fimich

fimich

Пикабушник
16К рейтинг 270 подписчиков 4 подписки 293 поста 23 в горячем
Награды:
5 лет на Пикабу
13

Паранояльный радикал характера (2)

Пост в Лигу Психотерапии

Паранояльный радикал характера (2) Психология, Психотипы, Радикалы характера, Длиннопост

Продолжаем серию постов про радикалы характера по Пономоренко (особенности характеров различных людей).


Мы уже рассмотрели особенности, внешности, жизни, поведения у следующих психотипов:


Истероидный радикал

Истероидный радикал (2)


Эпилептоидный радикал характера

Эпилептоидный радикал характера (2)


Паранояльный радикал характера


А сейчас продолжаем читать и узнавать основные характеристики паранояльного психотипа.


Напомню, всего радикалов характера у В.В. Пономоренко семь.


1. Истероидный радикал

2. Эпилептоидный радикал

3. Паранояльный радикал

4. Эмотивный радикал

5. Шизоидный радикал

6. Гипертимный радикал

7. Тревожный радикал


Цитирую по книги В.В. Пономаренко. "Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением (методика «семь радикалов»)."


Задачи


Любая задача, предполагающая получение конкретного результата, может быть доверена параноику. Нужно только знать, что он сразу же постарается укрупнить замысел, увеличить масштабы решаемой задачи, вывести ее из разряда обычных, заурядных в первоочередные. Затем он развернет деятельность столь бурную, что все прочие цели, стоящие перед организацией, отступят под этим натиском на второй план. Повторяю, задача может быть любая. Даже самая, на первый взгляд, нереальная.


Русский философ Николай Федорович Федоров (1828-1903) в качестве главной миссии человечества провозгласил воскрешение всех ранее умерших («отцов»). Действительно, с гуманистической точки зрения, смерть человека, переход его из бытия в небытие — величайшая несправедливость. А как же мысли, чаяния, чувства, привязанности, уникальный опыт каждого из живших и живущих доныне на этой планете? — Все в землю ляжем? Все прахом будет? Обидно. «Нужно, — призывал Федоров (вольный пересказ автора), — сделать все возможное и невозможное, все мыслимое и немыслимое, чтобы воскресить дорогих нашему сердцу мертвецов». Вот так. Ни больше, ни меньше.


На первый взгляд, идейка завиральная. Но не тут-то было. Уже младший современник и последователь Федорова - К.Э. Циолковский (1857-1935) — ставит эту задачу перед собой как вполне реальную и старается перевести ее решение на технологический уровень.


«Хорошо, — говорит он себе, — мы их воскресим, не вопрос. Но где все они будут жить, чем питаться? Возможности Земли в этом плане ограниченны, а народ будет все прибывать и прибывать».


И Константин Эдуардович начинает усиленно думать об освоении околоземного пространства, о строительстве искусственных спутников Земли — обитаемых орбитальных станций, где и должны будут поселиться вернувшиеся к жизни люди. В результате ученый выдвигает целый ряд важнейших научных идей, принципов, ставших основой космонавтики, ракетостроения.


В свою очередь, младший современник и последователь К.Э. Циолковского — СП. Королев — превращает космонавтику из новаторской, полуфантастической идеи в ведущую отрасль науки и промышленности мировой сверхдержавы — Советского Союза, которая (отрасль), кстати сказать, во многом надорвала «экономический пупок» нашего многострадального Отечества.


Конечно, в современной космонавтике вряд ли что осталось от первоначального федоровского замысла. Но не торопитесь его (простите за невольный каламбур) хоронить. Не перевелись на свете параноики. Разве модное нынче клонирование (с прицелом на клонирование человека) — не шаг по пути, предначертанному Федоровым? Интересная мысль, не правда ли?


Итак, параноик любую задачу превратит в главную, приоритетную и добьется реального результата. Зароните ему в голову идею социальной справедливости посредством уравнивания доходов и ждите, когда вас придут раскулачивать. Причем делать это будут его (и отчасти вашим) именем.


Поручите ему создать, скажем, юридический отдел в строительной фирме, и вскоре его усилиями эта фирма превратится в адвокатскую контору с маленьким строительным подразделением, ведущим лишь собственное строительство хозспособом.


Не следует поручать параноику работу, требующую внимания к конкретному человеку, к его индивидуальным проблемам. Из параноика плохой социальный работник, врач, воспитатель. Он не хочет и не умеет «беседовать по душам», сочувствовать, сопереживать, вообще, тратить время на «единицу».


Не может параноик и соотносить свое мнение с мнением других людей, вносить коррективы в собственную позицию. Поэтому переговорщик из него неважный — негибкий, упертый, стремящийся подавить оппонента. Думаю, вы догадываетесь, к какому результату приведет подобная манера вести переговоры? Конечно, к полному разрыву отношений, к конфронтации.


Особенности построения коммуникации


Грубой коммуникативной ошибкой в отношении параноика будет попытка его переубедить. Это не значит, коллеги, что автор рекомендует исключительно пораженческую позицию. Нет. Просто как бы вы ни старались, как бы ни были красноречивы и доказательны в речах, обращенных к параноику, он не воспримет их, останется при своем мнении, и вы даром потратите силы.


Как же быть? — В представлении автора, если идея, которой предан параноик, цель, которой он беззаветно служит, вас напрямую не затрагивают — оставьте его в покое. Пусть себе работает, стремится, достигает. Не спорьте с ним ради самого спора — дешевле обойдется.


Если же он оказался прямо на вашем пути, что вынуждает вас либо бороться, либо сдаться, — боритесь. Только не с ним непосредственно. Выходите на вышестоящий уровень, на руководство (с надеждой, что там нет его единомышленников, или что там нет параноиков, а с истероидами, эпилептоидами и т. д. справиться значительно легче). Отнимайте у него ресурсную базу. Апеллируйте к общественности, вербуйте сторонников. Вовсю эксплуатируйте собственную паранояльность.


А если ее в вас мало — сдавайтесь. Устраивайтесь ему в кильватер и, уверяю вас, вы не пожалеете. Благодаря флагману (он же — локомотив) параноику вы далеко продвинетесь в своих социальных достижениях. Вспомните, например, скольких своих соратников Королев «вывел» в академики, в герои труда...


Параноик снисходителен к бывшим оппонентам. Когда они приходят к нему с повинной, параноик воспринимает это как само собой разумеющееся. Конечно, ведь он-то никогда не сомневался в своей правоте, деля мир на единомышленников (т. е. праведников) и инакомыслящих (т. е. заблудших). Поэтому для него переход из стана заблудших в стан праведников — событие естественное и желанное.*


* Это свойство коренным образом отличает параноика от эпилептоида. У эпилептоида нет символа веры, нет определенной цели. Ему безразлично, во что верят другие. Главное — из какой они «стаи». С его точки зрения, попытка некой особи перейти из своей стаи в чужую — признак слабости, поражения. А слабых, тем более чужаков, надо наказывать, и пребольно. Что эпилептоид активно и осуществляет.


Завершая разговор о паранояльном радикале, давайте дадим свой ответ на вопрос, заданный в начале главы: так кто же строил железную дорогу?


Насыпь, вероятно, делал какой-нибудь Силантий, рельсы укладывали Дормидонт с Прокопием, шпалы прибивали к полотну Захар с Никитой... Зосима пилил осины, Герасим валил их наземь, Прокоп вел подкоп...


А железную дорогу, все-таки, строил граф Петр Андреевич Клейнмихель!


Аналогичный случай описан Ильфом и Петровым в замечательном романе «Двенадцать стульев».


«Фамилия инженера была Треухов. Трамвайная станция, постройка которой замерла на фундаменте, была задумана Треуховым уже давно, еще в 1912 году, но городская управа проект отвергла. Через два года Треухов возобновил штурм городской управы, но помешала война... Треухов мечтал о большом деле. Ему нудно было служить в отделе по благоустройству Старкомхоза, чинить обочины тротуаров и составлять сметы на установку афишных тумб. Но большого дела не было. Проект трамвая, снова поданный на рассмотрение, барахтался в высших губернских инстанциях... "Это варварство", — кричал Треухов на жену. — Денег нет? А переплачивать на извозопромышленников, на гужевую доставку на станцию товаров есть деньги?"... Он вынимал из стола напечатанные светописью на синей бумаге чертежи и сердито показывал их жене в тысячный раз. Тут были планы станции, депо и двенадцати трамвайных линий... Все хозяйственные работы по дому он выполнял сам. Он сконструировал и построил люльку для ребенка и стиральную машину. Первое время сам стирал белье, объясняя жене, как нужно обращаться с машиной. По крайней мере, пятая часть жалованья уходила у Треухова на выписку иностранной технической литературы. Чтобы сводить концы с концами, он бросил курить... Вопрос решился благополучно... Треухов утонул в работе».


Трамвай в Старгороде, как вы помните, был пущен в эксплуатацию в аккурат к Дню международной солидарности трудящихся.


Вопросы и задания


1) Каковы внутренние условия формирования паранояльного радикала? Какие качества поведения связаны с этим радикалом?


2) Рассуждая об особенностях построения взаимоотношений с обладателем выраженного паранояльного радикала, автор, с неизвестно откуда взявшейся агрессивностью, советовал конкурировать за ресурсы. В ряде случаев это, действительно, уместно. Однако отношения между людьми наиболее эффективно строить на базе сотрудничества. Как вы полагаете, можно ли сотрудничать с параноиком, и на какой почве? Ответ подкрепите примерами.


3) Назовите известных вам людей, наделенных доминирующим паранояльным радикалом. Постарайтесь собрать о них побольше информации, иллюстрирующей наличие данного радикала. (Вообще, коллеги, пора бы вам завести блокнот, куда будете записывать ваши собственные наблюдения, закрепляющие теоретический материал.)


...

Конец цитаты


Вопрос от меня. Узнали место и человека на первой картинке?

Показать полностью
7

Паранояльный радикал характера

Пост в Лигу Психотерапии

Паранояльный радикал характера Психология, Психотипы, Радикалы характера, Длиннопост

Продолжаем серию постов про радикалы характера по Пономоренко (особенности характеров различных людей).


Мы уже рассмотрели особенности, внешности, жизни, поведения у двух психотипов:

Истероидный радикал

Истероидный радикал (2)

Эпилептоидный радикал характера

Эпилептоидный радикал характера (2)


А сейчас прочитаем про основные характеристики паранояльного психотипа.

Напомню, всего радикалов характера у В.В. Пономоренко семь.

1. Истероидный радикал
2. Эпилептоидный радикал
3. Паранояльный радикал
4. Эмотивный радикал
5. Шизоидный радикал
6. Гипертимный радикал
7. Тревожный радикал

Цитирую по книги В.В. Пономаренко. "Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением (методика «семь радикалов»)."


Помните, коллеги, эпиграф к знаменитой некрасовской «Железной дороге»:

«Папаша, кто строил эту дорогу? — Граф Петр Андреевич Клейнмихель, душенька»?


Поэт гневно и вдохновенно опровергает это мнение господина «в пальто на красной подкладке». Нет, дескать, Ваня, не сиятельный граф трудился в поте лица, а простой, голодный и изможденный народ. Под надзором графских опричников — супервайзеров.

Так кто же все-таки строил историческую железнодорожную магистраль, соединившую две российские столицы? Кто вообще строит дороги, мосты, здания, ракеты, политические партии и прочее, что требует трудолюбия, настойчивости и участия большого количества людей?
Козни, как мы теперь знаем, строят эпилептоиды. А все остальное — кто? Попробуем разобраться в этом в процессе изучения паранояльного радикала.

Общая характеристика


Начнем с вопроса: что, на ваш взгляд, отличает философа от практика?


