Tertiusfilius

Окончив цикл о викингах, думаю, о чем писать. Собрал, как мог, высказанные предпочтения читателей. Дорогие подписчики и постоянные читатели, выскажитесь, о чем вы хотите следующий цикл.

Начало Ч.2

Все устроилось неплохо и как-то буднично. Даже Женькина мама отнеслась спокойно к тому, что их дачу займут на неопределенный срок. Что на нее подействовало сильнее, авторитет спецслужбы, намек на возмещение, или импозантный полковник, осталось неизвестным. Она даже приняла спокойно, что Женька будет некоторое время помогать чекистам. Лишь взяла клятвенное обещание с полковника, что ребят будут за километр держать от опасности.

Кирилл и Женька подписали кучу бумаг с запугиваниями по поводу нарушений гостайны и многочисленными ограничениями и обязанностями. А вот вознаграждение не впечатлило даже нетребовательного Кирилла.

-Двадцать косарей за месяц работы? А чего так мало? – разочарованно сказал Женька.

-А вы на сколько рассчитывали? – взглянул на него с любопытством полковник.

Ну..тысяч сто, - протянул Женька. Оба чекиста посмотрели друг на друга и расхохотались.

-Случай не тот, и фонды не те, - сказал Лебедев, – Если бы не одна деталь, мы бы вообще не приехали.

-Какая? – тут же вскинулся Женька.

- ДСП - сказал полковник.

-Что? - спросил Женька - причем здесь доски?

-Информация для служебного пользования.

***

Группа полковника была всего из двух человек. Он сам, да лейтенант, приданный полковнику из местных. Так, во всяком случае, заключили ребята, уловив в речи Коняхина обороты, очень уж напоминающие земляка, выходца откуда-нибудь из предместья «Трудовое». Должен был приехать еще научный эксперт, но запаздывал.

Никаких аномалий дом не показывал. Оба чекиста вели наблюдение посменно. Видимо, отыгрываясь за Женькин шантаж, они немилосердно гоняли парней по хозяйству – в магазин, сварить ужин, натаскать воды, и тому подобное. В разговоры чекисты вступали неохотно, но ребят это не смущало.

-Савелий Ильич, - уже по-свойски начинал Кирилл, - расскажите про секретную науку.

-Нет такой науки, - с чуть заметным раздражением отвечал Лебедев, – наука развивается открыто, по-другому она не работает. Технологию можно скрыть, на некоторое время, да и то. Пример, в тридцать девятом году Эйнштейн вычислил, что немцы работают над атомной бомбой по данным из открытых источников, хотя разведчиком не был. Просто хорошо был осведомлен.

-Понятно, - сказал Кирилл. – А инопланетяне на Землю высаживались?

-Что ты всякую ерунду спрашиваешь? – перебил Женька. – Савелий Ильич, а Сталин сам умер, или его убили, и кто убил Кеннеди?

Полковник потерял терпение:

-Сотрудники Тихонов и Синицын, почему в помещении грязно, немедленно приступить к уборке!

***

Наконец прибыл научный эксперт. Бородатый мужчина лет сорока с внушительным животом, он, в своей джинсовой жилетке напоминал скорее водителя маршрутки, чем ученого.

Прибыл он со здоровенным чемоданом, и сразу начал расставлять непонятные приборы в мансарде. На стол он водрузил ноутбук, к которому присоединил кучу проводов.

Представился эксперт Федоровым Семеном Ивановичем, был сперва молчалив, при работе громко сопел и курил крайне вонючие сигареты, причем и в помещении, игнорируя протесты Женьки, или, точнее, забывая о них через пять минут.

Ничего особенного он не выявил. Правда, о результатах он сообщал только Лебедеву, но это читалось по тому, что приникал к приборам физик с все большей скукой.

***

Кирилл не мог упустить возможности расспросить «секретного физика». Он ходил за ним по пятам, стоял над душой, когда Федоров возился с приборами, заглядывал через плечо на экран ноутбука и задавал кучу вопросов.

«Семен Иванович, что вы думаете о черных дырах? Об инопланетянах? О телепортации? » - и тому подобное. Физика эти вопросы не раздражали, наоборот он отвечал охотно и обстоятельно. Возможно, что ему было скучно, и Кирилл со своим огромным интересом ко всему на свете развлекал физика.

Как-то они вчетвером сидели в мансарде. Полковник наблюдал за домом, физик смотрел в ноутбук, а Женька с Кириллом сидели на кровати и скучали.

-Семен Иванович, что вы думаете о параллельных мирах, насколько это фантастическая идея? - спросил Кирилл.

-Да не особенно фантастическая, - сказал Федоров, оторвавшись от экрана. – Вполне признанная наукой гипотеза. Многие ученые даже считают, что существование других Вселенных необходимо, чтобы объяснить космологические трудности. Вот только никто эту гипотезу еще ни подтвердил, ни опроверг. А уж о проникновении в другие миры, здесь даже подходы еще не намечаются.

-В физическом смысле, да. Но можно предположить, что с параллельными мирами можно контактировать ментально, - полковник, оказывается, следил за разговором. – Да ладно, Семен, не смотри так, я же просто фантазирую.

-Пока что самым вероятным способом кажется вращающаяся черная дыра, - и физик начал долгую лекцию о сингулярности, горизонте событий и прочих вещах, на фоне которых писатели с их буйной фантазией смотрелись детьми, рассказывающими страшилки о Черной Руке.

Женьке наскучили разговоры о физике и он вышел покурить на балкон мансарды. Женька пускал дым и лениво прислушивался к разговору лейтенанта внизу то ли с женой, то ли с подругой. Гости часто забывали, что с балкона мансарды отлично слышно, что говорят внизу.

-Да, Наташ, на задании. Не могу сказать, на даче одной. Да не пьянствуем. Да какие тут бабы, четыре мужика, кроме меня. И то, не в моем вкусе, гы. Кстати, помнишь Андрюху-ботана? Из Москвы недавно приехал. Ага, давай, - лейтенант зашел в дом.

«Вот заведу постоянную девушку, тоже придется отчитываться перед ней, где был, как, да что. Да ну нафиг. А Оля-то Кирилла крепко захомутала, чуть что, звонит ей. Первая, наверно, у него» - Женька докурил и растер окурок в пепельнице.

***

Прошло еще несколько дней. Сперва Федоров не отрывался от приборов, но результатов, видимо, никаких не было.

-Ничего. Как и следовало ожидать. Надо идти туда, разбираться на месте – сказал физик.

-Ну а как же аномалия, о которой написали молодые люди? – сказал полковник.

Да не может быть никакой аномалии! – раздраженно ответил физик. – Молодые люди, видимо, излишне впечатлительны. Или насмотрелись фантастики. Зря мы здесь штаны протираем. Надо идти, и разобраться на месте.

-Подождем, еще понаблюдаем. Помнишь, Семен, как у Стругацких – «Главное, чего нам не простят, если мы недооценим опасность. Если в воздухе запахло серой, мы обязаны предположить, что это черт с рогами».

-Ну, давай, понаблюдаем. Только не затягивай, сам знаешь, - и физик многозначительно посмотрел на полковника.

Затягивать не пришлось.

***

Вечером полковник, физик и ребята сидели и пили чай на кухне. Коняхин был в мансарде и отбывал свою очередь наблюдения.

Все случилось, как и в первый раз, только гул стал гуще, а в появившемся позже шелесте добавились новые звуки, похожие на неразборчивый шепот. Вся компания уже была в мансарде, когда физик ткнул в окно дрожащим пальцем. За окном, в странных сумерках колыхалась смутная тень. Она напоминала трехлучевую морскую звезду с колыхающимися щупальцами, сотканная из черноты. Кирилл сел на пол, уткнув голову в колени и обхватив голову руками. Остальные смотрели в окно, не в силах признать, что все происходит в реальности. Затем гул прекратился и все мгновенно исчезло.

После происшествия ребята пришли в себя довольно быстро оправились, у них уже был опыт, внешне спокоен был и лейтенант. «Железная психика» - подумал Кирилл, глядя на него. Зато на полковника с физиком было жалко смотреть. Федоров был откровенно напуган. Полковник скрывал эмоции, однако через маску спокойствия проступала растерянность.

Придя в себя, они выгнали лейтенанта с ребятами вниз, на первый этаж, а сами остались в мансарде. Кирилл с лейтенантом молча сидели за столом, а Женька пошел в спальню, якобы, чтобы полежать. Он знал, что в этой комнате есть интересная акустическая особенность – неплохо слышно, о чем говорят в мансарде. Женька стоял в спальне, глядя в потолок и внимательно прислушивался. Наверху полуразборчиво говорили.

«…не может этого быть! Из теории не следует таких эффектов! – А они есть. Ты можешь предположить, что это такое? – … усиление поля, нейрорезонанс… не знаю. Нужна квалифицированная группа. – Сам знаешь… Главный вопрос даже не как, а кто?»»

Голоса понизились и уже ничего нельзя было разобрать. Спустившись вниз, полковник первым делом подошел к Коняхину и сказал:

-Лейтенант, нам нужно усиление. Езжай в город, привези пару ребят с оружием.

Коняхин кивнул и вышел. Полковник подошел к столу, достал из кармана фляжку и налил в самый чистый стакан на два пальца коньяка. Выпил одним махом и жестом предложил Федорову. Тот отказался, но курил свои вонючие сигареты одну за другой.

Лебедев посмотрел на Кирилла и Женьку, сидящих за кухонным столом.

-Вот что, нечего вам тут делать, сейчас приедет лейтенант с людьми, и я отправлю вас с ним в город.

Физик вышел на улицу. Остальные сидели в напряженном молчании, и не сразу сообразили, что ему уже давно пора вернуться.

***

Федорова не было уже час. Женька выразил желание пойти его поискать, но полковник в жесткой форме запретил.

Лебедев как будто бы вел внутренний спор. Несколько раз он порывался что-то сказать и замолкал. Наконец он повернулся к молчавшим Кириллу и Женьке и сказал:

-Слушайте меня очень внимательно. На тот случай, если со мной что-то случится, вы должны кое-что знать.

Это был наш проект. Исследование влияния на психику электромагнитных полей особой частоты и амплитуды. Гипотеза была в том, что генератор такого излучения может воздействовать на людей, изменяя их поведение, например, снижая или повышая агрессию.

Деньги были выделены небольшие, но их хватило на строительство дома по особому проекту и создание генератора. Научная часть лежала на талантливом физике, моем друге. Кроме него, инженер, два лаборанта и маленькая команда обеспечения, включая меня. Результаты работы были разочаровывающими, поведение жителей поселка оставалось в пределах статистической погрешности. Но физик попросил еще время. Мы все жили в основном на снятой даче недалеко отсюда, он же бесконечно отлаживал и включал аппарат. Мы не сразу заметили в его поведении странности. Первой серьезной было требование, чтобы мы построили нелепую конструкцию во дворе, как он выразился, "для защиты". Он начал покрывать стены странными надписями.

В итоге, я решил, что мой друг заболел, что на него, скорее всего, подействовало вредное излучение генератора. Однако врачи не успели. Физик покончил с собой прямо там, в лаборатории... Пришлось временно прикрыть проект. Лабораторию законсервировали, поставили под надзор местной Безопасности. Я попытался сформировать еще одну группу, но это оказалось делом очень трудным. Физик по каким-то причинам скрывал важную техническую информацию, уничтожал документацию. Восстановить ход работ я смог с экспертом только частично. Так как значимых результатов было не достигнуто, финансирование прекратили, а смерть моего друга списали на случайное совпадение. Однако я негласно продолжал работу. И вот, фантастическое везение, именно мне в руки попало ваше письмо. Из него я понял то, что потрясло меня до глубины души. Кто-то включает генератор, действие поля стало другим, более сильным и...странным. И еще кое-что.

У меня хорошая, почти фотографическая память. Я запомнил многие знаки, которые чертил на стенах мой друг. Я считал их измышлением больного разума. Когда я увидел фотографию с надписью на двери, я похолодел. Мы стёрли знаки со стен, не фотографировали, не зарисовывали их и никому не передавали. Кто же тогда написал знаки, один в один повторяющие то, что писал мой несчастный друг?

Если со мной что-то случится, вы должны связаться с одним человеком, и рассказать ему все.

Лебедев достал из кармана бумажник, вынул оттуда визитку и передал ее Женьке. Друзья обменялись потрясенными взглядами.

-Если лейтенант с группой не приедет через час, эвакуируемся.

Однако час ждать не пришлось. Минут через десять в дом зашел лейтенант. Кирилл заметил, что когда послышались шаги в сенях, рука полковника нырнула под полу пиджака. При виде лейтенанта полковник расслабился.

-Коняхин, ты чего один, где группа?

Коняхин подошел к окну, развернулся и ответил с кривой ухмылкой.

-Один. И ты полковник один, правда? Я звонил кое-кому, о твоей этой вылазке в Управлении никто не знает. Федорова по дружбе упросил сюда приехать? Да уж, дружба иногда боком выходит. Не свезло ему с тобой, жаль, умный был человек. Да ты не дергайся, бесполезно. Лучше следить надо за личным оружием. Проверять, когда почистил. Я боек заклинил у тебя. А вот у меня ствол в порядке.

С этими словами лейтенант без суеты вынул пистолет и направил его на полковника.

-Все-таки ты не оперативник, а начальник над ботанами, оно и видно. Сопляки, попробуете рыпнуться, откинетесь мгновенно. Я второй в управлении по интуитивной стрельбе.

-Что тебе надо? – сказал полковник

-Ты же хотел узнать, кто запускает генератор? Вот и увидишь сейчас. Так, ты, студент, пойдешь первым. Ты, встань за ним, положи ему руки на плечи. Полкан, ты замыкающий, если что, первая пуля тебе.

***

Они вышли из калитки и перешли улицу. Кириллу в голову пришла дурацкая мысль, что хорошо, что на дворе ночь и их нелепую летку-енку никто не видит. Они подошли к двери в заборе Дома.

Кирилл, подойди ко мне, только медленно, - сказал лейтенант.

Коняхин протянул левой рукой ключи, держа правой Кирилла на прицеле.

- Открывай.

Кирилл, нервничая, никак не мог попасть ключом в скважину. Наконец, дверь открылась.

-Заходите.

Они прошли во двор. Кирилла охватило чувство дежавю. Эта земля без единой травинки. Он здесь был, точно.

-Теперь открывай дверь.

Они вошли в Дом. Женька и полковник начали осматриваться. Кирилл все вспомнил. Почти все. Интерьер, омерзительные наросты на стенах, непонятный цилиндр в середине. Только тогда Кирилл осматривал все это при свете неяркого фонарика, сейчас же здесь горел яркий свет. На фоне чужеродной обстановки обычные несколько стульев, стоящие здесь, смотрелись странно.

-Что это такое на стенах? - спросил полковник.

-Скоро узнаешь. Ну-ка, сели там, с той стороны херни.

Они втроем сели на пол, избегая опираться на стену.

Лейтенант устроился на стуле напротив них.

-Паша приедет через часок. Подождем, поговорим. Давай-ка полковник, расскажу тебе, как дело было, смотрю, ты в непонятках, а мне все равно заняться нечем.

Короче, дежурили мы тут, в поселке с напарником, Пашей. Присматривали за этим домом. Ничего нам не объяснили, сказали только, смотреть, чтобы никто туда не лазил, а если кто приедет, дверь откроет, чтобы сразу сообщили.

Скукота, сидишь, пыришь, ничего не происходит. Пить нельзя. Мы когда обо всем переговорили, начали обсуждать, что на этой даче такого есть.

Однажды попробовали зайти, но было заперто. Не знаю уж как, я так и не спросил, но Паха сумел узнать, у кого хранятся ключи, и сделать слепки.

В общем зашли мы внутрь. Вообще ничего непонятно. Пусто, посередине эта штука торчит. Я говорю, пошли отсюда. А Паша докопался к штуковине, и раз, пульт нашел. Я ему говорю, не трогай, а он, идиот, точнее, молодец, стал по кнопкам тыкать. Тут загудело, я к выходу ломанулся, и тут…

Лейтенант замолчал, видимо, подбирая слова.

