Дезертиры

Примитивные размышления.

В последнее время много слышу о том, что хорошо бы помириться, закончить войну, и т.д.

Не будучи интеллектуалом пытаюсь разобраться.
Вот к каким недалёким выводам я пришёл:
Воевать никто не хочет, и не хотел.
Разве что отдельные немногие люди, или группы людей, имеющие склонность к военному делу, и получающие от боевых действий наслаждение, и воюющие из спортивного интереса.
Они, разумеется, воюют вполне правомерно. Если не брать в расчёт Уголовный кодекс.
Остальные как правило воевать не хотят. И предпочли бы не воевать.

Следующий вопрос: хотят ли они мира?
Вне всяких сомнений. Мира хотят все.
В чём же тогда загвоздка?

По причине вышеупомянутой неинтеллектуальности я пришёл только к одному заключению.

Именно:
Все хотят мира на своих условиях. На своих условиях все готовы прекратить воевать в любую минуту, не, ну, в любую минуту не получится, в любой час.

Как же быть миротворцам? Убеждать обоих противников согласиться на условия визави? В таком случае, уступать придётся, очевидно, более слабой стороне. То есть, опять же, это не совсем мир, мир не полноценный. Мир, но не совсем мирный, кто-то всегда будет ущемлён и унижен.

Можно ещё уничтожить противника полностью и объявить мир после полной капитуляции. Так уже было.
Но тогда, скорее всего, один из субъектов войны просто прекратит существование, и "мир" будет достигнут по причине уничтожения одной из сторон.
И это было.

Что же делать миротворцам?
Выходит, полноценный мир невозможен?
В любом случае ущемление, унижение, или вообще уничтожение.

Значит и разговоры о мире пустые, и являются только частью стратегии?

Что ж, хотя бы перемирие тогда!
Иногда перемирия длятся очень долго, десятки лет. Тоже очень неплохо.

Несмотря на то, что противники, скорее всего, используют время, чтоб подготовиться к продолжению войны.
___

Уточнение.

Есть вариант мира, однако он несбыточен, потому я его вообще не рассматриваю.
Несбыточный, но очень мне симпатичный.
Это - всеобщее дезертирство.
Полное, всеобщее, синхронное дезертирство.
Как говорится, "Штыки в землю!"
Невозможно...

© Леонид Истомин, 2024

Вступление Российской империи в Первую мировую войну в августе 1914 года вызвало в обществе невиданный патриотический подъём.
Ликование на улицах российских городов, массовая запись в добровольцы — казалось, немцы, австрияки, турки долго не продержатся.
Но у тех тоже был свой патриотический подъём, ликование и уверенность в скорой победе.

Война двух примерно равных по силам коалиций постепенно перешла в стадию окопного противостояния, изнурительного, малоперспективного и совершенно лишённого боевой романтики.
Газы, бомбардировки и обстрелы с дирижаблей и самолётов, холод, вши, болезни….

Уже в начале 1915 года в российской армии стали появляться дезертиры.
Не отдельные желающие «откосить», такие бывают во все времена во всех армиях, а организованные группы и целые войсковые подразделения. Патриотические порывы быстро сменились унынием и тоской по мирной жизни.

Окопы зачастую оставляли не с целью побега с фронта, а чтобы просто прогуляться в соседний город или селение, выменять на спиртное казённое обмундирование или даже боеприпасы.
Потом возвращались на передовую, но далеко не все….
Дисциплина, по донесениям
командующих фронтовыми частями, резко падала, это одна из причин неудач русской армии, преследовавших её всю вторую половину войны.

Сдача в плен стала массовым явлением, особенно после того как в армии в 1915 году начались серьёзные перебои со снабжением продовольствием и обмундированием. Сдавшиеся в плен солдаты не скрывали, что бегут «за границу за горох и чечевицу», то есть от голода.
Плохое снабжение солдаты справедливо считали следствием злоупотреблений со стороны армейского начальства.

В том же 1915 году в русской армии ввели телесные наказания, солдат стали пороть розгами за малейшую провинность.
Ожидаемого укрепления дисциплины это не дало, скорее наоборот, стимулировало дезертирство.
По данным комиссии тогдашней Государственной Думы, за период с 1914 по 1917 год дезертировали и перебежали к противнику 1, 4 млн. человек, это в десятки раз больше, чем аналогичные показатели в других странах Антанты.

Разбегающуюся армию с большим трудом удавалось удерживать до 1917 года.
Революция убрала последние сдерживающие мотивы, война потеряла смысл.
И солдаты побежали с фронтов.
Иногда организованно, взводами и ротами, и совершенно открыто.

В архивах сохранились письменные обращения бывших солдат к местным властям, начинавшиеся словами «Мы, группа дезертиров…».
Именно дезертиры стали «пушечным мясом», белым и красным, на начавшейся вскоре Гражданской войне.

