Шумак

Генерала повязали, собрали документы, оружие, другие трофеи. Тут капитан заметил, что пес дышит. И вместо того, чтобы добить его – взял себе.

Тяжелый, весь в крови. Он не мог сопротивляться. Не скулил, хотя ему было больно. Терпел, как настоящий солдат.

Конечно, не сразу удалось приручить. От еды – отворачивался. Слабый был, лежал пластом, а рычал. Утробно, глухо.

И мой дед, капитан, с ним разговаривал. Садился рядом и говорил. Мол, пойми, мы оба с тобой воины. Ты храбрый хороший пес. Ты свой долг честно исполнял… Вот так дед с ним говорил, как с человеком. Сначала чуть поодаль, потом совсем близко. Не трогал, нет. Говорил и все. Воду приносил.

Вдруг однажды пес взял и ткнулся носом ему в руку. С этого момента он пошел на поправку. Стал понемногу есть. Признал моего деда за хозяина.

И вот с уже здоровым, красивым сильным псом капитан Карапетян вернулся домой, в Армению. В наш город. Фронтовик, храбрый. А рядом идет большая немецкая овчарка. Это ведь даже не живой трофей. Это враг, который стал другом. Люди смотрели на них и любовались.

Когда я родился, пес был уже немолодой. Совсем старый, с седой мордой, но по-прежнему сильный и храбрый. Невероятно умный, все этому удивлялись! Он был изумительно дрессирован, обладал всеми навыками. Его нельзя было обмануть. Он не слушал чужих команд! То есть если чужой человек пытается подать ему команду: пес для начала рычит, предупреждает, что нельзя! И из рук ничего не возьмет ни у кого, если хозяин не разрешит. И с земли не поднимет.

К детям он был удивительно ласковый. Терпел любые приставания. Мог убежать, если уж сильно довели. Но не тронуть. Немецкая овчарка была большой редкостью в те времена. На него смотреть приходили. И как я уже сказал, он ни разу не обидел ни одного ребенка.

Однажды дедушка подарил пса мне. Мне еще совсем маленькому. Я помню морду овчарки над своей детской кроваткой. Это из самых первых детских воспоминаний. Это была супернянька. Он от меня не отходил ни на шаг. Ой, какие проказы, какие шалости у нас были совместные! Не буду тут рассказывать. Но… было, было… А несколько раз он мне жизнь спасал. Помню, как вытащил меня из реки. Я уже захлебываться начал. Он достал меня, толкал, заставлял подниматься.
Многое с ним связано.

Не пес он был. Друг. Член нашей семьи. И похоронили его как следует. Как человека, а не собаку. Вырыли настоящую могилу, в саду, под нашим любимым деревом. Завернули в простыню. Уложили в гроб, который сделали мы - мальчишки: я и мои друзья. Мне тогда было семь лет. Я не плакал. Я прощался. Вспоминал. И сейчас его помню».

.
С наступающим!
С Днем Великой Победы!
.
Ваши Наталя Шумак и Татьяна Чернецкая

Telegram Натали Шумак

Вернулась, увидела, что Фаина в коридоре рядом с нашим купе. На плече полотенце. Им она вытирает слезы… Дальше – все понятно. Фаина рассказывала. Я слушала.

Она училась почти на одни пятерки. Лучше всех в школе знала английский, хотя никогда не ходила к репетиторам.

Родителям и бабушкам с дедушками было на нее наплевать. Все внимание двух семей доставалось младшему брату. Который родился, когда Фаина ходила в четвертый класс. И с этого момента до конца школы каждый час был расписан – «на благо семьи». Так говорила мама, отправляя на молочную кухню, в аптеку, на прогулку с братом во двор, к бабушке через весь город за какой-нибудь вещичкой для малыша и так далее.
Фаина стала нянькой, уборщицей, помощницей по кухне, курьером… Было ли ей обидно? Росла нежеланным ребенком и свыклась с тем, что ей пренебрегают.
Но на контрасте с мелким, на которого лились потоки заботы и тепла чувствовала себя третьим сортом.

Махнула на себя рукой. Разъелась на булках, голову мыла раз в две недели. Сальный хвостик, прыщавая мордочка, не леченые зубы.
Только учебу почти не запустила – выручала хорошая память и репутация отличницы.

Когда однажды класснуха пристала с вопросами, ответы, которые Фаина считала нормальными – взрослую женщину ужаснули. Она пришла в гости. Попыталась достучаться до родителей. Но добилась только того, что отец довольно сильно избил девочку после ухода учительницы.
Звон в ушах от тех оплеух она помнит до сих пор.
С этого момента затрещины и пинки стали сыпаться на дочь практически ежедневно.

Фаине исполнилось восемнадцать, когда узнала на семейном ужине, который своим вниманием почтили бабушки и дедушки, что на ближайшие пять лет ее жизнь полностью распланирована родителями.
Пойдет учиться на медсестру?
А параллельно будет работать на 0.5 ставки санитарки?
Деньги пойдут «на благо семьи»?

Моя собеседница взбунтовалась не оттого, что придется лишаться зарплаты. Не потому, что терпеть не могла медицину. Поняла, что ее жизнь для родителей ничего не значит. Она только ресурс. Польза, которую из нее выжимают. Ответила:
- Нет.

Отец удивился неповиновению. От его пощечины старшая дочь слетела со стула на пол, больно ударилась спиной и затылком. Брат громко засмеялся. И толкнул лежащую сестру ногой…
Бабушки и дедушки промолчали.
Мама не слишком серьезно одернула мужа. Кажется, ее волновало, что сцена происходит на глазах старшего поколения и портит праздник.

Пока девушка лежала ничком, в голове гудело, спина горела огнем, вдруг увидела себя сорок лет спустя. Одинокую старую деву, которая ишачит на семью брата, а параллельно ухаживает за старыми родителями.

И что-то произошло. Ведь жертвы, которыми помыкали много лет, редко начинают бунтовать без поддержки.
А Фаина действовала как она говорит: в одно рыло.
В самый трудный момент оказалась одна против тирана и матери, полностью разделяющей его взгляды на жизнь. Фаина была давно принесена в жертву…
В тот вечер молча встала и ушла в детскую спать.