-Не могу толком описать, такое ощущение, будто я это не я, а кто-то другой. Спокойствие полнейшее, проблемы ничего не стоят. Я умнее как будто бы стал, Эйнштейн прямо какой-то. И тут Они заговорили, прямо у меня в голове. Не словами, не могу объяснить. Но, в общем, я понял, что моя унылая жизнь закончилась. Что я, Петя Коняхин, могу стать кем-то другим, невероятно умным и могущественным. Все эти придурки, начальник-уе…к, сослуживцы, которые меня Конем и гопотой называют, просто ничто.

Штука вырубилась, и я снова собой очнулся. Но не совсем. Мы с Пашей даже толком не говорили потом, каждый сам знал, что делать. Стали сюда проситься сами, вдвоем. Включать эту штуку, и делать то, что Они скажут.

-Коняхин, эта штука называется психотронный генератор, она могла навести на вас галлюцинации, - устало сказал полковник. - Брось пистолет, тебе нужна помощь, и товарищу твоему.

-Глюки, говоришь? Неет. – лейтенант махнул свободной рукой вокруг себя. – Ты спрашивал, откуда эта хрень? Я тебе скажу. В один из разов мы сюда привезли химию всякую, смешали и стены обмазали. Когда этот «генератор» включили, шипы сами стали прорастать. И Они стали гораздо яснее с нами разговаривать. Откуда мы знали, что делать, в науках-то оба ни бэ, ни мэ. Это Они подсказали.

-Короче, недавно Они сказали, что еще люди нужны. Тут как раз этот алкаш залез, очень кстати. Только он непригоден оказался, пришлось его того. И тут ты, полковник, и эти студенты, очень вовремя. Ты когда приехал, я сам напросился тебе содействовать. Благо, больше желающих не было. Очень все удачно сложилось. Надо было и ботана затащить, да не повезло, откинулся он, печаль.

-А я, почему я не пригодился, я же был здесь уже? – сказал Кирилл.

-Был? Не может этого быть, мы двери всегда закрывали, - удивленно сказал Коняхин. Потом на его лице появилась понимающая ухмылка. – Врешь, студент, запутать хочешь. Завались, давай, пока не спрашивают.

Снаружи послышались шаги, и дверь распахнулась. Вошел ничем не примечательный человек. Чуть ниже среднего роста, с мышиного цвета волосами. Примечательны были глаза. В них плескалась темная вода безумия, но лейтенант этого как будто бы не замечал.

- Вот и Паша, - сказал Коняхин.

-Эти? - спросил Паша.

-Ну а кто же еще?

-Ладно, давай начнем. Держи их на мушке, а я включу.

Паша подошел к цилиндру и нажал сверху на неприметный выступ. Из поверхности выскочил самая обычная на вид панель с кнопками. Он начал на них нажимать. Раздалось гудение, только намного более сильное, чем они слышали у Женьки на даче.

Звуки, казалось, пронизывали насквозь. Темнота теперь не затуманивала зрение, в ней как будто бы было что-то. Она позволяла видеть не свет, а нечто другое.

А затем появилось это. Кирилл ощутил какое-то присутствие. За ним наблюдали. Без интереса, ненависти или сочувствия. Так могла бы наблюдать за людьми древняя гора, вдруг получившая разум. Личность Кирилла растворялась в этом бесконечном взгляде, и это было приятно. Приятно, и вместе с тем омерзительно.

Кирилл мотнул головой, затем впился зубами в ладонь. Наваждение рассеялось. Он увидел, что Коняхин и Паша стоят, закрыв глаза и покачиваются. Пистолет в руке лейтенанта был опущен вниз. Кирилл подошел к нему и выдернул пистолет из безвольной руки, одновременно саданув лейтенанту локтем в челюсть изо всех сил. Тот мешком опал вниз. Кирилл посмотрел на пистолет в руке. А потом выстрелил в панель с кнопками.

Гудение и все эффекты мгновенно исчезли. Паша очнулся от своего транса и посмотрел на Кирилла. Глаза его прояснились, в них мелькнула дикая ярость, он зарычал и бросился на Кирилла. Кирилл выстрелил ему в лицо. И сразу согнулся пополам, его вывернуло на пол. Пистолет из руки Кирилла упал на пол.

Полковник и Женька стали подниматься на ноги, очумело оглядываясь вокруг. Лебедев пришел в себя быстрее и, видимо, восстановил ход событий в голове. Он мельком взглянул на труп Паши, подобрал пистолет с пола и сунул в карман. Затем он подошел к лежащему без сознания Коняхину и нагнулся над ним. Полковник немилосердно начал бить лейтенанта по щекам. Тот стал приходить в себя

- Так, Коняхин, у меня есть к тебе вопросы, - сказал полковник.

Лежащий Коняхин ухмыльнулся. Полковник не заметил, что рука лейтенанта скользнула в карман.

-А у меня к тебе нет.

Лейтенант молниеносно подскочил и вонзил зажатый в руке нож в бок Лебедева. Тот, застонав, рухнул на лейтенанта. Коняхин, извернувшись, выполз из под тела Лебедева, встал и медленно пошел на Кирилла. В его руке был зажат нож. Женька, в ступоре стоял в нескольких метрах от них.

Лейтенант подошел почти вплотную к Кириллу. Его желтые глаза, не мигая, смотрели в глаза Кирилла. Коняхин стер кровь с разбитых губ и замахнулся.

Грохнул выстрел. Лейтенант рухнул на пол. Полковник, приподнявшись с пола, сжимал в руках пистолет. Увидев, что Коняхин мертв, полковник обессиленно лег. Женька и Кирилл оттащили полковника к генератору и прислонили к корпусу.

Кирилл смотрел на полковника. Тот сидел, прижав руку к ране, и между пальцев у него медленно сочилась кровь. Глаза полковника были закрыты.

В голове у Кирилла крутился совершенно неуместный в таких обстоятельствах вопрос, но не задать его он почему-то не мог.

-Савелий Ильич, если никто вас не посылал, зачем же вы приехали сюда?

Полковник, казалось, ничуть не удивился.

-Потому что кто-то должен выполнять долг. Даже если остальным наплевать. Мы должны сделать еще кое-что. Женя, наверху генератора, есть еще один выступ. Нажми его.

Женька нажал. Из гнезда выскочила еще одна панель меньшего, чем пульт размера. На ней была цифровая клавиатура и маленький экранчик.

-Вводи. 5635294959. Нажми ввод.

На экранчике выскочили цифры 5:00. Через мгновение они сменились. 4:59, 4:58… Это был обратный отсчет.

-Мне скоро конец, я чувствую. Позвоните по номеру в визитке. Теперь уходите.

-Савелий Ильич, мы вас не бросим, вас спасут! – крикнул Женька.

-Я говорю, пошли вон! - собравшись с силами, сказал Лебедев.

И полковник прицелился в них из пистолета. Кирилл и Женька, оглядываясь, двинулись к выходу. Через минуту они стояли метрах в двадцати от Дома, еще через две минуты внутри дома негромко хлопнуло и внутри начало бушевать пламя такой температуры, что волна тепла достигла друзей. Однако это продлилось только несколько минут, затем начался обычный пожар внутри.

-Пожарку надо вызвать, - безучастно сказал Кирилл.

-Давай, - ответил Женька и они пошли в сторону его дачи.

***

На следующий день Женька позвонил по номеру, указанному в визитке. На том конце его молча выслушали и лишь в конце ему порекомендовали помалкивать. Еще через день их вызвали на допрос в УФСБ, но расспрашивали очень поверхностно, удовлетворясь урезанной версией событий, в которой не было никаких аномальных явлений, полковник и лейтенант только вдвоем вошли в дом, а через час начался пожар.

В дальнейшем Женька и Кирилл тему Дома в своих разговорах старательно обходили. Кирилл начал встречаться с Олей. Все вместе они тихо и мирно продолжали учиться. Кирилл так и не вспомнил, что с ним происходило при первом посещении Дома. И только иногда ему снятся плохие сны.

Начало

Женька долго осматривал дачу соседей, отвлекаясь только на то, чтобы еще раз набрать Кирилла. Бесполезно, если утром шли гудки, то теперь телефон был вне зоны доступа. Женька начал анализировать события.

Так. Окна действительно странные, но мало ли кто как обустраивает свою жилплощадь? Где Кирилл? Самое простое, что приходит в голову, выпив чекушку, он пошел за догоном и приключениями, и сейчас спит у кого-нибудь в поселке. Может, успел на последнюю электричку, и куролесил в городе. Правда, Кириллу все это очень несвойственно. Есть и более неприятные варианты, но Женька суеверно решил о них не думать.

Кирилл мог залезть на эту самую дачу, которая его так интересовала. В таком случае, жильцы могли его сдать в полицию. Как вариант. Проверить его можно прямо сейчас. Женька дошел до соседей, которых никогда не видел в глаза. Побарабанил в дверь. Тишина.

Женьке пора было домой. Ладно, если завтра Кирилл не появится, можно обзвонить больницы и полицию. Но ситуация на следующий день прояснилась сама собой.

***

Откуда студенты узнают информацию, о которой пока не знают даже преподаватели, есть великая тайна любого учебного заведения.

На следующий день, после того, как Женька съездил на дачу, по курсу разнеслась новость, что Кирилл лежит в психоневрологическом диспансере. Подробностей, правда, никто не знал.

Женька поехал в диспансер, который находился на улице Леонова, в честь первопроходца космоса. Когда в городе хотели сказать человеку, что он ведет себя неадекватно, то спрашивали: «ты с Леонова сбежал?». Остряки добавляли еще что-нибудь про выход в космос.

К Кириллу его не пустили, однако, проявив напор, он выяснил кое-какие подробности. Ранним утром Кирилла увидела продавщица дачного магазина, которая курила на улице. Заговорив с ним, она быстро поняла, что молодой человек ничего не помнит, и вообще слабо ориентируется в действительности. Продавщица и вызвала скорую. В диспансере у Кирилла обнаружили студенческий билет, и позвонили в деканат. Состояние Кирилла довольно быстро начало улучшаться, и он через сутки уже вспомнил основные факты своей биографии.

На следующий день Женька от парней из общежития узнал, что в город приехала мать Кирилла. Она заехала в общежитие поговорить с соседями сына, и посмотреть, как тот живет. Женька выяснил ее телефон, и вечером они уже встретились.

Мама Кирилла оказалась очень простой женщиной. Женька отметил, что хотя их мамы, должны быть примерно одного возраста, Надежда Петровна выглядела заметно старше. Она была сильно расстроенной, чуть не плакала. Оно и понятно, почему.

Женька как мог ее утешил, бодро заявил, что с Кириллом все скоро будет в порядке, и принялся хвалить друга, как его любят товарищи, и уважают преподаватели.

-Сынок, что с Кирюшей-то случилось, ты ничего не знаешь? – спросила мама Кирилла.

После короткого колебания Женька помотал головой. Он и сам ничего не знает, зачем грузить женщину своими домыслами.

Затем Женька развил бурную деятельность, переселил Надежду Петровну в более дешевую, но хорошую гостиницу, описал ей основные городские маршруты и пообещал, что если той будет нужно, он куда угодно ее сопроводит. Мама Кирилла была очень благодарна, и когда Женька попросил ее взять его с собой на прием к врачу, или встречу с Кириллом, она охотно согласилась.

***

Женька и Надежда Петровна сидели в кабинете у психиатра. Им был совсем нестрашный на вид, скорее наоборот, располагающий к себе, мужчина лет сорока. Говорил он с мягкими интонациями, стараясь не слишком волновать Надежду Петровну.

-У вашего сына ретроградная амнезия, то есть потеря памяти о прошлом. Это бывает при черепно-мозговой травме, отравлении или сильном эмоциональном шоке. Да, еще при электросудорожной терапии, в просторечии, электрошоке, но в вашем случае, это навряд ли.

-А вот амнезия от эмоционального шока, расскажите поподробнее, - попросил Женька.

- Когда происходит ситуация, очень травмирующая для пациента, мозг может стереть это воспоминание, часто с сопутствующими событиями. Память стирается редко более нескольких последних недель. Воспоминания часто восстанавливаются, за исключением нескольких последних перед событием дней. Здесь, наоборот, память возвращается крайне редко.

-Вы ему, пожалуйста, тяжелых лекарств не давайте, - просяще сказала Надежда Петровна.

-Да ну, что вы! Страшилок наслушались. Мы даем Кириллу препараты, улучшающие мозговое кровообращение, витамины, ноотропы. Вон, студент, наверняка знает, что это такое, - и врач подмигнул Женьке.

***

Когда Женька в очередной раз ездил к себе на дачу, он решил зайти в магазин и расспросить продавщицу. Она ему рассказала о том, как нашла Кирилла. Он медленно шел по улице, переходил с одной стороны на другую и оглядывал все, как будто впервые все видел. Продавщица обмолвилась, что накануне Кирилл ее расспрашивал. Женька насел на нее, и она рассказала о Доме то же самое, что и Кириллу. Женька был озадачен. Гул, шелест, что это вообще такое?

Кирилл быстро шел на поправку, и на второй неделе его пребывания в диспансере Женьке разрешили навестить друга. Женька представлял «психушку» ужасным местом и весьма удивился, когда увидел, что там нет ничего особенного, и находящиеся здесь похожи на пациентов любой средней больницы. Ну, почти. Они встретились в больничном скверике. Кирилл выглядел неплохо, хотя и был бледнее, чем обычно.

-Ну как ты? – спросил Женька.

-Нормально. Единственно, очень плохо помню последние две недели – ответил Кирилл.

-Врач сказал, бывает такое. Ничего, вспомнишь, - ободряюще сказал Женька.

Кирилл надолго замолчал. Потом посмотрел на Женьку взглядом, в котором мелькал страх и тихо сказал:

-Ты знаешь. Мне почему-то очень не хочется вспоминать.

Они снова помолчали. Потом Кирилл уныло сказал:

-Я вот выйду на учебу, все же коситься все начнут. Будут говорить, что я псих, в дурке лежал.

-Я тут придумал. Давай, будем говорить, что ты паленой водки напился, и глюки схватил? У нас это не позор считается, а чуть ли не подвиг, - с воодушевлением сказал Женька.

-Слушай, давай – и у обоих приятелей поднялось настроение.

Рядом с ними прогуливался пациент с отрешенным взглядом. Он был так погружен в себя, что ребята, не стесняясь, говорили при нем. Вдруг он подошел, уставился на них и заговорил, почти закричал, неестественно растягивая слова:

-Не трогайте их, не приближайтесь к ним! Не надо, вы не знаете!

Крепко сбитый санитар подошел и ухватил пациента за плечо. Тот сразу замолчал и успокоился, отойдя от друзей. После этого разговор быстро затух, и Женька поехал домой.

***

Кирилл выписался, и Женька заехал к нему в общежитие. Они поговорили о приближающейся летней сессии, какие предметы нужно подтянуть Кириллу.

-Женька, спасибо тебе за все. За то, что обо мне беспокоился, за то, что маме помог, - вдруг неловко произнес Кирилл.

-Всегда, пожалуйста, - заметно смутился Женька.

Женька размышлял, нужно ли Кириллу напоминать о событиях. Потом решил, что без этого все равно не обойтись. Он кратко рассказал Кириллу основные факты последних двух недель, в том числе и о Доме.

-Я вот думал, что делать? Надо же выяснить про Дом, и что с тобой случилось. В полицию заявить, так нас отправят в нарколожку, а ты же еще это… - Женька замялся.

-Нет. Ничего не хочу об этом знать, - твердо сказал Кирилл. Однако зря он зарекался.

***

Когда Кирилл вышел на учебу, он побаивался встречи с Олей. Со слов Женьки он понял, что воспользовался ей, как предлогом, чтобы выпросить у Женьки дачу. Женька же сказал, что Оля довольно сильно рассердилась, когда выяснила это. На перемене Оля сама подошла к Кириллу.

