С чистого листа. Возвращение на родину – 4 (рассказ)
Костя поставил перед собой тарелку с яичницей, чашку с творогом и стакан чая.
Наташа сварила себе в турке чашку чёрного кофе, взяла булочку и сказала:
- Приятного аппетита, Костя!
- Аналогично. Неужели до обеда тебе этих крох хватает?
- Вполне. Я к такой дозе уже привыкла. Сегодня должна вернуться раньше.
- Зачем ты едешь в универ в субботу?
- У меня один зачёт не сдан. Завалила по глупости. Если и сегодня не сдам, к сессии не допустят.
- Подготовилась?
- Перечитала эти главы. А там – как повезёт. Думаю, что к двенадцати, на крайняк к часу вернусь. Обедать будем вместе. У меня всё готово, так что по хозяйству не суетись.
Костя мотнул головой в знак согласия и продолжал молча поглощать яичницу.
- У меня к тебе просьба, - обратилась к нему Наташа. – Ты страшные примеры больше Лизаньке не приводи. Она вчера до полуночи меня расспрашивала, больно ли будет, если ты ей оторвёшь голову? Куда потом её голову денешь? И как она будет жить без головы?
- Виноват. Как всегда неудачно пошутил. Она не хотела доедать кашу, а ты велела, чтобы она съедала всё до конца. Но после моей шутливой угрозы доела всё до последней крупинки.
- Я тебя прошу как-нибудь по-другому с ней объясняться. Пусть лучше не доест, чем не доспит… Она ещё ребёнок, Костя. Попробуй быть с ней поласковее.
- Она меня почему-то до сих пор боится.
- Я её убеждала, что ты очень хороший и добрый дяденька. Знаешь, когда она будет завтракать, ты не следи за ней из угла, а сядь напротив. Что-нибудь спроси или расскажи. Только такое, чтобы она не испугалась.
- Сегодня попробую.
- Посуду можешь не мыть, я вернусь и всё уберу.
- Я разве плохо её мою?
- Нет. Во всяком случае, лучше меня. Но если не захочется, не мой. Только на столе не оставляй, а сложи всё в раковину.
Наташа допила свой кофе, доела миниатюрный круасанчик и посмотрела на часы. Я спросил:
- Она гулять пойдёт?
- Не знаю. Спросишь у неё. Но если откажется, пожалуйста, не уходи никуда. Я не хочу, чтобы она оставалась в квартире одна. Развлекать её не надо, она прекрасно самостоятельно играет со своими игрушками.
- Вчера она попросила рассказать ей, что такое война?
- О Господи! Это она откуда взяла?
- Я включил телек, а там арабы опять выясняют отношения с евреями с помощью ракетных обстрелов.
- Костя, я просила тебя при ней не смотреть новости.
- Извини. Забыл. Память что-то плохая стала.
- Память у тебя нормальная. Просто ты постоянно думаешь о чём-то другом.
Мне ответить было нечего. Наташа как всегда оказывалась права. А я всё не мог избавиться от своей неполноценности и неуверенности.
- Я пойду. Лизаньку не буди, хорошо? Когда проснётся, тогда и проснётся. Только чтобы умылась и позавтракала. Насчёт прогулки, как она захочет. Скажи ей, что я скоро вернусь и после обеда мы с ней куда-нибудь обязательно сходим.
- Всё понял. Иди и не беспокойся. Не в первый раз.
- Я всё жду, когда она привыкнет к тебе.
- Виноват всегда тот, кто умнее. Значит я… Беги, а то опоздаешь.
- Пока. И прошу, будь с ней поласковей.
- Учёл. Давай! Удачи!
Наташа ушла. Я в тишине доел свой завтрак. Всегда чувствовал себя лучше, когда вокруг никого не было.
Поставил стул к окну и взял книгу. За четыре года своей воинской службы вроде так ни одной до конца и не прочитал. Теперь, правда, такая возможность появилась. Нет худа без добра…
Через несколько минут мысли снова вернулись к последним месяцам.
