Серия «Правильные сказочные герои»

Как известно, повесть австрийского писателя Феликса Зальтена про олененка Бемби была запрещена в Рейхе и сжигалась на знаменитых кострах из книг.

Запрещена она была в 1936 году как «политическая аллегория на обращение с евреями в Европе».

При этом на Западе обычно не преминут подчеркнуть, что глупость и лживость этой формулировки видны невооруженным глазом. Мол, Зальтен, конечно, был австро-венгерский еврей (его настоящая фамилия Зальцман), но в книжке про Бемби нет даже отдаленных намеков на еврейский вопрос.

А вот российские читатели вряд ли будут столь категоричны.

Почему?

Для ответа на этот вопрос нам нужно будет вспомнить обстоятельства прихода сказки про Бемби к русскому читателю.

Повесть про Бемби была написана в 1923 году, но до войны в СССР не переводилась.

Впервые советские дети познакомились с историей взросления олененка Бемби только после войны - но не в библиотеке, а в кинотеатрах.

17 мая 1946 года в советский прокат вышел сравнительно недавний американский полнометражный мультфильм "Бемби" снятый студией «Walt Disney Productions» в 1942 году.

А вот книжной версии юным пионерам пришлось ждать еще десять лет. Первый русский перевод (точнее - пересказ) был опубликован только в 1956 году — на страницах журнала ЦК ВЛКСМ «Пионер» (№ 10−12).

Пятидесятые и шестидесятые годы в СССР вообще были "золотым веком" авторской сказки - именно в эти десятилетия вышли переводы практически всей зарубежной сказочной классики, от Винни Пуха до Карлсона. Да что далеко ходить - в тех же самых номерах "Пионера" 1956 года вместе с "Бэмби" публиковалась еще одна зарубежная сказочная повесть, ставшая классикой - "Путешествие "Голубой стрелы" Джанни Родари.

Но вернемся к "Бемби". Журнальная публикация интересна тем, что ее иллюстрировал наш великий анималист Василий Ватагин, который сделал к этой "лесной повести" десятки иллюстраций.

К сожалению, они так и остались в старых номерах журнала "Пионер", книжные издания сказки в советское время выходили с рисунками другого замечательного анималиста Георгия Никольского, ученика Ватагина. Сколько мне известно, "Бемби" с иллюстрациями Ватагина так до сих пор и не издан в книжном формате.

А вот переводчиком (или пересказчиком) книги был Юрий Нагибин. Как вы видите на иллюстрации, в журнальном варианте он даже был объявлен автором: "Юрий Нагибин. Бемби. По одноименной повести австрийского писателя Ф. Зальтена".

Сам Юрий Нагибин тоже считал русскую версию "Бемби" своей повестью. Так и писал в своей книге "Время жить": «Кроме «Трудного счастья», в основе которого лежит рассказ «Трубка», и «Бемби», написанного вдоль, а иногда и поперек известной лесной сказки Феликса Зальтена, я написал повести....».

Надо сказать - это было обычное дело в советское время. Некоторые переводы на русский вполне официально считались авторизованным пересказом - тот же прозаический "Доктор Айболит" Чуковского. Хотя, справедливости ради, он всегда сопровождался пометкой "По Хью Лофтингу".

Что же переписал "поперек" талантливый прозаик Юрий Нагибин в повести австрийского писателя?

Как это не покажется смешно - он добавил "еврейских аллегорий".

Вспомним кульминацию книги, когда выросший Бемби со своим отцом, старым вождем, находят мертвого Человека и ведут знаменитый диалог:

"- Теперь ты видишь, Бемби, - продолжал старый вождь, - видишь собственными глазами, что Он вовсе не всемогущ, как утверждают лесные братья. Он такой же, как и все мы. Он знает и страх, и нужду, и страдание, и смерть. Грозный и неустрашимый идет Он против нас, и Он же, бездыханный, лежит на земле... Так почему же трепещут все перед Ним? У Него нет таких сильных ног, как у нас, у Него нет ни крыльев сокола, ни ловкости ласки, ни зубов лисицы, и все же Он стал самым сильным из всех. Ибо Он - великий борец!

Мы, олени, никого не убиваем, но мы должны сравняться с Ним в силе и упорстве жизни. Мы должны жить, сколько бы ни насылал Он на нас смерть. Мы должны множить, охранять, длить наш кроткий и упрямый род, должны защищать свою жизнь и жизнь своих близких, помогать друг другу и лесным братьям нашим против Него. Мы должны быть чуткими, бдительными, осторожными, ловкими, находчивыми, неуловимыми, но никогда - трусливыми. Таков великий закон жизни. Понял ли ты меня, дитя мое?..

- Да, - тихо ответил Бемби. - Закон жизни - это борьба.

Старый наклонил седую голову, и взгляд его в последний раз сверкнул былым темным огнем.

- Тогда я покину тебя со спокойной душой...".

Согласитесь - аллюзии достаточно прозрачны. Вот только написал этот диалог вовсе не австро-венгерский еврей Зальтен.

В оригинале два оленя беседуют совсем о другом. Вот как звучит их диалог в переводе Городинского:

"— Разве ты не видишь, Бэмби, — продолжал говорить старик, — что Он лежит здесь также, как лежал бы кто-нибудь из нас? Послушай, Бэмби. Он не всемогущий, как они говорили. Он не тот, от которого исходит всё, что произрастает и живет. Он не над нами! Он рядом с нами. Он такой же, как мы, потому что Ему, как и нам, ведомы страх, нужда и страдание. Над Ним можно взять верх, так же, как над нами, и тогда Он будет беспомощно лежать на земле, как все мы, так, как ты сейчас видишь Его перед собой.

Воцарилась тишина.

— Ты понял меня, Бэмби?. — спросил старик.

— Мне кажется… — шепотом ответил Бэмби.

— Говори, — приказал старик.

Бэмби смутился и дрожащим голосом сказал:

— Другой стоит над всеми нами… над нами и над Ним.

— Теперь я могу уйти, — сказал старик".

Понятно, что упоминания бога в советское время не приветствовались, но стоило ли писать настолько "поперек" мысли автора?

Отмечу, что для Нагибина еврейство было очень болезненной темой. Он "до седых волос" считал себя полукровкой, и только после смерти матери нашел письмо своего настоящего отца, которое недвусмысленно свидетельствовало, что он - чистокровный русский. И это стало для него очень серьезным потрясением: "Я хочу назад в евреи: там светлее и человечнее…".

В общем, неудивительно, что теме еврейства и антисемитизма Юрий Нагибин посвятил немало строк, высказывая иногда суждения, очень напоминающие речи отца Бемби. В качестве примера приведу отрывок из его книги «Тьма в конце туннеля»:

«Бездомность евреев — но разве это повод для ненависти? Скорее уж для сочувствия. Нечто тайное генетическое, заложенное в неевреях? Опять же нет. С какой охотой отдают должное музыкантам-евреям, шахматистам-евреям, певцам-евреям, артистам-евреям и евреям — зубным врачам.

Остается одно – беззащитность. Беззащитность — значит, ничтожность. Это дарует сознанием своего дарового преимущества. Любой подонок, любая мразь, ни в чем не преуспевшая, любой обсевок жизни рядом с евреем чувствует себя гордо.

Он король, орел, умница и красавец. Он исходит соком превосходства. Последний из последних среди своих, и вдруг без всякого старания, на которое он и не способен, некая подъемная сила возносит его выспрь.

