Серия «Безрадное»

Мы с начальником семь часов уговаривали стороны примириться. Водили потерпевшего по участку, ставили под разные лампы. Я предлагал отвезти обиженного в город и показать специалисту, но дядя Саша был против, объясняя это тем, что в итоге к нам в Безрадное пришлют целый консилиум, а это приведёт лишь к новым проблемам.

По-моему мнению, причиной этих странностей был типичный авитаминоз. Дядя Саша же, ожидаемо, настаивал на чьем-то вмешательстве и кознях преступников. Но вот назвать поименно виновных не мог, отчего и сам выглядел чернее тучи.

Я же, наоборот, чувствовал себя прекрасно. Мало того, что причин для тревог не было, так я еще и решил главную для себя проблему: нашел подарок на день рождения шефу. Целый месяц голову ломал, что ему подарить: ездил в город, обошел все базары и магазины. Но ту дрянь, что предлагал местный рынок, стыдно было дарить даже врагу, не то что любимому начальнику. А тут прямо у нашей железнодорожной станции встретил мужичка, торгующего из багажника своей «четверки». Барыга как барыга: без кассы, без лицензии, без одного глаза...

— Музыку любит? — спросил торговец.

— Ой, его хлебом не корми — дай только свой хард-рок включить! — я вспомнил кучу вечеров, когда дядя Саша пытался меня приучить к этим своим Deep Purple, Queen, Black Sabbath и прочей старперской нудятине.

— Ну, значит, ты точно по адресу, — кажется, дядька подмигнул мне своим стеклянным протезом и выудил из груды хлама какой-то винтажный радиоприемник. — Во, «Салют-001»! Рижский!

— Ого, на вид неплохо, — покрутил я в руках древний аппарат, который выглядел так, словно только что сошел с конвейера. — А работает? Да и что с него сейчас поймаешь? Крики мамонтов?

— Работает, работает, — ничуть не оскорбился коммерсант, переходя на загадочный полушепот, — и еще как ловит… И не какие-то там FM… — он надменно сплюнул и, напустив на себя еще больше таинственности, наклонился ко мне, словно хотел посекретничать: — Он тебе будет петь то, что ты сам захочешь. Любую песню поймает — хоть Цоя, хоть Джексона. Видал когда-нибудь такое? — его рот расплылся в самодовольной улыбке, обнажив бурые от воспаления десны.

— Ага, интернет называется, — не разделил я восторга. — Ладно, пойдет. Тут все равно сеть через день ловит, а шеф достал уже одни и те же кассеты по кругу гонять, уши сохнут. Может, хоть немного репертуар сменит, — протянул я деньги.

Мужик, узнав, что я помощник участкового, немедленно оформил мне скидку в десять процентов. Правда, математик из него оказался так себе, и реальная скидка составила всего шесть процентов. Но я был рад и этому.

Придя домой, я первым делом решил проверить аппарат и, подключив к сети, начал крутить вертушки. Через секунду сквозь хрип динамиков прорвалась песня, которую я очень хорошо знал и любил, но давно про нее забыл. Крышесносный медляк, под который мы с одноклассницей Танькой целовались на дискотеке в девятом классе.

«Эх… первая любовь как-никак…» — от ностальгии у меня аж слезы навернулись. Сделав погромче, я налил себе чаю и, развалившись на диване, стал предаваться приятным воспоминаниям, пока не уснул.

Проснулся я посреди ночи, а песня всё так и лилась из радиоприемника, словно пьяный диджей зациклил один и тот же трек и сам уснул за пультом. Я уже было подумал, что аппарат сломан и хотел прямо с утра ехать, сдавать по «гарантии», но, крутанув вертушки, с радостью убедился, что ошибался. Из приемника тут же полилась другая, не менее любимая мной мелодия. И тоже очень лиричная. Улыбка расплылась по лицу сама собой, и я вернулся на диван. До дня рождения дяди Саши оставалось еще три недели — можно было спокойно тестировать подарок, который, похоже, отлично чувствовал мой вкус.

Примерно в тоже время волна печали накрыла нашу деревню. Но пока все вокруг слонялись с кислыми физиономиями, я работал в своем обычном режиме, а вечера проводил за прослушиванием хорошей музыки. И уже подумывал о том, чтобы выбрать для дяди Саши какой-нибудь галстук, а эту вещицу оставить себе… Как вдруг шеф выкинул совсем неожиданный номер.

— Сегодня без меня работаешь, — таким заявлением он встретил меня, когда я пришел к нему домой, не дождавшись в участке.

Раньше за ним опозданий не наблюдалось. Дядя Саша лежал под двумя одеялами, будто его бил озноб, но, судя по всему, о температуре речи не шло.

— А что случилось?

— Настроения нет, — накрылся с головой одеялом начальник и отвернулся зубами к стенке.

— Товарищ лейтенант, не мне вам лекции читать, но вы, часом, не охренели?!

Я и сам испугался собственной дерзости, но ситуация требовала жесткого подхода.

— Не могу я, Денис Денисыч, на душе кошки скребут. Прав ты был — авитаминоз проклятый, — бубнил из-под одеяла шеф.

— Да какой авитаминоз! Мы с тобой столько лимона с коньяком съели, что на десять жизней витаминов хватит. Дядь Саш, ты это… завязывай с хандрой! Жизнь прекрасна!

— Жизнь… Да что ты знаешь о жизни? Ты жизни-то не видел, пацан… А я вот такого нагляделся, что Стивен Кинг в штаны наложит. Не хочу я ничего, оставь меня в покое!..

Кажется, я услышал, как мой несокрушимый начальник всхлипнул, а это уже был не просто звоночек, а самый настоящий перезвон.

— Так дело не пойдет! Короче, я скоро вернусь, ты только это… давай, не раскисай с концами.

— А ты куда? — раздался испуганный голос начальника. — Не оставляй меня одного…

— Не боись, дядь Саш, я за подарком. Скоро приду. Я тебе такой сюрприз приготовил — с ума сойдешь!

— Скорей бы, — без энтузиазма ответил шеф.

Домой я бежал быстро, но по пути все же оглядывался по сторонам. Безрадное на глазах превращалось в самое настоящее болото скорби. Даже слоняющиеся по деревне гуси тети Вали, которые обычно держали в страхе все три улицы, и те выглядели как закодированные поэты. В воздухе явно витало что-то нездоровое.

Ворвавшись в дом, я пытался вспомнить, куда поставил радио, но оно само дало о себе знать. Приятная лиричная музыка, казалось, сочилась из всех углов, и на душе мгновенно сделалось так легко и спокойно, что мне захотелось сесть за стол, выпить чаю и просто наслаждаться мелодией. Что я и сделал.

Понятия не имею, сколько времени прошло с тех пор, как я переступил порог — может, пять минут, а может, сутки. Из транса меня вывели громкие и методичные удары в дверь. Я еле разлепил глаза. Челюсть ужасно болела — видимо я улыбался все то время, пока слушал музыку. Косяк продолжал трещать под натиском.

Первая мысль была тягучей и нерациональной: вежливо попросить взломщика уйти. Вторая звучала в голове куда логичнее: достать пистолет и сделать предупредительный выстрел, третья — вызвать подмогу. Но я не мог даже пошевелиться. Вместо этого я просто сидел и ждал своей участи, как тот хомяк, которого забыли вместе с клеткой на солнце.

Через пару мгновений показалось лезвие топора, превращающего мою дверь в щепки. Еще через минуту передо мной возник чебурашка с огромным колуном в руках. Как только пыль осела, я понял, что это мой начальник с огромными наушниками на голове. Подлетев к столу, дядя Саша со всего размаху рубанул по «Салюту». Радиоприемник взорвался фейерверком из микросхем, пластиковых осколков и позвякивающих винтиков.

— Сдурел?! — тут же всклочил я со стула. Силы вернулись ко мне мгновенно, а с ними — и обида. — Дядь Саш, ты если что-то другое на день рождения хотел, так и сказал бы! А такие намеки ни к чему.

— На день рождения? — нахмурился шеф. — Хороший ты мне подарочек приготовил, Денис Денисович, ничего не скажешь. Чуть половину деревни в слезах не утопил. А ведь они только пару лет назад на путь трезвенности начали всё чаще сворачивать.