В представлении автора основное отличие заключается в том, что философ признает диалектику бытия, а практик — нет. Это означает, что философ понимает (хоть и не всегда отчетливо, но все же) диалектическую двойственность любого явления, события, решения. Он знает: все, что происходит в этом мире, одновременно рождает свою собственную противоположность. В каждом тезисе заключен антитезис.


Человечество с целью выживания добывает нефть. Нефть и ее продукты нас согревают, позволяют нам перемещаться на дальние расстояния в относительно короткие сроки. В недалеком будущем (как ни печально сознавать) они станут основой продуктов питания... Но, добывая нефть, человечество наносит непоправимый вред природе, разрушает окружающую среду, тем самым лишая себя возможности выжить. Замкнутый круг. Одно не существует без другого.


Попробуем зайти с противоположной стороны. Человечество всеми силами сохраняет природу в неприкосновенности, для чего закрывает шахты, заводы, уничтожает транспорт, переходит на натуральное хозяйство. Воздух, вода, почва очищаются от загрязнения.


Восстанавливаются нарушенные экосистемы. Люди дышат легко, живут весело, ...но недолго. Останавливается прогресс, резко ухудшается качество жизни, снижается ее продолжительность. Человечество теряет все свои интеллектом, потом и кровью завоеванные преимущества, становится на грань выживания. И снова замкнулся круг.

Философ это понимает. Он говорит: «Все — суета сует». И остается созерцателем. Вынужден им быть. Ведь для того, чтобы стать деятелем, активным преобразователем мира, нужно остановиться на чем-то одном, выбрать из двух альтернативных возможностей — только одну.


В каждом явлении, таким образом, содержатся неразрывно связанные, взаимообусловленные «да» и «нет», go нельзя одновременно сказать «да-нет». Либо «да», либо «нет». Иначе любая интеллектуальная модель любой части бытия так и останется лишь умозрительной. Нельзя реализовать на практике амбивалентную модель. Практика требует конкретности, определенности.


Нужно выбрать цель и добиваться ее, закрывая глаза на все остальное. Так поступают практики. Один добывает нефть. Другой — восстанавливает леса, очищает водоемы.
Теперь зададимся вопросом: почему один человек понимает мир (и, соответственно, ведет себя) как философ, а другой — как практик? Может быть, это происходит по желанию?


Захотел — пофилософствовал на тему о диалектическом единстве и борьбе противоположностей, надоело — взялся за проектирование, а там и за прокладку туннеля под Ла-Маншем? Мы противоречили бы себе, если бы ответили на этот вопрос положительно. Разумеется, нет. Желание здесь ни при чем. Вернее, желание возникает тогда, когда в характере человека объективно существуют адекватные ему внутренние условия, когда человеку сложно, а порой — невозможно действовать иначе.


Когда же возникает желание создать нечто реальное, по-настоящему значительное, а то и, чем черт не шутит, масштабное? — Когда у человека есть для этого силы, энергия, которая буквально «распирает» его, не дает ему сидеть, сложа руки. Это первое условие. А второе — когда он четко видит цель, то есть предполагаемый результат своей деятельности. Когда он уверен, что ему ничего, кроме этой цели, не нужно, что он поступает единственно верно, добиваясь именно этой цели, что этому нет альтернативы.


Можно предположить, переходя с поведенческого на нейрофизиологический уровень, что внутренними условиями подобной прагматической, нацеленной на достижение конкретного результата стилистики поведения (не буду вас больше интриговать, вы и так уже догадались, что в этом случае мы говорим о паранояльной тенденции) являются:

а) сильная нервная система (энергичность, работоспособность) и

б)... легкие органические изменения в головном мозге.


Снова «здорово»! — скажете вы. — Опять органические изменения? Они-то с какого боку?
Давайте, разберемся. Ну, против сильной нервной системы, надеюсь, возражений нет. Что же, если не она, обеспечивает энергетический потенциал, необходимый для воплощения замысла в жизнь? А вот откуда берется целенаправленность?


Судя по всему, она является результатом длительной концентрации (то есть застоя) возбуждения в системе нейронов, обеспечивающей выполнение данной (а не какой-то другой!) деятельности, решение конкретной задачи. Иными словами, не было бы этого застойного возбуждения, не было бы и направленности на цель. Энергия распылилась бы, была бы израсходована на множество разрозненных, разнонаправленных поступков (как это происходит у обладателей гипертимного радикала).


В свою очередь, застой возбуждения обусловлен органическими изменениями в нейронах. При формировании паранояльного радикала, по-видимому, органический процесс не достигает той степени выраженности, которая приводит к заметному ослаблению нервной системы (как это происходит у эпилептоидов), но, тем не менее, лишает психику гибкости, способности быстро переключаться с одной задачи на другую.*

*Можно предположить, что небольшое (по нейродинамическим меркам) снижение скорости переключения нейронов с одного контакта на другой делает энергетически невыгодным, неэффективным формирование новых нейронных ансамблей, отвечающих за решение новых поведенческих задач. Решаемая задача становится основной, приоритетной, притягивает к себе все имеющиеся ресурсы. Тем самым обеспечивается целенаправленность и результативность поведения. Образно говоря, симфоническому оркестру Большого театра не к лицу срываться с места посреди увертюры и мчаться через улицу, в Театр оперетты, чтобы сыграть там пару тактов и стремглав нестись обратно. Сели — так играйте!

Параноик (давайте так — любовно — называть обладателя доминирующего паранояльного радикала) склонен к «застреванию». Но, в отличие от эпилептоида, ослабленного и оттого застревающего на эгоистических тревожно-агрессивных переживаниях, параноику хватает сил застревать не на поверхностных, формальных, а на содержательных сторонах жизни и деятельности. И, застревая, переделывать, преобразовывать их.


Ощущая в себе большой заряд энергии, параноик, как правило, ставит перед собой задачи, сложность и масштабы которых объективно превышают возможности индивидуума.


При этом он переживает необходимость решения этих задач как свою собственную, личностно значимую проблему. Это очень важно! С одной стороны, он не хочет отказываться от задуманного, но с другой — реально не в состоянии воплотить в жизнь свои намерения в одиночку. Вот из чего рождается настоящее лидерство.


Параноик — истинный лидер. Он твердо знает, чего хочет. Он преисполнен целеустремленности и энергии.


Он воспринимает окружающих как подспорье в реализации своего масштабного замысла, по сути — как часть самого себя.

Пример 7

Примером тому может служить любой масштабный политик-преобразователь, основатель научной школы, театра, бизнеса... Для таких все, кто рядом — соратники, остальные — противники, оппоненты. При этом кровное родство значения не имеет. Параноик отдаст свое дело в руки истинному последователю, а не родному сыну, если эти социальные роли не совпадают. Таков был Петр Великий, издавший указ о престолонаследии, по которому российский император получал право сам определять кандидатуру следующего за ним государя — преемника. Для Петра его реформы — дело всей жизни — были важнее корпоративных интересов династии Романовых.


Истероид, желая быть на виду, тоже претендует на лидерство. Но, как и все остальное в его исполнении, это не более чем очередная имитация, создание иллюзии. Да что и говорить, выполнению представительских функций истероида учить не надо. Ах, как великолепно он смотрится в президиуме! Ах, как вдохновенно вещает с трибуны! Ах, какой грозный он и одновременно покровительственный в помпезном начальственном кабинете, восседая на троне!.. Ах, как величественно он принимает верительные грамоты от иноземных послов! Прекрасно. Вот только главного от него не дождетесь — реального дела. Все начнется и закончится «распушением хвоста» и сотрясанием воздуха.


Стремится к лидерству и эпилептоид. Он хочет быть вожаком стаи. Жестким, авторитарным, требовательным. Но что он способен требовать от других? — Порядка. Дисциплины. Покорности. Страха. Подобострастия... Не более. На этом его социально-психологическая программа заканчивается. Эпилептоид не ставит новых преобразовательных задач. В лучшем случае, он может заставить других выполнять рутинные задания в законсервированных, стабильных условиях существования организации (если только эти «другие» не разбегутся кто куда из-под его грубого диктата).


Из многочисленных функций управления эпилептоид относительно хорошо справляется с распределением обязанностей между исполнителями и контролем промежуточных и окончательных результатов работы. А это, согласитесь, не есть полноценное лидерство.
Вернемся, однако, к параноикам. Их психологическая (как мы теперь понимаем, природой предначертанная!) позиция лидера порождает характерную этику и эстетику. Предлагаю, коллеги, обсудить эту важную тему в следующем разделе.

Внешний вид

Поскольку не существует специфического паранояльного типа телосложения, начнем сразу с эстетики, то есть в нашем случае — с оформления внешности.


Параноики всем стилям предпочитают классический (они, собственно говоря, его и создают). И не только в одежде.


У классического стиля есть три, как минимум, качества, созвучных паранояльной тенденции. Первое: он выдержал испытание временем. Второе: его признает подавляющее большинство людей, он понятен и близок массам.


И третье, главное: классический стиль в мировой культуре отражает совершенно определенную социальную позицию — безусловный приоритет общественных целей, ценностей над индивидуальными. И это становится основой паранояльной этики.


«Единица — вздор! Единица — ноль! Голос единицы тоньше писка», — заявляет классический стиль устами Маяковского.


Примерно о том же самом говорит и параноик, выбирая прическу, одежду, обувь строгого, без излишеств, классического стиля.


В этом стиле, в отличие от спортивного, отсутствует агрессия (точнее, агрессивность индивида). Отсутствует также яркость и, стало быть, претензия на исключительность. Классический стиль, с его тенденцией к унификации формы, с его прямыми углами, заряжен социальным, а не индивидуалистическим содержанием. Он отражает уверенную, консолидированную силу общества и, соответственно, готовность служить его интересам, общественному благу.


Если в характере человека паранояльный радикал сочетается с истероидным, то на его одежде (и в его руках) появляются разного рода знаки принадлежности к идеологическим или профессиональным группировкам: надписи на майках, значки с изображением руководителя партии или с ее девизом, флаги, цеховые эмблемы*...

*Человек с доминирующим истероидным радикалом — без паранояльного — прицепил бы на майку значок с надписью «Это я — Вася», а вовсе не с ликом вождя. В то время как отсутствие истероидности в характере делает ношение значков вообще не актуальным. Обратите внимание, коллеги, история все та же: чем больше истероидности — тем больше показухи, всевозможных деклараций, тематических шествий и т. д. и тем меньше реального действия.

Оформление пространства параноиком сводится к превращению любого помещения в рабочий кабинет. Он — трудяга, влюбленный в свою работу. Поэтому все, что его окружает, носит на себе отпечаток его основной деятельности, выбранной им цели.

Уместно вспомнить, что истероид оформляет собственное пространство с единственным намерением — произвести на своих гостей, сослуживцев и т. д. яркое, незабываемое впечатление. Он изощряется как только может, наполняя дом (офис) своими портретами, модными причиндалами, оригинальными цацками... В подобном интерьере есть все, кроме одного — там не предусмотрено место для работы.

В отличие от истероида, у эпилептоида есть рабочая зона, где он занимается своими поделками, хранит инструменты. Но эта зона — одна из многих функциональных зон, не более. Существуют и другие. Ревнитель формального порядка — эпилептоид не станет, к примеру, принимать пищу в спальне или выпиливать лобзиком, сидя за обеденным столом.
Параноик работает везде, где он находится. За чашкой утреннего чая он дорисовывает схему, которую не успел закончить прошлой ночью, потому что его, несмотря на выпитый им в одиночку кофейник, все-таки сморила усталость. Принимая душ и затем одеваясь, он в режиме бормотания проговаривает тезисы своего выступления на предстоящем производственном совещании, с удовольствием перебирая в уме наиболее актуальные и трудоемкие задачи. Ложась в постель, он кладет рядом с подушкой телефон, чтобы ни в коем случае не проспать какое-нибудь важное событие, чтобы ни одна значимая проблема не была — не дай бог! — решена без его участия.