Эта подъемная сила идет от беззащитности евреев, пасынков его законной родины. Нет лучше карты для дурных правителей, чем играть на жидофобии низших слоев населения. А население в своей массе принадлежит к низам, даже те, кому светит семейная люстра, а не трущобная лампочка-сопля. Людей высшего качества ничтожно мало, они не образуют слоя, так, прозрачная пленка».

Но вот стоило ли все это тащить в детскую сказку?

Вопрос риторический.

Вот уж точно - когда б вы знали, из какого сора...

_______________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Из творческого наследия этого человека сегодня помнят примерно две книги.

Это детская сказка "Бемби"

и порно-роман «Жозефина Мутценбахер — История жизни венской проститутки, рассказанная ею самой» - один из самых знаменитых скабрезных текстов в мировой литературе.

Эта книга явно вышла за пределы обычной расходной порнушки, поскольку безостановочно переиздается уже более ста лет, ее общие тиражи давно считаются в миллионах, а количество экранизаций только в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века исчислялось двухзначными цифрами.

Но мы сегодня не про Жозефину Мутценбахер (тем более, что авторство официально не подтверждено, хотя мало у кого вызывает сомнения).

Мы сегодня про Бемби.

Как вы наверняка уже догадались, автор сказки "Бемби" Феликс Зальтен никогда не считал себя детским писателем.

Он был скандальным столичным журналистом, работавшим в лучших изданиях, прожигающим деньги великосветским тусовщиком, увлеченным охотником и поборником свободной любви.

Зигмунд Зальцман - таково было его настоящее имя - родился в Австро-Венгрии в еврейской семье. Причем родился не в Будапеште даже, а в Пеште - два берега у одной реки тогда еще не слились в единый город.

Вскоре семья перебралась в Вену, но в столице империи все у них как-то не заладились. Дела шли настолько плохо, что 16-летнему Зигмунду пришлось бросить гимназию, не закончив курса, и устроиться на работу в страховое агентство.

Правда, надолго он там не задержался - у юноши рано проявились способности к журналистике и вскоре он вошел в знаменитое литературное объединение "Молодая Вена". Тусовщик из него получился знатный, правда, в отличие от других членов этого объединения, которых сегодня бы назвали "мажорами", Феликсу Зальтену (к тому времени он уже германизировал свое имя) приходилось жить на свои.

А в остальном - богема как богема, которая одинакова во все времена.

Много непринужденного общения в своем кругу, в который еще надо попасть, много алкоголя и чего поэкзотичнее, загулы до рассвета и беспорядочный обмен партнершами, очень напоминающий непрекращающуюся "Санта-Барбару". Сегодняшние литературоведы потеют, пытаясь разобраться в этом сложном пасьянсе:

"Зальтен активно заигрывал с Аделью Зандрок, чтобы дать таким образом своему другу Шницлеру возможность закончить отношения с ней. Любовницей же самого Зальтена в то время была Лотта Глас, послужившая прототипом Терезы Головски в книге Шницлера «Путь на волю». Зальтен познакомился с Глас в 1894 году у Карла Крауса. 14 декабря 1896 года доходит до общественного скандала: Зальтен дал пощечину Краусу после того, как тот сделал общеизвестными отношения Зальтена с Отилией Метцель".

В 1898 году Зальтен познакомился с эрцгерцогом Леопольдом Фердинандом и вскоре вошел в его ближний круг общения, получив тем самым выход на эксклюзивную информацию о жизни семьи и двора Габсбургов.

Именно Феликс Зальден в подробностях описал страшный скандал, случившийся при дворе после того, как эрцгерцог Леопольд Фердинанд Австрийский, принц Тосканский отказался от титула, приняв имя обычного обывателя Леопольда Вёльфлинга только для того, чтобы жениться на проститутке Вильгельмине Адамович.

Бывшему эрцгерцогу этот скандал счастья на принес - супруги развелись через 4 года, и Леопольд женился вторично - и вновь на проститутке, Марии Риттер.

А вот наш герой, напротив, снял со всего этого неплохие дивиденды.

Кроме шокирующей истории женитьбы эрцгерцога, он также поведал читателям о романе младшей сестры Леопольда Луизы, бывшей тогда кронпринцессой Саксонской, с неким Андре Жироном. Который даже дворянином не был - он был учителем французского языка у пятерых детей кронпринцессы. Тем не менее, титулованная особа, бросив детей, бежала с ним из Саксонии в Париж, причем в организации побега наш герой принял весьма активное участие.

А вы говорите - принцесса Диана!

Все эти эксклюзивные публикации сделали Феликса Зальдена едва ли не самым популярным журналистом Европы.

Как писали биографы, вплоть до Первой Мировой войны наш герой «был очень востребован, невероятно знаменит и чудовищно продуктивен».

И действительно - в начале 20 века Зальден был главным редактором ведущих венских и берлинских газет, владельцем кабаре, он писал либретто для оперетт Штрауса-сына, активно вкладывался в новорожденный синематограф (как сценарист и продюсер поучаствовал в создании как минимум 11 кинофильмов), сочинял пьесы, возглавлял австрийский ПЕН-клуб, непринужденно лез в политику...

Потом, похоже, немного подустал от этой суеты, и в начале 20-х годов написал две книги.

Две сказки, вышедшие одновременно, в 1923 году: «Бэмби. Одна история жизни из леса» и «Флорентийская гончая».

"Флорентийская гончая" была настоящей сказкой, с волшебством - в отличие от "Бемби", где чудесного - разве что разговаривающие животные.

Потерявший родителей подросток Лукас Грасси бомжует в Вене и мечтает вернуться в родную Италию. И однажды его мечта сбывается, но с одним условием - через день он должен превращаться в собаку, принадлежащую эрцгерцогу Людвигу. Ежедневно меняя облик с человеческого на собачий, он отправляется из Вены во Флоренцию вместе с войсками эрцгерцога...

Сюжет второй сказки еще проще и рассказывается в названии: «Бэмби. Одна история жизни из леса». Это действительно просто биография одного из обитателей леса, рассказ о рождении, взрослении и жизни самца косули по имени Бемби.

Да, почтенные читатели, да. В оригинале Бемби вовсе не олень с ветвистыми рогами, которого мы привыкли в мультике или фильме.

Он европейская косуля, или, как их раньше называли, "дикая коза" - сравнительно небольшое животное примерно 25 кг. весом, причем рога у самцов - максимум с тремя отростками.

Вот хороший портрет Бемби из первых изданий.

Обе сказки были очень талантливыми - потому что уж кем кем, а бездарью Зальтен точно не был.

Одна из главных составляющих успеха "Флорентийской гончей" - не только детальное знание автором быта австрийских эрцгерцогов, но и совершенно шикарный образ пса Камбриса, в который старый собачник Зальтен вложил всю свою любовь к этим животным.

В "Бемби" же автор переплавил в слова весь свой опыт увлеченного охотника, искренне любящего природу.

При этом стоит понимать, что, разумеется, обе сказки адресовались вовсе не детям.

По поводу "Флорентийской гончей" достаточно сказать, что в немецком оригинале все заканчивалось трагедией: эрцгерцог закалывает собаку кинжалом, убивая тем самым и Лукаса. И это настолько жесткая концовка, что в английском переводе ее то ли с согласия автора, то ли даже без него переделали на прямо противоположную, дописав еще шесть страниц. На которых Лукас после удара ножом выживает, получает лекарство и воссоединяется с вожделенной куртизанкой.

