Наше появление приняли сначала настороженно, но когда Юрик выставил на стол пакеты, все оживились. Откуда ни возьмись появились ещё снедь и дешёвый алкоголь. Я посмотрела на это собрание кошмариков и решила отчаянно, что вот сейчас напьюсь и наемся всякой дряни, и пусть мне будет хуже. Надо было покидать тепличный мир и переселяться в открытый грунт.

В разгар застолья в комнате появился Вовка Баринов. Это существо являлось на редкость примечательной личностью. Внешность у него была типично деревенская: картофелеобразный нос, маленькие живые глазки, физиономия – что та луна, но держался Вовка по-гусарски, чем покорял с первого взгляда. Прелесть что за хулиган был этот Вовка Баринов! Увидев меня, он картинно пал на одно колено и вскричал:

- Мадемуазель Поли-ин! Какими судьбами?!

- Меня пригласили, - сообщила я.

Вовка тут же потребовал кубок и гитару. Ему незамедлительно передали по рукам стакан с вином, а следом великолепный в своём безобразии потрёпанный и поцарапанный инструмент. Но это в итоге оказалась Resonata, причём в хорошем акустическом состоянии. Не вставая с колена, Вовка опрокинул в себя стакан и решительно перекинул через плечо перевязь. Я думала, что он сейчас урежет какой-нибудь марш, но Вовка мягко тронул струны, и сразу потекла мелодия: «Кавалергарды, век недолог и потому так сладок он…» Я в момент обмерла. Этот Баринов будто подслушал мои мысли. Впрочем, я понимала, что дело, скорее всего, просто в фильме, в котором звучит эта песня. «Звезда пленительного счастья», так он называется. Одну из главных героинь там зовут так же как и меня. Я непроизвольно сложила руки на коленях, выпрямила спину и уставилась куда-то поверх Вовкиной головы. Когда последние аккорды замерли, Вовка схватил меня за руку.

- Вы не хотите поблагодарить исполнителя, мадемуазель Полин?

- Gracias, - машинально пробормотала я, и, наткнувшись на обалделый Вовкин взгляд, торопливо поправилась. – Спасибо, Вовка. Очень трогательно.

- Ты говоришь по-испански? – тут же встрял кто-то.

- Нет-нет, - торопливо сказала я и на ходу придумала. – Просто вообразила себя сеньорой, для которой исполняется серенада.

- А-а, - разочарованно протянула Манера. – А то у нас на этаже живут эти пиндосы… То ли из Парагвая, то ли из Уругвая. По-русски – ни бэ, ни мэ, ни кукареку…

- Ой! – замахала на неё Лариса. – Не поминай всуе!..

Вовка сильно обрадовался последней фразе и принялся изощряться по поводу словечка «всуе», извратив его самым пошлым образом. Кое-кто захихикал, а Юрик вдруг положил тяжёлую лапу на плечо Баринову и негромко, но внятно попросил заткнуться. Лариса одарила его признательным взглядом. А Юрик забрал у Вовки гитару, и я вдруг услышала знакомое вступление. Это была «Besаme mucho».

Баринов подхватил за талию Снежку, и они устроили красивую импровизацию. Мы все искренне похлопали и им, и Юрику. Лариса что-то залепетала, но Манера властно приказала всем пить, а то, дескать, вино выдыхается. Я задержала дыхание и быстро сглотала ту пакость, что была у меня в стакане. А потом с любопытством наблюдала, как пьют все остальные. Вовка цедил как воду. Манера выпила одним глотком. Лариска давилась, а Снежка смаковала, будто у неё в стакане не порошковая дрянь, а изысканный напиток с лучших итальянских виноградников.

Меня тронули за руку. Я перевела взгляд. Очень сосредоточенный Юрик протягивал мне очищенный апельсин. Я поблагодарила и взяла. Это была прекрасная идея – перебить мерзостное послевкусие дешёвого пойла. Впрочем, работало оно исправно. Я уже ощущала, как плывёт голова.

Сначала за столом поддерживался общий разговор. Обсуждали концерт, от которого общественность пребывала в восторге. Потом принялись вспоминать других исполнителей. Тут уже мнения разделились и пошли споры. Первая вспышка последовала после того, как Лариска закатила глаза и почти что выдохнула что-то похожее на «димобилан». Пока я тупо соображала, что речь об этом российском победителе «Евровидения», Манера пренебрежительно процедила:

- Попса отстойная!

- Да хорошо же поёт! – взревела оскорблённая Лариса.

- Он такой романтичный, - томно протянула Снежка, а Вовка неприлично заржал.

Манера открыла было рот, но её перебил Юрик, поинтересовавшийся, кто нравится ей. Манере была близка группа «Король и Шут», которая лично мне была известна только названием своим. А вот Юрик со знанием дела принялся обсуждать с Машкой достоинства и недостатки их композиций. Лариска с пылающим лицом буквально впитывала каждое его слово. Мне тоже было интересно, что он говорит, но страшно мешал Баринов. Вовка привязывался ко мне со всякими дурацкими разговорками.

- Полька, - спрашивал он, например, - Тебя в школе как называли? Гайка? Виноват, Гаечка?..

- Полина, - отвечала я.