Не мыла посуду после ухода родни.
Не готовила сумку брата к походу на тренировку.
Не привела в порядок грязную обувь отца и матери…
Не. Не. Не.
И не…
Все это ей с утра выкатили родители. Как будто предъявили неоплаченные квитанции. Фаина не спорила. Ведь и правда ничего не сделала.
Но потом отец ударил ее. И девочка отлетела к мойке…
Грязный нож сам оказался в руке.

Отец не поверил в решимость «непослушной гадины», попытался отобрать оружие, тут Фаина и порезала ему руку. Не до кости, но кровь ливанула.

Пока родители орали, вызывали скорую, старшая дочь сложила в рюкзак и небольшую сумку свои скромные вещички, достала с антресолей уродские теплые ботинки и страшный зимний пуховик, купленный отцом на распродаже, взяла документы. Прихватила небольшой запас наличных из отцовского кошелька.
Уходить без денег показалось глупым.

Закрыла за спиной не дверь в родительскую квартиру… Задраила люк между прошлым и настоящим.

Решила добраться до дома Вити Петухова, который стабильно списывал у нее физику, математику, химию – последние несколько лет. Потянуло, как на веревке. Не могла ни тогда, ни позднее объяснить, почему поступила именно так…
Знала, где живут. Хотя ни разу не приходила в гости. Витя звал ее, когда приглашал других одноклассников, но у Фаи не было времени и возможности…

Поначалу не повезло, никого не оказалось дома. Но Фаина уперлась. Или наоборот сдалась. Села у ворот. И почти не двигалась. Ждала.
Пару раз отлучалась в кустики… Сказать, что одноклассник и его родители удивились – застав неожиданную гостью – значит сильно преуменьшить.

Задали десятки вопросов, это напоминало не беседу, а допрос, в финале которого Фая предложила показать синяки.
И они с Витиной мамой ненадолго уединились в ее комнате… Покусывающая губы и шепотом ругающаяся Елена Викторовна сказала, что уговорит мужа помочь девочке. Потому, что такого быть не должно.

Когда все снова собрались в гостиной, отец семейства спросил, чего она хочет? И не влюблена ли в их сына? На этом месте Витя испуганно подпрыгнул.
Фая замахала руками как мельница. Мол, классный, самый лучший, но никаких чувств к однокласснику она не испытывает.
После этого Елена Викторовна поговорила с класснухой… Ну а что? Сверили показания…

Позвонить родителям заставил Игорь Леонидович. Во время короткого диалога с матерью Фая тупо повторила раз пять, что ей уже есть восемнадцать и она не собственность семьи.
Ей все равно, кто завтра отведет брата в школу, кто сходит с ним на плавание. Вопросов о самочувствии отца не задавала, судя по тому, как он матом орал на заднем плане – был вполне в порядке.

Потом Фая сделала свое «непристойное предложение» родителям одноклассника. За кров и стол она… поможет Вите все сдать. Как? Например, будет писать его вариант. А свой потом… Если Игорь Леонидович договорится в школе… Тут глава Петуховых проявил твердость. Натаскивать сколько угодно. Подсказывать тоже. Но свой тест Фаина должна сделать в первую очередь.

Девочку отправили в гостевую комнату. Выдали ключи от входных дверей…

В семье Петуховых все было просто и понятно. Папа любит свою жену и сына. Они любят его. Мама домохозяйка, но немного учится для души. На кого? На психолога…

Тут Фая и попала. Елена Викторовна снова и снова приставала с советами и подсказками.
Надо отдать должное – без эзотерики. Давала практические рекомендации. Еще оттащила постоялицу к стоматологу… Практически за ухо. А что делать?
Надо, Фая, надо.

По словам Витиной мамы – если человек хочет наладить свою жизнь – его мало что может остановить. И однажды Фаина поняла, что перестает спорить с этой фразой.

Закончили школу. На прощание глава семьи подарил телефон, в который вбил все контакты семьи. Елена Викторовна за эти месяцы немного приодела девушку. Отнесла на помойку ее жуткие ботинки и страшный пуховик… Взамен купила в спортмагазине темные, немаркие, но легкие и теплые вещички.

Пока Фая жила у Петуховых, которые обожали овсянку и гречку, хорошее мясо, разнообразную зелень, а сладкое и белый хлеб редко появлялись на столе, - немножко подтянулась в талии. Зато прыщи после лечения зубов и перемены в питании прошли полностью.

Уехала, почти убежала в Москву. Не хотела быть в тягость. Хотя Игорь Леонидович предлагал помочь с училищем и общежитием здесь же, в их городке. Но постоянные встречи с бывшими родными в планы нашей героини не входили. Это Петухов старший понял.

Поступить в выбранный ВУЗ на бюджет не смогла. Но встретила парня, с которым съехалась, устроилась официанткой в кафе, а параллельно стала готовиться к следующему году. Тут ее первый бойфренд и начал драться… Словом, произошло все, о чем предупреждала Елена Викторовна. Жертва нашла себе нового тирана.

Как оказалась на вокзале? Ночевала почти две недели. Голову мыла в туалете, там же чистила зубы и застирывала вещички. Когда второй парень Фаины выставил ее за дверь. Но он был намного лучше предыдущего. Не пил и не пытался избивать.

Полиция гоняла с вокзала таких как Фаина не слишком усердно. Не воруешь? Тогда – все зависит от начальства, может и повезет, дадут спокойно отсидеться среди людей с чемоданами, желательно недолго и без хлопот для себя.

Потом Фаина стала студенткой. Это отдельная песня. И училась, и работала. Сна было мало, нагрузки много. Хорошо, что организм не подводил.

