Не успел купить препарат Нейронтин, который пил и в котором действующее вещество габапентин. Пил 900 мг в сутки (а летом было 1500 мг) и на несколько дней прервал приём. Болеть стало всё, что когда либо болело ранее. Даже шов, который болел в последний раз в 2010-м году.
Купил препарат и продолжил пить, боль ушла. Правда дозировку снизил до 600 мг. Тем более Я и должен был её снизить, но не резко в ноль.
Плохо, что боль от которой препарат назначен, никуда не делась.
Есть и плюсы у габапентина. Он работает как допинг на лыжне. С ним можно 2 часа ехать не уставая. Без него устаю через час.
Наткнулась вчера вечером на этот пост в ленте. Я не знала Михаила. И не знала о его болезни до этого поста. Но вчера зашла и прочла его канал. А потом вспомнила о других, кого тоже забрала эта страшная болезнь: Арина Прозрачноволоска и другие девочки, чьи посты иногда появлялись в ленте. Читала каналы всех ушедших до пяти утра, не могла уснуть. Это ужасная утрата. Каждый из них хотел выздороветь, жить, питал надежды.
Прочитала посты Михаила о том, как он учился заново ходить и радовался своим успехам. Прочитала, как Арина мечтала выйти из больницы, чтобы погулять с подругами. Когда знаешь итог-это ужасная боль, пусть они и незнакомые для меня люди.
Я читала каналы с самого начала, пролистав их вверх. И эти истории, эта борьба, эта боль, заставляют невольно осознать, что в твоей жизни все хорошо. Усталость и проблемы на работе решаемы, мелкие ссоры с друзьями и родственниками-это ерунда.
Настоящая боль там, в тех постах и историях. Постепенно я приблизилась к последним сообщениям в каналах Михаила и Арины. С каждым словом все больше накатывало осознание, что конец близок. Арина писала о отеке легких и бесконечных болях, Михаил опубликовал страшные результаты обследований. Я не могу представить, что они чувствовали в те моменты. Сидела до пяти утра, а по лицу катились слезы. За чужие, но такие сильные истории. Покойтесь с миром.
Прошло уже чуть больше месяца, как я провёл два дня в реанимации по кардиологическому диагнозу. Только сейчас собрался написать об этом пост потому, что почти весь месяц проторчал на больничном — причём, не столько по кардиологии, сколько из-за того, что словил мощнейшую ОРВИ сразу после выписки. А потом ещё одну. Вот, до сих пор покашливаю, и уши заложены — внутрибольничные инфекции — зло. Хотя, тут сложно сказать, где именно и кто на меня накашлял.
Зато точно могу сказать, как всё началось. В перенесённый выходной, в понедельник, четвёртого ноября, утро моё началось с давления что-то вроде 190/110. При этом, самочувствие было вполне сносное, слегка шумело в ушах и кружилось в голове. Ну и некая лёгкая ватность, чугунность головы имела место, такая, которую замечаешь, только когда принятые таблетки таки сбивают давление. Ну, нас высоким давлением не испугать, я с детства гипертоник, потому две таблетки моксонидина внутрь, две каптоприла — под язык, покой, приглушённый свет, спокойно полежать (автор настоятельно НЕ рекомендует брать пример, у каждого организм реагирует по-разному, обязательно сначала консультируйтесь с врачом касательно таблеток и дозировок, я именно так и поступаю). Уже через час давление опустилось до 140, ещё через час — до 120+, можно вести обычный образ жизни на выходном. Вечером, что-то около восьми часов, когда я сидел и красил очередную сборную модель, появилась острая боль ровно посередине груди. Чётко лоцирована, не отдавала ни вправо, ни влево, только иногда несильно стреляло вверх, под челюсть. Не давящая, не тянущая, а именно острая, как будто штык воткнули. Наверное, такая боль и называется «кинжальная». Поелозив в кресле и поняв, что проходить сама собой боль не намерена, я решил таки вызывать «скорую». Такую боль я ещё никогда не испытывал, не имею ни малейшего понятия, с чем она может быть связана, на ранее попадавшиеся невралгические боли не похоже по ощущениям, потому лучше довериться профессионалам. Вдобавок, вот уже пару месяцев на тот момент я время от времени ходил к кардиологу, проходил различные исследования (поводом послужил криз в конце лета, когда два дня давление не сбивалось таблетками ниже 160, сильно болели голова и глаза), по которым возникали кое-какие вопросики к моим коронарным артериям.
Короткая справка, буквально на тридцать секунд: из сердца торчат большие сосуды: вены и артерии, по которым кровь приходит в предсердия и желудочки сердца, а потом из них нагнетается в большой и малый круги кровообращения организма; но кроме того, к сердцу ещё подходят так называемые коронарные (потому что когда-то кому-то показалось, что они в виде венца или короны над сердцем) артерии, их две основных штуки, которые потом делятся на то ли четыре, то ли пять, извините, я не настоящий сварщик, медики поправят насчёт анатомии, и вот по ним кровь доставляет питательные вещества непосредственно к сердечной мышце, закупорка именно этих артерий провоцирует коронарную недостаточность и потом — инфаркт.
