В любой правовой системе есть лазейки, вызванные устареванием их норм. Рим был не исключением, так как с момента установления Республики повседневная жизнь горожан заметно изменилась. В законах 12 таблиц был установлен штраф за пощёчину в 25 ассов. На тот момент это было серьезное наказание, так как 25 ассов равнялись 20 либрам меди (7 килограмм). Однако к 2 веку до н.э. асс похудел в 24 раза и теперь штраф равнялся в пересчете на серебро всего 1,5 денариям (6 сестерциев). Деньги совершенно ничтожные для римских аристократов.
Этим для развлечения решил воспользоваться некий Луций Вераций. Он расхаживал по улицам Рима и от души бил некоторых прохожих по лицу пальмовой ветвью. За ним шел раб с корзиной медных денег, который по приказу господина тут же отсчитывал пострадавшим сумму штрафа в 25 ассов. Формально на этом инцидент был исчерпан - предъявить Верацию было нечего.
Подобное вполне законное хамство возмутило многих жителей города и преторам, наблюдавшим за порядком в городе, пришлось вводить норму о праве потерпевшей стороны на определение морального ущерба.
В природе есть много такого, что нельзя увидеть и пощупать руками, то, что нельзя сосчитать и того, что с трудом поддается наглядному представлению. Нельзя, например, увидеть без подсобных опилок магнитное поле, представить себе четырехмерное пространство и понять, почему соседняя очередь всегда движется быстрее. Пытливые умы и обыкновенные люди, сталкивавшиеся с подобными феноменами выдвигали гипотезы в существовании иного, скрытого мира и населяющих его существ. Но если нелюбопытные индивиды чаще всего примирялись с действительностью, оставляя объяснение когда-нибудь на потом, то человеки любопытные пытались не только понять и познать, но и приобщиться, а лучше всего - использовать себе на пользу. Из таких людей могли выйти великие ученые, но не менее редко - великие квазиученые, если их заносило в область эзотерики и оккультизма. Любопытным примером смешения того, и другого является английский доктор Джон Ди.
Фамилия Ди валлийского происхождения и всплывает примерно одновременно с приходом к власти династии Тюдоров. Роланд Ди, отец нашего героя, занимался честными поставками тканей ко двору Генриха VIII, заработал скромный пост при дворе и отправил сына учиться в Кембридж. Там юный Джон прилежно грыз гранит науки, показав пример прилежания - занимался он по 18 часов в сутки, оставляя себе совсем немного на сон и еду. Особое предпочтение он отдавал математике, которая тогда в Англии находилась, прямо скажем в состоянии зачаточном. Для пополнения научного багажа Ди отправился стажироваться по Европе, где тусил с такими маститыми математиками того времени, как, например, Джироламо Кардано и Герард Меркатор. По сути, Ди можно назвать первым профессиональным английским математиком, хотя основной прикладной аспект его деятельности - составление гороскопов для влиятельных особ. От гороскопов-то он и пострадал
После прихода к власти католички Марии Тюдор был арестован сначала отец нашего героя. а затем и он сам - формально за составление гороскопов, а за что на самом деле - трудно сказать. Возможно причиной была неподходящая протестантская вера, возможно имели место подозрения в заговоре, возможно и то, и другое. Так или иначе, Ди успешно произнес оправдательную речь в Звездной палате и тут его отправили на дополнительное собеседование к епископу Эдмунду Боннеру. Тут случилось странное. Боннер, который, как правило, живым никого из рук не выпускал, за что получил прозвище "кровавый", обошелся с Ди достаточно легко и тот отделался тремя месяцами заключения. Некоторые считают такой мягкий приговор платой за перевербовку Ди как агента в стане протестантов, но подтверждений тому нет. Через несколько лет Мария Тюдор умерла, на престол взошла Елизавета и день ее коронации расчитывал по планетам все тот же Джон Ди.
Наверное, все эти перипетии с гороскопами все же повлияли на мировоззрение Ди, и он все больше стал уклоняться из математики в мистику и оккультизм, пытаясь постичь скрытые причины событий и явлений. Тут надо сказать в его оправдание, что ренессансная наука представляла собой тот еще компот с сухофруктами, сваренный по принципу "все полезно, что в рот полезло". Научный метод как таковой еще не сложился, а осмысливать ученые пытались примерно все и алхимия, астрология, постройки вечного двигателя, выращивание гомункулов на органы были по тем временам вполне интеллектуальными занятиями, разве что не всегда респектабельными с точки зрения Церкви. Все было внове, все было интересно.
Джон Ди есть наглядная иллюстрация к той эпохе, человек ищущий везде и открывающий законы мира всем, что он мог использовать в качестве отмычки. Он инструктировал Мартина Фробишера, отправлявшегося в экспедицию в Америку по вопросам навигации и картографии. Во время путешествий по Европе слал королеве подробные отчеты об увиденном, подписанные кодом 007. В то же время, Ди - "академик Фоменко" своего времени, обосновывающий права Англии на Северную Америку плаваниями Брута (да, того самого), короля Артура и валлийского правителя Мадога ап Оуайна Гвинеда, которого то ли выдумал сам, то ли у кого-то позаимствовал.
Ну и Ди больше всего знают, конечно, за попытки связаться с высшими силами и узнать тайны мироздания с помощью различных оккультных практик. Он написал трактат "Иероглифическая монада" - этакая мистика в математических одеждах и пытался в хрустальном шаре увидеть ангелов и составить их язык, который Ди называл енохианским и верил, что именно он - первый язык, использовавшийся людьми. Ему в этом помогал Эдвард Келли - тоже интересная личность, специалист по герметизму, алхимик, прорицатель, медиум и шарлатан. Если Ди, похоже, сам верил в свои идеи и исповедовал то, что проповедовал, то Келли был гораздо большим циником и не стеснялся проталкивать через ангелов собственные хотелки. Так, однажды Ди получил сообщение чтобы он и Келли "разделили своих жен" в смысле обменялись ими. Келли, опять же через "ангелов" увлек Ди в крайне разорительное путешествие по Восточной Европе, где они пытались протолкнуть свои эзотерические идеи ко двору Стефана Батория, а потом Рудольфа II Габсбурга. Там Келли и Ди расстались. Келли подрядился делать для Рудольфа философский камень и закончил в темнице.
Ди вернулся на родину, где обнаружил, что никому уже не нужен - его дом был разграблен, библиотека разрушена, а многие из ценных инструментов украдены. Начинается закат его карьеры и деятельности. Елизавета еще хоть как-то ему благодетельствовала, а когда на трон взошел Яков I, большой эксперт по богословию, Ди лишился всякой господдержки. Последние годы он был вынужден продавать оставшиеся вещи, чтобы как-то прокормиться. Его дети разъехались, один из них - Артур Ди - стал аптекарем и врачом в далекой России.