- А-а, - тянул Вовка и вворачивал какой-нибудь следующий подобный же вопрос.

Я в конце концов взмолилась.

- Ну отстань ты!

Юрик моментально закрыл рот и поднял на нас глаза. Лариса воспользовалась паузой и ввернула:

- Слушай, Юрочка, это так интересно. А дашь мне послушать какой-нибудь их диск?

Юрик взглянул на нашу старосту.

- Вот, у Машки попроси. У меня нету. Я слушаю другую музыку.

- Классику конечно, - многозначительно протянул Вовка.

- Ну а хотя бы! – резко ответил Юрик.

Со своего места тут же сорвалась весёлая Снежка.

- А вот и не подерётесь! – радостно заголосила она. – Манера! Виночерпий ты наш, шутокоролевский! Что за время засухи наступило?

Я восхитилась. У неё так здорово получилось погасить конфликт в самом зародыше. Все вдруг засуетились. На стол снова составили стаканы. В них пролилась рубиновая жидкость. Вовка воздвигся над столом и изготовился произнести тост. Постепенно, а Вовка картинно и долго ждал, наступила абсолютная тишина. Вовка откашлялся.

- Ну, - начал он проникновенным тоном кавказского тамады, - стакан это не микрофон, чтобы в него… э-э… говорить. Так давайте пить!

Все зафыркали, потому что вместо «говорить» явно предполагался какой-то неприличный глагол.

- Не понял! – вдруг совершенно искренне и громко изрёк Юрик. – Это…

Конец его фразы утопил громовой хохот. Юрик покраснел и торопливо стал глотать вино. Он так смутился, что мне стало его жалко.

- А давайте уже потанцуем, - предложила я.

Меня горячо поддержала Лариска. Включили всё тех же самых «Карелов». Но под них оказалось так здорово отплясывать. Они мне даже начали нравиться. Я больше не притронулась к алкоголю. Было и так весело. У меня без конца менялись партнёры. Отметились Вовка и Юрик, элегантный как кот Лёшка Малешко, а так же сосед Баринова по комнате Костя Пименов. Даже тишайший наш Вадик Рабинович, выбрался из своего угла и неловко затоптался возле меня, размахивая своими огромными костистыми лапами. Девчонки засмеялись и радостно заключили его в кружок. Вадик засмущался, но я защёлкала пальцами, подзадоривая его, и он отбросил сомнения и затопал не в такт, но очень энергично.

Потом Манера потащила меня в холл проветриться.

- Слушай, ты классная! – объявила она, закуривая сигарету. – Вот не думала! Приходи ещё!

Я пообещала и отказалась от предложенной сигареты.

- Принципиально? – поняла Манера. – Уважаю. Как тебе Хмурик? Прикольный, правда?

Я вспомнила его возглас по поводу Вовкиного тоста и принялась хохотать. Манера меня поддержала, а потом вдруг сказала:

- Кажется, он на тебя запал.

- Наверное, - предположила я. – Вот только без бинокля видно, как он нравится Лариске.

- Да перестань! – отмахнулась Манера. – Лариска ищет мальчика из приличной семьи просто. Она свою жизнь распланировала на сто лет вперёд. Сначала у неё была цель войти в административную верхушку. Теперь, когда это срослось, начался этап охмурения Хмурика. Она так ловко подключила к этому тебя. Фиг бы он без тебя сюда пришёл сегодня. Прям талантливо работает наша староста драгоценная!

- Юрик из приличной семьи? – сменила я тему.

Мне было неприятно слушать это всё. Лариска мне нравилась.

- О! – Манера вылупила на меня глаза. – Ты чего? Фамилию его не слышала ни разу?

- Ну что я, совсем что ли уже не отсюда, - сказала я.

- А кто возглавляет выпускающую кафедру?

- Я думала, что они однофамильцы, - удивилась я.

- Марков - его папашка, - торжественно сообщила мне Манера.

- Он же старый совсем! – удивилась я.

Манера хохотнула и погладила меня по голове.

- Ничего не знаешь. Весь факультет в курсе, с каким скандалом его женила на себе студенточка Лёля. А ты ничего не знаешь. У него уже были взрослые дети и внучка, когда это всё началось...

И Манера принялась посвящать меня в подробности любовной истории. В её изложении она звучала грязновато. А я вдруг представила, как это было. Георгий Александрович наверное очень красиво ухаживал, переживал, отчаивался. А девочка, то есть Юркина мама, наверное, очень сильно страдала из-за непонимания окружающих. Но всё кончилось хорошо. Вон какой у них славный Юрка…

- Мы вас потеряли, девчонки!

Возле нас нарисовался Костик.

- Пойдёмте ещё потанцуем, а то нас скоро разгонят.

- Ну и танцуйте! – сказала Манера. – Что, без нас места слишком много?

- Полька так классно зажигает, - сказал ей Костя. – Без неё скучно.

И мы вернулись в комнату. Там у них уже сменили пластинку. Свет был притушен. А из динамиков лилось что-то томное. Посреди комнаты топталась только одна пара – Вовка и Снежка. Меня взяли за локоть. Я обернулась и встретилась глазами с Юриком.

- Пошли? – спросил он.