Потому я принял решение вызывать скорую, ибо медикам будет виднее, что это такое со мной. Тем более, что у меня от работы оформлен шикарный полис ДМС, по которому приезжают всегда очень приятные и вежливые экипажи на хороших, исправных машинах. А вот по ОМС в последнее время чаще какие-то упыри приезжают, например, когда я отравился колхицином, приехавшая мадам смотрела на меня, как на говно, разговаривала, цедя слова, и вообще, относилась, как к алкашу-симулятну. Мне не приторные улыбки нужны, а нормальное отношение, пусть врач будет хмур, но пусть делает свою работу, а не самоутверждается за счёт пациента. Что характерно, лет семь назад и на муниципальных скорых приезжали чудесные приветливые люди, а вот в последние годы что-то пошло не так. При этом, я больной вежливый, бахилы не требую, с врачами не спорю, предписания выполняю, а они мне вот это вот через губу: «Ну чё, в больницу, конечно, не захотите ехать? Чё вы вообще от скорой-то хотите, зачем вызывали?» Дрова хочу чтоб накололи мне, блин. Авторы-врачи с пикабу, почему так, а?
Скорая приехала быстро, молодой парень-врач и аналогичная по возрасту медсестра. Очень вежливые, приятные в общении, видно, что заинтересованы в пациенте. Осмотрели, выслушали, взяли кровь на сахар — удивились, показали мне, я тоже удивился: 17 это что-то капец как много. Посоветовались частично на словах, частично взглядами, и в итоге, врач вынес вердикт: скорее всего, это всё-таки невралгия. Но на фоне наличия диабета, некомпенсированного сахара, гипертонии и всего вот этого вот, лучше съездить в больницу. Там более тщательно проверят мою тушку на предмет проблем и, если не найдут ничего серьёзного, отпустят на следующий день. Ну максимум, на второй. И на словах доктора, всё так действительно легко выходило, что поездка в реанимацию казалась лёгкой прогулкой по путёвке в санаторий. И нет, я сейчас ни в чём врача не виню, наоборот, очень хорошо, что он, осторожно подбирая слова, таки убедил меня сдаться в больницу. Сам я не очень хотел потому, что чудовищнейше храплю, например. Настолько, что в своё время из Боткинских бараков меня выгнали на третий день, хотя по регламенту держат не менее двух недель. Но я уже говорил, что я — пациент послушный, потому сказали — надо, значит надо. Собрали по-быстрому с женой рюкзак, ужасно суетясь, потому что ну мы вот бегаем в поисках носков-трусов, а врачи-то вот, сидят, ждут, даже от чая отказались. К белью присоединились тапки, зарядка, читалка, запас капель от насморка, таблетница на всякий случай, ещё что-то по-мелочи. Забылись кружка, чай и кипятильник, но, к счастью, они и не понадобились.
По пути на улицу, врач предупредил, что на территории больницы передвижение будет в кресле-каталке, а само помещение в реанимацию проходит по ОМС, плюшки ДМС подключаются уже при выходе в обычную палату. Но, если у меня всё будет нормально, при переводе на отделение в обычную палату я смогу подписать заявление об отказе, чтобы меня отпустили домой. Должны взять на коронографию сразу при поступлении, и тогда завтра и отпустят. Этот план и приняли за рабочий. Внизу нас ждал комфортабельный микроавтобус коммерческой «скорой», вроде бы, что-то из «Мерседесов», меня привязали ремнями на сидячем месте, врач сел в кабину к водителю, медсестра — напротив меня, мы поехали. По пути я позвонил непосредственному начальнику и сообщил, что волноваться не о чем, просто меня везут в реанимацию. Начальник сильно удивился и обещал пока не волноваться. Ехали недолго, класть меня решили в Госпиталь ветеранов войн, он находится буквально в 10 минутах езды от моего дома. Почему именно туда — понятия не имею. Из «скорой» меня действительно перегрузили на кресло-каталку (почему-то досталась немного некомплектная, без подставок для ног, пришлось их поджимать), и мне было весьма неловко, что меня, кабаняку такого (178/110) везёт врач, раза в полтора легче меня. Я, пожалуй, мог бы его вскинуть на плечо и принести, куда надо, но велели сидеть и ехать — я сидел и ехал, смущённо сгорбившись над рюкзаком, лежавшим на коленях. Привезли в помещение, отделанное голубеньким кафелем (в больнице везде кафель) и разгороженное белыми матерчатыми ширмами на ячейки с кушетками, пересадили на кушетку. «Мой» врач передал информацию врачам, дежурившим на приёме, те посмотрели на меня и посовещались, в итоге, придя к выводу, что, конечно, надо делать коронарку, но кто сейчас пойдёт на четвёртый, говорить об этом, сейчас никто уже, время девять, уже завтра, наверное. В итоге, в любом случае, надо оформлять на помещение в реанимацию. Сказали, чтобы я передал жене, что меня кладут во вторую реанимацию, и завтра с двух можно будет узнать в диспетчерской состояние. Дождались, пока я напишу это жене в телегу, после чего специальная медсестра отобрала у меня телефон, паспорт со СНИЛСом внутри и нательный крест, записала всё это в список ценных вещей, получила мою подпись, и запаковала в пакет. Отдельно уехали куда-то на хранение моя куртка и рюкзак, и тут мне пришло понимание, что ничего из собранного дома мне не пригодится, во всяком случае, сегодня. Чуть позже пришли два весёлых мужичка-санитара, погрузили меня на каталку, такую, советскую ещё, с коричневой оббивкой из дерматина: «Щас прокатим на капоте, хыхы». И действительно покатили. Обязательно всегда поворачивая головой вперёд, например, после выезда задом из лифта. Везли быстро, с ветерком, перебрасываясь чуть циничными и слегка грубоватыми шутками, не особо заботясь о моей нежной душевной организации, впрочем, сильно и не жестя, так, для настроения. Было очень страшно с непривычки, что где-нибудь на повороте мои ямщики таки ёбнут, простите, углом каталки об какой-нибудь другой угол, а я так и полечу дальше башкой вперёд. Но нет, вы в руках профессионалов, доехали без эксцессов.