Что касается "Бемби", то большая проблема в том, что у нас эта книга ассоциируется с мультфильмом Диснея, адаптировавшим книгу для маленьких детей.

Меж тем в оригинале это достаточно жесткий роман взросления. И живет в нем главный герой так, как и живут на самом деле звери в дикой природе.

"Ворона напала на маленького больного сына зайца и заклевала его насмерть. Долго звучал в лесу его тонкий, страдающий голосок. […] В другой раз куница разорвала белочке горло. Белочка вырвалась из её цепких когтей, взобралась на дерево и, как одержимая, стала кататься по ветвям. Иногда она вдруг садилась, в отчаянии подымала передние лапки, обхватывала бедную свою голову, и красная кровь струилась по белой грудке. Внезапно она сжалась, хрустнули сучья, и белочка упала в снег. Тотчас к тушке слетелись голодные сороки и принялись за свое мрачное пиршество. А вскоре после этого лиса разорвала красивого, сильного фазана, которого любил и уважал весь лес. […]

Нужда, которой не предвиделось конца, породила ожесточение и грубость. Нужда усыпляла совесть, пресекала добрые побуждения, разрушала хорошие обычаи, убивала жалость". (пер. Ю. Нагибина)

Думается, если кто-нибудь тогда, в 1923-м, сказал бы купающемуся в лучах славы баловню судьбы, что именно эта мимоходом написанная сказка будет его кормить на старости лет - Зальтен бы, наверное, сильно удивился.

Однако человек предполагает, а бог располагает.

В первые годы после аншлюса Австрии нацисты еврея Зальтена не трогали - помогла всемирная слава и заступничество американского посла Леланда Морриса. Ну а через пару лет влиятельные друзья помогли организовать его выезд в Швейцарию. В Цюрихе писатель и доживал свой век, там и скончался в 1945 году, через месяц после окончания войны.

Последние годы были нерадостными. "Бемби" в нацистской Германии запретили в 1936 году как «политическую аллегорию на обращение с евреями в Европе». Множество отпечатанных книг было сожжено, из-за чего первые издания "Бемби" сегодня являются библиографической редкостью.

Ирония судьбы состоит в том, что за два года за запрета, будучи президентом австрийского ПЕН-клуба, Зальтен отказался присоединиться к протестам писателей против сожжения книг в нацистской Германии.

Когда же его собственные книги подверглись запрету, у Зальтена начались серьезные экономические проблемы. В годы эмиграции единственным его доходом оставались перечисляемые из США авторские отчисления.

Пытаясь выбиться из бедности, в Швейцарии он написал сиквел своей самой знаменитой книги "Дети Бемби" (1940) и спин-офф к ней под названием "Белочка Перри" (1938).

С учетом написанной в 1929 году книгой "Жили-были пятнадцать зайцев" история про Бемби стала тетралогией. Но, если честно, то продолжения сильно уступают оригиналу, хотя в США радостно приняли и их.

Впрочем, популярность Бемби в США заслуживает отдельного разговора.

_______________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Сергей Григорьевич Козлов был писателем удивительно несовременным. Не лезущим в телевизор и не напоминающий о себе. Тихим и спрятанным.

Ну и что, что статьи о его сказках писали Сергей Баруздин, Булат Окуджава и Фазиль Искандер? Все равно, чтобы напомнить читателю – кто это такой, приходиться апеллировать вовсе не к литературе.

Вот и издательству «Азбука», выпустившему здоровенный том «Все о Ежике, Медвежонке, Львенке и Черепахе» пришлось упреждать книжку разъяснением: «Как Львенок и Черепаха пели песенку? Да так и пели, как научил их писатель Сергей Козлов. Сначала в книжке пели, а потом и в мультфильм перебрались. А откуда взялся мультик про Ежика в тумане? Тоже из сказок Сергея Козлова. Вот бродил его Ежик в тумане, бродил, и получился самый лучший мультфильм в мире. Такие сказки сочиняет Сергей Козлов. И про Тилимилитрямдию - тоже он. А сказок у него видимо-невидимо. И все в этой книге. И все хорошо кончаются».

В отличие от многих аннотаций к книгам – здесь почти все правда. И про Тилимилитрямдию – он, и про перечисленных животных – тоже. И даже «все в этой книге» - правда, и это особенно радует.

Собственно говоря, эта книга - единственное полное собрание детских сочинений Козлова.

И сказки, и стихи, и песенки – все под одной обложкой. На ликование почитателям, которые, надо полагать, уже отчаялись собрать пазл, рассеянный по десяткам книг в ярких обложках. Издают-то Козлова охотно и обильно, но уж больно гомеопатическими дозами - по десятку сказок в книжке. А здесь все – и про Ежика, и про Медвежонка, и про не обласканных экранной славой Зайца, Ослика, Дятла, Филина, Белку Рыжее Солнышко, Муравья, Волка, Кота с банджо и про всех прочих обитателей козловского Леса. Даже про собаку породы «австралийская пегая», оказавшуюся проснувшимся пораньше Лягушонком.

А Сергей Козлов - действительно был писателем тихим и спрятанным.

Начать с того, что его настоящее имя никому не известно.

Дата рождения была записана "на глаз", а Сергеем его назвали приемные родители, Григорий и Наталья Козловы, забравшие подкидыша из московского детдома. По одной из версий, он был оставшимся без родителей испанским ребенком, которых в то время много привозили в Советский Союз, спасая от войны.

Потом были 60-е с их романтикой и поисками себя. После школы Сергей Козлов работал токарем на заводе, наборщиком в типографии, кочегаром на паровозе, учителем пения в школе, ездил в геологические экспедиции и водил экскурсии в пушкинском заповеднике в Михайловском.

В 1965 году Сергей Козлов закончил Литературный институт им. А. М. Горького по отделению поэзии, мастерскую Льва Ошанина. Писал стихи и сказки для детей (первую опубликовал, еще будучи студентом), подрабатывал также переводами поэтов из национальных республик: с манси переводил Ювана Шесталова, с украинского – Владимира Панченко, с туркменского – Амана Аширова и других.

В середине 70-х Козлов получил второе образование на Высших курсах режиссеров и сценаристов при Госкино СССР. Его дипломную работу - сценарий "Новая старая сказка" - экранизировали только через тридцать с лишним лет, уже в новом тысячелетии.

В качестве сценариста в основном работал в мультипликации. Иногда писал сценарии (и стихи к песням) под конкретные проекты, как это случилось с мультфильмом "В порту". Да, да, это тот самый, где а дельфины добрые, а дельфины мокрые на тебя глядят умными глазами.

Но чаще мультипликаторы все-таки экранизировали его сказки, которые он не прекращал писать никогда.

Одна беда - часто это были разные мультипликаторы, из-за чего просто невозможно догадаться, что ежик и медвежонок из мультфильмов "Как Ежик и Медвежонок встречали Новый год",

"Если падают звезды",

"Трям, здравствуйте!"

"Ежик в тумане"

"Как Ежик и Медвежонок небо меняли"

и многих других - это один и тот же Ежик и все тот же Медвежонок.

Правда, сказки у него всегда были не совсем обычные, поэтому фраза из аннотации: "И все они - хорошо кончаются!" не в полной мере соответствует действительности.