Приключился длинный перерыв в личной жизни. В это время несколько раз виделась с Петуховыми. Когда они ехали куда-то через Москву, всегда предлагали встретиться. Фаина чаще отказывалась, чем соглашалась. После общения с родителями Виктора плакала ночью, жалела, что у нее нет таких мамы с папой. Решила, что сама будет как Елена для своих детей. Есть с кого взять пример. И совет можно попросить. Не откажет…

Пока училась Игорь Леонидович переводил небольшие суммы денег к дню рождения и на восьмое марта. Елена Викторовна пополняла баланс к новому году, к началу лета и первому сентября…

Сама девушка не просила. И стеснялась, переживала. Но Витя объяснил по-дружески, мол это небольшие средства для семьи, а ей будут кстати. И вообще, его дедушка по маме – Виктор, в честь него и назвали, когда его мама – прабабушка Вити умерла, вырос в доме друга отца. Петуховы не считали свои поступки чем-то из ряда вон… В их картине мира это называлось «помочь ближнему».
Раз дают – пусть берет с благодарностью, а не отбивается ногами. Потом в свою очередь кого-нибудь поддержит. Ведь правда?
И она ответила:
- Конечно! Да!
Подтверждая, что принимает правила. Добро возвращается. Не Петуховым, а кому-то другому позднее, однажды.

В двадцать семь вышла замуж. Без любви, по холодному спокойному расчету. Ее муж чем-то походил на Витиного отца. Такой же невысокий, худощавый, уверенный в себе.
И втрескался в нее – ехидину по уши. Так и сказал, когда предложение делал.
За ним многие бегали. Ну еще бы. Разведенное начальство. Умный, при деньгах, не злой.

А Фаина держалась чуть в стороне. И если он сам цеплялся – сначала в шутку – растопыривала колючки. Натренировалась на языкастом Витьке, с ответом не медлила.

Ивана это забавляло. Привык к их специфическим «обменам любезностями». Фаина откровенно не хамила, но и не стелилась под ноги, как многие. И сохраниться бы этому формату отношений, но…

Однажды ее сослали по работе в Канаду на несколько месяцев. Шеф заскучал. Раз в неделю начал звонить. Вроде бы по делу… Потом присылать сообщения через день уже без всякой связи с работой…

А когда вернулась в офис с полностью выполненной задачей – выяснилось, что кактус расцвел.
Фаина похорошела поздно и неожиданно для себя самой и окружающих. То ли успокоилась. То ли возраст подошел. Бывает с некоторыми такое.

Иван встретил новую Фаю – с раскрытым ртом.
Вслед за этим распахнул сердце и расстегнул кошелек. Ухаживал красиво.

Офис бурлил. Фаина пренебрегала. Она мало внимания обращала на чужое мнение. Слышала о себе, что бессердечная. Иногда представляла, что может нажать на слив и смыть любое плохое, что накопилось в душе, уме. Воображение не подводило. Приемчик, кстати, подсказанный в свое время Витиной мамой – работал.

Расписались через несколько месяцев. Без свадьбы. Фаина не хотела ни белого платья, ни толпы гостей. Иван не стал спорить. Он вообще легко соглашался с женой. Фаине это было очень приятно. Ушла с работы. Стала заниматься тем, что давно нравилось – слушать лекции, переучиваться. Муж поддержал.
Он шутил, что в гамме его жизни все было ровно, гладко, но не хватало ноты фа…
Фаина с сентенцией не спорила. Привыкла, что в кругу друзей Иван поднимает такой тост.
- За мою любимую ноту фа.

Она разрешала себя любить. Ей льстили чувства взрослого солидного мужчины. Но сама то ли не доверяла в душе, то ли ждала очередной подставы судьбы… Для нее гамма их семейной жизни звучала иначе. Сбоило что-то самое важное.
Три года не могла забеременеть.

Иван не злился. Говорил, что от первого брака есть сын и дочь, переживет, если у любимой Фаи не получится. Сам глубоко православный человек – ее в храм не тащил. С ним было спокойно, хорошо.

В тридцать едва не изменила супругу. Начался роман с соседом по поселку... Высокий, шикарный, чуть постарше Фаины.
Остановилась, справилась.

Вдруг в один из вечеров, отвечая на звонок мужчины, уговаривающего, выйти прогуляться к озеру… услышала внутри себя голос Елены Викторовны, которая рассказывала, как важно доверие… Мол разрушить его легче легкого. А потом назад разбитое блюдо не склеить. Ну или склеить, чтобы поставить в шкафу. А пользоваться не получится. Прочности больше не будет…

Фаина поднялась, перестала отвечать на любезности без пяти минут любовника, отключилась. Сходила умыться. Причесалась. Привела себя в порядок.
Дождалась, когда муж вернется домой… Рассказала, что… она дура. Призналась, что целовались. Что земля шла из-под ног. Что не знает, как все это тормозить. Но справиться хочет. И если Иван ее простит… То…

Думала – разозлится. А он усмехнулся грустно, сказал, мол, искушения у всех бывают.
- Победила свое – вот и умница. Хвалю. Рад.

Потом вышел ненадолго. Вернулся с разбитыми костяшками пальцев, содранной кожей на виске и хищным огнем в глазах.

Фая встретилась с ним взглядом и поняла, что то, что она испытывала к видному статному соседу - страсть. Или похоть… Ничего настоящего. И в эту минуту чувство выливается из души.
Захотелось отмыться окончательно.

Потащила мужа в ванную, чтобы обработать ссадины. А потом сама пристала, прямо там… Словно мартовская ополоумевшая кошка…
Так что, душ приняли совместно.

Все у них наладилось. Раскрепостившаяся Фаина позволяла себе многое, от чего раньше шарахалась. При этом с удовольствием. Видимо заодно и какой-то шлюз в организме открылся. Хлынул гормональный поток?
Забеременела в тот же год. И легко родила.

Невысокий худощавый муж обычной внешности вдруг стал милее и роднее самых высоких и красивых.
Влюбилась? Нет… Полюбила.
Фаина считает, что между двумя этими глаголами целая пропасть.

