glebklinov

2023

• Флэш (Эзра Миллер)

• Крушение (Джерард Батлер)

• Гипнотик (Бен Аффлек)

• Экзорцист Папы (Рассел Кроу)

• Солтбёрн (Барри Коеган, Розамунд Пайк)

• Последний наёмник (Лиам Нисон)

• Дворец (Роман Полански, Александр Петров)

• Луна (Корея)

• Последние из нас (Педро Паскаль, сериал)

• Форсаж 10 (Вин Дизель)

2022

• Серый человек (Райан Гослинг)

• Добыча

• Самаритянин (Сильвестр Сталлоне)

• Вышка

• На краю

• Икс (Миа Гот)

2021

• Ледяной драйв (Лиам Нисон)

• Искушение (Пол Верховен)

2020

• Гренландия (Джерард Батлер)

• Воздушный бой (Хлоя Морец)

2019

• Блуждающая Земля (Китай)

• Солнцестояние (Флоренс Пью)

• Падение Луны (Патрик Уилсон, Холли Берри)

• Анна (Люк Бессон, Саша Лусс)

• Вивариум (Джесси Айзенберг)

• Небесный огонь (Китай)

• Бессмертный (Финляндия)

Ранние фильмы

• Неоспоримый 4 (2017, Скотт Адкинс)

• Костяной томагавк (2015, Курс Рассел, Патрик Уилсон)

• Песок (2015)

• Спуск (2005)

• Земное ядро (2003, Аарон Экхарт)

• Долгий поцелуй на ночь (1996, Джина Дэвис)

Художники

• Сальвадор Дали. Не зли сестру Дали

• Густав Климт. Золотой ты мой человек

• Эдвард Мунк. Хождение по Мункам

• Поль Гоген. Да какого Гогена?!

• Карл Брюллов. Петербург, Карл!

• Анри де Тулуз-Лотрек. Идите к нам, женщины

Клипы

• Shaman. Я русский

• Jony. Никак

• Jony и Anna Asti. Как любовь твою понять

• Полина Гагарина. Бабочки

• Стас Михайлов. Звезда с глазами солнца

• Макс Фадеев. Я вернусь

• Vavan. Субботним вечером

• Shaman. Мы

• Ольга Бузова. Верни

• Макс Фадеев. Скажите детям

• Shaman. Исповедь

• Макс Фадеев. Время мужчин

• Gayazov Brothers. Невеста

• Презентация Эпл-2023

• Ислам Итляшев. Аппаратура

• Мот. Случайности не случайны

• Shaman. Мой бой

• Дима Билан. Острой бритвой

• Лепс и Чичерина. Русские маяки

• Нигатив. Оболочка

• Jony. Волен

• Shaman. Живой

• Ислам Итляшев. Избранница

• Shaman. Мама

• Jony. Мне не больно

• Shaman. Любимая женщина

P.S. Если вы считаете, что всё это неплохо и даже местами прикольно, можете задонатить, черкнуть в комменты любимый пересказ, просто одобрительно хмыкнуть или вообще не делать ничего

До новых историй.

Начинается всё с желтка. Аккуратная рука со шприцем тянется из-за экрана к желтку, плавающему в лужице сырого белка, и делает ему инъекцию. Желток секунду медлит, а потом от него отпочковывается второй такой же желток. Пока всё несложно.

Показывают Элизабет. Раньше Элизабет была звездой, играла в кино, получала Оскары, всеобщую любовь и носила вечный фотовспышечный загар. Но теперь она обычный пожилой Демимур и из последних сил ведёт фитнес-передачу по телевизору.

Нам показывают, как Демимур в обтягивающем трико призывает зрителя выше поднимать колени и что там ещё у зрителей поднимается. На выходе из студии запыхавшаяся Демимур случайно подслушивает продюсера. Тот кричит в трубку, что вместо пожилого Демимура ему нужна свежая кровь, молодая и с молоком.

Как будто отставки из звезд мало, по дороге домой Демимур попадает в аварию и оказывается в больнице, но ничего себе не ломает и даже не повреждает. А потому что занимается фитнесом!

Но пусть тело её цело, душа разбита вдребезги. Это видит молодой врач с атласным лицом цвета карамельного мороженого, и подозрительно щупает Демимур за спинной мозг. Он говорит, что у неё всё очень хорошо и многозначительно протягивает демимурино пальто.

На выходе из больницы Демимур нащупывает в кармане пальто флешку с надписью «Субстанция». Флешку! Спасибо, что не CD-диск положили, а то как его сейчас проигрывать-то вообще?

Демимур возвращается в свои роскошные апартаменты и вонзает флешку в телевизор. Ей показывают рекламный ролик, где предлагают стать... ну, конечно, «лучшей версией себя». Но в отличие от армии инфоцыган, тут всё серьезно — со шприцами.

Пф! Демимур взбрыкивает и выбрасывает флешку в мусорное ведро, потому что она и так хороша. После чего идёт в бар пить мартини, потом дома блюёт оливками и размышляет. Хороша ли она? Или не хороша? Или хороша? Накрутив себя до крайности, она выуживает из мусорки флешку.

Демимур звонит и попадает на телефонную станцию Субстанции. Там ей диктуют адрес — это адрес подстанции Субстанции. Оттуда Демимур, пряча за темными очками и ярко-жёлтым пальто свою всё более остро заметную предпенсионность, притаскивает коробку и открывает.

В коробке лежит фасованная молодость.

Комплект по пользованию новой собой состоит из трёх частей: активатор, стабилизатор и переключатель. В каждой из частей — иглы и шприцы. Молодость для тех, кто не боится уколов.

И Демимур готова к активации. Она стоит в ванной перед зеркалом без одежды. Это не учебная тревога. Полностью обнаженный Демимур, сзади попа, с фронта — грудь. Демимур трогает себя за грудь и недовольна этим, в отличие от нас.

Наконец, ещё немного поднакрутив себя, Демимур хватает шприц с едко-желтым активатором и колет себя в вену. В конце концов, она кинозвезда с Оскарами, а потому знает, где у нее вена и как туда колоть.

Сразу после укола ничего не происходит. Демимур прислушивается к чему-то у себя внутри — приходит ли новая молодость? Ягодка ли она опять? Тишина. Демимур разочарованно фыркает и в ту же секунду шлепается головой на кафель. Как говорится, нас бросала молодость... ну и так далее. Судя по всему, активатор нашел у нее в организме кнопку омоложения и надавил на неё всем весом.

Страшно корчась, Демимур скрипит голыми членами по полу ванной, а потом начинает идти буграми и орать. Корчи усиливаются, и Демимур вдруг лопается вдоль хребта, как сарделька во время варки. Из неё появляется полноразмерный локоть, он толкается движениями «вас здесь не стояло» и лезет наружу. Кажется, весь мир в эту секунду омерзительно хрустит.

