Я не помню уже, естественно, как так вышло, но я остался после последнего урока в опустевшем коридоре, на подоконнике с какой-то книгой. Мимо прошли девчонки из моего класса, потом она из них вернулась и присела рядом. Лена. Мы просто сидели, я читал и не мог понять, что ей от меня нужно? Она рассматривала меня и молчала, я постепенно снова погрузился в книгу. Лена протянула руку и стала гладить меня по голове. Меня это удивило, но было очень приятно. Такое странное чувство, мне не хотелось, чтобы это останавливалось. Она смотрела на меня, с чем-то тёплым и наполненным вниманием. Меня начала душить жалость к самому себе. Странная, чётко проявляющая мою явную ущербность. Это так просто, но почему так сложно получать в жизни бескорыстно? Когда-то давно, меня гладили по голове и обнимали довольно часто, мама всегда улыбалась, а папа подхватывал меня и поднимал. А потом был период, когда подобные прикосновения другого человека вызывали лишь отвращение и страх, пока я не принял это, как неизбежность. С Леной я не мог понять, что чувствую, это было совершенно иначе. Она убрала руку, опустила глаза и сказала что-то про, у меня жесткие волосы, красивого цвета и я, (кажется) чудной. Я просто молчал, разглядывая свой ботинок. Внутри что-то жгло. Эти слова почему-то причиняли мне боль, возможно не сами слова, а то, КАК они были сказаны? Что-то непонятное затянуло в узел в районе солнечного сплетения, я сжал губы. Уголки рта тянуло вниз... мне не хотелось это показывать. Она вдруг стала говорить много хорошего в мой адрес, просто, тихо, мягко, но голос подрагивал, она волновалась. Я не мог понять, для чего это всё? Почему?

Она тронула меня за руку около локтя: «…а тебе какие девушки нравятся?» Я пожал плечами. Она подождала, я молчу, спросила: «…ты бы стал встречаться с кем-то… вроде меня?" Честно говоря, я не ожидал, дёрнулся, она убрала руку. Я смотрел на эти ладошки, такие тёплые, они совсем недавно путались в моих волосах. Я зачем-то сказал: "Хорошо... если ты хочешь." Наверно Лена удивилась не меньше моего. Что я к ней чувствовал? Я буду разбираться с этим на следующем сеансе у психолога. Зачем? Зачем разбираться в истории, которой 16 лет? Потому, что есть человек, которого мне нужно понять, а главное принять до конца, этот человек - Я! Тогда мне просто хотелось жить, как все, быть, как все. Вот, а что если у меня будут отношения? Как у большинства, вот, теперь я нормальный. Я не понимал, что это работает не так.

Лена стала со мной встречаться. Она была худенькая, с ровными каштановыми волосами чуть ниже плеч, высокий лоб и острый подбородок. В их семье явно небольшой достаток, вещи на ней были всегда перевязанные или перешитые, даже сумку она сама себе сшила. Рукодельница от безысходности. У неё была привычка переплести пальцы и так держать руки или опустив вниз, или поднять, прикрывая ротик. Училась Лена очень хорошо, говорила, что хочет поступать на прикладную математику (как-то так это называется). Она лихо разбиралась в том, в чем я вообще нихрена не смыслил.

В обществе Лены, я молчал больше чем говорил. Она часто подходила и просто брала меня за руку, так мы и стояли молча. Стоило мне посмотреть в её сторону, она поворачивалась и улыбалась. Практически сразу, информация, что мы встречаемся, распространилась и вызывала смешанную реакцию, в основном негатив. Я думал, что её это оттолкнет, но нет.

Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО С НЕЙ ДЕЛАТЬ! Не в том смысле, что я тупой предельно. Сейчас попробую пояснить.

Всё сводилось к тому, что я продолжал быть тем, кем и был до этого - парнем с, постепенно захватывающим новые территории, расстройством личности, шклявотный, длинный и лохматый, а Лена просто делала всё, чтобы максимально находиться около меня. На переменах садилась рядом и смотрела, как я рисую. Рисование было, как некое убежище в моей голове, наблюдая за линиями, стараясь соблюсти соотношение по тону, я словно покидал эту реальность, подменяя её какой-то мною создаваемой. Отец говорил, что мне нужно рисовать каждый день не менее двух часов. Рука должна быть твёрдой. За слова «не менее» я и ухватился. Застревая в мире штрихов, линий и пятен при любой возможности. Мы сидели молча. Я не понимал хочу ли, чтобы она сидела рядом или нет, но она не мешала. Ок.