Джон Ди был сыном своего времени - ренессансным Фаустом, пытавшимся познать тайны природы с помощью любых доступных средств (а Мефистофелем при нем был Келли, ага). Ему, в том числе приписывают создание того самого манускрипта Войнича, возбуждающего нездоровые теории в неподготовленных умах. Ангелы, с которыми Ди пытался общаться и высматривал их в стеклянном шаре, не открыли ему больше того, что он и так знал сам. Думаю, родись он на век позже, то совершил бы гораздо больше открытий и внес бы в науку огромный вклад.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
В прошлый раз говорили об одном лифляндском дворянине, международном авантюристе, который волею случая оказался на русской службе и сыграл определённую роль в истории нашей страны. Сегодня мы поговорим о человеке совершенно другого типа — о Герое, не побоюсь этого слова; о Герое с большой буквы, который в тяжелейших условиях (на чужбине, находясь под арестом) отстаивал интересы России. Речь пойдёт о князе Хилкове.
Андрей Яковлевич Хилков родился в 1676 году в семье, принадлежавшей к числу самых знатных в России (Хилковы вели свой род от легендарного князя Рюрика), так что проблем с будущей карьерой у мальчика не было. Уже в двенадцать лет Андрюша Хилков начинает придворную службу комнатным стольником. Тем более, что его отец тоже был придворным — царским окольничим. В обязанности мальчика входило прислуживание на церемониях приема иностранных посольств. Потом, когда Андрей подрос, ему доверили оформлять деловую переписку в Посольском приказе.
Да и в личной жизни у молодого князя все было хорошо: он был женат на Марии, дочери окольничего Василия Еропкина; в браке родилась дочь Ирина. Но, как мы увидим дальше, насладиться тихим семейным счастьем нашему герою так и не удалось.
В 1697 году, по решению Петра I, Хилкова в числе других отпрысков знатных семей отправляют за границу обучаться полезным наукам и ремёслам. Андрей едет в Италию учиться кораблестроению и мореходству. Кстати, изучал он не только морские науки, но и экономическую обстановку в Средиземноморье, общался с послами России в Венеции и Неаполе.
В Россию Хилков вернулся в 1700 году и практически сразу же отправился в Стокгольм с дипломатическим поручением: якобы, подтвердить мирный договор между Россией и Швецией. В действительности, как мы знаем из прошлой статьи, Пётр I готовился к войне со Швецией; и главная задача Хилкова была — усыпить бдительность шведского короля Карла XII, чтобы сохранить предвоенную подготовку в тайне как можно дольше.
Князь Андрей Хилков прибыл в Стокгольм 18 июля 1700 года. Карла XII в шведской столице не было — он уехал в Данию подписывать мирный договор, так что шведские чиновники предложили русскому посланнику выбор: либо решать свои вопросы в Стокгольме без короля с его придворными, либо ехать вдогонку за Карлом. Хилков выбрал второе и, преодолев 570 вёрст за две недели, нагнал шведского короля в дороге. 13 августа состоялась королевская аудиенция. На ней Хилков произнёс целую речь то ли на итальянском, то ли на латинском языке (здесь источники расходятся), доказывая мирный характер своей миссии, и передал королю личное послание Петра. Русский посол произвел на Карла XII очень благоприятное впечатление, убедив на какое-то время, что Россия не собирается воевать со Швецией.
30 августа состоялась вторая аудиенция. На ней король принял у Хилкова верительные грамоты, то есть признал его дипломатическим представителем России в Швеции. Так совпало, что в тот же день Пётр I принял решение начать войну.
Узнав об этом, Карл XII, якобы потрясённый «коварством московитов» (как будто ситуация была чем-то новым в практике международных отношений), приказал посадить русского посланника вместе с тремя другими посольскими служащими (переводчиком и двумя подьячими) под домашний арест в посольском доме, а имущество — опечатать. Впрочем, Хилков всё равно пользовался определённой свободой, хотя и находился под усиленным наблюдением.
С началом войны были интернированы находившиеся в Швеции «торговые и работные люди» из России общим числом в 111 человек. Их имущество конфисковали, а самих собрали в Рюссгордене (русском купеческом дворе в центре Стокгольма), откуда отправляли на принудительные работы. Это вызвало протест со стороны купцов — они не были военнопленными и не должны были содержаться в таких стеснённых условиях. Купцы стали требовать встречи с русским послом. И посол Хилков, который, собственно, и сам не был в курсе, что ждёт его завтра, сразу же после встречи подал протест шведскому королю по поводу содержания русских купцов. А ещё, практически одновременно с протестом Карлу XII, он отправил донесение… Петру I. Естественно, тайно отправил. О чём там шла речь? О шведской экономике. Дело в том, что в Стокгольм свезли купцов со всей Швеции, и в беседе с ними Хилков сумел выяснить экономическое положение разных регионов страны. Вот эту-то важную конфиденциальную информацию он и передал срочно Петру. Хилков, даже находясь в тяжелейших условиях, исполнял свой долг.
Дел посольских было много, даже если не касаться разведки. Как мы все помним, русская армия начала Северную войну с тяжелейшего поражения — разгрома под Нарвой. В плен попало большое количество русских военных, в том числе и высокопоставленных. Всего в 1702 году на территории Швеции в неволе содержалось 160 русских пленных, большинство из которых находилось в шведской тюрьме Грипсхольм. И Хилков, сам пребывая под арестом, получил право их посещать.
Кстати, в самом начале Северной войны режим содержания Хилкова был смягчён. Причина: в России находился шведский посол, и Карл XII хотел обменять его на русского посла в Швеции. Пользуясь благоприятными обстоятельствами, Хилков смог наладить канал секретной переписки. Князь Андрей посылал свои донесения либо в Москву (писались они или шифром, или тайнописью); либо русскому послу в Дании (Дания сохраняла нейтралитет, потому писать туда было проще), а уже оттуда донесения, дополненные русскими дипломатами в Дании, пересылались в Москву посольской почтой. Реляции, касающиеся дипломатических дел, поступали в ведомство, занимавшееся международными отношениями; а донесения, которые содержали тайную разведывательную информацию (шифровки), попадали непосредственно в личную канцелярию царя. И ещё Хилкову удалось, представьте себе, отсудить часть купеческих капиталов, арестованных шведами в начале войны. У посольства появились дополнительные деньги, а значит и возможность подкупать нужных людей — источников информации и агентов-связников.
