тоже явился на войну — и стал главным донором самых передовых гражданских технологий для армии, в том числе и технологий организационных. Мадяр в ходе своего недавнего европейского вояжа рассказывал, что в его лучших подразделениях БЛА порядка 95% состава — это гражданские люди, которые до 22го года не имели не только военного образования, но также и почти никакого военного опыта. И именно гражданские — из бизнеса и из некоммерческого сектора — стали главными драйверами технологической модернизации украинской армии.

У нас же деревня Алабино в 22-м поехала на войну одна. Деревня Сколково в тот момент на войну вообще не явилась.

Наша команда обладала в 22-м некоторым преимуществом; если угодно, форой. Главное даже не то, что было, а то, чего не было: не было иллюзий. Доклад КЦПН 2019 года, написанный Любимовым и Мурзом, с высокой точностью спрогнозировал проблемы, с которыми столкнутся ВС РФ в случае прихода на Донбасс. Более того: КЦПН начал обучать операторов дронов ещё в 2017 году, раньше, чем это начали делать волонтёры противника. Но "мощность" небольшой волонтёрской структуры, живущей на народные деньги, была крайне недостаточной ни для самостоятельного масштабирования этого опыта, ни для его интеграции в официальные ВС, которые, понятное дело, рассматривали такие команды как фриков, которые в лучшем случае "собирают колоски за комбайном", а в худшем просто путаются под ногами.

В 22-м мы приложили максимум усилий для того, чтобы вовлечь в работу по технологической модернизации нашей армии как можно больше самых разных слоёв и групп из той среды, которая на вражеском языке называется "креативным классом". Тогда мы провели сначала первую Дронницу для операторов, инструкторов и производителей, потом, уже осенью, IT-Дронницу для разработчиков военного софта, потом IQ-Дронницу для штабных офицеров по технологиям мышления на войне, и, наконец, Медиа-Дронницу в том же Сколково для блогеров, волонтёров, журналистов и широкого круга общественных структур. Мы понимали, что здесь эффект может дать только массовость, но массовость, если угодно, специализированная: в войне технологий побеждают те, у кого больше навыков и фантазии к их применению, и, к счастью, кроме уехавших в сторону Верхнего Ларса релокантов, остальные так или иначе услышали призыв.

Тогда же, зимой 22-23, мы активно внедряли в язык словосочетание "народный ВПК" (изначально "параллельный ВПК", но потом понятие "народный" показалось удачнее). Начиналось это с самых простых вещей — масксети (именно тогда родилась, в частности, Донская сеть, а потом и большое сообщество "Народная сеть"), оружейный тюнинг, полезны мелочи, тактическая медицина и т.д. Дронница-23 стала масштабной выставкой достижений этого самого "народного ВПК". Именно тогда мы сформулировали для сообщества две задачи: первая — это переход от обучения и снабжения к разворачиванию собственных производств, и вторая — переход от обучения операторов дронов к разработке организационных форм и структур: в частности, именно там увидела свет концепция "беспилотной бригады" Аркадьича, светлая ему память. И, наконец, именно после Дронницы-23 Никитин написал письмо Верховному, по итогам которого в Новгороде возник "Ушкуйник", а также начала работу команда разработчиков оптоволоконного дрона, который потом стал называться КВН. Ну и, да, 23-й был годом провала украинского "контрнаступа", а мы с Любимовым по его итогам тогда получили первые награды за организацию массовой подготовки операторов БЛА.

В 24-м все эти начинания принесли свои плоды. Не в последнюю очередь, конечно, благодаря долгожданной смене руководства МО. Оформилось несколько крупных гражданских (но уже окологосударственных) структур, занимающихся интеграцией в войска передовых технологий, с упором на беспилотие, связь и софт. Их все знают, они есть в "пакетах с пакетами" от ЕС и в публикациях вражеских сливных бачков, нет смысла дополнительно перечислять. Но важно всё-таки отметить огромную координирующую роль НТИ, как команды идеологов гражданско-военной интеграции. Архипелаг-24 стал испытательным полигоном, а Дронница-24 — "проектным штабом" для некоторых важных решений в этой сфере. Основной вызов того периода — как перепрыгнуть от кустарных, гаражных и малосерийных решений к массовому производству и внедрению. И здесь нельзя не сказать добрых слов в адрес, между прочим, МО — система, что называется, "начала поворачиваться лицом" к странным людям с летающими железками, приходящим в кабинеты на Фрунзенской.