Не зря, ой не зря опытные родители Козлова читают детям выборочно, и с опаской. Мало ли как чадо среагирует на такой, например, отрывок:
А теперь Медвежонок лежал на опавших листьях с перевязанной головой, и кровь выступила на повязке.
«Как же это так? - думал Ослик.- Как же это так, что какой-то дуб разбил Медвежонку голову? Как же это так, что он упал именно тогда, когда мы проходили под ним?..»
Ослик снова задумался. Теперь он думал о том как похоронить Медвежонка, чтобы он вернулся, как лето. «Я похороню его на высокой- высокой горе, - решил он, - так, чтобы вокруг было много солнца, а внизу текла речка…».

«Фигасе себе сказочки» - скажете вы – «Тут не только дети – тут впечатлительные мамы всхлипывать навзрыд будут».

Будут. Куда они денутся. Начитавшиеся сказок Козлова мамочки будут и рыдать, и надолго о чем-то задумываться, и вместо ужина встречать вернувшихся из офиса мужей неожиданным вопросом: «И почему ты мне никогда не играл на скрипке «Грустного Комарика»?».

Такие сказки.

Это, в общем, очень давний спор - какой должна быть детская сказка.

Изначально главной функцией сказок было подготовить детей к реальной жизни. Нельзя убегать далеко от дома - гуси-лебеди поймают и Бабе-Яге на ужин унесут. Нельзя пить из лужи - сдохнешь от кровавого поноса козленочком станешь. И так далее.

Козлов не то чтобы возвращал сказкам их прежнюю функцию - скорее, просто отказывался принимать сегодняшнюю доминанту - оголтелое сюсюканье, щедро приправленное бездумным развлечением.

Одни называют сказки Козлова сборником философских притч, сравнивают автора то с Ричардом Бахом, то с Паоло Коэльо. Другие на полном серьезе разбирают «Ежика в тумане» с точки зрения традиционных мифологических сюжетов и говорят о полном соответствии канону путешествия героя в царство мертвых - туман-смерть, загробный мир, эсхатологические мысли, хтонические чудовища, ограждающая реальный мир река-стикс, в которой едва не гибнет герой… Третьи нудят о буддистских коанах, цитируя что-нибудь вроде:

- Ты когда-нибудь слушал тишину, Ежик?
- Слушал.
- И что?
- А ничего. Тихо.
- А я люблю, когда в тишине что-нибудь шевелится.
- Приведи пример, - попросил Ежик.
- Ну, например, гром, - сказал Медвежонок

Чушь все это. Козлов не Бах и не Кастанэда, он не собирается никого обращать в свою веру, даже и не пытается чего-то кому-то доказать, найти истину и навязать свое мировоззрение. Он просто рассказывает сказки.

Вся его вина в том, что его герои задают вопросы. О том, в чем нам обычно недосуг разобраться в одолевшей суете, но на которые и взрослым, и детям, все-таки необходимо отвечать.

Но поскольку он очень добрый сказочник, то даже разговор на самые тяжелые темы у него заканчивается все-таки хорошо.

… Я буду поливать его свежей водой и каждый день разрыхлять землю. И тогда он вырастет. А если я умру, он будет делать то же самое, - и мы не умрем никогда..."
- Послушай, - сказал он Медвежонку, - ты не бойся. Ты весной вырастешь снова.
- Как деревце?
- Да. Я тебя буду каждый день поливать. И разрыхлять землю.
- А ты не забудешь?
- Что ты!
- Не забудь, - попросил Медвежонок.
Он лежал с закрытыми глазами, и если бы чуть-чуть не вздрагивали ноздри, можно было бы подумать, что он совсем умер.
Теперь Ослик не боялся. Он знал: похоронить - это значит посадить, как деревце.

Но это, конечно, все-таки крайний случай.

Обычно все не так мрачно. Скорее - наоборот.

Приведи пример, - попросите вы.

Например, я сегодня утром приехал в Феодосию - в двухнедельный отпуск.

Сразу побежал к морю.

И там вспомнил.

Как-то ранним утром, когда в небе еще плавали молочные звезды, Ежик вышел из своего домика и пошел к морю. В лапе у него была палка, а за плечом - котомка с едой.
Долго ли шел Ежик, коротко ли, он вышел к морю.
- Здравствуй, море! - сказал Ежик.
- Здравствуй, Ежик! - сказало море.
И накатилась волна. "Пффф-ф!..- ударила она в берег. - Шшшш..." - зашуршала по камушкам, отступая.
И Ежик тоже сделал шаг вперед и сказал: "Пффф-ф!.. - и, отбежав немного: - Шшш-ш!.."
- Я на тебя похож, да?
- Очень! - сказало море. И снова ударило волной в берег.
Целый день Ежик играл с морем: то подбегал к самой воде, то отбегал прочь. Засыпая на песке под скалой, он поеживался, и ему казалось, что он тоже - маленькое море на четырех лапах.
"Пффф-ф!..- бормотал он себе под нос.- Шшш-ш!.."
И подымал и опускал иголки.

Ладно, некогда мне тут с вами лясы точить. Пойду, второй раз окунусь.

Пффф-ф!

_______________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Невезучие люди все время пытаются куда-то сбежать.

Стараются спрятаться куда-то, где можно хоть ненадолго укрыться от гнета нелюбимой реальности.

Большинству достаточно просто накатить и забыться. Остальным приходится изобретать что-то посложнее.

Англичанин Кеннет Грэм был очень невезучим человеком.

Он был третьим ребенком в семье, а когда ему исполнилось пять, их мама умерла от скарлатины через месяц после четвертых родов.

Наш герой тогда тоже заразился и едва не последовал за ней - уже мало кто из домашних верил, что мальчишка выживет. Но он все-таки оклемался, хотя и страдал от последствий этого заболевания всю жизнь.

Папа, оставшись один с четырьмя детьми, совсем пригорюнился и начал знатно закладывать за воротник. И так увлекся этим делом, что детей забрала к себе бабушка.

Бабушка, судя по воспоминаниям, была вредной, сварливой и совершенно не любящей внуков - она общалась с ними очень холодно, как к чужими. По большому счету, ей не было до них никакого дела.

Но именно эти годы Кеннет всегда вспоминал, как самые счастливые в своей жизни.

На детей тогда действительно всем было наплевать, поэтому они были предоставлены сами себе. Целыми днями они толкались на природе, исследовали окрестности, играли на речке и вообще жили в свое удовольствие.

Когда нашему героя исполнилось восемь, папаша-алкаш решил начать новую жизнь, причем непременно во Франции. Уехал - и больше о нем никто не слышал.

А нашего героя на следующий год по старой английской традиции сдали в закрытое учебное заведение - в школу святого Эдварда, это такой колледж при Оксфорде.

В отличие от своих одноклассников, плакавших ночами от тоски по дому, Кеннет, у которого и дома, по сути, никогда не было, быстро прижился на новом месте и чувствовал себя в интернате как рыба в воде. Это был, пожалуй, второй период в его жизни, когда у него в жизни все было хорошо - первый ученик, староста класса, капитан школьной команды по регби и т. д. и т. п.

Разумеется, голубой мечтой подростка был Оксфорд, но дядя Джон, официальный опекун Кеннета, по окончании заявил, что не собирается оплачивать его учебу в университете. Как писал Некрасов, "довольно, Ванюша, гулял ты немало". В общем - вырос? Иди, работай!