— Да ты о чем вообще? — не понимал я причины наезда. — Какие слезы? Я тебе от души хотел приятное сделать. Купил аппарат винтажный, думал, оценишь, рад будешь… А ты… с обвинениями…

— А ничего, что ты у меня почти всю радость высосал этим своим аппаратом? А ну, говори, где взял?

Я ничего не понимал, но, чувствуя, что шутками дело даже не пахнет, быстро выложил дяде Саше и про торговца, и про это сомнительное чудо техники.

— Ну ты и сотрудник, конечно, — цокнул языком шеф. — А как же лицензию проверить? А кассовый аппарат? Паспорт-то хоть сфоткал?

Я стыдливо замотал головой.

— Я же это… ну… как лучше хотел, чтобы денег хватило на что-то путное. Да и в городе ерунда одна. Ты прости меня, я ж не знал. А кто этот дядька?

— Астральная сучность, — присел дядя Саша на соседний стул, смахнув с него осколки «Салюта».

— Сущность, ты хотел сказать?

— Что хотел, то и сказал! — рявкнул шеф, но быстро успокоился. — Гад, короче говоря, наркодилер потусторонний, если по-простому. При помощи зачарованного предмета и какой-нибудь жертвы вытягивает из людей всю радость. Большую часть эмоций сам поглощает, а немного оставляет своему подопечному, чтобы держать на коротком поводке. Начинается всё с одной песни-дозы. Ты чувствуешь прилив радости, пока из другого эта радость уходит, а потом — хрясь! — он стукнул ладонью по столу, — и мгновенная зависимость. С каждой новой песней зона поражения растет. Пока ты там у себя кайфуешь, все вокруг на стенку лезут от тоски. Приемник этот на всю деревню вещал, и всё бы у нашего гада вышло гладко, если бы он правильную деревню выбрал, а не нашу глушь, — дядя Саша злорадно хмыкнул. — Сигнал дошел до леса, а оттуда ко мне и явилась братская нечисть, которой эта залетная магия как плевок в душу.

— То есть тебя наши барабашки известили? — сгорая то ли от стыда, то ли от любопытства, спросил я.

— Ага. Пришли мне жаловаться, а в итоге откачали. Да ладно уж тебе… Не переживай, — махнул рукой начальник. — Не в первый и не в последний раз подобное случается. Слишком уж широкий спектр задач у нас, за всем не уследишь. Описать этого кренделя сможешь?

Я кивнул.

— Хорошо. Пойдем в участок, попробуем пробить по нашей базе.

Барыгу мы взяли через три дня в соседней области — он пытался впарить «волшебную» скрипку приятелю шефа, который тоже собирался на день рождения и не знал, что подарить дяде Саше. Инструмент сам играл любые песни, даже если владелец не знал ни одного аккорда.

— Да уж, кто-то явно хотел испортить мне праздник, — проворчал шеф, расставляя тарелки и снимая со стены заляпанную наклейками электрогитару. — Но не на того нарвался. Потому что настоящее колдовство, — он подключил шнур к усилителю и с размаху ударил по струнам, заставив всех вздрогнуть, — это не слова и зелья. Колдовство — это соло Джимми Хендрикса.

Следующие три часа мы слушали бесконечный концерт участкового, который, краснея от усердия, выжимал из инструмента все, что мог. Всем нам в тот день было немножечко плохо, но, самое главное, что именник, наконец, был в замечательном настроении.

истории деревни Безрадное

Александр Райн

Друзья, подписывайтесь на мой телеграм. Зачем? Да просто я не могу делиться тут информацией о продаже моих книг и билетов на литературные концерты, а другого способа рассказать вам о них, я не знаю https://t.me/RaynAlexandr

За очередным поворотом лес изменился: краски потеряли сочность, высокие сосны щупали друг друга своими голыми острыми ветвями. Воздух холодел — с каждым выдохом изо рта вырывался пар. На привале дядя Саша молча сунул мне свою куртку, и я не стал отказываться.

Остаток пути шли пешком по упругому мху. Я еле поспевал за шефом, которому не терпелось сделать дело. Наконец впереди замаячило что-то черное, торчащее прямо из земли, как гнилой зуб, и не вызывающее ничего, кроме тревоги. Разумеется, шли мы именно к этой странной фиговине, оказавшейся колодцем.

— Васька, привет! — крикнул дядя Саша в черное жерло.

Прошла минута, наполненная гнетущей тишиной, прежде чем я спросил у лейтенанта, что происходит.

— Тихо ты, — шикнул он на меня, а затем крикнул еще раз: — Вася! Это я, дядя Саша. Как слышно? Прием!

— Слышно. Прием, — раздалось внезапно изнутри, отчего у меня в груди ухнуло.

— Помощь твоя нужна. Можешь об одном хорошем человечке разузнать? Очень надо! — продолжал орать дядя Саша, почти ныряя в колодец.

— А ты мне что? — ответили снизу. Кажется, голос был детским. Это лишь добавляло жути происходящему.

— Обожди минутку, — дядя Саша показал пальцем на рюкзак, но я стоял, скованный оцепенением. Тогда он сам вытряхнул паровозик из рюкзака и швырнул в колодец. Тьма проглотила игрушку без звука.

— Красивый, — послышалось еще через пару минут. — Про кого спросить нужно?

— Рад, что понравилось, — дядя Саша вытащил из куртки (она болталась на мне, как на вешалке) фотографию крестницы, поцеловал ее и тоже бросил в жерло.

Ответ пришел лишь через пятнадцать минут. За это время дядя Саша рассказал мне, кем является наш информатор.

— Хороший мальчишка был этот Васька. Сын пастуха. Упал в колодец более полувека назад. Достать так и не смогли. Там и покоится, а места здесь… сам знаешь какие, — мы сидели на мягком мху, и дядя Саша оглядывался вокруг, словно сам видел лес впервые, — шаг влево, шаг вправо — и вот ты уже на стыке двух миров. Мальчишка общается и с живыми, и с мертвыми.

— Ого! А могу я бабушке привет передать?

— Это тебе не «Радио Дача», — хмыкнул шеф, — сюда только в крайнем случае стоит приходить. А лучше вообще с мертвыми не разговаривать. Ты все запомнил? — он сурово глянул в мою сторону, и я тут же кивнул.

— Ау! — послышалось снизу. — Дядя Саша, прием!

— Прием, Вась! — вскочил на ноги начальник и бросился к колодцу. — Что там?

— Никто ее не видел. Сказали, что вы плохо ищете и… лучше бы вам не в менты, а в грузчики на молокозавод податься!

— Принято! — дядя Саша резко повеселел. — Спасибо большое!

— А мне вы не поможете? — голос мальчишки стал очень жалобным, но лейтенант уже повернулся к мотоциклу. — Эй! Дядь Саш! Хоть кто-то!.. Помогите...

Я не планировал общаться с заложником колодца, но голос у мальчонки был такой печальный, что сердце рвалось в клочья.

— А чем тебе помочь? — крикнул я, наклоняясь к черному провалу.

— Да сестренку найти! А ты кто?

— Я Денис Денисыч.

— Денис Денисыч, — голос показался мне ближе, будто мальчишка поднялся по невидимой лестнице, — ты мне поможешь? Я так... Я так по ней скучаю. Помоги, а? А я тогда еще что-нибудь попробую про вашу Маришку узнать.

Я уже собирался расспросить о том, где и что он собирается узнавать, когда ногти начальника впились мне в плечо.

— Что я только что сказал про общение с мертвыми? — он говорил спокойно, но пальцы сжимались как тиски. — Поехали искать Маришку, а то и правда придется на молокозавод устраиваться.

— Но он же…

— Он ничем нам больше не поможет.

***

Остаток дня мы провели в поисках, но те снова не дали результатов. Правда, дядя Саша все равно выглядел намного лучше и даже угостил меня ужином на автобусной станции, и сам съел двойную порцию пельменей. А вот я постоянно витал мысленно в облаках. Вернее, в лесу. Никак у меня не выходил из головы несчастный мальчонка. Как же его так угораздило?