Примерно через неделю, она позвала меня к себе домой. У них был небольшой домишка, какой-то приземистый, с маленькими окошками, там всегда полумрак. Лена жила с родителями и двумя младшими братьями. Однако, у нее была собственная отдельная комнатка, крошечная. Кровать, стол, шкаф. Всё старенькое и ветхое. Комната была настолько маленькой, что, если не задвинуть под стол стул, там вообще не развернуться. Я пришел в гости. Денег у меня было не особо. То, что умудрялся как-то собирать уходило на сигареты, рисовальные принадлежности. Я отломал в горшке цветущую герань, взял яиц, яблочных сушек в тёткиной кладовке, наверное, домашней тушёнки, что-то такое. В отличии от нас, у них хозяйства не было. Лена очень обрадовалась, что я пришел и что принес что-то. К моему приходу она поджарила картохи, усадила меня кормить. Жареная картоха и бутыль помидорок.

Мы пообедали и пошли к ней в комнату. Лена задернула шторки, двери не было. Я потянул её на кровать. Вот в том то и была проблема. Моя половая жизнь началась раньше, чем стоило. Так сложилось, что к 15, я обладал некоторыми знаниями в этой области, честно говоря, не по собственной инициативе, что ли, а вот что касается именно отношений, я в это не умел и на тот момент многое в моей голове исказилось, приняв уродливые формы, мотивация, причинно-следственные связи. Лена наоборот, вроде понимала чего хочет, я про общение, какое-то взаимодействие, а вот касательно постельных вопросов - ноль. (В тонкости своих загонов на эту тему, я погружать вас не стану. Это моя тоска.) Я так понял, позже, она решила, что мы будем обниматься, разговаривать, наверно. Но я полез под юбку. Она оттолкнула меня, стиснула коленки и вцепилась в край этой самой юбки. Сказала, что «не готова.» Я извинился. Может я и урод, но не насильник. Я надеюсь, объясняю понятно?

Отца их я видел мельком, мать довольно часто, она приходила с работы, уставшая, сутулая женщина, с запавшими глазами, похожая на Лену, сухая и тихая. Среднего брата я практически не наблюдал, ему было лет 10 и он был занят своими делами, мотаясь по улице с приятелями. А вот самый мелкий - Тимка, фигурировал довольно часто. Ему было лет 4,5 -5, он умел читать, писать, играть в шахматы. Он ещё даже не все слова выговаривал чётко, здорово картавя, но обыгрывал меня в 9 из 10 партий! Я серьёзно. (ещё один будущий прикладной математик, подумалось мне). Лена говорила, что с ним занимается папа. У них дома было очень много книг, я мало помню саму обстановку, помню тотальную бедность, картоха, макароны и консервация, которой меня подкармливали. Я, похоже не был до конца честен, что ли. Это же не возвышенные чувства или я не знаю... Я вбил себе в голову, что обязательно настанет тот момент, когда мы сможем сблизиться и я смогу рассказать все, что болит внутри, у меня будет союзник, если нужно и я послушаю, поделюсь тем что имею (я не про расстройство личности)), про материальное) НО ничего не двигалось. Всё было как-то странно, что ли. Я не понимал, что нужно делать, а она справлялась тем, то додумывала, то чего не было! Я пару раз краем слышал, как она плела подружкам, что, нет, я не такой, как они думают, я романтичный и заботливый!

Тянулось всё примерно месяца два. Мы вместе шли со школы и заходили к Лене. Пока она готовила, играл с Тимкой в шахматы, потом отправляли его в зал, смотреть телевизор и зашторивались в комнате. Пацан был послушный и тихий, как мне казалось, даже слишком. У нас с Леной, в некотором смысле, с интимной стороной был всё же достигнут некий консенсус. В конце концов, секс не обязательно происходит с проникновением, тут все взрослые, всё понимаем. И так жить можно)). Существует дохрена вариантов и способов. Объективно, в этой возне хоть какое-то удовольствие доставалось исключительно мне. Мне казалось это не правильным, но она настаивала, называя это странно – «долг». С таким подходом, я сказал, что не буду её трогать, но она обиделась! Вся эта убогая возня возобновилась. Реальность такова, что доставить удовольствие мужчине проще, чем женщине, в разы. Ну, по моему опыту, по крайней мере.