Поэтому, когда все его друзья проникались вольным духом студенчества, наш герой, ставший клерком, усваивал азы строгой корпоративной этики Банка Англии.

В этом самом банке он проработал почти тридцать лет и даже сделал успешную карьеру, дослужившись до должности секретаря - одного из трех первых лиц Банка Англии.

Но работу свою он не любил.

Его отдушиной стала литература - та самая, заниматься которой ему не дали.

Не получив филологического образования, о котором он мечтал, Кеннет Грэм стал увлеченным филологом-любителем, вступил в Новое общество Шекспира, писал эссе, а позже публиковал их в журналах и даже выпустил три книги очерков и статей.

Все это, разумеется - в свободное от нелюбимой работы время.

Между второй и третьей книгой он познакомился с начинающей писательницей Элси Томсон, которая уже написала роман и сейчас работала над пьесой и поэмой.

Они поженились через год после того, как Грэм стал секретарем банка и у него вышла третья и последняя книга очерков.

Эта свадьба стоила нашему герою последнего близкого человека.

Старший брат Вилли умер от пневмонии, когда Кеннет еще учился в школе, с младшим Роландом они рассорились несколько лет назад, когда снимали на двоих квартиру на Блумсбери-стрит, и только вместе с сестрой Хелен Кеннет по-прежнему проводил каждое лето в Корнуолле.

Хелен категорически не приняла невестку, заявив, что она совершенно не подходит брату и Кеннет будет с ней несчастлив. Спор завершился ссорой, и брат с сестрой практически перестали общаться.

Увы, но Хелен оказалась права - брак действительно оказался на редкость несчастливым. Биографы нашего героя обычно характеризуют его супругу не самыми лестными прилагательными: «малахольная и эксцентричная», «неуравновешенная», «истеричная ипохондричка». Супруги не понимали и принимали друг друга. По большому счету, их связывал только единственный сын Алистер - очень проблемный мальчик.

"Мышонок", как называли его в семье, родился недоношенным, очень слабеньким и с врожденной катарактой, из-за которой он почти с рождения стал одноглазым.

Как это часто бывает, проблемный ребенок стал для родителей светом в окошке, сутью и смыслом их жизни.

Отец совсем перестал писать, занимаясь исключительно работой и сыном, мать же была уверена, что ребенок демонстрирует задатки будущего гения.

Оба они баловали сына изо всех сил.

Кеннет Грэм действительно был писателем божьей милостью, а это предполагает понимание людей. Нет, писатели, как всякие эмоциональные творческие люди, могут увлечься и принять желаемое за действительное, но потом глаза все равно открываются.

И скорее рано, чем поздно.

Грэм довольно скоро понял, что гения из сына совершенно точно не получится. А вот избалованный и капризный эгоист уже наличествует - и этом немалая доля их с женой вины.

К тому же - и это убивало любую надежду на лучшее - у Алистера были явные проблемы с психикой.

Он не был сумасшедшим, но часто просто не мог себя контролировать. Его неуправляемость и вспыльчивость, постоянные истерики и необъяснимые странности вроде периодических прыжков на проезжающие автомобили были, по большому счету, не его виной, а его бедой.

И в этом домашнем аду семья Грэмов жила много лет.

В 1908 году 49-летний Кеннет понял, что у него просто больше нет сил.

Он подал в отставку и уволился из банка с пожизненной пенсией в 400 фунтов, хотя буквально через год мог получить 710.

Официальная причина - по состоянию здоровья.

Еще в 1903 году на прием к секретарю Банка Англии Грэму явился расстроенный кем-то сумасшедший, трижды выстрелил из револьвера и ни разу не промахнулся. Скорбного разумом схватили и отправили на лечение в знаменитую больницу Бродмур, а вот Грэм лечился очень долго, да так толком от ранений и не оправился.

Так или иначе - банковская карьера Кеннета Грэма завершилась навсегда. Зато возобновилась почти забытая за давностью лет писательская.

Через четыре месяца после ухода в отставку Кеннет Грэм выпустил книгу под названием "Ветер в ивах".

Это была не книга очерков, как раньше. Это был сборник сказок, которые он рассказывал вечерами сыну или присылал в письмах, когда тот с няней лечил нервы на курорте в Литтлхэмптоне.

Это были сказки о жизни и приключениях четырех друзей: Крота, Водяной Крысы, Барсука и Жабы.

Это были сказки, которые мог написать только человек, живший в атмосфере постоянной истерики на грани нервного срыва и прячущийся в сказки, как ребенок под одеяло.

Очень спокойные.

Очень несуетливые и неспешные.

Переполненные любовью к природе с ее предсказуемой естественностью смены времен года.

С прогулками на лодках, осенними уборками в доме, неспешными беседами на закате и прочими простыми (и недоступными ему) радостями жизни.

С нормальной, НОРМАЛЬНОЙ, ЧЕРТ ПОБЕРИ, жизнью четырех друзей - доброго и наивного Крота, отважного и рассудительного Крыса, сурового и мудрого, хотя и душноватого Барсука, а также богатого аристократа Жаба - взбалмошного, хвастливого и долбанутого на всю башку, вечного влезающего во всякую блудню - но при этом не подлого и любящего своих друзей.

Жаб, в общем-то и выступает главным двигателем сюжета - иначе они бы эти трое так и сидели на крылечке и пили чай с можжевельником. А этот - то автомобиль угонит, то с цыганами свяжется, то вообще в тюрьму сядет.

Прототип Жаба расшифровки не требует. Когда он в сказке выкобенивается на все деньги - это просто отец пытается показать сыну, как его капризы и безумные начинания выглядят со стороны.

И одновременно - подбодрить сына. Ведь, в отличие от Алистера, у которого были непрекращающиеся проблемы со сверстниками, из-за чего ему пришлось поменять несколько школ, у Жаба были друзья. Настоящие друзья, которые никогда не бросят и всегда придут на помощь.

Надо только не забывать о людях, которые тебя любят за то, что ты - это ты.

И хоть немного жалеть их.

Помогли ли эти сказки Алистеру? Судя по дальнейшим событиям - не очень.

За несколько дней до своего 20-летия Алистер покончил с собой, бросившись под поезд. По легенде, когда отцу сообщили об этом, тот заплакал и сказал: "Мистер Жаб отмочил свой последний номер".

Смерть сына обессмыслила все. С женой они не развелись, но разъехались и жили, годами не встречаясь. Кеннет Грэм больше не написал ни строчки, так и оставшись автором одной-единственной художественной книги.

Сказочник не смог сотворить чудо. Так бывает. Писатели, в общем-то, мало что могут противопоставить жизни и судьбе.

Но все-таки...

Все-таки эти сказки сделали жизнь несчастного Алистера Грэма хоть немного, да лучше.

И не только его.

"Ветер в ивах" - из "долгоиграющих" книг. Поначалу книга продавалась довольно плохо, критики ругались, а издатели даже говорили о провале.

Но - удивительное дело - со временем популярность "Ветра в ивах" не падала, а росла. Читатели как будто бы распробовали ее, и вскоре в англоязычном мире книга стала культовой. В любви к ней признавались Джон Ленон и Франклин Рузвельт, автор "Нарнии" Клав Льюис и лидер Pink Floyd Сид Баррет.

А автор "Винни-Пуха" Алан Милн вообще считал Грэма своим учителем и даже написал по мотивам его сказки пьесу «Мистер Жабб из Жабб-холла», которая до сих пор очень популярна на Западе. Книгу экранизировали не менее 20 раз, не считая бесчисленных театральных постановок.