Сознание Демимур гаснет.

Сознание включается вновь. Но теперь оно не в Демимур, а всунуто в какую другую женщину с приятными гладенькими пальцами. Она поднимается на ноги и заглядывает в зеркало, а там мамочки! Какая красивая! Из зеркала смотрит молодая девушка, вылупившаяся из Демимур, и в ней упруго пульсирует жизнь.

Девушка некоторое время разглядывает свои стати, а затем берётся зашивать Демимур. Навязав ей вдоль спины узелочков, девушка поднимается и хочет скорее жить полной грудью, но тут ее начинает мутить.

Вспоминая инструкцию к Субстанции, она хватает набор, который называется «стабилизатор». Берет длинную игру, втыкает в многострадальный позвоночник Демимур и высасывает из нее пожилой сок, наполняя семь небольших капсул. Затем одну капсулу она вставляет в шприц и делает себе инъекцию. Помутнение мгновенно проходит.

Дальше Субстанция работает так: нужно каждый день колоть себе этот пожилой демимуровый сок, чтобы поддерживать молодецкую удаль. А через семь дней надо вставить себе и товарке встречный катетер, чтобы сознание перетекло обратно в старую добрую Демимур. Молодость работает вахтовым методом неделя через неделю.

Пока что свежая девушка убегает жить, а плохо заштопанная Демимур остаётся неделю лежать на кафеле в ванной. Чтобы она за это время не испортилась, в наборе Субстанции есть пакетики с питательной капельницей, похожей на вакуумную упаковку сосисок.

Девушка немедля бежит на телеканал устраиваться в шоу вместо Демимур. Она представляется продюсеру порнографическим именем Сью. «Ссссьюю!» — говорит она. «Ооооо!» — очень радуется продюсер с характерным для отрасли именем Харви. Имя «Харви» даже звучит уже как совращение малолетних.

Уже к концу недели Сью блистает в фитнес-шоу, а напротив окон их с Демимур апартаментов появляется гигантский плакат с её соблазнительным изображением. С него она манит молодостью.

Проходит неделя. Капсулы с пожилым соком иссякают, а инструкция гласит, что пора переключаться и поиграть теперь недельку за Демимур. Сью вставляет себе и Демимур встречный катетер и смотрит, как две струйки крови — одна от нее, вторая от Демимур, бегут навстречу друг другу.

И добегают. Сью засыпает, просыпается Демимур. Ей очень плохо — она неделю лежала на неудобном полу, а ещё у нее шов крупной вязки во всю спину. Охая и хватаясь за копчик, Демимур встаёт.

Никакого настроения у нее нет вообще. Спина болит, с работы уволили, а ещё надо опять тащиться на подстанцию Субстанции за новой порцией питательной капельницы на следующую неделю. Эх, если бы молодость знала. Все оставшиеся дни Демимур сидит дома, читает газеты и смотрит телевизор в ожидании переключения.

Подходит срок, просыпается Сью. Она критически оглядывает сначала просиженное кресло, а затем лежащее посреди ванной тело Демимур. «Непорядок!» — решает она, и конструирует потайную комнату за стеной ванной. Туда она затаскивает временно недееспособную Демимур — пусть себе полежит в тишине, посасывая питательную капельницу.

Пролетает ещё одна неделя активной молодой жизни и тут начинаются проблемы. У Сью намечается секс в домашней обстановке, а Демимур как раз доела капельницу, хрипит и требует переключения.

Сью мутит прямо на партнёре. Она понимает, что продолжить секс в образе Демимур вряд ли получится, поэтому говорит избраннику подождать минутку, ковыляет в ванную и немножко досасывает из Демимур пожилого сока. Чуть-чуть, одну капсулку, чисто дотянуть до оргазма.

Наутро Демимур приходит в себя в потайной комнате и выходит оттуда, кряхтя и щурясь от яркого света. Вдруг она замечает, что ее указательный палец поражён страшным артритом. Она бежит в ванную и пытается под струей воды смыть артрит с пальца, но он не смывается.

А ещё спина болит сильнее обычного — чувствуется, что досасывали сок! Ах ты, Сью!

Разъяренная Демимур тыкает артритом в телефон, звонит на телефонную станцию Субстанции и жалуется, что Сью ворует её сок и это возмутительно. В трубке напоминают основы субстанцирования: нет никаких «её» и «меня», обе они одно целое, если где-то прибыло, где-то убыло, всего вам доброго, ваш звонок очень важен для нас пип-пип-пип...

Из-за окна апартаментов с рекламного плаката нагло смотрит Сью. Демимур злится, но идёт на подстанцию Субстанции за следующей дозой жидких сосисочек.

Раздосадованная активной социальной жизнью Сью, Демимур решает, что она вообще-то тоже имеет право на счастье и звонит бывшему однокласснику. Она встретила его случайно на пороге больницы в начале фильма и он чисто от неожиданности пригласил её как-нибудь выпить винца. Ну и вот, Демимур созрела на винцо.

Договорившись о встрече, она пошла в ванную и нафуфырилась, но на обратном пути до входной двери заметила лицо Сью на рекламном плакате за окном. И решила, что недостаточно нафуфырилась и надо ещё немного дофуфыриться. Демимур дофуфыривается, но опять Сью на плакате молча говорит ей, что этого недостаточно. И она дофуфыривается ещё сильнее! А там опять Сью!

И Демимур в результате перефуфырилась так, что вообще никуда не пошла. Сидит на кровати вся в помаде, размазанной по тональнику, и грустит. Очень, очень понятная ситуацию.

Чтобы прервать грусть, Демимур идёт к холодильнику. Это тоже очень, очень понятная ситуация. Там, в холодильнике, она аккуратно огибает целую запечённую курочку и берёт кусочек пирога. Или это овощной киш... Я точно не знаю, не разгадал режиссёрский замысел. Демимур решительно захлопывает холодильник за пирогом.

Неделя сменяется, показывают Сью. Сью крутится на съемочной площадке, её попа упруго растягивает фитнес-трико и вдруг — пык! — прямо на попе вскакивает какой-то пузырь и тут же исчезает. Сью вскрикивает и перестаёт танцевать. Съемка останавливается. Все спрашивают: «Что, Сью? Что? Что-то случилось?». Кто-то из съемочной группы говорит, что видел на второй камере что-то странное. Сью волнуется за свою вторую камеру. Включают запись, все подходят поближе и разглядывают сьюину попу. Сью убегает в гримёрку, чтобы тоже разглядывать свою попу, но в одиночестве. Она нащупывает на попе уплотнение и... начинает... как шарик под ковриком... пальцами... проталкивать его... к пупку... проталкивает... и тянет... тянет... а там... куриная ножка. Запеченная.