И вот он 25-й. Here we are. И здесь важно правильно диагностировать, в каком состоянии находится тема "гражданско-военной интеграции" здесь и сейчас..

Что можно констатировать сейчас, спустя три с половиной года после начала СВО?

1. Межвременье, наставшее после "Холодной войны", закончилось, сменившись новой реальностью, которую следовало бы назвать "Горячий мир". Это мир, в котором войны не объявляются, но активно ведутся; причём никакими не прокси, а государствами. Надо ясно отдавать себе отчёт: для остального мира факт, что Россия начала СВО и не только не растоптана "цивилизованным миром" за "агрессию", но и смогла, подняв на тихий бунт против глобалистского миропорядка целую группу больших стран, избежать изоляции и роли изгоя — сигнал к тому, что воевать "без разрешения гегемона" теперь _можно_. А на шарике, выражаясь аккуратно, много у кого есть вопросы к соседям, в том числе и территориальные.

2. Война есть проекция социального уклада — условно говоря, армия отражает общество, пусть и в своеобразном преломлении. Массовые индустриальные общества первой половины ХХ века — Первая и Вторая мировые войны больших рабоче-крестьянских армий. Как воюет современное нам общество? Так же, как и живёт: с гаджетом наперевес, непрерывной самопрезентацией и коммуникацией в блогах, соцсетях и мессенджерах, в потребительском ажиотаже за высокотехнологичными ништяками и непрерывным изобретением/проживанием сюжетов для роликов и сторис. Потомки будут делать круглые глаза: человек, которого убивают, последним предсмертным жестом включает камеру, чтобы запечатлеть этот момент для ролика, который соберёт кучу лайков и репостов. И, да, в технологическом измерении ключевым фактором превосходства становится воображение, с помощью которого гражданские гаджеты и IT-решения применяются для решения боевых задач. Не случайно на четвёртый год нашей войны до сих пор главный тактический разведчик у обеих армий — это по-прежнему гражданский Мавик.

3. Решает не само по себе технологическое превосходство, а в сочетании со скоростью и стоимостью работы производственных мощностей. Это одна из главных причин, почему Запад и в военном отношении больше не гегемон: оказалось, что, перенеся "мировую фабрику" в страны с дешёвой рабочей силой, они тем самым перенесли туда же и гравитационный центр силы военной. И сейчас от Пекина судьба любой войны (в том числе и нашей) зависит как минимум не меньше, чем от Вашингтона.

4. Вместо "высоких технологий" хитом этой войны стали технологии "низкие", или, в нашей терминологии, "орочьи" — не буду повторять банальности про Г&П, этот феномен требует более серьёзного осмысления. Компоненты, покупаемые на общедоступных потребительских платформах как гражданские изделия; производства, организованные по позднесредневековому принципу "распределённой сетевой мануфактуры"; организационные модели, напрямую заимствуемые из практики соцсетей (от "боевых" чатов подразделений до создаваемых на лету виртуальных "групп" для проведения операций) и т.д. Радикальная экономика такой войны — разница до сотни раз между ценой изделия и размером ущерба противнику, причиняемого им. И вездесущий "сетевой эффект" в виде "вирусного" масштабирования успешных решений по подражательному принципу, заимствованному напрямую из блогосферы.

Завершая.

5. Необходимо констатировать, что для достижения решительного результата, превосходства в такой войне важно уметь мобилизовывать не "всё" общество, не "вообще всех", а в первую очередь наиболее "движняковую" его часть — тех самых стартаперов-хипстеров-айтишников-геймеров-разработчиков, способных при должной (само)организации быстро создавать новые решения в войне технологий. В предыдущую, "глобалистскую" эпоху это была наименее "патриотичная" и, наоборот, наиболее "глобализированная" часть любого общества — и во многом она таковой и осталась. Но ирония ситуации в том, что личные "политические" взгляды индивида в таких войнах вообще не играют никакой роли — тот же Дуров, которому можно смело давать Героя России (ибо что бы мы делали вообще без Телеграма?), кто угодно, но только не зет-патриот, однако сама реальность заставила его в известной ситуации сказать "я русский". Есть старая фраза "у революций нет балконов" — у войн их тем более нет: российские релоканты в Баку тоже думали, что им удалось "сбежать", но жизнь доказала обратное.