Утром шеф уехал в город «удочки закинуть», как он выразился, а мне дал выходной. Полдня я провел за тем, что ловил сеть телефоном, словно бабочек сачком, а когда прочел всю новостную ленту, понял, что умираю от скуки. Сам не зная зачем, я прыгнул в седло «Урала» и помчал в лес — погулять, развеяться, подышать свежим воздухом... На самом деле ехал я с конкретной целью, но старательно пытался обмануть самого себя.

— Васька! Васька, прием! — крикнул я в колодец. В нос мне ударил запах сырой земли и камня.

— Прием… Кто тут? — раздалось в ответ глухим эхом.

— Это Денис Денисыч. Слушай, а если я тебе окажу услугу, то ты точно сможешь мне помочь с поиском Маришки?

Мне жутко хотелось хоть раз побыть настоящим героем в глазах дяди Саши. А тут такой шанс… Грех было не воспользоваться.

— Помогу! Конечно, помогу! — голос оживился. — Ты же милиционер?

— Полицейский. Название давно изменилось.

— Я знаю. Забыл просто, — мальчишка, кажется, перевозбудился от радости.

— Не страшно. Так какой план?

— Мне надо, чтобы ты нашел мою сестренку и передал ей письмо.

— Письмо? От тебя?

— Да! Я уже шестьдесят лет его храню.

Идея показалась мне не самой лучшей. Судя по всему, сестренке его должно быть уже глубоко «за», и такая вот почта с того света могла быть воспринята ею не очень-то правильно.

— А ты уверен, что она мне поверит?

— А у меня, кроме письма, еще кое-что есть, — сказал голос. — Только надо, чтобы ты это у меня как-то забрал.

«А может, ты мне сфоткаешь все и в телеграм пришлешь?» — хотел спросить я, но вдруг понял, какая же чушь мое предложение. Сбегав к мотоциклу, я взял из люльки веревку и, щедро окропив святой водой, начал спускать в эту лесную прорубь. Вскоре за веревку дернули, мне показалось, что она стала чуть тяжелее. По спине у меня побежали мурашки. «Лишь бы демона какого с того света не вытащить…»

— Тяни! — раздалось снизу, и я начал перебирать руками веревку. Через минуту я уже держал небольшое полусгнившее лукошко. На дне его обнаружилось письмо и небольшой сверток с чем-то твердым внутри.

— Ты только не читай и не разворачивай, обещаешь?

— Обещаю, — дал я слово.

— Спасибо. Ее зовут Аня. Аня Морозова. Она родилась в Безрадном, как и я. Думаю, что тебе не составит труда ее найти, Денис Денисыч. Можешь ничего не объяснять, она сама все поймет. А я подожду тут, мне идти все равно некуда. Ты только найди ее, прошу…

Положив лукошко в люльку, я глянул на часы. Время в лесу, как обычно, улетело вперед.

Казалось, что я потратил на все про все час, но по факту домой вернулся глубоко за полночь. Хорошо, дядя Саша этого не знал.

Утром первым делом я дошел до главы поселения и разузнал все о Морозовых. Ветхий дядька с кустистыми бровями и обветренным лицом рассказал мне историю о том, как родители Васьки и Аньки продали дом сразу после трагедии и укатили куда-то из Безрадного. Потом показал мне их фотографии. Ваське на вид было лет восемь-девять — невысокий светловолосый мальчишка с искренней улыбкой и добрыми глазами. А вот Анька, судя по хитрой усмешке и растрепанным косам, явно была оторвой.

.— Хорошие дети были. Жалко их.

— Их? — удивился я.

— Ну да. Скверная история. Мальчишка погиб, девчонка замкнулась. Родители хлебнули от души тоже, эх…

***

Найти сестру Васьки оказалось несложно. Я сделал несколько запросов и выяснил, что Ане сейчас семьдесят один год, живет в соседней области в собственном доме. Муж, дети, внуки, подрабатывает консьержкой в новом жилом комплексе. Обычная жизнь. Не хотелось омрачать ее тяжелыми воспоминаниями, но я же обещал…

Дяде Саше неуклюже соврал что-то про встречу с одноклассником и выпросил еще один выходной. Начальник был недоволен, но дал добро. Нужный адрес я нашел быстро, но вот сестру Васи дома не застал. Она должна была вернуться с работы ближе к полуночи (боевая старушка). Покрытую мхом и плесенью посылку я решил завернуть в более приятную упаковку, чтобы не испугать адресата, передал ее пожилому мужу Анны с тем же наставлением «не вскрывать», что дал мне Васька, и с чистой совестью покатил в сторону Безрадного.

Дело было сделано. За информацией к Васе я собирался идти утром, а шефу планировал признаться только после успешного окончания операции. Но он видел меня насквозь и вечером, возникнув у меня на пороге, потребовал рассказать все как есть.

— Что-что ты сделал? — дядя Саша не кричал, но его разочарованный вид огорчал намного больше, чем гневные вопли.

— Ну а что такого? Он же просто хотел наладить с ней контакт…

— Да отомстить он ей хочет! — крик все же вырвался из горла моего начальника, но уже через мгновение шеф провел по лицу рукой и остыл. — Денисыч, ты вроде парень неглупый, да и старшего по званию обязан слушаться. Как же так?

— За что отомстить? — все внутри меня словно сковало льдом.

— Да она же его и толкнула в тот колодец.

— Аня? — не верил я своим ушам.

— Ну да. Они за грибами пошли. А девочка ревнивая была, все это знали. Ревновала младшего брата к родителям, вот и поквиталась. А ты сам… своими руками принес ей что-то…

— О господи… — забыв про куртку и выскочив прямо в домашних тапочках, я помчал в сторону мотоцикла, а когда завел его, сильно удивился тому, что заметил начальника в люльке.

— Гони давай, сегодня ты за старшего! — скомандовал дядя Саша, и я дал газу.

По пути я сто раз проклял себя за глупость и неумение слушаться. Из-за меня вот-вот должно было случиться страшное, а может уже случилось. Еще у ворот дома Анны нас встретил ее муж и набросился на меня с кулаками, но дядя Саша ловко и безболезненно остановил старичка и держал на безопасном расстоянии.

— Ты что там ей передал, сволочь?!

Я приготовился к худшему.

— Она уже три часа плачет, успокоиться не может!

— Так она жива? — с души словно сошла огромная лавина. Стало чуть легче дышать.

— Отведите нас к ней, — попросил дядя Саша тоном, не терпящим отказов.

В небольшой комнатке, сплошь застеленной коврами, на продавленной кровати с подушками, накрытыми тюлевой тканью, сидела та самая старушка. Ее узловатые пальцы сжимали пожелтевшее письмо, похожее на исписанный карандашом осенний лист. Глаза женщины так налились слезами и распухли, что казалось, она ими уже ничего не видит. Думаю, она и наш приход не заметила.

— Простите, пожалуйста, это я виноват. Я принес вам эту посылку, — осторожно произнес я, сделав шаг в сторону женщины.

— Вы? — она с трудом оторвала взгляд от послания. Губы ее дрожали, кажется, она была готова снова разрыдаться.

— Да… Я идиот! Простите меня ради бога! Но, понимаете какое дело, у нас пропала девочка и…

— Спасибо вам огромное! — кровать громко скрипнула, стоило женщине встать на ноги. — Вы даже не представляете, что вы для  меня сделали…

— Честно говоря… не представляю, — я перевел взгляд на дядю Сашу, но тот лишь пожал плечами.

— Он простил меня. Давно простил. Вернее, он даже не обижался, — сбивчиво лепетала старушка, ходя по комнате и прижимая листок к груди, — он знает! Знает, что все вышло случайно, что я споткнулась и налетела на него, когда он перегнулся через этот колодец! Понимаете? — заглянула она нам в глаза по очереди, а потом вернулась на кровать. — Я всю жизнь терзалась виной, винила себя, что дожила до седых волос, а он даже не начал изучать химию в школе, как всегда мечтал. И все это из-за меня.

— Анечка, эти менты — жулики, они сами эту чушь понаписали, чтобы деньги с тебя поиметь, — бросился к жене муж, но та его жестом попросила не подходить.

— Нет, Игорь! Это его письмо, — рявкнула она на мужа так, что тот мгновенно умолк. — Потому что вот, — она показала нам деревянную лошадку, которую Вася передал в свертке. — Это моя Зорька. Она упала вместе с Васенькой. Он вернул ее мне, понимаете? Я могу жить спокойно. Могу жить дальше! Я еще столько всего могу сделать и больше не просыпаться с мыслью, что я… чудовище.