Сью в ужасе просыпается в потайной комнате. С пупком — это был страшный сон, но рядом лежит Демимур, и у неё все пальцы, включая артритный, в курином жире. Сью выходит из ванной и — ну да, Демимур съела не только пирог или киш, но и всю курочку, сидя перед телевизором. И вафли. И картошку жареную. И попкорн. Очень, очень понятная ситуация.

Сью звонит на телефонную станцию Субстанции и кричит, что ворк-лайф бэланс с Демимур не работает. Она всё время кушает! Там напоминают, что нет никаких «их», а есть одно целое. Полное. Полноватое.

Но если дома у Сью проблемы с курочкой и артритом, то на работе всё прекрасно — её выбрали в ведущие новогоднего шоу. И ещё съемки, и ещё обложка Вог! Быть звездой сложно, это отнимает много времени и сил, поэтому Сью то и дело злоупотребляет пожилым соком Демимур. То лишнюю капсулку нацедит, то две. Ну что ей, правда, жалко, что ли?!

Сью просто не знает, что такое артрит. А вот Демимур теперь знает — проснувшись после очередного переключения, она с неудовольствием находит, что у нее теперь костяная нога, пигментные пятна, молодое цветущее бельмо и растрепанные седые патлы.

Демимур звонит на телефонную станцию Субстанции и кричит, что это, в конце концов, возмутительно. Из трубки невозмутимо спрашивают, хочет ли она прекратить эксперимент и остаться вот так, как сейчас. Патлы, бельмо и артрит возврату не подлежат, но мало ли что ждёт её впереди? «Смысле?» — Демимур делает вид, будто не поняла вопроса, хотя на самом деле поняла. Она одновременно хочет прекратить и не хочет.

Демимур не прекращает. Она смотрит телевизор, а по телевизору показывают Сью, которая щебечет и лоснится в лучах славы. Демимур впадает в невроз и идёт на кухню, чтобы там компульсивно готовить. Она смотрит шоу со Сью и неистово готовит бабушкины деликатесы. Шкворчит и лопается на сковороде кровяная колбаса, хрустит разрываемая куриная тушка, брызжет на седые волосы яичный желток.

Когда Сью в следующий раз просыпается и выходит из ванной, она видит ужасающее. В квартире словно произошел, как говорила моя учительница по русскому языку, взрыв на макаронной фабрике. Всё в холестерине, а ещё окна заклеены газетами, чтобы не видно было плаката со Сью.

Сью решает, что с неё довольно.

Она собирает всю стеклотару в доме, тащит её в потайную комнату и высасывает из Демимур весь пожилой сок, который есть. Аж на три месяца вперёд.

Само собой, запас иссякает ровно накануне новогоднего шоу. Сью идёт в потайную комнату, чтобы нацедить себе ещё чу-чуточку, но сок в капсуле какой-то мутный, выдохшийся, с натуральным осадком.

Проблема. Демимур больше не выделяет сок.

Сью звонит на телефонную станцию Субстанции и спрашивает, как возобновить подачу сока в Демимур, а ей говорят, что очень просто. Надо переключиться.

Сью не хочет, но самочувствие напоминает, что вариантов особо нет. Из последних сил она переключается.

Из потайной комнаты, инопланетно сипя и хрумкая, выходит Демимур. Она похожа на огромную подагру. О том, что это всё еще Демимур, напоминает разве что... нет, ничего не напоминает, будем честны. Волос почти нет, из свисающего — только грудь, руки крючком, спина колесом, колени ни к чёрту, пигментные пятна перемежаются трупными.

Ходячая подагра добирается до телефона, звонит на телефонную станцию Субстанции и скрипя почернелыми зубами говорит, что готова прекратить. «Окей, — говорят там, — мы приготовили для вас финальный набор». Демимур одевается для выхода на подстанцию Субстанции: рейтузы и туфли, пальто, головной платок, поверх него ещё платок, поверх него шаль — и становится классической старушенцией. Серьёзно, я теперь во всех старушках буду подозревать Демимур.

Как будто одежда придаёт ей прыти, Демимур стремительно ковыляет на подстанцию Субстанции, хватает набор для прекращения молодости и возвращается домой. Вытаскивает возмутительно красивую Сью из потайной комнаты в центр гостиной и начинает вводить ей шприц с уничтожающим раствором.

Но на середине останавливается.

Ну то есть подагра, конечно, это очень плохо, но хочется ещё немного побыть в лучах славы. Очень, очень понятная ситуация.

Демимур проводит реанимационные мероприятия с помощью криков и ударов шприцом, и тут вдруг Сью просыпается. И они одновременно обе оказываются в сознании и смотрят друг на друга.

А потом Сью смотрит на шприц с уничтожающим раствором.

Она очень злится и начинает бить старушку Демимур коленями в прыжке, как тайский боксер. Сью носится за подагрической Демимур по всей квартире — то пнёт в коридоре, то постучит головой об зеркало в ванной. В конце она бросает старушку через всю гостиную, а потом подходит и начинает бить ей ногой по почке и бьет примерно раз сто.

Демимур умирает в крови, в гостиной и в пальто.

А Сью одевается в прекрасное платье и готовится вести новогодний вечер. Но перед самым эфиром чувствует недомогание — это всё от недостатка пожилого сока. Она бежит в туалет телестудии, и там у нее выпадает зуб. Левая двойка.

Сью в ужасе лезет себе пальцами в рот и вынимает еще один зуб. А потом ещё один. С зубами всегда трудно остановиться, вспомните себя в восемь лет.

Ей приходит отличная идея быстренько сбежать домой и там вколоть себе ещё одну дозу активатора Субстанции, которую наказано ни в коем случае дважды не колоть. Сью бежит по коридорам телестудии, улыбаясь всем встречным одними губами, и сначала ещё немного сомневается в своём решении опять колоть Субстанцию, но тут у неё отваливается ухо. Очень, очень понятная ситуация.

Сомнений больше нет. Надо колоть.

Сью прибегает домой и колет. Секунду она ждёт эффекта, а потом падает на пол и лопается вдоль спины, как Демимур. Ну то есть вроде всё пока идет по плану. Сознание Сью гаснет.

Когда сознание вновь появляется, оно видит лежащую Сью, медленно встает и подходит к зеркалу. Ойойой. Новой Сью не получилось, а получилась какая-то человеко-опухоль. Слизистая наружу, лицо размазано по всей огромной голове, глаза не пойми где, на груди запасная челюсть, на жопе поясничный отдел позвоночника, на спине лицо Демимур, сзади по полу волочётся какая дополнительная плоть.

И всё это косолапое. Демисью.