Как мы уже писали выше, Карл XII надеялся обменять русского посла в Швеции на шведского посла в России Книппера. Но Пётр I освободил Книппера без всяких предварительных условий. Мы не знаем, почему Пётр так поступил. Историки, стремящиеся оправдать знаменитого царя-реформатора, пишут, что Петру I кровь из носу было необходимо присутствие Хилкова в Стокгольме, и без его секретных донесений мы бы войну не выиграли. Может и так. А может и нет. Пётр вполне мог сделать это, например, в качестве жеста доброй воли, чтобы показать, что Россия — страна не настолько уж варварская, как считали в Европе. А возможно, имелись какие-то другие резоны. Кто знает, что там было в действительности, но с высоты сегодняшнего дня всё выглядит так, словно будущий император просто «забил» на своего посла. Крут и широк был наш царь Пётр Алексеевич: идя к своей цели, он часто переступал через судьбы других людей ради пользы дела. Когда надо, он не щадил и своих близких. Например, осудил на смерть собственного сына, посчитав его виновным в измене. И ещё, Пётр ведь и себя не щадил: когда, к примеру, лично повёл русские войска в атаку в сражении под Полтавой, он реально рисковал. Так что Пётр I, жертвуя собой, отчасти имел моральное право жертвовать другими людьми. Впрочем, только отчасти…
Как бы то ни было, князь Хилков остался в Стокгольме и продолжил снабжать Москву секретной информацией. Так, он сообщил о готовящемся в 1701году нападении на Архангельск (но об этом мы подробнее поговорим в следующей статье). Андрей Яковлевич смог наладить отношения со шведским историком Петреем, который рассказал ему много интересного о политическом и экономическом состоянии Швеции. Эти сведения князь Хилков незамедлительно передал Петру I.
Незадолго до похода на Россию Карл XII предложил Хилкову принять лютеранство и стать своим советником по «Московии», то есть предать Родину и веру. Князь отказался. После этого при невыясненных обстоятельствах внезапно умирают переводчик посла и старший подьячий. Учитывая, что в посольстве, кроме Андрея Хилкова, было три человека, потеря двух служащих, в том числе — единственного переводчика, стала тяжёлым ударом. Но, несмотря на случившиеся, князь Хилков не сдался, не опустил рук, а продолжил свою деятельность. Вместо погибших он принимает на работу Алексея Манкиева.
Алексей Ильич Манкиев — русский офицер. Попал в плен под Нарвой в 1700 году. Был образованным человеком, знал шведский, латинский и польский языки. Русскому послу он начал помогать еще в 1704 году, а вот теперь стал официальным сотрудником посольства. И не просто сотрудником, а другом посла. Впрочем, речь о нём пойдёт ниже…
В 1710-1711 годах состоялся большой обмен пленными. Со стороны русских было освобождено 45 офицеров. А ещё, в качестве доброй воли со стороны шведов, Хилкову было разрешено посетить находившихся в плену русских офицеров (самых старших из пленённых на тот момент) Автонома Головина и Ивана Трубецкого. Все трое договорились не соглашаться на обмен до окончания войны, уступив свою очередь младшим по званию. Этот жест очень сильно ободрил молодых военнопленных, которые тяжело переносили своё заточение в шведских тюрьмах. Но такой благородный поступок требовал от князя Хилкова немалого мужества. Мы никогда не узнаем, что творилось в тот момент у него в душе… Дело в том, что в 1709 году его содержание было ужесточено. Во-первых, из-за поражения войска Карла XII под Полтавой — шведы решили отыграться на русском за разгром своей армии; во-вторых, шведский прокурор Аксель Спарре обнаружил канал утечки секретной информации через русского посла. Так что в 1713 году князя Андрея Хилкова перевели в крепость Вестерос, фактически на положение узника. Но и там, в тюрьме, его сопровождал верный друг Алексей Манкиев.
Замок Вестерос. Современное состояние.
Но, даже находясь в заключении, несгибаемый князь Хилков продолжал свою разведывательную деятельность. Он каким-то совершенно непостижимым образом сумел найти подход к охранникам Вестероса, которые сообщали ему важные новости о положении в различных регионах Швеции, откуда они были родом. Вся эта информация передавалась в Россию. Вот, например, перечень сведений, сообщенных князем Хилковым в письме Петру I: о расширении штатов в шведских коллегиях иностранных дел, юстиции, торговли, военных дел и финансов; о введении в этих коллегиях новых должностей ревизоров и распродажи патентов на эти должности.
Тяжелейшие условия содержания и постоянное нервное напряжение подорвали здоровье нашего героя. Князь Андрей Хилков умер в 1716 году (в некоторых монографиях есть другая дата — 1718 год) в Вестеросе от туберкулеза.
В 1718году по условиям Аландского перемирия в Россию вернулись последние остававшиеся в Швеции русские пленные. Вернулся, наконец, на Родину и князь Хилков. 18 октября 1718 года гроб с телом русского посла в сопровождении Манкиева был доставлен на Аландские острова, а оттуда его перевезли на галере в Санкт-Петербург. Андрей Хилков был погребён с высшими воинскими почестями на кладбище Александро-Невской лавры. Могила его до наших дней не сохранилась.
Друг и соратник Хилкова Алексей Манкиев был утверждён в штате Коллегии иностранных дел; выполнял ряд дипломатических поручений, связанных с Ништадским миром; однако, ослабленный длительным заключением, скоро заболел и умер в 1723 году. Но незадолго перед смертью он успел передать экземпляр «Ядра российской истории» дочери князя Хилкова Ирине.
Титульный лист «Ядра российской истории…»
«Ядро…» было издано в 1770 году и пользовалось большим успехом среди читателей. Сначала считалось, что этот труд был написан Хилковым, однако сейчас историки установили, что автором данного исторического сочинения является всё-таки Алексей Манкиев. Князь Хилков же, скорее всего, просто помогал в написании книги.
На этом всё. До встречи! Следующая статья будет посвящена Андрею Матвееву — сыну уже известного нам Артамона Матвеева.
Дорогие читатели! У нашего автора Павла Леонова уже давно и плодотворно занимающегося историей Холодной войны, начался сбор на издание уже второй книги! Первая книга с названием "Вражеские уроки" вышла в прошлом году и я с удовольствием её прочитал, хотя уж насколько тема флота мне не близка. В первой книге Павел обобщил многие свои материалы по развитию флота США и СССР после Второй мировой в контексте начала ядерного противостояния. Книга вышла чертовски увлекательной, с множеством неизвестных широкой публике фактов и без перекосов в ту или иную сторону. Поэтому ожидания от второй книги высокие. Сделать предзаказ можно по ссылке: https://planeta.ru/campaigns/porvatnaflag @Woolfen
Товарищи! Все то, о чем говорили ранее - сбылось. Начинаем сбор на новый том про Холодную войну (Книга «Вражеские уроки. Порванный флаг»): https://planeta.ru/campaigns/porvatnaflag
Что будет: про не получившиеся советские авианосцы, про неудачные британские попытки сохранить флот Империи при бюджете страны третьего мира, о локальных конфликтах, о арабах и евреях. Будет и про советский флот в Средиземном море. Про то, как защищать население страны от 10 ядерных ударов, как дорого стоит оповестить население о гражданской обороне, как правильно работать в бюрократии, и подробности о подводном флоте США и СССР.
