ErniHeming

Б.Н. Стругацкий: Мы недавно сидели вчетвером — Аркадий, Ленка, его жена, Адочка моя и я — и прикидывали: как вообще могло случиться, что мы вот... сидим все вместе?! Пришли к выводу, что это совершенно невероятное, вообще говоря, стечение обстоятельств — конечно, мы все должны были погибнуть. Я должен был умереть в блокаду — это было ежу ясно, я умирал, мама мне об этом рассказывала... меня спасла соседка, у которой каким-то чудом оказался бактериофаг... Мне дали ложку этого лекарства, и я выжил, как видите.

...Аркадий тоже должен был погибнуть, конечно, — весь выпуск его минометной школы был отправлен на Курскую дугу, и никого не осталось в живых. Его буквально за две недели до этих событий откомандировали в Куйбышев на курсы военных переводчиков. В той теплушке, в которой ехали отец и Аркадий, — умерли все, кроме брата. Потому что это были эвакуированные из Ленинграда, которых сначала переправили по Дороге жизни, потом от пуза накормили...

Михайлова Е.: Разве так можно?

Б.Н. Стругацкий: Нельзя, конечно, но тогда этого никто не знал. Начался кровавый понос... что-то жуткое... многие сразу умирали. Потом живых посадили в ледяной вагон и — до Вологды без остановки, без врачебного внимания... Вот так. Аркадий был, конечно, чрезвычайно крепким молодым парнем — он выжил тогда один среди всех.

...Ленка Аркашина, безусловно, должна была погибнуть — она была дочерью нашего посольского работника в Китае, попала в самый разгар японского наступления на Шанхай, их эвакуировали оттуда на каких-то немыслимых плавсредствах, сверху бомбила авиация, как они выбрались живыми, непонятно до сих пор.

...Ада, моя жена, попала под Ставрополем под немецкую бомбежку, был сброшен десант, все беженцы рассыпались по полю... а на них пошли немецкие танки! Они остались в оккупации, помирали там от голода, и всю ее семью должны были расстрелять как семью советского офицера. Все списки были уже представлены... их спасли только партизаны. ...Как мы все уцелели? И к тому же встретились вчетвером? Это чудо.
Так что жизнь для нас — чудо четырежды, и ко всем ее радостям, трудностям и даже неприятностям мы относимся с уважением, жизнь не уважать нельзя.

Неизвестные Стругацкие. Письма. Рабочие дневники. 1942-1962.

Среди академических смычковых инструментов всегда называют скрипку, альт, виолончель и контрабас. Эта четверка составляет костяк любого симфонического оркестра. Но ведь есть и уникальные в своём роде смычковые струнные инструменты.

Октобас - это такой хардкорный огромный контрабас с тремя струнами, настроенными на ноты До и Соль субконтроктавы и ноту Ре контроктавы. Собственно, инструмент ещё иногда называют октавным контрабасом либо субконтрабасом.

Этот инструмент создавался, чтобы можно было добавить в оркестр ещё более низкое и объёмное звучание, нежели у контрабаса. Звуки, которые можно извлечь с помощью струн октобаса, - это самые низкие звуки, которые в принципе может слышать человек (16 Гц — 20 кГц). Более низкие частоты человеческое ухо просто не улавливает.

Литературовед и переводчик Андрей Бабиков нашел в Библиотеке редких книг Йельского университета стихотворение Владимира Набокова «The Man of Tomorrowʼs Lament», посвященное Супермену и Лоис Лейн. Стихотворение написано в 1942 году, оно никогда не публиковалось — однако известно, что Набоков отправлял рукопись в журнал The New Yorker (но его так и не напечатали, посчитав непонятным). Судя по всему, Набоков вдохновился обложкой 16-го выпуска комикса о Супермене, на которой Кларк Кент и его подруга Лоис Лейн смотрят на статую супергероя. Режиссер и писатель Михаил Идов не раз обращался к творчеству Набокова, в том числе он несколько раз писал о нем в The New Yorker. Идов перевел найденное стихотворение «Плач человека завтрашнего дня».
Стих тут:

https://meduza.io/feature/2021/03/09/v-ssha-nashli-neizvestn...