При всей внешней неоднозначности, существо получилось с неплохой самооценкой, поэтому Демисью натягивает своё новогоднее платье, порвав его в двадцати местах, и по пустынным городским улицах косолапит обратно на студию.

Там всё готово. Сцена, зал, в зале люди в предвкушении, на сцене замер кордебалет, свет снят, все ждут только звезду.

Звезда, которая вот только что родилась, медленно выползает на тёмную сцену и двигается к микрофону. За ней, высовываясь из под полы платья, волочится плоть. Кордебалет начинает о чем-то догадываться. Девушки в перьях косятся на Демисью, наливаясь тихим ужасом.

Демисью доползает до микрофона. В неё ударяет светом главный прожектор. Бдыщ. Происходит немая сцена, в которой сидящий в зале продюсер Харви явно пересматривает некоторые свои управленческие решения.

Утробным голосом Демисью говорит в микрофон, что счастлива быть сегодня здесь. В этот момент из нароста у неё на лице с чвяканьем вылупляется дополнительная грудь и падает на сцену.

Начинается картинная паника. Все бегают, крича от омерзения, толкают друг друга и Демисью, а она кричит, что это всё ещё она и всё такая же, как раньше. Кто-то сносит Демисью голову палкой, но голова вырастает новая, ещё хуже прежней. Всё это, как мы понимаем, метафора. Для усиления метафоры у Демисью отваливается рука и она начинает поливать кордебалет, сцену и зрительный зал кровью.

Всё в крови. Абсолютно всё в крови. Очень, очень понятная ситуация.

Залив всю студию, Демисью выходит на улицу, ковыляет еще некоторое время, пока не спотыкается и не падает на тротуар. Изнурённое мутациями туловище вдребезги расплющивается об асфальт. Из общей биомассы выползает, шевеля ложноножками, лицо Демимур.

Оно ползёт, ползёт и доползает до Аллеи Славы Голливуда — места, где в тротуар вмурованы звёзды с именами актрис. Она заползает на свою звезду славы и там окончательно растворяется.

Второй — это немецкий Пауль. Пауль по образованию филолог, а по призванию — черный копатель или, если сокращенно, шварцкоп. Пауль ездит по местам боевой славы Великой Отечественной войны на оскорбительно чёрном Гелендвагене, копает автоматы, продаёт и наваривается. Пауль должен вызывать у зрителя неприязнь и даже отвращение. Для усиления отвращения Пауль в начале фильма попирает своими немецкими ногами монумент Саур-Могила в Донецкой области и смеет смотреть с него на весь Донбасс взглядом оценщика в ломбарде.

Серёжа и Пауль друзья, поэтому Пауль, видя, как Серёжа расклеился, сажает его в чёрный Гелендваген и везёт на Саур-Могилу шварцкопать ценный антиквариат. По дороге он сулит другу деньги: наварише автоматен, Серьожа, ваффен гроссе лавандос, йа-а!

Друзья заезжают подальше в лес, ставят Гелендваген на пригорке и переодеваются в форму рядовых красноармейцев. А то вдруг менты! А они тогда типа ролевики — как эльфы, только на пилотках звездочки.

Серёжа и Пауль бредут по лесу с металлоискателем и медленно им пищат. За несколько часов они нашли только горсть старых гильз, а на них Гелендваген Серёже не купишь.

Серёжа неожиданно слышит отдаленный гром. Он не понимает, то ли это гроза, то ли эхо прошедшей войны, и пингует Пауля. «Чу, Пауль, я слышу пушек гром!» — но Пауль ничего не слышит. Вместе с отдаленным громом Серёжа чувствует дуновение холодного ветерка, как в фильме «Пункт назначения» перед тем, как кто-нибудь изощрённо погибнет.

Довольно скучный до этого момента, Серёжа вдруг бросает нытьё, подскакивает к полузасыпанному блиндажу и начинает рыхлить его сапёрной лопаткой. Пауль, как опытный шварцкоп, сидит рядом — он знает, что в блиндажах обычно ничего не найти. Наконец, Серёжа докапывается до блиндажа и они с Паулем залезают внутрь.

И тут блиндаж начинает шатать и корёжить.

Сыпется земля, падают бревна наката, бахают разрывы, шипит по-немецки Пауль. «Да вы что там, совсем ...?!» — хочет крикнуть Серёжа, но тут их хватают и вытаскивают из гибнущего блиндажа сильные руки боевых товарищей.

Сережа и Пауль не ожидали оказаться посреди боевых товарищей. Они наблюдают, как товарищи вокруг них активно удерживают боевые позиции, палят, кричат и гибнут, брызжа алой красноармейской кровью.

Вокруг всё такое зловеще оранжевое, как будто Сережа с Паулем попали на Марс, а не в 1941 год под Донецком. Спустя двадцать секунд на них уже орёт политрук, потому что телепортируйся ты хоть куда, обязательно напорешься на политрука. Спустя три минуты Пауль, которого схватили за металлоискатель, уже разминирует минное поле, а Серёжа бежит в атаку. Судя по лицу Серёжи — в паническую.

Атака происходит в таком долгом и стильном слоумоушене, что сразу ясно — Всесоюзный Краснознамённый Слоумоушеностроительный завод работал в три смены на нужды фронта.

Вечером после атаки друзья встречаются в окопах, где Серёжа повышает Пауля до Паши и бинтует ему шею для маскировки акцента. Паша камуфляжно хрипит, мимикрируя под Красную армию.

Дальше начинается парад зарисовок о несгибаемости с элементами героизма. Ползет в ночи разведчик Света, и родные лесные мхи скрывают её от вражеских глаз — это называется светомаскировка. Командиры в землянке держат совет, прижимая карту к столу кружками со спиртом и понимают, что им кранты — это называется разработка тактики. Политрук командует всем умереть героически, и смотрит так пронзительно, и папироска у него между пальцев, и родина в глазах — и ярость политручная вскипает, как волна.

Между делом друзья бродят туда-сюда вдоль линии обороны и заглядывают в жерло каждому блиндажу, пытаясь найти телепортирующий. Но фронтовая доля снова бросает их в разные стороны. Пауля боевые товарищи поят спиртом до того, что он рассказывает всем в блиндаже их ближайшую судьбу — немецкие танки, братская могила и монумент вот такой вышины. Все смеются, какой им попался забавный контуженный.

Серёжу же отправляют с разведчиками на вылазку, смотреть на вражеские танки. Выясняется, что коллега по разведке — Серёжин дед. Серёжа смотрит на деда, а дед такой: «Шо?». Он-то не знает, что он дед.