Сегодня многие задаются вопросом: почему эти немудреные, в общем-то, сказки считаются культовыми? Ведь в нашем торопливом, динамичном и рациональном мире "Ветер в ивах" кажется скучной нудятиной, и читать его действительно непросто - надо вчитываться.

Особенно часто подобное мнение высказывают российские читатели. И этому есть несколько причин.

Во-первых, на русский язык "Ветер в ивах" перевели довольно-таки поздно, перевод Токмаковой вышел в 1988 году, через 80 лет после первого издания - когда уже наступали 90-е и всем было не до кротов с ондатрами.

Во-вторых, у нас есть свой практически полный аналог - это сказки Сергея Козлова про Ежика, Медвежонка и Зайца. Те самые, по которым были сняты и «Ежик в тумане», и «Трям! Здравствуйте!», где Тилимилитрямбия и облака, белогривые лошадки. В них тоже ничего особенного не происходит - то Ежик в тумане заблудится, то Медвежонок целый день ловит снежинки ртом и представляет, как они у него в животе разговаривают друг с другом.

Ну, а в-третьих, "Ветер в ивах", по-моему, вообще невозможно адекватно перевести. Это очень английская книга и потому она малоинтересна всем, кроме самих англичан.

Мне кажется, для Англии она сыграла ту же роль, что у нас - телефильм "Гостья из будущего".

И то, и другое - прощальный привет уходящей навсегда эпохи.

Великой эпохи, на которую пришелся наивысший взлет государства.

У нас была советская эпоха, у них - викторианская.

Та самая, посмертным слепком которой и стал неспешный и размеренный "Ветер в ивах", написанный затравленным человеком, и отправленный им в подарок жителям суетного двадцатого века.

Подарок, принятый с благодарностью и тихой грустью.

Когда Кеннет Грэм скончался, Алан Милн прислал на похороны венок с надписью: "Спи спокойно, дядюшка Барсук. Мы тебя помним".

_______________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Когда я говорил о непопулярности Питера Пэна в России, я, конечно же, немного сгустил краски. По сравнению с некоторыми другими западными сказками мальчик, который не хотел расти, можно сказать - суперзвезда.

Да, да, есть немало сказок, ставших частью культурного кода на Западе, но в России при их упоминании скорее всего переспросят: "Ты про чё ваще?".

Сегодня я решил вспомнить некоторые из них.

1. «Джек и бобовый стебель»

Английская народная сказка о смелом пареньке Джеке, победившем великана.

Одна из главных английских сказок, эквивалент нашей «Репки» по уровню узнаваемости. Именно эту сказку обычно инсценируют в традиционных британских пантомимах накануне Рождества.

В России ее почти никто толком не знает - в отличие от Красной Шапочки или Золушки.

Единственный краткий миг славы эта сказка пережила в середине 70-х, но и тогда она к нам прокралась "через заднее крыльцо" кружным путем.

Я, конечно же, имею в виду одно из первых полнометражных аниме в советском прокате - японский мультфильм "Джек в Стране Чудес".

При этом абсолютное большинство бывших пионеров, переживавших, не догонит ли Джека страшный великан Тулип, думаю, так до сих пор и не в курсе, что они смотрели тогда экранизацию классической английской сказки.

2. "Румпельштильцхен"

Немецкая сказка братьев Гримм о злом карлике, способном создавать золото из соломы, прядя ее.

На Западе слово "Румпельштильцхен" стало общеизвестным и нарицательным, а сказку только экранизировали 11 раз.

Отсылками к Румпельштильцхену переполнена вся тамошняя культура. Достаточно вспомнить бродячего мугла-торговца по имени Штильцхен в серии игр Final Fantasy, Румпельштильцхена у пана Сапковского в "Ведьмаке", реплику «Помнится, она заточила одну девчонку как раз в такую же башню. Румпельштильцхен ее звали, или что-то вроде того. У нее еще косы длинные были» в "Ведьмах за границей" Пратчетта и многое-многое другое.

А у нас же разве что после "Шрека навсегда" какое-то узнавание появилось.

3. "Принцесса-невеста" Уильяма Голдмана

Тут даже не сколько сама сказка, сколько экранизация 80-х, сценарий к которой написал сам автор книги.

«Принцесса-невеста» не просто популярна на Западе, она имеет там реально культовый статус, особенно в США. Популярность этого кино там сопоставима с известностью фильма "Иван Васильевич меняет профессию" у нас. И то, и другое - фильм, который как минимум видел (а скорее всего - выучил наизусть) любой житель страны.

Исключений не бывает.

Точно так же, как на постсоветском пространстве никому не надо объяснять смысл фразы: "Три магнитофона, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три",

так и любой американец сможет подхватить и закончить фразу: «Hello. My name is Inigo Montoya. You killed my father. Prepare to die» («Здравствуйте. Меня зовут Иниго Монтойя. Вы убили моего отца. Приготовьтесь к смерти»).

Самый, пожалуй, показательный пример того, как одна и та же сказка может иметь принципиально разный культурный вес в разных странах.

4. Сказки Доктора Сьюза

Теодор Сьюз Гайсел, более известный как Доктор Сьюз - самый продаваемый англоязычный писатель для маленьких детей, по книгам которого юные англичане и американцы учатся читать.

У нас же его в лучшем случае перепутают с Доктором Споком, но чаще всего - просто не вспомнят.

И нельзя сказать, что Сьюза не пускали в СССР - пускали. И не просто пускали, а даже всячески популяризировали - и активно переводили, и кучу отечественных мультфильмов наснимали, и диафильмов нарисовали - а все не в коня корм.

Не зашел.

Разве что в новом тысячелетии россияне про "Гринча, похитителя Рождества" узнали - но и то не про сказку Сьюза, а про фильм Рона Ховарда.

5. "Ветер в ивах" Кеннета Грэма

В англоязычном мире это абсолютно культовая вещь, ее иллюстрировало множество великих художников от Артура Рекхема и Эрнеста Шепарда до Инги Мур и Роберта Инглена.

Преданными поклонниками и истовыми пропагандистами этой сказки были президент Теодор Рузвельт и автор "Винни-Пуха" Алан Милн, лидер The Beatles Джон Леннон и автор "Нарнии" Клайв Льюис.

А Сид Барретт так вообще назвал первый альбом своей группы Pink Floyd "The Piper at the Gates of Dawn".

Это название седьмой главы сказки "Ветер в ивах", ежличо.

Про "Ветер в ивах" мы с вами и поговорим в следующей главе.

_______________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

"Питер Пэн" Джеймса Барри - одна из самых многослойных литературных сказок.

Наряду с традиционными приключениями, полетами во сне и наяву, волшебными феями и крокодилом с будильником в пузике там очень много не детского.

Автор обильно приправил "Питера Пэна" детской смертностью, странностями существа по имени Питер Пэн и траблами взрослых и детей - в диапазоне от кинутых детьми несчастных Дарлингов до пиратов, которые зачем-то торчат на острове, где решительно некого грабить, даже не пытаясь уплыть (и - да, вовсе не случайно в театре отца Венди и капитана Крюка всегда играет один актер).

Возможно, именно эта неоднозначность сделала "Питера Пэна" одной из самых популярных сказок западного мира, отсылками к которой тамошняя культура просто переполнена. Достаточно вспомнить знаменитую реплику Альбуса Дамблдора из книги «Гарри Поттер и философский камень»: «Для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение», являющуюся фактически прямой цитатой из сказки Барри.

