Для ЛЛ: в Голландии было плохо со всем, кроме мельниц. Торговать было нечем, так что голландцы построили много-много плохих, но быстро-быстро и очень дешево корабликов и стали зарабатывать на дешевых, но массовых перевозках. Выиграли несколько войн у Ганзы, но уткнулись в принципиальный тупик.
Средневековый киберпанк
Голландия в позднее Средневековье представляла из себя довольно интересное явление. Пожалуй, его можно назвать «средневековым киберпанком». По крайней мере, формула «high tech, low life» вполне описывала ситуацию.
Сразу замечу, что говоря «Голландия» я имею ввиду историческую область «Голландия» в стране Нидерланды. Таких исторических областей в Нидерландах семь, но нас в рассказе о VOC интересует пока одна: Голландия — запад и северо-запад Нидерландов. Именно там разворачивались основные события двух веков существования Голландской Ост-Индской компании и нескольких предшествующих этому столетий.
Итак, киберпанк. Сначала о лоу-лайфе.
На конец XIV века мир жил еще ветхозаветной мудростью «чтобы купить что-нибудь нужное, надо сначала продать что-нибудь нужное». Торговать верой в зеленые бумажки и мечтой о демократии тогда еще не умели. А продавать Голландии было практически нечего. Кроме рыбы, пожалуй. Но на селедке и сушеной треске много денег заработать нельзя, если не продавать в далекие земли, где такое возьмут втридорога. Но продать в эти самые далекие земли тоже нельзя — везти не на чем. А продавать треску в Англию и Францию можно, конечно, но полученных денег едва хватает снарядить новые рыбацкие лодки. И так по кругу.
Буры, голландские крестьяне, жили, как большинство крестьян всего тогдашнего мира, на самообеспечении, потихоньку осушая земли и разводя коров. Коровы давали молоко и сыр, но и их продавать было некому. У всех свое есть. Замкнутый круг.
Ну а что с хай-теком?
Голландия на конец 15 века была самой механизированной страной мира. Ведь что такое механизм? Такая штука, которая без приложения твоего собственного мускульного усилия может крутить-вертереть или двигать вперед-назад, вверх-вниз и вправо-влево заготовку для нужной тебе фиговины. И вот таких штук, могущих без людей вертеть и двигать, в Голландии было больше, чем во всем мире. Я говорю, конечно, о ветряных мельницах.
Мельницы создавали польдеры (о польдерах я расскажу как-нибудь в другой раз, наверное, а то мы так и за сто лет до VOC не доберемся), а вот после их создания были готовы к любой другой работе. Первыми, разумеется, за дешевые и мощные штуки ухватились настоящие хай-тековцы Средних Веков — ткачи. Десятки мельниц закрутили валы сотен ткацких станков в Харлеме.
Но мельниц было куда больше, да и ткацких станков столько было не надо. В поисках приработка Голландия обратилась, естественно, к самому крупному игроку в Северной Европе — к Ганзе. В самой Голландии ганзейских городов не было, они были в восточных Нидерландах и Нидерландах южных, которые мы теперь именуем Бельгией. Ганза поводила носом, но сделать ничего не решилась. Дело в том, что Голландия впервые выставила на рынок небывалое — массовое производство. И для Ганзы это было… Ну, вот если богатой и важной ювелирной мастерской вдруг предложат купить Уралвагонзавод. Задешево, да. Но что с ним делать?!
Тем не менее, Ганза оценила удобство и низкие налоги в Амстердамском гавани и просто так выпускать из рук Голландию не собиралась. Голландии была предложена роль производителя, как бы сейчас сказали, полуфабрикатов.
В Голландию теперь завозили шведский лес и вывозили доски. Напомню, что на обычной лесопилке, без ветряных мельниц, доски пилили вручную, по одной и выходили они мало что не золотыми. А на мельничный двигатель обеспечивал ровный и четкий распил бревна сразу на несколько досок в режиме конвейера. После чего доски отправлялись на ганзейские верфи, где из них уже строили корабли. Также завозили польский известняк и шведскую железную руду, которые дробили для дальнейшей обработки. Ну и прочее в том же духе.
Главное в нашей истории, что завоз осуществлялся не знаменитыми ганзейскими коггами, что гордо рассекали моря с благородным грузом, а всякой мелочью пузатой — английскими, польскими, шведскими, датскими и прусскими корабликами. «Ага!», смекнули голландцы, которым надоело сидеть в бедных родственниках. И решили строить корабли сами.