-Пойдем, поговорим, - она немного сердито, но с интересом поглядывала на Кирилла.

Они спустились во внутренний дворик факультета. Там, среди деревьев, уютно расположились скамейки. Дворик был, конечно, излюбленным местом времяпрепровождения между парами.

-Ну и зачем ты наврал Жене, что мы с тобой встречаемся, даже спим, как я поняла? – сказала Оля.

-Я это все плохо помню, - Кирилл был готов провалиться сквозь землю.

-Серьезно? Допустим. А ты, правда, лежал на Леонова? И как там? - Оля со жгучим интересом в глазах смотрела на Кирилла.

-Нормально. Ничего страшного.

И Кирилл, все более свободно и с юмором, принялся рассказывать.

Оля в компании Кирилла считалась ботанкой. Но оказалась любительницей тяжелой музыки и криминальных фильмов. Интерес Кирилла к фантастике она тоже частично разделяла. Поэтому, ничего удивительного, что они проговорили час, потом второй. Потом пошли в кафе, и там Кирилл выболтал всю свою таинственную историю. Оля загорелась интересом и стала уговаривать Кирилла разузнать о таинственном Доме. Кирилл не смог устоять.

***

-Слушай, Женька, я тут подумал хорошо. Давай правда, попробуем выяснить побольше о доме, и все такое, - Кирилл чувствовал себя непоследовательным человеком.

-Так давай, спору нет, - без особого удивления ответил Женька.

Только это. Давай еще одного человека возьмем? – Кирилл просительно посмотрел на Женьку.

-Это кого?

-Оля еще поехать хочет. Я ей все рассказал, - ответил Кирилл.

Аа, ясно, - протянул Женька. – Какие проблемы, пусть тоже едет с нами.

***

В первую свою экспедицию ребята собирались очень серьезно. Кроме бинокля и фотоаппарата Кирилл прихватил выпрошенный у знакомого радиолюбителя тестер, правда, что им измерять, он бы вряд ли смог объяснить.

Женьке удалось добыть радиометр. На дне его сумки лежал, завернутый в тряпки, незарегистрированный травматический пистолет, приобретенный «по случаю». Женька горячо надеялся, что компанию не остановит по какой-нибудь причине полиция.

На вокзале они увидели Олю, одетую в деловой костюм и с черными очками на носу. Женька хотел ехидно спросить, кем она себя представляет, Скалли или Ларой Крофт, но, вспомнив о пистолете, решил промолчать.

Они долго изучали Дом в бинокль, однако новых деталей не выяснили. Радиометр не пригодился, потому что Женьке хватило здравого смысла не расхаживать с прибором в руках перед домом, в котором живет неизвестно кто. Однако компания решила не сдаваться.

В общем, ребята стали ездить на Женькину дачу каждые несколько дней, если позволяла учеба. Они в три смены наблюдали за Домом и скоро изучили его фасад до мельчайших подробностей. Естественно, первым делом ребята сфотографировали надпись на двери и попытались найти знаки в интернете. Безрезультатно. Ничего, даже отдаленно похожего среди письменностей Земли они найти не смогли.

Кроме наблюдения, компания трепалась обо всем на свете, Женька и Оля сошлись на любви к Гаю Ричи, и увлекались обсуждениями фильмов так, что Кирилл даже начал слегка ревновать Олю к приятелю.

В один из дней ребята решили обсудить накопленную информацию.

-Так, - начал Женька, – у нас есть странный дом с заделанными изнутри окнами. Как минимум, один раз, вокруг этого дома происходила какая-то аномалия. Правда, мы знаем об этом только со слов одного человека. Странная надпись на двери. Больше мы узнаем, только если залезем туда. Кирилл, так ты все-таки влезал туда, или нет? Попробуй вспомнить.

-Нет, Женька, пустота одна в голове. И чувство смутное, очень неприятное, с этим Домом всплывает, – ответил Кирилл.

-А как бы он туда влез? Забор-то довольно высокий, - резонно заметила Оля.

-Ну, доску подставил, или лестницу. Точно, лестница, - хлопнув себя по лбу, Женька куда-то вышел. Но быстро вернулся и сказал:

-Нашей лестницы нет. Кирилл, ты походу, правда, туда лазил. Вряд ли охотники за металлом одной лестницей ограничились бы, - сказав это, Женька о чем-то задумался, но его отвлек Кирилл.

-Лестница. Точно, лестница. Что-то всплывает в голове, вспоминается, как лестницу тащил к забору, а потом, не помню, - Кирилл надолго замолчал.

В конце концов, ребята решили поделиться своими гипотезами. Первым начал Кирилл, как первооткрыватель явления.

-Я думаю, этот дом не из нашего мира. Там инопланетяне, или существа из иного измерения, - слегка покраснев, сказал Кирилл.

-Слушай, Кирилл, а может, тебя не зря на Леонова отправили? – сказал со смешком Женька. – Ладно, ладно, плохая шутка. Я думаю, там кто-то эксперименты проводит.

-Ребята, мы же типа ученые, немного. Главное правило науки, какое? Верно, предлагать первые гипотезы самые вероятные, - сказала Оля. – Я думаю, там живут люди, которые скрывают какие-то свои делишки. Может, наркоту варят.

-А то, что рассказала продавщица? Весь этот гул и шелест как объяснить? – резонно заметил Женька.

-Ну, не знаю, наркота испаряется при варке, - ответила Оля, хотя было видно, что она понимает, как это притянуто за уши.

***

Ничего не происходило, и ребятам наскучили поездки на дачу. Решено было съездить в последний раз. Всем было весело, посиделки уже не воспринимались как серьезное наблюдение, а просто повод побыть за городом. Женька с балкона нагло рассматривал в бинокль Дом, а Кирилл и Оля перешучивались в мансарде. Кирилл сморозил что-то о хоббитах и предполагаемом у Оли наличии кольца. Оля сделала вид, что надулась, и принялась шутливо бить Кирилла. Вот тут-то все и началось.

Женька быстро зашел с балкона и, волнуясь, сказал:

-Слышите?

Поначалу Кирилл и Оля ничего не слышали, но затем шум стал громче. Низкочастотный гул на уровне различимости. Парадоксальным образом он, слабо различаясь ухом, становился все сильнее. Потом вокруг потемнело, будто вместо солнца на улице включили сорокаваттную лампочку. К гулу добавились другие звуки, это напоминало скорее не шелест, а шум статических помех радиоприемника, смешанных с звуками текущей воды. На Кирилла напал леденящий страх, необъяснимый, но от этого не менее сильный.

Ребята смотрели друг на друга со страхом, и, когда, спустя минут десять, все закончилось, начали, не сговариваясь, собираться домой. Когда компания сидела в электричке, Женька сказал:

-Я вспомнил кое-что. Живет у нас тут один алкаш. Пробавляется тем, что металл повсюду собирает. Слышал, что не брезгует за ним и во дворы лазить. Так вот, мама сказала, что он пропал, месяц уже ищут.

-Вы как хотите, а я больше сюда не поеду. И вам не советую, - сказала Оля.

***

Через несколько дней, встретившись на экзамене, Кирилл и Женька неохотно начали разговор о том, что делать дальше.

-Я думаю, что нам не надо больше туда ездить, и забыть обо всем. Или позвонить, куда надо, - сказал Кирилл.

-Не ездить туда и забыть? У меня так-то там дача. Ладно, я, но маман будет все равно туда наведываться. А вдруг с ней что случится? Что мне ей сказать? «Мама, мы видели страшную херню, ты не езди туда, и вообще, давай дачу продадим». Так что ли? И что она мне скажет на это? – со злостью в голосе сказал Женька.

Кирилл отвел глаза. Бросать друга в стремной ситуации не хотелось, но и вляпываться невесть во что Кирилл больше не хотел.

-Вот насчет позвонить куда надо, это идея, - задумчиво протянул Женька. – Только не в полицию, а в ФСБ, сдается мне, это скорее их область.

-Думаешь, нам кто-то поверит?

-Ну, попробовать-то стоит. Я вечером позвоню.

***

На следующий день Кирилл спросил у Женьки:

-Ну как, звонил?

-Ага. Сказали: «Спасибо за информацию, мы с вами свяжемся» - с сарказмом сказал Женька.

Прошел день, неделя, а чекисты не проявлялись.

-Не верят. Или вообще, пофигу им.

-Что будем тогда делать?

-Есть у меня мысль. Если не проканает, тогда лучше нам вообще про это все забыть. Короче, у фэбэсов есть научные подразделения. Я рылся в сети несколько дней и раздобыл их почту. Напишем им подробное письмо со всей инфой. Там, думаю, люди более заинтересованные в таких ситуациях.

И два друга составили письмо, где изложили все факты, приложив фотографии Дома и надписи

Поначалу казалось, что письмо вызвало такое же внимание, как и звонок. Однако на этот раз ждать пришлось недолго.

***

В один из первых дней каникул Кирилл сидел у Женьки в гостях. Он не торопился ехать домой, все равно скоро должно было состояться собрание по практике. Друзья смотрели фильм. Раздался звонок в дверь. На пороге стоял парень лет на пять старше приятелей, со строгим лицом.

-Федеральная служба безопасности. Гражданин Синицын? Проедемте со мной, нужно поговорить по поводу вашего письма, - и он махнул перед носом Женьки корочками.

-Вы не представились, - сказал Женька.

-Лейтенант Коняхин, - буркнул парень.

-Сейчас соберусь. У меня сидит Кирилл Тихонов, он первый и наткнулся на это. Думаю, ему тоже стоит поехать.

-Да, вы правы. Жду.

Женька сообщил все Кириллу, и они, обмениваясь беспокойными взглядами, собрались. Машина подъехала, вполне ожидаемо, к Серому дому, где находилось областное УФСБ. Коняхин провел их через проходную, и завел в небольшой кабинет. Парни крутили головами, бывать у чекистов им не приходилось. Обычный офисный кабинет, слегка ободранный. За столом в кабинете сидел седой мужчина с тонкими чертами лица и в очках. Он подошел к ним, и протянул руку. На друзей пахнуло хорошим одеколоном.

-Полковник Лебедев, Савелий Ильич. Рассказывайте подробно о том, что знаете.

Кирилл и Женька, иногда перебивая друг друга, изложили все что знали. Правда, они начали запинаться, когда описывали последний эпизод.

-Благодарю за сотрудничество, молодые люди, можете быть свободны, всё - сказал полковник.

-Нет, не всё, - возразил Женька.

-А что еще, - удивился полковник.

-Мы хотим участвовать в исследовании дома вместе с вами, - твердо сказал Женька.

Кирилл посмотрел на приятеля так, будто бы у него вырос третий глаз. А Женька откинулся на стуле и стал загибать пальцы.

-Первое. Это моя дача, и меня очень интересует, что за х… явления происходит напротив. Второе. Лучшего, чем моя дача, пункта наблюдения вам не найти. А я, как собственник, могу вам это запретить. Третье. Если вы откажете, все это будет завтра в Интернете. Представляете, как какие-нибудь «Аномальные новости» накинутся?

Молодой помощник полковника вскочил со стула.

-Э, сопляк, а ты не ох..л тут условия ставить? Ты соображаешь, с кем ты говоришь? – от возмущения с лейтенанта слетел чекистский лоск.

Успокойтесь, Коняхин,– сказал полковник.

Он прошелся по кабинету, остановился напротив Женьки и взглянул на него без злости, а даже с некоторым уважением.

-Что ж, молодой человек, действительно, я имею право привлечь вас, как внештатных сотрудников. Но я бы на вашем месте хорошо подумал. Если мы заключим договор, вы, как минимум, будете обязаны беспрекословно выполнять приказы и подписать обязательство о неразглашении. Со всеми вытекающими. Ну как?

И полковник посмотрел на Женьку. Немного поколебавшись, тот выразил согласие.

-А вы, юноша – полковник посмотрел на Кирилла.

Кирилл сомневался дольше Женьки. Все это его пугало. Однако бросать Женьку одного было нельзя, да и хотелось узнать больше, несмотря ни на что.

Согласен, - сказал Кирилл.

Продолжение следует

А вон та дача чья? - спросил Кирилл.

Они с Женькой стояли на балконе мансарды Женькиной дачи и курили, опираясь локтями на деревянные перила. Внизу, на первом этаже, набирала обороты студенческая пьянка в честь дня рождения их приятеля.

Вон та? - спросил Женька.

-Да нет, наискосок, кирпичная.

-Хз, понятия не имею, - по лицу Женьки было видно, что он только что спросил себя, почему он не знает, кто живет по соседству.- А что?

-Крыша, смотри, какая, - сказал Кирилл.

Крыша, действительно, была примечательная. Двускатная, но скаты, или как их там правильно называют, не стыковались, как положено, наверху, а один как бы заходил под другой, причем, между ними оставалась внушительная щель.

-Зачем такую крышу сделали? Туда же дождь будет заливать, - сказал Кирилл.

-Тоже как-то думал. Дебилы, блин, - для Женьки все было этим сказано, и он продолжил. - Пошли, без нас все выпьют.

Они вернулись к друзьям. За большим круглым столом сидела компания человек из десяти, преимущественно парни, и только две девчонки. Как сказал бы сосед Кирилла по комнате, любивший пошлый юмор и сидящий тут же -"сосисочная вечеринка".

Ребята пили пиво, трепались, поднимали тосты за именинника. Когда все пошли курить на улицу, Кирилл поднялся по крутой деревянной лестнице, которую Женька называл "проверка на градус" и стал снова смотреть на тот самый дом.

Поначалу глаз, за исключением пресловутой крыши, ни за что не цеплялся. Корпус простой кубической формы, без новомодных наворотов. Хорошо был виден только второй этаж, первый был почти полностью скрыт кирпичным забором.

На фасаде было два окна, и чем больше в них всматривался Кирилл, тем больше они казались странными. Окна вызывали ощущение слепоты, грубое, зримое. Такое, как будто бы смотришь на человека с бельмами на глазах. И такое же неприятное.

В углу двора виднелся верх серого сооружения, но, сколько Кирилл ни щурил глаза, подробностей ему не удавалось разглядеть. В конце концов, Кириллу надоело всматриваться, и он пошел вниз.

***

Утром все разъехались, и жизнь снова побежала привычной колеей. Потекли учеба и быт общежития, где Кирилл жил еще с тремя своими соседями. Они-то и составляли ядро компании, которая веселилась на даче. Соседи Кирилла, все, как на подбор, парни общительные, еще на первом курсе стали все время тусоваться с еще несколькими одногруппниками-горожанами. Компания образовалась крепкая, веселая. Парни то стояли на набережной, попивая пивко, и чесали языками, то затевали походы в кино или клуб.

Кирилл в этой компании был далеко не на первых ролях. Нелюдимый парень из деревни, он любил залечь с книжкой на кровать и так мог проводить долгие часы. Но общаться тоже хотелось. Поэтому ему пришлось переступать через себя и худо-бедно развивать коммуникабельность.

Женька был как раз местным. Кирилл долго не общался с ним напрямую, считал его недалеким тусовщиком, интересующимся только клубами и девочками. У Женьки была дача, куда он почти сразу стал гостеприимно зазывать новых приятелей, конечно, если туда не собиралась Женькина мама.

Спустя пару недель на семинаре преподаватель по курсу "история Средних веков" стала раздавать темы докладов, и когда прозвучало название "Столетняя война", Кирилл поднял руку.

-Так кто возьмет доклад? - спросила преподаватель.

Кирилл оглянулся и удивленно увидел Женьку с поднятой рукой, который сверлил его недовольным взглядом. Дальше они стали несолидно препираться, и тогда преподаватель дала тему обоим, предложив ее поделить.