Своих родителей и брата не видела и не собирается. Хотя они нашли ее в соцсетях и регулярно пишут, просят помочь финансово. Болеют. Страдают. Брат отсидел разочек. Бездельничает.
Фаине абсолютно все равно. Рассказывала об этом пару лет назад…

Несколько лет назад они переехали на юг. Поближе к морю.
Ее сын Руслан успел жениться. Родил внуков для папы с мамой. Так что Фаине некогда скучать. Малыши оказались шустрыми донельзя.

С Петуховыми изредка видится. Виктор стал прекрасным юристом, впрочем, ему всегда нравилось кого-нибудь убалтывать. Талант. У него детей целая куча, бывшая одноклассница в ней давно запуталась.

Интересно, передала ли Фаина дальше добро? Помогает кому-нибудь сейчас?

___

Автор Наталя Шумак

Telegram Натали Шумак

Во всем гены виноваты. Поэтому плечи, широкая спина и ясные очи. Так утверждал дед.

- У всех глазки, а у моей внучки - очи. В прабабку уродилась.

Лена цеплялась за слово - уродилась. И подхватывая шептала.

- Уродилась уродина толстая.

Толстой она не была. Но вы попробуйте это категоричному подростку доказать. Что-то мы отвлеклись. Вернемся к истории.

В классе с Леной училась ее головная боль - Даша. Все у нее было лучше, чем у нашей героини. Нормальные мама и папа с деньгами. Отличная фигура. Даша не заморачивалась диетами, но была тоненькой, как рисунок в модном мультфильме. Длинноногая, изящная. Училась лучше всех в параллели. Побеждала на Олимпиадах. Учителя ее обожали.

А Лена и хотела бы ненавидеть, просто из принципа. Раз все эту задаваку - любят, но не получалось.

На умницу отличницу было приятно смотреть.

Эх!

Если бы еще мама не трындела по любому поводу. Мол, а вот Дашуля то. А Дашенька это. А ты знаешь, что Дарья...

Она работала вместе с бабушкой дочкиной одноклассницы. А та ежедневно хвасталась, если не успехами внучки, то счастьем всей семьи в целом. Лена жалела, что нельзя выключать звук во время маминых песнопений о том, какие чудесные дочери есть у людей.

Ры ры.

История произошла на майские каникулы. В самый обычный весенний приезд на дачу ничто не предвещало приключений.

Грязь, холод, сырость - проблемы с интернетом.

Низкое серенькое небо дышит туманом, лежит на деревьях. Наваливается на электрические столбы, под его тяжестью провисают провода, опускается на самые высокие крыши поселка, сползает вниз к мокрой земле.

Кажется, что вокруг не туман, а все тоже самое небо.

Лена пару раз летала на самолетах, помнила, как забавно выглядят облака изнутри. Впрочем, эти слегка философские и отчасти депрессивные мысли мучали только одну ее. Лена огляделась, прислушалась.

Родаки носятся как ужаленные.

Стук, гам.

Их двое, вернее трое, бабуся тоже прикатила, а кажется, что по участку одновременно перемещается целое звено тимуровцев. Из шести человек как минимум.

И все довольные, как не знаю кто.

Бабуся, сверкая глазами и очками, робкие первые почки на деревьях нюхает и травинки из земли вылезающие гладит.

Мама что-то напевает себе под нос.

Папа одним ухом слушает спортивный репортаж, через наушник, другим ловит мамины ЦУ (не дай Бог, если какое мимо пролетит). И при этом улыбается.

Подкаблучник он что-ли? Никогда не закричит. Зарплату жене отдает. Тихий, молчаливый.

Лена вздохнула. Вот у других...

Вспомнила, какой у Даши классный отец. Высокий брюнет на огромном крузаке. Иногда он ее забирает из школы.

Не то, что некоторые, на электричках и автобусах. Потому, что собственное средство передвижение это скорее недвижимость.

Уже неделю не заводится тарантайка. Пришлось в сервис оттащить.

Лена красила забор, лениво возила кистью по доскам. А что она дура что-ли, торопиться? У мамы десять новых заданий наготове. Нет уж. На фиг.

Время от времени кто-то проходил, хлюпая холодным прокисшим месивом из глины и земли, мимо нее. Или проезжал. Дачники, те что жили здесь постоянно и прибывающие на лето, активно пользовались велосипедами и мотоциклами.

Лена зевала, наклонялась, обмакивала кисть в банку, снимала излишек краски о стеклянный край, выпрямлялась, делала несколько медленных движений по доскам. Потом цикл повторялся.

Сапоги и земля вокруг банки покрылись брызгами. Но Лену это не огорчало. Обувь дачная, за нее не влетит. А земля и не такое выдержит. Опять же, скоро все травой покроется.

Мимо с рычанием мчался очередной квадроцикл.

На всякий случай Лена на него поглядывала. Она уже убедилась, что водители в деревне носятся как сумасшедшие. И за безопасность пешехода или в ее случае, стоящей у забора гражданки, с кистью, отвечает она сама.

А никак не наездник, летящий на железном коне.

Внезапно под колесо гонщику метнулся пушистый с задранным вверх хвостиком комок меха.

Дикий мяв, квадроцикл вильнул.

Лена попробовала отпрыгнуть, поняла, что не успевает. Прижалась спиной к частично покрашенному забору. Подумала, что за испачканную куртку точно влетит.

И? Закрыла глаза.

Поток воздуха прошел у груди, живота. Потом рядом левее нее - мощно бухнуло в забор. Он затрещал и стал заваливаться. Вместе с Леной, которая к нему прислонилась. Так и не открывая глаз.

Возле дома громко закричала мама. Лена все еще зажмурившись лежала на спине. К ней подошли.

- Живая? Я ж тебя не задел.

Лена ответила задумчиво.

- Вроде да.

Ураганом примчалась мама. Села на колени в грязь рядом с ребенком. То, что дитятко выше и крупней - не считается.

Заголосила.

- Маленькая мояяяяяяяя.

- Мам. Все норм. Наверное.

Лена завозилась и открыла глаза.

С двух сторон над ней нависали плачущая родительница и какой-то лохматый красавец лет двадцати плюс-минус.