Вспомнил свою растерянность, когда у меня спросили в приёмном покое (сознания после ранения я не терял) телефон «кого-нибудь из близких родственников». Я чуть не сказал, что никого нет. Потом ответил:
- Родственник один – отец. Телефон не помню. Адрес: Москва, Комсомольский проспект. Но он вряд ли приедет в Рязань.
- Он может и не приезжать. Мы решили вас перевести в московскую клинику. У них есть титановые импланты, которые вам вставят вместо позвонков.
В московской больнице нашёлся в куртке и мой смартфон. Врач звонил в моём присутствии, так как у меня оставался очень хриплым голос, отец мог и не понять, что я говорю. (Видимо, кто-то меня в тот вечер всё-таки по горлу ребром ладони ударил; но я этого не помнил). Ответил не отец, как сразу сказал мне врач, а «какая-то его родственница». Он ей сказал, где я нахожусь и она обещала вечером приехать навестить меня.
Я не очень удивился, когда вечером с пакетом то ли мандаринов, то ли апельсинов в палате появилась Наташа…
Мысли остановились. Забыв многие детали тех дней, её появление я помнил отчётливо. И сейчас, смотря в окно, вновь, как в десятки раз виденном фильме, представлял себе её и вспоминал наше немногословное, почти молчаливое первое общение. Последняя её фраза была такая:
- Не беспокойся ни о чём. Пока полностью не поправишься, я тебя не оставлю. Что надо принести, говори. Приду я только через два дня. Так врач сказал. Сразу после операции тебя лучше не беспокоить.
Она поцеловала меня в лоб, вытерла слёзы у себя и – стыдно сознаться – у меня. И вышла из палаты.
Позже Наташа рассказала, что отец неоднократно пытался бросить пить. Полученную пенсию до копейки отдавал Наташе, а она по утрам выдавала ему по сто рублей на сигареты. Последняя «завязка» длилась почти четыре месяца. Но когда узнал, что я тяжело ранен, выскочил из квартиры и вернулся уже пьяным.
- В реанимацию нас не пускали. Когда стала тебя навещать после операции, я его уже с собой не брала. Он отнял у меня «свои» деньги и каждый день напивался как…. Но всегда дожидался, когда я вернусь от тебя и спрашивал: лучше тебе или нет? Однажды я неосторожно повторила ему слова доктора, что возможно ты не сможешь ходить. Он посчитал во всём виноватым себя. И надо сказать не без основания. Я его, ты уж извини, не очень жалела. Вернулся бы ты после «срочной» сразу домой и жизнь у нас всех была бы совершенно другой… В общем, Максим Константинович продержался ровно две недели и ночью умер… Хоронила с помощью своих родителей. Отец догадался сходить в военкомат и на похороны приехали офицер с тремя солдатиками. Когда гроб опускали, они три раза выстрелили в воздух. Поминок практически не было. Признаюсь, что никто из нас особенно не переживал. А я вообще не о нём думала, а о том, что теперь без его пенсии мне с дочкой придётся сидеть на шее родителей. Договорилась на два ночных дежурства в неделю санитаркой в том отделении, где ты лежал. Совмещала приятное с полезным… Старую кровать оставила, а матрас поменяла. Знала, что тебе надо спать на жёстком. Оказалось, что уже продают такие матрасы: одна половина жёсткая, а другая обычная, мягкая…
Открылась дверь в комнату Наташи. Сонная физиономия девочки (моей сводной сестры!) уставилась на меня.
- Доброе утро, Лизанька!
- А где мама?
- Поехала учиться. Скоро должна вернуться. Когда будешь завтракать?
- Я не хочу.
- Разумеется. Человек пока не умоется, есть не захочет.
- Я и потом не захочу.
- Посмотрим. Не захочешь, я сам твою порцию съем. А маме скажем, что съела ты.
- Маму нельзя обманывать.
- Тогда скажем правду. Ты не исполнила её просьбу и не позавтракала. Это нормально, если ты маму не любишь. Не хочешь и не ешь.
- Я маму люблю. Очень-очень.
- Тогда о чём мы спорим? Иди умывайся, одевайся и приходи на кухню. Сок будешь?
- Сок я люблю. А кашу – нет.