Если при этом в реальном характере присутствует еще и шизоидная тенденция, благодаря которой человек просто не убирает за собой, то интерьер постепенно наполняется овеществленными идеями и замыслами — чертежами, моделями, черновиками служебных записок, технико-экономических обоснований и т. д. и т. п.

Наличие эмотивного радикала (и об этом мы поговорим в свое время) пробуждает тягу к искусству. При доминирующем паранояльном радикале это будет классическое искусство, т. е. искусство, наполненное глубоким социальным содержанием (даже порой в ущерб достоверности).

Знаменитый русский художник, знаток российского быта Коровин, преклоняясь перед величием таланта Репина, тем не менее критиковал его картину, вошедшую в наше среднешкольное сознание под названием «Бурлаки на Волге».

«Илья Ефимович, — говорил Коровин (из воспоминаний художника, в вольном пересказе автора) Репину, — и где же, позвольте вас спросить, вы видели таких неавантажных, с позволения сказать, бурлаков? Этих доходяг, оборванцев, бомжей в последней стадии чахотки? Это какой же идиот-купчина доверит подобным, мягко говоря, работничкам тянуть свою баржу? Он так и к зиме на ярмарку не поспеет. Настоящие бурлаки (а уж их-то, слава Богу, я перевидал немало, каждый год путешествуя по России-матушке) — ребята крепкие, мощные, румяные, здоровые. А как иначе? Свежий воздух, физический труд, отменное питание — осетрина, белужина, рассыпчатые каши, обильно сдобренные натуральным растительным, а то и сливочным маслом, молоко, ягодные кисели, саратовские вкуснейшие калачи... Помилуйте, Илья Ефимович, но в жизни не бывает таких картин, как Ваши "Бурлаки". Репин угрюмо отмалчивался.

Зато Горький и Шаляпин были в восторге от этого произведения. Они (между прочим, оба — волгари, знавшие быт не хуже Коровина) видели в нем другое — глубоко эмоциональное и высокохудожественное раскрытие актуальной темы угнетения простого народа богатеями-эксплуататорами. Темы настолько важной, что ради нее не то что слегка погрешить против правды жизни, но и отдать самое жизнь — не будет много.

Таким образом, стремление не столько украсить интерьер, сколько наполнить его социально направленным содержанием за счет произведений классического стиля (нравоучительных картин, скульптур, книг и т. п.) — психодиагностически значимый признак паранояльной тенденции.

Паранояльность обнаруживает себя и в двигательной активности человека — в его мимике (в меньшей степени, хотя, понятно, что на лице параноика отражается его уверенность в себе, в правильности выбранного пути, его сосредоточенность деятеля) и жестикуляции.
Параноиков отличают, по крайней мере, два варианта излюбленной жестикуляции: направляющая и ритмообразующая.

Поскольку параноик всегда уверен, что только он один знает, куда нужно идти, где искать счастья — он охотно показывает это направление всем желающим. «Указующие персты», «простертые длани» (как свободные, так и с зажатыми в них головными уборами) — жесты, типичные Для параноиков. Они уверенно тычут пальцем не только в некую «светлую даль», но и, например, в книжную страницу, в лозунг на транспаранте, в чертеж, словом, туда, где четко и ясно выражены их принципы, намерения, Цели, символы их веры. Дескать, глядите, читайте, усваивайте, олухи царя небесного. Вот — правда (тычут в чертеж), а там (тычут в «светлую даль») — счастье! Не век же вам дурнями жить.

Речь параноика часто сопровождается постукиванием по столу кулаком, ребром ладони, негнущимся напряженным пальцем. Такое впечатление, что он тем самым задает ритм своим словам, обозначая начало и конец каждой фразы. Он словно вбивает в голову слушателям высказываемые мысли. Подобные ритмообразующие жесты часто сочетаются с направляющими: тычки пальцем в чертеж становятся ритмичными.

Кроме того, желая завладеть вниманием индивидуума, параноик нередко сокращает (в физическом смысле) дистанцию между собой и собеседником. Он хочет быть лучше понятым. Он, хватая собеседника за рукав, за лацкан пиджака, за пуговицу, притягивая его поближе к себе, глядя ему в глаза, требует сосредоточенности, лишает возможности увильнуть от разговора.*

*Что отличает параноика от истероида, который в аналогичных ситуациях дистанцию, напротив, увеличивает, чтобы его могли получше рассмотреть.

Качества поведения

Паранояльная тенденция в характере — это целеустремленность, настойчивость, уверенность в себе, высокая работоспособность, упорство в преодолении препятствий, лидерство, т. е. объективная потребность в помощниках, обусловленная масштабностью замыслов. Об этом, коллеги, мы уже говорили с вами.


Значит ли это, — спрашиваете вы, — что паранояльный радикал делает его обладателя безусловно полезным обществу? А как же быть с полюбившейся нам диалектикой, согласно которой, грубо говоря, в каждой пользе содержится ровно столько же вреда? Или параноик — исключение?»


Нет, друзья, вы снова зрите в корень. Полагаю, вы заметили, что мы все время оставляем такую важную составляющую психики, как интеллект, за рамками рассуждений о характере.

Почему мы не говорим об интеллекте? Да потому, что интеллект (под которым принято понимать результат функциональной интеграции познавательных психических процессов: памяти, внимания, мышления и др.) не определяет стилистику поведения в том смысле, о котором ведем речь мы. Иными словами, он не добавляет новых красок, особенностей (кроме ситуации с шизоидным радикалом, но об этом позже). Интеллект определяет уровень сложности усваиваемых поведенческих стереотипов и, как следствие, уровень социальных результатов поведения. Интеллект, таким образом, является не формообразующим фактором, а ресурсом поведения. Так же, как, например, материальный достаток.


Чем, с этой точки зрения, будут отличаться поступки, взгляды, ценности и т. д. богатого и умного истероида от таковых, присущих бедному и глуповатому истероиду? Разумеется, не стилем. Стиль будет одинаковым: позерство, претенциозность, стремление вызвать своим поведением социальный резонанс. Просто богатство и интеллект — сразу или постепенно — приведут человека в соответствующую элитную общественную группу, где ему придется хвастать перед другими не грошовой бижутерией, а редкими бриллиантами, не яркой расцветки «юбочкой из плюша», купленной в недорогом магазине готового платья, а эксклюзивными нарядами от всемирно известных домов моды; имитировать не дворового героя — короля вульгарных застолий и мелких потасовок, а члена парламента или полководца...


То же самое можно сказать и в отношении обладателей других радикалов. Высокий интеллект обеспечивает накопление информации лучшего качества и объема, благодаря чему появляется способность отличить по-настоящему значимую вещь от дешевки.
Теперь представьте себе параноика, обделенного интеллектом. Каких целей он станет добиваться, не считаясь с энергетическими и людскими затратами? Представили? — Вот именно. Это не человек, а братоубийственный снаряд, каток — бессмысленный и беспощадный. Не пользу принесет, а непоправимый вред нанесет он обществу.


Пример 8


Увы, примеров тому немало. Вспомнить хотя бы одного из советских лидеров (обделенного не столько интеллектом, сколько знаниями), который заставлял колхозников выращивать кукурузу в ущерб другим сельскохозяйственным культурам; увлекшись ракетостроением, чуть было не уничтожил военную авиацию как «отжившую»; объявив «соцреализм» единственно верным направлением в искусстве, расправлялся с плодами творчества талантливых художников, поэтов, писателей, которые не вписывались в эту доктрину и т. п.
Идем дальше. Знаменитое паранояльное упорство, уверенность в собственной правоте — разве зачастую не оборачивается упрямством, нежеланием и неспособностью услышать своего оппонента, воспринять иную, возможно, более рациональную точку зрения? — Да. Оборачивается. И еще как! Сколько полезных, перспективных замыслов было пущено под откос параноиками! Только потому, что это были не их замыслы. Ни в грош не ставя чужие, собственным идеям параноики (далеко не всегда объективно) придают повышенное значение.

Пример 9


Сегодня уже в прошлом некогда горячий спор о целесообразности восстановления Храма Христа Спасителя в Москве. В путеводителе по столице начала двадцатого века — во времена существования оригинала этого грандиозного сооружения — было сказано: «При его возведении архитектор Тон не выказал достаточно таланта». Стоило ли вкладывать колоссальные средства в строительство этого храма по его старым чертежам? Зачем? Повторять ошибку Тона, чтобы повторно выслушивать нелестное мнение горожан по этому поводу? Автор не берется судить и становиться на чью-либо сторону в этом споре. Хочется только сказать, что у этого проекта была альтернатива и не одна. За время возведения златоглавого колосса окончательно разрушились и теперь не подлежат восстановлению многие архитектурные и исторические памятники нашей столицы (в том числе — церкви). В очередной раз одни параноики победили других за счет большего административного ресурса.
Рассмотрим целеустремленность. Условием ее возникновения, как было уже сказано, является превращение в сознании человека объективно амбивалентной идеи в субъективно моновалентную или, говоря по-русски, в однобокую.


Однобокость восприятия мира является оборотной стороной этого качества. Однобокость и упрощенность. Поскольку нельзя захватить сознание масс идеей (занятие, любимое параноиками!), не упростив ее до понятного всем и каждому лозунга. А упрощение идей, коллеги, нередко извращает их истинный, первоначальный смысл. С водой, понимаете, и ребенка недолго выплеснуть.

Пример 10

Так, идея анархии состоит вовсе не в разрушении общественных устоев. Ее суть, согласно воззрениям великого анархиста князя Кропоткина, заключается в передаче властных полномочий (т.е. рычагов управления обществом) с государственного на корпоративный (цеховой) и муниципальный уровни. Это возможно при условии, если значительная часть функций государства (война, дипломатия, эмиссия денег и т. д.) объективно утратят смысл в ходе социальной эволюции, и вместе с ними станут не нужны государственные структуры и учреждения. Таким образом, чтобы приблизить идею анархии, необходимо день и ночь трудиться над созданием деловых корпораций, предприятий, развивать муниципалитеты и подобные им формы местного самоуправления граждан, налаживать внутри- и межотраслевую кооперацию... Делом доказывать, что и без государства общество не разрушится, а наоборот, приобретет невиданный созидательный потенциал. Можно ли все это внедрить в сознание революционно настроенных масс? У кого хватит терпения и здравомыслия на воплощение подобных непростых, трудоемких социальных моделей? Псевдо-анархисты, вроде батьки Махно, взяли на вооружение из всего этого только идею низвержения государства, а вместе с ним и остатков морали, законности... И принялись за ее реализацию не жалея сил. То же самое произошло и с марксизмом. Марксизм — философия. Ленинизм — социальная политика и стратегия (Ленин — великий социолог!). Вдумаемся, как далеки они друг от друга по своей сути!


Лидерство, производное от масштабности замыслов, — ценное качество, кто спорит. Но лидер-параноик посвящает свой труд, свою жизнь не сегодняшним, а будущим поколениям. Он надевает тяжелое ярмо на себя и на своих соратников-современников, тем самым лишая всех окружающих его людей обыкновенных человеческих радостей и желаний. «Крепитесь, друзья, — говорит параноик, — скорее всего, мы погибнем, надорвавшись от непосильного труда, но наши потомки (при этих словах нездоровый блеск его глаз усиливается) будут жить счастливо!».


Позиция, достойная аплодисментов, если отвлечься от мысли, что и на потомков найдутся свои параноики. Проблемы индивидуальности параноику неведомы, он их брезгливо отбрасывает от себя, воспринимает как недостойное нытье. Он считает людей десятками, сотнями тысяч, миллионами и миллиардами... Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Параноик жаждет и добивается коренных преобразований во всем, за что ни возьмется. Он глубоко копает. Во многих случаях это хорошо. Без этого мир застыл бы на месте и погиб. Но, коллеги, вспомните наши рассуждения о диалектике глубины и поверхностности (см. главу 2). Вспомнили? То-то и оно.