Мельницы стояли рядами, на многие километры.
«Мать торговли»
Давно известно, чем хуже и суровее времена, тем более романтичными кажутся они по прошествии веков. Вот и время с конца XIV до начала XVI века в Голландии именуют «Мать торговли» («Moedernegotie» — «мудернегоци»). Именно тогда голландцы научились торговать на Балтике, в Северном море, а потом и во всей Европе. Но было это на самом деле совсем не романтично. А практично, цинично, но, правда, технологично.
Итак, Голландии нужны были корабли. Но строить она корабли не умела вообще. Рыбацкие лодки — пожалуйста, сколько угодно. А вот что побольше…
Корабельные мастера в Средневековье — персоны важные, редкие и все сплошь под подписками о невыезде. Василий Третий хотел нескольких человек переманить, серебром чуть не по весу платил, а только парочка почему-то скоропостижно скончалась, отчего остальные передумали ехать. Все знают, что Петр Первый мастеров таки привез. Но чего ему это стоило… Впрочем, это отдельный занимательный рассказ, не отвлекаемся.
В общем, корабли строить голландцы не умели и научить их этому было некому. Все по своим верфям сидят и делиться, разумеется, не собираются. Оставался, как и в наши дни огороженных технических секретиков, путь реверс-инженеринга. Несколько купленных простых суденышек разобрали до гвоздика и попытались повторить. Вышло… не очень. Корабль, даже кораблик начала XV века, вообще больше геометрическая головоломка, этакий 3D-пазл, чем нормальная и понятная устойчивая сама по себе конструкция, вроде дома. Кораблю устойчивость придают сопряжение всех частей, такелаж, то есть веревочки, и, как ни странно, вода. Без одного из этих слагаемых получается груда деталек, а не судно.
Голландцы не унывали. Не получилось с ходу — будем делать медленно. Их первые торговые суденышки напоминали корабли века этак XI — борта внахлест, одна мачта, паруса, правда, уже современные, не прямоугольная простыня на палке. Но они плавали! Плавали плохо, тонули быстро, но… И вот тут сказалось самое большое голландское «НО». Эти кораблики были до неприличия дешевы. Настолько, что самый грубый и дешевый груз, вроде бревен или известняка, стоил как два, а то и три корабля! И, второе немаловажное «но» — клепать такие суденышки можно было десятками, сотнями, тысячами в весьма сжатые сроки.
Голландские купцы, в первую очередь — торговая палата Амстердама, немедля начали экспансию. Со всем уважением к Ганзе, конечно. Но возит Ганза бревна из Швеции? Нет, не возит, а можно мы повезем? И везли. Везли все, от чего воротила нос разборчивая Ганза. Новгородское зерно из Риги в Лондон. Польский камень из Эблунга в Копенгаген. Шведскую руду из Бергена в Амстердам.
Везли с чудовищными потерями, но… это было не важно. Даже 1/10 доходивших бы грузов хватало для прибыли. А доходило чуть меньше половины.
С такой же скоростью, с какой Амстердам становился богаче, становились технологичнее и кораблестроительные верфи. Дело ведь в том, что если люди занимаются сложным делом, требующим ума и сообразительности, то кто-то из них наверняка шагнет дальше, узнает больше, а то и откроет или придумает что новое. Строительство мельничных производственных комплексов, а потом верфей не могло оставить мастеров все теми же темными и глупыми людьми. Из их среды начали массово появляться настоящие инженеры, а потом и ученые, в первую очередь — математики. Ведь производство требовало хорошо считать.
И уже в середине XV века появился «буза», он же «байюс» или «голландский бот» — первый чисто голландский корабль.
Кто там про Википедию спрашивал? Вот три странички об этом кораблике. На нидерландском краткое, но нормальное изложение. Английская страничка посвящена только одному из вариантов, самому простому — рыболовному «сельдяному боту». А на русском речь идет вообще о совершенно другом судне — о датском боте. Это все равно, что по слову «трактор» на английском будет открываться только о тракторах марки «Форд», а на русском — шутка о рессоре от трактора «Беларусь». Интересное кино.