- Сок можно пить только после каши. Иначе в желудке от его кислоты образуются язвы и дырки.
Лиза продолжать разговор не стала. Намеренно не смотря в мою сторону, пошла в ванную комнату. Громко щёлкнула за собой замком двери.
Я разогрел ей порцию каши, налил в стакан сок. Сел за стол напротив её места…
Интересно, а кого бы мне родила Констанция? С мальчиком мне было бы проще общаться. А этой даже оторванной головой пригрозить нельзя, сразу страхи и бессонница. Что значит девочка...
Лиза вышла из ванной и объявила:
- Я умылась и всё равно есть не хочу.
- Само собой разумеется. Ты на себя в зеркало смотрела? У тебя на голове не причёска, а куча волосатого мусора. И в пижаме за стол не садятся. Иди причешись и переоденься. Моя помощь нужна?
- Я уже сама могу причесаться и одеваться.
Через пять минут выглянула из спальни:
- Я не могу пуговки на спине застегнуть.
- Давай помогу.
Зашёл в их спальню. Беспорядок ещё тот! Посмотрели бы на мою комнату инвалида: всё на своих местах, на полу ничего не валяется. Эх, девчата, девчата. Как на выход, так выглядите принцессами. А посмотришь, что позади вас остаётся – хлам и беспорядок.
- Вот эти пуговицы застегнуть?
- Да.
- А куда такое нарядное платье надела?
- После завтрака хочу пойти погулять.
- Одной нельзя, ты же знаешь.
- А ты не пойдёшь?
- С тобой? С удовольствием.
- Только будешь идти сзади.
- Это ещё почему?
Ничего не ответив, Лиза молча подошла к столу и стала уплетать за обе щёки кашу. Потом перешла к соку. Не без труда проговорила:
- Спасибо. – Немного подумав, повторила свой вопрос: - А ты гулять со мной пойдёшь?
- Да. Мы же договорились. Ты впереди, а я буду плестись сзади.
- В трусах?
- Это шорты! Хочешь, я надену брюки?
- Хочу.
Пришлось надевать брюки и сверху навыпуск футболку. Туфли у меня были без шнурков, чтобы можно было надевать и снимать не наклоняясь. Я до конца не прошёл курс реабилитации и лечебной гимнастики. Поэтому поясница при наклонах отзывалась не резкой, но весьма чувствительной болью. И лежать там дальше за двести тысяч в месяц позволить себе не мог. Мои накопления на банковской карте закончились. Теперь стал получать только мизерную пенсии по инвалидности (мой трудовой стаж был всего один год работы в ЧОПе). Мы с Наташей держались в основном на той финансовой помощи, которую оказывали её родители. Я пытался компенсировать свою нетрудоспособность уходом за Лизой. Немного свободнее становилась и Наташа, которая продолжала учиться в университете, и её родители…
Сводная сестричка придирчива осмотрела мой прикид.
- Мама сказала, что ты добрый, но странно ватый. Это что?
- Это означает немного странный. Твоя мама всегда права.
Вышли во двор. Пошли по тротуару к детской площадке.
В этот момент недалеко от нас по внутренней дорожке двора пронеслась «Скорая помощь» и перед выездом через арку на улицу включила сирену.
Лизонька от резкого шума прижалась ко мне и взяла за руку. Через несколько шагов сообщила:
- Если хочешь, можешь держаться за мою руку. Мама сказала, что ты знаешь много интересных историй. Расскажи. Только не страшные.
- У меня все истории про войну. Она такие не разрешает тебе рассказывать.
- Пусть про войну, но чтобы там никого не убивали. И чтобы смешно было.
Мы пришли на детскую площадку, сели на скамейку.
- Может лучше на качелях покачаешься, пока они свободные?
- Нет. Сначала тебя хочу послушать…
***
Мы с Наташей сблизились до тесных семейных отношений. Кроме одного: спали в разных комнатах. В этом отношении я ещё чувствовал себя неуверенным. Однажды столкнулись в дверях. И остановились, глядя друг другу в глаза.
- Можно сказать правду? – первый заговорил я.
Наташа молча кивнула.
- Ты выглядишь не на двадцать пять лет, а… гораздо старше.
- Спасибо за такой «комплимент». Называется утешил. Я это сама вижу. В последние месяцы я действительно запустила себя.
- Что надо сделать, чтобы ты скинула этот лишний десяток лет?
- Сам не догадываешься?
- Какая красавица ты была… - я запнулся и замолчал.
- …семь лет назад? - договорила она за меня. – Ничего не поделаешь, Костя. Последний год не только для тебя, но и для меня был достаточно тяжёлым… Впрочем, я не могу сказать, что какой-то год из последних был радостным… Не обращай на меня внимание. Главное – ты набираешь вес, становишься более активным, а самое удивительное – завоевал сердце моей Лизаньки. Теперь, когда мы ложимся спать, она уже не просит, как раньше, что-нибудь ей рассказать, а заставляет меня слушать наверняка придуманные тобой истории про «весёлую войну». Кстати, ты когда-то мечтал после армии поступать в Литературный институт. Забыл?
- Нет. Но в перспективе этот вариант держу. Сейчас меня больше интересуешь ты. Почему всегда такая напряжённая и дипломатически вежливая? Раньше ты такой не была.
- Смешной вопрос, Костик. И ты раньше вот таким не был. А уж как я могла НЕ ИЗМЕНИТЬСЯ после всего происшедшего, даже спрашивать глупо.
- Я о другом. Первый месяц всё понятно: больной, кое как хожу с костылями. Можно и пожалеть. Но сейчас я не то чтобы совсем здоров, но не требую никакого ухода. Пока ещё успокаиваю себя тем, что помогаю тебе с дочкой. Понимаю, что этого мало. О своей пенсии я уж молчу.
- Не в деньгах дело. Как бы их не хватало, никто из нас не голодает, все одеты и обуты. Вот реабилитацию твою до конца не дотянули, это обидно. Но тогда ты сам оттуда ушёл, помнишь? Родители уже взяли кредит в банке, а тут ты явился – не запылился. И отказался возвращаться в Центр… Но я могу прямо ответить на твой вопрос. Наверное такое время пришло, что я жду, когда в твоём сердце освободится место и для меня. Семь лет – очень большой срок. Но ты – моя первая любовь. И я хочу, чтобы она осталась последней. Как сильно я тебя ненавидела первые года два, так, ухаживая за тобой, также сильно полюбила. Теперь понимаешь, о чём я говорю?
- Наташенька, что-то измениться во мне может только в одном случае. Мне надо съездить в Рязань. Побывать на могиле Констанции и проститься с ней. Мне надо встретиться с её матерью и попросить прощения у неё за то, что не смог уберечь её единственную дочь. Надо решить вопрос с квартирой. Можно её продать, тогда я с лихвой верну все свои долги тебе и твоим родителям. И ещё самому останется. Но придётся возвращаться в Москву, где я вряд ли смогу найти работу. Второй вариант. Я остаюсь в Рязани, знакомые там остались. Могут найти мне работу без таскания тяжестей – за столом с компом. Тогда мы с тобой расстаёмся. Ты же не променяешь московский универ на рязанский?
- Кто тебе это сказал? У меня остались, не считая родителей, только два самых близких для меня человека: Лизанька и ты. Все остальные – второстепенные.
- Ты уверена, что мы могли бы начать отношения с чистого листа?
- Не знаю. Наши с тобой «чистые листы» густо исписаны с обеих сторон. Но во всяком случае теперь всё будет зависеть только от нас, от нашего желания, какими бы исписанными эти «листы» не оказались.
***
Больше опубликовать не получилось, на Пикабу существует ограничение по объёму. Но продолжение, как и предыдущие части данной работы можно прочитать на платформе Проза. ру по названию произведения и фамилии автора.
..
...
Автор: Александр Шувалов, один из моих любимейших авторов современности. Сам Александр практически не публикуется, а мне бы очень хотелось, чтобы его творчество жило и процветало. С разрешения автора и с Вашего благословения время от времени буду знакомить Вас с творчеством замечательного человека, профессионала своего дела, мастера пера Александром Шуваловым. Спасибо всем, кто прочитал.