Коллега barin1944 интересовался 24-м Латышским территориальным стрелковым корпусом Красной Армии. По истории этого соединения написано достаточно, потому не имеет смысл пересказывать своими словами. Предлагаю очень толковую статью Латвийские формирования в составе Красной Армии в 1940 – 1945 гг., опубликованную на ресурсе Руниверс (www.runivers.ru), а также выдержки из ряда других работ. Дополняю фотоматериалами из коллекций Фотоархив РККА и Кавалерия РККА.

Латвийские формирования в составе Красной Армии в 1940 – 1945 гг:

"После вхождения Латвии в состав СССР 17 августа 1940 г. латвийская армия была сокращена и переформирована в 24-й Латвийский территориальный стрелковый корпус (181-я и 183-я стрелковые дивизии, 613-й корпусной артиллерийский полк, 20-й отдельный кавалерийский полк, 24-й авиаотряд (10 самолетов-разведчиков Stampe SV-5) – 14 500 человек) под командованием генерала Роберта Клявиньша (Roberts Jura Kļaviņš). К корпусу также относилось Рижское пехотное училище (на 1941 г. – 400 курсантов).

К фото - Генерал-лейтенант (звание в Красной Армии) Роберт Юрьевич Клявиньш был в прошлом подполковником Российской имп. армии, кавалером шести орденов за участие в Первой мировой, в 1940 г. - командующим армией Латвийской Республики. Но считался человеком прогрессивных взглядов, ярым противником латвийского диктатора Улманиса, потому был выбран в Народный Сейм, выступавший за присоединение к СССР, а позднее назначен командовать 24-м ТСК. В июне 1941 г. вызван в Москву и арестован по обвинению в антисоветском заговоре. В том, что среди кадровых военнослужащих-латышей были очень сильны антисоветские настроения, сомневаться не приходится!

В начале 1941 г. в корпусе были созданы партийные и комсомольские организации (384 человек). Латышей среди них мало. Коммунистов в корпусе – около 300 человек и почти все они – командиры и политработники, направленные из других частей РККА.
В начале мая 1941 г. 20-й отдельный кавалерийский полк был расформирован. Причиной послужил инцидент, произошедший 23 февраля 1941 г.: полковое знамя перед торжественным построением было изрезано неизвестными на полосы.

В мае 1941 г. из корпуса было демобилизовано более 2700 бывших граждан бывшей Латвийской республики. Кроме того, к началу июня с воинской службы были уволены около 800 офицеров и около 900 сверхсрочно служащих младших командиров до старшин включительно. Из других частей РККА прибыло около 300 средних командиров, из которых не более 10 человек владели латышским языком.

10 июня 1941 г. почти все офицеры-латыши из высшего командного состава 24-го Латвийского территориального стрелкового корпуса были отстранены от должностей и отправлены на курсы в Москву, где некоторое время спустя они (за редким исключением) были арестованы. Через три дня прошли массовые аресты латышских офицеров в летнем армейском лагере в Литене, осуществленные под предлогом полевых штабных учений. Часть из них были расстреляны на месте, а большинство вывезены в отдаленные районы СССР. В середине июня в Корпусе осталось только около 3000 латышских военнослужащих. Его личный состав был пополнен военнослужащими из других (нелатышских) формирований Прибалтийского особого военного округа. Всего органы НКВД арестовали около 800 латвийских офицеров и военных специалистов (среди них 19 генералов, один адмирал, 44 полковника, 109 подполковников, 195 капитанов, 145 старших лейтенантов, 142 лейтенанта – расстреляно 682 человека) и 4665 солдат.

20 июня в корпус прибыло около 2000 новобранцев из Московского округа.
22 июня германские ВВС нанесли бомбовые удары по территории Латвийской ССР. В Москве был арестован командующий 24-м Латвийским территориальным стрелковым корпусом генерал-лейтенант Роберт Клявиньш (расстрелян 16 октября 1941 г.).
23 июня командованием РККА из латвийских партийных и комсомольских активистов были созданы ополченческие формирования – латышские Истребительные батальоны, которые были сведены в 1-й Латышский добровольческий рабочий (истребительный) полк (900 человек) под командованием начальника Тукушсской уездной милиции Августа Жунса и 2-й Латышский добровольческий (истребительный) полк (1200 человек) под командованием проректора сельскохозяйственной Академии Латвийской ССР Карлиса Ульпса. 1-й полк отступил на территорию Эстонии, принял участие в обороне Таллинна, понес большие потери и был расформирован в Петергофе, а 2-й полк отступил к Ленинграду, где участвовал в боевых действиях до 22 октября, понес большие потери и был расформирован в январе 1942 г.

К фото - Бойцы латышских истребительных батальонов выведены в известном советском худ. фильме "Долгая дорога в дюнах" (1982), посвященном событиям в Латвии в период до, во время и после Великой Отечественной войны. Пролетарии и учащаяся молодежь левых убеждений, в основном вошедшие в истребительные части, дрались против гитлеровцев честно, но военных навыков им катастрофически не хватало.

