Уже сегодня, 20 августа, день рождения ушастого героя, Чебурашки. Поздравляю с этим днём ушастика, которого придумал Эдуард Николаич по фамилии Успенский!
По утру ты хочешь этого чебураша, а тебе торт с живым чебурашем. Чебураха издевается и танцует, как польская коровка, а ты говоришь: "А НУ ИДИ КО МНЕ, Я ЩАС КАК СЪЕМ!".
Кто читал?
ПыСы. В детстве читал и уссывался от страха, сейчас читаю и уссываюсь от смеха.
Даже в журнале было :)
Журнал Пионер
Интересно, а что будет, если совместить героев произведений Говарда Лавкрафта и Эдуарда Успенского? Наверное, именно об этом подумал автор озвученного мною вчера рассказа. А будет очень, на мой взгляд, оригинально. И именно этот рассказ я предлагаю вам послушать.
Сейчас эту книгу уже не купишь - первое же издание шумного проекта оказалось и последним. Но помнят о ней до сих пор - это был один из самых громких провалов на рынке детской литературы.
Дело было так. В начале "нулевых" в печать просочились слухи о том, что писатель Эдуард Успенский взялся делать новый перевод «Карлсона, который живет на крыше».
Тут же началось бурное обсуждение, больше всего напоминающее ругань.
Казалось бы – ну а что такого страшного случилось? Издается же у нас целый букет переводов кэрроловской «Алисы», и никому это не мешает. Да и с тем же самым Карлсоном у классического перевода Лилианны Лунгиной отнюдь не монополия – к тому времени уже издавалась версия Людмилы Брауде. Из-за чего же поднялся переполох?
Возможно, все дело в том, каким образом Эдуард Николаевич сообщил о своих планах. Вот что он сказал в своем интервью:
«Я поставил перед собой цель сделать перевод более смелым. Это не значит, что я буду менять сюжет. Просто язык будет современнее. Например, в одном из эпизодов в старых переводах Малыш говорит Карлсону "Мои мама и папа тебя не признают". Имеется в виду, что для родителей Малыша Карлсона не существует, он - выдумка. А я переведу эту фразу так: "Они считают, что ты глюк". Современные дети знают это слово. Поэтому, когда Карлсон отвечает: "Я не глюк, я настоящий", - всем сразу все понятно».
Звучало, конечно, страшновато, но причина столь дружного «фу!», думается, была даже не в «осовременивании». Даже если бы Эдуард Николаевич выучил шведский в совершенстве и землю целовал, обещая бережнейшее отношение к первоисточнику - его бы все равно ошикали с тем же энтузиазмом.
Потому как главная причина заключалась в том, что новый перевод «Карлсона» даром никому не нужен. Даже бриллиантовый.
Как так? – скажете вы. - А как же «чем больше, тем лучше» и «пусть расцветают все цветы»?
А вот так. «Карлсон» – это хрустальная сказка нашего детства, и не тяните к нему свои лапы.
Но если серьезно – вы никогда не задумывались, почему делаются разные переводы одних и тех же книг?
Как правило, это происходит в трех случаях.
Иногда – когда имеющийся перевод действительно становится донельзя архаичным, и не соответствует больше нормам языка - вроде дореволюционного романа «Ивангое», ныне известного как «Айвенго».
Второй случай – когда произведение де-факто "защищено от копирования". То есть - написано автором так, что сделать адекватную копию на чужом языке нельзя, приходится, по сути, сочинять текст заново. Стихи, например. Или проза, перенасыщенная лингвистическими играми. Думается - не надо объяснять, почему в нашей детской литературе максимальное количество переводов на русский - у "Алисы в стране Чудес"? Гранстрем, Рождественская, Соловьев, Чехов, Демурова, Оленич-Гнененко, Заходер, Набоков, Нестеренко, Старилов, Кононенко – и это еще не все.
Ну а третий – это когда несколько переводов появляются практически одновременно, каждый из них обретает поклонников, и ни один не становится «каноническим» - так, например, у нас произошло с «Властелином колец» Толкина.
Но с Карлсоном ситуация совершенно иная - он не попадает ни под одну из этих категорий.