В прошлый раз вышло хорошо, а в этот раз будет еще лучше. К тому же вопрос будет рассмотрен под несколько другим углом, хотя и в том же периоде 1945-72 годы.
Что вас ждет: если все соберем, то улучшенная бумага (80 плотность против 65 в первом томе), еще больший объем (у меня не зря было столько времени поработать с источниками), и новая база для исторической дискуссии. #Леонов
Итак в январе 1974 года, через 12 лет после переворота военная хунта все же решила подвести правовую основу под свою власть. До этого конституцией оставался документ от 1948 года, который по сути не действовал. Так что представляла из себя эта новая конституция 1974 года, по которой Бирма стала называться “Социалистической республикой Бирманский Союз”?. Давайте посмотрим.
Во-первых, в отличие от конституции 1948 года, которая пыталась умиротворить многочисленные этнические группы в Бирме за счет федералистских уступок, конституция в 1974 году носила строго унитарный характер. Теперь страна была разделена на 14 равноправных и подчиненных центру единиц (правда все же было оговорено, что часть из этих регионов это национальные районы меньшинств. В отличие от периода действия конституции 1948 года, теперь национальных районов было столько же сколько остальных-7). По этой же причине в Бирме вводился однопалатный парламент. Так военные хотели преодолеть извечную проблему межнациональных распрей и сепаратизма.
Во-вторых, формально конституция восстанавливала гражданские институты власти. Лидером государства объявлялся президент (естественно эту позицию занял лидер военной Хунты-Не Вин). Определенную роль играл однопалатный парламент который избирал правительство. Однако при этом Бирма оставалась однопартийным государством при руководящей роли ПСБП. По крайней мере на бумаге, партия выходила на первый план.
В-третьих, конституция практически не упоминала особую роль армии в государственной власти Бирмы. Говорило ли это об отказе от военной диктатуры или хотя бы о опредленном снижении роли армии? Не слишком. Армия скорее уходила в тень, прикрываясь конституцией в качестве маскировки. Формально и в ЦК и в парламенте военные лица уже не были большинством. Частично это было связано с тем, что в правительство привлекались гражданские специалисты и политические деятели. Однако происходило и огражданствление военных деятелей, которые по команде попросту переходили на гражданскую службу. Собственно, так поступил сам Не Вин. Поэтому на самом деле говорить о замещении армейской диктатуры, диктатурой ПСБП не приходиться. Скорее происходит процесс сращивания военно-партийных структур, причем скорее при доминирующей роли армии.
Армия уходит в тень
Впрочем это не значит, что в Бирме вообще ничего не изменилось. Напротив, военные попытались укрепить свой режим серией политико-экономических реформ. Конечно полномасштабных реформ и отказа от прошлого не произошло, в большей степени это были корректировки в рамках той же самой модели диктатуры, но уже с конституцией. Однако насколько эта конституционная диктатура оказалась жизнеспособной- сейчас и посмотрим.
Военная хунта в конституционном мундире
Одной из первых сфер куда военные обратили внимание в 1974 году стала экономика. К этому моменту ошибочность масштабной национализации была в целом понятна уже многим, а ситуация оказалась сравнительно тяжелой. Поэтому в 1974 военные приняли долгосрочный 20-летний план экономического развития. Как и в прошлый раз, государство должно было играть определяющую роль, но в этот раз в союзе с частным сектором, для всеобъемлющей модернизации промышленности и сельского хозяйства. Решиться на полное сворачивание этатистской модели власти не смогли. Они лишь слегка смягчили перегибы прошлого курса, попытавшись повысить эффективность госсектора. Поэтому реформы шли постепенно и сводились к восстановлению рыночных отношений в некоторых сферах: Предприятия переводились на хозрасчет, снимались ограничения на торговлю сельхоз продукцией, с 1976 года власти перешли к политике привлечения в страну иностранного капитала.
С одной стороны, эффект у данных мер был. Экономическое развитие несколько ускорилось и удерживалось на уровне 6% в год вплоть до конца 1980-х. Это было все еще сравнительно мало для преодоления отсталости, но это было лучше чем в прошлые периоды. Если конечно, официальная статистика показывала реальную ситуацию, сомнения в её достоверности высказывали порой и сами представители властей.
Обратной стороной даже такого умеренного экономического роста стал рост долгов, которые к концу 1980-ых приобретут уже достаточно угрожающий характер. Поскольку экспорт Бирманской продукции оставался ограниченным, то валюты для выплаты долгов хронически не хватало. Это собственно было одним из симптомов кризиса режима
В любом случае, социально-экономическое развитие хоть и продолжалось, но шло слишком медленно, чтобы однозначно стать достаточной опорой для военных властей. Поэтому военные на полную катушку стали задействовать общественные организации под эгидой ПСБП. Численность членов партии и этих движений росла достаточно быстро. К 1980-ым в рядах состояло суммарно более 11 млн человек, то есть примерно треть населения Бирмы. Учитывая, что организационные пытались охватывать наиболее социально активные слои, формально это была мощная опора государства. Формально.
Фактически же организации были достаточно рыхлыми, а участие многих активистов было скорее формальным. В конечном счете, ценность таких организационный движений в случае реальных социальных потрясений оказалась довольно низкой.
Росло могущество и самой ПСБП. Например партийные съезды стали проводиться на реальной основе и центром принятия решений формально стал партийный ЦК. Фактически же, костяком и основой властного механизма оставалась армия. Поэтому в конечном счете вместо перестройки диктатуры, случилась её косметическая коррекция. А между тем, нарастал политический кризис.
Когда я говорю о косметической коррекции, я имею в виду, что-то такое
Уже в мае-июне 1974 года, после введение конституции страну охватили стихийные забастовки, проходившие по экономическим причинам. Участвовало более 40 тысяч рабочих с ключевых предприятий госсектора. Военные отреагировали жестко и непримиримо. Войска разогнали протесты, в том числе применяя огонь, школы и институты временно оказались закрыты. В декабря того же года произошли стихийные протесты уже студенчества в связи с похоронами бывшего Генсека ООН У Тана (Бирманец). Студенты решили, что военные принижают статус этого человека, поскольку тот был соратником У Ну. Антиправительственные выступления повторились в 1975 и 1976 году. Во всех протестах также активно участвовали представители буддийского духовенства. Однако пока что выступления носили стихийный и не самый масштабный характер, то есть были смертельно опасными для властей.