На этаже реанимации меня вывезли из лифта в коридор, потом в первое помещение, следом во второе такое же. Помещения были в плане почти квадратными, разгорожены занавесками на закуточки, в которых стояли кровати-из-сериалов-про-врачей, такие, с кнопочками для подъёма изголовья. В головах каждой кровати стоял и попискивал монитор, от которого пучок проводов тянулся к пациенту. Помещение номер один и помещение номер два в принципе были похожи, но в первое выходил коридор от лифта, а во втором стоял пост медсестры. За спиной у медсестры был проход ещё куда-то, я не уверен, но судя по тому, что я слышал, там были ординаторская, сестринская и ещё один реанимационный зал.
Схема второго отделения реанимации. В итоге, я лежал «горизонтально», а все остальные — «вертикально».
Мои бравые извозчики немного шуточно попрепирались с дамами-аборигенами насчёт того, куда класть свежего постояльца — мест не было, все десять закутков были заняты, потому меня было решено оставить на той каталке, на которой меня привезли, и положить под отдельно стоящий монитор в углу. Придя с медсёстрами к консенсусу, санитары вернули своё внимание мне: «А теперь раздеваемся». Я был вполне себе дееспособен, но, видимо, по привычке санитары прям норовили помочь мне стянуть берцы, стащить носки и выпутаться из штанин моих карго. Далее — футболка и... И да, и трусы. Весьма неловкий, конечно, момент, и, наверное, можно было бы всё это как-то поизящнее придумать для тех, кто прибывает в сознании, но... Но, по всей видимости, тут подход такой, что большинство приезжает всё-таки без, и в тяжёлом состоянии, тут уж не до стеснений. В какой-то момент мне дали покрывало, коим я мог прикрыть наготу, лёжа на каталке, но почти сразу одна из медсестёр отобрала его и взамен выдала свежезаправленное в пододеяльник одеяло. И попросила встать, чтобы она заправила каталку. И вот тут — миг осознания серьёзности. Ты стоишь, наг и бос, прижимая к груди одеяло, вокруг тебя деловито снуют медсёстры, в коридор сворачивают санитары, неся остатки твоей одежды на хранение, а рядом лежат кроме тебя ещё десять людей, из которых в сознании четыре или пять, и ты тут не чай с печеньками пить приехал. Тут уже не до смущения и даже, простигосподи, не до каких-либо околоэротических переживаний, и обнажённость под одеялом — уже не шаловливая интрига, а жизненно важная необходимость. Застелив твою постель простынёй и уложив подушку в свежей наволочке (только не вдыхайте воздух, ложась на неё и не рассматривайте саму подушку), тебе выдают бутылку с водой и утку.
Изображение из интернетов.
Вот такую, её можно повесить на край кровати за ручку, где она будет висеть пустая, в ожидании наполнения вами, либо не пустая, в ожидании опустошения санитарками. Акт использования утки получается весьма публичным. Можно, конечно, попробовать провернуть сие действие под одеялом, что у меня с успехом и получалось, но персонал рекомендует таки поворачиваться на бок. Ситуация усугубляется ещё и тем, что, конечно, местные метр-д-отели в виде старшей сестры, пытаются распределять больных раздельно. женщин в первое помещение, мужчин во второе, но во-первых, не всегда получается, где есть свободное место, туда и положат, а во-вторых, помещения ничем не разделяются, кроме небольшого намёка на стенку. А уж моё нетрадиционное место располагалось так, что я был как на выставке, доступен к обзору со всех мест. Остальные друг от друга худо-бедно закрывались занавесочками, которые, кстати, доходили от изголовья примерно до паха. Так что даже на стандартном месте ты хоть и не видишь, что остальным может быть видна твоя утка в работе, но, фактически, укрытия нет. Дамам, я полагаю, в этом плане приходится ещё сложнее. А вот если приспичивает по более серьёзной причине, тем, кто в сознании и дееспособен, приносят этакий стул с горшком под сидушкой, я его не видел, всё со слов медсестёр. Ну, а тем, кто не может вставать или без сознания, просто положены памперсы и более внимательный уход со стороны персонала.
