Чаво дерёшься?
Вильфрида резко села и распахнула глаза. «Приснится же такое».
Сердце её бешено колотилось, она дёрнулась, вставая, и задела локтем домового, тот, не открывая глаз, что-то буркнул, но затем сел. Покряхтывая, поднялся и глянул на ведьму.
— Ты чаво это дерёшься? Не спит сама и мне не даёт, — он потёр глаза кулаком и вылез наружу.
Вила тоже встала и вышла следом за ним на палубу. Лёгкий свежий ветер тут же растрепал её волосы.
«И с чего это мне вдруг Мара приснилась? Да ещё мужик этот. Кто таков? На того, кто раньше снился, похож вроде али нет? Да ещё и со жницей на пару, небось снова той происки. Никак не успокоится, окаянная! Но родич её тут причём, иль то не он?» — раздражённо подумала девушка. Затем окинула взглядом драккар.
А северяне тем временем уже гнали его к пологому берегу, где на пригорке виднелось село, курились дымки изб, слышалось блеяние коз да мычание коров. Ветер даже отголосок дудочки пастуха донёс до её слуха. Она улыбнулась, наконец на берегу побывает, а то опостылела эта качка уже, сил нет никаких.
Она развернулась и пошла к домовому, что сидел на борту и смотрел в воду, того гляди сверзится. Ну хоть морская болезнь отступила, Гранька тоже уже тут вертелась.
— Чего обратно не лёг? — спросила ведьма Прошку.
— Да толку-то ужо спать. Коли и так разбудили, что вона синяк будет похоже! — буркнул, не оборачиваясь, тот.
Потёр ушибленный зад, а сбоку раздался смех кикиморы. Прошка тут же на неё глянул, пригрозил кулаком и ушёл подальше.
«Ну их, этих баб, одна дерётся с самого утра, другая невесть что придумывает про него вечно и липнет… Липнет, как тот лист до жопы. Ишь распустились. Ну ничего, Эгиль сказал, они пару дней в деревне пробудут, уж там-то я им покажу, Тишкину мать аль ещё чью. Того я пока не решил».
Он отошёл к другой стороне драккара и сел в углу, меж верёвок да сваленных в кучу щитов. Усевшись поудобнее, он уткнулся в узкое пространство между досками, стараясь не заснуть, а то и забудут тут, эти могут.