ЖИЗНЬ В ТЮРЬМЕ

Проходил день за днём. Я понемногу освоился, и стал участвовать в общественной жизни камеры.

Сначала мне поручили получать хлеб утром, на всю камеру. Выдавали полбулки чёрного хлеба на человека. Кстати, очень вкусного. После лагерей не воспринимаю никакой кроме чёрного.

Нужно было принять булки через форточку в двери, называемую «кормушкой» . Пересчитать сразу, чтобы всем хватило. И убрать в специальный мешок. Так как часть арестантов всегда отдыхали, то нужно было раздавать хлеб проснувшимся.

Так как хата была транзитная, то передачек, естественно, почти не было. Соответственно, питались одной баландой. Баланда – это тюремная еда. Очень отвратительного качества.

Часто давали кислую капусту – по вкусу она напоминала ангидрид. В чистом виде кушать такое было невозможно. Её промывали, добавляли бульонные кубики, репчатый лук, если он был, и сооружали салатики.

Другой вид баланды – гороховая похлёбка со свиными потрохами. Это уже было сытно, поэтому она пользовалась популярностью даже у ребят с неправославной религиозной ориентацией, потому что под крышей Бог не видит. Не осуждаю, потому что голод не тётка. Жрать хотелось.

Можно было ещё купить продукты у баландёров, за наличные. Баландёры – это осужденные, которые развозили баланду. Отношение к таким было крайне презрительное. Продукты были, скорее всего, из столовой. Я думаю, что просто разворовывался общий котел, из которого должны были питаться арестанты нормальной пищей. И им же перепродавался. Такое я встречал даже на некоторых лагерях.

Бывало, что баландёры брали деньги или сигареты, и обманывали – ничего не приносили. Тогда их наказывали. Через «кормушку» выливали литровую кружку с кипятком им в лицо. Это называлось «кипятнуть».

В главе про КПЗ я рассказывал, что друг передал мне деньги, через милиционера. Авторитет, с которым я находился в камере, помог свернуть их в тонкую трубочку и запаять в целлофановый пакет. Перед этапом я «кабурился» - засовывал деньги в прямую кишку. По приезду вытаскивал, и прятал в подкладку куртки. Но в камере деньги я решил не тратить. И это было верным решением, они потом очень сильно пригодились.

Постепенно знакомился с обитателями камеры. Они постоянно менялись, каждый день кого – то приводили и забирали. Но были и те, кто находился там уже долго. Время делало своё. Мы варили чифир, гоняли его по кругу с конфетками, общались. Жизнь есть везде.

Была много иностранцев. В камере напротив сидел югослав. Тогда ещё была Югославия, прикиньте?) Я работал с югами на стройке в Красной Поляне, и знал из их языка только маты. Их я ему и орал через кормушку и коридор. Он был очень рад, лопотал что-то на своём, но я мало понимал. Сидел вроде за контрабанду.

На пальме обитали четверо афганцев. Пальма – это второй ярус кроватей, обычно это сплошное пространство. Они там молились целыми днями. По русски не понимали, и не ели баланду со свининой. Им дали по полтора – два года за незаконное пересечение границы.

Со следующим иностранцем мы прям сдружились. Он звал в гости к себе после освобождения. В моём блокноте долго хранились имя и адрес: Ахмад, Дамаск, Сирия. Улицу уже не помню.

Ахмад работал инженером программистом. Ему предложили поработать в Сочи. Хороший контракт, шикарные условия. Единственное  -  нужно было приступить к работе в минимально короткие сроки, дедлайны умели гореть и в 2002 году). У Ахмада не было загранника, официальное оформление занимало немало времени. И тогда ему подсказали гениальное решение.

Вот чем сирийцы, наверное, похожи на русских. Прям родственные души. Авантюрной жилкой. Ахмад пошёл к ихним местным блатным. Они ему пообещали загранпаспорт прям на следующий день. Базару зиро. Только паспорт оказался поддельным. И вот бедолага Ахмад вместо красочного Сочи ждёт этапа на русскую зону в компании уголовников.

Мы много общались на смеси английского и русского, я прям помогал Ахмаду адаптироваться, чем мог. Очень хороший парень. Думаю, он неплохо провёл год на зоне, и вернулся на родину.

Отмечу ещё одного, не совсем иностранца, конечно. Брата по СНГ, киргиза. Он познакомился с какой-то женщиной в Сочи. Очаровал её узким взглядом на их шикарное будущее. Подрезал 10 тысяч долларов , одной бумажной котлетой. Тогда если и хранили деньги в банках, то только в трёхлитровых. Как и в наше время в Можайске) Так вот, с этой котлетой он собирался чухнуть в Турцию, на теплоходе, по китайскому паспорту.

Он прям поверил, что для наших все азиаты – на одно лицо. Паспорт киргиз купил тоже где-то в переходе. Баксы у него забрали менты, больше он их не увидел.

Вот с такими персонажами приходилось коротать время. Был ещё напёрсточник из Одессы, который рассказывал много историй о гастролях организованной бригады мошенников по черноморскому побережью. От него я узнал, что никогда не надо говорить: ОдЭсса. Только через Е.

Я подружился с пареньком моего возраста, Ромой. Он стоял на «дороге» . Чуть позже на дороге оказался и я. «Дорога» - это тюремный вай-фай, одно из самых важных изобретений в тюрьме.

Об этом в следующей главе. Всем добра

Если взять 350 - 400 мл обжигающего бульона от варки картофеля для пюре, добавить туда четвертинку лука нарезанного тончайшими перьями, пару размятых картофелин, и заправить свежемолотым черным перцем и щепоткой свежего укропа, то получится, невзрачная на вид, но довольно приятная на вкус легкая похлебка.
Больше ничего туда добавлять не следует, сразу теряется весь смысл, особенно избегаем продукцию современной мясной промышленности.