И вот тут я хотел бы задержаться отдельно. Неспроста ранее медсестёр называли сёстрами милосердия. Есть, конечно, и исключения, но почти все сёстры на нашем отделении были такие, что можно к ним применить сей термин. Кто-то мог быть уставшим с суток и быть чуть-чуть грубее, но в целом, всё равно чувствовалась искренняя забота о пациентах. Номером четыре в нашем отделении был древний кавказский дед, маленький и сухонький в своих простынях, редко приходящий в сознание, время от времени он что-то бормотал в беспамятстве на своём языке с вкраплениями русского, а медсёстры ухаживали за ним, уговаривая подышать кислородом, попить воды или поесть. И вот это вот всё на: «миленький, ну давай подышим» ужасно трогательно и полно заботы. Молодые девчонки, отрабатывающие сёстрами параллельно с учёбой в ВУЗе, конечно, менее участливы, но, будем надеяться, к ним это придёт позже.
Я упомянул бутылку воды. Я сперва думал, что это какая-то закрытая новая бутылка, но нет. Это какая-то уже успевшая опустеть бутылка в пол-литра, которую вновь наливают из специального эмалированного чайника, не хочу ничего думать о том, чья она была до меня. Закрытая бутылка стоит в изголовье, больной из неё может пить самостоятельно, если может (а если не может — его поят сёстры), и когда вода там кончается, санитарки наливают её заново. И вот тут ещё один повод для тоски. Большинство санитарок сначала наполняли бутылки по две, а потом выносили утки, тоже по две. Как-то так вышло, что моя бутылка была уникальной по форме, потому я мог контролировать её возврат на место (да и не перепутал её никто), а вот утки одинаковы, и почему-то не очень хочется получить обратно чужую. Взяв утку с кровати, санитарка сообщает объём удоя старшей сестре, та записывает всё, и содержимое утки сливается куда-то в общее, а сама утка иногда споласкивается каким-то раствором, иногда нет. И вот ты лежишь в поту, без возможности помыть руки после каждого, ммм, отправления нужд, и вынужден хватать этими руками питьевую бутылку... Так тут ещё и опасность того, что придётся трогать чужую утку, буэээ! И вот одна пожилая санитарка круглых таких габаритов как-то раз решила сэкономить на ходках, и потащила в одной руке две утки, в другой — две бутылки с водой на пополнение. Это был ужас, я не хочу думать, как она жонглировала этим всем за углом коридора, я просто проконтролировал, что бутылки у неё при возвращении были в той же руке, что и при уходе, и сделал вид, что мне этого хватает.
Извините, уважаемые читатели, что я так подробно на этом всём остановился, но это, пожалуй, самый травмирующий опыт моего пребывания в реанимации.
Третий по травмированию, пожалуй, скука и капли (второй — сама операция). Через полчаса после моего укоренения под дополнительным монитором, пришёл доктор с каким-то лёгким вариантом обхода (настоящий обход делается утром). Я аккуратно и вежливо спросил его, какова вероятность того, что меня таки сегодня повезут на коронографию, получил ответ, что по плану таки завтра. Очень грустно, учитывая, что у меня хронический отёк слизистой и непереносимость скуки, а капли и телефон у меня отжали при поступлении. И нет, адепты «проста патирпи месяцок без капиль» могут идти мимо, я несколько раз пытался слезть с сосудосуживающих, как-то раз больше полугода не капался, итог — просто научился дышать ртом и постоянно гундосил. Ни пихтовые или персиковые масла, ни промывания, ни любая прочая терапия не помогли, просто все устроены немного по-разному, и у некоторых — например, у меня — отёк действительно хронический, привыкания действительно почему-то не вырабатывается, слизистая не «сжигается», просто без капель нос заложен, а с каплями — нет.
На жалобу о скуке и просьбе принести книжку, дежурная сестра сразу принесла какой-то бульварный детектив, что-то про картины и послевоенный Псков, пришлось читать за неименеем другого. Возможно скорости выполнения просьбы помог шантаж: я обещал захрапеть всё отделение, если усну, а пока я буду читать, могу бороться со сном. А вот с каплями было сложнее. Сначала мне принесли какой-то маленький красный флакончик каких-то незнакомых мне капель, которые «ну для всего, и для глаз, и для носа». Капли не помогли совсем. Спустя ещё пару часов жалобных всхлюпов, та же дежурная медсестра сказала, что принесёт «народной средство — болтушку». Как она сказала потом, там чуть-чуть адреналина и фурацилин, смесь была в шприце, и велено было утром «передать Даше, чтоб выкинула», очевидно, чтобы у врачей на обходе было меньше вопросов. Болтушка помогала лучше, хотя и не так, как обычные капли, на ощупь была жирная, как будто замешанная на масле, из шприца закапываться было не очень удобно, но тут ведь как, дарёному шприцу в канюлю не смотрят.