В результате вылазки становится ясно — немцы пойдут в танковое наступление. Что именно должно наступить бойцам-красноармейцам в результате наступления — точно знают Серёжа и Пауль, и примерно догадываются все остальные. Утренним маршем они перебрасываются на оборонительные позиции, а Серёжа и Пауль посреди марша вдруг отпочковываются от колонны и уходят в лес, увлеченно разговаривая.

В лесу стоит расстрелянный помощником режиссёра немецкий разъезд с парой мёртвых офицеров точно размера Серёжи и Пауля. Пауль предлагает военную хитрость — переодеться в немецких офицеров и смешаться с наступлением. Только теперь Пауль будет настоящим немецким Паулем, а вот Серёже придется мимикрировать под фальшивого какого-нибудь Зергиуса.

Пауль надевает на себя немецкого офицера, но Серёжа вдруг стопорится. Потому что вообще-то у него дед на войне погиб. «Бывает», — дает ему понять Пауль, и уходит в сторону немецкого наступления, чтобы там притворяться чудом спасшимся майором.

Серёжа возвращается к своим и готовится геройски полечь, но тут с вылазки приходит разведчик Света и говорит, что танковое наступление что-то как-то откладывается.

«А шо так?» — говорит Серёжин дед, и Света ведёт их сквозь утренний туман показывать. А там немцы под предводительством майора Пауля дружно перекапывают линию обороны, которую утром оставили красноармейцы. Пауль ищет нужный блиндаж. Серёжин дед чуть было не пристреливает красивого офицерского Пауля из снайперки, но Серёжа мешает ему. Приходится Серёжиному деду стрелять в менее красивого немца. Спустя секунду разведчики убегают, преследуемые минометным огнем, тут-то Серёжин дед и получает осколок в живот. Серёжа дотаскивает его до своих и оперирует с помощью ножа и тряпки. Прооперированный дед внезапно и насовсем покидает повествование.

Все принимаются ждать наступления немцев. Тихонько сидя в окопе рядом со Светой, Серёжа рассеянно перебирает гильзы на дне траншеи. И вдруг находит пару очень старых, полуистлевших гильз. Таких, которые он нашел в лесу во время шварцкопания, но потом выронил в пылу перемещений во времени. Серёжа понимает, что таинственный шкаф, то есть, простите, блиндаж — прямо вот в конце траншеи. Как-то он, блиндаж, переполз с передовой линии обороны в тыл, стервец.

Серёжа ломится вдоль окопа к блиндажу и почти достигает его, но тут в блиндаж попадает бомба. Бам. Серёжа по воздуху преодолевает обратно весь путь, который только что пробежал. Там его встречают Света и контузия.

Начинается немецкая атака. Стрекочут пулеметы, цыцыцыкают танки и черные проклятые мундиры подходят, как в замедленном кино. Кино, впрочем, правда замедленное — Слоумошеностроительный завод снова выдал три нормы нагора.

Света палит из пулемета. Бойцы тащат ящики с минами. Серёжа целится из снайперской винтовки в танк. Серёжу всегда очень легко распознать в кадре по тому, что за весь фильм он ни разу не надел каску.

Положение отчаянное. Из всей линии обороны в живых остаются только Серёжа и Света. Они бегут через лес, а по ним стреляют все немцы. Вообще все немцы.

Наконец, поняв, что из автоматов по русским бойцам не попасть, прилетает мина и ранит и так уже раненную Свету в ногу, а Серёжу в бок. Серёжа зажимает бок и тащит Свету дальше через лес до следующего окопа. Немцы неумолимо подходят цепью.

Света из последних сил берет автомат и посылает Серёжу за патронами. Немцы подходят. Серёжа и его бок медленно бредут за патронами. Немцы подходят. Света смотрит в прицел автомата, но не может и умирает. Немцы подходят. Серёжа медленно возвращается к Свете и видит, что она умерла. Немцы подходят. Сережа кладет Свету на дно окопа и некоторое время сидит вместе с ней. Немцы подходят. Серёжа встает и бредёт по окопу, не глядя постреливая через бруствер то в одну сторону, то зачем-то в другую. Немцы подходят. Начинает темнеть.

Изнуренные таким долгим маршем немцы наконец достигают окопов и преследуют Серёжу, но вдруг навстречу ему из тумана выходит Пауль и говорит, чтобы тот бежал в лес. А куда, собственно, ещё бежать, если кругом лес.

Серёжа бежит, а Пауль сзади говорит подоспевшим немцам, что у них молоко убежало, вон там — и показывает в сторону от Серёжи. Немцы на секунду отвлекаются, а Серёже удается вырваться из окопов. Придерживая рукой бок, он бежит по очень оранжевому лесу, и вдруг погоня стихает, а впереди на пригорке красуется Гелендваген, такой родной и оскорбительно запертый.

Серёжа сползает по Гелендвагену и сидит так до утра, заткнув себе пальцем бок и стараясь не умереть. И вдруг менты! А нет, это не менты, это сразу скорая помощь.

Серёжу посреди леса складывают на носилки, задвигают в машину, а над ним склоняется врачи и немец, смутно похожий на Пауля. Немец говорит, что его немецкий дед дал ему карту, время и координаты Серёжи, чтобы тот через много лет вызвал скорую помощь в Донбасский лес. А он, как порядочный немец, всё так и сделал, минута в минуту.

Серёжа благодарно плачет и расслабляется, насколько это вообще возможно в подпрыгивающей на лесных кочках скорой помощи. Сдерживавшийся весь фильм закадровый голос наконец срывается и задвигает зрителям патриотическую речь.

Кричала белая сова,
Стонали струны на гитаре.
Звучали тучно голоса,
Луна каталась на бульваре».

Досрочно выиграв чемпионат по неуместному использованию слов, Михаил продолжает.

«Нельзя исправить, что нельзя.
Твоя любовь была кручёной.
Со мной по жизни колеся,
От нравственной и до лобковой».

Пройдусь с тобой по Нравственной, сверну-ка на Кручёную, и на Лобковой улице я постою в тени.

«Искал того, чего здесь нет,
Я не сдавался и спивался.
Нашёл любви прямой ответ,
Не умирал и не рождался.

Божусь потливо «донельзя́».
Грехи в постель стыдясь ложатся.
Намедни полная луна
Бросала мне горстями счастье».

Всего в стихотворении девятнадцать строф и в каждой ужас и восторг. Подумав, что это, должно быть, венец его творчества, я немножко еще погуглил.

Нет, это не венец.

У него как минимум двухтомник стихов продается. Я глянул буквально одним глазком.

Раз

«Шагала суть по каждой клетке,
Искала данности пример.
Огрызки дня и воск на свечке
Горели точно под размер».

Два

«Когда далече — быстро лечит.
Слова кликуш мне не нужны.
Печаль на сердце — ищет встречи,
Глаза — не рядом без души».