Добавим к сказанному негибкость параноиков, их склонность во всех ситуациях следовать одним и тем же, раз и навсегда избранным путем* — и психологическое описание качеств поведения (в первом приближении, разумеется), присущих этой тенденции, готово.
*Вдумаемся: паранояльная преданность идее — это следствие тревоги, которая присутствует в нервной системе и является порождением органических изменений, ослабляющих ее. Параноик боится отклониться от избранного пути, держится за идею, как за поручень, но его сил, энергии все же хватает, чтобы довести замысел до стадии воплощения.

...

Конец цитаты


Продолжение следует.

Показать полностью

Екатерина Шульман: Будущее семьи, частной собственности и государства

Двухчасовая лекция о политике и семье от Екатерины Шульман.

via @Izabella76

0

Невероятное видео гренландских китов снятое с воздуха

Эти киты живут в полярных районах Северного полушария, весят 150 тонн и могут дожить до 200 лет. Сергею Доле удалось сделать редкие кадры с этими животными.


Мне удалось снять очень редкие кадры гренландских китов (bowhead whale). Они зашли в бухту Кекертарсуака в Гренландии и вальяжно кружили между айсбергами.


Эти киты живут в полярных районах Северного полушария. Максимальная длина: 20-22 метра, вес взрослого животного достигает 150 тонн. Гренландский кит способен нырять на глубину до 200 метров и может оставаться под водой до 40 минут. Средняя скорость — около 20 км/ч., продолжительность жизни — около 40 лет. Однако, возможно, отдельные особи могут дожить до 211 лет, что считается рекордом среди позвоночных животных.


Сложно передать ощущения, когда ты сидишь в каяке, а прямо под тобой проплывает кит. В этот момент даже о фотоаппарате забываешь и понимаешь исключительность момента.

Источник

Показать полностью 1

Маркетинг и одиночество

Девушка: "Как стать счастливым?"

Маркетинг и одиночество Психология, Маркетинг, Современность, Компьютерные игры, Persona 5

Лучше с умным потерять, чем с дураком найти

Пост в сообщество Психология


Нашел интересный пост в блоге ЖЖ на тему объяснения этой пословицы. Захотелось поделится с читателями и обсудить как они понимают эту пословицу.

Лучше с умным потерять, чем с дураком найти Психология, Архетипы, Пословицы и поговорки, Длиннопост

Помню первый раз я, на тот момент, совсем желтоперый лошонок, услышал эту фразу от мудрого жида-еврея-барыги.


Фраза таила в себе парадокс и я никак не мог понять ее смысл.


Я сам из православной рабской культуры и мать с детства меня учила "если у тебя ничего нет, так и отнять у тебя нечего, а значит никому ты не нужен и ты в безопасности". Это была ее стратегия выживания.


Отец был более хитрож*пым, но тоже из семьи от сохи.


Не смотря на то, что оба закончили и получили красные дипломы, ничего в жизни не добились.


Софт инсталлированный в них с детства не давал возможности личностного роста.


Не знаю как повернулась бы моя судьба, если бы жизнь не свела меня с евреями во время учебы.


Несмотря на то, что меня, простофилю, кидали и опускали эти ребятки, но и кусочки их софта в виде отдельных мемов попали в мою ОС (операционную систему).


Что с лихвой перекрыло попадания.


Один из самых важных базовых принципов поведения еврея это "Лучше с умным потерять, чем с дураком найти".


Человек, познавший эту мудрость, этот сгусток многовекового опыта, гарантированно добьется успеха в жизни.


Смысл этого краткого изречения можно понять ТОЛЬКО через набивание своих шишек.


Иметь дело с условным "дураком" можно ТОЛЬКО тогда если вы не собираетесь НИЧЕГО находить в этой жизни.


Вы не собираетесь вырваться из своего социального слоя. То есть остаться в среде лохов.


(на плакате надпись, помою вашу машину в бикини, то есть получите удовольствие)

Лучше с умным потерять, чем с дураком найти Психология, Архетипы, Пословицы и поговорки, Длиннопост

Стоит вам что то найти, хоть копейку. Вас уничтожат "дураки"то есть ваше окружение.


И они не могут по другому. В них вшита православная этика в виде разных вариаций мудрости моей матери "если у тебя ничего нет, так и отнять у тебя нечего, а значит никому ты не нужен и ты в безопасности".


Эта этика сидит довольно глубоко, не только в подсознании, но еще глубже, подшита в архетипы.


Как можно определить, в какой уровень пирамиды входит тот или иной персонаж?

По базовым поведенческим паттернам


Мы уже отметили, что человек под ником "марксист" это кочевник-скотовод по его восприятию техносферы, созданной "ремесленниками"


сегодня хочу привлечь ваше внимание к другому его выражению.


"Теперь к Вашему делу. Люди, Вы видно на реальном производстве хрен когда работавшие, либо слышали звон, перепродавая результаты ЧУЖОГО труда. Даю наколку и Маше тоже. Сначала этика и только потом технология зарабатывания. Иначе при первом же заработке, если ещё доберётесь в чём я лично НЕ УВЕРЕН, перегрызёте глотки друг другу за сундук мертвеца и бутылку рома"


Мы видим, что на уровне паттернов, марксист имеет на своих регистрах именно этот сценарий. То есть "избегай дурака" или избегай лоха. Не связывайся с лохом. Не ты, его вытащишь из грязи, а он тебя утащит в грязь.


И второй вывод, человек имеет архетипы разбойника (гопстоп) а все кочевники были и грабителями, если было что грабануть.


(Сам Чингиз Хан, отмотал в тюряге у оригинальных, то есть туземных китайцев около десятки, за гопстоп караванов)


Сам факт существования на регистрах "марксиста" такого паттерна, говорит о том, что человек в верхних ступенях социальной "пищевой цепочки".


Я не знаю, кто скрывается под ником "марксист" но могу делать выводы о его вменяемости или договороспособности. Это хищник, но договоро-способный если у тебя есть условный "кольт в кармане".


Попытался сегодня обозначить понятие "Лучше с умным потерять, чем с дураком найти"


http://navigator011.livejournal.com/853806.html

Показать полностью 1
6

Эпилептоидный радикал характера (2)

Пост в Лигу Психотерапии

Эпилептоидный радикал характера (2) Психология, Психотипы, Радикалы характера, Длиннопост

Продолжаем серию постов про радикалы характера по Пономоренко (особенности характеров различных людей).


Начало описания эпилептоидного радикала тут:

Эпилептоидный радикал характера


Для увидевших этот текст впервые в Свежем напоминаю, что всего радикалов характера (основных особенностей личности) семь. Вот они.


1. Истероидный радикал

2. Эпилептоидный радикал

3. Паранояльный радикал

4. Эмотивный радикал

5. Шизоидный радикал

6. Гипертимный радикал

7. Тревожный радикал


А теперь продолжаем рассказывать про эпилептоидный радикал характера.


Цитирую по книги В.В. Пономаренко. "Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением (методика «семь радикалов»)."


Качества поведения


Лучшее описание эпилептоидного стиля поведения автор нашел, коллеги, в книге... по служебному собаководству. Думаете, это шутка? Будь по-вашему. Но в каждой шутке... Сами понимаете. Нет? Не вполне? Тогда позвольте кое-что объяснить.


Зоологи, а вместе с ними и широко эрудированная публика, знают, как организована стая, например волков или гиеновых собак.*


* Речь идет о принципе, детали в данном случае значения не имеют.


Самый главный в стае — вожак или, как его еще называют специалисты, используя последовательность букв греческого алфавита, альфа-особь. Он для всех — абсолютный, безусловный авторитет. Мощный, уверенный в себе. Его позиция — закон для остальных. Нарушители этого закона жестоко караются.


Близкое окружение вожака составляют несколько т. н. бета-особей. Это сильные, агрессивные взрослые животные, которым, говоря языком современного менеджмента, вожак делегирует часть своих властных полномочий. Они — опора вожака в его взаимоотношениях с другими членами стаи.


Вместе с тем, от них же исходит и основная угроза «альфа»-особи. Время от времени эти красавцы пробуют вожака, то, что называется, «на зуб». Они нападают на него, и плохи его дела, если он не сумеет отбить это нападение. Сумел — молодец, властвуй и дальше, пока силен.


Ниже в иерархии стоят гамма-особи и т. д., вплоть до какой-нибудь «омеги» — самого жалкого, бесправного, забитого существа в стае, которым она готова пожертвовать в любой момент. Такого рода организация имеет глубокий приспособительный смысл. Она обеспечивает стае, а через нее — всей популяции, всему виду, выживание.


Вы спрашиваете: какое отношение это имеет к теме нашего разговора? — Непосредственное.


Эпилептоид интуитивно (а нередко — сознательно) ведет себя в обществе, в группе людей, как животное в стае. Оказавшись в новом для себя социальном окружении, он начинает «прощупывать» каждого, испытывать на прочность, выясняя, на какое место во внутригрупповой иерархии он сам может претендовать. При этом эпилептоид классифицирует людей, и его классификация проста. Он делит всех на «сильных» — тех, кто не позволил ему помыкать собой, не испугался его агрессивного напора, отбил его экспансивные притязания на чужую территорию (в широком поведенческом смысле), и на «слабых» — тех, кто уступил, поддался, струсил, спасовал перед ним.


Чем ниже социокультурный уровень группы, тем больше эпилептоидное поведение напоминает аналогичное поведение животных. Скажем, в местах заключения, где царствует т. н. беспредел, соперничество за место в иерархии часто приобретает форму драки — злобной, звериной, без правил и пощады. В ход идут не только кулаки и подручные предметы, но и ногти, зубы...


В цивилизованном обществе рукоприкладство и поножовщина — хочется в это верить! — не приняты. Поэтому эпилептоидные провокации здесь выглядят внешне куда более безобидно. Все начинается, как правило, с попыток нарушить суверенитет другого человека (например, сослуживца), вторгнуться в его индивидуальное пространство — физическое и психологическое. Это делается осторожно, поэтапно.


Представьте себе, что к вашему рабочему столу подходит некий сотрудник и, как бы между делом, берет (без спроса!) ваш карандаш, ручку или ластик, или журнал, который вы вознамерились полистать, — не важно. Вы, утешая себя истероидной иллюзией, думаете, что он таким способом выказывает вам свое расположение, симпатию? — Нет. Прочь иллюзии! Он, чтобы вы знали, завладевает не карандашом, а вашим правом использовать этот карандаш по своему усмотрению. Уступите, промолчите — завтра, придя на работу, вы застанете его уже сидящим в вашем кресле.


Снова, вроде бы, не будет ничего криминального. Ну, сидит. Ну, не уходит, хотя рабочий день уже начался, и вас ждут неотложные дела. Стоит ли прогонять человека, обижать его из-за такой мелочи? — Воля ваша. Ждите, переминаясь с ноги на ногу, когда он соизволит подпустить вас к вашему же столу. Но знайте: если вы не отобьете его атаку и на этот раз, то в следующий он, не вставая с места, велит вам сбегать за пивом.


Таким образом, рекламная проблема «кому идти за "Клинским"» будет в вашем коллективе решена раз и навсегда.


Подобные провокации эпилептоид проделает — во всяком случае, попытается проделать — и с остальными сотрудниками (знакомыми, членами семьи et cetera). В конце концов, искомая иерархия от самого сильного (наверху) до самого слабого (внизу) будет выстроена в его психическом пространстве. Эпилептоид завершит свою классификацию членов группы, каждому «навесит бирку». И в дальнейшем все попытки нарушить, пересмотреть это локальное мироустройство будут им безжалостно пресекаться.


