Бом… Бом… Бом…
Каждый удар болью отзывался в душе Натаниэля. Возникало ощущение, что между языком колокола и его стенкой находилось сердце бедного юноши, настолько боль была резка.
Как, как такое могло произойти? Он никак не мог до конца поверить, что её больше нет. И всё почему? Из-за его дурацкой идеи покататься вместе на лошадях! Когда её конь наступил на какой-то острый камень и понёсся, Натаниэль и подумать не мог, что всё так обернётся. Он даже сначала решил, что это может быть весело, - вот сейчас он догонит их и, поймав под узды вороного остановит его, сразу став героем в её глазах… Но откуда взялась эта проклятая нора, в которую этот проглятый конь угодил копытом как раз в тот момент, когда рука Натаниэля сомкнулась на узде? Эта нора стоила ему глаза… И жизни. Нет, сам он не умер, но какой теперь во всём этом был смысл, если её больше нет?
Он не знал, сколько простоял на кладбище. Кажется, кто-то что-то ему говорил, а потом пытался его увести, но это всё было бесполезно. Во всём мире остался лишь серый могильный камень, с её именем, годами жизни и короткой эпитафией: «Смерть впервые ошиблась. Ей было рано умирать».
Наверное, он плакал. Точно сказать было нельзя, но могильная плита временами становилась какой-то размытой. Утирать слёзы не было ни сил, ни желания. Почему-то не хотелось даже умирать. Не хотелось ровным счётом ничего.
Внезапно что-то потянуло его за рукав. Ему было всё равно, но после нескольких рывков, в нос вдруг ударил невероятно резкий запах, буквально заставив отшатнуться и обратить внимание на его источник. Им оказался маленький, сгорбленный человечек, державший в руках небольшой флакончик с жидкостью, которая, видимо и источала этот смрада.
- Прошу прощения, господин, - прошамкал вдруг человек, - меня зовут Горш. И я, в некотором роде волшебник…
- Пойди прочь, - простонал юноша, едва разлепив губы.
- Я бы пошёл, но не могу оставить вас в таком состоянии. Видите ли, я всю свою жизнь посвятил утешению тех, кто убит горем. И достиг на этом поприще некоторых успехов.
- Тебе нужна милостыня? – спросил Натаниэль и не глядя залез в карман и, достав оттуда пригоршню монет, швырнул их в незнакомца, - забирай и оставь меня.
- Нет, юный господин, вы не поняли. Мне не нужны деньги. Я хочу помочь вашему горю.
- Моему горю уже ничего не поможет! Так что пошёл прочь!
- А если бы вы снова могли увидеться с любимой? – вкрадчиво прошептал человечек.
- Это невозможно. Они мертва. Слышишь?! Мертва! Я никогда больше её не увижу!.. оставь меня в покое, просто уйди... – Натаниэль почувствовал, что рыдания снова перехватывают его горло, однако то, что человечек остался непринуждённо стоять, внезапно пробудило в нём вспышку гнева - Проваливай!!!
Натаниэль попытался ударить горбуна кулаком, но тот с неожиданной ловкостью отскочил и выхватил из-под лохмотий небольшой предмет прямоугольной формы.
- Прежде чем дать ответ, взгляните сюда! – крикнул он, и, упреждая следующую попытку юноши броситься на него, сорвал тряпку, скрывавшую небольшую картину.
Сколь бы не был взбешён Натаниэль, всё равно что-то заставило его бросить на неё взгляд. На ней было изображено закатное море и небольшой парусник, рассекающий его воды, а на нём… На нём была изображена девушка, и хотя она была нарисована спиной к юноше, тот мог поклясться, что эти черты могут принадлежать только одной женщине на этом свете…
Внезапно, девушка на картине повернула голову и улыбнулась. У Натаниэля перехватило дыхание, когда он увидел Её лицо, и никогда ещё оно не было столь прекрасным.
- Как… Как такое возможно? – прохрипел он.
- Это магия, господин. Светлая и добрая магия. Но это ещё не всё. Стоит вам только шепнуть «согласен», то вы сможете оказаться рядом с ней, представляете? И сколько бы времени вы там не провели, здесь пройдёт лишь мгновение!
Юноша, с трудом держась на ногах, устремил свой взор в милые черты. Возвращаться сюда? Да ни за что на свете он не вернётся, если снова сможет быть рядом с ней! Он даже сам не услышал, как сказал «согласен» и мир на мгновение померк, чтобы снова вспыхнуть багровыми огнями заходящего солнца, отражающегося от плещущихся волн. Но эти огни блекли, по сравнению с сиянием её лица. Он несмело сделал шаг навстречу, и она сделала то же самое… Он никогда не вернётся назад. Даже думать о такой возможности было глупо. Потому, что Она здесь, а значит и Он будет здесь. А ещё здесь будет полное и абсолютное счастье…
Горш с ухмылкой наблюдал за юношей, впялившем свой взор в совершенно пустой холст, заключенный в рамку, и внезапно уродливый горбун куда-то делся, а на его месте возник статный молодой человек, с бледной кожей и отдающими ненормальной синевой глазами. Ему было плевать на то, что видит этот идиот, сжимающий картину так, словно это было его сердце.
Горш вырвал её у него из рук, спрятал за пазуху, щёлкнул пальцами и не оглядываясь зашагал прочь. А тело, когда-то принадлежавшее Натаниэлю, покорно зашагало следом. И в единственном глазе этого тела навек застыла пустота.
Тезисы
- Колокольный звон
- Гг теряет глаз
- Гг с возлюбленной на паруснике
- Впереди только безмятежность
- осталась статуя