Так она познакомилась с Олегом. Которому сначала конкретно влетело за почти убитую дочь, потом за раздолбанный забор и в итоге за мамины нервы.

Папа прибыл с отставанием в минуту, увидел уже стоящую целую девочку, не паниковал и не гневался. Засучил рукава, вытащил наушник, попинал ногой лежащий кусок забора и подвел итог.

- До ночи поставим. Мать, выключай кипятильник.

Лена ему даже позавидовала. Вот толстокожий.

Олег покаялся, познакомился. И впрягся в починку забора.

Квадрик тоже пострадал, но это по его словам было неважно.

А рыжее лохматое маленькое, которое и стало причиной аварии? Котенок дематериализовался. Только его и видели. Раздавленной тушки на дороге не обнаружили. Значит, жив.

Пока мужчины работали, а Лена с мамой убирались и готовили, вечер окончательно превратился в ночь. К ужину приступил почти в час. Бабуля давно смотрела третий сон.

Сидели за столом вчетвером: родители и Лена с гостем. При этом Олег с папой не просто нашли общий язык, а еще и оказались знатоками такой увлекательной темы, как гонки.

При чем любые.

Тракторы по грязи? Танки на полигоне? Джипы по бездорожью? Грузовики по пустыне?

Олег и папа Лены подхватывали реплики, сыпали именами, датами, рекордами. Оба довольные, как же - встретились маньяки, обрели друг друга.

Мама смотрела на них с улыбкой и подкладывала то салат, то картошку. А Лена думала, что слишком красивые люди, которые отчаянно нравятся ее семье - это карма. Или испытание на прочность.

Что ж, ей не впервой. Справится.

Папа пошел покурить и пропал. Вероятнее всего сел слушать очередной репортаж и задремал (пардон) в туалете (изредка подобное приключалось).

Мама попрощалась и отправилась на боковую. Длинный день ее изрядно вымотал. Попросила громко не болтать и не засиживаться до утра.

А Лена, зевая, наводила порядок. Они с гостем молчали, каждый о своем, без напряжения, без задних мыслей. Было хорошо и спокойно. Вокруг абажура кружился мохнатый мотылек.

Потом Олег вздохнул и сказал негромко.

- Ты счастливая.

- ???

- Такие чудесные родители...

Лена долго подбирала слова для ответа. Но вместо красивой фразы выпрыгнуло короткое.

- Уверен?

- Вижу.

- Рассказывай.

- Что?

- Как докатился до жизни такой, что ломаешь заборы и покушаешься на мирных дачниц, а моих маму с папой считаешь замечательными.

Переместились на крыльцо, где пристроились плечо к плечу. Проходящий мимо них через час сонный папа (точно вздремнул в туалете), неодобрительно буркнул, что холодно же!

Вошел в домик, выглянул на мгновение обратно, бросил сверху на плечи молодежи колючий клетчатый плед, по размеру похожий на палатку и отправился на боковую.

Когда Лена с Олегом утеплились, завернулись в покрывало, возникла пауза. Не слишком длинная. Лена не встревала, ждала.

И Олег перевел дыхание, продолжил говорить. Шептал сбивчиво, смотрел прямо перед собой.

А Лена слушала, иногда задавала подбадривающие вопросы. И понимала, что на его месте давно сдохла бы. Или ненавидела весь мир...

Олег всегда был хорошеньким, как картинка. Но ни капли не похожим на папу с мамой. Сколько он себя помнил - родители ссорились, дрались, проклинали друг друга и судьбу.

Мама начала пить, когда Олег ходил в начальную школу.

Олега не били, нет.

- Иногда прилетало под горячую руку. Или ногу...

Он пытался влезать, заступался за маму. Тогда тоже доставалось.

Именно в это время в семье появились деньги.

Вернее Деньги.

Много и почти сразу.

Во всяком случае так запомнил рассказчик.

Отец пробовал лечить супругу. Укладывал в клиники, возил на кодирование. Но однажды махнул рукой и развелся.

Олег жил сначала на два дома, потом мама пустилась в такие тяжкие, что он не смог ночевать в одной квартире с тем чудовищем, в которое она превратилась.

Переехал было к отцу... Но папина молодая жена лезла к нему. Прохода не давала, вешалась на шею, как похотливая мартовская кошка. Олегу еще не исполнилось пятнадцать... Он ушел.

Нашли с полицией, вернули. Удрал снова.

Хотел есть, попался на краже в магазине. Тут отец взревел, что это точно дурные гены. И ребенка надо спасать. Олега на два года определили в закрытый интернат для трудных подростков.

Там царил настоящий беспредел. Худощавому глазастому мальчику пришлось несладко. Боевыми искусствами он не владел, а сдаваться отказывался. Изрезанные запястья... Сломанные руки и ребра... Рубцы на душе можно не считать.

В какой-то момент Олегу по его словам наконец повезло. Один из тех, кто "держал" поток - решил потехи ради устроить пари.

- Докажи, что готов быть сильным.

- И как они это... проверяли?

Олег разжал кулак. Поставил пальцы девушки на свою ладонь. Старый грубый шрам на ощупь ощущался жутким.

- Я держал руку над зажженной свечой. Они считали до десяти. Нарочно долго. А потом, когда сказали девять - замолчали. Ждали, что сдамся.

Лена представила тишину. Треск фитиля. Запах горящей плоти. И боль.

- А ты не убрал лапу.

- Конечно. Я не мог. Но через какое-то время потерял сознание.

В палате его продержали всего пару дней.

Вернулся не с триумфом, но под общее одобрение и суровый вывод главаря.

- Красавчика не трогать. Годный пацан.

На последний год учебы отец вернул сына "в нормальную школу". Потом он ушел в армию.

Остался на два года на контракте.

Подсел на гонки.

Водитель большого армейского грузовика. На этой машине он танцевал и прыгал. Талант.

- Сколько тебе лет?

- Двадцать пять. Знаю, выгляжу моложе.

Очередная жена отца предсказуемо положила на него глаз. Папа снова и снова женился на молодых девушках, желающих любой ценой "пробиться наверх".