Вот с того момента Кирилл и Женька стали общаться теснее. Кирилл захотел взять доклад просто потому, что любил военную историю, Женька же оказался настоящим фанатом Средневековья вообще, и Столетней войны в частности. У него была даже собственноручно сделанная диорама битвы при Креси. Кирилл и не подозревал, что люди делают подобное. Он начал захаживать к одногруппнику уже не в составе толпы, выпивающей на свободной хате, а по делу, обсудить, как поделить будущий доклад.

Сегодня они сидели у Женьки в комнате, за компьютером, и рассматривали доспехи. Кирилл вышел в туалет. Он проходил мимо кухни, где Женькина мама готовила ужин. Тут его будто что-то толкнуло, и он решил спросить ее о странном доме. Кирилл немного постоял в коридоре, мама приятеля была суровой женщиной. Женька всегда придавал особое значение тому, чтобы выпереть похмельных дружков из дома до того, как мама вернется с ночной смены. Если же она их все-таки заставала, то не кричала, ничего подобного. Но аура вокруг нее заставляла парней собирать манатки мгновенно.

Кирилл собрался с духом и шагнул в кухню. Женщина шинковала морковь, и, заметив его присутствие, подняла вопросительный взгляд.

-Тё..Елена Пална, можно спросить? - робея, сказал Кирилл.

-Слушаю, - ответила Женькина мама с легким удивлением.

-А вот возле вашего дома есть дом со странной крышей, там щель наверху...

-Да, вроде есть такой, - ответила она.

-Вы знаете, кто там живет?

-Ты знаешь... нет, ни разу не видела. Хотя соседи, вроде. На собрания товарищества даже не ходят! - Елена Павловна сказала это так, как будто бы худшим поведением была только торговля наркотиками.

-Тебе, зачем это? - слегка подозрительно спросила Женькина мама.

-Да так. Архитектурой интересуюсь. Может, у них замысел такой был с крышей, или как? - сымпровизировал Кирилл.

-Вот уж чего не знаю, того не знаю, - и Елена Павловна погрузилась в морковь, давая понять, что аудиенция закончена. Кирилл вернулся к приятелю.

В дверь комнаты постучали. Несмотря на строгость, мама Женьки уважала личное пространство своего сына. Она заглянула в дверь и сказала:

-Слушай, Кирилл, если правда интересуешься, я вспомнила, как с соседкой разговаривала. Она в строительной области работает, всех по этой части знает в городе. Так вот, соседка сказала, что не наши этот дом строили, какая-то иногородняя бригада занималась.

-Кстати, насчет соседей, - Елена Павловна повернулась к сыну. - Тимошу помнишь, Семенова, который все металл собирал?

-Угу, - ответил Женька.

-Пропал куда-то, мать ищет. Ты его не видел?

-Неа. Да и хрен с ним, - без интереса ответил Женька.

-Женя, не выражайся, с матерью говоришь, а не со своими дружками, - и Елена Павловна вышла.

***

Двери электрички с грохотом распахнулись, и Кирилл спрыгнул со ступеньки на захрустевший щебень насыпи. Он вышел к проселочной дороге и зашагал по направлению к дачному поселку. На этот раз никто его туда не звал в гости, он даже не знал, есть ли на Женькиной даче кто-нибудь. Кирилл и не собирался заходить на дачу приятеля, его интересовал тот Дом.

Трудно, наверное, понять такой повышенный интерес Кирилла к этому дому, если не знать некоторые черты его характера. Он с детства любил читать, и в книгах его всегда привлекало фантастическое, таинственное. Страшные секреты, неведомые цивилизации, разгадка таинственных документов. В жизни, однако, такому место было мало, хотя Кирилл искал всегда с надеждой. Для него все кошмары, порожденные фантазией писателей, были ближе, чем кошмар обыденности.

Как-то раз, в классе шестом, кто-то из мальчиков рассказал, что на горе, довольно далеко от поселка, есть пещера. Кирилл совершил настоящую экспедицию. Он взял с собой еду, воду и фонарик-жучок, на случай, если придется бродить по темной, и, конечно, страшной пещере.

Для мальчика двенадцати лет пойти в одиночку в подобный поход было действительно серьезным испытанием. И все-таки Кирилл дошел до горы, пыхтя, забрался на нее (с физкультурой он особо не дружил) и облазил весь склон горы. К громадному разочарованию мальчика, никакой пещеры там не оказалось. Кирилл, вдобавок, получил ремня, потому что дома его потеряли.

Идти было минут двадцать. Вот и ворота поселка. Слева за ними стоял небольшой магазин. Кирилл пошел вдоль по главной улице поселка, потом свернул в переулок, где стояла Женькина дача. Переулок шел довольно круто в гору. Вот, налево, стоит дача приятеля, окруженная зеленым сетчатым заборчиком. Кирилл прошел еще два десятка шагов. Начался забор Дома. Он был высотой метра два с половиной. Если бы Кирилл подпрыгнул, он мог, пожалуй, ухватиться за верх. Забор, как забор, внушительный. Кирилл пощупал кирпич, зачем-то ударил его кулаком.

Он пошел вдоль забора и остановился напротив двери. Стальная, покрашенная в черный цвет. Такие делают в частных домах побогаче. Кирилл внимательно осмотрел ее. Ничего особенного. Он еще раз окинул дверь взглядом, и на этот раз за что-то зацепился. Вот оно. На уровне пояса, ближе к правой стороне была надпись.

Кирилл сел на корточки и начал ее рассматривать. Сделанная чуть более темной краской, она совершенно не бросалась в глаза при беглом взгляде. Вообще-то это была не надпись, потому что Кирилл не смог ее прочитать. Пять одинакового размера значков были ни на что не похожи. Полукруг с ассиметричным крестом сбоку, перечеркнутая буква Т, кривая спираль. Может, это была неизвестная Кириллу письменность. Только зачем она здесь?

Кирилл остро пожалел, что у него нет с собой ни фотоаппарата, его кнопочный телефон ничем не мог в этом плане помочь владельцу, ни даже блокнота с ручкой, чтобы зарисовать непонятные знаки.

Вдруг он понял, что из соседних домов могут увидеть, что он, как идиот, сидит и пялится на чужую дверь. Кирилл встал, отошел к противоположной стороне переулка и взглянул на верхние окна Дома. Но ничего рассмотреть не удавалось, окна отсвечивали.

Тут Кирилл сообразил, что если кто-то сейчас в Доме, то прекрасно его видит. Кириллу стало не по себе, и он торопливо зашагал дальше по переулку.Кружным путем он вышел к входу в поселок, уже зашагал в сторону станции, но, поколебавшись, остановился. А потом решительно зашел в магазинчик.

Внутри было тесно, между прилавком и стеной двум людям было бы трудновато разойтись. Набор товаров был обычным для деревенского магазина. Продукты, выпивка, бытовые мелочи. За прилавком стояла женщина лет тридцати с хвостиком, полноватая брюнетка с короткой стрижкой.

Кирилл поздоровался и попросил бутылку воды и сникерс. Женщина подала, Кирилл рассчитался. Потом он, поколебавшись, включил все свое обаяние, улыбнулся и игривым тоном спросил:

-Скучно, наверное, здесь работать? – игривость вышла довольно деревянной.

-Да ничего, нормально, - потом женщина все-таки решила принять его тон, видимо, и вправду ей было скучно, и сказала немного теплее. – Бываеть, когда никто не заходить, скучновато. Я тогда книжку читаю.

И она показала ему яркую обложку, где смазливый мачо страстно впивался в губы темноволосой красотки.

-А. Я тоже люблю читать. Фантастику всякую. А вы давно здесь работаете? – решил взять быка за рога Кирилл.

-Да давненько, лет пять уже. А что?

-Вы, наверное, каких-то дачников уже знаете? – спросил Кирилл, помявшись.

-Ну, знаю кой-кого, кто часто заходить, - слегка недоуменно ответила продавщица.

-Я архитектурой интересуюсь, а там в первом отсюда переулке дом есть с такой крышей, - и Кирилл ладонями показал, какая именно. – Вот, хотел узнать у хозяев, зачем они так построили, а там никого нет.

-А, ясно. Не, никого оттуда не знаю, – она помолчала, потом продолжила, - Я кой-чего вспомнила про тот дом, только ты не смейся.

В прошлый год летом пошла я к Наталье Филипповне, пенсионерка, живет тут, почти не вылезает в город. За рассадой. Иду я, значить, мимо этого проулка. И слышу, звук какой-то странный. Как, это...трансформатор гудить, знаешь? Только не ровно, а так, уу,уу. Не знаю, как сказать…

-Волнами? – подсказал Кирилл.

-Точно, волнами. Я постояла маленько, интересно же, что это такое. Думаю, техника, что ли какая у них. Стою, значить, и, это...

Продавщица надолго замолчала, и Кирилл после долгой паузы спросил:

-Что?

-Ты только дурой меня не считай. Я не пью. На работе. Траву не курю. Короче, потемнело вокруг. Я еще думаю, фонари, что ли, напряжение упало. Посмотрела вверх, а фонари также ярко горят, понимаешь? А потом зашелестело...

-В смысле, где?

-Везде, в том и дело. Вокруг. Потом раз, и все пропало. Ну, я дальше пошла. Ну вот, а больше ничего не знаю.

Кирилл быстро скомкал разговор, и, купив продавщице шоколадку, сказал, что ему надо на электричку. В принципе, так оно и было.

Дело принимало по-настоящему таинственный, даже фантастический оборот. Кирилл чувствовал, что в нем просыпается азарт, и немного страх. Он шел на электричку и размышлял. Что еще можно сделать? Расспросить соседей? Но что он им скажет? Поискать в интернете что-нибудь? Кирилл сомневался, что в Сети есть каталоги владельцев дачных участков.

Когда он подошел к станции, в голове сформировался план действий. Он был чреват последствиями, но Кирилл легкомысленно от них отмахнулся.

***

На следующий день, на первой же перемене он подошел к Женьке и сказал:

-Слушай, Жека, такое дело. Можно мне у тебя на даче переночевать?

-Надо подумать. А зачем?

-Короче, с одной девчонкой там хочу…Ну, ты понимаешь, - более веской причины Кирилл не придумал, как ни ломал голову.

А с кем? – спросил Женька, и, видя, что приятель не хочет отвечать, начал давить. – Колись, давай, мне же интересно.

-С Олей. Барановой, - почему именно эту одногруппницу выбрал Кирилл, он и сам бы не смог сказать.

-Да ты что? Вы же не встречаетесь? – удивился Женька.

-Мы и не встречаемся. Так, иногда общаемся. Она, оказывается, грибы любит собирать. Я ей наплел, что вокруг твоей дачи грибов много и уговорил поехать, пособирать. Погуляем по лесу, а там как пойдет, - вдохновенно врал Кирилл.

-Да ты, смотрю, хитрож…ый ловелас! Не ожидал от тебя. Ну ладно, ради такого будет тебе дача, - и Женька хлопнул его по плечу. - Мать только на выходных туда собирается. Завтра привезу тебе ключи. У тебя с девчонками-то было уже?

-Да, пару раз, - сказал Кирилл, чувствуя как краснеет.

-Не писай в рюмку, дурное дело не хитрое, - ухмыльнулся Женька.

***

На следующий день он первым делом подошел к Женьке, и забрал у него ключи. Кирилл даже, чтобы поддержать роль, подошел к Оле, и под предлогом учебы, завязал с ней разговор. Оля, миниатюрная симпатичная блондинка, неожиданно легко поддержала болтовню, и Кирилл с удивлением обнаружил, что без особого напряжения может разговаривать с девушкой, еще и шутить. Он даже пожалел, что разговаривает с ней по необходимости.

Кирилл ушел с последней пары и вернулся в общежитие. Всю дорогу его мучала совесть, что он обманул Женьку, да и Олю, можно сказать, использовал. Тогда он дал себе слово, что, как только вернется, честно признается Женьке, зачем он это все затеял. Может, и Оле расскажет. Может, она даже не будет сердиться, а зауважает его за авантюризм. Может, даже…

Но потом все вытеснили мысли о предстоящей экспедиции. В общежитии никого не было. Кирилл побросал в сумку перекус, зубную щетку, дешевую цифровую мыльницу, выпрошенную у соседа. Туда же последовал бинокль. Его привез из дома сосед, когда кому-то пришла в голову грандиозная мысль подглядывать в окна дома напротив. Девушек, устраивающих стриптиз, там почему-то не оказалось, и бинокль уже давно пылился на подоконнике. И вот, ему теперь нашлось применение. Кирилл оделся и поехал на вокзал.

***

Хотя он не раз бывал на Женькиной даче, было как-то странно оказаться здесь одному. Кирилл сразу же поднялся в мансарду. Разложил на столике блокнот, фотоаппарат и бинокль. В сумке дожидались своего часа бутерброды, лапша и, взятая «на всякий случай », чекушка водки.

Он взял бинокль и, сквозь окно, посмотрел на дом. Подкрутил настройку – у Кирилла был небольшой «минус», но очков он не носил. Дом теперь подступил к нему во всех деталях. Крыша, ну это уже неинтересно. Кирпичные стены. Окна. Кирилл вдруг понял, почему окна казались слепыми. Никакого пространства за ними не было. Не было даже плотных штор. Окна просто как будто бы были закрыты плотным, раскрашенным снаружи материалом. Зачем и кому понадобилось устраивать такие окна?

Прошло несколько часов, наступила ночь. Никаких новых подробностей увидеть уже не удавалось. Ни малейшего движения на территории Дома. Кирилл думал, что делать дальше. Теперь оставался только следующий шаг, но Кирилл не решался. Просто так сидеть тоже было скучно. Видимо, наступил «всякий случай». Он принес снизу, с кухни кружку. Вынул из сумки пакет с бутербродами и открыл чекушку. Кирилл водку не любил, купил он ее в целях компактности. Сейчас он выпивал то ли, чтобы убить время, то ли, чтобы набраться храбрости. Он выпил, еще раз, и кратко занес свои наблюдения в блокнот.

Сомнения растворялись, сменяясь бесшабашностью. Вот что, на даче есть небольшая алюминиевая лестница. Он просто заглянет через забор и рассмотрит все в подробностях. Сейчас будний день, время час ночи, вероятность того, что с соседних дач кто-то посмотрит в окно, очень мала. Кирилл сунул в карман фотоаппарат и мобильник.

Он вышел из дома и заглянул в сарай. Вот она, лестница. Кирилл взял ее, перехватил поудобнее и пошел к выходу с участка. Когда Кирилл вышел в переулок, его охватило слабое чувство неуверенности. К черту. Он дошагал до забора Дома, и, не дойдя нескольких метров до калитки, приставил лестницу к забору. Она доходила почти до верха. Кирилл оглянулся. Вроде бы тихо. Он пошевелил лестницу, чтобы убедиться, что она стоит надежно. А затем стал взбираться.

Двор предстал как на ладони. Почти пустой, лишь в углу стояло то самое сооружение из бетона. Теперь Кирилл мог рассмотреть его полностью. Высотой метра два, оно было похоже на колодец из спичек. Только сложенное из коротких бетонных столбиков. Зачем такое понадобилось, у Кирилла не было никаких мыслей. Он посмотрел на стены Дома. У первого этажа не было окон. Лишь дверь.

Что дальше? Кирилл сообразил, что стоя на лестнице, и заглядывая в чужой двор выглядит, во-первых, нелепо, во вторых, преступно. Надо или спуститься, и вернуться на Женькину дачу. Или? А, была не была. Он поднялся до верхней ступеньки, затем забросил ногу на стену, вторую, сел. Потом нагнулся и втащил лестницу рукой наверх и перебросил через стену.

Итак, он стоит на земле того самого двора. До Кирилла начало доходить, что он сейчас совершает проникновение на частную территорию, и дальше может быть разное. Полиция, или заряд дроби. Но, отступать, ничего толком не узнав, было глупо. Он походил по двору, подошел к бетонной конструкции. Ближе она понятнее не становилась. Посмотрел на поверхность двора. Земляная, ничего особенного. Если не считать, что нигде не было ни травинки. Ну, все, пора сматываться. Кирилл подошел к двери, в полной уверенности, что она закрыта, и, все-таки, дернул ручку. Дверь открылась.