Перевод Лунгиной вышел в середине 60-х годов, он был очень удачным, и быстро стал классическим и общепринятым. На нем выросло едва ли не три поколения, а полувековая монополия привела к тому, что «тема закрыта». Вполне обычная, кстати, история - кто, например, помнит, что кроме классического заходеровского "Винни Пуха" существуют переводы Виктора Вебера или тандема Михайлова/Руднев?
Мы не воспримем других переводов хотя бы потому, что «Карлсон» Лунгиной нам не просто нравится - он в нас врос.
Слова и выражения из этого перевода вошли в русский язык, устоялись там, обжились, и выгнать их оттуда практически невозможно.
Нельзя Малыша перевести, например, "Крохой" - не поймут-с, и книга "Кроха и Карлсон" мертвым грузом осядет на складах издательства. Точно так же мы никогда не примем никакой альтернативы для "спокойствие, только спокойствие". Это устойчивые выражения русского языка. Достоевский обогатил наш язык словом "стушеваться", Лунгина - "домомучительницей".
Не случайно появившийся несколько лет назад перевод Брауде читающая публика просто проигнорировала, хотя он был ближе к первоисточнику.
Ну какой уважающий себя человек будет читать книгу, где вместо «домомучительницы» - «домокозлючка»?
И можно в лепешку расшибиться, доказывая, что фамилия «Бок» переводится со шведского как «козел», и у Брауде игра слов куда ближе к той, что была в оригинале – все ваши усилия пойдут лесом.
Зачем же тогда было поручать новый перевод Успенскому?
Об этом он сам прямым текстом объяснил в одном из интервью:
«Знаю-знаю, перевод этой истории уже существует, и перевод замечательный. Но я недавно продался с потрохами в одно издательство. По всей видимости, издательство, у которого я теперь карманный автор, решило не связываться с правами на него. Вот и вручило мне подстрочник, над которым сижу с удовольствием».
Действительно, идея сэкономить на покупке прав, при этом соединив на одной обложке бренды «Линдгрен» и «Успенский», слишком заманчива, чтобы не попытаться ее реализовать.
Так и случилось – в книжных магазинах появилась книга «Карлсон с крыши или Лучший в мире Карлсон», авторами которой на обложке значатся Астрид Линдгрен и Эдуард Успенский.
Что же она собой представляла? Если в двух словах, перевод Успенского был не просто ужасен – он вообще находился за пределами добра и зла.
Для начала – «осовременивания» не получилось. Несмотря на все заверения Успенского о необходимости вычистить устаревшие слова, непонятные современным детям, сам он на первой же странице лунгинское «Бетан крикнула ему «Вытри нос!» заменяет на «Сестра Беттан сказала: «Ты хлюпаешь носом, как старый дедушка галошами». Ну да бог с ними, с галошами, но чуть позже Филле выталкивает Рулле в сени!
Да, те самые - сени новые мои!!!
Попытки 70-летнего переводчика имитировать современный жаргон вызывают не раздражение даже, а жалость, поскольку выдержаны в стилистике «с одесского кичмана бежали два жигана» - «чувствую, я склонен устроить маленький шухер», «гнал Рулле, чтобы вмазать ему еще и еще», «а можно подухариться с пожарниками?». Апофеозом, конечно, выступает песенка Карлсона, заменившая классическую: "Ути, боссе, буссе, бассе, биссе, и отдохнем…". В новом исполнении она звучит весьма неожиданно, можно даже сказать - смело:
Чтобы выстрелы гремели и весело мне было,
Тоц-тоц-первертоц, бабушка здорова.
И два десятка пышечек ко мне бы привалило,
Тоц-тоц-первертоц, кушает компот…
В довершение, последовательная реализация переводчиком принципа «пусть будет как угодно, но не так, как у Лунгиной» порождает кошмарных лингвистических монстров
При этом «спокойность только спокойность» - вовсе не самое страшное в этой книге.
Ну и в довершение - книга была невероятно "грязной". Полное впечатление, что АСТ издало принесенный Успенским черновик. Нет никакой определенности даже с именем главного героя. Малыша даже в одном предложении могут звать и «Малыш», и «Братик» (что, конечно, ближе к оригинальному Lillebror - «младший братишка», но давайте уже выберем что-то одно). И так во всем – то «мужчина в лучшем своем возрасте», то «мужчина в свои лучшие годы». Больше всего не повезло «делу житейскому», которое пределах нескольких страниц мутирует из «дела пустяшного» в «пустяковое дело», затем в «дело пустышное», «дело пережитейное» и «дело бытовое». Соответственно, и «домомучительницу» посменно заменяют "управляющий козел", "домашний Козлотур", "Козлотетя", "Козлотурища" и прочие домашние животные.