А охота за деньгами и мораль не ходят в одной упряжке.

Впрочем, после армии Олег живет отдельно. И старается не видеть отца с мачехой. Ее - во избежание, а его? Противно. Отец день за днем сползает вниз, хотя не пьет и не принимает наркотики.

Там другая беда. Слишком много ест, злится, болеет. И срывает зло на тех, кто под руку подвернется.

- А мама?

- Жива. Но... Не хочу о ней.

У него с другом появилось небольшое дело. Прокат квадроциклов и снегокатов. В поселке оказался случайно. Ехал в гости.

Олег вильнул голосом.

Лена поняла, что видимо к девушке направлялся и не стала обижаться.

Она с самого начала решила, что с этим красавчиком "не светит" и не строила планов, так что толкнула его кулаком в плечо, мол норм.

Не важно...

Олег негромко засмеялся. И шепнул Лене на ухо.

- Блин. Стоило сломать забор и побить квадрик ради такой ночи. Почему я тебе все это говорю?

Лена зашептала в ответ.

- Нормально. Это у меня в прабабушку. Ну так считал дедуля. Мне многие рассказывают тайное.

- И ты ни-ни, никому?

- Могила.

Снова захихикали, как заговорщики.

Над деревней в небе танцевали первые солнечные блики, намекающие на рассвет.

Олег поднялся, потянулся, сбегал рысью в туалет. Потом вернулся, вымыл руки, выпил растворимого кофе.

Не оставил телефона, не спросил номер или почту Лены... Махнул рукой, завелся и исчез. На прощание подмигнул.

А зевающая Лена лениво думала о том, что родители у нее замечательные. При всех их косяках и причудах.

Пожалуй - ее можно назвать счастливой. Смотрела на искрящийся набравший силу рассвет и улыбалась. Радость кружилась в душе девушки рыжим солнечным котенком.

Что было дальше? После того, как Олег растаял в тумане?

Май, июнь... До свидания, школа!

Лена кое-как сдала тесты. На выпускной не пошла.

Одноклассники последние пару месяцев казались полными придурками, зацикленными исключительно на деньгах, внешности, популярности.

Было ли это правдой, или Лену качнуло в другую сторону?

Опустим.

Может категоричность включилась, бывает у молодежи.

Платье в шкафу висело, мама с бабушкой этим еще зимой озадачились. Туфли в коробке ждали, чтобы их выгуляли.

Но Лене не хотелось быть дешевым статистом на ярмарке тщеславия. А друзей, которые интересовались чем-то более глубоким и серьезным в классе у нее не нашлось.

Не разглядела вовремя? Не сблизилась?

На мамины вопросы Лена реагировала честно:

- Просто не хочу.

Такое пояснение не устраивало. В бой пошла тяжелая артиллерия. Папа начал спрашивать, видимо с подачи супруги, не обижали ли в школе дочку? Не распускал ли кто руки? Не обзывал? Не травили ли? Вдруг она поэтому идти на праздник отказывается.

Лена поняла, что отец хочет помочь. Крепко обняла, расцеловала, чем смутила.

- Пап, я тебя люблю. Ты самый лучший. Все хорошо.

После признания Лены родитель сбежал на балкон сверлить и пилить под звуки очередного репортажа с гонок. Привык этим способом нервы восстанавливать.

Хорошо, что бабуля не пыталась строить из себя психолога. Обошлось.

Взрослая жизнь не манила Лену учебой в престижных ВУЗах.

Не с дочкиными баллами и способностями, - вздохнула мама, в прошлом вечная отличница. Но вскоре подступилась с новым задушевным диалогом.

Мол Бог с ним, выпускным.

А дальше то что?

Стала выяснять, не скрыла ли дочь горячее желание учиться? На врача, например? Или юриста. На кого угодно. В конце концов, можно взять кредит для поступления на платной основе.

Лена обняла и расцеловала уже маму. А финальная реплика диалога повторилась почти слово в слово.

- Мамуля, я тебя люблю. Ты самая лучшая. Не переживай. Все хорошо.

Лена не рвалась лечить людей или быть законником. Ясно знала, это не ее. А что ее?

Туман... Нет ответа.

Вышла на работу уже в августе в салон красоты в трех шагах от дома. Бюджетное заведение не могло себе позволить уборщицу и человека на рецепции. Хозяйка тащила все на себе, а с Леной они начали понемногу болтать о том, о сем еще года два назад.

Поэтому в салон Лена и обратилась. Много не просила - договорились.

Подхватывала все, что было нужно. Порядок навести после закрытия, и телефон из рук не выпускать, чтобы клиентов к мастерам записывать.

Просто она зимнее яблоко. Есть ранние сорта. Чуть не с детского сада знают, кем будут. Есть те, кто идут по накатанной семейной колее - им тоже все понятно. А Лена еще не созрела. Нужно немного времени и все прояснится. Не унывала, родители тоже не стали переживать. Девочка не бездельничает, наладится и с учебой.

Однажды в середине осени Лена привычно после работы тащила мешки с мусором на помойку. И налетела на тощую сутулую смутно знакомую фигуру. Плащ с капюшоном, лица не рассмотреть.

Зачем окликнула?

Словно толкнули.

Брякнула, не подумав.

- Даша?

Девушка дернулась, заспешила прочь. А Лена догнала в три широких шага.

- Даш?

Как раз обе выскочили под фонарный столб, на свет.

Капюшон с бывшей одноклассницы слетел. Огромный синячище на пол лица выглядел жутковато.

- Булкина, отвали.

- Даш, что случилось?

- Тебе то какое дело?

Лена подумала и ответила честно.

- Не знаю. Вдруг, могу помочь.

Даша заревела, затряслась.

А Лена ухватив ее в охапку, забормотала подбадривающе.

- Со стороны бывает виднее. Тебе кажется, что выхода нет. А вдруг он есть? Просто ты, спиной к нему стоишь, например. Кто тебя избил, Даш?

- Отец.

- И куда ты сейчас?

- Домой.

- К нему?

- А что делать?