Она вновь ударилась в слезы, но это были самые чистые и самые благодарные слезы на свете. Слезы очищения.

Обратно ехали спокойно, чтобы ревом мотора не сильно мешать дремлющей округе. Дядя Саша даже попросил прощения за то, что с этой работой сам почти разучился определять, где добро, а где зло. Слишком уж близко были друг к другу грани.

Утром мы вместе отправились к колодцу. Но сколько ни звали Ваську, так и не смогли дозваться. Да и погода в этой части леса как-то ощутимо переменилась: пропала вечная изморозь, сквозь колючие ветки стало проклевываться солнышко, набухали почки. А потом мы услышали ее… Маришку.

Девочка выбежала откуда-то из тьмы чащи: грязная, худая, вся в слезах и кровоподтеках, но живая.

— Дядя Саша, дядя Саша! — бросилась она на шею моему начальнику. — Я думала, что уже никогда больше тебя не увижу! — она зарылась лицом в его куртку. — И папу, думала, не увижу... и маму, и моего друга Толика.

— Где?! Где ты была?! — спросил начальник, когда все слезы из девочки вытекли и она смогла говорить спокойно и размеренно.

— Кеша улетел в лес, и я побежала за ним, а потом упала и ударилась головой. А когда открыла глаза — поняла, что потерялась. Меня мальчик к вам вывел.

— Какой еще мальчик? Где он? — нахмурился дядя Саша.

— Красивый, — терла глаза Маришка, — у него была моя фотография и паровозик. Он просил передать вам привет, как на «Радио Дача». И сказал, что теперь ему пора уходить, потому что он смог наконец поговорить со своей сестричкой. А где она? Вы ее знаете? Познакомите нас?

— Познакомим, — пообещал дядя Саша, — но сначала отведем тебя к родителям.

Он взял ее на руки и потащил в сторону мотоцикла.

— Завтра с Лешего спрошу как следует. Тоже мне хозяин леса безглазый. — шепнул мне начальник, когда заметил, что крестница засопела, уронив голову ему на грудь. — А ты молодец, Денис Денисыч, настоящий герой. Жаль только, что информатора у нас больше нет. Но это не беда, — дружески подмигнул он мне. — У нас в Безрадном еще много способов связаться с той стороной.

истории деревни Безрадное

Александр Райн

заглядывайте в телегу. Там я не только выкладываю рассказы, но и делюсь информацией о выходе книг и своих литературных концертах https://t.me/RaynAlexandr

— Елы-палы!.. — угрюмо прохрипел участковый, глядя на ребенка. — Щенка подбросили.

— Дядь Саш, ну ты как-то повежливее, что ли… — я не ожидал от него такой оценки пусть и маленького, но все же гражданина.

— Говорю как есть. Ох, Денис Денисыч, свалилось на нашу голову…

— Надо в полицию сообщить! — сорвалось у меня с языка, но тут я вспомнил, что единственные полицейские в радиусе тридцати километров — это мы с ним.

Ребенка занесли в дом. Меня тут же направили в магазин со странным списком: детская смесь, памперсы, молоко, яйца, суповой набор или мясо покровавистее, поводок, средство от блох.

Пока я ходил, дядя Саша пригласил сварщика Сарумянова, который за полдня и конфискованную у него же на прошлой неделе бутылку хреновухи сварил малышу кроватку-вольер из двенадцатимиллиметровой арматуры.

— А чего сразу не в яму? — набросился я на начальника.

Уж больно обидно мне стало за мелкого. Взгляд у него был такой притягательный и умный, словно у моего деда, который вечно от бабки в командировки убегал, а мне потом гостинцы привозил.

— Ночью все поймешь, — сказал дядя Саша и, выйдя за порог, пропал до конца дня.

Я все это время не отходил от малыша, но и не забывал создавать видимость бурной деятельности: подготовил ориентировки, обзвонил коллег из райцентра и соцслужбы на предмет неблагонадежных родителей, а заодно покормил подкидыша и сменил ему подгузник. За все это время ребенок больше ни разу не заплакал, а только и делал, что с любопытством наблюдал за мной, словно изучая повадки своего временного родителя.

Дядя Саша вернулся, когда уже смеркалось. Был при этом еще более молчаливым и мрачным, чем утром. В фуражке — листья, на рубашке — ветки и паутина, с уставных сапог комьями отлетает грязь, в руках — какая-то корзина, из которой, на удивление, пахнет чем-то вкусненьким.

Поставив ее на стол, дядя Саша устало рухнул на табурет и попросил чаю с баранками. Видя, в каком состоянии мой начальник, я не стал лезть с расспросами, а решил сам доложить о проделанной работе.

— В общем, никто пока ничего не знает, но будут еще проверять, — закончил я доклад. — Артёмку покормил, подгузник сменил, вместо сказки почитал ему нормативы по содержанию заключенных в спецприемнике.

— Кличку дал? — недовольно цыкнул дядя Саша.

— Имя, — поправил я его.

— Неважно. Не привязывайся лучше. Короче, к делу: волки ушли или спрятались…

— И что? — не понимал я сути проблемы. — Нам-то что до волков? Пусть этим лесничие или егеря занимаются, мы же с людьми работаем.

— Дак в том-то и закавыка, — глядя куда-то мимо меня, сказал дядя Саша. — С тех пор как этот спиногрыз у нас объявился, дело стало нашим.

— Дядь Саш, я ничего не понимаю. Или у вас тут в Безрадном нежеланных детей волкам скармливают? В чем суть? И что за корзина? — потянулся я к реквизиту.

— Вещдоки, — крякнул начальник, отодвигая корзину в сторону, — пирожки с ливером.

У меня аж слюнки потекли. Сам я за весь день только сухари ел да банку сайры умял в обед. Но дядя Саша наотрез отказался угостить меня даже самой маленькой уликой.

Вскоре кукушка на часах отрапортовала, что время — десять и пора включать сериал, а спустя еще немного времени солнце за окном окончательно закатилось за горизонт и на небе, словно чей-то хитрый глаз, появилась полная луна.

Вольер затрясся, заходил ходуном — это пацан, еще минуту назад беспомощный, как перевернутая черепаха, вдруг вскочил на четвереньки и начал обрастать шерстью — точь-в-точь как мой одноклассник Серж Агопян в девятом классе. Лицо у него вытянулось, вылезли молочные клыки, сразу штук тридцать. Все в нем изменилось, кроме взгляда.

— Дядя Саша, богом клянусь, я его только детской смесью кормил, — всполошился я, завидев эти фокусы в стиле «Сумерек».

— Это оборотень. Я тебе уже штук сто намеков сделал сегодня, — покачал головой начальник.

Артёмка между тем закончил метаморфозу и теперь скакал по клетке и пытался перегрызть прутья.

— Да что ж такое! — вытер я лоб рукавом. — Это получается, мне все ориентировки перепечатывать надо и менять надпись с «Найден ребенок» на «Нашлась собака»?

— Волк, — повторил дядя Саша. — Ничего переделывать не нужно, и так и так можно работать. Только клеить это в лесу надо, а там процентов десять от силы читать умеют. И телефоны, чтобы позвонить, только у мажоров вроде Лешего.

— Так а что с корзинкой? — не унимался я, чувствуя, как желудок сводит голодный спазм.

— Нашел на пеньке, думаю, что здесь есть связь. Поиски будем продолжать. А пока предлагаю тебе взять поводок и выгулять своего нового друга.

Этот приказ я исполнил не без радости, потому что с детства мечтал о собаке, но родители мне ее не покупали. Дальше было общежитие при институте, куда не то что с собакой, с дамой сердца пройти была целая проблема. А потом я переехал сюда. И вот желание осуществилось. Причем речь шла не о простом псе, а о настоящем волке.

Несмотря на звериную сущность, Артём был очень ласковым. Очевидно, человеческая часть в нем брала верх. Я с радостью провел для своего щенка небольшую экскурсию по мирно спящему Безрадному.

Утром Артёмка снова стал маленьким розовым карапузом, и дядя Саша предложил отвезти его к врачу.

— Так у нас же здесь нет педиатра, — напомнил я.