В голове Кирилла лихорадочно зароились мысли. Что делать? Там кто-то есть? Но он наблюдал за Домом полдня. Дом заброшен? Может быть. Так, сейчас он просто заглянет внутрь, увидит обычную остановку, и быстро смоется. Черт, нет фонарика! А, точно, в телефоне есть. Кирилл включил фонарик и шагнул внутрь.

Здесь было очень…странно. Весь нижний этаж был одним помещением. В нем было практически пусто. В центре стояло что-то похожее на стол. Кирилл подошел поближе. Цилиндр, доходящий ему до груди. Стенки не гладкие, а зубчатые. Предмет напоминал здоровенную шестерню, и был сделан из непонятного материала. Кирилл подошел к стене. Она была вся, от пола, до потолка покрыта черными наростами, которые одновременно напоминали металлические шипы и листья. Кирилл не решился к ним прикоснуться. Он еще раз посветил фонариком по всему помещению. В дальнем от входа углу был пандус. Не лестница, а именно пандус, в два пролета. Он вел к проему в потолке.

Кирилл подошел к пандусу. Его вело мерзкое, но непреодолимое чувство, которое заставляет нас смотреть вниз, находясь на краю обрыва. Он стал подниматься.

Наверху были какие-то предметы, но Кирилл даже не пытался их описать, настолько они выглядели чужеродно. Прозрачный пузырь со множеством отростков. В углу большая трехлучевая звезда, лежащая на полу. К стене прислонено V-образное зеркало.

Было ощущение, что этими предметами пользуются, но кто, Кириллу даже не хотелось думать. Если интерьер внизу с натяжкой можно списать на причуды сумасшедшего любителя современного искусства, то все эти вещи сами сводили с ума.

До Кирилла начал доходить весь ужас нахождения его в этом месте. Надо срочно уходить. Он повернул к спуску из комнаты. Тут внизу вспыхнул фиолетовый свет. Кто-то там явно был, путь к отступлению оказался отрезан. И этого «кого-то» придется сейчас увидеть. Кирилл шагнул вниз.

***

На первой паре Женька увидел Олю, а вот Кирилла не было. На перемене он подошел к Оле и спросил:

-А Кирилл где?

-Откуда я знаю? – удивленно ответила Оля.

-Ну, вы же вместе были? Я думал, вместе и приедете? – Женька удивился больше Оли.

-Чего? В смысле, вместе?! – Оля возмутилась так, как будто бы ее заподозрили в связи с местным бомжом. – Чего он тебе наплел?

-Да ничего такого, ладно, ладно, чего ты! – Женька замахал руками и отошел. В глазах Оли были слезы, обида и разочарование.

«Вот козел, нап..дел мне, ну я тебе устрою » - гневно подумал Женька, и на перемене позвонил Кириллу, чтобы на него наорать. Тот не брал трубку. Женька позвонил соседу приятеля, тот сказал, что Кирилла со вчерашнего вечера не было. Значит, он еще на даче. Придется ехать, чтобы хотя бы забрать ключи.

***

Женька оглядел мансарду. Так, бухал тут. Ну, это понятно. А вот зачем бинокль? Еще на столике лежал блокнот. Женька полистал его, затем начал вчитываться. Он сопоставил записи и интерес приятеля к соседскому дому. Женька посмотрел на бинокль. Что там написал Кирилл про окна? Женька взял бинокль и начал осматривать Дом.

Продолжение следует

Тусклый утренний свет слабо пробивался сквозь небольшое окно. Игорь сидел на корточках перед печкой. Дрова сложены в топку, на еще теплую золу так, что между ними образовалось что-то вроде амбразуры. В нее Игорь положил пучок смолистых, приятно пахнущих лучинок. Он зажег спичку и поднес к самым тонким щепочкам. На их концах появилось слабое пламя, которое начало распространяться по лучинкам, на все более толстые, лизнуло дрова, и, наконец, уверенно загудело.

Игорь с детства любил смотреть на огонь. Как маленький, способный умереть в любой миг огонек-детеныш постепенно набирается сил, крепнет, и вот, спустя несколько минут, уже молодой сильный уверенный зверь радостно пожирает свою древесную пищу. С детства у Игоря было еще личное суеверие, что когда разжигаешь огонь, чтобы он не погас, нужно смотреть на него. Не подкладывать щепки, или, там, раздувать, это само собой. А именно смотреть на огонь. Если смотришь, он не погаснет.

В этом что-то есть. Разные древние народы, независимо друг от друга, верили, что огонь живой. Средневековые алхимики писали о саламандрах, духах огня. Наука говорит, что огонь это процесс быстрого окисления. Игорь любил науку, но иногда он чувствовал, что она обедняет жизнь. Если смотреть на мир только сквозь очки ученого, из него исчезает часть красоты и поэзии.

Печку Игорь сложил сам. Когда он нашел зимовье, в нем печка была, но очень примитивная. Хоть и кирпичная, но ее хотелось назвать буржуйкой. Зимовать с такой не стоило. Поэтому Игорь решил сложить хорошую, настоящую печь. Таким он никогда не занимался, ну и что, все бывает в первый раз. Сверяясь с книгой, он сложил первый вариант. Печка выглядела солидно. Но дымила. Пришлось сломать и переделать. Доставить кирпичи и чугунную плиту, накопать и натаскать глину, тоже было непросто. Но оно того стоило.

Готовить завтрак не хотелось, поэтому Игорь просто подогрел на плите тушенку. Прямо из банки съел половину, половину оставил на обед. Он оделся, накинул полушубок, вдел ноги в валенки и, прихватив ружье, вышел на улицу. Морозный воздух быстро стал колоть маленькими иголочками лицо. Игорь зашагал в лес. Он шел по своему старому следу. На востоке потихоньку небо становилось ярче. Проверил первую петлю, вторую. Пусто.

Когда Игорь обосновался здесь, он мечтал перейти на полное самообеспечение, чтобы как можно реже навещать город. Все оказалось труднее, чем он думал. Труднее, чем с печкой. Расчистка леса под огород обернулась адской работой. Игорь сумел за лето освободить от деревьев и корней только маленький участок, но так и не успел там что-нибудь посадить. Охота тоже была чаще всего неудачна. Игорь делал все вроде бы правильно, но подстрелить или поймать дичь удавалось редко.

Последний раз Игорю повезло с косулей месяц назад. Он так же обходил петли на зайцев, когда вдруг увидел метрах в двадцати от себя спокойно стоящее животное. Игорь, не веря своей удаче, медленно снял с плеча ружье, тщательно прицелился и выстрелил. Потом, оскальзываясь в снегу, подбежал к убитой косуле. В тот момент Игорь впервые понял, почему люди охотятся, азарт от добычи был диким, ни с чем не сравнимым. Да и польза оказалась немалой. Мясо было специфическим, не таким вкусным, как, скажем, говядина, но позволило на время отказаться от надоевшей тушенки.

Все петли были пусты. Ну, ничего, утренняя прогулка по лесу само по себе удовольствие. Заменяет зарядку, бодрит и отгоняет дурные мысли. Игорь зашагал веселее, тело разогрелось, кровь побежала быстрее, и захотелось читать стихи.

Прекрасно в нас влюбленное вино

И добрый хлеб, что в печь для нас садится,

И женщина, которою дано,

Сперва измучившись, нам насладиться.

Как там дальше? Игорь стихи любил не особенно, но иногда на него находило настроение, и музыкально построенные слова звучали в голове, вызывая какое-то сладкое чувство.

Впереди показалось зимовье. Игорь вошел. Печка уже заметно согрела воздух, внутри было светло. Заняться до обеда было особо нечем. Игорь посмотрел на грубо сколоченную полку с книгами. Сначала он собирался ее тщательно обстругать, а то и украсить резьбой, но потом махнул рукой. Зачем?

Так, что бы нам сегодня почитать? Ага, Стендаль подойдет. «Городок Верьер, пожалуй, можно назвать одним из самых живописных городов Франш-Конте…». Игорь погрузился в приключения Жюльена Сореля, прерываясь лишь, чтобы подбросить в печь дров, да заварить чая. Что-то в судьбе молодого честолюбивого француза сцепилось с мыслями Игоря, он отложил книгу и задумался.

Он тоже мечтал о карьере и славе. Подающий большие надежды студент, аспирантура, всего через два года защита. Два молодых кандидата, Димка и он, Игорь, без особых проблем, выбивших грант на исследования. Перед ними открывались сияющие перспективы. А потом случилось все это. Научной карьеры у него не будет. Никогда.

Игорь поднялся с лежанки. Нужно было сходить за дровами и заодно выкинуть из головы лишние мысли. Он вышел на улицу, постоял, глядя на небо и деревья. Да, природа умеет лечить все, любые душевные раны. Находясь на природе, человек осознает свою малость в мире, но и чувствует себя частицей чего-то большего, больше чем ты сам и даже все человечество.

Игорь присел за грубо сделанный столик, который находился рядом с зимовьем. Вытащил из кармана полушубка пачку сигарет и закурил. По-зимнему яркий солнечный свет освещал медные стволы сосен. Красиво.

Где-то позади послышались голоса и хруст снега под шагами. Игорь досадливо поморщился. Опять. Он выкинул окурок и, даже не взглянув в сторону шума, подошел к боковой стене зимовья и набрал в охапку дров. Зашел внутрь и с грохотом бросил их перед печкой. Потом присел на лежанку и закурил еще раз.

Гостей не было, и быть не могло. Игорь прочитал немало книг по психологии и знал, что когда человек живет один, то галлюцинации это вещь вполне обычная. Когда это случилось с ним в первый раз, он испугался. Потом привык. К счастью такое случалось редко – психика Игоря была на редкость уравновешенной.

Он сварил гречку и перемешал с тушенкой. Вот и обед. Чем бы заняться? Можно было читать дальше, но Игорь решил, что нужно что-нибудь сделать руками. Пойти, повалить деревья на участке? В самый раз, и работа на будущее, и дров заготовит заодно. Правда дрова придется таскать далеко, ну, не беда. Тяжелый физический труд штука полезная для здоровья, и физического, и душевного. Игорь посмотрел на радиоприемник. Может, послушать? Нет, завтра. Или послезавтра.

Вечером тело ныло от усталости, но на душе было спокойно. Игорь зажег керосинку и продолжил читать о приключениях Жюльена Сореля. Потом уснул.

Проснулся от того, что на лежанке кто-то сидел. Игорь не боялся, несмотря на темноту, он знал, кто это.

-Зайчик, миленький. Ты зачем сюда спрятался? Я тебя еле нашла. Не покидай меня больше, глупыш. Ты совсем тут одичал. Я тебя люблю.

-Я тебя тоже люблю, Маша.

***

Игорь проснулся, когда уже было совсем светло. Еще один день. Печка, обход ловушек, обед, что-нибудь еще. К чертовой матери, не сегодня!

Сегодня он достанет припрятанную бутылку водки и напьется. Потом будет еще хуже, ну и пусть. Игорь посмотрел на часы. Двенадцать. Воспитанные люди до обеда не пьют. Ха! Вообще-то, как раз, дров натаскает, снегу натопит. Чтобы потом с этим не париться. Сварить надо что-то сытное, вот и послеобеденное время наступит.

Так, все готово. На стол он поставил немудрящую закуску, бутылку и кружку. Налил сразу побольше, и, выдохнув, выпил. Обжигающая жидкость согрела желудок. Волны тепла начали распространяться по телу, медленно затуманивая голову.

Последняя бутылка водки, сигареты заканчиваются. Да и продукты надо бы пополнить. Все равно, когда-никогда в город придется ехать.

***

Игорь не хотел ехать в город, потому что там никого не было. Вообще никого. Все началось три года назад. Эпидемия. Поначалу казалось, что человечество справится. До этого всегда получалось. Да и смертность сначала была невысокой, но постоянно росла. Каждый раз казалось, что новая прививка, или карантинные меры, все более жесткие, спасут положение. Но люди продолжали умирать. Все больше и больше. Государство пыталось сплотить общество, действуя все более диктаторскими средствами. Но слабело и распадалось. Потому что государство это люди. А их стало слишком мало.

Наконец, цивилизация исчезла. Выжившие вели себя по разному. Кто-то пытался, обложившись запасами, спасти свою жизнь, ни с кем не контактируя. И умирали. Другие сбивались в группы, пытались наладить нормальную жизнь. Они тоже умирали. Третьи сколачивали банды и убивали все более редеющих других выживших, как будто бы служа демону эпидемии. В конце концов, умерли и они.

Умерли коллеги Игоря, его знакомые, родители. Умер Димка. Умерла Маша. Игорь остался один. Ему удалось выжить в хаосе распадающегося мира. Он тысячу раз задавал себе вопрос, почему он сам не умирает, и не находил ответа. Однажды он понял, что живет в полностью пустом городе. До этого живя полностью замкнуто, он осознал, насколько ему хочется с кем-то поговорить, неважно с кем. Он объездил соседние города. Никого. Абсолютно пустые улицы и дома. Ехать дальше Игорь не захотел. Нужно оставить себе надежду на будущее.

Жить в пустом городе, среди всего, что построили люди, было невыносимо. Игорь вспомнил о мечте, которая иногда его посещала раньше. Здорово было бы пожить отшельником в лесу. Игорь был из деревни, в городе, тоскуя по природе, он летом все время вырывался в поход. Поэтому он не боялся жить на природе. Наоборот, там можно представить, что ты сам добровольно сюда приехал. Что в любой момент можешь вернуться к людям, но пока не хочешь.

Игорь нашел подходящую местность, наткнулся на зимовье и начал обживаться. Природа и простые хлопоты действительно помогли выбросить весь ужас ситуации из головы. Нужно было все-таки попытаться найти еще кого-нибудь, ведь не может быть, что он один человек на континенте с иммунитетом. Он так и сделает. Весной. Летом. Когда-нибудь.

***

Игорь допил водку. Нужно ложиться, поспать. Завтра, или послезавтра все-таки придется съездить в город, позаимствовать плоды цивилизации. Игорь захохотал. Он уникальный отшельник. Такого еще не бывало, что вокруг нет ни одного человека не то, что на сотни километров. А на тысячи.

Ч.1, Ч.2, Ч.3

Я в ужасе смотрел на подходящего ко мне Салливана. Вот и все, Генри, пришел твой конец. Никогда ты не увидишь свою невесту и родителей. Я постарался сохранять невозмутимость на лице и встретить смерть как подобает англичанину.

А Салливан вдруг сделал нечто весьма неожиданное. Ухмыльнувшись еще шире, и, не выпуская из рук ножа, он вдруг приложил палец к губам. Затем подошел ко мне и разрезал веревки. Я, не веря своим глазам, начал растирать затекшие члены. Салливан вышел на минуту из каюты и затащил в нее матроса Джонса. Тот, судя по всему, был оглушен. Затем Салливан прошептал:

-Не бойтесь, господин доктор, я ваш друг. Давайте-ка его свяжем, и положим на ваше место. Еще надо одеть его в ваш колет, а вы наденьте его одежду.

Мы так и сделали, а затем Салливан поманил меня за собой. Осторожно ступая по нижней палубе, мы прокрались в каюту Филипса. Внутри горел фонарь, а мой друг, связанный, лежал на койке. Его лицо было покрыто синяками, но выглядел он весьма бодро. Филипс нетерпеливо сказал:

-Салливан, развяжите меня скорей, и рассказывайте.

Салливан так и сделал.

-Ну что, мистер Филипс, шкипер, его прихлебатель Келли, и еще два матроса, которых он приблизил к себе, сидят в салоне, и, вроде бы, пьют ром. Я осторожненько поспрашивал ребят, что они обо всем кумекают. Все удивляются, с чего бы вдруг шкипер вас арестовал. Некоторые печалятся, что, если капитан помер, а вы арестованы, кто же им заплатит жалование. Потом я сказал этому олуху, Фландерсу, что пришел его сменить у вас на страже. Доложился вам, и пошел за доктором, вот и все.