Три

«Я отрицаю отрицанье,
Пишу заблудших дней скрижаль.
Я долго ждал и, не желая,
Хотел того, что отрицал.

На ожиданиях, бесспорно,
Сомненьям верю наперёд.
Ко мне в сознанье лезут ночью
Пять самых правоверных строк».

И дальше ещё целый том такой хуйни.

То есть в песнях — это ещё сильно адаптированные варианты. Хорошо, что в какого-нибудь Диму Билана не засунешь пятнадцать куплетов и восемь припевов, а то были бы у нас клипы по сорок минут. Смертельный мюзикл, кровавый водевиль.

***

Теперь, подышав, немного звериной серьёзности. В связи с этими Гуцериевскими чтениями меня кто-то спросил в комментах с некоторой подъёбкой: «А Вы считаете, что можно объективно оценить стихи (не по принципу "нравится - не нравится", "зацепило - не зацепило")? Какими же, по-вашему, должны быть объективно хорошие стихи?»

Я не большой спец, но. Полностью объективно оценить стихи, конечно, нельзя, но в значительной степени можно, причем и с технической, и с художественной стороны.

Например, можно оценить форму и структуру стиха — соблюдаются ли ритм и метр, точна ли рифма, есть ли фонетическая гармония, нет ли искажающих смысл инверсий. Можно оценить языковые средства: стилистическую грамотность, богатство словарного запаса, уместность тропов, метафор, эпитетов и аллегорий.

С художественной стороны можно оценить глубину раскрытия темы, логическую связность, целостность композиции. Создание запоминающихся образов и единство образной системы внутри стиха. Наличие подтекста и многослойность смыслов.

Можно оценить узнаваемость авторского стиля, использование классических поэтических приемов, соответствие формы стиха содержанию. Насколько актуальную и современную лексику автор использует.

То есть, ещё раз — да, стихи можно объективно оценить в значительной мере.

Я не могу в полной мере оценить стихотворение по всем этим признакам — мне образования не хватает. Ну и окончательную оценку всё равно может дать только читатель. А читатели разные и оценки разные.

Используя субъективную оценку и отчасти объективные критерии, лично я считаю, что стихи Гуцериева — полное, беспросветное говно. Это не премия «Поэт года» и не «Песня года», это лютая дрянь, продвигаться которая может только за деньги и только в условиях снижения уровня художественного восприятия, который сами такие стихи и понижают.

По бескрайнему космосу летит небольшой поисковый корабль и натыкается на остатки декораций к предыдущему фильму про Чужих. Среди них в пустоте плавает огромный кусок космического копролита.

Корабль всасывает копролит в себя и возвращается на базу. Там у копролита при торжественном собрании всех ученых срезают крышечку, а внутри спит Чужой. Его увозят на опыты, потому что люди очень любят перед смертью ставить опыты.

Пролог окончен.

Показывают далёкую шахтерскую планету и шахтёрский посёлок на ней. Как раз сейчас там из динамиков голос корпорации желает доброго утра всем грязным, усталым и полуголодным шахтерам утренней смены.

Молодая шахтёрка Рэйн просыпается и идёт в местный ЖЭК за справкой об окончании контракта, чтобы улететь из шахтёрского посёлка в большую жизнь.

Вместе с Рэйн идёт молодой афроамериканец Энди. Сначала мы думаем, что Энди — это брат Рэйн, но потом его бьет местная шпана и у Энди из уха начинает течь манная каша. Так мы понимаем, что Энди — синтетик, робот корпорации, просто старый и одомашненный. У него внутри микросхемы и манная каша, а снаружи устаревшие шуточки и вечно виноватое выражение лица.

В ЖЭКе Рэйн говорят, что её контракт вот прямо сейчас продлили еще на пять лет, спасибо за обращение, можете возвращаться на прииск. Всего доброго.

Рэйн с Энди приходят к таким же молодым друзьям-шахтерам и те рассказывают, что решили улететь из шахтерского поселка в райцентр, но есть проблема, но есть решение. Проблема в том, что до райцентра лететь девять лет. Решение в том, что они засекли на орбите шахтерской планеты ничейный корабль, в котором могут быть капсулы анабиоза.

Чтобы не потратить лучшие годы жизни в пути, нужно выкрасть с ничейного корабля капсулы, лечь в них и проспать всю дорогу. Но нужен Энди. Потому что ничейный корабль раньше принадлежал корпорации, а Энди тоже принадлежал корпорации и он может открывать на корабле двери.

Сказано — сделано. Дети-шпионы, то есть, в смысле, дети-шахтеры берут грузовой шаттл и взлетают на орбиту. А там, оказывается, висит не корабль, а целая космическая станция, по форме похожая на жирное веретено или на худенький волчок с удлиненным нижним кончиком.

Ну, в целом, космическая станция — это тоже не кисло, какая разница, откуда брать криокапсулы. Правда, есть нюанс — станция дрейфует и снижается, а вокруг планеты есть астероидные кольца и где-то через тридцать часов станция возьмет и сошлифуется об эти кольца без остатка.

«Пф! — говорят космические дети, — что нам тридцать часов! Нам тут войти и выйти. Приключение на двадцать минут».

Всего космических детей не так много. Это главарь и рослый красавчик с оттопыренными ушками Тайлер. Кудряво-длинноволосая латиноамериканка Кей. Токсичный негативщик Бьорн. Бритоголовая азиатка-пилот Наварро. Ну и наши Рэйн и Энди.

Тайлер, Бьорн и Энди вползают на космическую станцию. Энди суёт свой корпоративный пальчик в сканеры и перед ними открываются все двери.

На станции тишина и темнота, только время от времени перезапускается генератор гравитации. То есть все летающие в невесомости предметы периодически падают на пол.

Пока мальчики находят капсулы и отправляют их на шаттл, девочки сплетничают, а Кей тошнит в космическом туалете. Она немножко беременна. Как известно, если в первом акте фильма про Чужих на стене висит беременная девушка, в последнем она обязательно выстрелит.

Криокапсулы есть, но они недозаряжены и нужно найти на станции ещё криотопливо. Пока мальчики ходят в поисках криотоплива, местный аудиогид включается и рассказывает им, а заодно и нам, что они попали на станцию с подозрительным названием «Возрождение», которая разделена на две части: «Ромул» и «Рем».

Герои набредают на лабораторию с прожженной дырой в полу и половинкой неподвижного синтетика на краю этой дыры. Вокруг всё в манной каше, а дыра уходит на несколько этажей вниз.

«Наверное, что-то случилось!» — думают герои вслух и идут дальше в помещение с криотопливом. Там они дергают за баллон с топливом и вокруг всё загорается красным, а прозрачная дверь в помещение закрывается у них за спиной. Энди тыкает пальцем в считыватель, но дверь не открывается. Доступа не хватает.