Ко мне в течение вечера приезжали аппарат УЗИ с одной милой женщиной и аппарат рентгеноскопии с другой, первый имел целый букет датчиков на проводах, второй — выдвижную штангу с рентгеновской пушкой. Под кушетку, очевидно, помещалась чувствительная пластина, не с плёнкой, как во времена моего детства, а вполне электронная. Совсем забыл. Помимо выдачи утки и воды, свежепривезённого пациента подключают к монитору, а именно — налепляют три датчика в стратегически расположенных точках груди и вешают манжету манометра на руку. Датчики выглядят как матерчатые тарелочки размером с пятак с металлической пумпочкой в середине. К пумпочке крепится миниатюрный «крокодил», которым заканчивается каждый из трёх проводов, идущих от монитора. Снизу кружок покрыт клеевым составом, как пластырь, а в середине находится комочек проводящего геля, противный и липкий, как сопли. И вот из-за ночного пота постоянно эти датчики отклеивались, и тогда мониторы начинали пищать.
Вот такие мониторы стояли, Vista 120, фотка из сети, само собой.
И не помогало ни обратное прилепление датчиков, ни полное их отлепление, ничего! Этот писк очень мешал сну. Когда я задал вопрос дежурной сестре, отчего оно пищит, та ответила, что когда пациенту плохо, оно пищит по-другому, а как настроить этот писк — неизвестно, мол, что немцы подарили, тем и пользуемся, инструкции не сохранилось. Ох уж эти немцы. Кроме проводов, мониторящих пульс, кардиограмму и температуру, к пациенту ещё подходит шланг манжеты тонометра, который раз в сколько-то минут (задаётся с центрального пульта) меряет давление. Мой, например, измерял мне раз в сутки почему-то. И отсюда мы делаем вывод, что когда нам в сериалах показывают измерение давления в реальном времени — это немножко не правда (ну или далеко не всегда правда), мне даже на операции давление мерили дискретно, раз в сколько-то минут классическим нагнетанием воздуха в манжету. Я в принципе не в курсе, как давление можно мерить не дискретно, если кто-то знает — пожалуйста, расскажите.
Ну и в итоге, наг и бос, отринув гордость свою, лежишь ты на кушетке, опутан проводами, если повезёт — на стандартной кровати с возможностью кнопочного регулирования угла наклона ея частей, если нет, как я — то наклон изголовья регулируется вежливой просьбой к медсестре. Я попросил поднять голову чуть повыше, ибо насморк. Под конец всех дневных злоключений, лежал я, читал книжку, и явилась ко мне очередная медсестра с капельницей. Видя, что ноги мои торчат за нижний край кушетки аж сантиметров на двадцать, возопила она, мол, высоко слишком сижу лежу, вот и сползаю вниз, и захотела опустить моё изголовье на пару делений ниже. Коварная, злая женщина! Хорошо, что когда она ушла, я смог попросить другую медсестру вернуть всё обратно.
Где-то около полуночи капельница опустела, дежурная сестра извинилась, что больше нет поводов держать свет включённым, и погасила его. Я отложил бесполезную во тьме книжку на тумбочку, прикрыв на всякий случай ею шприц с болтушкой, и стал таращиться в темноту, пока сон таки не сморил меня, на горе прочим пациентам.
За сим, беру паузу, как-то неожиданно многабуков получилось. О том, как прошёл второй день с операцией постараюсь написать позже. В качестве спойлера сообщу, что операция была относительно простая — стентирование, на отделение меня перевели на третий день, откуда я и сбежал домой, подписав соответствующие бумаги у завотделения.
Но вот что меня тронуло, телеграм канал которые люди ведут и размещают рекламу за деньги, чтобы что-то заработать.
Я имею отношение к рекламным бюджетам многих компаний. И эти компании часто бюджеты тратят на любые каналы.
Так вотч если в комментариях к этому посту вы укажете такие каналы, то мы сможем попробовать их включить в наши медиапланы и разместить там какие либо рекламные посты с оплатой их владельцам.
Лучше пусть деньги за просмотры пойдут тем, кто нуждается, ведь так?
Сегодня наш день прошел относительно нормально. Рано утром Женька отправился на анализы, все сдал. Только тут в филиале, как оказалось, не делают срочные, и пришлось ему ехать аж на другой конец города. Ну, ничего -- сдал, все успел, и результаты пришли уже к вечеру.
Сейчас вот готовились к завтрашнему обследованию, обсуждали вчерашнюю нервотрепку из-за направлений и вспомнили, как этой весной мы оформляли Женьке инвалидность. Расскажу. Вдруг кому-то эта информация принесет пользу.
Когда Женя узнал о болезни -- об инвалидности мы, конечно же, не думали. Кто в такой ситуации, в этой безумной гонке по кабинетам медицинских учреждений, догадался бы что, оказывается, можно было сразу начать заниматься этим вопросом...
