Мистика

Разобраться в проблеме клиентки было непросто. Она так нервничала, что даже сидя раскачивалась и оттого почти двоилась при миниатюрном своём росте. Терапевт спросила себя: уж не снятся ли они — кто-то кому-то или друг другу? Спросить бы, как её видит эта женщина-маятник с будто кланяющимся неуловимым лицом. Но у клиента такого и во сне не спросишь, а то наяву пропадут. Как-нибудь выведают по своим каналам про странное поведение специалиста — и пропадут.

У терапевта уже было такое раньше. (Прецедент на приёме с маниакальным шизофреником, где «психичкой» всё равно осталась она, потребитель же всегда прав.) После самой пропадать пришлось, в смысле: опять переехать подальше.

Пока же придётся спросить что-нибудь дежурное, будем двигаться наощупь...
— Почему вас так пугает будущее?
Женщина расширила глаза, но зато свела руки в замок до хруста пальцев:
— Потому что я просто на слове «будущее» вижу только огонь. Один сплошной огонь! Он пылает, а вокруг ничего нет. И я не чувствую, что мне жарко или больно! Значит, меня тоже нет. Но хуже, что нет совсем никого.

Ответ, конечно, прояснял крайнюю тревожность, которую посетительница привыкла сдерживать, так вот замыкаясь. Но в остальном? Ей бы надо показаться другим специалистам. Терапевт собралась с духом, чтобы дать совет, обычно не слишком радужно воспринимаемый людьми, пришедшими за какими-то чудесами.
— Вы понимаете, я биоэнерготерапевт. По лицензии лишь парапсихолог. Я могу помочь с устранением симптомов тревожности, но сначала вам нужна помощь в другом объёме, в медицинском. Рекомендую посетить невропатолога, клинического психолога, кардиолога. А потом приходите, если захотите, и мы поработаем с вашим биополем, почистим ауру и перезапустим протокол связей с астральным телом...*
Женщина решилась настолько, что даже всплеснула резко освобождёнными руками:
— Нет! Пожалуйста, не выставляйте меня так! Я знаю, что вы практикуете энерго-информационный гипноз. Давайте попробуем его прямо сейчас.

Терапевт сразу изготовилась к обороне, отставив общепринятый рекламный бред про «загрязнённые протоки связей». Это был совершенно другой уровень запроса, в её случае на услугу «Гипноз» ведут только специальные ссылки. Просто клиентка к такой практике в своём текущем состоянии не готова. Факт. Терапевт заострилась сухощавым телом, концентрируясь на светоче разума и методично отсекая формальные возражения. Однако женщина уже отодвигала зеркальную дверь гардероба, чтобы убрать наконец снятый плащ.

И тут старинный круглый столик отменной работы, создававший ныне уют, а когда-то бывший спиритическим в «закрытых сеансах для избранных», двинулся влево. Точнее, его подвинули. Весьма халатно, не приподняв — протащив со скрипом по полу и бросив. Теперь скрипели только половицы. Некто приближался к ней категорическим шагом...

Терапевт вышла из магнетического оцепенения после физически истощающего напряжения воли, в результате настоящей борьбы с собой. (Ей вдруг так захотелось сдаться!) И бросилась к гардеробу, предполагая по тишине оттуда, что паранормальные явления могла наблюдать только она. Причём попав в пространственно-временной карман. Значит, за ней следили и подсекли в момент концентрации. Это плохо. И опасно не для неё одной, то есть визитёршу отсюда придётся буквально вытолкать. Да ладно, лишь бы успеть!

Вот только кабинет был пустым, двоящимся, изменчивым. Вместо зеркальной панели до потолка в живот биоэнерготерапевта Светловой (ранее: целитель Озарёнова, медиум Верова, гадалка Неверова, «призрак живых»** Энская) упирались овальные ручки двухстворчатого шкафа. Бедного и старого, но со своими секретами. Она взялась за них, за ручки и за секреты сразу, больше не сомневаясь, не отступая. Открыла шкаф, подняла ничуть не декоративную доску поперёк потайной стенки, чтобы уже разглядеть неуловимое лицо. Болтающееся над шейной цепочкой с часиками, случайно ставшей удавкой, на остаточно ходившем ходуном теле с разбросанными наконец руками.

