Лишь водка знает свободу,
Вино — it's talk,
Пить пиво — уважать работу,
Коньяк — тоже толк,
У пьяного право разъебать тебе голову,
У тебя — сказать: «Я всё понимаю».
Лишь на могиле будут петь вороны,
О том, как пьяньчуги Россию спасали
Женя Ердяк
В детстве я хотела быть похожей на свою куклу Барби.
В итоге на неё стала похожа другая девочка.
Ещё она живёт ту самую жизнь, о которой я мечтала. Просто ей больше повезло.
Я забиваю гол в глухом дворе в Чертаново
И радуюсь, словно веселый щенок
Ну а что ж?
А то ж
Жизнь катится в тартарары
Тьмутаракань
Олдабасы
Зато я забил три гола победных детям в рваных футболках
И пьяный бреду с украденной сковородкой
Словно убийца с ножом
На Даниловский рынок
Смотреть на куропаток с сочными бедрами
И есть вторичный рис исконно белых людей
Ну а что ж?
А то ж.
Жизнь складывается как складывается,
Впереди нежные сны о весне
И крики «Гол» на фоне ушедшей счастливой эпохи
Будущее, как и прошлое
Озаряется майским салютом в моменте
Но неспешно и тихо,
Если глядеть чуть дальше со стороны.
Даня Крицкий
Люди как окончание имён городов.
«-ск» — это простые ребята,
Что в основном ничего не хотят,
Им бы дожить до пятницы,
А дальше можно и в паб,
«-бург» — дохуя важные,
Аля «Посмотрите, смотрите, я отсосал»,
Никогда их не понимал, ибо
Как можно быть таким ебобо
«-град» — это наши слоняры,
Пишут любую хуйню без остатку,
И тоже были в блокаде.
А вот города со своим окончанием,
Это что-то особое,
Их нет на картах сознания,
Их вкусы — весьма специфичны,
Они тоже ничего не хотят, но
Поебаться — дело личное.
Женя Ердяк
Ближе к августу, к сентябрю,
дни короче, ночи длиннее,
в это время с ума схожу,
становлюсь чуть трупа живее.
Еле с дивана встаю,
умываю лицо неохотно,
в это время думаю, что
на меня ведётся охота.
Не смотрю во двор из окна,
днём и ночью задёрнуты шторы,
и мне кажется, что страной
правят бандиты и воры.
Перед тем, как кусок хлеба съесть,
мну его в руках недоверчиво,
и боюсь, что заменят смерть
окончательно муками вечными.
Каждый шорох пугает меня,
каждый взгляд,
каждый чёртовый шопот,
и не выдержит сердце моё,
услышав вблизи себя грохот.
Андрей Рассказов
стенает обломками
разума твердь
тянет с поломками
лживая смерть
когда окончания
счастья достиг
встречает радушно
по фазе мой сдвиг
Я лежу у окна мансарды
И гляжу на ночное небо
Ведь питомцам двоякой правды
Недостаточно только хлеба
У людей не бывает дома
Даже комнатки с пауками
Полоумие в разных формах
Повседневность дрожащей твари
Нет не пойманных этим миром
Вот и парус один сереет
Позади западня зефира
Впереди борода борея
Не мани меня бритва спутник
Я ещё не сыграл на лире
Я ещё не нашел безлюдье
По дороге до гесперии
Я ещё не совсем достоин
Задержаться где дух спокоен
И закончить аренду тела
Не мое человечье дело
Алексей Закаулов
Снимаю с себя русское
Вместе с трениками,
Мой тренер мне говорил:
Смерть — это новое рождение,
И заставлял проглатывать,
Потом разглагольствовали
О нашем азиатском европеизме,
Снова напиздились алкоголя,
Вспомнили что-то из Гоголя,
Оголились и обозлились
На вечную несправедливость,
Язвительно иронизируем,
Наше аморальное поведение,
Наши упадки наверх земли,
Но в жизни приличные парни,
Я — математик, а он — филолог,
У меня был фимоз, а у него ничего,
Всё вроде в порядке было,
Рос в хорошей семье,
Да и я не в плохой, но неполной,
В детстве боялся клоунов,
Переборол страх тем,
Что сам стал таким,
Нужна ли такая борьба?
Лучше бы не раздевался,
Прел бы в трениках дальше,
Кто знает, чего я тогда бы боялся,
И кем бы стал.
Мы даже не представляем,
Как много говорит о нас страх,
Это как разговоры о Боге,
И хорошо, когда к чувству
Можно прийти путём диалога,
А ваши знания можете
Засунуть себе в очко,
Как мы видим, развитие
Ни к чему благому
Человека не привело
Паша Киста