Лена отпустила Дашу, заглянула ей в лицо.

Девушка отводила взгляд.

- Например пойти ко мне. Подумать спокойно. Переночевать. И утром снова подумать.

- У тебя же... родители!

- И? Не съедят это точно. Могу их попросить не приставать.

- И послушают?

- Если увидят твое лицо, то будут лезть, факт. Расстроятся же. Но можем закрасить. Прошмыгнешь. Или хочешь, на моей работе переночуем. Ключи есть. А хозяйку и родителей - предупрежу.

В итоге вернулись в салон.

Лена набрала хозяйке, та без восторга, но разрешила в виде исключения. Потом позвонила маме и сказала честно, что не придет домой. Хочет с одноклассницей поболтать без свидетелей.

- С какой? С Дашей?

Даша слушала диалоги с большим сомнением.

- Так странно, Лен. Ты словно из другой реальности.

- Какой?

- Где можно вот так. Попросить, сказать. И... получается.

Выпили чаю, устроились на диванчике для ожидающих клиентов. Лена по наитию попросила бывшую одноклассницу выключить телефон.

- Я свой тоже отрублю. Чтобы нам не мешали.

Ситуация повторялась. Снова кто-то рыдал на плече Лены.

Приятный, классный мужчина - отец Даши - имел много лиц. Носил маски Замечательного Папы, Успешного Бизнесмена, Хорошего Друга. Во всяком случае в школе, где училась дочь, его уважали, дела шли отлично, друзья тоже имелись и вроде нормальные люди. А дома он не притворялся и был собой - жутким Гадом, Садистом.

Дашу колотило, она мерзла.

Лена вытащила из кабинета косметолога махровую простыню, накрыла девушку. Не перебивала. Спросила уже часа в два ночи, если не в три.

- Даш, тебе ведь восемнадцать?

- А что?

- Ты совершеннолетняя. Конечно, надо уточнять у юристов. Но ты точно не собственность отца. Он не может заставить тебя жить с ними и все это терпеть.

- А куда я денусь?

- На первое время ко мне. Подумаем и решим. Ты учишься?

- Да.

- На бюджете или платно?

- А какая разница?

- Включи голову! Если ты бюджетник, да еще отличница, уйдешь из дома, можно выбить общагу, искать подработку и так далее.

Даша тряслась и не понимала.

Лена подумала, что она хуже ребенка тупит. Будто ей не восемнадцать, а восемь. Но старалась повторять одно и тоже спокойно.

- Возвращаться туда, где тебя лупят - нельзя. Я читала. Сначала бьет, потом покалечит. Давай сейчас поспим. В семь разбужу. И...

- И?

- Отведу тебя к нам. С работы отпрошусь. Дядя Ваня лучший друг папы в полиции работает.

- Мне не поверят.

- Не обязательно судиться. Главное спастись...

Лена думала, что может помочь.

Но рано утром Даша в туалете тайком включила телефон.

Ответила на звонок из дома.

И к выходу из салона подлетел джип.

Вылезший из него мужчина меньше всего напоминал того Отца своей одноклассницы, которого Лена помнила, которым восхищалась. О котором мечтала, мол, вот бы у меня был такой...

Сейчас перед девушками появился злой и жестокий человек, готовый убивать. Сжимающий кулаки и приказывающий.

- Даша, домой! А ты, - он смотрел на Лену с ненавистью, - не лезь не в свое дело!

Но она, хотя и умирая от страха, этот тип ее реально пугал, схватила Дашу за руку. И закричала:

- Помогите, убивают, горим, спасите!

Дашин отец приближался с ухмылкой.

Жертвы пятились.

Лена хотела разрыдаться от ужаса, но продолжала голосить.

Неожиданно ко входу в салон подбежала невысокая коротко стриженная женщина. Бросилась между нападающим и девушками.

Знаете, есть такая игра - Коршун и Курица?

Когда за спиной наседки прячутся цыплята, а она машет руками, не давая хищнику их схватить, оторвать от нее?

Сегодня у Лены был день открытий.

Она не могла узнать сразу двух человек: отца Даши и свою родную маму.

Коршун кружил, уговаривал, врал, пугал, делал попытки добраться до дочери.

А храбрая Наседка держалась между ним и птенчиками и громко, строгим голосом повторяла, что никто никого силой никуда не повезет, а на магазине напротив есть камеры. И все записывается.

Сцена привлекала внимание редких прохожих. Кто-то спешил мимо, кто-то останавливался и доставал телефон.

А из тормознувшей газели внезапно выбрался зевающий немолодой водитель и рявкнул.

- Что происходит?

Мама Лены громко попросила мужчину вызвать полицию потому, что на них напали.

И хищник сдался, отступил. Разбрызгивая угрозы, погрузился в джип. Уехал.

Даша разрыдалась и осела на асфальт, ее не держали ноги. Спасительница стала звонить...

- Кому, мам?

- Ивану Алексеевичу, конечно.

Как вы уже знаете, лучший друг Лениного папы офицер полиции.

И если бы мы рассказывали вам о судьбе Даши, то наверное, потратили бы еще десять-двадцать страниц на описание всех тех перипетий, через которые прошла девушка в следующие три года.

Она справилась.

Что удивляло всех. И полицейских, и психологов, и семью самой Даши.

Бабушка - мать отца, во всем поддержала его. Назвала внучку продажной лгуньей и все в таком духе. Рассказывала про мифические прерванные беременности и воровство... Мама забитая и безропотная повторяла слова мужа.

Даша оказалась одна перед этим тройным напором, и сдалась бы монстру - обязательно.

Но между Коршуном и Цыпленком встала семья Лены!

Два года бывшая жертва жила в комнате своей теперь то ли лучшей подруги, то ли сестры. Ей пришлось нелегко.

Характер от многолетних издевательств был надломлен. И выправляется постепенно, не без срывов. Она и плакала, и пыталась общаться со своей мамой. И тупила, впадая в состояние практически ребенка. Но учебу почти не забрасывала, хотя и просела на какое-то время.