Однако, прочитав первую же справку из Онкологического Диспансера, мы заметили там внизу приписку "рекомендуется оформление инвалидности". Удивились даже. И Женя спросил потом у своего участкового онколога в поликлинике -- можно ли оформить инвалидность? Тот посмотрел на него. как на дурака и сказал: "Ого! Быстрый какой! Жди минимум четыре месяца с начала лечения, и то не факт, что дадут." Ну, а Женька что сделает... Нет так нет.
Через некоторое время был еще один прием в Онкологическом Диспансере, и опять в справке та же приписка "рекомендуется оформление инвалидности". Муж решился уточнить информацию уже прямо там, в диспансере. На что ему ответили, что инвалидностями занимаются участковые онкологи либо терапевты. Ну, Женя позже в поликлинике опять поднял этот вопрос -- но бесполезно. Снова пренебрежительный тон врача, снова отказ даже разговаривать на эту тему.
Что ж... Проблем тогда было столько, что дальше мы выяснять ничего не стали, и вопрос этот временно закрыли. Но вскоре ситуация изменилась благодаря одной случайной встрече.
Поехали мы как раз на первую химию. Как вы помните, таскала я Женю прошлой весной на собственной горбушке, везде сопровождала -- передвигаться он в одиночку почти не мог. Там женщина в очереди была, тоже сопровождающая. И рассказала она мне, как своему мужу инвалидность выбивала -- и через знакомых, и через минздрав, и всяко-разно. И еще сказала: "Не сиди, девонька. Иди - и добивайся. Иначе так вы ничего никогда не получите"
Вернулась я в тот день домой -- да и позвонила в "страховую"( ну, люблю я туда звонить!!! извините))).) Они, конечно, инвалидностями не занимаются, но сказали мне четко кабинет и фамилию сотрудника, ответственного за передачу документов(я забыла, как правильно называется должность). И уже через пару дней мы нашли возможность доехать туда.
Это надо было видеть, ребят.... Женщина нас приняла, но она была настолько резкой, настолько злобной. Презрения у нее было -- через край. Она разговаривала с нами так, как будто мы умственно отсталые мерзкие вонючие бомжи. Прям физически чувствовалось, как ее от нас тошнит....
Я собрала в кучу все свое самообладание, сжала волю в кулак -- и выдержала этот унизительный прием. Я хлопала глазками, изображая дурочку. Старалась представиться пред ней такой жалкой просительницей, несчастной такой... А она перебивала нас, повышала голос, и на каждую фразу выдавала кривую мерзкую усмешку...
Мой мини-концерт и ужасный внешний вид мужа все-таки возымел свое действие. И через 15 минут она уже позвонила Женькиному онкологу, и лично распорядилась, чтобы тот готовил документы на инвалидность.
Спустя 3 дня все бумаги ушли на МСЭ, дальше ожидали примерно 10 дней(не помню точно). И всё! Дали вторую группу заочно, даже не требуя Женькиного присутствия! Документы мы забрали. Съездили в пенсионный, все дооформили, Женька получил удостоверение. И с тех пор мы -- счастливые обладатели почти тринадцати тысяч ежемесячных выплат!))) Деньги не великие, конечно, но это лучше чем ничего.
Знаете...Проживая эту жизнь и сталкиваясь с разными ситуациями, я прихожу к такому выводу :" если нельзя, но очень хочется -- тогда можно." У нас, к сожалению, так... Или к счастью. Даже не знаю. Все что, вроде, положено --почему то оказывается недоступным, а то, что вчера называли недоступным -- сегодня оказалось вполне возможным.
Буквально пару месяцев назад в ленте пикабу я прочитал пост от парня, который борется с раком. Он рассказал немного о себе и своей болезни, оставил ссылку на телеграм канал.
Я подписался и оказалось, что нас таких аж 9к человек. Миша (тот самый парень) решил активно вести канал и разместить рекламу, чтобы получать хоть какой-то доход. Мы все решили его поддержать.
В его телеге стали появляться кружочки, посты о болезни, мемы. Все мы верили, что он, переживший три десятка химий, сможет победить. Но чуда не произошло, сегодня днём он умер в реанимации.
Рак снова победил. Миша не дождался препаратов, которые проходят последние стадии испытаний и обещают лечить рак даже на 4 стадии. Но он своим оптимизмом и силой духа показал, что нельзя сдаваться. Однажды мы узнаем о безоговорочной капитуляции онкологии. Он верил. Верили и мы, его подписчики.
Пикабу в очередной раз показал свою силу. Набрать 9к подписчиков за сутки, хоть 2к потом и отписались, это круто.
Оставлю здесь ссылку, вдруг кто захочет выразить соболезнования жене, которая всегда была рядом с мужем. До самого конца. Миша, мягких облаков..