Взявшегося за модернизацию «Карлсона» переводчика можно было упрекнуть во многом, кроме одного. Успенского никак нельзя заподозрить в том, что он просто переписывал имеющиеся переводы, а не переводил с подстрочника. Наличие подстрочника подтверждается не только благодарностью составившим его Алле Рюдстедт и Юлии Смирновой, но и куда более весомыми доказательствами:
«Я научу тебя стыду! – кричала фрёкен Бок. - Я запру тебя на ключ, а ключ спрячу, чтобы ты не мог выйти на кухню некоторое время». И она посмотрела на свои ручные часы».
«- Спасибо, очень любезно! – сказал ехидный Малыш. – Так я больше не на замке?
- Нет, больше нет! – сказала фрёкен и пошла к двери. Она попыталась повернуть ручку двери, сначала раз, потом еще. Дверь не открывалась. Тогда она всем своим весом набросилась на дверь. Это не помогло – дверь была и оставалась закрытой».
«- Бедный тот, кто потерял портмоне – сказал Малыш. - Он, наверное, переживал.
- Еще как! – подтвердил Карлсон. – Но если ты водитель телеги, будь добр, следи за своими вещами».
Думается, достаточно.
Закончилось все плохо. Блогеры глумились, у родителей при чтении детям выпадали глаза, модераторы сайта издательства употели вычищать матерные отзывы в адрес халтурщиков, а через несколько лет книгу забыли как дурной сон.
Не забылся только издательский принцип "сейчас мы все сделаем подешевле и побыстрее". Не то, что не забылся - в последние годы он просто расцвел пышным цветом. И мы, родители, все чаще адресуем издательствам классическую фразу из "Карлсона", ставшую поговоркой.
Ту самую, которая в «переводе» Успенского звучит как «К действию! Одумайся, пока не поздно. В твоих бесстыдно дорогих плюшках явный недосып корицы!».
Кто вспомнит правильный вариант дословно, не заглядывая в книгу?
________________________________________
Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame
Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history
Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741
Интересно, есть еще люди, которые начинают есть бутерброд с колбасой, вспоминают про: "Неправильно ты, дядя Фёдор, бутерброд ешь!"- и переворачивают бутерброд колбасой вниз.
источник: ВКонтакте: ветл ком || ПСЫ || МОБИ БИ || МИРОТВОРЦЫ
Уйду от банального вступления в духе «вот он – живой классик», «думаю, вы хоть раз о нём слышали», «в представлении не нуждается» и иже с ними.
Камон, ребят, Аскольд Акишин.
источник: ВКонтакте: Книжный клуб 451F | Книги | Фильмы | Музыка
Похоже на:
«Красная Рука, Чёрная Простыня, Зелёные Пальцы» (повесть), Эдуард Успенский
Те самые стишки-страшилки, a.k.a. садистские стишки
«Ведьма с железной шеей» (страшная история из печатной версии журнала «Ералаш»)
«Синий фонарь» (рассказ), Виктор Пелевин
Достойные наследники:
Серия «Байки с Рылеева» от Дениса Оптимисстера и Ко
«Сатанизм», песня группы «Голос Омерики»
Первая работа Аскольда Акишина с которой я познакомился. Комикс является своеобразной энциклопедий отечественного хоррора и за свой небольшой объём успевает затронуть основные его аспекты: от мистических рассказов эпохи романтизма и мрачных стихов А.С. Пушкина до садистских стишков и историй про красную руку и гроб на колёсиках. Но на этом он не останавливается и знакомит нас с, можно сказать, андеграундом отечественного хоррора – с рассказом из журнала «Оракул».
А? Как вам такое?
Итак...
1977 год. Пионерский лагерь «Солнечный». Мальчишки и девчонки после отбоя рассказывают друг другу страшные и, разумеется, правдивые истории.