Филипс кивнул, и сказал:

-Давайте теперь думать, что же нам делать. Поразмыслите и выскажитесь.

Мы все дружно напрягали мозги, но, сколько я ни думал, ничего на ум не приходило. Судя по лицу Салливана, у него было ровно то же самое. В чем мы и признались мистеру Филипсу спустя минут пять.

-Ясно. А я вот кое-что придумал. Бывает, что огонь пускают против огня. Мы побьем мистера Грея его же оружием – страхом. Салливан, вы должны как можно осторожнее пробраться в каюту капитана. Если дверь закрыта, взломайте. Там, в шкафу, вы возьмете одежду капитана. В шкафу же есть неприметная дверца, тайное отделение. Вы возьмете оттуда столько пистолетов, сколько там есть, порох и пули. Затем вы вернетесь сюда. Вот, возьмите потайной фонарь, и желаю вам удачи!

Салливан вышел. Я вопросительно воззрился на Филипса. Он, видя мое недоумение, принялся объяснять.

-Салливан мой человек еще с Англии. Я попросил капитана взять его на корабль. Думаете, если шкипер завербовал кого-то из команды, я не мог сделать подобного?

-А Келли? Почему он предал нас и служит шкиперу? - спросил я.

-Откуда я знаю, - пожал плечами Филипс, – сошлись на общей религии, ведь Келли ирландец. Или на любви того к золоту. Да и кто сказал, что Келли не человек Грея уже давно?

-Каков же ваш план, мистер Филипс, - в нетерпении воскликнул я.

-Скоро сами увидите.

Вскорости вернулся Салливан, он тащил в руках ворох одежды и несколько пистолетов. Филипс принялся рыться в своем сундуке, вынимая оттуда разные странные предметы. Наконец, он извлек краски в баночках, что-то вроде дамских румян и белил, только более разнообразные в цвете.

-Итак, начнем с наших физиономий.

С этими словами Филипс, стоя перед зеркалом, стал разными подушечками наносить на лицо краски. Мало-помалу лицо Филипса стало багрового цвета. После он надел капитанский колет, засунул под него несколько тряпок, водрузил на голову шляпу капитана и повернулся ко мне. Я вздрогнул. В полутемном помещении его запросто можно было принять за покойного мистера Смита.

-Теперь ваша очередь, юноша.

Он раскрасил и мое лицо. Я взглянул в зеркало. Моя физиономия приняла синюшный цвет. Вкупе с матросской одеждой Джонса, меня можно было принять за удавленного Адамса. После этого всего Филипс сказал:

-План простой. Как можно тише подкрадываемся к салону и неожиданно врываемся туда. Есть надежда, что наш маскарад введет в ступор хотя бы матросов, которые не знают истинной подоплеки. Я беру на себя шкипера, а вы должны обезвредить Келли. Салливан, вы входите последним, и должны убить любого другого, кто пожелает сопротивляться.

Мы крались в полутьме по нижней палубе. Вот и дверь салона. Свет выбивался из щели. Изнутри раздавались возбужденные голоса, кто-то пытался и не мог затянуть матросскую песню. Меня била крупная дрожь. В следующую минуту я мог быть уже мертвым. Филипс оглянулся на меня и кивнул головой. А затем начал красться к двери. Наконец он взялся за ручку.

В следующие несколько минут события были настолько быстрыми, что я их помню только смутно. Филипс рванул дверь на себя и, заорав, заскочил в салон. Следом это сделал я. Салон был ярко освещен, наши противники сидели за столом. Двое матросов совершенно окаменели, впрочем, как и Келли. Лишь шкипер сделал движение выхватить пистолет, но Филипс немедленно всадил ему пулю в грудь. Я же в упор раздробил череп Келли, хотя большой нужды, признаюсь, в этом не было.

Филипс повернулся к двоим оставшимся матросам и прорычал:

-Только дернитесь, отправитесь за этими двумя!

Один из матросов вдруг страшно побледнел и со стуком упал на пол. Второй сидел с выпученными глазами и отвисшей челюстью. Мы быстро связали обоих их же поясами. Затем Филипс оглянулся на стоящего в дверях Салливана и сказал:

-Вытащите из каюты этих двоих. Затем идите, и успокойте экипаж, объясните им в общих чертах. Утром я разъясню команде подробнее.

Мы с Салливаном вдвоем выволокли связанных матросов за дверь.

-А теперь расспросим мистера Грея, - сказал Филипс.

Шкипер, хрипя, лежал на полу. По его груди расплывалось огромное красное пятно. Жить ему оставалось, судя по всему, недолго. Филипс с усилием приподнял его и прислонил к койке. Затем сел на стул напротив, закинув ногу на ногу, и спросил:

-Итак, мистер Грей, или как вас там, я могу оказать вам услугу. Дать вам спокойно умереть, без мучений. Я даже обязуюсь попросить другого нашего ирландца прочитать над вами отходную молитву. В обмен на услугу мне. Вы будете со мной откровенны. Зачем вы все это затеяли?

Шкипер, переводя дух, ответил:

-Потому что…я ненавижу вас, проклятых еретиков. Потому что ваш Дрейк…убивал ни в чем не повинных наших колонистов. Потому что эта рыжая выдра, ваша Елизавета… его покрывала, и делала вид, что ничего не знает. Королева-девственница. Хотел бы я знать…в каком месте у нее девственность.

Филипс поморщился и сказал:

-Мистер Грей, мы же оба мастера своего дела, хоть и служим разным правителям, и должны уважать противника. Так что обойдемся без ненужного пафоса. Зачем вы сели с нами на корабль?

-Узнал…о секретной экспедиции в Америку и решил…разобраться на месте.

-Увидев бумаги, сообразили об их ценности, и решили завладеть ими, сыграв на суеверности экипажа. И убили для этого трех человек.

-Двоих. Первого…я не убивал. Он только…подал мне мысль.

-Признаться, звучит неожиданно. Я был уверен, что это вы спровадили его за борт. Неважно. У вас есть какая-нибудь бумага, подтверждающая, что вы испанский лазутчик?

-У меня в сундуке. Подавитесь…и дайте…помереть спокойно, - шкипер закрыл глаза.

Он протянул еще час. За это время вернулся Салливан и сказал, что экипаж, хотя и очень удивлен, но спокоен. Однако, на всякий случай, мы легли спать в салоне, заперев дверь и с пистолетами под боком.

2 июля

Филипс показал команде бумагу шкипера, из которой ясно следовало, что он был на службе у испанского правительства. Матросы нам поверили. Восстановив порядок на корабле, мы, однако, оказались в неприятном положении. На борту не осталось офицеров, способных к навигации. Пришлось, действительно, кое-как продвигаться к Карибам, в надежде, что с испанцами удастся договориться, и нанять подходящего человека. Однако неожиданным образом, все устроилось как нельзя лучше. Через день мы встретили английский военный корабль и просигнализировали ему. Филипс поговорил с офицером, который посетил наш корабль, показал ему кое-какие бумаги, и к нам прислали хороших шкипера и боцмана, а также, для окончательного успокоения команды, священника.

***

Мы сидели в каюте Филипса и попивали вино. Филипс после долгого молчания сказал мне:

-Я знаю, Джеймс, что вы все-таки огорчены, что ничего, кроме жалования не заработаете в нашей экспедиции, а ведь вам нужны деньги, чтобы жениться. Что вы намерены делать?

-Наверное, завербуюсь на торговец, или капер, и попытаю счастья еще раз.

-Я могу вам помочь. У меня есть кое-какие связи, и я могу устроить вас на теплое местечко.

-В таком случае, может быть, я…смогу работать с вами, мистер Филипс?

Филипс снова надолго замолчал.

-Я не уверен, что хочу этого. Вы порядочный, неиспорченный молодой человек. А я вечно играю в очень грязные игры. Давайте-ка я вам кое-что расскажу.

Уолтер Рэли раздобыл немало бумаг, способных погубить его врагов. Там письма, расписки, счета. Есть даже личные письма Уолсингема и Елизаветы. Случилось так, что он ожидал обыска в своем особняке и не нашел ничего лучшего, чем отдать бумаги своему другу, Уайту, который как раз отплывал в Америку. Когда Уайт вернулся, Уолсингем, не знаю уж как, пронюхал о бумагах, и сделал все, чтобы Уайт как можно дольше не получил корабля, чтобы вернуться в Америку. Заодно, этим он вставлял палки в колеса великим планам Рэли по обустройству колонии. Жизни сотни людей в колонии стали разменной монетой в борьбе сильных мира сего. Уолсингем умер, но несколько могущественных людей послали меня, дабы я успел раньше Уайта и забрал бумаги. Я исполню свою миссию, но, наверняка, наживу могущественного врага в лице Рэли. Понимаете теперь, почему я не хочу, чтобы вы в это впутывались.

***

Мы стояли на палубе и наблюдали, как приближаются берега нашей родины. Все, слава Господу, закончилось. Но все ли?

Авторское послесловие

Как-то решил я, что неплохо бы сочинить морской хоррор в историческом антураже. Тема быстро подыскалась - исчезновение колонии Роанок, подлинная история, в США не менее популярная, чем у нас перевал Дятлова. Возникла идея, пусть кто-нибудь сплавает туда раньше губернатора Уайта. Сразу возникла идея писать от лица судового врача - идеальный рассказчик. А почему эти люди ничего потом никому не рассказали, что-нибудь придумаем. Впрочем, даже придумал. Время действия - елизаветинская Англия, что может быть лучше. Пока расширял свои знания об эпохе, вспомнил историю с заговором Бабингтона в контексте криптографии, и не удержался, впихнул в рассказ, ибо история зачетная. Да, этим утяжелил повествование, признаю. А кто может рассказывать о подобном? Человек причастный. А кто причастный? Так возникла идея посадить на корабль этакого Шерлока Холмса 16 века, поначалу как хулиганство. Не столько сыщика, сколько шпиона, история продиктовала. И вот возник Томас Филипс(реальный Томас Фелипес, кстати, расколол шифр Бабингтона). И тут вдруг он начал бодро тянуть на себя одеяло. Какая там мистика, рациональный мистер Филипс смотрел на нее как на мьерда. Какое там таинственное исчезновение, Филипс осмотрел улики(вполне реальные), и сделал выводы. И все превратилось в шпионско-приключенческую драму. Налет хоррора, как мог, сохранил.

Дорогие читатели, не испортил ли повесть переход от исторического повествования с подробными экскурсами к бодрому экшну? Хотели бы вы встретиться с героями еще раз?

P.S. Все шпионские игры Уолсингема и криптография 16 века вполне аутентичны. С морскими делами, да, здесь я не силен.

Ч.1

Ч.2

***

Раздался грохот, и закричали люди. Я открыл глаза. Несколько индейцев, в том числе и те, кто в нас целился, корчились на земле. Остальные убегали, лишь еще трое стояли, сжимая оружие в руках с испуганными и яростными лицами, готовились сражаться. А из леса выбежали матросы и впереди, сияя кирасой и сжимая в руках меч, бежал Филипс. Они быстро перерубили индейцев, лишь один из них умудрился ударить по голове каменным топориком Джонса.

Филипс и другие быстро перерезали нам веревки, пока остальные перезарядили мушкеты и держали на прицеле округу. Но стрелять было не в кого.

-Слава Господу, мы успели! Когда я вернулся с корабля и узнал у мистера Грея, что вы еще не вернулись, я немедленно организовал поисковый отряд. Благо, пригодилась карта губернатора, которую мы нашли в сундуке. Все это были его вещи. Там отмечена индейская деревня. Само Провидение подало мне мысль искать вас тут.

Он оглянулся вокруг, и подошел к убитым и раненым индейцам. Среди них лежал и старик, который командовал дикарями. Тот лежал и шипел в бессильной ненависти. В животе у него зияла рана.

Я крикнул:

-Кажется, это их предводитель!

Филипс вынул из-за пояса пистолет и прицелился в старика. Потом убрал его, видимо решив, что дикарь сам отойдет.

Затем он повернулся к матросам и сухо промолвил:

-Сжечь все.

Мы двинулись в форт.

***

Мы добрались до форта на закате дня. Я сразу принялся помогать раненым. Рана на бедре Эндрюса оказалась не такой страшной. Я ее зашил и заново перевязал. Дай Бог, нагноения не будет. С Мерфи было труднее. Тому становилось все хуже, он почти не приходил в сознание.

Спускались сумерки. Мы ожидали нападения индейцев и держали мушкеты заряженными.

Вдруг дозорный с бастиона крикнул «индейцы!». Мы влезли на приступки стен. Действительно, из зарослей показалась небольшая группа дикарей. Двое впереди идущих волокли под руки знакомого нам старика. Не дойдя ярдов тридцать до нас, индейцы остановились. Войны отошли от старика, и тот, шатаясь, продолжил стоять.

Старик несколько минут что-то говорил, постепенно возвышая голос. Несмотря на то, что он еле держался на ногах, голос старика был угрожающим и зловещим. Наконец, он трижды прокричал «кроатон». А затем, вытащив из-за спины знакомый нам нож, перерезал себе глотку.

Дикари после этого, не оглядываясь, побежали в лес. Мы остолбенели, и никто даже не попытался стрелять в них. Тело, залитое кровью, лежало под стенами, и все долго не могли оторвать от него взгляд.

***

Прошло еще часа три. Мы кое-как подкрепились сухарями. Люди начали укладываться спать. Я никак не мог отойти от событий сего бурного дня, и мне не спалось. Да и за раненными нужен был присмотр.

Мерфи застонал. Он пришел в сознание. Я подошел, и попытался ему помочь, хотя при ударах по голове часто помощь врача ограничивается ожиданием благоприятного исхода. Я протер лицо Мерфи мокрым платком. Он смотрел на меня, пытаясь что-то сказать. Затем моряк схватил меня за руку и проговорил с трудом:

– Черный человек…Вот почему…

Он задрожал и впал в агонию. Через полчаса матрос умер. Прочитав над ним молитву, я подумал, что силы мои почти истощены, и мне нужен сон.

Я проснулся от криков. Вскочив, я схватил ближайшего матроса за плечо и громко спросил, что происходит. Он, глядя на меня расширенными глазами, сказал:

-Сами послушайте!

И в следующее мгновенье я услышал. Леденящий душу не то вой, не то рев, пронесся над округой. Не то, что нечеловеческий, но я даже не смог представить себе существа, издающее подобное. Мне очень захотелось немедленно оказаться на корабле, а лучше в Англии.

Когда вой окончился, мы все растерянно смотрели друг на друга. И только один человек внешне был спокоен. Мистер Филипс несколько напряженно усмехнулся и сказал:

-Друзья, не бойтесь, наверняка это проделки наших «приятелей» - индейцев. Может, они дуют в большие деревянные трубы, может, что-то иное. Я слышал о таком.

Однако, это мало кого успокоило. До рассвета никто не сомкнул глаз. Мы без аппетита позавтракали. Сразу после еды к Филипсу подошел один из матросов и, не поднимая глаз сказал:

-Мы тут с ребятами обсудили. Убираться отсюда надо. Мы не трусы, был бы это бой или буря, все в руках Божиих. Но с дьявольскими силами никто дела иметь не хочет, - матрос помолчал и прибавил очень тихо. – Лучше бы вам согласиться, мало ли что может случиться.

Филипс пропустил мимо ушей намек на угрозу и задумался. Наконец, он сказал:

-Действительно, миссия наша выполнена. Поселенцам мы ничем помочь не можем. Пусть со всем этим разбирается Уайт, когда прибудет сюда, - он возвысил голос и продолжил:

-Уничтожить все следы нашего пребывания здесь.

Мы вновь зарыли сундуки с вещами губернатора, собрали и закопали мусор. Несчастного Мерфи мы похоронили далеко за оградой. Труднее всего было со стариком, никто не хотел к нему прикасаться. Наконец, после долгих понуканий два матроса сволокли труп старика в ближайшее болото. Можно было возвращаться.