Куда опаснее для хунты оказался заговор в рядах армии, в котором принимали участие молодые военные офицеры, в том числе тогдашний министр обороны Тин У. В 1976 году заговор оказался раскрыт, участники арестованы, а в 1977 году военные провели масштабные чистки. Некоторое время ситуация была спокойной, что впрочем не прибавило большой популярности военным на фоне тяжелой социально-экономической ситуации, продолжающейся партизанской борьбы повстанцев и слухах о глубокой коррумпированности военного режима.
Надо отдать должное Не Вину, он понимал, что бесконечно сидеть на штыках не выйдет и пытался хотя бы частично исправить ситуацию. В 1980-ым году власти попытались примириться с буддийским монашеством, созвав первый всебирманский буддийский собор. После этого Не Вин в очередной раз объявил масштабную амнистию как для повстанцев, так и для эмигрантской оппозиции. Под амнистию кстати попал и У Ну, который вернулся в Бирме отказавшись от политической борьбы. В 1981 году власти вновь попытались провести переговоры с этническими повстанцами и КПБ и вновь неудачно. Для правительства неразрешенность проблем повстанцев стала очередным симптомом нарастающего кризиса.
Стремясь придать новый имидж диктатуре в 1981 году Не Вин ушел в отставку с поста президента и передал пост Сан Ю (сохранив пост главы партии и реальную власть). Настроение уже к началу 1980-ых у военных было скорее тревожное. Примерное в такой атмосфере прошел и последний (как выяснится в будущем) съезд ПБСП в 1985 году. Военные не могли похвастаться особо никакими достижениями помимо борьбы с повстанческим движением. Уровень жизни оставался низким, быстро росли государственные долги на покрытие которых к 1988 стала уходить уже более 90% экспорта. Да и лояльность населения вызывала вопросы. Сравнительно успокаивающим моментом для военных оставался рост на уровне 5-6% ВВП, вот только в 1985 году он уже стал замедляться, а в 1986-1987 году ВВП сокращался. Через 25 лет после своего прихода к власти в результате военного переворота, военные столкнулись с масштабным кризисом, при этом не имея четкого понимания как его решать. Это заставит военных пойти на радикальные, но не слишком удачные меры, которые лишь усугубят ситуацию. Провальное реагирование на социально-экономической кризис приведет к возникновению уже кризиса социально-политического. Но это, тема будущей статьи.
Не Вин начинает подозревать, что ситуация выходит из под контроля
Вместо заключения
Так как же оценить этот более чем 20-летний период военной диктатуры? С одной стороны, военные нарушили процесс становления демократической системы в Бирме, раздавили зачатки гражданского общества и сформировали коррумпированную и неэффективную систему управления. Конечно, преувеличивать зверства армии в этот период все же не стоит, все таки пока случае прямого подавления еще не были частыми. Однако следует отметить, что военные не боялись прибегать к силовым мерам в для поддержания порядка.
К тому же, именно в период диктатуры Не Вина армия срослась с государственным и партийным аппаратом. Подобно паразиту, который прирастает к организму и вытягивает его ресурсы для своих интересов, военные стали частью государственной модели Бирмы. И от этого армейского паразита уже современная Мьянма не может избавиться до сих пор. Армия стала не просто государством в государстве, она стала государством как таковым, создав уродливый и уникальный политический гибрид, который выделяет Мьянму из числа других государств региона. Выделяет, далеко не с лучшей стороны. Многие исследователи, журналисты, а впрочем и простые Бирманцы видят причину отсталости и бедности своей страны именно в засилье военных. Однако так ли все однозначно?
Я не хочу быть адвокатом дьявола, однако постараюсь побыть беспристрастным наблюдателем. Начнем с того, что у военные придя к власти оказались не в слишком в благоприятных условиях. Разрушенную в период ВМВ экономику Бирмы еще сильнее ослабило начало восстания коммунистов и гражданской войны. В итоге лишь к концу 1950-х Бирма с трудом вышла на уровень до ВМВ, который был 20 лет назад!!! К моменту военного переворота социально-экономическая обстановка в Бирме была далека от идеала и армии предстояло вытягивать страну из глубокой катастрофы. Конечно Южная Корея тоже была бедной страной и Пак Чон Хи создал экономическое чудо в тяжелых условиях. Вот только в Южной Корее не было гражданской войны с восстанием коммунистов, была финансовая помощь Японии и США. Да и Не Вин, все же оказался не ровней генералу Паку. Тем не менее, хотя социально-экономической курс армии часто был недостаточно продуманным и радикальным именно с военным периодом связана хоть какая то ограниченная модернизация и улучшение социально-политической обстановки.
В плане политической ситуации у военных тоже были определенная логика. Да в период до 1962 года в Бирме существовала парламентская демократия, но устойчивой она не была. В моноэтнической стране сохранялся постоянный фактор коммунистических повстанцев и сепаратистских движений. Но даже в столице ситуация была не слишком спокойной. Парламентский период в Бирме вообще напоминал один большой затяжной политический беспорядок. Но в период с 1958-1962 Бирма сталкивается с двумя политическими кризисами за 4 года. Первый из них в 1958 армия преодолевает с помощью экстренных мер, чтобы спокойно вернуть власть гражданскому правительству в 1960-м. А второй в 1962 и приводит к установлению военной диктатуры. У Тамадо были все основания считать, что гражданское правительство в Мьянме провалилось и не было способно управлять страной. В свою очередь военные надеялись, что жесткими мерами, унитарным форматом государства и силовым подавлением они смогут сохранить единство и порядок в стране. Что ж, в какой то степени они в какой-то степени решили эти проблемы, создав при этом с десяток других и не заслужив широкой народной любви.
Парадокс и трагедия Бирмы выглядит как раз в том, что хотя армия и действовала как паразит, который направил развитие страны по искривленному и противоестественному пути, армия же оказалась тем самым хребтом, который предотвращает расползание государства. Армия обеспечила стране хоть какое то развитие, но армия же оказалась препятствием для реформ, которые могли бы позволить преодолеть отсталость. На вопрос о том, может ли себе позволить Бирма отказаться от военных у власти народ этой страны в целом не смог ответить до сих пор. Однако впервые данный вопрос во весь голос прозвучал в 1988 году во время восстания 8888. Именно об этом и будет следующая статья.
Продолжение следует...
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Итак, позвольте вас познакомить, друзья, с одним очень неординарным человеком , который, за свою не очень длинную по современным меркам жизнь побывал подданным сразу трех монархов: короля шведского, курфюрста саксонского и царя русского, оставаясь до конца своих дней патриотом своей маленькой родины – Лифляндии.
