Истории из жизни

Я начал открывать для себе своего соседа по парте после того, как учительница по литературе зачитала его сочинение по Достоевскому «Преступление и наказание». Она критиковала его взгляды, высказанное отношение к героям и особое понимание их поступков. Я попросил Рому дать мне прочитать его сочинение полностью и был поражен глубиной мысли и непохожестью восприятия, а как было грамотно изложено. Автор ушел от стандартов, которые все хотели слышать и заговорил о заповедях Христовых и оценивал поступки героев романа с этой позиции. Это был на тот момент (конец 80-х прошлого века) не просто не стандарт, а взрыв, протест. Преподавательница оставила его работу без оценки, пояснив одной фразой, что она просто не может оценить. Что было очевидно: Роман прочитал произведение полностью и думал над содержанием в отличие от большинства. Все знали, как надо написать: стандартные выводы про угнетение богатыми бедных., про свободу, то что ожидают, за что получили «хорошо» и «отлично», а роман то совсем о другом… Это было началом протеста моего одноклассника, и оно имело под собой твердое основание: не просто интерес, а страсть к чтению и анализу. Роман не любил точные науки, а вот русский язык, литературу и историю просто обожал. Его интересны были гораздо шире школьной программы, и, порой, своими цитатами он ставил некоторых школьных учителей в неловкое положение. В 10-м классе произошло чудо- у нас поменяли учителя литературы, и новая учительница была фанатом своего предмета и имела так же свое мнение, сильно отличавшееся от принятого. Они услышали друг друга. и Роман просто расцвел ярким цветком на фоне общей серости. Ему были не нужны громкие похвалы и регалии, но после первого места на областной олимпиаде по литературе, в школе стали воспринимать его иначе – уже никто не смеялся над его заиканием.

Он поступил на исторический факультет, отлично учился и это было его место, все делал с вдохновением. Однако, врождённая болезнь дала о себе знать в самом расцвете его творческого таланта, его не стало, но где-то сохранились его сочинения, которые потом в школе показывали, как образец, потому что талант нельзя спрятать, если он настоящий, он пробьётся, очень жаль, что жизнь таких людей часто бывает так скоротечна, как яркая вспышка звезды, которая навсегда останется в наших сердцах.

И вот как-то в выходной летом, захожу я на кухню и наблюдаю такую картину...

Маркиз сидит на подоконнике.В решетке открытого окна торчит одна из его "мадам".Вместе они наблюдают, как два котенка опустошают его миску.

Увидев меня, застывшую на пороге, мать кошка выпучила от страха глаза, а котята замерли."Хозяин банкета" спокойно глянул в мою сторону, никак не реагируя, и перевел свой взор обратно на "гостей", словно давая понять:"Не бойтесь, живет она тут у меня."

Портить идиллию я не стала и медленно попятилась обратно в коридор.Из-за тюля в соседней комнате я понаблюдала, как счастливое семейство покидает окно и уходит во двор по своим кошачьим делам.
Вернувшись на кухню мною ожидаемо была обнаружена пустая миска.

С тех пор корма "горе-отцу" мы стали оставлять в 3 раза больше.Раз такое дело...)

В один из рейсов с нами пошла Камбулатовна. Имя её я не запомнил - отчества было за глаза. Предыдущий доктор так устал, что поехал после рейса полежать к себе на работу в наркологическое отделение. Женщин у нас на борту хватало - это и обе поварихи и три официантки и уборщица, которая была сильнее большинства мужиков и по ходу рейса женила на себе одного матроса. Она просто переехала его к себе в каюту и он не сопротивлялся. Похоже было, что в семье у Камбулата все были ростом не большенькие и с широкой костью. Докторша была женщиной деятельной, сидеть на одном месте не любила, поэтому развернула на борту антиалкогольную и антитабачную компанию. Ходила, всем заглядывала в глаза и рассказывала о вреде своему здоровью и угрозе окружающим. Поскольку никому её рассказы были неинтересны, пару раз она читала свои лекции вусмерть пьяным матросам и они относились к этому с должным пониманием - спали.

А любые крайности - это плохо. Примерно на четвёртом месяце рейса наша врачиха решила сходить с нами в город. Мы стояли на якоре недалеко от городка Аллапул в Шотландии и, периодически, спускали шлюпку, чтобы сходить на берег. У каждого были какие-то свои причины. Кому-то просто хотелось побродить по не шатающейся поверхности, кто-то покупал какие-то вкусняшки, кто-то одежду себе и на продажу, ну а кто-то в бар, выпить холодного Гиннесса под орешки, или чипсы. А море дело такое, Камбулатовна наша, случайно, как-то неудачно локтем задела ручку двери местного паба и зашла извиниться.

Уговаривать её было совершенно бесполезно - она буровила глазами бармена и доказывала ему, что ничегошеньки то он в большой и чистой любви не понимает. Она то истерически хохотала, то тихонько плакала куда-то в себя, то, уже по привычке, рассказывала шотландцам о вреде алкоголя на русском языке с лёгким, еле заметным кавказским акцентом. Нас было человек пятнадцать и мы сидели как дураки в шлюпке и ждали, когда у докторши закончатся гастроли. Ну, когда-то её должно было вырубить, хотя бы временно. Наконец-то дверь бара с грохотом распахнулась и оттуда вышла наша врачиха с киношно-трагическим лицом. Она громко читала "Буревестника" смотря куда-то поверх нас в небо. Не прилипшие к лицу волосы развивались на ветру и в какой-то момент у неё улетела шаль. Так, в известное произведение ворвалась негромкая фраза "Ай, да и хуй с ней" и она продолжила. Уже совсем рядом со шлюпкой она читала Мандельштама и плакала. Финальным аккордом было стихотворение "Забава" Есенина. На словах "Положите меня в русской рубашке под иконами умирать" не выдержал стармех и начал пихать её в шлюпку. Так - сделав решительный взмах рукой сказала она - я сама. Алкоголь удивительная штука на самом деле - бывают такие этапы пути, когда даже базовые инстинкты перестают работать. Она наступила одной ногой на шлюпку и та, понятное дело, качнулась. Рефлекс таки сработал и второй ногой она наступила на соседнюю шлюпку. По закону физики шлюпки любезно расступились и Камбулатовна в полу-шпагате вошла в воду без брызг.

О целебных свойствах воды не зря ходят легенды - она сидела в шлюпке, закрыв лицо руками, и было очевидно, что она немного протрезвела и ей было стыдно. На случай сложной выгрузки клиента из шлюпки, подъёмники останавливали на уровне палубы. Капитан принял доктора за локоток и она отбыла к себе в каюту в скверном настроении. Остальных подняли до конца наверх, мы закрепили шлюпку и разошлись кто куда. У людей вахта была, а у нас матросов ночная смена была на подходе. Мы все ждали её выхода из каюты на следующий день. Обычно, она проходила сквозь столовую команды в кают-компанию, где обедал комсостав, но после того случая она обходила нас по другому борту и до конца рейса и ни разу больше не заикнулась о вреде алкоголя и табака. Все относились к ней с пониманием, но она не могла себе простить этого урока, где она на собственном примере доказала, что алкоголь это вредно, но очень весело. По крайней мере для окружающих. В следующий рейс она с нами уже не пошла, но её отчество, чтение стихов под порывами океанского ветра, и нырок в воду без брызг я запомнил на всю жизнь.

1992 год