На самом же деле это округлое трехмачтовое судно было довольно мореходно и способно в один рейс пройти путь от Риги до Амстердама. И вот это уже Ганзе серьезно не понравилось. Дело в том, что одним из важнейших способов заработки ганзейских городов была оплата якорных стоянок и перевалка товара с одного корабля на другой. Пока голландцы по пути заходили в три-пять ганзейских портов все было нормально. Когда перестали и Ганза стала уже впрямую терять из-за Амстердама деньги — начались войны. Они продлились целый век, носят общее название «Зундских», от пролива Зунд в Дании, через которое Балтийское море сообщается с Антлантикой, и закончились закономерной победой голландцев. Потому что те начали зарабатывать совсем другие деньги на своих кораблях.
Козы, коровы, Сахара и Франция
Огромное число дешевых, но достаточно пристойных корабликов позволило Амстердаму посмотреть шире. Балтика и Северное море, конечно, хороши… Но Средиземное! Вот где делаются настоящие деньги!
К сожалению, на пути к Средиземному морю лежала большая проблема. И это была та же самая проблема, что не позволила Франции стать по-настоящему великой морской державой.
Если мы посмотрим на карту, то Франция имеет огромное, колоссальной протяженности побережье. Но где ее главные порты? На кусочке Средиземного моря и в проливе Ла-Манш. А что же Атлантика?
А вот там как раз и есть проблема. Зовется она Бискайским заливом и мало где на Земле есть менее гостеприимные к морякам берега. Течения и полное отсутствие гаваней на огромном протяжении делают плавание по Бискаю настоящим подвигом. Тем более в те времена. Ведь если отойти мористее, то потеряешь из виду берег и ориентироваться будет ой как трудно. А у берега коварные течения меняются со временем суток, фазой луны, сезоном и просто так, когда захотят. Рыбацкие суденышки могут в случае чего выброситься на берег, купеческим кораблям такое недоступно.
Но даже миновав Бискай и добравшись до Гибралтара кораблям было не миновать пиратских флотов, что как раз в это время в огромной количестве появились в Северной Африке. Причина была оригинальной — козы, домашние козы, в очередной раз съели Сахару. Рощи и кустарниковые заросли, сдерживающие пустыню, исчезли. Некогда плодородные земли занесло песком, люди в поисках выживания ринулись на побережье, так что недостатка в молодых, злых и голодных не было. Европейские пушки и сабли страшили меньше, чем смерть от голода.
И вот сюда-то, а точнее — на остров Сицилия и в Неаполь и стремились теперь амстердамские воротилы. Зачем? Дело было, конечно, в деньгах.
Козы съели Сахару и поставки зерна, несколько столетий обеспечивающих сицилийцев и южных итальянцев, иссякли. Зерно взлетело в цене. Еще бы! Теперь зерновой торговый путь лежал из Новгорода в Ригу, потом в ганзейские города на Рейне, дальше сухопутным маршрутом на юг Франции и уже оттуда — в Сицилию. Неудивительно, что цены на пуд хлеба в Новгороде и Сицилии различались в десятки, а то и сютню раз!
Голландцы же задумали небывалое. Брать зерно в Риге и плыть вокруг Европы сразу, без десятка перевалок груза, без больших остановок, прямым путем. Это было невозможно: шансы для корабля добраться до цели были мизерными. Для одного корабля. Голландцы слали десятки и сотни. И не меньше трети были боевыми ботами — с пушками и полными злых и издерганных коварным Бискаем абордажников. Которым пираты чуть не родными уже казались — им, хотя бы, можно было дать в морду!
Голландские караваны судов потянулись вокруг Европы, делая небывалое: впервые одна сила претендовала на владение морем и на богатом, но закрытом Юге, и на не столь богатом, зато огромном Севере. А голландцы уже примеривались к открытому океану, активно скупая новинки итальянских, португальских и испанских корабелов и создавая на их основе собственные, довольно оригинальные конструкции.
Флейты. Родоначальники сразу двух ветвей мореходства - военных фрегатов и пассажирско-грузовых колониальных кораблей.
Итак, к концу XVI века, к основанию VOC Голландия имела самое развитое массовое производство, самый большой флот и, что немаловажно, собственную крепкую научную школу. И при этом, если брать чисто финансовый аспект, голландские торговые дома были куда беднее французских, португальских, генуэзских, бременских и любекских торговцев, не говоря уже об испанцах. Совместные массовые караваны приносили большие деньги, но, в пересчете на человека, совсем не такие, как один корабль с мехами Ганзы, или с зеркалами Венеции. В мире пока не существовало механизмов, способных превратить индустриальное и научное превосходство непосредственно в деньги. А значит, их надо было придумать!