Умная молодая женщина подрабатывала у них один сезон в «Парке эзотерических ремёсел»,*** в слободке не слишком разбойничающих девиц вполне определённых магических занятий, на разных «аттракционах». Бывшая актриса-самоучка, теперь она писала комедии для антрепризы по свежим впечатлениям... Конкретно у медиума Веровой женщина иногда играла роль духа на снова ставших популярными сеансах столоверчения. (И она, хрупкая травести по своему сложению, очень выручала Верову, выдерживая по два-три спектакля подряд.) В разные моменты представления героиня тихонько стучала, громко топала, скрипела, звонила в колокольчик, издавала утробные холодящие вопли, включала мелодию на своих часиках...

Стоя в обычном с вида шкафу, внутри соучастница находилась в отделении-кармане, какие бывают в ящиках у иллюзионистов. Такое расположение способствовало не только скрытости «духа», но и особой акустике, когда не разберёшь, то ли издалека слышатся таинственные звуки, то ли откуда-то из недр. Да и разберёшь, ну и что — в шкафу-то никого. Выпустить же запертую артистку можно было исключительно через шкаф, действуя снаружи.

Но выпускать ведь больше некого. А дух выйдет сам. Так за секунду, без концентраций на светочах, рассудила тогда будущая целитель Озарёнова, пребывавшая, отметим, в значительном пока отдалении от побитой жизнью (и иногда клиентами) терапевта Светловой. Она смахнула с полочки в безразмерном шкафу стеклянную керосиновую лампу. Бутыль с керосином упала туда же... Почти выгорела той ночью старая, надёжно теперь позабытая слободка. Осталась в безвредном для неё огне одна женщина, вернувшаяся сегодня за своим будущим.

И терапевт Светлова, латент-ясновидящая**** с рождения, вдруг увидела его необычайно ярко, как давно уже не... Потому что будущее неопалимого духа смешалось с её собственным. Со всем тем, что было ужасной явью и кошмарным сном для них обеих.

_____________
* Текст намеренно обыгрывает (даже в названии, см. "циркадные ритмы") смешанные публичные представления об эзотерике, «доступной кармической помощи», интегральной медицине и проч., оставаясь художественным рассказом без стремлений кого-то обидеть или кому-то на что-то указать.

** Опыты с «призраками живых» бывают весьма многообразны и даже безвредны для обеих субстанций, здесь: отделение призрака (астрального, эфирного тела и т. п.) от тела физического. Мадемуазель Энская в шаловливую пору юности участвовала в мистификациях с изображением призрака живого человека.

*** История имеет, конечно, контекст, однако любые совпадения с реальностью, организациями и людьми случайны.

**** Один из расхожих терминов, подразумевающий, что дар ясновидения пробуждается в носителе от неопределённого (чаще) триггера или катализатора типа угрозы для носителя.

Засиделись на именинах холостяка Крагина до «красных светлячков». Первых лучинок и коптилок, осветивших деревенские избы еще до петухов. Потом разбрелись, зевая, по разным сторонам. Я пошел в свою Фащевку для короткости лесом, как и всегда из Двуречек. Уже сворачивая мимо кладбища, увидал кирпичника - дядю Матюху. Матвей, умный рукастый мужик, нес вязанки хвороста. Рослый и бородатый, с топором, всегда краснолицый от обжига своего товара, он прямо «пылал» в занимающемся рассвете. Чистый разбойник, подумалось мне. Так вот в лесу встретишь, не знаючи-то, сухих штанов не напасешься.