Выходец из старого лифляндского дворянского рода Иоганн Рейнголд фон Паткуль родился около 1660 года… в стокгольмской тюрьме. Именно там в тот момент находился его отец – Фридрих-Вильгельм фон Паткуль, которого туда посадили по обвинению в сдаче польским войскам стратегически важного города Вольмера. Его жена Гертруда оставить мужа в столь трудный период его жизни не пожелала и находилась вместе с ним, даже несмотря на беременность.
Хотя Паткуля-старшего оправдали и из тюрьмы выпустили – прожил он после этого недолго. Отец нашего героя умер в 1666 году, и воспитывал его отчим – ротмистр Генрих Миллер. Как складывались отношения пасынка с отчимом – нам неведомо. Известно только то, что первоначальное образование фон Паткуль получил именно в своей семье, а потом, когда подрос, отправился совершенствовать свое образование за границу. Иоганн изучал юриспруденцию, математику, фортификацию и инженерное дело, выучил несколько иностранных языков.
В родную Лифляндию Паткуль вернулся в конце 1680 года. Вступил во владение несколькими унаследованными от отца имениями и поступил на службу в шведскую армию. А в какую же армию было ему поступать? Ведь в тот момент Лифляндия принадлежала Швеции.
Шведские владения в Прибалтике на рубеже XVII — XVIII веков
Неизвестно, как бы продолжалась дальнейшая жизнь нашего героя, может так и прослужил бы всю жизнь шведским офицером, если бы не одно обстоятельство. Шведский король Карл XI провел земельную реформу в Лифляндии. Суть ее состояла в том, что земли, принадлежавшие местному дворянству, у них отбирались и передавались в собственность привилегированных шведских дворян. Как вы понимаете, эта реформа не могла не вызвать резкого неприятия со стороны лифляндского дворянства, потерявшего земли – основной источник их существования.
Карл XI — король Швеции c 1660 по 1697 г. г.
И вот от лица лифляндских дворян была организована депутация, которая должна была уговорить шведского короля вернуть им земли. В состав депутации вошел и фон Паткуль.
Переговоры 1689года ни к чему не привели. Шведский король земли не вернул. А что касается Паткуля, то он, человек резкий, вспыльчивый и невоздержанный на язык, вообще своей непримиримой позицией вызвал гнев короля.
В 1692 году Паткуль подает новую жалобу в адрес шведского правительства от имени лифляндского дворянства. Шведское правительство увидело в жалобе угрозу в свой адрес. И вот фон Паткуля в 1693 году обвиняют в подстрекательстве к бунту, и в следующем, 1694-м, году приговаривают к смертной казни с отсечением правой руки и головы. Паткуль бежит. Сначала в Швейцарию, потом во Францию, а потом, в 1698 году, в Саксонию.
Во время своих скитаний фон Паткуль занимается двумя делами: пишет литературные произведения и пытается добиться амнистии. Насколько успешной была литературная деятельность нам неведомо, но с амнистией он потерпел неудачу. Ни Карл XI, ни пришедший после его смерти к власти Карл XII Иоганна фон Паткуля так и не помиловали.
Карл XII (1682–1718) – Король Швеции
Паткуль понял, что на амнистию, а значит и на возвращение на родину надеяться не стоит, а жить как-то надо. И тогда он поступает на службу к саксонскому курфюрсту и, одновременно, польскому королю Августу II и становится ярым противником Швеции. Фон Паткуль предлагает создание антишведского союза с участием Дании, Бранденбурга, Польши и России. Необходимость привлечения России к союзу Паткуль в письме к своему повелителю Августу II объясняет так. Нужно получить «…обязательство царя помогать его королевскому величеству деньгами и войском, в особенности пехотою, очень способною гибнуть работать в траншеях и гибнуть под выстрелами неприятеля, чем сберегутся войска его королевского величества, которые можно будет употреблять только для прикрытия апрошей» Кстати, за услуги с Петром I и Россией предполагалось расплатиться не так уж слишком щедро. Россия должна была получить только Карелию и Ингрию (нынешняя территория Санкт-Петербурга и Ленинградской области). Особенно сильно Паткуля беспокоила Лифляндия. Он настоятельно советовал Августу, при заключении договора с Петром «..крепко связать руки этому могущественному союзнику, чтобы он не съел перед нашими глазами обжаренного нами куска, то есть чтобы не завладел Лифляндиею». По его плану русские войска не должны были переходить линию Нарва - Чудское озеро. Лифляндия же (вместе с Эстляндией) должна была отойти Августу II и стать «оплотом против Швеции и Москвы.
И вот тут нам, прежде чем продолжить разговор про нашего героя, необходимо сделать небольшое лирическое отступление. Мы еще со школьной скамьи твердо уверены, что Петр I чуть ли не с самого юного возраста только и делал, что мечтал воевать со Швецией за выход к побережью Балтийского моря. Что далеко не так. В первые годы своего царствования Петр продолжал политику своих предшественников и вел решительную борьбу с Османской империей за выход к Азовскому и Черному морям. Именно поиск новых союзников для борьбы с Турцией было одним из задач Великого посольства. Впрочем, уже во время посольства, при посещении европейских стран выяснилось, что они, мягко говоря, воевать с Османской империей особо не рвутся, а одна воевать Турцией Россия не могла. Слишком неравны были силы. И вот тут подвернулось предложение Августа II с предложением принять участие в коалиции против Швеции. Чем Петр I и воспользовался. Он заключил мир с Османской империей и с энтузиазмом начал воевать со Швецией за выход к Балтийскому морю. И война эта, хоть и была очень тяжелой, приведшей нашу страну к тяжелейшим потерям, людским и материальным, и продолжалась долгие годы, закончилась победой России. А Черное море ждало своего часа. И дождалось… Отвоевать выход к берегам Черного моря Россия смогла во 2 половине XVIII века, при Екатерине II…
Личная встреча между двумя монархами – Петром I и Августом II, на которой было достигнуто соглашение о совместной войне против Швеции, состоялась 31 июля 1698 года. В 1699 году, чтобы устные договоренности закрепить письменным соглашением, Паткуль вместе с польским генералом Карловичем прибыл в Москву. 11 ноября 1699 года, в подмосковном селе Преображенское, был подписан тайный договор между Россией и Саксонией. Август II брал на себя обязательство начать войну со Швецией немедленно, а Россия – сразу после того, как заключит мирный договор с Османской империей. 26 ноября того же года Петр I ратифицировал договор с Данией о совместной борьбе со Швецией. Так закончилось формирование антишведской коалиции – Северного союза, в чем наш знакомец Паткуль сыграл далеко не последнюю роль.