Помещение начинает нагреваться, потому что баллоны криотоплива вытащены. Герои пытаются выбраться и не видят, что вдоль задней стены помещения расположен гербарий с лицехватами. Это такие инопланетные зверьки, похожие на аппараты ИВЛ, если бы ИВЛ стремительно передвигался сам, мерзко вопил, прыгал, склизко хрустел и хлестал пациента трахеостомической трубкой по лицу. Гербарий лицехватов греется и оживает.

Пока мальчики потеют, кричат и нажимают лицами на стеклянную дверь, Рэйн и пилотесса Наварро идут им на помощь. Они решают вынуть у мертвого синтетика жесткий диск и вставить его Энди. Вдруг там уровень доступа выше и дверь откроется.

Через щелочку в стеклянной двери они передают жесткий диск Энди, тот перезагружается и открывает дверь. При этом выражение лица у него меняется на сильно менее виноватое, чем в начале фильма.

Герои бегут. За ними, прыгая по стенам и визжа, несется стая лицехватов и тянет к ним все свои оконечности. Когда они уже почти убежали, последний лицехват, словно сперматозоид-победитель, в прыжке достигает пилотессы Наварро и удобно обхватывает её лысую голову.

Остальные бросаются на помощь и начинают тянуть. Рэйн за Бьорна, Бьорн за Тайлера, Тайлер за Наварро — тянут-потянут, вытянуть лицехвата не могут.

На глазах повзрослевший Энди не тянет, а наблюдает за зрелищем со стороны. От нового жесткого диска Энди так здорово накатило обновлениями, что он прямо преисполнился и отринул суету.

Пока Наварро лежит и — брлбрлбрлд — пульсирует лицехватом, Энди подключает питание половине местного синтетика. Тот просыпается и начинает рассказывать сюжет: ну да, подняли Чужого из космоса, думали, он сдох, а он не сдох, поэтому сдохли все остальные, а вы теперь бегите, бегите, глупцы!

«Так, подожди...» — слабо реагируют герои на грозные предупреждения, что внутри пилота Наварро сейчас зарождается большая проблема. «А давайте вот чего — мы лицехвату заморозим хвост!».

Они замораживают лицехвату хвост и отрывают его от азиатки. Азиатка с омерзением кричит. Её уводят на шаттл под многозначительные взгляды бывалой половины синтетика. Или половины бывалого синтетика, как вам больше нравится. Свежеумудренный Энди пытается их остановить, но его безо всякого уважения бьют электрошокером.

Когда Бьорн и Наварро вваливаются на шаттл и закрывают за собой шлюз, на корабле просыпается Кей — её пока положили поспать, потому что тошнящие девицы не очень помогают в покорении космоса.

Просыпается Кей оттого, что ей на руки падает Наварро, у которой из груди рвется крик и ещё Чужой. У Кей из груди тоже рвется крик. Некоторое время все трое кричат, потом в последней конвульсии Наварро нажимает пяткой на ручку газа.

Шаттл резко даёт влево, сшибает у станции какой-то клапан, что-то взрывается, шаттл делает вираж и влетает точнехонько в станционный ангар. За ним закрываются гермоворота.

От взрыва станция слегка кренится и время, когда она начнет шлифоваться об астероидное кольцо, сокращается до пятидесяти минут.

Энди, Тайлер и Рэйн наблюдают за всем этим в иллюминатор изнутри станции. Там же, за иллюминатором, видны астероидные кольца. Они крутятся и ждут — не каждый день удается сошлифовать космическую станцию, если вы просто группа обычных камней за задворках вселенной.

Энди, Тайлер и Рэйн пробираются по станции к ангару с шаттлом. В шаттле приходит в себя Кей.

Кей крадется по коридору шаттла, к ней присоединяется Бьорн и вдвоем они видят на стене коридора гнездо. В нём вылупившаяся из Наварро личинка Чужого ждёт превращения в прекрасную бабочку с зубами.

Бьорн втыкает в гнездо электрошокер и кричит. Электрошокер делает всё, что может. Но этого мало. Бьорна бьют из гнезда хвостом в глаз, а потом закапывают серной кислотой до смерти.

Кей кричит и убегает, у нее за спиной вылупляется крупный красивый Чужой.

Герои встречаются по разные стороны двери ангара. С одной стороны двери Тайлер и Рэйн умоляют Энди открыть дверь Кей. С другой стороны бьётся Кей, а у нее за спиной вырастает большая баклажаноголовая тень.

Энди непреклонен и не открывает. Чужой хватает Кей и утаскивает её в питательную даль.

Оставшиеся во временных живых Рэйн, Тайлер и Энди приходят в лабораторию и там Энди продолжает рассказывать сюжет. Видимо, это у синтетиков в крови, в смысле, в манной каше.

Корпорация, говорит Энди, хочет, чтобы всем было лучше — чего же еще может желать корпорация. А во всех колониях корпорации климат не очень, и все жители вечно ходят простуженные и в соплях, плохо работают, часто умирают и настроение у них отвратительное.

Поэтому корпорация решила взять Чужого, хорошенько его отжать и выдавить лекарство. После неё человеку всё будет нипочем, потому что он сможет управлять собственным метаболизмом и всегда будет бодр, свеж и готов к утренней смене.

Пока Энди рассказывает, камера смотрит на один из лабораторных экранов. На нём лабораторную крысу со впрыснутым Чужим раздавливает в лепёшку лабораторный пресс. Некоторое время лепёшка лежит, а потом — хряп, хруп, чвяк! — собирается обратно в лабораторную крысу.

Ведомый корпоративной этикой, Энди теперь должен взять шприцы с целебной чужидкостью и отвезти в колонию. А потом можно спокойно отпустить Рэйн и Тайлера в райцентр.

Но надо как-то добраться до шаттла, а по коридорам станции бродит Чужой. Энди раздает Тайлеру и Рэйн автоматы, но говорит, что стрелять нельзя, можно только угрожать. Они на нижнем уровне станции, а простреленный Чужой начинает кровоточить серной кислотой и прожигать в станции дыры.

И они уходят из лаборатории, не заметив клетки, в которой жила та самая лабораторная крыса. Крысу распипирило так, что она похожа на пять килограммов китайского черного гриба.

Герои заходят в коридор, ведущий в нужную сторону, и находят там гигантский чужовник. По склизким стенам расклеен экипаж станции в неестественных позах, всё это висит... неприятно. Нужно идти в другую сторону, но тут Тайлер слышит из чужовника сиплое «Кхе-е-е-е...» и сразу понимает, что это сипит Кей. Она жива.