источник: ВКонтакте: Книжный клуб 451F | Книги | Фильмы | Музыка
Здесь есть всё: пришельцы, роботы, индейцы, маньяки, упыри, ведьмы, таинственные учёные, зловещая чёрная пластинки АЦ/ДЦ и чёрные же автобусы. Ну, в общем, вы поняли, весь цвет детских страхов. Но что действительно восхищает – это то как автору удалось передать эмоции и элементы речи юных пионеров, то как удалось показать особенности восприятия окружающего, часто враждебного и опасного, мира детьми 9-13 лет. Читаешь и буквально погружаешься в детство. И самое главное – веришь. Веришь безоговорочно. Пусть я и родился не в 70-х и 80-х годах прошлого века, а уже под конец 90-х, но с упоением слушал похожие страшные истории от родителей, заучивал те самые садистские стишки, верил историям одноклассницы, – она единственная в классе на лето уезжала в лагерь – о том как она с ребятами вызывала пиковую даму и последняя потом за ними гонялась, или как они вызывали матерного гномика, и кого-то он даже душил.
С тем же упоением я читал «Красную руку, чёрную простыню, зелёные пальцы» Эдуарда Успенского. Повесть, объединившую в себе все основные детские страшилки, да ещё и в единой истории.
И где-то в то же время я впервые прочёл сей комикс. Тогда он не произвёл на меня большого впечатления, я уже был перенасыщен «детскими страшилками» и немного к ним охладел. Я как раз начал увлекаться работами Короля Ужасов, ушёл в них с головой и не понял всей глубины и важности этого сборника.
источник: ВКонтакте: Книжный клуб 451F | Книги | Фильмы | Музыка
Но сейчас, перечитывая его в сознательном возрасте, я могу с уверенностью сказать, что это один из моих любимых отечественных комиксов. Он берёт всё лучшее от того, что я когда-то любил, от того, что меня когда-то пугало, смешивает и в результате дарит путеводитель по миру детских страхов, который местами вызывает улыбку, а порой пугает до дрожи. При этом не перебарщивая ни с тем, ни с другим.
Тут есть и действительно жестокие истории, и истории переполненные чёрным юмором, и истории с драматическим финалом, но если я вас ещё не убедил, то вот он – мой козырь. В сборнике есть история про бабку, которая торгует пирожками из человечинки.
Эталонный сборник.
источник: ВКонтакте: Издательство Alt Graph
Похоже на:
работы Лавкрафта
«Последнее пиршество Арлекина» (рассказ), Томас Лиготти
Не буду оригинальным, если скажу, что произведения Лавкрафта довольно трудно переносить из книг на страницы комиксов. Легко потерять ту самую атмосферу лавкрафтианских ужасов, основа которых страх перед неведомым – чем-то невероятным и непостижимым. И правда, как изобразить тех неведомых существ, находящихся за гранью человеческого восприятия, тех порождённых больным воображением созданий один взгляд на которых лишает рассудка?
Но Аскольду Акишину эта задача всё же оказалась по плечу. Не ставя перед собой цели дотошно пересказать истории Лавкрафта, он смог отлично передать их содержание и атмосферу.
Свернув с пути прямой адаптации Аскольд Акишин создал самостоятельную историю. Взяв лучшие элементы из рассказов «Храм», «Тварь в лунном свете», «Изгой» и повести «Хребты безумия» и объединив их сквозным сюжетом, он собрал целостную историю, каждая из глав которой постепенно, будто частица мозаики, формирует логичный финал.
источник: ВКонтакте: Издательство Alt Graph
Казалось бы мало чем связанные истории Лавкрафта, в работе Аскольда Акишина сплетаются в единое полотно. Так, ту самую рукопись Карла Генриха графа фон Альтберг-Эренштайна, командира затонувшей субмарины «UB-4», находит наш главный герой, именуемый Прином. Он же является участником группы, отправившейся на поиски пропавшей экспедиции Лейка из оригинальных «Хребтов». И он же никак не может вырваться из паутины сна? безумия? некоего посмертного существования?
источник: ВКонтакте: Издательство Alt Graph
Первая глава «Храм» – это практически дословный пересказ оригинального рассказа Лавкрафта, за исключением того, что к повествованию подключается упомянутый выше Прин.