Август II Сильный(1670–1733)курфюрст саксонский, король польскийВ начале Северной войны полковник саксонской арми
В начале Северной войны полковник саксонской армии Паткуль был главным дипломатическим советником Августа II. Но потом межу монархом и его новоиспеченным подданным пробежала черная кошка. Обнаружив, что в 1702 году Август начинает склоняться к сепаратному миру с Карлом XII, Паткуль обращается к Петру I с просьбой принять его на русскую службу. Петр согласился. Иоганн Рейнхольд фон Паткуль был зачислен на русскую службу. Ему присваивается чины тайного советника и генерал-майора, а также ранг чрезвычайного и полномочного посла.
Паткуля направили в Вену. Официально в помощь русскому послу князю Петру Голицыну. А неофициально – с целью заключения союзного договора между Россией и Австрией. Фон Паткуль прибыл тайно и также, тайно, вел переговоры. Тут его постигла неудача. Договор заключить не удалось. Впрочем, кое-какие успехи у Паткуля все же были. Ему удалось, за пять тысяч червонцев в год, говоря современным языком, завербовать австрийского канцлера Кауница. Впрочем, и это закончилось ничем. Паткуль уехал из Австрии и связь с канцлером оказалась оборвана.
После Австрии фона Паткуля назначили послом ко двору своего бывшего государя, уже знакомого нам Августа II. Оставим стороне вопрос о том, насколько правильно было посылать нашего героя туда, где его люто ненавидели… Впрочем, несмотря ни на что, прибыв на место, Паткуль развил кипучую деятельность. И если как дипломат он, мягко говоря, он далеко не всегда был на высоте, то как разведчик он действовал довольно успешно. Пользуясь своими связями, фон Паткуль смог вовремя узнать и сразу же сообщить в Москву самую секретную информацию о действиях саксонского курфюрста и его министров. Еще ему за 2700 червонцев (очень немаленькая сумма, кстати) удалось добиться влияния на прусских министров, благодаря которому Пруссия сохранила свой нейтралитет в Северной войне. Впрочем, есть мнение, что это произошло в гораздо большей степени страх перед русской армией, чем деятельность Паткуля. Тем более что с задачей заключить союзный договор с Пруссией наш герой не справился. Впрочем, у нашего героя еще были успехи. Паткуль смог вскрыть канал переписки прусского двора с королем Швеции, за что ему, согласитесь, плюс.
Паткуль неоднократно сообщал о, мягко говоря, странном союзническом поведении саксонского курфюрста и короля польского Августа II. Летом 1705 года наш герой настойчиво просил Петра I назначить место, куда он мог бы явиться с секретным докладом. Царь предложил на выбор три места – Вильно, Ковно, Гродно. Как предполагают историки, фон Паткуль хотел сообщить о готовящемся заключении секретного договора между Августом с шведским королем. Впрочем, все это не выходить за рамки предположений, поскольку встретиться с Петром Паткулю так и не было суждено, и то, о чем наш герой собирался сообщить царю, мы так и не узнаем.
Как мы помним, Иоганн Рейнгольд фон Паткуль был не только тайным советником, но и генералом. Поэтому в Саксонии он был не только русским послом при дворе Августа II , но командующим русским вспомогательным корпусом, отправленным в помощь союзникам. Эти союзнички довели наши войска до такого состояния, что русским солдатом стала грозить, в буквальном смысле этого слова, голодная смерть. Нужно было как-то спасать ситуацию. Вывести войска в Россию было не возможно, так как в этом случае корпус перехватила бы шведская армия. И Паткуль не нашел ничего лучшего, чем, по согласованию с Москвой, передать русский корпус временно на австрийскую службу.
Саксонские власти, обвинив нашего героя в измене, арестовали его. А после того, как Август II подписал сепаратный Альтраништадский мир с Карлом XII, Паткуля и вовсе, как изменника и перебежчика, выдали Швеции. Там 10 октября 1707 года Иоганн Рейнгольд фон Паткуль был казнен. Существует легенда, будто Август якобы пытался спасти Паткуля и не допустить его передачи Карлу XII. Так вот, курфюрст якобы отдал секретный приказ коменданту крепости, где содержался герой сегодняшней статьи, организовать его тайный побег, который не состоялся то ли из-за того, что комендант вымогал у Паткуля крупную взятку, то ли потому, что шведы приехали слишком быстро и побег организовать просто не успели. Впрочем, как я уже написал выше, это всего лишь легенда.
Так завершилась жизнь героя нашей сегодняшней статьи, очень не ординарного человека, который оставил свой след и в нашей истории. Да, Паткуль русским патриотом никогда не был (вспомним его слова про русскую пехоту, способную работать в траншеях и гибнуть под выстрелами неприятеля), но его кипучая деятельность во многом способствовала тому, что Россия получила побережье Балтийского моря и что появился такой город, как Санкт-Петербург. Хотя сам герой вряд ли так уж хотел этого. Скорее наоборот. Впрочем, история дама очень веселая, и знает толк в хороших шутках.
Ну и, в заключении статьи, я не могу не отметить и еще один аспект. Паткуль являлся русским послом при дворе саксонского курфюрста, а значит полномочным представителем Петра I – союзника Саксонии. Так что его арест представлял собой не только вопиющее нарушение международного права, но и прямое оскорбление Росси и царя Петра. Однако страна наша тогда находилась в очень тяжелом положении и очень нуждалась в союзе с Августом. Так что все меры с российской стороны ограничились грозными дипломатическими нотами, решительными протестами и категорическими требованиями
А этом позвольте закончить наш сегодняшний рассказ. А следующая статья будет посвящена выдающемуся русскому разведчику и дипломату, мужественному человеку, который всю жизнь оставался верным своей Родине и до конца выполнил свой долг.
Война в Корее была довольно занятной штукой. Фактически СССР и США были втянуты в неё своими сателлитами. Так-то обе стороны воевать друг с дружкой не хотели, но вот так вышло, что в Корее небольшими контингентами пришлось. При этом американские военные считали, что без желания "дядюшки Джо" этой войны бы не было, а значит это лишь прелюдия к большой войне с США. Советы посмотрят как воюют американцы, пощупают их новинки вооружений, найдут все сильные и слабые места и тогда уже готовые нападут. А армия США... она... мягко говоря к войне была не особо готова. Демобилизация и урезание бюджета серьёзно так сократили её возможности. А тут ещё наложились страхи, что советы узнают слабые места. Поэтому воевать в Корею отправилась армия образца 1945 года - с вооружением преимущественно образца 1945 года и редкими вкраплениями современной техники с кучей самоограничений на тему её применения.