— Зато есть ветеринар, — парировал дядя Саша, — Юрий Аркадьевич.

— А он что, в волках разбирается? — мне не хотелось, чтобы моего нового друга осматривал дилетант.

— Он сам из их племени.

— Оборотень?! — загорелись у меня глаза.

— Одомашненный три поколения назад. Внуки его уже на сенбернаров похожи. Толковый мужик. Гуманист. Питается только собственными безнадежными пациентами, облегчает им участь, так сказать.

Я нехотя, но согласился.

Врач действительно оказался профессионалом. Нашел у Артёмки пару клещей, которых мы подцепили ночью, прописал препараты от глистов и правильную диету, а еще сказал, что его надо вернуть родителям или ближайшим родственникам в стаю.

— Разберемся, — сурово кивнул я, забирая Артёма домой.

Дядя Саша тем временем готовил снаряжение для нашей малочисленной бригады. Как обычно, в его арсенал входило пять видов оружия, включая арбалет и нунчаки, еще он заправил мотоцикл, приготовил харчи и нашел няньку. Артёма доверили почтальонше тете Кате, которая после пятерых собственных детей могла не то что из волка, из трансформаторной подстанции вырастить достойного человека.

Весь день мы колесили по лесу и окрестностям, опрашивая все живое и неживое, но никто ничего внятного сказать не мог даже под давлением и угрозами изгнания на тот свет. Вернулись мы ни с чем. Но не могу сказать, что я сильно огорчился. От дяди Саши я узнал, а позже проверил и сам, что полнолуние в Безрадном — еженощное, и это было просто чудесно.

Потянулись дни. Думаю, что в роли человека Артёмка развивался быстрее сверстников. Волчья ипостась явно помогала ему в этом. Довольно скоро мы наладили с ним невербальное общение. Артём понимал все мои просьбы и команды, почти не плакал, смеялся над моими шутками из интернета, которые дядя Саша клеймил как дегенеративный юмор.

Незаметно пролетело две недели. Мы гуляли по ночам, спали урывками, ходили в лес, где Артёмка пытался взять след родителей и учился охотиться на ежиков. У меня даже появилась скромная надежда, что когда он чуть подрастет, то станет третьим в нашей компании. А я со временем смогу получить корочку кинолога.

Все рухнуло в один прекрасный день. На порог к нам явилась какая-то суровая женщина. Под руку она держала весьма гиперактивную девочку в красном берете.

— Я слышала, что вы нашли мою корзину, — прозвучало скорее как обвинение, чем как вопрос.

— Нашли-нашли, я точно знаю, мне друзья рассказали, а я друзьям верю, они не обманывают, — тут же выступила бэк-вокалом девочка.

Когда дядя Саша получил детальное описание корзины и начинки (за что я его еще раз возненавидел, ведь там был не только ливер, но и яблоки, картошка, капустка, сыр сулугуни и грибы с курицей), то подтвердил, что корзина у нас. Но прежде, чем выдать ее хозяевам, попросил рассказать, при каких обстоятельствах была утеряна вещь.

— Сами мы из Дятлово. Машенька возвращалась из города от тетки. Я попросила внучку заскочить в булочную. После девяти у них скидки тридцать процентов.

— Скидки, огромные скидки, в том числе на печенье и корзиночки с черникой, — подтвердила девочка и трижды облизнулась.

«Что же это за бабушка, которая ради скидок ребенку велит до ночи не пойми где задерживаться», — не укладывалось у меня в голове.

— Машенька — самая умненькая в классе, сама на автобусе ездит, дорогу знает, всегда делает так, как велено, но тут ослушалась меня и решила сократить путь через ваш дурацкий лес. В итоге заплутала, а потом наткнулась на него! — продолжила женщина.

— Страшный, волосатый, вот с такими, — девочка показала руками, — финансовыми затруднениями волк.

— Что было дальше? — выпалил я в нетерпении и тут же поймал суровый взгляд начальника.

— Что-что, покусился этот гад на святое! — вскинула руки женщина.

— На ребенка?!

— На пирожки! Жаловаться начал на долги свои, на ипотеку, которую взял под малогабаритную нору, в общем, просил угостить в долг и сунул грязную лапу в корзину, — объяснила не по годам развитая и дотошная Машенька

— И что ты сделала? — спросил дядя Саша.

— Закричала, естественно, ну и перцовым баллончиком для надежности в глаз дала.

— А он?

— Сбежал.

— Помнишь куда? — дядя Саша взял ручку и приготовился записывать.

— Куда-то в сторону железной дороги, кажется, — пожала плечами Машенька. — Вы у друзей моих спросите, они точнее скажут.

— А кто твои друзья?

— Да птицы и мыши, — улыбнулась она, и в улыбке этой мне померещилось коварное злорадство. Ух, не повезет кому-то с женой и тещей…

Два дня у нас ушло на поиск переводчика с птичьего, потом был допрос, потом еще обзвон ближайших железнодорожных станций. Отца Артёма нашли спустя еще три недели в соседней области. Он уже успел устроиться курьером в какую-то ночную булочную, разносил на своих четырех заказы для тех, кому без разницы, волк или самокатчик, лишь бы заказ вовремя принесли, а днем подрабатывал грузчиком в супермаркете. Возобновил платежи по ипотеке и даже начал откладывать деньги.

Далее с его слов стало ясно следующее: девочку он не трогал, ничего непристойного не предлагал, пирожок хотел отнести сыну. Жена недавно ушла к какому-то породистому бульдогу, а с ней ушло все неприкрученное имущество. Мужа с сыном бросила, как старые и ненужные босоножки. С работой последнее время трудности были. Работал сутки через трое в кол-центре и часто выл в трубку по ночам. В итоге был уволен, а кушать хочется всем. Вот когда девочка завизжала, словно ужаленная, он и понял, что дело дрянь. И если его посадят за домогательства, то сына потом в приемник отправят или, еще хуже, на живодерню. Ничего приличнее, чем отнести его к нам на время, он не придумал.

— Вы же хорошие мужики, про вас весь лес так говорит, ну вот я и подумал, что вы не откажете ребенку… — оправдывался горе-отец, глядя стыдливо в пол.

В целом история подтвердилась. Девочка с бабушкой подписали отказ от претензий и, смерив нас всех надменными взглядами, ушли.

Артёма, которого, как оказалось, зовут дурацким именем Стас, надо было отдавать.

— Нормальное имя, — отругал меня дядя Саша за невоспитанность и хамство, когда я нехотя передавал своего друга отцу.

— Я полтора месяца ему подгузники менял и клещей вытаскивал! Хочу и буду возникать! — обиделся я. В душе у меня разрасталась дыра, и никакими благодарностями ее было не заполнить. — Соцопеки на вас на всех не хватает! — крикнул я в спину оборотню, когда тот покидал участок.

— Ты же понимаешь, что мы не могли его оставить? — сказал дядя Саша, когда мы остались вдвоем.

— Зато у нас был бы универсальный сотрудник и свой агент, — замечтался я и снова почувствовал укол грусти. — Но, думаю, мы с ним все равно будем поддерживать связь.

— Я не против. Свои люди везде нужны, да и волки тоже, — сказал товарищ лейтенант. — Ну что, отпразднуем?

— Только без горючего, у меня что-то настроения нет, — признался я.

— Без него. Вот, — дядя Саша притащил откуда-то корзину с беляшами, чебуреками и разной кондитеркой. — Не вещдоки, конечно, но тоже ничего. Иди, ставь чайник.

— Ого! — загорелись у меня глаза. — Откуда?

— Отец волчонка из города привез, говорит, что у него, как у сотрудника, там хорошие скидки.

Александр Райн

Приглашаю всех в свой телеграм канал, где я не только публикую рассказы, но и делюсь новостями о выходе книг и литературных концертах https://t.me/RaynAlexandr

— По повестке? А статья какая? — спросил я, распихивая инвентарь по карманам.

— По сто семьдесят первой зови. Торгует психотропными и галлюциногенными материалами без документов.

— Наркотики?! Тут? У нас под носом? — я чуть не выронил из рук карту. — Так это же двести двадцать восьмая!

— Нет. Маринованные мухоморы. Ступай, Дениска, и будь осторожен в лесу. Там даже медведи без осветительных приборов и перцовых баллончиков ходить боятся.