А потом произошло неожиданное. Я пришел в гости, Тимка спал, у него температура-сопли и мой шахматный коллега выбыл из соревнований. Лена пекла печенье, чтобы меня удивлять. В таких случаях я развлекал себя сам, лазил по книжным полкам или рисовал. Полез в ящик стола, чтобы взять бумагу, наткнулся на толстую тетрадь, обернутую бумагой эта обложка была разрисована цветочками. Странно, Лена часто подсовывала мне тетрадки, рисовал там, что она просила, а эта тетрадка явно украшена ею. Я взял тетрадь. Да, это оказался личный дневник. Читать такие вещи отвратительно? Да. Однако, стоит учитывать цель читающего и намерения? (Я хотел получить информацию и использовать её во благо) Мне невыносимо хотелось понять её ко мне отношение! Да, я начал читать, читаю я быстро. Страницы заполнены красивым, четким почерком с завитками, отличница. Я наткнулся на то, что не ожидал там найти. Просто присел на кровать и потерялся. Она описывала и часто упоминала моменты, когда домой приходил отец и начинались скандалы, как можно запросто получить пинка, как часто, будучи пьяным, он бьёт мать, а они (дети) прячутся. Я воспринимал это семейство совершенно не так, мне стало не по себе, я увязал в этих записях аккуратным почерком в «тетрадке с цветочками» всё сильнее, было больно и всё, что я видел представало в совершенно ином свете. Я? Про меня говорилось, что я странный, точнее особенный, не такой вот как все и, пожалуй, ценен в основном этим, ну, ещё, простигоспади, красавец)))(субъективно).

Я сунул тетрадку в стол, вышел во двор, сел курить. Что, чёртова холера, тут происходит? Мой мозг вертелся и скрипел, подобно дешёвому кубику Рубика. И вдруг все составляющие случайно встали на место, да! Она, постоянно пишет, как ненавидит своего отца, но при этом, наверно воспринимает меня, как нечто подобное, я неуравновешен, я, да, прибухивал тогда. Я пришел к такому выводу и опротивел сам себе ещё больше. Я никогда не повышал на неё голос и конечно не ударил, но чудил в школе и в компании мог устроить. Про спортзал рассказывал, как-то расскажу, как меня в окно выбросить пытались...

Я не знаю, насколько верным был мой вывод, я ничего не спрашивал и не лез в это, она не порывалась меня в подобное посвящать. Я не понимаю всё это до конца. Эмоционально близки мы не были, похоже, просто были не способны пустить кого-то к себе в душу. Мы оба были ущербны.

Что я мог с этим сделать? Я много думал. С виду нормальная семья, бедненько-чистенько, а по вечерам адище. Это был март, а летом я планировал поступать в училище, я хз как, учился я плохо, особенно точные науки, история мне была не интересна, правописание (просто не моё). Лена пыталась подтянуть меня по алгебре, меня тошнило от алгебры. Она осознала, что мы расстанемся при любом раскладе, ибо поступать она планировала … в Москве. Причём, её надоумила наша школьная математичка и на голом энтузиазме занималась с ней дополнительно. (поступила) До конца марта мы расстались. Я так понял, не связываться со мной Лену уговорила мать, она узнала, что у нас интимные отношения, особо в суть не вникала и слёзно умоляла Лену переключиться с меня на учёбу и вообще мало ли… хотя… А что «мало ли?» тот факт, что я, в порыве страсти, несколько раз испачкал её дочке юбку, вряд ли сделал бы её беременной и несчастной. Да, логика подсказывала, что разрыв был вопросом времени. Я думаю у нас не было главного – любви. Да и, на роль тирана я не очень…

Насколько перспективен союз человека, способного решить уравнение длинной в полтора метра и того, кто носит в кармане хлебушек, потому, что потерял клячку?