***

Итак, мы снова на корабле. Можно успокоиться и с нетерпением ждать возвращения домой. Признаться, моя тяга к приключениям изрядно уменьшилась. Но приятно воображать, как я буду пересказывать все эти ужасы Джейн и друзьям!

22 июня

Два дня идем под хорошим ветром. Все люди, кроме двух раненых, здоровы и веселы, и предвкушают возвращение на Родину и солидную прибавку к жалованию, которую пообещал мистер Филипс.

Сегодня за завтраком, пользуясь тем, что мы были с Филипсом одни, я спросил его, куда, по его мнению, все-таки делись поселенцы.

-Наиболее вероятно, что они переселились на материк. То, что мы увидели, исключает нападение, - ответил Филипс.

-А что означает надпись «кроатон»?

-Этого я не знаю, - признался Филипс. – Но судя по созвучию с названием Роанок, это какое-то индейское слово, скорее всего название.

-А вы не думаете, что индейцы могут быть причастны к исчезновению, но не нападением, а…как то иначе? – несколько смущенно спросил я.

-Вы имеете в виду индейское проклятье, духи, дьяволы и прочее? – ответил Филипс.

-Хм, да, что-то такое я и имею в виду, - еще более смущенно проговорил я.

Филипс серьезно посмотрел на меня и сказал:

-Я не верю в дьявольские происки. И вам не советую. Выбросьте эту чушь из головы.

23 июня

Утром в салоне я узнал крайне неприятную и странную новость.

Сегодня с вахты исчез матрос Коутс. Его напарник отошел по нужде, а когда вернулся, того уже не было. Погода была совершенно спокойной, его не смыло волной, он просто исчез. Напарник обежал весь корабль, сообщил вахтенному офицеру, Грею, о происшествии, и те вдвоем тщательно осмотрели палубу и оглядели водное пространство. Утром обыскали весь корабль. Никаких следов.

В обед капитан, шкипер, Филипс и я собрались в салоне. Конечно, речь зашла о ночном происшествии. Первым высказался шкипер. Он оглядел нас темными глазами, поглаживая бороду и коротко бросил:

-Самоубийство.

Но почему? – спросил Филипс.

Шкипер пожал плечами.

Я еще не описывал капитана. Это грузный мужчина лет пятидесяти, с красным лицом, выдающим наклонность к выпивке. Капитан сказал:

-Бывает так иногда. Море зовет. Человек всматривается в воду подолгу, перегибается через борт, а потом плюх, и в воду. В башке что-то делается.

-Да, в море всякое бывает, - уклончиво сказал Филипс, и не сказал больше ничего.

Я тоже промолчал, и лишь подумал, что странно, что никто не сказал о возможном злодеянии. Или о происках злых сил.

Капитан обратился к шкиперу:

-Пойдемте, мистер Грей, помянем покойного.

Они вышли, а мы с Филипсом посидели в молчании и тоже вскорости разошлись по своим делам.

24 июня

Я проснулся от топота на палубе и криков. Быстро одевшись, я поднялся наверх. На палубе стояли кучки матросов и испуганно перешептывались. Я подошел к одной кучке и спросил в чем дело. Один из них молча махнул в сторону юта.

Я прошел туда. Возле борта стояли оба офицера, Филипс и несколько матросов. Я протиснулся мимо них. Бог ты мой! Прислонившись к борту, сидел мертвый матрос Адамс. Его посиневшее лицо было ужасным. Филипс обернулся ко мне и сказал:

-Хорошо, что вы уже здесь, Джеймс, внимательно осмотрите Адамса и скажите, как по-вашему, отчего он умер.

Я присел на корточки, и внимательно оглядел труп. Внешних повреждений, следов крови нет. Что я знаю о причинах subita morte (внезапная смерть)? Я посмотрел на Филипса, и сказал:

-Нужно осмотреть тело под одеждой. Пока рискну предположить, что у него был апоплексический удар. Или он умер от сильного потрясения.

Рядом на корточки опустился Филипс и, отогнув воротник, внимательно осмотрел шею умершего. Потом достал из кошеля на поясе круглое стекло и зачем-то снова посмотрел на шею сквозь него. Он помолчал, глубоко вздохнул и выпрямился. Потом без выражения сказал:

-Ничего не могу понять. Никаких следов.

Телесный осмотр ничего нового не выявил. Вечером матроса зашили в мешковину, сунув в ноги ядро, и после короткой молитвы бросили за борт.

Перед сном я зашел в каюту к Филипсу по его просьбе. Он сидел на койке, потягивая вино и о чем-то напряженно думал. Я спросил его, что он все-таки думает о происшествии.

-Если у меня и есть подозрения, то они совершенно беспочвенные. Единственное о чем я вас хочу попросить, будьте сугубо осторожны. Ни в коем случае не выходите ночью. У вас есть пистолет?

Я отрицательно покачал головой. Он достал из сундука пистолет.

-Возьмите вот этот. Умеете обращаться с колесцовым замком?

Я снова покачал головой, и Филипс показал мне, как это делать.

25 июня

Я все время не могу выбросить лицо мертвого матроса из головы. Мы столкнулись с чем-то, что человеческий разум не может понять.

Не в силах сидеть в каюте или в салоне, я слонялся по кораблю. На палубе тут и там стояли кучки матросов, явно пренебрегающих работой. Они негромко разговаривали, но когда я подходил ближе, наступала тишина.

Я вернулся в салон. Там было все наше маленькое светское общество, капитан, шкипер и Филипс. Первые два выпивали ром, Филипс читал, но временами окидывал офицеров внимательными взглядами.

В дверь постучали. На пороге переминались с ноги на ногу два матроса. Один, держа шапку в руках и смотря в пол, начал свою речь:

Господин капитан, мы тут с ребятами говорили…Нам бы не сразу в Англию. На Карибы надо. Священник нужен. Корабль освятить. Все ребята боятся. Пираты там, или буря, мы не боимся. Но тут. Проклял нас этот дьявол, старик дикарь-то. Провизии опять-таки мало.

Капитан поднял на них тяжелый взгляд и зарычал:

-Не вашего ума дела, куда плыть. «Кошки» давно не пробовали? Пошли вон!

Матросы переглянулись, извинились и вышли.

-Совсем обнаглели, рыбий корм – капитан перевел осоловелый взгляд на штурмана. – Мистер Грей, пойдемте ко мне, угощу вас горькой настойкой.

Я спросил у Филипса, погруженного в чтение:

-Сколько правды в словах матросов, как вы думаете? Неужели, и правда, нас проклял индеец?

Филипс поднял на меня глаза.

-За всю мою жизнь я видел вред только от людей, а не от духов. Выкиньте эту чушь из головы. И соблюдайте мои рекомендации об осторожности. Можете еще побольше молиться и креститься, если вас это успокоит.

29 июня

Страшные события случились в эти дни, и я удивляюсь, каким чудом я остался жив!

Вернувшись в свою каюту, я запер дверь и долго не мог уснуть. Наконец, я постепенно задремал. Очнулся я от того, что понял, дверь не заперта и за ней кто-то стоит. Я со страхом смотрел на дверь. Она начала приоткрываться и в дверь шагнул человек. Это был умерший матрос с посиневшим лицом. Он смотрел на меня красными глазами. Я не мог пошевельнуть и мускулом. Мертвец прошептал: «кроатон».

В следующий миг я очнулся и с облегчением понял, что это был всего лишь сон. Второй раз я проснулся оттого, что кто-то требовательно стучал в дверь. Я, держа в руке пистолет, отворил. На пороге стоял Филипс. Он был крайне взволнован.

-Капитан мертв! Пойдемте со мной и спрячьте пистолет за пояс.

Повсюду слышался топот и крики матросов. Филипс сказал:

-Матросы все уже знают, и это очень нехорошо.

Мы прошли в каюту капитана. Я в ней редко бывал, она меня всегда поражала огромной, по сравнению с нашей, роскошью. Каюта была просторной, там стояла хорошо сделанная мебель, а на стене даже висела картина. Но вся эта роскошь была теперь хозяину ни к чему. Капитан лежал на полу с совершенно багровым, искаженным лицом.

Филипс внимательно осмотрел каюту. Его внимание привлек серебряный кубок, стоявший на столике. Он взял его, понюхал и с отвращением отбросил от себя. Затем Филипс опустился на капитанскую кровать.

-Так я и думал! – он пристально посмотрел на меня и начал говорить. – Слушайте меня очень внимательно, юноша и не перебивайте. Объяснюсь очень кратко, детали потом. Все три смерти это убийства. Смерть второго матроса не имеет отношения к медицине. Он удавлен гарротой.

-Что это такое? – удивленно спросил я.

-Испанское орудие казни и излюбленное оружие наемных убийц. Неважно, объясню позже. Капитан отравлен. И все это сделано испанским лазутчиком. Только что я понял, кто это. И сейчас мы идем его арестовывать. Приготовьте пистолет и будьте начеку.

В голове у меня все мешалось. Что происходит, Небеса и преисподняя!

***

Мы нашли шкипера на палубе на юте, возле руля. Филипс подошел к нему с холодной улыбкой, которой я еще не видел на лице моего друга, и спросил:

-Cómo te gusta en nuestro barco, señor .. Gris?

Шкипер дернулся и побледнел, но быстро овладел собой.

-С чего вам захотелось поговорить со мной по-испански, мистер Филипс?-хладнокровно ответил он.

-С того, мистер Грей, что, скорее всего, это ваш родной язык, а вы шпион, - не менее хладнокровно ответил мистер Филипс, и наставил на штурмана пистолет. – Поднимите руки, вы арестованы.

-Вот как? – по лицу штурмана пробежала едва заметная усмешка, и он вдруг крикнул, – Измена! Арестовать этих мятежников!

-Я бы посоветовал вам, мистер Филипс, положить пистолет на палубу. Обернитесь, – сказал штурман.

Мы обернулись. За нами стояли два матроса, и со всей решимостью целились в нас из мушкетов. На лице Филипса была крайняя досада, видно было, что он борется с желанием всадить пулю в штурмана. Однако Филипс положил пистолет на палубу. Нас связали и отвели в каюту капитана. Тело самого хозяина было уже убрано оттуда.

Я лежал на полу связанный по рукам и ногам и не мог понять, как же все так стремительно поменялось. Час назад все еще было в порядке, и нате вам! Капитан убит, штурман испанский шпион, мы арестованы и ждем неизвестной судьбы. Прояснить все мог только один человек. Я спросил, стараясь не сорваться на крик:

-Филипс, извольте объяснить, что, черт возьми, происходит!

Филипс, лежащий на койке капитана, тяжело вздохнул и ответил:

-Вы правы, нужно все рассказать. Итак. Я нахожусь на службе Ее Величества. Моя миссия была не столько обследовать состояние колонии, сколько забрать оттуда некий предмет…

-Бумаги в бутылке? – перебил его я.

-Да. Первое убийство я списал на несчастный случай. Со вторым было все ясно. Смерть от гарроты мне хорошо известна. Однако это могло быть сведение счетов. Но ясно было, что убийца человек крайне непростой. Догадка о шпионе уже тогда забрезжила в моем мозгу, но доказательств у меня не было. Я вам не стал ничего говорить, потому что вы, как человек неопытный, могли нас выдать. Когда умер капитан, догадка превратилась в уверенность. Кому понадобилось методично убивать членов команды? Вкупе с нашей миссией это означало шпиона на борту. Но кто шпион? Доказательство было в кубке. Я понюхал его и узнал знакомый яд. А кому было проще всего подлить яд капитану?

-Штурману, конечно! Они постоянно пьянствовали вместе, - в голове у меня прояснилось. – Но зачем он убивал?

-Штурману были нужны бумаги. Но как их у меня изъять? Если он их выкрадет, так я подниму шум и перерою весь корабль. Открыто забрать нельзя, я фактический руководитель экспедиции, и капитан, конечно, на моей стороне. И тогда штурман с дьявольской хитростью воспользовался страхом матросов перед индейским проклятьем. Что могло подогреть суеверный страх? Конечно же, таинственные смерти. Он вырубил и бросил за борт первого матроса. Потом задушил второго. И добился своей цели. Матросы были в панике. Один из них, несомненно, сообщник штурмана, искусно подогревал и направлял в нужное русло настроения команды.

Примерно так я окончательно восстановил картину, когда убедился, что капитан отравлен. И решил незамедлительно действовать. К сожалению, я не предусмотрел влияние штурмана на команду, за что и поплатился. И вы со мной. Не печальтесь, юноша, как-нибудь выкрутимся, не в таких передрягах бывали.

Меня слова Филипса утешили слабо, и я впал в тоску. Так прошло некоторое время. Вдруг дверь каюты распахнулась, и в каюту вошел штурман.

-Ну что, не в меру догадливый, мистер Филипс? Может, догадаетесь тогда, что мне нужно? Где бумаги?

Мистер Филипс разразился речью, которой я не ожидал от благовоспитанного джентльмена. Кроме обычных английских ругательств там звучали такие слова, как пута, мьерда, каброн.

Шкипер, не дождавшись конца словоизвержения, вынул короткую дубинку и ударил Филипса по колену. Филипс заорал. Глаза штурмана забегали, он выругался. Видимо, дать знать матросам, что он пытает арестованных, в планы штурмана не входило.

Он вышел за дверь и крикнул:

Эй, вы двое, идите сюда! Унести мятежника в его каюту, да не этого, того, черт!

Мистера Филипса унесли, и я остался один. Я все больше погружался в тягостные раздумья. Филипса наверняка будут пытать, и, скорее всего, убьют. Меня, возможно, тоже. Господи, я только начал жить!

Так проходил час за часом. Я почувствовал, как корабль резко поменял курс. Наступила ночь. Меня пока не кормили, и я чувствовал голод, а связанное тело затекло. Вдруг дверь каюты распахнулась, и в нее вошел человек. Его рост заставлял его нагибать голову. Это был Салливан. На его лице появилась зловещая ухмылка, и он вынул нож.

Продолжение следует.

Начало

Часть 2

10 июня

-Вы сказали, Роанок? Но мне это ничего не говорит, мистер Филипс, - вынужден был я признать.

Пройдемте-ка ко мне в каюту, там и поговорим поподробнее – ответил Филипс.

Каюта Филипса была немногим просторнее моей. На столике лежали «Опыты» Монтеня и миниатюра. Это был портрет белокурой женщины с лукавыми глазами. Филипс перехватил мой взгляд и положил на портрет шляпу.

Однако я не смог сдержать любопытства:

-Что за красавица! Кто эта леди?

-Никто. Уже никто, – тускло сказал Филипс. Он мгновение помолчал, затем переменив тон на обычный, спросил:

-Раз вы на этом корабле, юноша и являетесь поклонником Дрейка, вы должны кое-что знать о Новом свете, или Америке, не так ли?

-Ну, это новые земли за океаном, открытые и завоеванные испанцами. Они очень богаты и населены дикарями, – ответил я.

-Дикарями, хм, хм. Что же вы еще о них знаете? – посмотрел на меня, казалось, с неодобрением, Филипс.

-Да почти ничего, - развел руками я. – Ведь испанцы ревностно берегут тайны своих колоний, и у нас почти ничего о них не издается. К тому же, книги дороги…

-Тогда слушайте. Всю историю завоевания Нового света я вам пересказывать не буду, это ни к чему. Мы и французы уже лет пятьдесят как подбираемся к этим землям, но пока почти ничего не выходит. Берега Новой Испании, или Мексики тщательно охраняются папистами. Пока удавалось только вести редкую торговлю или грабеж. Однако к северу от Мексики есть земли, которые испанцев мало интересуют. И вот, сэру Уолтеру Рэли пришла в голову мысль… Кстати, вам известно, кто он такой?