Они бросаются в чужовник, находят Кей и отрывают её от стены. Хотят было сразу вонзить ей шприц с вакциной Чужого, но решают всё же дотащить ее до криокапсулы так, наживую. Начинают тащить к лифту, и тут отовсюду Чужие. Один Чужой протыкает Тайлера сначала хвостом в грудь, а потом вставной челюстью в голову.

Второй Чужой нависает над Энди, а тот падает, зависает и дёргается на полу, требуя перезагрузки. Чужой некоторое время смотрит на Энди, но не ест его. Мы делаем вывод, что Чужой не любит манную кашу.

Рэйн затаскивает пришедшую в себя от ужаса Кей в большой грузовой лифт и они едут вверх. Но на середине пути Рэйн начинает скучать по Энди.

Рэйн инструктирует Кей: возьми шприцы с чужидкостью, едь на корабль, ляг в криокапсулу и жди. Половинчатый синтетик, когда увидит, что шприцы на корабле, разблокирует взлёт и корабль на автопилоте улетит в колонию.

Рэйн останавливает лифт, вылезает в шахту и отправляет Кей вверх, а сама лезет обратно вниз. А Кей не слушается с самого начала. Она держится за живот, чувствует, что с ребенком что-то не так, и колет себя шприцом в шею. Чтобы стало полегче.

Рэйн спускается обратно вниз. И пока все Чужие разошлись обратно по норам, перезагружает Энди и вытаскивает у него лишний жесткий диск. Энди становится прежним родным валенком, но только все-таки с обновленной прошивкой.

Тут со всех сторон опять сбегаются Чужие — они удивлены и обрадованы тем, что улизнувшая было еда вернулась. Еще и сама. Чужие загоняют Рэйн и Энди в тупик и подступают, раззявив все свои пасти, когти и хвосты.

А надо напомнить, что всё это время Рэйн таскалась по станции с автоматом. Но стрелять по-прежнему нельзя, хоть и очень хочется. Тут Рэйн придумывает трюк. Она тянется к оказавшемуся под рукой рубильнику и вырубает на станции гравитацию.

И начинает палить по Чужим без промаха. Дело в том, что автомат оборудован системой автоматического прицеливания — он буквально хватает стрелка прикладом за плечо и начинает дергать туда-сюда. Очень кстати, когда ты обычный ребенок-шахтер, впервые в космосе, а тут космическая станция, кольца астероидов, мертвые друзья и стая инопланетян с зубами.

Рэйн палит по Чужим, попадая каждому прямо в лоб. А те исторгают из себя серную кислоту, которая благодаря отключенной гравитации не прожигает станцию насквозь, а повисает в воздухе едкими желтыми соплями.

Наконец все Чужие перебиты и Рэйн с Энди очень осторожно летят между смертоносными соплями обратно к лифту. Они влетают в шахту, отталкиваются и летят наверх.

Тут случается сразу всё.

Из-за угла выскакивает резервный Чужой. Гравитация самопроизвольно включается, и желтые сопли начинают прожигать станцию. Лифт начинает падать вниз. Рэйн не успевает схватиться за шахту и тоже падает вниз.

Но ее на середине полёта ловит Чужой. Видимо, он хочет лично ее убить и съесть, а не соскребать с пола. Чужой держит Рэйн на весу и приближает к ней голодный рот. Мимо них впритирку пролетает лифт, который временно удерживал Энди. Энди вообще довольно сильный — наверняка из-за манной каши.

Когда Чужой уже почти готов впиться в Рэйн, вслед за лифтом сверху прилетает сам Энди с автоматом и, излучая вайбы Терминатора, припечатывает визжащего зверя ко дну шахты и пристреливает, как бешеную собаку.

Космическая станция как раз начала шлифоваться об кольцо астероидов, когда Рэйн и Энди вбежали на шаттл и дали по газам. Они подобрали безвольно лежащую в углу Кей, положили ее в криокапсулу и совсем было расслабились, взяв курс на райцентр.

Но тут криокапсула Кей сказала, что у нее внутри что-то не так. А то мы не знали.

Рэйн открывает капсулу, а там Кей орёт и начинает немедля рожать гигантское яйцо, как птичка киви. Рэйн некоторое время прям ничего с этим не делает, потому что ну уж очень страшно, можем её понять.

Потом она хватает яйцо и бежит с ним куда-то, а Кей остается лежать в крови и в послеродовой депрессии. Но яйцо начинает жечься кислотой и Рэйн роняет его. Яйцо раскрывается, одновременно прожигая палубу, а внутри у него ребенок. Имя ему никто не давал — не до того было, но давайте назовем его, например, Эдуард. Яйцо с Эдуардом падает в грузовой трюм. Шаттл грузовой, поэтому у него есть летательная часть, а снизу грузовой контейнер-трюм. Вот там на куче руды и лежит яйцо.

Рэйн лезет в трюм, чтобы заморозить яйцо из криоружья, но когда спускается, видит, что киндер-сюрприз уже раскрылся и половинка его лежит, шкворча кислотой, а от нее куда-то в темноту тянутся недетские следы недетского размера.

И тут Рэйн слышит крики сверху. Прибегает в криокапсульную, а там безвольную лежащую Кей как раз доедает Эдуард, который уже трёхметрового роста. Чужие дети так быстро растут! Эдуарда при этом даже немного жаль, потому что он выглядит как кошмар ортопеда: сколиоз, кифоз, остеохондроз, вывихи всех суставов и болезнь Бехтерева. И хвост. И сверху выразительное лицо.

Рэйн пытается заморозить человеко-чужого из криоружья, но Эдуард ударом перебивает ей баллон с криотопливом. Всё вокруг начинает индеветь. Рэйн тоже индевеет и едва успевает сбежать в кабину, чтобы надеть скафандр. По дороге в кабину она видит еле живого Энди, которому тоже досталось от Эдуарда.

А потом Рэйн решается на финальный трюк. Она спускается в трюм, пристегивает себя тросом к кораблю, отсоединяет все крепления грузового контейнера, кроме одного, и ждёт. Когда Эдуард приходит по её душу, она пинает лежащую рядом половинку яйца, расплёскивая серную кислоту.

Кислота проедает дно грузового контейнера, Рэйн с Эдуардом высасываются в открытый космос и висят на тросе. Эдуард облизывает Рэйн шлем скафандра и стучится в него своим зубастым языком. Но тут последнее крепление грузового контейнера отключается и он падает на астероидное кольцо, увлекая за собой Эдуарда. А Рэйн на тросе удачно проскальзывает обратно в дырочку от серной кислоты и остается висеть.

Она залезает обратно в корабль, складывает раненого Энди в криокапсулу, в соседнюю капсулу залезает сама и ложится, наконец, спать. Впереди её ждёт большая жизнь.