Прошу не кидаться, только начинаю. Критика приветствуется.
Древний японец по имени Кёске работал в токийском метро уже много лет. Он был ответственен за техническое обслуживание туннелей и часто отправлялся в самую глубь подземных путей. В эти долгие смены каждый миг был важен для обеспечения безопасности. Однако в одну из ночных смен, когда тени сгущались, а туннели погружались в гнетущую тишину, Кёске стал свидетелем странных событий.
Однажды, проверяя очередной туннель, он прочувствовал нечто странное. Сначала это были лишь неясные звуки – легкий смех, похожий на детский, который доносился из темноты. Кёске приостановился, прислушиваясь. Он тянулся к своему фонарю, но свет его слабел, как будто сопротивлялся светить в ту сторону.
С детства Кёске хоронил в себе страшные истории о духах детей, погибших в недрах города. Легенды говорили, что души этих невинных существ блуждают в бескрайних глубинах метро, убаюкивая душевные переживания неопытных рабочих. Но Кёске всегда оставался скептиком, не веря в сказания и предрассудки, несмотря на свою древнюю культуру.
Однако чем дальше он шел, тем громче становились голоса. Поначалу он думал, что это просто его воображение, игра света и теней, но вскоре смех стал превращаться в истошные крики, пронизывающие его сердце льдом. В туннеле не было живых существ, только старая инфраструктура и мрак, угрожающе заполняющий пространство.
Собравшись с духом, Кёске продолжил свой путь едва держались на своих ногах, и когда он достиг казалось бы, конца туннеля, внезапно обнаружил старую дверь, покрытую пылью и плесенью. За ней раздавался смех детей, который теперь уже звучал как нечто большее, чем просто игра. Это был смех, пропитанный горем и страданиями.
С тревогой он толкнул дверь, и в этот миг все громче и громче раздались звуки. Внутри оказался маленький зал, окруженный металлическими трубами и мерцающими лампами. В центре была старая игрушка, оловянный солдатик, стоящий на стальном постаменте. Вокруг него кружили тени, похожие на детей. Они танцевали, не замечая Кёске, их тихий смех напоминал о чем-то зловещем.
Кёске, не в силах противостоять страху, попытался убежать, но двери за ним захлопнулись с громким хлопком. Тени детей обернулись, их лица казались искаженными, застывшие слезы на глазах и безмолвная печаль.
"Помогите нам!" – закричал один из них, и Кёске осознал, что эти души ищут спасения, словно ловушки, пойманные в мире людей. В его сердце вспыхнул огонь сострадания, и он, пренебрегая своим страхом, начал говорить с ними: "Почему вы здесь? Как я могу помочь вам?"
В этот момент свет в комнате дрогнул, и тени приблизились, их тревожные голоса сливались в один общий крик. "Мы не должны были умирать! Мы остались здесь, чтобы искать своих родителей!"
Кёске, получив силы из их слов, решился попытаться освободить их. Он вспомнил о древнем ритуале, который слышал в детстве, о том, как провести обряд очищения. Он начал шептать слова, теряя себя в медитативном состоянии, и вдруг туннель вокруг него начал ярко светиться.
Свет стал смешиваться с детскими смехами и криками, и вот, наконец, тени стали растворяться по краям, уходя в свет. "Спасибо!" – пронзительно закричала одна из них, прежде чем исчезнуть. Кёске замер, уверенный, что этот момент, этот контакт с незримым, навсегда изменил его.
Когда наконец двери открылись, он с облегчением вышел наружу, сияя от света, который чуть-чуть осветил его дорогу обратно. Глубоко осознав ту жертву, которую он сделал, он вернулся к работе, слегка измененным. Детские звуки больше не посещали его, но теперь он знал, что его ночные смены были не только о работе – они были о памяти, о любви и о том, как важно помнить тех, кто исчез.
С тех пор Кёске прислушивался к каждому звуку, который доносился из глубин туннелей, каждое слово какой-то забытой истории, обладая особым вниманием ко всему, что находилось в его окружении.