Для родных лето 2022-го года прошло в прострации. Они мало что помнят, настолько их захлестнула печаль и безысходность, а также бессилие в подобной ситуации. Они буквально ни на что не влияли. Мой лучший друг, пока я лежал в реанимации, через свою знакомую, имевшую доступ к базе данных, вытягивал информацию, чтобы оперативно узнавать текущее положение вещей, пока врачи преимущественно отмалчивались. Это касалось назначений, процедур и т.д. Так все узнавали хоть что-то.
По квартире ходил, что называется, по стенке, зато был счастлив, что нахожусь не в больнице. Природа порадовала ещё двумя неделями тёплой погоды, которую я, максимально соскучившийся по лету, использовал, чтобы побольше гулять. Надо было двигаться, чтобы организм привыкал к нагрузкам и восстанавливался. Это касалось равновесия, скорости, самой ходьбы. Левая нога, как и писал ранее, двигалась неправильно. Я занимался (и занимаюсь) утренней зарядкой, включая в неё те упражнения, что советовала специалист по реабилитации. Вообще, призываю всех делать утром зарядку, так тело в течение дня чувствует себя заметно свежее.
Сильные отёки на ногах держались ещё месяца два с половиной точно, пока мы подбирали мне сухой вес (тот, при котором нет отёков, вменяемое давление и нет судорог в мышцах). Ступни были как у хоббита, только без копны волосни (просто уточняю). И по этой причине я не мог надеть обувь. Никакую. Моя мама, по зову сердца рукодельница на все руки, сваляла из войлока шерстяные ботинки. Она сняла мерки, расходники у неё уже были, купила подошву, всё прошила и т.д. Я ходил в них всю осень и зиму. Затем отёки уменьшились и у меня появилась вариативность в обуви.
Я понял, что не могу сидеть на корточках, так как мышцы пока слишком слабы; что встать на колени, достать из под кровати или стола закатившийся предмет - настоящий вызов своим возможностям. Ходил я очень медленно. Папа меня поддерживал за руку, ибо равновесие держал я ещё плохо. Соседи по подъезду думали, что это я после инсульта или чего-то такого. Знаете, я так оценил изобретение под названием перила, особенно зимой (у нашего подъезда восемь нечищеных ступенек). Да и в принципе стал понимать пожилых людей, людей с тростью и т.д. Иногда думаю, странно, что для этого нужно испытать на себе нечто подобное. Через полгода я, не дожидаясь лифта, смог забежать по лестнице, как в детстве, на свой третий этаж - окрыляющее чувство.
После выписки были проблемы со сном. Я не мог спать на боку - кашлял, на животе - задыхался, на спине - та же проблема. Сатурация была не самая лучшая. Я лежал либо минут 5 и просыпался, либо минут 15, не больше. Все вокруг из-за этого, естественно, тоже не спали. Через пару дней мы ахренели от недосыпа. Попросили у знакомых кислородный аппарат, который заметно облегчил моё состояние. Я спал с ним сколько мог, выполнял дыхательную гимнастику, и потихоньку всё пошло на поправку. Но в такие моменты становилось страшно, что вот сейчас опять заберут в больницу.
После диализа мне постоянно было хреново, - болела голова, давление улетело в стратосферу. Надо было переходить на специальную диету. Сейчас ограничения в еде начинают напрягать всё больше. У меня жёсткий контроль фосфора, калия и натрия. В книгах для диализных пациентов есть даже меню, но оно никуда не годится. Я на таком жить не могу. Составил себе таблицу с продуктами, где указал количество фосфора и калия, чтобы иметь представление сколько чего можно есть.
Кратко поясню: фосфор - это всё жареное, выпечка, копчёности, газировка, орехи, семечки, молочка, рыба; калий - овощи и фрукты (там варьируется), тоже орехи, семечки, цукаты, шоколад, некоторые каши; натрий - батон, сардельки, сосиски, ну и просто желательно недосаливать пищу. В итоге мой рацион сводится к гречке, рису и макаронам (редко овсянка и перловка), плюс тушёная свинина (хотя её тоже лучше не есть из-за жирности) или курица, немного помидоров, огурцов, яблок и груш. Мучное я очень люблю, так что булочки на обед проскальзывают. Диета у меня белковая. Но белок это фосфор, так что нужно есть таблетки для его связывания. Их, конечно, выдают, но как-то неохотно. От калия мне ничего не дают, я покупаю сам и пью иногда, когда ем запрещёнку по типу ананаса, арбуза, персиков, жареной картошки и т.д.
Моча исчезла, как и прогнозировала врач ("через полгода-год"). К июню 2023-го её уже и не было (20 мл в сутки не в счёт). При выписке мне сократили количество жидкости до литра в день. В это значение не входили фрукты, каши и т.д., хотя воды там дофига. Сейчас я пью не больше 750 мл в сутки. В основном это вода, так как приходится пить много таблеток. И одна кружка чая или цикория. Поначалу привыкал тяжело, потому как даже в больнице я так себя не ограничивал, ведь тогда хотя бы была моча. Знаю, кто-то пьёт ещё меньше, но я порой чувствую невыносимый сушняк. Да и для кишечника недостаток жидкости это плохо.