Вторая глава «Город» – это уже адаптация «Хребтов безумия». Тут Акишин не стал жалеть оригинал и довольно сильно переработал его. Но это пошло истории только на пользу. В двадцати страницах рисованной истории он сумел уместить тот липкий страх перед неведомыми событиями и порождениями прошлого, что дают о себе знать в настоящем.
Завершающая историю глава «Сны» объединяет как рассказы «Изгой» и «Тварь в лунном свете», так и все части работы в единое целое. Автор даёт нам подсказки на то, что же могло произойти с главным героем, а также на возможную последовательность происходящих с ним событий. Но конечные выводы нам придётся делать самим. Однозначной трактовки у истории нет.
Уже несколько дней у меня в голове далёким эхом разносятся и заставляют сомневаться в объективной реальности полные отчаяния и грусти слова Прина: «Боже, когда я проснусь?».
Уважительная, но не щадящая первоисточник адаптация.
Похоже на:
«Гоетия. И не расстанемся мы более»
«Мементо», реж. Кристофер Нолан
«Остров Маньяков» – это комикс, включающий в себя три косвенно связанные между собой истории, а также – это вторая крупная работа издательства Vicious Membrane. «Бег с препятствиями» – завершающая история сборника.
источник: ВКонтакте: ветл ком || ПСЫ || МОБИ БИ || МИРОТВОРЦЫ
В этой истории Аскольд Акишин выступил только как художник, за сценарий же отвечал автор «Псов», «Моби Би» и множества других необычных историй – Даниил Ветлужских.
Признаться честно, я не до конца смог понять финал истории. У меня сложилось несколько трактовок происходящего. Но показатель ли это хорошей истории? Скорее да, чем нет. Повествование держит в напряжении. События сменяют одно другое, как в калейдоскопе. Всё это подводит нас к закономерному, но туманному финалу.
Главный герой на протяжении истории пытается спастись от загадочного маньяка в маске. Он бежит, бежит и бежит, лишь изредка давая себе шанс на передышку. Но есть одна странность (да, помимо того, что за нашим героем маньяк следует по пятам), остров полон и другими маньяками, но они будто и вовсе не замечают нашего героя. Вот и думайте?
источник: ВКонтакте: ветл ком || ПСЫ || МОБИ БИ || МИРОТВОРЦЫ
Но не только пробежками богат комикс, есть тут и «чуть ожидаемый почти неожиданный поворот», а следом за ним и ещё один. Но странно, что при всей своей предсказуемости история всё же приносит удовольствие. Мне было действительно интересно узнать, кто и почему преследует главного героя. И чем же в конце концов закончится эта погоня.
Немалую роль в этом сыграл рисунок. Аскольд Акишин вновь доказывает, что ему подвластны, если не все доступные жанры, то многие. Детские страшилки, лавкрафтианский ужас и вот теперь классический мясной слэшер. Акишину отлично удались образы маньяков. Сцены же преследования насыщены динамикой, что отлично работает на погружение, будто сидишь в кинозале на лучших местах, чувствуя себя чуть ли не участником событий.
Дуэт сценариста Даниила Ветлужских и художника Аскольда Акишина подарил нам пусть и не самый лучший образчик жанра ужасов, но точно один из лучших отечественных слэшеров. А их у нас и так немного. На ум приходят лишь титульный «Остров маньяков», относительно недавно выпущенные «Костёнки» от Дениса Оптимисстера и Ко, «Гоетия. И не расстанемся мы более» от сценаристов Дмитрия Елецкого и Алексея Герасимова и художника Дмитрия Осипенко.
7 убивцев из 10.
P.S.: Не могу не упомянуть Павла «PAL» Шуляка и Дмитрия Рогова. Первый отвечал за покрас «Бега с препятствиями», второй за «Храм, город, сны». Мрачность и атмосферность работ во многом и их заслуга.
Спасибо, что дочитали до конца. Впереди нас ждёт ещё уйма интересных историй.
В следующий раз мы с вами познакомимся с тремя фолк-хоррорами от уже несуществующего издательства «КомФедерация». Какими? Пока не скажу.
Тут статьи из цикла о Зловещей Мембране:
А тут про малоизвестные отечественные хоррор-комиксы:
