Тренировочный день основан на реальных событиях?
И да, и нет одновременно! История была написана Дэвидом Эйром в 1995 году, за несколько лет до того, как разразился Коррупционный скандал вокруг полицейского подразделения «Рампарт». Однако, режиссер упомянул, что скандал помог завершить сценарий. Поэтому неудивительно, что персонажи, которых мы видим в фильме, напоминают реальных копов, которые пользовались положением для получения собственной выгоды.
Более того, многие детали этой истории частично вдохновлены воспоминаниями самого режиссера: Эйр родился и вырос в Южном Центре Лос-Анджелеса. Говоря о персонаже Дензела Вашингтона, актер признался, что его персонаж был сильно вдохновлен копом в отставке Рафаэлем Пересом.
8 сентября 1999 года тридцатидвухлетний офицер полиции Лос-Анджелеса по имени Рафаэль Перес, который был пойман на краже кокаина на сумму в один миллион долларов из полицейского хранилища улик, подписал сделку о признании вины, в которой он пообещал помочь раскрыть коррупцию в полицейском управлении Лос-Анджелеса. Перес намекнул на скандал, в который могут быть вовлечены еще как минимум пять офицеров.
Позже Перес начал говорить совсем о других масштабах. Перес заявил, что фальшивые аресты, лжесвидетельство и подбрасывание «оружия» безоружным были обычным явлением. История Переса разворачивалась в течение нескольких месяцев и спровоцировала то, что известно как скандал в Рампарт, который газета Los Angeles Times назвала «худшим коррупционным скандалом в истории полиции Лос-Анджелеса».
Все началось в Лос-Анджелесе на бульварах вблизи Universal Studios, где офицер по имени Фрэнк Лига работал под прикрытием в отделе по борьбе с наркотиками. Лига стал центральной фигурой в эпизоде, который обнажил глубокие проблемы в полиции Лос-Анджелеса.
В 1986 году, когда Лига присоединился к отделу, он уже был старожилом. Он служил у местного шерифа на севере штата, но ненавидел холод и верил тому, что слышал о полиции Лос-Анджелеса. «Это было профессионально. Лучшее полицейское управление в мире», — говорил он.
Для Лиги день 18 марта 1997 года был не самым удачным. Он и другие члены его команды выслеживали торговца метом, а Лига был ответственным лицом, а это означало, что он сидел в своем Бьюике без опознавательных знаков и ждал, когда состоится сделка. Он просидел три часа, когда сделка была отменена.
Лига вырулил на бульвар Вентура. Когда он остановился на красный, то услышал ритмы хип-хопа, доносящиеся из зеленого внедорожника, который остановился рядом. Лига взглянул на водителя, чернокожего мужчину с бритой головой. Водитель посмотрел в ответ. Когда Лига опустил окно и спросил: «Могу ли я вам помочь?», мужчина грозно ответил: «Никто не смотрит на тебя, панк». Лига предположил, другой водитель был членом банды, особенно когда, по его словам, водитель внедорожника крикнул: «Панк, я тебе шапку в ж*пу засуну».
Лига говорит, что принял вызов от другого водителя, предложив ему остановиться и разобраться на месте. Водитель остановился, но Лига выскочил в поток и уехал, посмеиваясь, глядя на своего разъяренного противника. Но водитель кинулся за руль и последовала погоня. Надеясь, что его напарники в нескольких кварталах, Лига по рации вызвал подмогу: «Эй, у меня проблема. Сюда едет черный парень на зеленом джипе! Он может быть вооружен”.
Вскоре Лига оказался на другом светофоре, и слева к нему подъехал внедорожник. Лига выругался, затем отстегнул ремень безопасности, предвкушая разборку. Он снова вызвал подкрепление, используя скрытый радиомикрофон, активируемый ножной педалью, и достал пистолет, положив его на колени. Теперь офицер ясно видел другого водителя и заметил, как его рука протянулась через пассажирское сиденье к машине Лиги, сжимая в руке то, что показалось Лиге пистолетом 45-го калибра. Лига наклонился вперед, с линии огня, и снова передал по рации: «У него пистолет!»
Лига говорит, что услышал: «Я тебя прикончу», затем поднял свое оружие, 9-миллиметровую «беретту», и выстрелил во внедорожник, не попав в водителя. Через две секунды Лига повторил выстрел, и на этот раз, по его словам, «я услышал глухой удар пули, попавшей в него». Внедорожник развернулся, потом въехал на заправку и остановился.
Лига подъехал к заправочной станции и, держа в руке значок, приказал зеваке, выходящему из мини-маркета, позвонить в 911. Вскоре прибыл дорожный патруль. Лига был прав насчет второго выстрела — пуля попала водителю в правый бок, пробила сердце и остановилась в легком. Лига был прав и насчет ствола; патрульные обнаружили на полу внедорожника 9-миллиметровый пистолет из нержавеющей стали.
Остальные офицеры, следуя стандартной процедуре, оцепили место происшествия. Через несколько минут Лига спросила: «Он умер?»
«О, да, — ответил его напарник, — он мертв».
Лига вернулся в участок и стал ждать указаний. Спустя два часа босс Лиги, рассказал ему о человеке, которого он застрелил: его звали Кевин Гейнс. «Этот парень был полицейским, — сказал Цойнер.
На следующий день Лига обнаружил грузовики с журналистами, припаркованные возле его дома. Группа афроамериканцев во главе с бывшим напарником Гейнса прибыла на место происшествия и начала неофициальное расследование. Это был провокационный ход, ставящий под сомнение справедливость полиции Лос-Анджелеса в отношении инцидентов на расовой почве.
Через три дня в дело вмешался Джонни Кокран-младший, которого семья Гейнса наняла для расследования возможного иска против Лиги. Штаб распорядился, чтобы «дело» Лиги был изъято, а это означало, что архив его дел проверяется. На второй день, когда Лига вернулся на работу, командир отдела вызвал его на ковер и сказал, что дела у офицера плохи — было найдено около сорока инцидентов с применением силы.
Четыре дела их истории офицера вызвали жалобы, но в каждом случае Лига был оправдан или обвинения были классифицированы как «необоснованные». Однако теперь каждый инцидент с применением силы проверялся на признаки расовой неприязни. Явных признаков обнаружено не было.
Через неделю после стрельбы тело Гейнса похоронили, и его похороны сами по себе стали причиной разногласий. Крупнейшая ассоциация чернокожих офицеров, потребовала официальных полицейских похорон со всеми почестями. Это требование поставило перед начальником Уилли Уильямсом, чернокожим аутсайдером, дилемму. Если версия Лиги была правдивой, Кевин Гейнс угрожал жизни гражданского, и вряд ли заслуживал похорон с почестями. С другой стороны, чернокожие офицеры были важной опорой для Уильямса, которого очень не любила старая гвардия полиции Лос-Анджелеса. В конце концов, Гейнсу устроили полуофициальные похороны.
Два месяца спустя Кокран подал иск против города на двадцать пять миллионов долларов, утверждая, что Лига был «агрессивным и опасным полицейским», который не вызвал скорую для Гейнса, что способствовало его смерти, и что офицер намеренно искажает истину». Окружной прокурор возбудил уголовное дело по факту стрельбы. Лига начал замечать на себе взгляды черных копов. «Меня заклеймили белым полицейским-расистом, — вспоминает он. Ходили разговоры об официальном сокрытии и слухи о том, что это полиция Лос-Анджелеса заказала Гейнса.
Свидетели происшествия подтвердили показания Лиги, как и камера наблюдения в минимаркете. Через три месяца после инцидента подразделение, расследовавшее стрельбу, установило, что Лига действовал в соответствии с законом. Стрелковая комиссия рекомендовала не применять дисциплинарных взысканий. Но это решение было отложено до получения результатов трехмерного цифрового воссоздания стрельбы.
В ноябре 1997 года Лига снова предстал перед комиссией, которая рассмотрела доказательства, а в декабре Бернард Паркс, сменивший Уильямса на посту начальника полиции, сообщил, что стрельба была в рамках политики департамента и что против него не будет предпринято никаких мер. Расследование окружного прокурора также постановило, что Лига «действовал в целях самообороны».
Тем временем дело Кокрана против Лиги и города приближалось к судебному разбирательству. «Моей единственной надеждой было предстать перед судом. Я хотел пойти на суд, выиграть, проиграть или сыграть вничью», — говорит он. «Я хотел, чтобы факты вышли наружу — я не сделал ничего плохого».
Несмотря на то, что воссоздание стрельбы подтвердило его историю, городские власти и Кокран договорились о созыве конференции по урегулированию в октябре следующего года. Кокран уменьшил свой запрос с двадцати пяти миллионов долларов до восьмисот тысяч; Лига отказывался соглашаться. Кокран снизил свою цифру до двухста пятидесяти тысяч, и город согласился. Лига чувствовал, будто его предали. «Моя карьера, моя жизнь окончены», — вспоминает он. «Меня заклеймили как убийцу-расиста, которого покрывал департамент».
Во время изучения биографии Фрэнка Лиги следователи также собрали воедино профиль Гейнса, и то, что они обнаружили, их поразило. В нерабочее время Кевин Гейнс, по-видимому, подвергался вспышкам агрессии, в результате чего его жена подала несколько жалоб на домашнее насилие. Следователи также узнали, что он был замешан в других инцидентах, связанных с агрессивным поведением на дорогах, и по крайней мере в одном случае ранее угрожал «убить» другого автомобилиста.
Самое странное событие в недавнем прошлом Гейнса произошло летом за год до перестрелки, когда полицейские отреагировали на сообщение службы экстренной помощи о стрельбе на территории особняка в Голливуде, Гейнс подъехал к месту происшествия и вступил в ссору с офицерами. По их словам, Гейнс стал оскорблять и провоцировать, и им пришлось надеть наручники. Он насмехался над офицерами, говоря, что ненавидит «чертовых копов». По словам Гейнса, полиция плохо обращалась с ним. Он нанял адвоката и подал иск против города. Когда инцидент был расследован, было обнаружено, что звонок в 911 сделал сам Гейнс.
Пул, детектив, которому было поручено расследовать возможное преступление в стрельбе Лиги-Гейнса, позже задался вопросом, почему этот инцидент не был расследован более тщательно. Ложное сообщение о преступлении было нарушением закона и могло послужить основанием для увольнения Гейнса. Еще более важной была личность человека, которому принадлежал дом в Голливуде: Шарита Найт, бывшая жена заключенного в тюрьму воротилы гангста-рэпа Шуг Найта, основателя Death Row Records.
В ходе расследования инцидента, связанного с агрессивным поведением на дороге, детектив Пул обнаружил, что внедорожник, которым управлял Гейнс, был зарегистрирован на Шариту. Вскоре стало известно, что у Шариты какое-то время были отношения с Гейнсом, и что он проживал с ней на момент смерти.
Следователи были поражены образом жизни, который Гейну удавалось вести на зарплату около пятидесяти тысяч долларов в год — он носил дорогие костюмы и водил «Мерседес». Детективы обнаружили, что у Гейнса было девять кредитных карт, и среди квитанций, которые они нашли в его вещах, была чек а в Monty's, стейк-хаусе, который был притоном для тех, кто работал на лейбл Шуг Найта.
В полиции ходили слухи о том, что копы заколачивают огромные бабки, подрабатывая охранниками Death Row в свободное время: их значки и разрешения на ношение оружия делали их особенно ценными.
Более тревожными для правоохранительных органов были очевидные связи между Death Row Records и уличными бандами. ФБР занимался расследованием Death Row Records с 1993 года, а Найт, выросший в Комптоне, как говорили, был членом Bloods.
Утром 6 ноября 1997 года двое чернокожих вошли в отделение Банка Америки: один из них, одетый в пиджак и галстук, пробрался за охранный щит и, показав пистолет, потребовал куш. Грабитель и его сообщник, в задачу которого входило наблюдение, вышли из банка и прыгнули белый фургон, который был угнан накануне. Они украли более семисот штук.
Детектив Брайан Тиндалл, работавший в то время в отделе по расследованию грабежей и убийств, пришел к выводу, что ограбление было делом рук своих. Украденные деньги были только что «сжаты» — сжаты, чтобы поместиться в банкомат, — и утром были доставлены на броневике. Деньги заказала помощник управляющего, молодая женщина по имени Эролин Ромеро. На допросе Ромеро, которая явно нервничала, сказала Тиндаллу: «Вы знаете, кто это». Когда Тиндалл потребовал от нее имени, она так нервничала, что не смогла его произнести. «Я предположил, что ей будет проще написать имя, — вспоминает Тиндалл. «Она попыталась это сделать, но ее рука так тряслась, что она не смогла». Вместо этого Ромеро полезла в сумочку и достала визитку с эмблемой Департамента полиции Лос-Анджелеса. Имя на визитке звучало как Дэвид Мак.
Мак вырос в том же районе Комптона, что и Шуг Найт, и, как и Найт, сбежал, чтобы добиться успеха за пределами района. Он был блестящим спортсменом и выиграл стипендию в Орегонском университете, где занимался легкой атлетикой, войдя в состав сборной США по бегу на восемьсот метров. Он присоединился к L.A.P.D. в 1988 году. Мак был женат, имел двоих детей и, по общему мнению, был хорошим копом. Но следователи обнаружили, что, как и у Кевина Гейнса, у Мака была тайная жизнь вне службы. Он слонялся по клубам, казино и был бабником. После того, как одна из его женщин, Эролин Ромеро, стала помощником менеджера в банке, Мак увидел шанс сорвать большой куш.
Когда его арестовали в декабре 1997 года, он отказался сотрудничать с полицией. Он не выдал своих сообщников, или что случилось с деньгами. «Сделайте все возможное, — сказал он. Когда Мак находился под стражей, его тюремщики стали замечать в нем постепенную трансформацию. Он начал использовать красную зубную щетку, затем надел пару красных носков, и вскоре его украсило столько красного, сколько можно было получить, учитывая обстоятельства. Дэвид Мак присоединился к банде Bloods.
Ходит слушок, будто Мак подсел на порошок, что и послужило причиной его прокола, но это не так. Я прошерстил различные источники, и не нашел ни слова об этом: разве что сами комментаторы чалились с ним в одной камере, и он шепнул им на ушко. Тоже самое и с гвоздем нашей программы, о котором мы поговорим прямо сейчас.
В ходе расследования детектив Тиндалл и его коллеги обнаружили, что в полиции Мак держал тесный круг друзей, в основном афроамериканцев. Они также обнаружили, что через два дня после ограбления двое из этих друзей сопровождали Мака на выходных в Лас-Вегасе, и что один из них был бывшим напарником Мака, бывшим морским пехотинцем по имени Рафаэль Перес.
Через три месяца после ареста Мака, 2 марта 1998 года, шесть с половиной фунтов кокаина изъяли из подсобного помещения полиции и не вернули. Кокаин, улика в расследовании, был сохранен в качестве вещдока в суде, но до суда не дошло, и, следовательно, не было законных оснований для проверки улик.
Улики были проверены под именем Хоэля Переса, и в полиции действительно был офицер с таким именем, но следователи установили, что его имя использовал кто-то другой. Когда офицер, заведующий складом вещдоков вспомнил, что Рафаэль Перес когда-то проверял крупную партию кокаина, следователи им заинтересовались. Кража кокаина вдобавок к тому, что было обнаружено в отношении Гейнса и ограбления банка, наводила на мысль о зловещей коррупции, с которой город еще не встречался. В любом случае, это была возможность, о которой нужно было рассказать шефу Парксу.
Паркс приказал сформировать следственную группу, чтобы раскрыть кражу кокаина и выяснить, было ли это связано с ограблением банка или другими преступлениями. Оперативная группа решила сосредоточить свое расследование на Рафаэле Пересе...
Сегодня/завтра опубликую продолжение истории! Всем хорошего дня. P. S. Напишите, как вам формат истории. Спасибо!