Тех, кто слабее (в его представлении), эпилептоид будет стремиться объединить и возглавить. В этой создаваемой подгруппе он будет чувствовать себя вожаком. Он потребует от «подданных» полного подчинения, лишит их самостоятельности, но, вместе с тем, станет их самоотверженно защищать от нападок враждебных внешних сил. Не из любви к ближнему будет он это делать, а из ненависти к сопернику, посягнувшему на его — эпилептоида — сферу компетенции. По отношению к членам «своей стаи» эпилептоиды авторитарны, деспотичны, требовательны, придирчивы и в то же время покровительственны.


Из сказанного, тем не менее, не следует, что эпилептоид — хороший руководитель, полноценный лидер. Ему недостает самого главного — целеустремленности. В его поведенческом сценарии после слов «навести порядок, построить всех по ранжиру, наладить дисциплину» стоит жирная точка. Дальше сценарий не прописан. Что, собственно, делать с этой вышколенной им командой, на достижение какого результата ее направить — он не знает.


Как у истероида хватает сил лишь на то, чтобы обустроить яркий, во многом иллюзорный, фасад собственной личности, так эпилептоид не способен продвинуться дальше наведения внешнего, формального порядка. Содержательная сторона жизни и ее реальное преобразование остаются за рамками возможностей и того, и другого. Вот как, однако, проявляет себя слабая нервная система. Выше головы не прыгнешь...


К свойствам эпилептоидного радикала относятся также смелость, решительность (не столько в социальном, сколько в физическом смысле). Логическая связь этих качеств с внутренними условиями эпилептоидности и с формирующейся на их основе мизантропической установкой очевидна и понятна. Ведь что такое «смелость», коллеги, и что такое «решительность», как не глубокое презрение к человеческой личности? Как не готовность стереть с лица земли любого, не исключая самого себя, будь на то хоть малейший повод?


Вспомните, кого в обществе принято считать смельчаками, героями? Как правило, убийц. Давайте решимся назвать вещи своими именами. «Махнул Илюша Муромец палицей — десять тысяч поганых уложил. Махнул мечом — еще двадцать тысяч кровушкой захлебнулись». Примерно так. Лишить жизни человека, даже из самых социально одобряемых побуждений, нельзя, не испытывая изначально недружеского, холодно-презрительного чувства к человечеству. Бить можно только «поганых», иначе — рука не поднимется.


Кроме того, как мы говорили выше, смелое, с риском для собственной жизни поведение дает эпилептоидам сладостную возможность пережить эмоциональный подъем.


Эпилептоиды крайне внимательны к мелочам, к деталям. Это свойство делает их прекрасными ремесленниками, но несносными собеседниками.


Без мелочной тщательности, погружения во все без исключения технологические подробности невозможно сделать по-настоящему хорошую вещь. Но в общении с людьми, в процессе обмена информацией эпилептоидное застревание на третье- (и десяти-) степенных по значимости деталях, бесконечное пережевывание ранее сказанного, настойчивость в соблюдении формальностей и т. п. нередко мешают, приводя к потере времени без приобретения качества. Это свойство эпилептоидов принято на бытовом языке именовать занудливостъю.


Широко известно эпилептоидное ханжество. Обусловленные их глубинной мизантропией подозрительность, недоверчивость, склонность во всем (даже в самых возвышенных поступках) видеть корысть, неверие в человеческую порядочность, с одной стороны, полностью девальвируют в их глазах понятия нравственности, а с другой — развязывают им руки в плане использования моральных норм для устрашения окружающих. Мораль воспринимается эпилептоидами как дубина, которой они всегда готовы взмахнуть, чтобы устранить соперников. Эпилептоиды любят сплетни (и порождать, и выслушивать), не гнушаются и клеветой.


К качествам эпилептоидов, связанным с накоплением и застоем возбуждения в их нервной системе (см. «общую характеристику»), относятся также азартность, склонность к запойному пьянству и садомазохизму в сексуальных отношениях.


Эпилептоид если не игрок, то болельщик. Страстный, безудержный, заранее готовый на жертвы (в т. ч. среди мирного населения). Эта тема не раз обсуждалась в мировой литературе и СМИ.


Отношение эпилептоида к алкоголю непростое. Органические изменения в нервной системе, лежащие в основе эпилептоидности, значительно снижают его способность справляться с алкогольной (как и любой другой) интоксикацией. Эпилептоиды жестоко страдают после употребления спиртных напитков (к слову, так же страдают они от резкой перемены погоды, атмосферного давления и т. п.). Поэтому в большинстве случаев они либо совсем отказываются от их приема, либо ограничиваются слабоалкогольной продукцией. Ситуация меняется, когда эпилептоид чувствует приближение приступа гнева, агрессии. Тогда, чтобы избавиться от неприятных переживаний, он начинает «глушить» себя крепким алкоголем. При этом алкоголь выступает в роли лекарства. «Лечение», соответственно, также имеет приступообразный — запойный — характер.


Садомазохизм, являющийся характерным стилем сексуального поведения эпилептоидов, коренится в их стремлении пощекотать себе «застоявшиеся» нервы, а также в жгучем желании поиграть с партнером (партнерами) в любимую игру «сильный-слабый», с переживанием абсолютного психического и физического превосходства (сексуального господства) или абсолютной зависимости (сексуального рабства).


Еще одним небезынтересным качеством, сопряженным с эпилептоидный радикалом, является гомосексуализм. Не вдаваясь в подробности этого многогранного социального явления, скажем, что, несмотря на горячие призывы и выступления его сторонников и защитников, гомосексуализм никак нельзя признать вариантом поведенческой нормы.


Разумеется, это не болезнь (по крайней мере, в большинстве случаев). Так же как не является болезнью эпилептоидность. Однако следует констатировать, что гомосексуализм приводит к дегенерации. В буквальном переводе «дегенерация» означает «отсутствие следующего поколения», иными словами, неспособность оставить потомство. Кто же будет спорить, что гомосексуалисты — дегенераты (не в ругательно-бытовом, а в социально-биологическом смысле). Так что поощрять гомосексуализм, потворствовать ему экономически, морально, на взгляд автора, не следует.


Создается впечатление, что гомосексуализм — мягкая, гуманная форма удаления из социума «избытка» эпилептоидности. Своеобразный клапан, через который уходит лишний пар, чтобы котел не взорвался. При этом индивидуум, сексуальное влечение которого направлено на лиц одного с ним пола, не лишается возможности прожить насыщенную событиями и эмоциями жизнь, оставить после себя плоды своего труда, творчества... Но генетическая линия, несущая мощный заряд эпилептоидности, на нем прервется.


Итак, уважаемые коллеги, мы познакомились с качествами поведения, обусловленными легким, не достигающим уровня болезни, органическим изменением головного мозга. Надеюсь, вы оценили диалектику природы — стоит избавиться от части нейронов, как сразу приобретаешь массу полезных свойств: аккуратность, чистоплотность, организованность, стремление структурировать хаос, способность овладевать тонкими технологиями, смелость, решительность... Конечно, у каждой медали две стороны. Разговор о диалектическом единстве и борьбе противоположностей мы продолжим в следующем разделе.


Но вначале, для закрепления пройденного, вот вам пример из автобиографической книги князя Кропоткина «Записки революционера»:


«Действительным начальником училища был... француз на русской службе полковник Жирардот... Нужно представить себе... человека, не одаренного особенными умственными способностями, но замечательно хитрого; деспота по натуре, способного ненавидеть — и ненавидеть сильно — мальчика, не поддающегося всецело его влиянию...


Печать холода и сухости лежала на губах его, даже когда он пытался быть благодушным... По ночам... он до позднего часа отмечал в книжечках (их у него была Целая библиотечка) особыми значками, разноцветными чернилами и в разных графах проступки и отличия каждого из нас. Игра, шутки и беседы прекращались, едва только мы завидим, как он, медленно покачиваясь взад и вперед, подвигается по нашим громадным залам... Одному он улыбнется, остро посмотрит в глаза другому, скользнет безразличным взглядом по третьему и слегка искривит губы, проходя мимо четвертого.


И по этим взглядам все знали, что Жирардот любит первого, равнодушен ко второму, намеренно не замечает третьего и ненавидит четвертого. Впечатлительных мальчиков приводило в отчаяние как это немое, неукоснительно проявляемое отвращение, так и эти подозрительные взгляды. В других враждебное отношение Жирардота вызывало полное уничтожение воли...


Внутренняя жизнь корпуса под управлением Жирардота была жалка. Во всех закрытых учебных заведениях новичков преследуют... Но под управлением Жирардота преследования принимали более острый характер, и производились они... воспитанниками старшего класса — камер-пажами... он предоставлял старшим воспитанникам полную свободу, он притворялся, что не знает... о тех ужасах, которые они проделывают... В силу этого камер-пажи делали все, что хотели... любимая игра их заключалась в том, что они собирали ночью новичков в одну комнату и гоняли их в ночных сорочках по кругу, как лошадей в цирке. О


дни камер-пажи стояли в круге, другие — вне его и гуттаперчевыми хлыстами беспощадно стегали мальчиков. "Цирк" обыкновенно заканчивался отвратительной оргией на восточный лад... Полковник знал про все это. Он организовал замечательную сеть шпионства... Целых двадцать лет Жирардот преследовал в училище свой идеал: чтобы пажики были тщательно причесаны и завиты... За одно все-таки следует добром помянуть Жирардота. Он очень заботился о нашем физическом воспитании. Гимнастику и фехтование он очень поощрял. Я ему обязан за то, что он приучил нас держаться прямо, грудь вперед... Я ... имел склонность горбиться. Жирардот..., проходя мимо стола, выпрямлял мои плечи и не уставал делать это много раз подряд».


Задачи


Эпилептоиды хорошо справляются с рутинной, неспешной работой, требующей аккуратности и точности, внимания к мелким деталям.


Они — замечательные часовщики, токари, слесари, парикмахеры, краснодеревщики и ювелиры (если в характере присутствует еще и эмотивный радикал), хирурги... вообще — технологи, мастера-ремесленники.*


*Профессионализм в любом деле невозможен без эпилептоидно-сти, поскольку что такое «профессионализм», как не внимание к технологии во всех ее мельчайших деталях?


Вы в легком недоумении. «Хирурги — эпилептоиды? — спрашиваете вы. — А как же любовь врача к людям?».


Увы, дорогие мои коллеги, автор честно предупреждал, что с некоторыми стереотипными взглядами вам придется расстаться. Хорошие хирурги, как правило, наделены выраженным эпилептоидным радикалом. Они придирчивы и требовательны к своим помощникам, они грубоваты, резки во взаимоотношениях, не любят «пускать слюни», избегают подолгу беседовать с больными. Зато они точны в движениях, чистоплотны и уж наверняка не забудут свой инструмент в теле пациента. Кстати, хорошие медицинские сестры, нянечки — тоже эпилептоиды.


Никто так аккуратно не сделает укол, не перестелит вовремя постель, не даст нужное (а не первое попавшееся под руку) лекарство, не наладит капельницу, не уберет в палате и т. д., как эпилептоид. У него все наготове, все в рабочем состоянии. А вы представляете себе, как это важно в больнице, где порой в борьбе за жизнь человека счет идет на минуты, на секунды!


Заметьте, все это он сделает не из милосердия, а из... брезгливости к нечистоте, к непорядку, к недисциплинированности, к нефункциональности. Кроме того, эпилептоид, беря под свою опеку существо очевидно слабое, неспособное конкурировать с ним за место под солнцем, инстинктивно начинает защищать его (каждый знает, с каким административным восторгом, с каким удовольствием по-эпилептоидному строгая медсестра не пускает к больному его близких, родственников).


Эпилептоиды — воины, бесстрашные и самоотверженные. Но не спешите, мои истероидно-эмотивные друзья, коллеги, заглядывать к ним в душу, когда они выходят на тропу войны. Не инфантильный восторг прекраснодушного патриота найдете вы там, а мрачную темную злобу, ненависть ко всему живому и, прежде всего, к агрессору, покусившемуся на святое — на собственность эпилептоида.