Популярность "Питера Пэна" выражается и в многочисленных экранизациях, особенно зачастивших в двадцать первом веке.

И здесь очень интересно посмотреть, как менялись трактовки "Питера Пэна" с годами.

Я не буду обсуждать первую экранизацию - американский черно-белый немой фильм 1924 года.

Кто его вообще видел? Его нашли-то в 1995-м. Скажу только, что киноверсия практически дословно копировала знаменитую театральную постановку 1904 года, в подборе актеров принимал участие сам Барри, а Питера, как положено, играла актриса-травести Бетти Бронсон.

По-настоящему "питериана" началась только после войны.

Нет, вообще-то идея сделать мультипликационную версию "Питера Пэна" у Уолта Диснея появилась еще в 30-е, во время работы над "Белоснежкой", но выполнению задуманного помешала война. В итоге 14-й полнометражный мультфильм студии Дисней вышел только в 1953 году, и именно он на долгие годы определил восприятие сказки Барри.

Что же представлял собой диснеевский мультик? Как сказал один мой приятель, "Дисней был великим мастером переплавить любую сказку в жизнерадостный идиотизм и заработать на этом кучу денег".

С "Питером Пэном" было ровно то же самое - много гэгов, много песен, много танцев. "Мы бодры, веселы...", далее везде. Задорная и веселая детская сказка.

Диснеевский мультик, что называется, закрыл тему на несколько десятилетий и следующая веха в осмыслении этой непростой сказки вышла на экраны только в 1991 году, когда Стивен Спилберг снял свой знаменитый фильм Hook, то есть "Крюк".

Это была не экранизация сказки Барри, а "вариация на тему", условное продолжение истории, рассказанной в "Питере и Венди". Питер Пэн влюбился во внучку Вэнди, перестал из-за этого быть "вечным мальчиком", вырос, женился, повзрослел и стал почтенным отцом двоих детей. Но капитан Крюк устроил киднеппинг и Питеру, который абсолютно не помнит прошлого, пришлось с помощью феи Динь-Динь вернуться в Неверлэнд, заново обрести доверие "потерянных мальчиков" и вступить в схватку с пиратами...

Да, безусловно, авторов этого фильма в первую очередь занимали не игры в индейцев, а проблемы отцов и детей. Но это все еще оставалось красочной сказкой в лучших традициях семейного кино с блестящими актерскими работами Дастина Хофмана, Робина Уильямса и Джулии Робертс в роли феи Динь-Динь.

(Господи, как перестать скабрезно хихикать? Все-таки мое поколение безнадежно испорчено фильмом "Сеньор Робинзон", олды поймут, остальным не надо).

Переломным стало начало нулевых.

Если быть точным - 2003 год.

С одной стороны, в этот год вышел на экраны фильм "Питер Пэн", снятый Полом Джоном Хоганом - не распиаренная, зато лучшая экранизация сказки Барри.

Создателям этого фильма удалось не расплескать ни сюжет, ни дух книги. По большому счету, нарушение канона они учинили только одно - романтическую линию. В оригинале Питер и Венди - семилетки, поэтому все их поцелуи-наперстки - детская забава на лужайке, разминка перед игрой в доктора.

В фильме же их сделали подростками, а случившаяся первая любовь стала магистральным двигателем сюжета.

Во всем же остальном, повторюсь, это прекрасная голливудская экранизация - зрелищная, красивая, с великолепной актерской игрой. И, кстати, Джейсон Айзекс (будущий Люциус Малфой) в полном соответствии со сценической традицией одновременно играет и Крюка, и отца Венди.

Но в том же 2003 году выходит еще и мрачный сюрреалистический "независимый фильм" режиссера Дэмиона Дитца под названием "Неверлэнд". В нем Питер Пэн — практически взрослый андрогин, фея Динь-Динь — переживающая стресс девушка под наркотой, потерянные мальчишки — обдолбанные сексуальные парни, Венди Дарлинг — чернокожая, Капитан Крюк — гей в коже, как будто сбежавший из бара "Голубая устрица", а Тигровая Лилия — трансвестит.

А теперь угадайте, какой из этих двух фильмов задал тренд?

Молодцы. Да, на смену карамельному веселью диснеевского мультика пришли кровь, кишки, далее по тексту.

В какой-то момент "чернушность" Питера Пэна зашкалила.

Тут на язык сразу просится незабываемый Питер Пэн (он же Малкольм, он же Беглый мальчик, он же Крысолов) - реально нагоняющий жуть главный злодей сериала "Однажды в сказке".

Можно вспомнить и последнюю по времени экранизацию, фильм 2025 года "Питер Пэн. Кошмар в Нетландии" - с резней в школьном автобусе и Питером, откусывающим пальцы у Венди.

В других жанрах, в общем-то, творится примерно то же самое.

В эту дуду трубит и Алан Мур в своем трехтомном порно-комиксе "Потерянные девочки" об эротических приключениях Венди, Дороти и Алисы - сделанном, по словам автора, для того, чтобы "разорвать связь между порнографической фантазией и реальным миром".

Среди литературных римейков сразу вспоминается книга Кристины Генри «Потерянный мальчишка. Подлинная история капитана Крюка», где Питер Пэн — чудовище, вечную молодость которого обеспечивают смерти детей, умирающих на острове от недоедания, растерзанных дикими животными или зарезанных друг другом, а Капитан Крюк — бывший соратник Питера, пытающийся остановить этот беспредел.

Ну и, конечно же, нашумевший «Похититель детей» Джеральда Брома с подростками-нарколыгами, педофильством и гурятиной.

Поймите правильно, я далек от огульного брюзжания, тем более, что некоторые из чернушных версий получились очень талантливыми - тот же бромовский "Похититель детей".

Вот только светлыми их не назовет даже самый истовый поклонник, а сказка Барри - очень светлая вещь. Все эти привнесенные в книгу оттенки черного ему нужны были для того, чтобы четче оттенить свет, добро и детство.

Увы, но со светом сегодня работать не умеет никто.

Единственная масштабная попытка снять добрую детскую сказку - игровой римейк студии "Дисней" собственного же мультика 1953 года - обернулась в 2023 году прямо-таки громыхающим провалом.

В прокат фильм так и не вышел - спасибо ковиду, но благодарные зрители все равно напихали фильму полную панамку отзывов - и за чернокожую Динь-Динь, и за Питера-латиноса ("наверное, лучше называть его Педро?"), и за потерянных мальчиков, разбавленных не только негритятами, но и девочками, ну и, конечно, за то, что Крюка никто не убивал, пиратов не резали, все хорошо, мир, дружба, жывачка.

А с другой стороны - ну а чего вы хотели?

Любая экранизация классики - это зеркало, которое отражает окружающий нас мир. Какое время - такие и песни.

А как нас давно научила другая хорошая сказка - в больном обществе все зеркала кривые.

_______________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

В Россию Питер Пэн пришел довольно быстро - знаменитая повесть Барри вышла в 1911 году, а в бурном 1918 году издательство «Детская книга» уже выпустило в переводе Л.А. Бубновой русскую версию истории мальчика, который не хотел взрослеть.