Перекрестив меня и посидев со мной на дорожку, дядя Саша упал лицом на пол и попросил оставить его лежать на холодненьком.

Накормив «Урал» от пуза похлебкой из «девяносто второго», я прыгнул в седло и помчал в лес.

По пути оставлял хлебные крошки, узелки на веточках, делал фотографии местности, а все равно заплутал: три раза зашел на один и тот же круг, один раз чуть не утоп в болоте и даже здесь, в беспросветной глуши, на стыке яви и нави, чуть не сбил курьера на мопеде. В конце концов справился с бумажной навигацией и прибыл в пункт назначения.

Черная как смоль избушка на двух анатомических сваях стояла на опушке леса. Рядом с ней кренились к земле несанкционированные хозпостройки, которые я незамедлительно взял на карандаш.

Забравшись по ступеням, я хотел постучать, но дверь открылась сама собой — прямо как у моей «девятки» во время резких поворотов.

— Разрешите войти? — немного помедлив, крикнул я в темный проем.

— С какой целью? — спросил скрипучий старческий голос изнутри.

— Исключительно с деловой, — сказал я и достал из кобуры «макаров».

— Ну заходи…деловой.

Дядя Саша предупредил, что бабка хоть и образованная, а «крыша-то у нее все равно худая — может и в печь тебя запихнуть в исследовательско-гастрономических целях. Позже, конечно, научную работу по тебе напишет, открытие полезное сделает, но сперва все равно сожрет».

Внутри было бедненько, но чистенько. Этакая съемная квартира сильно пьющего профессора: дровяная печь, стол из нешлифованного слэба лиственницы, старенькая ступа фирмы «Бош», сундук с неустановленным содержимым; к стене наручниками прикован скелет, в банках на столе — какой-то ливер.

По дому лениво разгуливал упитанный черный кот и что-то там задумчиво мявкал себе под нос, но когда я прислушался, то понял, что он говорит человеческим голосом, правда, совершенно непонятные мне вещи…

— Катаральный рефлюкс-эзофагит на фоне недостаточности кардии. Эритематозная гастропатия. Назначить ингибиторы протонной помпы, диету и дообследование.

— Что происходит? — хрипло спросил я, на всякий случай наводя на кота ствол (хотя в душе уже понимал, что пули тут бессильны).

Кот спокойно перевел взгляд на меня и совершенно не обращая внимания на пистолет, продолжил:

— Равномерная припухлость на передней поверхности шеи, отечность век, одутловатость… Типичный гипотиреоз. Назначить: общий анализ крови и мочи, кровь на ТТГ, свободный Т4.

— Слышь, котяра, да отвянь ты! — завопил я, пытаясь пнуть ногой шибко умную животину, но кот ловко отскочил в сторону и начал что-то там бухтеть про замедленную реакцию, нервозность и анализ на витамин D.

— Не обращай внимания, — прошамкал скелет в наручниках. — Он всем подряд щитовидку лезет проверять. Мне вот поставил аутоиммунный тиреоидит.

Чувствуя, как у меня повышается внутричерепное давление, я решил, что пора сваливать и что начальника я лучше до города в люльке довезу, чем с этой бесовщиной связываться, но тут за моей спиной захлопнулась дверь и щелкнул замок.

«Приехали…» — дрожащей рукой я вытащил распятье и выставил перед собой вместе с пистолетом.

— Бога здесь нет, — раздалось откуда-то сбоку протяжное и мерзкое блеяние, от которого душу тут же сковало льдом, а кишечник затянуло узлом.

Я медленно повернул голову и увидел ее.

Бабка.

Худая, седые сальные волосы собраны в куцую косу, одежда вся штопаная-перештопаная сотню раз, на ногах — ортопедические лапти, на крючковатом носу — очки в черепаховой оправе; одно стекло треснуто. Она сидела у окна за круглым столиком и читала огромную медицинскую энциклопедию.

— Здесь место разве что науке. Если хирург тебе вовремя аппендикс вырежет, ты тоже Господа будешь благодарить? — не поворачивая головы, спросила бабка и перелистнула страницу.

— Я… я… я… — голос предательски дрожал, а ноги сами понесли меня назад. Шаг. Еще шаг. Задница наткнулась на что-то твердое — ваза с мертвыми цветами с грохотом разбилась о пол.

— Афазия, излишняя потливость, шаткая походка, головокружение...

— Хватит, Бая! Это не инсульт! Иди мышей препарируй, — шикнула бабка на кота, и тот, недовольно махнув хвостом, ушел.

— Чего хотел, служивый? — обратилась бабка ко мне с явной неприязнью. — Ты, случаем, не оборотень в погонах? У меня для тебя ничего нет. На лапу не даю, от блох — это в ветаптеку.

— Я к вам по поручению участкового.

Я осторожно протянул женщине повестку и чуть не потерял сознание, увидев ее огромные когтища.

— Незаконная предпринимательская деятельность, отсутствие сертификатов на товары… — бубнила старуха, вчитываясь в текст. — Заболел, что ли? — посмотрела она на меня, не дочитав до конца.

Я кивнул.

— Ну ничего, ничего… Вам, паразитам, это полезно…

— Гражданка, не забывайтесь! — ко мне вернулись остатки утерянной смелости.

— Или что? — она растянула рот в почти беззубой улыбке.

— Или я вас задержу!

— Ба-тюш-ки, какие мы грозные!

Старуха закатила глаза, и из ее горла полилось противное булькающее кудахтанье. Она встала и, хромая на левую ногу, подошла ко мне. Я хотел улизнуть, но был зажат в угол. Пальцы больше меня не слушались, и «макаров» с глухим стуком шлепнулся на пол. А я... я съежился, как школьник перед директором, и осел на корточки, прикрыв лицо руками.

— Меня, милочек, здесь сто два года назад «задержали», — ее дыхание пахло сырой землей и чем-то лекарственным. — Сначала вежливо так: «Потрудитесь, Анна Петровна, годик-другой земским врачом, стаж наработаете, а потом замену пришлем». Сама-то я вообще из карелов буду, Петербургский женский мединститут с отличием окончила! — ее голос дрогнул, и на секунду в избе повисла тишина. — Там и планировала жить и работать. А вместо этого приехала сюда. Значится, поработала год, два, три, пять… А потом революция кааааак грохнула! — она хлопнула в костлявые ладоши. — Так про Безрадное и забыли. А там и лес пришел, заявлять свои права на владения.

— Что значит «пришел»?

— То и значит: пришел. Раньше тут улицы были, фонари... Мы с тобой сейчас на Дворянской улице находимся, в доме десять. Только дворян этих давно нет. И фонарей тоже.

— Хотите сказать, что раньше тут леса не было? — не верил я своим ушам.

Бабка замотала головой.

— Был, но дальше.

— А люди?

— Кто-то ушел, другие так и не покинули своих домов, так и остались в чаще. И я в том числе. У меня руки знаешь как чесались работать? Я же мечтала, что буду мир спасать, учиться, в столицу кататься на семинары, с великими врачами дружбу водить, а сама… сижу в этой дыре вечным узником, книги читаю, диссертацию эту проклятую уже пятьдесят лет пишу, да нечисть вроде твоего начальника выхаживаю…

— Это вы нечисть! — вскочил я с пола. — А дядя Саша честный, порядочный полицейский, и я такой же!

— Ох ты, ексиль-моксиль, поглядите на него, честный-порядочный! — бабка издевательски кривлялась. — А сам с повесткой за помощью пришел!

— Так я же это… ну…

— Баранки гну, — горько усмехнулась бабка и вернулась за свой стол.

Впервые за последний час на меня накатила волна стыда.

— Слушайте, а чего в город не поедете? Устроились бы в городскую поликлинику или там в военный госпиталь, — уже без наезда спросил я, осторожно присаживаясь за стол.

Бабка фыркнула, вытирая руки о передник:

— Кому я в городе сдалась?

— Да вы что! — я аж привстал. — Сейчас талантливых врачей днем с огнем не сыщешь! Люди за талончиками по месяцу стоят, а потом еще месяц ждут приема. Я уж не говорю про частные клиники… Специалистов переманивают на раз-два. Хотите, я другу позвоню? У него папаша как раз такой клиникой заведует, будете в чистом кабинете сидеть, кофею пить, в обед — роллы, домой как белый человек — в семь часов. Маникюр сделаете, опять же, — еще раз с опаской взглянул я на ее когти.