-Конечно! – воскликнул я. - Корсар и поэт, он швырнул свой раззолоченный плащ в грязь, под ноги королевы, когда она переходила улицу. Этот смелый и благородный жест привлек ее внимание. Она его приблизила. Говорят, что его глаза и плечи так поразили Елизавету, что они … - тут я смутился.

-Великосветские сплетни меня не интересуют. Когда он познакомился с Елизаветой, ему было чуть больше тридцати, а ей за пятьдесят, и здесь, хм, его, соглашусь, выдающаяся внешность, могла сыграть свою роль. Неважно, в отличие от прочих фаворитов, он всегда думал не только о своем кошельке, но и о благе государства. И вот, Рэли предложил королеве идею об устройстве английского форпоста в Америке, к северу от испанских владений. Там была основана наша колония, Роанок. Ее вторым губернатором стал Джон Уайт, друг Рэли. В 1587 году он был вынужден покинуть колонию, где оставил свою дочь и маленькую внучку. И три года после этого он не мог получить корабли, чтобы навестить поселение, из-за войны с Испанией, или… по другим причинам. Уайт собирается отплыть через пару недель, насколько я знаю. А мы успеем перед ним навестить колонистов.

-Но зачем? - удивился я.

Филипс помолчал немного и ответил:

-Считайте это ревизией. Мы прибываем на место через несколько дней.

20 июня

Ужасные и таинственные обстоятельства не давали мне долгое время продолжать эти записки. За истекшие дни я чуть было не распростился с жизнью. Да и сейчас, когда я пишу эти строки, мы все еще находимся в руках Господа. Вот как это было.

Мы ступили на берег Нового света 12 июня. Колония расположена на острове Роанок, чьим именем и была названа. Сам остров миль десять в длину, да две в ширину. Доступ к морю загораживала такая дьяволова куча островов и песчаных кос, что наш капитан почти исчерпал свое красноречие, пока мы подошли к острову.

«Альбатрос» стал на якорь в двух лигах от берега. Мы подготовили две шлюпки, в которые сели я, мистер Филипс, шкипер и еще человек десять матросов с необходимым снаряжением. Признаюсь, когда мы сходили на берег, меня охватило волнение, ведь я впервые был в чужой земле, да еще так далеко от дома.

Нам пришлось пройти остров из конца в конец. Природа здесь обильна и климат мягок. Сначала мы долго шли по песчаному пляжу, потом углубились в заросли. Пришлось кое-где прорубаться сквозь растительность. Мы шли около трех часов и все взмокли, под тяжестью оружия и припасов. И вот, один из нас показал вперед.

Сквозь листву виднелось что-то, сделанное явно человеческими руками. Чем ближе мы подходили, тем лучше могли рассмотреть, что это частокол. Толстые бревна, утвержденные в земле и плотно пригнанные, заостренные сверху, в два человеческих роста.

Мы покричали на разные голоса, подали сигнал трубой. В ответ была только тишина. Один из матросов крикнул, что ворота слева. Они были растворены. Мы прошли внутрь. Бог ты мой, форт был совершенно пуст! Ни единой живой души, ни строений, ни вещей. Лишь высокая сорная трава. Изумленные, мы оглядывали двор. Филипс тронул меня за плечо и молча указал рукой. Направо от входа, где кора с бревен была очищена, на высоте груди была вырезана большими заглавными буквами надпись. "Кроатон".

***

Я посмотрел на мистера Филипса, как будто ждал от него, что тот немедленно мне все объяснит. Но Филипс, по всему видать, был в таком же недоумении, что и все остальные. Посовещавшись, Филипс и шкипер решили, что, так как время позднее, единственное, что нам остается, расположиться на ночлег. Все согласились, что заночевать внутри частокола это самое безопасное. Мы разожгли огонь и два матроса состряпали немудрящий ужин. Все мы изрядно устали, однако перед сном я, Филипс и шкипер сели в кружок обсудить положение дел.

Филипс начал:

-Признаться, господа, я не приложу ума, куда могли деться поселенцы.

Шкипер пожал плечами и сказал:

-Ушли.

-Может быть, - сказал Филипс.

-Убиты дикарями, - сказал я.

Филипс хмыкнул:

-Что ж, посмотрим завтра повнимательнее.

Матросы сидели возле костра и негромко переговаривались. Нам были слышны лишь обрывки их разговора. Я встал, разминая ноги, и подошел несколько поближе.

- …говорю тебе, не иначе как. Некрещенная земля тут. Сатане приволье. Вот он их и забрал. – это говорил Фландерс, для которого чужие уши всегда представляли охотную цель.

-Что же он христиан-то забрал, тут язычников навалом, – с усмешкой в голосе сказал другой матрос, Келли, и глотнул из фляги.

-А потому что язычники ему служат, – убежденно ответил Фландерс.

-Тебе Сатана сам объяснил, поди с ним постоянно треплешься! – сказал Келли.

Третий матрос, молчавший весь разговор, чье имя я не сразу вспомнил, Мерфи, вдруг сказал хриплым голосом:

-Я его видел.

-Кого, Вельзельвула с рогами и хвостом? – хохотнул Келли.

Молчун замялся и неохотно продолжил:

-Прошлым годом как-то я стоял собачью вахту, спать хотелось, смерть. Тут вижу, возле фальшборта есть кто-то. Я сначала думал, кто из ребят. Потом сообразил. Никто мимо пройти не мог. Приглядываюсь. Черный такой. Лица не видать. А луна-то полная была. Смотрю на него. И он, видать, на меня смотрит. И тут этот черный на меня рукой показывает. А потом пропал. Никому об этом я еще не выкладывал.

Матросы замолчали. Один из них поднялся с земли и сказал сиплым голосом:

-Заткнитесь ребята, треплетесь хуже баб.

Он прошел мимо меня, покосился, и остановился поодаль, по нужде. Это был Салливан, рослый шотландец, самый, пожалуй, сильный человек на корабле. На меня он всегда производил неприятное впечатление своим вечно злобным выражением лица. Я вернулся к Филипсу и шкиперу. Те молчали, думая каждый о своем.

Вдруг где-то далеко за стеной форта раздался полный тоски крик. Все вскочили, схватившись за мушкеты и напряженно вслушиваясь в темноту.

Минуту спустя Филипс громко сказал чуть насмешливым голосом:

-Не беспокойтесь, господа, сие, вероятно, не более чем местное животное. Давайте спать.

Что мы и сделали, оставив часового.

***

Утром мы встали рано и основательно позавтракали. Филипс предложил мне пройтись по форту и внимательно все осмотреть. Около акра земли было ограждено частоколом по всем правилам фортификации. Частокол был построен в форме треугольника, с бастионами по углам.

Пространство было полностью пустым и заросшим сорной травой. Нет никаких строений. Никаких предметов, привычных для людского поселения. Ни утвари, пусть, разбитой, ни мебели, ничего. Впрочем, покопавшись в траве, мы обнаружили несколько брусков железа и пару заржавленных капканов.

Филипс подошел ко мне:

-Итак, юноша, что вы об этом всем думаете?

-Право слово, у меня нет никаких мыслей. – ответил я.

-Учитесь рассуждать. Вы изучали Аристотелеву логику?

-Да, в колледже, - я откашлялся. "Все люди смертны. Сократ человек. Следовательно, Сократ смертен"

-Так пробуйте применить логику для этого случая.

Я замешкался. Силлогизмы выглядели просто, но как их применять? Да и все это было слишком давно.

- Итак. Проверим вашу версию, что на форт неожиданно напали индейцы. Следовательно? – Филипс посмотрел на меня.

Я задумался. - Тогда, наверное, были бы убитые, следы сражения.

Филипс одобрительно хмыкнул.

-Идите сюда.

Мы зашли в один из бастионов на углах частокола.

Филипс махнул кругом рукой.

-Чего тут нет, Джеймс?

Я промолчал.

-У поселенцев были пушки, я это знаю. Пушек нет. На кой черт индейцам сдались пушки. Индейцы, однако, собрали бы куски железа, которые мы нашли. С металлами у них туговато. Есть еще одна версия. На колонистов могли напасть испанцы. Именно испанцы могли забрать пушки. Но опять же, нет следов боя, – он помолчал. - Теперь пойдемте к воротам.

И он подвел меня к загадочной надписи. "КРОАТОН"

-Вырезана хорошо, старательно. Это говорит о том, что...Что именно?

-Вырезал человек старательный? - спросил я.

Филипс досадливо поморщился.

-Нет, это говорит опять же о спокойной обстановке, без всякой горячки. Но что означает эта проклятая надпись, почему именно ее вырезали? И еще меня одно ставит в тупик. Хорошо, самое разумное, что можно представить, это то, что они ушли сами. Но куда, зачем, не имею никакого понятия.

И Филипс раздраженно заходил по двору форта. Затем он закричал, сзывая матросов.

-Так, любезные, прочешите мне весь двор, чтобы ни одного дюйма не пропустили.

Матросы, ворча, разбрелись по территории.

Филипс добавил:

-Тот, кто найдет что-нибудь важное, получит соверен.

Раздалось несколько гораздо более веселых возгласов. Филипс почесал под колетом.

-А мы с вами, юноша, пойдемте, умоемся. На проклятом корабле мало воды и еще меньше мыла.

Мы пришли на берег ручья. Я разделся первым и с большим удовольствием погрузился в воду. Филипс был в дозоре и держал под рукой оружие. После того, как я помылся, Филипс разделся сам. Я увидел у него на спине и груди несколько шрамов. Да уж, мой друг вел жизнь, явно неполезную для здоровья.

Мы разлеглись на песке и нежились под солнцем.

-Что вы думаете об Америке, Джеймс?

Я ответил, не задумываясь:

- Мы должны заселить эти места для блага Англии и Бога. Здесь полно земли, а у нас много безземельных крестьян. Кроме того, возможно тут есть золото.

- А как насчет местных жителей, как им это понравится? – спросил Филипс с любопытством.

-Они ведь дикари, им пойдет только на пользу, если мы их познакомим с цивилизацией и истинной верой.

Филипс покачал головой:

-Напрасно вы считаете всех индейцев нецивилизованными дикарями. Приходилось читать мне книгу одного испанца, Диаса. Индейцы Мексики были очень развитым народом, они строили великолепные здания, у них были науки и искусства. Но потом пришли испанцы с их жаждой золота и искренним желанием принести истинный свет веры. И убили сотни тысяч.

Фанатики приносят несчастья людям, может больше, чем негодяи. Почему вы думаете, что здесь все пойдет по-другому?

Я ответил, снова не раздумывая:

-Всем известно, что испанцы жестоки и подлы. А мы, англичане, другие. Мы принесем местным народам благо.

-Как знать, как знать…Нужно признать, что после того, как испанцы окрестили всех индейцев, и Папа признал их людьми, к индейцам в Мексике стали относиться гораздо лучше. А у нас, англичан, Папы Римского, авторитета для всех верующих ведь нет. Гренвилл здесь уже отметился, убив множество индейцев из-за кражи кубка. Впрочем, достаточно пустых разговоров, у нас еще много дел, - Филипс поднялся.

Мы вернулись в форт. Один из матросов выбежал навстречу, радостно горланя:

-Сдается мне, мистер Филипс, я заработал свой соверен!

Оказывается, матросы обнаружили полузасыпанный ров и раскопали его. Там они нашли несколько сундуков. Мы открыли их. Внутри были книги и карты, прочие личные вещи, и даже заржавленные доспехи. Матросы и я не нашли для себя ничего любопытного. Филипс же быстро ухватил запыленную бутыль с запечатанным сургучом горлом. На вид, внутри были какие-то бумаги. Филипс потом не выпускал ее из рук, и даже лег спать, уложив бутыль себе под бок. Впервые я видел его столь довольным. Когда же я спросил его, что внутри, он ответил довольно резко, что ничего для меня интересного.

Ночь прошла спокойно. Наутро Филипс сказал мне:

-Джеймс, мне совершенно необходимо вернуться на корабль. Для вас у меня есть очень важное, и, возможно, опасное поручение. Позже вы возьмете Мерфи и Эндрюса и осмотрите окрестности на материке. Постарайтесь найти любые следы колонистов. Будьте очень внимательны и осторожны. Не отходите дальше пары лиг от берега. В случае необходимости стреляйте из мушкета, и мистер Грей - тут он кивнул шкиперу - придет вам на помощь.

Филипс помолчал, что-то, как будто собираясь мне сказать, но потом молча кивнул и зашагал с одним из матросов к берегу, где были наши шлюпки.

***

Мы с матросами надели куртки и шлемы, увешались оружием и тронулись в путь. Признаюсь, первый час я представлял себя героем-корсаром. Но потом жара и труднопроходимые заросли стали вызывать желание бросить доспехи, да и оружие, в кусты. Тем не менее, я старался шагать бодро и подавать пример матросам. Мы старались не слишком терять из вида море. Никаких следов ни поселенцев, ни каких - либо других людей не было и признака. Час шел за часом, доспехи накалились под солнцем, и я, и матросы стали идти все небрежней, закинули мушкеты на плечи, сняли шлемы и даже перестали раздувать фитили. За что и были наказаны.

Из кустов отовсюду на нас кинулись полуголые люди. Эндрюс успел скинуть мушкет с плеча и, не целясь пальнуть в кого-то. Мерфи ударили сзади палицей по голове. Я же, вместо того, чтобы стрелять, пытался драться мушкетом, как дубинкой, затем схватился за палаш, но не успел его выхватить. Множество рук схватило меня, град ударов обрушился на мои бока и голову. Спустя несколько мгновений мы были крепко связаны. Дикари понесли нас куда-то.

Впрочем, вскоре дикари устали и развязали нам ноги, и дальше мы пошли пешком, лишь изредка подбадриваемые тычками копий. Лишь Мерфи они продолжали волочь, судя по всему, он не мог отойти от удара и несколько раз извергал съеденное. Вдали показался частокол, и у меня мелькнула нелепая мысль, что язычники почему-то ведут нас к форту. Однако, чем ближе мы подходили, тем больше я понимал, что ошибся. Частокол был более низким, редким и хуже сделанным, чем наш.

Нас провели в проход между кольями. Внутри стояло несколько строений, что-то вроде навесов. По центру было вкопано четыре столба. У двух наверху были вырезаны отвратительные демоны. Два были лишены украшений. Меня и Эндрюса привязали к последним столбам, Мерфи бросили связанным на землю.

Я, несмотря на страх, надеялся выпутаться, и, даже, с некоторым любопытством, рассматривал наших захватчиков. Я слышал, что индейцы краснокожие, но эти были с темно-коричневой кожей, напоминая сильно загоревших испанцев. Они были голые, за исключением набедренной повязки да ожерелий и браслетов. Волосы их были черные, связанные наверху в пучок. Лица многих были раскрашены черной и белой краской. В руках они держали оружие с каменными наконечниками.

Вдруг дикари завопили, и из-под навеса вышел еще один человек. Когда я его увидел, то покрылся потом. По движениям и фигуре это был старик. Его волосы были склеены какой-то темной массой. Лицо было искусно разрисовано под маску Смерти. На груди у него было нечто вроде кирасы. Только сделанной не из железа, или дерева. Она была сшита из человеческих лиц.

***

По всему было видно, что старик имел над дикарями большую власть. Он говорил с ними свысока, они же с большим уважением отвечали на его слова.

Старик начал говорить что-то, постепенно повышая голос. Остальные язычники отвечали ему нестройными восклицаниями. Наконец, он трижды прокричал слово, которое я не сразу разобрал. Кроатоан.

Он повернулся к нам и вынул из-за пояса каменный нож. Затем начал медленно подходить. Мы, догадываясь к чему идет, дергались в своих путах.

Старик подошел к Эндрюсу, вогнал ему в бедро нож и провернул его в ране. Эндрюс завопил что есть мочи. Старик презрительно выкрикнул несколько слов и остальные дикари захохотали. Старик прервал их взмахом руки и скомандовал что-то. Воины, окружавшие нас, наложили стрелы на луки и подняли их. Я закрыл глаза. Господи, прими наши души. Мама, Джейн!

Продолжение следует