Эпилептоиды — контролеры. Божьей милостью! Их хлебом ни корми, лишай премии, угрожай внесудебной расправой, а они будут стоять непоколебимой стеной на пути нарушителей установленного порядка и правил, с особым удовольствием классифицируя этих самых нарушителей на «злостных» и «не злостных».


Лучшие вахтеры, налоговые инспекторы, таможенные досмотрщики и т. п. всех времен и народов — эпилептоиды. Да будь вы другом их детства, их шурином или зятем, их матерью, сестрой или любовницей — они все равно не пропустят вас на охраняемый объект без соответствующего разрешительного документа, не простят вам огрехов в документировании ваших доходов, заглянут вам — с целью проверки — туда, куда и мама родная не заглядывала.


Вот она — диалектика. Во всей красе. Получается, что для человеческого общества защита и подспорье во многих полезных делах, подчас — самое спасение, исходит от человеконенавистников...


Есть ли, вообще, то, чего нельзя поручать эпилептоидам?


Разумеется, есть. Исходя из тех же диалектических соображений. Если эпилептоида не остановить, он просто задушит общество, группу, подчиненного ему индивида своим сугубо формальным порядком. Задушит свободу во всех ее проявлениях, задушит дело. Помните, в известном американском фильме «Телохранитель» герой Кевина Ко-стнера настолько тщательно обустраивает систему безопасности своей подопечной — певицы (ее играет Уитни Хьюстон), что, в конце концов, ему остается лишь сделать последний логический шаг в этом направлении — вообще запретить ей появляться на публике, то есть прекратить ее профессиональную деятельность. Совсем. Навсегда. И с какой страстью, с какой убежденностью в своей правоте он требует этого!


Эпилептоиду, с его подозрительностью и жестокостью, грубостью и придирчивостью, нельзя полностью доверять решение задач воспитания, обучения, управления. Он не воспитатель — он дрессировщик.


В определенном смысле, дрессировка как функция входит во все вышеперечисленные сферы деятельности. Следовательно, эпилептоидность как тенденция в характере учителя, управленца — вещь необходимая. Но она не должна доминировать. Иначе получится как в кино. Все будут петь жалобными голосами: «Да здравствует наш Карабас Удалой! Как славно нам жить под его бородой. Ведь он никакой не мучитель. Он просто наш добрый учитель». При этом все будут затравлены, запуганы, будут лишь Дружно маршировать и четко выполнять команды, а дело встанет. ..... .


Не следует также, коллеги, поручать эпилептоиду поздравления с праздниками и юбилеями. Даже находясь в относительно миролюбивом настроении, он натворит бед. Желая обрадовать, развеселить — напугает, доведет до слез. Желая похвалить — оскорбит. Начав «за здравие», непременно кончит «за упокой». Что уж говорить о ситуации, когда в нем зреет раздражение и он, по своему обыкновению, становится нарочито, прицельно грубым и бестактным.


Особенности построения коммуникации


Как правильно вести себя с эпилептоидом? — Очень просто. Не нужно его пугать. Он перестает нервничать и становится вполне сносным партнером по общению и взаимодействию, если: а) контролирует ситуацию (прежде всего, не перегружен информационными потоками) и б) видит, что ситуацию контролируете вы. Поэтому с самого начала покажите, что вы хорошо знаете свою личностную территорию, стережете ее границы, устанавливаете на ней свой собственный порядок дел и вещей... Иными словами, оставляете за собой право в ситуациях, затрагивающих ваши интересы, поступать так, как вы (а не кто-то другой!) считаете необходимым. В то же время, дайте ему понять определенно, что уважаете его право на собственность (в широком смысле). Пусть у себя дома хозяином будет он, а у вас — вы.


Если же эпилептоид в этом усомнился и вознамерился напасть на вас с целью взять под свой контроль — постарайтесь не дать ему сесть вам на шею. Не воспринимайте его попытки влезть с ногами в ваше индивидуальное пространство как знак расположения, доброжелательного внимания к вашей персоне. Покажите ему, что вы разгадали его намерения. Сумейте отстоять ваше право распоряжаться своими личными вещами, управлять своими поступками, мыслить, высказываться и действовать так, как вы хотите.


Приучите его подходить к вам с советами только тогда, когда вы его об.этом попросили. Не принимайте от него подарков, которые явно покушаются на вашу самостоятельность: дорогих украшений, предметов одежды, билетов, путевок...


«Я считаю, что тебе непременно нужно съездить в этот санаторий, подлечиться». — «А я так не считаю. Если хочешь, сам поезжай. А мне больше нравится туризм. Я поеду в горы с друзьями». Примерно такой диалог должен стать образцом поведения с навязчивым эпилептоидом. Вы сомневаетесь, не слишком ли грубо? Не отдает ли неблагодарностью, хамством? — Правильно. Грубо. Отдает. Да что там «отдает» — разит! Но иначе нельзя. Иначе не только место летнего отдыха, но вообще «место» вам очень скоро будет найдено и жестко за вами закреплено — не забалуешь.


Существует золотое правило: чем раньше, т. е. на более ранних этапах знакомства вы окажете сопротивление эпилептоиду, тем психологически легче будет это сделать. Тем проще (без ссор, без изнуряющего агрессивного противостояния) вы получите в его классификации желаемую позицию — «сильный». Помните: эпилептоид энергетически не силен, он осуществляет экспансию на чужую территорию не от избытка темперамента. Он просто не может позволить, чтобы вокруг него царил беспорядок. Суть его взаимоотношений с окружающими можно выразить так: «Умеешь управлять своей территорией — управляй! Не умеешь (слаб, вял, глуповат, неорганизован и т.д) — уступи место мне (хотя мне и без тебя тяжко)».


А что же делать, если эпилептоид уже давно сидит на вашей шее? Или если он — ваш начальник? Понятно, что попытки жестко противостоять давлению в этом случае обойдутся слишком дорого. Эпилептоид не допустит «бунта на корабле». Остается единственная возможность. Эпи-лептоидам по сердцу их собственный стиль поведения. Поэтому, если не получается на равных бороться с ними за лидирующее место в группе, «в стае», заставьте себя... стать аккуратным. Для начала приучите себя не опаздывать на работу. Наведите порядок вокруг себя: в своем гардеробе, на рабочем месте, на кухне... Сложно? Понимаю, что сложно. Но напрягите для этого всю заложенную в вас эпилептоидность. И вам воздастся.


Эпилептоид, возможно впервые за годы совместной жизни (работы), почувствует в вас нечто, с его точки зрения, человеческое, достойное. Он непременно поставит вам «в плюс» подобные усилия. После этого можете смело заявлять свои претензии на завоеванное таким способом пространство, а затем — и на связанную с ним функцию (а это уже управление, власть).


Да, он командует фронтом, но домашними тапочками, своими и его, будете отныне командовать вы. И пусть он только попробует бросить их где попало... Так, шаг за шагом, устанавливая вначале формальный порядок, а затем и правила поведения, можно подвинуть любого, самого грозного и неприступного начальника.*


*Только не вздумайте «качать права», настаивать на своем суверенитете, спорить, если у вас на рабочем столе и вокруг него разбросан мусор, если чистовые экземпляры документов хаотично перемешаны с черновыми и т. п. Иначе тут-то вы и почувствуете всю жесткость властной десницы начальника-эпилептоида. С его точки зрения, право на суверенитет нужно доказать. А доказывается оно собственным упорядоченным, функциональным, профессиональным поведением. Так что нечего на эпилептоида пенять, коль...


Если этот, относительно простой, «недорогой» с точки зрения энергозатрат, способ поведения вам не под силу, что ж, тогда займите в иерархии эпилептоида то место, какое сможете. Смиритесь с его деспотичностью, грубостью.*


* Эти качества обостряются, когда эпилептоид чувствует себя «не в своей тарелке», когда ему кажется, что ситуация дома или на работе выходит из-под его контроля. При этом он особенно бесится по поводу неорганизованности членов своей «стаи», привносящей в его жизнь дополнительные (необязательные) сложности.


Поймите, что по-другому общаться он не может. В награду вам достанется его защита. Будете жить за ним, как за каменной стеной...


А теперь, коллеги, вопросы и задания.


Вопросы и задания


1.Назовите основную тенденцию, определяющую эпилептоидный стиль поведения. Как эта тенденция проявляется в оформлении внешности, в деятельности, в отношениях с другими людьми?


2. Как вы думаете, почему эпилептоиды так любят при любой возможности вырваться из города на природу, в деревню?


3. Что обычно приходит в голову эпилептоиду, когда он едет на работу в переполненном общественном транспорте? (Постарайтесь ответить на этот вопрос не вслух и не при детях.)


4. Найдите признаки эпилептоидности в персонаже поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души» Собакевиче. Приведите собственные примеры эпилептоидного поведения.


5. Для каких профессий, помимо названных в тексте главы, эпилептоидность является необходимым качеством? Каким она существенно препятствует?


...

Конец цитаты


В книжке задания трудные, поэтому добавлю простое задание от себя.


Задание. Вспомните из своей жизни и ближайшего окружения людей с сильным эпилептоидным радикалом характера.


Вопросы.

1) Сколько их получилось всего?

2) Со сколькими представителями эпилептоидного радикала, вне круга близких людей, вы встречаетесь обычно за день?


Спасибо!

Показать полностью 1
31

Эпилептоидный радикал характера

Пост в Лигу Психотерапии

Эпилептоидный радикал характера Психология, Психотипы, Радикалы характера, Длиннопост

Продолжаем серию постов про радикалы характера по Пономоренко (особенности характеров различных людей).


Мы уже рассмотрели особенности, внешности, жизни и поведения истероидного психотипа.


Истероидный радикал

Истероидный радикал (2)


И сейчас читаем про основные характеристики эпилептоидного психотипа.


Напомню, всего радикалов характера у В.В. Пономоренко семь.


1. Истероидный радикал

2. Эпилептоидный радикал

3. Паранояльный радикал

4. Эмотивный радикал

5. Шизоидный радикал

6. Гипертимный радикал

7. Тревожный радикал


Цитирую по книги В.В. Пономаренко. "Практическая характерология с элементами прогнозирования и управления поведением (методика «семь радикалов»)."


Эпилептоидный радикал


Общая характеристика


В основе эпилептоидного радикала лежит нервная система, ослабленная т. н. органическими изменениями.


Как известно, главной действующей единицей нервной системы является нервная клетка — нейрон. Это самая сложно устроенная живая клетка. Ее внутренняя структура настолько дифференцирована, тонка, оригинальна, что ее невозможно воспроизвести при делении клетки. Поэтому нейроны не размножаются, в отличие от всех прочих клеток организма.


Нейроны очень чувствительны к внешним воздействиям, особенно к недостатку питания — кислорода, глюкозы. В неблагоприятных условиях* нейроны существенно изменяются.


* А такие условия создаются, например, при воздействии на формирующийся плод через организм матери инфекций, интоксикаций — в т. ч. алкоголя, наркотиков; при психических и физических травмах матери и/или ребенка — до, во время и сразу после рождения и т. д.


И, как вы догадываетесь, не в лучшую сторону. Они повреждаются (если не погибают!) и восстановлению в прежнем виде не подлежат. Эти неприятности и есть на языке физиологии органические (т. е. необратимые) изменения.


Кору головного мозга человека образуют, по одним подсчетам — 9, по другим — 14 миллиардов нейронов. Всех, как говорится, «не задушишь, не убьешь». Органический процесс в интересующем нас случае, не доходя до уровня заболевания (т. е. оставляя мозг во вполне работоспособном состоянии), тем не менее, делает свое черное дело, ухудшая, прежде всего, скорость обработки информации.