Глаза старухи вдруг ожили, в них мелькнуло что-то человеческое:

— В частную? Кофею? Так бывает?

— Еще как бывает, — продолжал я свою презентацию. — Мне бы только Wi-Fi тут поймать, я бы сразу корешу позвонил.

Тут бабка встрепенулась, начала нервно наворачивать хромые круги по комнате, а потом подошла почти вплотную и спросила:

— Что еще за вайфай?

Я начал было объяснять, но бабка, не дослушав, швырнула в жестяной таз с водой подгнившее яблоко, бросила туда же обугленную щепку и прошептала что-то на языке, от которого заныли зубы. Вода почернела.

— Наука тоже разная бывает, — подмигнула бабка, увидев мой озадаченный вид.

Через минуту мой телефон подключился к какой-то странной межпространственной сети. По словам бабки, через этот портал не только волны Wi-Fi, но и приветы с того света получить можно.

— Все, договорился! Вас в понедельник ждут на собеседование.

Я убрал телефон в карман.

— Вот так просто? В понедельник? — у бабки аж слезы навернулись.

— Проще пареной репы, — улыбнулся я в ответ.

Она хотела расцеловать меня, но я кое-как увернулся от этих сухих губ.

— Вот, Баюшу возьми, — протянула она мне кота, который размером был с обувную тумбочку. — Пусть он твоего начальника осмотрит, а я потом лечение назначу.  

С этими словами она вытолкала нас обоих из избы, без конца при этом повторяя: «Кофею, кофею…»

Усадив кота в люльку и надев ему на голову шлем, я завел двигатель.

Дядя Саша все еще лежал на полу. Доски под ним уже слегка обуглились и пахли смолой. Кот обрадовался внешнему виду больного и тут же включился в дело, уточняя симптомы и составляя историю болезни. Домой он улизнул через окно, а тем же вечером бабка прислала нам с курьером узелок с лекарствами.

Через два дня дядя Саша уже был на ногах и рвался в бой, но когда узнал, какой ценой я спас ему жизнь, приуныл.

— Теперь Безрадное лишилось последнего врача, — произнес он с горечью, закурив папиросу, когда мы сидели на веранде нашего участка.

— Ну зато у человека жизнь наладится, — попытался я добавить красок к этому печальному умозаключению.

— Тоже верно, — кивнул начальник.

Бабка действительно исчезла, вместе с домом. Мы видели следы от вырванных из земли свай, когда поехали ее проведать. Но не прошло и полгода, как к нам через окно неожиданно заскочил Баюн и, прочитав долгую и нудную лекцию о холестерине, сказал:

— Приходите, вас в гости ждут. Хозяйка вернулась.

— Как вернулась?! С концами?! — одновременно выпалили мы с дядей Сашей.

— Так точно, — ответил кот. — Насмотрелась на современный мир, попрактиковалась, отправила диссертацию на комиссию, набралась материала, зарядилась мотивацией и... поняла, что жизнь в городе — это вообще не ее.

— Как не ее? А кофею? А как же работа? А спасение мира? А семинары и встречи с великими врачами?

— Говорит, что кофею без торфу болотного — вообще не торт. Семьдесят процентов работы в клинике — это, оказывается, бесконечные заполнения бумажек да сдачи отчетов. А люди… Эти вообще ее больше всего удивили. Что пациенты, что коллеги. Им только все дай, дай, дай, время удели, силы потрать, а в ответ — только плевки в душу, угрозы да жалобы. С бобрами на запруде, говорит, и то проще договориться. Нет, не может она в городе. Да и я не могу. Там каждый сам горазд себе диагноз поставить, такие, как я, не в почете, да и лотки эти с гранулированным наполнителем… — кота аж передернуло от воспоминаний. — В общем, не можем мы без родного Безрадного, не можем… Зато Анна Петровна зубы вставила и этот… как его... маникюр сделала.

— Ну хоть какие-то хорошие новости, — не смог я сдержать улыбку.

А вот дядя Саша не понял, о чем речь. Зато отметил излишнюю говорливость кота, который всю жизнь общался исключительно медицинскими терминами. Видимо, и правда город на них плохо повлиял.

— В общем, ждем вас в новой поликлинике по адресу: Дворянская, дом 10. И не забудьте бахилы или сменную обувь. Мы пока без гардероба работаем, — завершил свою речь Баюн и выпрыгнул в окно.

Александр Райн

Приглашаю всех в свой телеграм канал, где я не только публикую рассказы, но и делюсь новостями о выходе книг и концертах https://t.me/RaynAlexandr

— Подъезжаем, — радостно крикнул лейтенант и показал мне на ельник, к которому вела наша еле заметная дорога.

Лес смыкался, как кулисы на сцене театра, а еловые ветки хлестали меня по лицу, выбивая остатки сна. Выехали мы в пять утра.

— Ты на часы глянь, — усмехнулся дядя Саша, заглушив мотор.

— Да часов шесть, наверно, мы где-то с час ехали, — сказал я, но начальник подначивал меня заглянуть в телефон, и я заглянул. Часы на экране показывали девять вечера.

— Чё за фигня? Глюк, наверное.

Я заблокировал устройство, но тут дядя Саша показал мне свои наручные часы. Стрелки показывали то же самое.

— Время тут иначе идет. Скоро стемнеет, доставай фонарики.

Остаток пути мы шли пешком, потому что елки жались друг к другу, как влюбленные старшеклассники, а я все надеялся, что за очередным деревом нас ждет выход из леса. Но нас ждала какая-то несуразная лачуга без окон, слепленная из дерьма и палок. Именно на такую хибару я и смогу рассчитывать через двадцать лет службы, если не возьму ипотеку и не начну откладывать с первой зарплаты.

— Соль давай, — прошептал дядя Саша, и я достал полосатую пачку, а заодно пистолет.

Надорвав уголок, участковый медленно обошел хижину, высыпая на землю белый порошок.

— Что мы делаем? Тут какие-то запрещенные плантации, что ли? — я не понимал сути действа.

Тут из лачуги послышался сдавленный женский крик и глухой удар, будто стул упал на дощатый пол.

— Смотри, — дядя Саша навел луч света на соляной круг, и я заметил, как он начал чернеть. — Теперь уже не уйдут. Будем проводить разъяснительную беседу. — Он приосанился и уже во весь голос сказал: — Хозяева, открывайте!

— Пошел вон, мент! — раздался из хижины такой оглушительный рев, что деревья задрожали, а у меня из рук выпал «макаров».

— Открывай, говорю! На вас жалоба поступила, — все тем же веселым голосом продолжал лейтенант.

— Кто это? Давайте уедем, — взмолился я, чувствуя, что ввязываюсь в какую-то сомнительную авантюру.

Изо рта у меня вырывался пар. Ночь быстро опускалась на лес, и уже было непонятно, с какой стороны мы пришли и где мотоцикл.

— Я сейчас сам тогда открою! — не слыша моих просьб, дядя Саша выудил из подсумка гранату и потянулся к чеке.

— Не дадут спокойно поругаться! — снова раздался голос, и тут на одной из стен хижины вырисовался контур двери.

— Дай воду, — сказал лейтенант, подходя к лачуге.

— Может, лучше ружье? — спросил я, протягивая бутылку с пульверизатором.

— Это в крайнем случае, — замотал он головой, нервно выхватывая из моих рук распылитель. Подойдя ближе, он толкнул дверь ногой. Та резко повернулась на петлях и с грохотом ударилась о стену. Изнутри хлынул свет.

— Чего застыл? Хочешь, чтобы тебе волки задницу отгрызли? — крикнул дядя Саша, а затем повернулся к двери и рявкнул: — По углам разошлись, или стрелять буду! Через секунду он исчез внутри.

Словно в подтверждение его слов, неподалеку раздался тоскливый вой. Уже через мгновение я залетел следом в странное жилище. На пороге я заметил почерневшую соль.