23 июня 1941 г. ЦК КП(б) Латвийской ССР и правительство республики выступили с обращением к населению, в котором призвали собрать все силы на отпор германским войскам. Ими было восстановлена распущенная в мае латышская Рабочая гвардия, но теперь под названием «истребительных батальонов». Также началась массовая эвакуация материальных ценностей и лояльного Советской власти населения. Всего в советский тыл было эвакуировано 53 000 жителей Латвии (беженцы и мобилизованные), которые в скором будущем станут основным контингентом для мобилизации в новые латвийские формирования в составе РККА" (конец цитаты).

Боевые действия 24-го ТСК в июне-июле 1941 г.
"24-й стрелковый корпус - 181-я и 183-я стрелковые дивизии, 613-й корпусной артиллерийский полк - размещался в Латвии, к июню 1941-го года входил в состав 27-й Армии ПрибОВО..., отвечавшей за район прикрытия №1.
В Ригу, с 25-го июня, удалось отправить только часть 183-й стрелковой дивизии.
27-го июня 181-я стрелковая и оставшаяся часть 183-й вступает в бой с противником так и не уйдя от своих лагерей - в районе Гулбене и Резекне - вытягиваясь прерывистым фронтом на почти сотню километров.
К сожалению, результат такой обороны против танковых соединений предсказуем и без дополнительных осложняющих факторов. После поражения 24-й СК также начинает "разваливаться". Корпус, с этого момента, только отступает под давлением противника. Идёт массовое дезертирство, происходят диверсии и даже мелкие вооружённые восстания". Источник: https://dzen.ru/a/YQTg3nWsKwhDm7vX.
"И всё же это не было столь массовым явлением по сравнению с теми же литовцами. Из 3000 военнослужащих-латышей к 29 июня в строю оставалось более 2000... Большинство солдат-латышей считали немцев врагом и готовы были с ними воевать... но только защищая Латвию и на территории Латвии... В этой ситуации командование приняло неоднозначное решение – выявить и распустить «неблагонадёжный элемент»... С 29-го июня солдаты и командиры-латыши демобилизуются из состава корпуса.". Источник: https://dzen.ru/a/XoWZIbsxwmecbqux.

29-30 июня 1941 г. из состава 24-го ТСК были демобилизованы, как неблагонадежные, 2080 военнослужащих-латышей, в т.ч. 600 чел. комсостава. «На переходе к рубежу Опочка был получен приказ штаба Северо-Западного фронта о демобилизации командиров и рядовых солдат — граждан Латвийской ССР. Это мероприятие было мотивировано тем, что были зафиксированы случаи дезертирства из литовского и латвийского территориального корпусов. Но демобилизация из 24-го латвийского территориального корпуса была ошибкой. Это, так же как невозможность проведения мобилизации, создало трудности в отпоре и мобилизации сил латвийского народа». Уволенные бойцы-латыши получали документ, подтверждающий их демобилизацию... (По А.А. Чапенко. Демобилизация военнослужащих-латышей из 24-го территориального стрелкового корпуса РККА 29-30 июня 1941 г.)

"В 1941-ом бойцы латышского корпуса всё ещё носили старые каски латвийской армии, германского образца. Был случай, когда 111-ый отдельный артиллерийский дивизион латышей вышел из окружения. В сумерках немцы приняли их за своих и позволили перейти линию фронта."
Из доклада от 6 июля 1941 года генерал-майора Н. Э. Берзарина, командующего 27-й армией:
«Существующие корпуса и дивизии носят лишь только это название, а на самом деле это выглядит так: 24-й стрелковый корпус — совершенно не подготовленные части, не имеющие нашей техники, вооружённые всеми системами оружия — всех марок мира. Снабжение их боеприпасами и запасными частями невозможно. Штабов нет, средств связи нет, укомплектованность начальствующим составом — до 12—15 %, некомплект — до 90 %. Сейчас в этом корпусе (181-я плюс 128-я стрелковые дивизии) не более 8 тысяч (человек).»
Источник: https://dzen.ru/a/XoWZIbsxwmecbqux

После ожесточенных боев в июле 1941 г. районе Пушкинских Гор, Опочки, под Сольцами и на направлении Старой Руссы 16 августа 1941 года управление 24-го ТСК из состава действующей армии выведено, 1 сентября 1941 года расформировано. 181-я стрелковая дивизия расформирована в октябре 1941 г. вследствие тяжелейших потерь, уцелевшие бойцы направлены на формирование новой 201-й латышской стрелковой дивизии Красной Армии. 183-я дивизия устояла и закончила Великую Отечественную войну в Праге.
24-й корпусной авиаотряд прошёл всю войну, совершил 6475 боевых вылетов. 1 сентября 1943 года он был переформирован в 1-й латышский авиационный полк ночных бомбардировщиков.