Представьте себе, что в вашем персональном компьютере процессор, скажем, Pentium-4, заменен на 386-й. Представили? Нечто подобное происходит и с пострадавшими нейронами. Они начинают значительно медленнее, чем их неповрежденные собратья, решать возложенные на них информационные задачи. Снижаются не только быстродействие, но и максимальные объемы оперативной и долговременной памяти. И в сложных нейронных ансамблях, обеспечивающих нашу с вами психическую деятельность — мышление, эмоции, речь и т. д., — появляется слабое звено.


Вы прекрасно знаете, коллеги, как развиваются события, когда, скажем, какое-то подразделение фирмы плохо справляется со своими обязанностями, работает с перегрузкой и к тому же медленно. Мало того, что страдает эффективность производства, но и психологический климат в коллективе резко ухудшается. Ширятся и растут взаимные претензии, недоверие, раздражение, накапливается агрессия. Этот пример в контексте обсуждения внутренних условий эпилептоидного радикала не случаен. Похожая модель складывается и в нервной системе, прежде всего головном мозге, эпилептоида.


В грубом приближении к действительности (попробуем нарисовать некий образ!), происходит следующее. В подпорченных органическими изменениями участках коры (и в т. н. подкорковых структурах) головного мозга накапливается, застаивается возбуждение. Так в узких местах дороги скапливаются автомобили, образуя «пробки». Так на столе у нерадивого, неумелого, медлительного клерка собирается ворох всевозможных бумаг.


Возбуждение растет, захватывает соседние участки мозга и, не находя адекватного выхода (не получая разрядки посредством мышечного или интеллектуального действия), перерастает в раздражение. В свою очередь, раздражение, достигая своего пика, прорывает заслон самоконтроля, резко вырывается наружу, проявляясь на поведенческом уровне вспышкой агрессии (физической и/или словесной).


Отметим, что эта последовательность состояний: застой возбуждения — раздражение — агрессия, не зависит от воли, желания человека, наделенного эпилептоидным радикалом.


Она практически не зависит и от каких-то единичных внешних обстоятельств, поскольку предопределена описанными выше особенностями нервной системы, то есть «внутренними условиями». Внешние сигналы играют в этих случаях роль повода, а люди, от которых они исходят, — мишени, подвернувшейся под руку стрелку, у которого палец уже давно напряженно впивается в спусковой крючок.


Немотивированные вспышки агрессии, управлять которыми эпилептоид не властен, чем-то напоминают столь же немотивированные приступы мышечных судорог у больных эпилепсией. Отсюда и сходство в названиях.


Но не одними «вспышками» жив эпилептоид. Постоянно присутствующее в его нервной системе напряжение (из-за информационных перегрузок оно присутствует почти все время, кроме периодов, непосредственно следующих за «вспышкой», — тогда эпилептоид погружается в полную апатию, безразличие, хоть танцуй у него на голове) рождает чувство тревоги. Тревога — это переживание надвигающейся опасности. *


*Чего боится эпилептоид? Всего, что предполагает излишнюю информационную нагрузку, прежде всего неуправляемого поведения окружающих. Тревога — неизменная спутница слабости, а его нервная система ослаблена.


Следует сказать, что, выдержав испытание естественным отбором, в качестве эффективных механизмов выживания эволюционно закрепились три основные формы реакции животного на опасность: бегство, т. н. «мнимая смерть» и агрессия.


Как известно, ничто звериное человеку не чуждо. Перечисленные реакции нашли отражение в нашем поведении в экстремальных ситуациях, да и в повседневном поведении тоже. Вспомните истероидный радикал. Разве присущий ему уход от неприятных, психотравмирующих переживаний в мир иллюзорного благополучия — это не символика бегства? Да, что там символика! Истероидам в самом прямом смысле свойственно убегать от опасности, из ситуации, в которой они (даже они!) не видят возможности сохранить хотя бы внешнее достоинство. Эта их особенность получила соответствующее название — «фуги-формная реакция» (от латинского fuga — скачка, быстрый бег, бегство).


В качестве примера фугиформной реакции вот вам, коллеги, реальный случай:


Сотрудники одной небольшой компании готовились к празднику 8 Марта. Мужская часть коллектива, как всегда, была преисполнена энтузиазма, и каждый хотел отличиться. Один из сотрудников, назовем его в нашем рассказе Петр, вызвался купить традиционно полагающееся к столу спиртное непосредственно на заводе-производителе — и гарантия качества, и дешевле, чем в магазине (бюджет коллективных праздников, как правило, ограничен). Все знали, что Петр любит больше говорить, чем делать, но в данном случае он выполнил обещание, и разнообразные водки, ликеры, настойки и т. д. заняли свое место на праздничном столе.


Праздник стартовал, Петр, как и положено яркому истероиду, был в ударе: шутил, пил по-гусарски с локтя, тут и там срывал аплодисменты дам... Когда отшумела первая волна поздравлений и возникла короткая пауза, слово взял некий господин шизоидного склада. Его тост был образцом шизоидного выступления-экспромта (познакомившись с этим радикалом, мы поймем, почему шизоиды сплошь и рядом бестактны и почему они никак не могут подобрать слова для выражения собственных мыслей в их точном значении). Он сказал: «А теперь давайте выпьем за Петра, который проявил чудеса предприимчивости и накупил для нас... дешевой водки!» Присутствующие, особенно их прекрасная половина, слегка поморщились. Петр явно воспринял это неудовольствие на свой счет (истероиды, что бы вокруг них ни происходило, воспринимают это на свой счет. Истероиды уверены, что весь мир только о них и думает, и говорит). Он побледнел, сжал зубы. Потом вдруг вскочил и опрометью бросился из помещения, где проходил банкет. Больше в тот вечер на празднике он не показался...


Продолжим, однако, изучение форм реагирования на тревогу.


«Мнимая смерть» у животных выражается в полном обездвижении, резком замедлении дыхания, сердечных сокращений. От страха они впадают в транс. Картину довершают их обильные пахучие выделения, заставляющие врага-хищника воспринимать подобную жертву как падаль. И поскольку не все плотоядные питаются падалью, у животного, наделенного данной формой реагирования, появляется шанс выжить. Во многом подобную стилистику приобретает поведение человека, в характере которого доминирует тревожный радикал (подробнее о нем — позже). При виде, а нередко уже в предчувствии появления потенциально опасного объекта, тревожного человека охватывает скованность, он теряет кураж, замолкает, старается стать «тише воды, ниже травы».


Агрессия, стремление подавить врага, напасть на него первым, лишить его способности сопротивляться, подчинить себе и, таким образом, взять под контроль ситуацию являются основой эпилептоидной тенденции в поведении.


Легко себе представить, коллеги, какого рода поведенческая установка, какой взгляд на мир, на окружающих людей формируется у эпилептоида, постоянным фоном настроения которого становятся тревога, раздражение, злоба, агрессия.


Да, верно, эпилептоид — мизантроп, человеконенавистник. Чувство глубокой неприязни к людям пропитывает всю его жизненную философию, предопределяет выбор профессии и т. д. Поверьте, автор не преувеличивает.


Случилось как-то автору познакомиться с человеком, который еще во времена так называемой «холодной войны» работал над изготовлением бактериологического оружия — страшного способа массового уничтожения людей. Изначально у этого человека было медицинское образование, и автор не удержался и спросил: «Как же вы, врач, которого со студенческой скамьи учили спасать жизнь людям, пришли к противоположному. Вы получали удовлетворение от этой, с позволения сказать, профессии?» Этот господин, абсолютно не обидевшись на жесткий вопрос, напротив, с жаром стал объяснять: «Да вы просто не представляете себе, какое это экологически чистое оружие! Оно убивает только людей, никого больше. Атака закончится, останки людей естественным способом растворятся в природной среде, вместе с ними без следа растворятся и бактерии — теперь абсолютно безопасные...». Да, чудная картина: травка зеленеет, солнышко блестит... и людей нет. Мечта эпилептоида!


Но не спешите записывать эпилептоидный радикал в социально вредные, опасные. Жизнь, как известно, устроена так, что объективно полезные и для общества, и для конкретного человека поступки часто совершаются отнюдь не из любви к ближнему, а благие намерения ведут... сами знаете, куда.


Обобщая, можно изобразить следующую схему поведения, производную от эпилептоидного радикала.


Из-за слабой, малоподвижной (т. е. относительно медленно переключающейся с одной задачи на другую) нервной системы эпилептоид не справляется с быстрыми и объемными информационными потоками. Информационные перегрузки и вызываемый ими стресс заставляют его страдать психологически и даже физически: эпилептоид постоянно чувствует тревогу, поскольку окружающие его информационные потоки воспринимаются им как хаотичные, неуправляемые. Он как будто погружен в иноязычное окружение — все вокруг говорят о чем-то, жестикулируют, а понять и управлять этим невозможно! Он постоянно пребывает в положении упоминавшегося выше клерка, заваленного служебными бумагами, с которыми у него нет сил разобраться, а они все поступают и поступают... Он обречен на муки, если только не... А что, собственно, должен и может сделать обладатель эпилептоидного радикала, чтобы повернуть свою адаптацию в нормальное, как у других людей, русло?


Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что собой представляют те самые пресловутые информационные потоки, от хаотичного броуновского движения которых страдает эпилептоид. Информационные потоки — это, главным образом, предметы и люди. Следовательно, чтобы избавиться от головной боли (в ее прямом и переносном смысле), эпилептоиду необходимо взять под контроль, «выстроить», упорядочить людей и предметы в окружающем его жизненном пространстве. Что и становится стержнем социальной адаптации по эпилептоидному типу.


Клерку, чтобы прекратить беспрерывный поток документов, в котором он уже практически захлебнулся, надо повесить на свою дверь строгую табличку: «Прием корреспонденции по понедельникам и пятницам, с... по...» и агрессивно рычать на каждого, кто осмелится нарушить это указание. Так, в общем, и поступает эпилептоид.


Внешний вид


Если истероидный радикал, как мы узнали из предыдущей главы, не накладывает отпечатка на телосложение его обладателя, то в случае с эпилептоидным радикалом дело обстоит иначе. Телосложение имеет значение.


Известно, что и нервная система, и костно-мышечно-связочный аппарат человека изначально развиваются из одного и того же т. н. «зародышевого листка» — относительно автономного скопления клеток зародыша. Так что, когда этот общий для них зародышевый листок подвергается неблагоприятному воздействию, проблемы возникают впоследствии как в мозге, так и в опорно-двигательном аппарате. Хотя «проблемы» в отношении здорового человека — слишком громко сказано.


Эпилептоидам свойственно телосложение, которое знаменитый немецкий психиатр Кречмер назвал «атлетико-диспластическим». Это относительно большая мышечная масса, крепкий костяк, массивный торс, короткая шея. Словом, «неладно скроен, но крепко сшит». При взгляде на эпилептоида понимаешь, что этот человек физически довольно силен, но несколько непропорционален — уважение невольно возникает, но лепить с него Аполлона или Афродиту в голову не приходит. *


*По наблюдениям автора, развитая от природы мускулатура, пропорционально ли она распределена по телу или не очень, практически всегда указывает на наличие в характере эпилептоидного радикала.


Телосложение эпилептоидов-женщин, как вы, наверное, догадались, напоминает мужское: крутые плечи, относительно узкие бедра, мышцы, наводящие на мысль о нежелательности незапланированных встреч в узкой, темной подворотне...


Правомерен вопрос: всегда ли эпилептоидный радикал сопряжен с описанным выше типом телосложения? Ответ: не всегда, но — как правило. Скажем так: если у человека есть признаки атлетико-диспластического телосложения, то в его характере обязательно присутствуют качества эпилептоидного радикала. Но если указанных признаков не наблюдается, это еще не означает, что человек не может быть эпилептоидом.


Данное высказывание относится и к другим психодиагностически значимым типам телосложения, о которых мы еще будем говорить.