Несмотря на запах сырости, в доме было достаточно сухо. Пол действительно был сложен из досок. Имелось большое окно, которое снаружи видно не было. Часть мебели была перевернута. Возле стены в осколках стекла лежала рамка с фотографией. Под потолком висели часы с кукушкой, а стрелки на них шли в обратную сторону. В одном из углов, скрестив руки на груди, стояла невысокая женщина с длинной растрепанной косой. В полумраке ее лицо казалось то молодым, то отталкивало обилием морщин, за которыми еле просматривались черные глаза.

Рядом с окном, насупившись, стоял зеленый мужчина, чье тело было покрыто не просто растительностью, а целой экосистемой: в его бороде копошились какие-то жучки, на плечах росли грибы, а из ушей выползал плющ.

Дядя Саша, вооруженный «Мистером Мускулом», заряженным святой водой, хладнокровно переводил прицел с хозяина дома на хозяйку.

— Не-не-нечисть, — вырвалось из меня со стоном. Рука сама потянулась к распятью, но дядя Саша взглядом запретил мне предпринимать какие либо действия и в особенности мочить штаны от страха.

— Это чё за выкормыш? — фыркнул зеленый, явно намекая на меня.

— Это Дениска, из Питера. Прислали на подмогу мне сегодня утром.

— Младший сержант Денисов, — зачем-то уточнил я.

— Денис Денисов? — нагло усмехнулся хозяин. — Родителям лень было думать, что ли? Отчество, небось, Денисович? Солист группы «ДДД»?

— Завязывай давай с сарказмом своим, — строго прервал его дядя Саша. — Жену, вон, довел уже своими подколами и претензиями.

— Да кто кого довел! — вспыхнул мужчина. — Со вчерашнего вечера мне мозги компостирует! Ревность у нее, видите ли, на трехсотом году совместной жизни взыграла!

— Ты тут из себя недотрогу не строй. Можешь бобрам и лосям своим сказки рассказывать. Тебя, между прочим, не раз видели возле топи. На молоденьких болотниц его потянуло. У-у, котяра! Как дала бы! — женщина вытащила откуда-то топор и уже замахнулась, чтобы метнуть в мужа.

— А ну, без глупостей! — лейтенант навел на нее оружие и слегка надавил на спусковой крючок. «Мистер Мускул» слабенько брызнул, будто выжал из себя материал в день сдачи анализов, но этого хватило, чтобы женщина остыла и опустила топор.

— Да не тянуло меня никуда, — обиженно буркнул зеленый. — Сто раз уже сказано, что я проверяю площадь болота! Водяной лезет за границы своего участка — нарушает мои владения. Пока нашу доблестную полицию дождешься, проще самому порядок навести… — последняя ремарка явно была адресована нам.

— Разберемся, — холодно ответил участковый. — Вы по предписанию суда должны совместно посещать психолога, а мне донесли, что на двух последних сеансах вас не было. Вот и результат, — он показал на кавардак. — А еще у меня ориентировка на пропавшего грибника из Дятлово.

— Не знаю я ничего ни про каких грибников. В моем лесу без моего ведома люди не пропадают. Если узнаю, мало не покажется! А психолога вашего — к бесам, — махнул рукой зеленый. — Толку от него, как от дрозда в борьбе с борщевиком. Ох уж этот мне борщевик, лезет, гадина, со всех сторон, скоро выселит нас всех к чертовой бабушке… — на секунду он потерял нить разговора.

— Да ты просто не хочешь над собой работать. Вместо того чтобы дома быть с женой, шляешься по болотам. Как будто я не знаю, что ты избегаешь моего общества и ходишь плачешься бабам этим, жалуешься на свою несчастную жизнь, — разбухтелась хозяйка. — И психолог тебе то же самое говорит: что, если у тебя какие-то проблемы дома, то решать их надо со мной, а не на стороне ныть и привлекать к себе внимание.

— Психолог говорит, психолог говорит, — передразнил ее муж. — Олень твой психолог!

— Товарищ лейтенант, — обратился я к начальнику, — может, распятием их? Чтобы не позволяли себе эти оскорбления?

— Да нет, у них и правда психолог — лесной олень.

— А… ясно, — я решил больше не выступать с инициативами.

— Короче, друзья мои хорошие, — дядя Саша перевернул табурет и присел на него. — Либо вы посещаете назначенного психолога, либо психологом буду у вас я.

Он попросил меня достать из блока пачку.

— Сегодня у нас будет первая беседа, а следующая — через неделю. Прошу, присаживайтесь, — не опуская пульверизатор, предложил лейтенант и закурил сигарету.

— Да иди ты в баню, — зеленый без колебаний встал и направился к двери.

— Все выходы заблокированы, — покачал головой участковый. — Пока не закончим, из дома не выйти, так что в ваших же интересах пойти мне навстречу.

— Тьфу, в собственном доме заключенный, — выругавшись, хозяин вернулся на место.

Мне предложили, пока суть да дело, поставить чайник и заварить облепиху, растущую прямо на спине у мужика.

Кое-как переборов страх, я подошел и протянул руку.

— Аф! — гавкнул этот подлец, напугав меня до чертиков, и загоготал как идиот.

— Хорош уже! — дядя Саша потянулся к гранате.

— Ладно, ладно, не буду больше, — мужчина подставил мне спину, чтобы я собрал урожай, а затем сказал: — Дай тогда и мне табачку, — он выхватил сразу пять сигарет. Жена его тоже не отказалась.

Через пять минут воздух наполнился ароматами чая и сигаретного дыма. Начался сеанс.

За два часа беседы мне стало понятно следующее: цветущего мужика зовут Леший, жену его, соответственно, Кикимора — ну тут и без подсказок можно было догадаться. Живут они в этом лесу с незапамятных времен. Триста лет назад решили свадьбу сыграть. К Кикиморе тогда подбивали клинья то Домовой, то Вий, а Леший в то время был частым гостем у Водяного, где они вместе с русалками куролесили ночи напролет. В общем, брак этот изначально был шатким предприятием. А эти двое друг другу до сих пор старые обиды вспоминают и подозревают в разном.

К концу второго часа меня начало клонить в сон. Расположившись на сундуке, я закрыл глаза и слушал вполуха, словно все происходящее было лишь плодом моего воображения.

— Ладно, прости меня, был не прав, — услышал я сквозь сон ближе к утру и, открыв глаза, заметил, что Леший и Кикимора сидят на одной скамейке в обнимку, а дядя Саша, отложив оружие в сторону, записывает что-то в свою тетрадочку. Потянувшись к рюкзаку, я вытащил консервы и принялся завтракать.

— И ты меня прости… — аккуратно высвободилась из объятий женщина. — И вы, товарищ лейтенант, простите, — виновато улыбнулась она своими полумолодыми-полустарыми губами. Затем встала, подошла к шкафу и, открыв дверку, явила нам седого мужичка в камуфляжном наряде с сумкой грибов на плече и явно находившегося в каком-то анабиозе. — Я его специально украла, хотела, чтобы муж обнаружил и приревновал...

— Родная, ну ты головой вообще думаешь?! — снова повысил голос Леший, но тут же успокоился.

Кикимора влила грибнику в рот что-то из чашки, взятой со стола, и тот резко открыл глаза. Картина, открывшаяся человеку, могла любого ввести в ступор: лейтенант, курящий сигареты и пьющий чай с Лешим; Кикимора, наводящая порядок в доме, и младший сержант, поедающий консервы прямо из банки.

Подумав немного, грибник решил, что в отключенном состоянии как-то спокойнее, и не стал бороться с накатившим обмороком.

Через пятнадцать минут, разблокировав дом и оставив его хозяевам сигареты, мы уже везли грибника на мотоцикле в сторону Дятлово, а потом двинули в Безрадное.

— Ну, как тебе у нас после мегаполиса? — спросил дядя Саша, когда я закончил писать рапорт о находке человека, опустив, разумеется, все странные подробности.

— Да вроде ничего. По крайней мере, нечисть тут, в отличие от той, что в городе обитает, куда человечнее мне показалась. Но поживем — увидим.

— Это точно, Денис Денисыч. У нас в Безрадном нечисть достойная. Так что оставайся.

— Я подумаю, товарищ лейтенант.

— Дядя Саша, — поправил он меня.

— Дядя Саша, — кивнул я.

Александр Райн

Приглашаю всех в свой телеграм канал, где я не только публикую рассказы, но и делюсь новостями о выходе книг и концертах https://t.me/RaynAlexandr