Инвалидность мне дали только в конце октября. Вот, что значит провалялся в больнице. В марте был первый диализ, полгода пенсии потерял (*смех, переходящий в плач*). Дали первую группу на два года. Зав. отделением удивился, конечно, потому как давать надо бессрочную. Но вдруг я пересажусь и что тогда, платить те же деньги? Надо подстраховаться. Хотя чего удивляться? Другу, который со школы на инсулине, надо каждый год инвалидность подтверждать. И до недавнего времени люди без конечностей ещё этим постоянно занимались, будто вдруг отросло, а мы вам платим - не порядок! Сейчас мне снова выдали на два года.
Общее самочувствие стало лучше, несмотря на продолжающиеся проблемы с давлением, гиперчувствительность в ногах ушла частично. Периодически падает гемоглобин и я снова мёрзну, снова хочу днём спать и хуже слышу. Слух, кстати, так и не восстановился полностью. Синдром Альпорта мне не ставили. Я ходил к сурдологу, в диагнозе написано "двухсторонняя сенсоневральная тугоухость 2-й степени". Он сказал, что слух будет медленно падать десятилетиями и что сделать что-либо можно было в первые несколько дней после ухудшения слуха, а сейчас уже всё. У меня проблема с высокими и средне-высокими частотами. Трудно воспринимать женские голоса, которые к тому же говорят тихо, почти себе под нос. Как оказалось, таких немало. А в масочный период это вообще был ужас. Я сходил в студию слуха, протестировал и заказал себе слуховые аппараты, именно два, потому что когда носишь на одном ухе, ощущение, что второе закладывает. Да, потратил несколько пенсий, но зато могу сходить в театр, пообщаться при определённых условиях, ну а кино и сериалы я давно смотрю с субтитрами.
У вас же бывает такое, что сетуете на отсутствие удачи? Я теперь считаю так: моя удача копилась все эти годы, чтобы я просто выжил. Ну да, не выиграл в лотерею, не нашёл пока свою любовь, но зато жив, а иначе ничего уже и не понадобилось бы - ни денег, ни свадьбы. Видимо, у меня ещё есть какие-то дела.
День сегодня выдался безумно нервным. Утром все-таки порешили, что в поликлинику Женя потихоньку доедет сам. Он уехал. А через полтора часа позвонил мне и убитым голосом сообщил, что врач опять разводит руками, говорит, что помочь в данном вопросе не в силах, квоты кончились, когда начнутся -- не знает, и даже приблизительных сроков назвать не может. Заведующей на месте нету, ситуация сложная и т.п.
Что делать Женьке -- потопал домой, а по дороге позвонил мне..... А я даже ждать не стала, когда он доедет. Просто взяла сразу и позвонила в "страховую". Некогда тут думать и стесняться. Мы вон достеснялись в прошлом году. Так нам направления выдавали(нет!!!), что лечение задержалось аж почти на четыре месяца. Каждую бумажку, каждый прием ждали по 10-14 дней, а Женька помирал в это время потихоньку...
В общем, составили жалобу -- и тут же случилось чудо!!! Уже минут через 40, когда муж подходил к дому, ему позвонили из поликлиники и пригласили прийти и забрать направление. Женька зашел домой, сообщил мне радостную новость, матюкнулся, попил воды -- и попер обратно.
Грустно все это, ребят. И, вроде, врачи не виноваты, и заведующая не причем. И страховая работает четко. И законы то у нас прописаны правильно, и сроки установлены. Только вот почему они никогда не выполняются либо выполняются из-под палки...
Идти Женьке на обследование 11 числа, это уже послезавтра. За один день, завтра, нужно сдать маркеры функции почек. Нужно, чтоб были готовы результаты. Естественно, о походе в поликлинику речи уже не идет, сделать анализ они не успеют. Придется делать платно. Вроде, написано, что готовность через сутки.
Тут еще затык -- принес он бумажки эти, а направление там, как оказалось --- одно! А зон исследования у него -- ДВЕ!!! Не знаю.... Либо две зоны по нему исследуют, либо опять от них косяк и просто про вторую зону забыли. Если и правда забыли, то пройдет он сейчас КТ грудной клетки, а потом что, войну за брюшную полость устраивать??? А два раза контраст делать за короткое время -- разве можно...Короче -- в голове у меня куча мыслей, смятение и полный бардак. Сижу и не знаю, что делать в такой ситуации -- плакать или смеяться...
Женька спит. Измотался весь, замерз. Ходить подолгу у него не хватает сил, устает очень. Зато у нас сегодня маленькая радость -- торт! Шоколадный, вкусный. Почти месяц муж мечтал поесть тортика, а состояние организма просто не позволяло. И вот сегодня решили, что можно. Налопался и уснул, ну, разве это не счастье?)))))
P.S: Друзья мои, спасибо что вы есть! Заходите в мой профиль, читайте, ставьте плюсики. Я заметила, что в последнее время стала очень лайкозависимая...))) Обязательно пишите комментарии -- мне очень приятно общение, ваши советы и поддержка!