6. До кучи, в технологиях больше нельзя делить решения на "военные" и "гражданские" — у любого "гражданского" решения можно найти военное применение, то же верно и в обратную сторону. А учитывая то, как многое может изменить на поле боя даже одна успешно найденная и быстро масштабированная технология, такие решения приобретают особую ценность. Именно поэтому и наша команда, и НТИ всегда защищали тезис, что для того, чтобы лидировать в военном беспилотии, необходимо иметь максимально сильные позиции в беспилотии гражданском. Сейчас это уже общее место: ты сделал хороший агродрон — у тебя есть средство логистики переднего края и бомбер; ты сделал аэротакси — у тебя есть средство эвакуации раненых; ты сделал дрон-метеостанцию — ты избавил командира артиллерийского орудия от необходимости ждать из штаба "метеосреднюю"; ты сделал дальнолёт для борьбы с лесными пожарами — ты сделал разведчик оперативного радиуса; далее везде.

7. Это значит, что разработчикам технологий — всем, не только тем, кто мобилизован (или, как мы, самомобилизован) на войну, необходимо уметь думать о себе как о военных, не дожидаясь того, пока за них это сделают солдаты НАТО (ну или родные ВС). Вы, дорогие, уже воюете; даже если всё, чего вы хотели, когда в это ввязывались — это упаковать стартап, привлечь венчурные деньги и продать это всё добро какому-нибудь "ангелу", чтобы потом дауншифтить на каких-нибудь тёплых островах. Всё, финита. Будущее уже наступило. И наиболее разумное, что можно сделать в этой ситуации — принять его таким, каким оно есть, и постараться найти своё место в (ст)рою.

И всё время помнить главную особенность мира сетей: любой узел по отдельности — уязвим. Узел, начинающий представлять повышенную ценность — обладает пропорционально повышенной уязвимостью. Единственный способ выжить (а умение выживать в "горячем мире" первичнее и важнее умения побеждать) — это максимально распространять свою ценность по всем тем узлам сети, с которыми у вас есть надёжная связь, резервируя уникальный код в бесконечном количестве копий. Сеть же уничтожить гораздо труднее, чем узел — чисто теоретически, почти невозможно. В столкновении сетей выигрывает та из них, где внутренний обмен быстрее, связность выше, а качество осмысленного реагирования и отработки ошибок изоморфна совокупной вычислительной мощности сети — если это сеть из людей, то силе, качеству и скорости коллективного разума.

"Но у птичек всё то же самое".

Автор: https://t.me/chadayevru/4005

По другую сторону фронта было то же самое. Формально у немцев была одна кавдивизия в Восточной Пруссии, но у них в каждой пехотной дивизии был полк конницы. Так что получались сопоставимые силы сторон на прикрытии мобилизации и развертывания. Отсюда небольшие по масштабам вылазки в обе стороны от границы. С потерями в десятки убитых максимум.

Реально крупные столкновения сторон состоялись только 17 августа 1914 г. у Шталюппененана СЗФ и Красника на ЮЗФ. Там уже были серьезные потери, под Шталюппененом русские потеряли 619 убитых, 2382 раненых, 4466 пропавших без вести и пленных.

Имея такой опыт 1914 г. к Второй Мировой было реально очень тяжело вывернуть мозг на нападение сразу главными силами, как это случилось утром 22 июня 1941 г. Предполагался все же некоторый начальный период до вступление в дело главных сил. С прикрытием границы (планы прикрытия) сравнительно плотным заслоном армий прикрытия (по меркам 1914 г. вообще монструозным и крепким, с УРами). Под лозунгом "мы не такая страна как Польша". Да, ошиблись, но надо понимать - почему.

Автор: https://t.me/iron_wind/1429