Но Матвей улыбнулся, поздоровался и сказал: «Побереглись бы вы, Виталий Васильевич, лесом ходить. Опять Уховёрт лютует. Вчера Евдокию Синявину за ягоды наказал, кровь левым ухом так и льет, как бы не оглохла». Я вздохнул на эти надоевшие мне с ребячества сказки, но ответил, что имущество Уховёрта меня не интересует. Значит, можно надеяться, что мы не встретимся. И пошел себе, думая о Матюхе, который мудрее и богаче меня, посещает «церкву», сроду не замечен пьяным, однако уверен в рассказе бестолковой девки Евдокии. Каковую до сих пор мать не подпускает к корове, потому что в крайний раз она спалила хлев и чуть не сгорела сама... И которая наверняка жадно пригнулась к ягоде и не заметила сук или ветку. Такое и с бабами поумнее бывало.

На половине своего пути я загляделся на низкий широкий пень, размерами с общий обеденный стол из веселого столичного кабака. Два месяца назад мы отмечали в таком окончание курса. А поскольку все пировавшие выпускались с естественных наук, то уговорились принести символы своих дисциплин. В этом состязании победил, ко всеобщему изумлению, молодой приват-доцент М-ов, укравший две кадки с карликовыми березками из соседнего питейного заведения «Трактъ». Я-то, круглый дурак, со своею страстью к ботанике, принес тропических лилий, выращенных с таким трудом в университетской оранжерее...

Вот и сейчас мои безвинно погибшие лилии заново встали перед глазами, да не просто так - ибо на трухлявом пне что-то желтело. С детства слабый зрением, я подошел ближе и увидал нарциссы! Чуть ниже и венчиком курчавее обычных, это, без сомнения, были представители семейства Amaryllidaceaе, прекрасно себя чувствующие посреди губчатой грибницы. В начале августа, в черноземном уезде...  Вчера их тут не было, а я шел из дому, значит - навстречу пню, и не заметил... Что это, розыгрыш или дар Судьбы?! Хотя кому тут шутить подобным образом?

В предвкушении настоящего открытия и будущей монографии с золотым тиснением, с ученым трепетом я сорвал с тенистого участка пару лопухов, еще влажных от росы. Несколько нарциссов взял на букетик - Ольге Ильиничне. В углубление другого лопуха, скопившего целое озерцо, постарался вместить тройку цветов с корневищами. Добыть их из пеньковых трещин оказалось неожиданно легко.

Увлекшись, я не сразу почувствовал что-то мокрое на левой щеке. Провел рукой по лицу почти машинально, но вскрикнул, когда перед глазами оказались красные пальцы. Боясь за хрупкие стебли и соцветия, я зажал свою добычу одной рукой, а другой стал утирать щеку. Но крови становилось всё больше, я никак не мог ее вытереть! Чуть склонив голову набок, понял, что бежит она из левого уха. Где я теперь ощутил боль и явственное скопление жидкости. Слабо тряхнул головой - и кровь полилась, точно из артерии, будто ее выталкивало. Ужас завладел мной, я швырнул проклятые цветы на пенек, обхватил голову руками и громко закричал, отмечая усиление давления в своей черепной коробке: «Хозяин, прости и забери, прости и забери, прости и отпусти!». И упал уже от слабости, видя, как кровь моя питает землю вокруг.

Крагин, тот приятель, у кого были именины, нашел меня у пня после обеда. Он и шел ко мне, с «новыми» петербургскими журналами, что доставлены были, вопреки обыкновению, с опозданием лишь в две недели... Говорит, обнаружил меня очень бледным и в сознании, но в полубреду, с закаченными зрачками. Я, как безумный, бормотал на латыни про Narcissus. Кровь на лице осталась двумя разводами, вроде как оцарапанными пальцами мазнул. Левое ухо было, надо полагать, долго прижато к земле, оттого несколько скрутилось и вытянулось трубочкой, на манер героев норвежских сказаний. Надежды на научное открытие испарились без следа, как и нарциссы, конечно. Одолел Уховёрт, местный леший, интересом взял. И алчностью нашей человеческой.