В частности в стратегической авиации (SAC) основной ударной силой были уже заметно устаревшие "Суперкрепости" В-29 (в конце 40-х им на замену были приняты сразу несколько новых бомберов, например скоростной бомбардировщик В-47 с изображения выше), а кроме того до самого конца войны действовал жёсткий запрет на использование дипольных отражателей (американское наименование - chaff) и средств активного глушения голосовой радиосвязи, как самых ценных технологий воздушной войны. Потому что пусть лучше будут понесены излишние потери здесь в Корее, но зато в грядущей ТМВ врага ждут неожиданности, которые сберегут многие жизни американских пилотов.
Но это все меркнет на фоне проблем американской тактической авиации (TAC), которую после войны из-за терок между армией и ВВС о том, в интересах кого она должна работать, порезали почти в ноль. Это привело к просто потрясающей по маразму и идиотичности истории:
1) Во время войны на Тихом океане американцы создали подразделения из В-25 для борьбы с японскими радарами. Этакие "Дикие ласки 2МВ": несколько самолётов несли радары для определения местоположения цели, другие РЭБ, третьи бомбы. На счету этих подразделений не менее 50 радаров противника.
2) После войны случилась демобилизация и реорганизация ВВС и этот опыт не то что потеряли, о нем вообще напрочь забыли.
3) Когда случилась война в Корее командование 5AF (The Fifth Air Force) цитата "переоткрыло для себя тот факт, что враг может наводить перехватчики по радару".
4) Срочно начали пытаться сделать авиаотряды для борьбы с радарами противника. Не смогли - не хватало оборудования, оно плохо лезло в основной на тот момент самолёт тактической авиации В-26 "Invader", не хватало спецов по РЭБ, хромало взаимодействие. В результате задача, которую всего-то 6 лет назад рутинно выполняли, теперь делали с трудом и огромным превозмоганием.
Тройка "Инвейдеров" летит превозмогать
Источник: Daniel T. Kuehl «The Radar Eye Blinded: The USAF and Electronic Warfare, 1945-1955»
Жил-был некогда на горе Нариай отшельник по имени Сайон Дзэндзи. Фиксирован данный отшельник был на богине Каннон, отвечающей в японском пантеоне за милосердие. И, надо сказать, богиня Каннон вполне этого стоила. Пропустим лицо, дышащее свежестью вечной молодости, хотя какой мужчина равнодушен к этому качеству в своей избраннице. Мне очень нравится чувство юмора Каннон. На голове богиня носит роскошную тиару с десятью миниатюрными изображениями самой себя. Причем
- три лика - сострадательные,
- три лика - гневные,
- еще три лика - свирепые,
- и один - смеющийся.
Ну, сами понимаете, с такой женщиной не соскучишься. Что и узнал на собственной шкуре отшельник Сайон Дзэндзи.
Жил он, как мы помним, на горе, где возвел небольшое святилище милосердной Каннон, ставшее местом паломничества для всех окрестных жителей. Так что отшельничество отшельника было, скажем так, не очень уж невыносимым.
Но однажды выдалась не такая зима, как у нас в Питере в этом году, а настоящая, снежная, долгая и вредная, а также белая и пушистая. Снегопад как начался, так все и не переставал. Хижина отшельника вместе со святилищем оказались напрочь отрезанными от Большой Земли. И ладно бы дело только в скуке, так еще и жрачка у Сайона стремительно заканчивалась. А снег все падал и падал. И Сайон затягивал поясок - или что у этих японских монахов там в районе талии? - все круче.
Но в конце концов совсем изголодавшийся отшельник понял, что все равно пропадать, так лучше быстро в дороге, чем в хижине от голода. Йех! - сказал он, бросил последний взгляд на статую любимой Каннон и вышел, так сказать, в последнюю дорогу.
Но не успел бедняга Сайон пройти и нескольких шагов, как обо что-то конкретно споткнулся. И оказалось это "что-то" ничем иным, как тушей замерзшего оленя. Свежее мясо, много свежего замороженного мяса! - возликовала часть Сайона, любящая пожрать. В то время как другая, порядочно-отшельническая, часть немедленно напомнила, что последователи Каннон мясо не едят! Милосердие так ко всем милосердие.
Тут, надо полагать, части Сайона устроили меж собою длительную дискуссию. Но поскольку японцы народ вежливый, даже с самими собою, части не изничтожили друг друга, а успешно договорились до следующего. Если Сайон возьмет не всего оленя, а только чуть-чуть, ровно столько, сколько требуется, чтобы выжить, он сможет пережить ненастье и будет способен и впредь творить обеты во славу Каннон.
Так что Сайон отрезал от оленя не слишком большой кусок, вернулся в хижину, приготовил себе обед, частично его съел и пошел отнюдь не дрыхнуть, но возносить богине благодарственные молитвы, ибо он был честный отшельник.
Вскоре ужасный снегопад закончился, и местные крестьяне потянулись по сугробам к святилищу. Как гласит правдивая хроника, мало кто из них верил, что застанет отшельника в живых - уж очень долго на сей раз свирепствовала непогода. Но еще издалека сострадательные пейзане с неимоверным удивлением и радостию услышали, как отшельник звучным голосом читает буддийскую молитву. Экий крепкий курилка, удивились крестьяне и ломанулись в святилище массово посмотреть на голодоустойчивого Сайона.
Тот не ударил лицом в грязь. Дождавшись, пока все соберутся, рассядутся и перестанут шуршать программками, Сайон поведал публике чудесную историю своего спасения. И даже показал глиняный горшок, куда сложил оставшееся после трапезы мясо.
Ну, вы понимаете, что желающих немедленно заглянуть в горшок оказалось хоть отбавляй. Но вместо мяса в глиняном горшке лежал... позолоченный деревянный брусочек. Вот так, и не меньше. Народ сел и конкретно задумался. Отшельник был живой и в общем вменяемый, но от жевания дерева, даже позолоченного, как известно, во время длительной голодухи толку мало.
Но тут взгляд народный упал на статую Каннон, стоявшую в святилище. И он (народ, а не взгляд!) издал возглас изумления - на бедре богини зияла глубокая рана, своей формой в точности соответствовавшая тому брусочку, что лежал в горшке.
Тут уж даже самые тупые сообразили, что, во-первых, надо немедленно приложить брусочек к ране Каннон. Что и было сделано - и рана тотчас затянулась. А во-вторых, свидетели чуда немедленно постигли, что в образе оленя отшельнику явилась самолично Каннон, не пожалевшая даже своей плоти ради спасения Сайоновой жизни, и вообще нигде ни разу не формалистка, а напротив, истинная японка.
Мораль же сей сказки, думается мне, такова: умная женщина вполне может иногда разрешить своему мужчине сделать что-нибудь ею строго-настрого запрещенное! Но она сумеет обставить это так, чтобы нарушитель чувствовал себя по гроб жизни ей обязанным. И весьма умно это.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