Разговор об оформлении внешности начнем с присущей эпилептоидному радикалу функциональности. Это характерное свойство эпилептоидов, в котором выражается их неистребимое стремление к порядку, везде и во всем. Одежда, считают они, должна обязательно соответствовать ситуации, в которой находится и действует человек. Для работы существует рабочая одежда, для праздника (к слову, эпилептоид — редкий участник увеселений) — праздничная.


Эпилептоиды терпеть не могут людей, которые не разделяют этой точки зрения и приходят, например, на субботник по благоустройству территории в парадном костюме (так ведут себя, как вы понимаете, наши друзья истероиды). «Явился — не запылился! Не мусор убирать пришел, а покрасоваться», — с нескрываемым раздражением говорят про таких эпилептоиды.


В свою очередь, рабочая одежда классифицируется ими по видам деятельности: для офиса, для производства, для уборки помещений, для сада-огорода и т. д. и т. п. По этому принципу формируется эпилептоидный гардероб. Иными словами, эпилептоид не столько одевается, сколько подбирает подходящую экипировку.


Эпилептоидам чужды украшения, прочие аксессуары. Они предпочитают одежду укороченную, простого, незамысловатого кроя, без излишеств, без претензии на оригинальность. Их любимые стили — опять же, рабочий и спортивный.*


*Крайне важный психодиагностический признак! Как бы ни был по-истероидному расфуфырен объект нашего психологического исследования, мы теперь будем знать, что коль скоро в его дорогой, нарядной одежде преобладает спортивная стилистика — значит, в его характере присутствует и эпилептоидный радикал.


Эстеты — обладатели эмотивного радикала — считают вкус эпилептоидов грубым, а их представление о красоте — примитивным.


Женщины-эпилептоиды охотно носят одежду мужского типа, и она на них неплохо смотрится.


Кинематографисты хорошо уловили вышеуказанные особенности эпилептоидов. Поэтому во многих фильмах-«ужастиках» главные герои — серийные убийцы, маньяки предстают перед зрителями кто в опрятной спецовке, кто в чистом, без единого пятнышка, комбинезоне садовника (он же — газонокосилыцик), кто в отутюженном медицинском халате, кто в короткой спортивной куртке и джинсах...


Опрятный, чистый, отутюженный — эти определения, коллеги, также из поведенческого арсенала эпилептоидов. В оформлении внешности этот радикал, помимо функциональности, проявляется аккуратностью и чистоплотностью.


Одежда эпилептоида всегда в полном порядке. Он не допустит прорех, оторванных пуговиц, пятен. Если прореха все же образовалась (а у бережливого эпилептоида, экономящего на новом платье и белье, это время от времени случается) — она тут же будет аккуратно, незаметно для постороннего глаза заштопана. Если пуговица, не дай бог, оторвалась — она будет незамедлительно пришита на место, и не первыми попавшимися под руку, а подходящими нитками. Если появилось пятно... О! Это тема для отдельного разговора.


Эпилептоиды стирают одежду с энергией и азартом енота-полоскуна. Именно эпилептоидов (и на самом деле никого другого) интересуют различные марки стиральных порошков, моющих средств и т п., их сравнительные возможности.


Помните, одно время по телевидению крутили рекламный ролик: встречаются две подруги, и у одной из них пятнышко на манжете блузки замаскировано большими круглыми наручными часами? Большие яркие часы указывают на истероидность, не правда ли? Но одной истероидностью подобное странноватое поведение не объяснишь. «У меня под часами пятно. Я так его прячу», — смущенно заявляет девушка (и это выдает наличие в ее характере шизоидного радикала, с которым мы вскоре познакомимся).


«Почему бы тебе его не отстирать? — недоумевает ее подруга (девушка явно эпилептоидного склада). — Ведь есть же отличный порошок.


Сердце радуется, что в этой — пусть придуманной, рекламной — ситуации шизоид, которому в голову обычно не приходят простые, очевидные для всех решения, попал в надежные руки рационалиста-эпилептоида.


В завершение знакомства с эпилептоидными признаками оформления внешности отметим, что обладатели этого радикала постоянно рвутся стричь все и вся — волосы, ногти, траву, вековые деревья, выстригая (если их вовремя не остановить) до кожи, до голой земли. Поэтому характерными для эпилептоидов являются короткие стрижки, они не терпят бород, усов и прочих «волосяных приборов», удлиненные ногти их раздражают.


Оформление пространства с точки зрения эпилептоидов — это, прежде всего, наведение порядка и чистоты. Запустите эпилептоида в квартиру (офис, кабинет и т. д.), захламленную, запущенную до крайности (забегая вперед, скажем, — шизоид постарался), и вскоре вы ее не узнаете. Все будет вымыто с мылом, вычищено, аккуратно разложено по полочкам, отполировано и натерто до блеска.


Все вещи, до единой, будут расклассифицированы и размещены рядом с себе подобными. Книги — к книгам, посуда — к посуде, платье — к платью, хозяйственный инструмент — к хозяйственному инструменту... Следующим шагом эпилептоида по организации пространства в собственном духе станет разделение получившихся групп предметов на подгруппы. Книги будут подразделены на жанры; посуда — на тарелки, чашки, кастрюли, столовые приборы; платье — на повседневное, выходное, по видам работ; хозяйственный инструмент — на точильный, сверлильный, шанцевый и бог знает какой еще...


Затем эти подгруппы будут разбиты им на еще более мелкие, и так до тех пор, пока буквально каждый винтик и шпунтик не обретут своего законного места.


Принцип функциональности соблюдается эпилептоидами не только в отношении одежды. В обитаемом ими пространстве нет бесполезных вещей. Каждый предмет либо уже используется, либо тщательно подготовлен к использованию.


Причем, обратите внимание, используется точно по назначению. Эпилептоид не станет, к примеру, измерять диаметр отверстия линейкой. У него для этого есть штангенциркуль. Не станет забивать гвоздь плоскогубцами, для чего же тогда молоток? Само понятие «гвоздь» для эпилептоида слишком абстрактно. «Какой гвоздь? — спросит он. — Сапожный? Мебельный? Для какой цели? Какой длины?»


Эпилептоид всегда хорошо знает, какая игла для какой ткани, какой крючок для какой рыбы, какая кастрюля для какой пищи, какой растворитель для какой краски, какой клей для каких обоев... И все это, хочу особо подчеркнуть, интересует его не из отвлеченно-эстетических, а из самых что ни на есть технологических соображений.


На рабочем месте эпилептоида в офисе всегда есть полный набор канцелярских принадлежностей, и все они «в боеготовности». Различные маркеры, стиральные резинки разной мягкости; обязательная для эпилептоида, обожаемая им картотека... Карандаши остро отточены, ручки прекрасно пишут (а не безжизненно царапают бумагу или разводят унылую мазню, как у шизоида). Загляните в его персональный компьютер — и там вы найдете исключительный порядок: четко организованное дерево файлов, стройные шеренги ярлыков, продуманные, чтобы быть понятными с первого прочтения, названия и т. п., благодаря чему любая информация извлекается за считанные секунды. Все предназначено для того, чтобы замедленность психических процессов компенсировать рациональностью технологий обработки информации! Откройте сейф...


Впрочем, о чем это мы? Загляните, откройте... Ну-ну. Так эпилептоид и позволит вторгнуться в его кабинет, шарить в его компьютере, рыться в его сейфе. Горе тому, кто осмелится покуситься на его личное пространство, на сферу его компетенции, рискнет нарушить его суверенитет! Война в этом случае неизбежна.


Вернемся ненадолго в раздел «общая характеристика». Определяемый эпилептоидный радикалом стиль поведения, как вы помните, это стремление активно подавить источник потенциальной угрозы, взять под тотальный контроль все окружающее пространство, всех, кто в нем находится, лишить их спонтанности, непредсказуемости поступков и, тем самым, избавить себя от тягостного переживания тревоги.


Таким образом, наведение эпилептоидом формального порядка, как это описано выше, есть не что иное, как средство подавления других людей, желание лишить их самостоятельности, возможности действовать по своему усмотрению.


Вглядитесь пристальнее, и вы увидите, что развешенные, разложенные, расставленные строго по местам чашки, плошки, поварешки, домашние туфли, полотенца, ножи и вилки, утюги и сковородки — это овеществленный приказ.


«Не сметь ничего трогать без разрешения! Немедленно положить на место! Вымыть руки перед едой! Переодеться! Переобуться! Я навел здесь порядок, и тот, кто нарушит его, — будет безжалостно наказан!» — говорит эпилептоид, оформляя по-своему пространство.


Если вам, уважаемые коллеги, случится прийти в дом, где с первых же шагов вас поразит стерильная чистота, где вас усадят за стол, покрытый белоснежной скатертью, с аккуратно расставленными хрусткими крахмальными салфетками, безукоризненно вымытыми, скрипящими тарелками и сияющими бокалами, где, едва вы возьмете с тарелки последний кусок, вам тут же заменят ее на свежую... Автор настоятельно советует: долго в гостях не засиживайтесь. Не нервируйте хозяев. Проще говоря, не нарывайтесь. Поскольку, будь вы хоть Альбертом Эйнштейном и Александром Солженицыным «в одном флаконе», все ваше всемирно-историческое значение рухнет в глазах принимающей стороны — в одночасье! — как только вы, по своему шизоидному обыкновению, уроните на скатерть первую каплю с неаккуратно подносимой ко рту ложки. А вслед за всемирно-историческим значением придет черед рухнуть и вашему телу. Во всяком случае, этого нельзя исключить. Эпилептоидов выводят из себя неаккуратные люди, а чтобы соответствовать их представлениям об аккуратности, надо самому быть эпилептоидом.


Кроме порядка, эпилептоиды привносят в свой быт пристрастие к ремесленническому труду, что также отражается на предметной стороне их среды обитания. «Утром встал — сразу за дрель!» — девиз эпилептоидов. Среди их любимых вещей особое место занимают всевозможные пилочки, сверлышки, отверточки, напильнички, шильца и прочий инструмент, позволяющий выполнять работу тонкую, требующую пристального внимания к мелким, хрупким деталям, точных, неторопливых движений. «Штихель штихелю — рознь, — охотно поучают они, — поспешишь — людей насмешишь!».


В отношении мимики и жестикуляции эпилептоидов следует отметить, что, как правило, они медлительны и сдержанны в движениях.


Сказывается их постоянный внутренний самоконтроль. Крупные мимические мышцы редко задействованы. Широкоразмашистые, с большой амплитудой жесты нехарактерны. Мы не увидим эпилептоида покатывающимся от хохота, ликующим, рвущим на себе ризы или посыпающим голову пеплом.


Эпилептоиды чаще мрачноваты, несловоохотливы. По-настоящему они раскрываются в ситуациях, насыщенных агрессией, угрозой для жизни и здоровья (силовое противоборство, экстремальный спорт, сражение). Создается впечатление, что именно тогда они живут по-настоящему, в полную силу. Многие, чтобы посмотреть на это, платят деньги. Зрелище, что и говорить, впечатляющее. Их тугоподвижная, «забитая» органически измененными нейронами, как сточная труба отходами, нервная система получает, наконец, адекватные раздражители. Ее «пробивает». Эпилептоид, летящий в затяжном прыжке вниз головой в бездонную пропасть, испытывает ту же широкую и разнообразную гамму переживаний, что и эмотивный меломан в зале консерватории во время исполнения его любимой симфонии. «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю! И в разъяренном океане, средь бурных волн, средь грозной тьмы. И в аравийском урагане. И в дуновении чумы», — утверждал устами своего демонического героя Пушкин (а уж он-то, автор язвительных эпиграмм, бретер, а стало быть, обладатель выраженного эпилептоидного радикала, знал, о чем говорит!).


...

Конец цитаты


Продолжение следует.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!