Название на обложке гласило «Приключения Петера Пана», но вообще-то перевод назывался «Книга с картинками о Петере Пане». Правда, к повести "Питер и Венди" книга не имела отношения - перевод был выполнен по изданию The Peter Pan Picture Book 1907 года — прозаическому изложению пьесы Барри, сделанному Даниэлем О’Коннором за несколько лет до того, как сам автор проделал ту же операцию.

Автором иллюстраций в книге был указан загадочный "А. Уудуорд". За этой жуткой транскрипцией скрывалась известная художница Элис Вудвард (Alice B. Woodward).

Эта издание осталось не замеченным. Думаю, не надо объяснять - почему. В стране началась Гражданская война, за ней последовали разруха и голод... В общем, потерянных детей все желающие могли наблюдать в своем непосредственном окружении - от беспризорников на улицах было не продохнуть.

Второе пришествие Питера Пэна в Россию состоялось в 1960-х годах, во время Большего Ренессанса западноевропейской авторской сказки. Именно тогда советские дети познакомились с Алисой и Пиноккио, Винни Пухом и Карлсоном, Мэри Поппинс и Муми-троллями.

Питеру Пэну повезло, он фактически одновременно появился сразу в двух версиях, сделанных независимо друг от друга - в переводах Бориса Заходера и Нины Демуровой. Да, почтенный читатель, эти два замечательных переводчика соперничали не только в переложении "Алисы в Стране Чудес", но и "Питера Пэна" тоже.

Сначала Борис Заходер сделал перевод пьесы Джеймса Барри, который был издан в 1967 году, а уже в 1968-м актеры Центрального детского театра в Москве распевали со сцены:

Любят все без исключения
Славный остров Гдетотам -
Тут за нами приключения
Так и ходят по пятам.

Спектакль был столь популярен, что в 1971 году пьеса вышла вторым изданием с иллюстрациями Мая Митурича.

Что касается перевода Нины Демуровой, то там история еще интереснее. После окончания иняза она работала в Индии переводчицей. И там, где-то на развале, ей попалась сказка Барри, которую она купила, прельстившись иллюстрациями Мэйбл Люси Атвелл.

Сказка ей понравилась, и она села ее переводить - просто так, для себя: «Это была первая книга, которую я перевела, совершенно не договариваясь ни с каким издательством, мне просто было приятно этим заниматься».

Позже переводчица все-таки предложила повесть издательству "Детская литература", однако там засомневались: «Издательство «Детская литература» вроде хотела её взять, но при этом говорило, что эта сказка не для советских детей: мальчик зачем-то летает, родители нанимают в няньки собаку, горничная — маленькая девочка, а это эксплуатация детского труда, капитан Крюк, который вечно думает о том, джентльмен он или не джентльмен, тоже персонаж подозрительный».

Тогда Демурова обратилась в издательство "Детский мир", где книгу взяли и даже выплатили аванс, но издание в итоге не состоялось. Пришлось вернуться в "Детлит", во второй заход все срослось - помогло рекомендательное письмо Чуковского. Классик детской литературы написал, что сказка хорошая, ему, мол, перевод "Питера Пена" еще Горький заказывал.

В итоге книга с иллюстрациями Ильи Кабакова вышла в 1968 году - на следующий год после заходеровской версии. Практически никаких сокращений в ней не было и именно перевод Демуровой является наиболее близким к английскому оригиналу. К сожалению, сейчас его издают довольно редко.

Наконец, в 1981 году вышел еще третий перевод - сокращенный пересказ Барри от известной сказочницы Ирины Токмаковой. При всех своих плюсах (а откровенно плохих переводов в СССР не печатали), токмаковский вариант был ориентирован в первую очередь на дошколят и младших школьников. Из сказки, по сути, выбросили всю барриевскую неоднозначность: частые упоминания смерти, странные выходки Питера и т.п. Сказка стала не такой страшной и странной, но, упростившись, почти утратила свою многомерность.

Несмотря на наличие сразу трех версий от трех прекрасных переводчиков, сказка "Питер Пен" никогда не пользовалась в СССР особой популярностью.

Современная "Википедия" традиционно виноватит во всем вредителей-коммунистов, "зажимавших" книги свободного мира: "До 1990-х гг. оба перевода повести печатались только в составе сборников английских сказок, и в целом оставались мало знакомыми советскому читателю".

Ну, то есть минимум четыре отдельных издания, плюс около десятка переизданий в сборниках - это сокрытие Неверленда от народа? Причем некоторые "сборники" иначе как шедеврами полиграфии не назовешь - вроде 40 тома "Библиотеки мировой литературы для детей"

с иллюстрациями А.А. Кошкина.

Радует только, что авторам "Википедии" никто не сказал, что "Мэри Поппинс" отдельными изданиями выходила в СССР всего два раза - и то в 1968 и 1972 году. Третий "сольник" появилось уже на излете Союза, в 1988 году - и где? Это было Хабаровское книжное издательство, жуткая бумага и мягкая обложка с плохим рисунком. Самолично покупал на безрыбье этот полиграфический позор во Владивостоке.

Но все это ничуть не помешало запредельной популярности в СССР няни, презирающей рекомендации.

Вы скажете - так про Мэри Поппинс советский фильм был!

Так и про Питера Пэна был. Причем снял его в 1987 году лучший сказочник позднего СССР, Леонид Нечаев, автор "Буратино" и "Красной Шапочки".

Вот только "Питер Пэн" - не самый удачный фильм этого режиссера, сегодня его можно смотреть только из ностальгических побуждений.

Справедливости ради, "Мэри Поппинс, до свидания!" был снят немногим лучше, но его сделали отечественной киноклассикой два козыря - запредельное обаяние солирующей Натальи Андрейченко и абсолютно волшебные песни, вошедшие в золотой фонд нашей эстрады.

Увы, но музыка Игоря Ефремова, писавшего для "Питера Пэна", не идет ни в какое сравнение со шлягерами Максима Дунаевского. Ей не помог даже выпуск пластинки с саунд-трэком фильма на фирме "Мелодия" - песни из "Питера Пэна" забыли почти сразу.

Мне кажется, что главной причиной неудачи стало слишком уважительное отношение Леонида Нечаева к первоисточнику.

Потому что практика показывает, что сами по себе европейские сказочные повести довольно тяжело приживаются на русской почве - они все-таки написаны под другое восприятие мира. И настоящую популярность обретают только после того, как их "русифицируют". Адаптируют под наше восприятие, безжалостно переписав оригинал в стиле "до основания и затем".

В литературе классическими примерами стали Буратино, Волшебник Изумрудного города и доктор Айболит.

Русские версии Винни-Пуха, Маугли и Карлсона были созданы советскими мультипликаторами.

Я настаиваю, что это были именно альтернативные версии, иногда весьма радикально переосмыслявшие оригинал.

В общем, Питер Пэн еще ждет настоящей русификации.

А Мэри Поппинс, кстати, русифицировал не столько фильм, сколько песни из него.

Это разве в Англии задул ветер перемен? Это у нас задул ветер перемен! Да так задул, что все взвыли, как волки зимой.

Это разве в Британии "полгода - плохая погода, полгода - совсем никуда!"? Это у нас "никуда-никуда нельзя укрыться нам, но откладывать жизнь никак нельзя".

Да вы в окно посмотрите!

Лето практически кончилось.

Живем, понимаешь, как в мемах с нашим Винни.

(уходит злобный, гнусаво напевая: "Словно из водопровода льёт на нас с небес вода...")

_______________________________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history