Залогом нерушимого нейтралитета Швейцарии является то, что она всегда готова к обороне. В ее распоряжении есть 300 000 бункеров, замаскированных под скалы, дома и сараи, а также укрепленные пещеры и тоннели, в которых могут скрываться гарнизоны. Кроме того, любой крупный мост или тоннель может быть уничтожен в кратчайшие сроки, чтобы остановить продвижение вражеских сил, а автострады готовы к посадке на них военных самолетов. По словам одного из офицеров: «У Швейцарии нет армии, вся Швейцария и есть армия».

В стране существуют 5100 огромных бомбоубежищ, способных вместить все ее население. Каждый мужчина до 34 лет (а некоторые специалисты – до 50 лет) является резервистом. В 1978 году был принят закон об обязательном строительстве бомбоубежища в каждом новом доме. Если семья возражает против строительства такого укрытия, то она должна оплачивать место в муниципальном бомбоубежище, ведь «нейтралитет не является гарантированной защитой от радиоактивности».

Отрывок из интервью газете "Коммерсант.ру"

Рентабельность советского кинематографа составляла 900% в год. Мы когда-то ставили с американцами «Синюю птицу», и у меня для журнала Variety брали интервью. Я им говорю, что кинотеатры в СССР посещают 4 млрд. зрителей в год. Они переспросили. Я снова: 4 млрд. Они попросили написать на бумаге, пересчитали нули и все-таки написали в журнале 1 млрд.

Средняя цена билета была 22,5 копейки, вот и получались сборы 1 млрд. рублей со всей киносети. Этого хватало, чтобы вернуть кредит, вести производство, оплачивать тиражи фильмов. Примерно 550-570 млн. забирали у нас в виде налогов. Оставшегося хватало, чтобы делать такие картины, как «Война и мир». В среднем, чтобы фильм оправдывал себя, нужно было, чтобы его посмотрело 17 млн. зрителей. Hо далеко не все эту цифру вытягивали. Василий Шукшин снимал один в один, как снайпер: ни одного лишнего съемочного дня, ни одного попусту потраченного метра пленки. У него «Калина красная» стоила - сколько лет прошло, но я хорошо помню - 289 тыс. рублей, и посмотрело ее 140 млн. человек.

В то время как какая-нибудь «Севастопольская эпопея», которую посмотрело - я помню тоже - 1,5 млн. человек, стоила 1,5 млн. рублей. Добавлю: в одном только 1973 году в СССР вышли фильмы «В бой идут одни «старики», «Калина красная», «Иван Васильевич меняет профессию», «Плохой хороший человек», «Земля Санникова», «Много шума из ничего», ««Москва — Кассиопея», «Семнадцать мгновений весны» и др. p.s. В СССР Тарковский считался провальным режиссёром, потому что фильмы его в советском прокате никогда не окупались. К примеру, «Сталкер». Фильм собрал в СССР 4,2 млн. зрителей – самый низкий показатель из всех картин Тарковского – и окупился только на 40% (всего было 196 копий, потому как Госкино было уверено, что и в такое количество кинозалов народ не собрать). Но при этом западный кинопрокатчик Гамбаров купил для проката на Западе права на «Сталкер» ещё до его выхода.

Дошло до того, что Гамбаров даже предоставил «Мосфильму» купленную на свои деньги плёнку «Кодак» – её хватило не только на 2 «Сталкера» (первую плёнку испортил оператор Рерберг – это обнаружилось через полгода съёмок, и «Сталкер» пришлось переснимать), но и на фильм «Степь» Бондарчука и «Сибириаду» Кончаловского. Но в итоге, как признавался Гамбаров, игра стоила свеч – «Сталкер» принёс ему 300% прибыли. Такая же судьба ждала и другие фильмы Тарковского в советском прокате. Например, «Солярис» получил высшую прокатную категорию (это означало максимальное число копий, рекламу и т.п.), но люди при просмотре этого фильма толпами покидали кинотеатры. В итоге фильм собрал 10 млн. зрителей и окупился на максимальную за всё время режиссёрства цифру – на 90%." 

Полное интервью :
https://www.kommersant.ru/doc/370022