Бабушка Лены, облачившись в строгий костюм для солидности, ходила на прием к декану факультета, ручалась, писала заявления и объяснительные...

Даше шли навстречу. Давали возможность подтянуться.

Сильно ли все это влияло на психику девушки? А вы как думаете?

Она не встречается с молодыми людьми. Уверяет, что останется жить одна и никогда не выйдет замуж. А мы ведь помним, что Даша настоящая красотка. Сейчас живет в общежитии, немного подрабатывает, а на выходные обязательно возвращается домой. К Булкиным! Они ее родня. Пусть и не по паспорту.

Лена тоже учится. Хотя и поступила два года спустя. На кого? Чуть позже расскажем.

Олег? Отыскался в неподражаемом стиле. Познакомился, сломав забор.

Мы помним.

А нашелся - допросив соседей, выманив-выцыганив телефон отца семейства. И позвонив с вопросами не о дочери, а с заявлением, мол, соскучился.

- Давайте повидаемся. Сил нет, как хочется со знатоком ралли по тайге обсудить.

Заехал. Вошел. Увидел Дашу. Пропал. Втрескался по самую макушку. А красавица, как и всем остальным, ответила ему резким отказом.

Не обиделся. Дружит с обеими девушками. Хотя глаз с Даши пока втайне, как он думает от всех, а на самом деле только от себя, - не сводит.

Мама Лены считает, что у этих раненых душ есть настоящий шанс на счастье. Просто им нужно время.

Папа Лены о высоких материях не рассуждает, просто всегда рад видеть толкового собеседника. Которого, кстати, можно и на крышу загнать, и в колодец засунуть - помогать Олег не ленится.

Все же ощущение счастья в душе Лены виляло золотистым хвостиком не просто так. На горизонте возник Компаньон Олега по небольшому делу, которое набирает обороты, активно развивается - немногословный и суровый рыжий Андрюха... Ухватил счастье двумя руками и отпускать не собирается.

Лена помнит, как познакомились. Если с Олегом столкнулись в мае на каникулах, то кое с кем другим спустя несколько лет в конце октября.

Красавчик притащил партнера по бизнесу знакомиться с близкими людьми на их дачу… Вот-вот. Снова без приключений не обошлось.

Андрей прокатил девушку на квадрике. Завез в глухомань... Слезли полюбоваться елками.

Лена увидела сначала белку, потом еще кого-то. Вроде от дороги отошли метров на тридцать. Но благополучно потерялись, а телефон сел... Андрей не психовал. Думал о том, как выбраться. Вел себя заботливо и спокойно. Лену держал за руку.

И не выпустил позже, когда затемно вышли на шоссе. Хотя перед этим и дали несколько хороших кругов по лесу. Листья шуршали под ногами. Кто-то жутко ухал неподалеку в чаще. Страшно ли было девушке? Очень. Но крепкое плечо нового знакомого было рядом. И проголодавшаяся замерзающая Лена верила: вместе справятся. Так и произошло.

Правда, квадрик не отыскали, не вернули.

Язвительный Олег пошутил, что на небе есть Ангел, присматривающий за семьей Булкиных.

Он берет за близкое облагораживающее (!!!) знакомство с ними взносы - квадроциклы. Не просто так один побили о забор, другой в глухомани посеяли. Не мелочится крылатый покровитель.

Про облагораживающее знакомство красавец ввернул удачно. Бабушке и маме Лены версия понравилась. И в данный момент вокруг родителей нашей героини кружится сразу две потенциальных ячейки общества.

Мама довольна, всех четырех романтиков припахивает дачу обихаживать. А зимой толпу вкусно кормит, не без этого. Ей Андрей сначала не очень понравился... Бирюк какой-то, да еще рыжий.

Зато бабушка конопатого жениха внучки одобрила раньше, чем он успел предложение сделать.

--

Авторы Наталя Шумак и Татьяна Чернецкая

Telegram Натали Шумак

Работала, училась... Вдруг стала падать в обмороки. Раз. Другой...
Угодила в гематологию, подозревали совсем не радостное. Но выяснили, что просто серьезная анемия. Вроде надо расслабиться. Хотя болячка была какой-то грандиозной, подлой разновидности... И некоторое время врачи шутили, что они меня спасают, а я зараза, как кусок мокрого мыла из рук выскальзываю. Всё хуже и хуже...
Настроение минусовое, ощущение, что тропинка в тёмном лесу оборвалась... И дальше дороги нет.
Слабость и сплин.

Назначили переливание плазмы... Много. Даже МНОГО...
А банк крови был почти пуст.
Девяностые во всей красе.

На радио кто-то из друзей в эфире брякнул, что мол, наша Наташка загибается. Нужна кровь. Любая. Главное сдать и принести в отделение справку о факте...
А на нужную группу-резус и т. д. смогут поменять...

И понеслось... Мальчики мои золотые. Коротко стриженые, спортивные. Из качалки, где Шумак занималась - укрепляла мышцы сломанной спины... Их друзья... И братья.

Кровь сдавали активно. Закрыли мои потребности на весь курс в первые же пару дней. Но остановить этот поток щедрости было невозможно. Приходили снова и снова. И говорили одно и тоже.
- Кровь для Шумак...

На меня бегали смотреть всей больницей. Передавали спасибо из реанимации... Из роддома... Кровь, которой было невероятно много, отправляли туда.

В какой-то момент, бессонной ночью, вдруг поняла, что придётся выжить. Именно так.

Хочется - не хочется, можется - не можется - фиолетово. Есть такое слово - надо.
Ибо не фиг.
Не имею права сдохнуть... Пацаны стараются. Не болтают, а делятся собой, своей энергией...

Мне купили билет на поезд в будущее.
Заплатили за него, не торгуясь о цене.

И Шумак поползла к выздоровлению. Сантиметр за сантиметром.

Потом конечно, бывали тяжёлые моменты и периоды. Но я никогда не забывала, благодаря чему и кому жива.

Мы с тобой одной крови - ты и я.

--

Авторы: Наталя Шумак и Татьяна Чернецкая

Telegram Натали Шумак