Stoya

Нарисуй-ка в душе такую картину: фортуна – устроительница игр – осыпает собравшихся смертных почестями, богатствами, милостями; но кое-что пропадает, разорванное расхватывающими руками, кое-что приходится делить с бесчестными сотоварищами, кое-что приносит великий ущерб тем, кому достается; часть оказывается у тех, кому нет до этого дела, часть теряется, потому что расхватывается слишком жадно, или пропадает на стороне, потому что уносится слишком поспешно. И даже удачно хватавшему захваченное не принесет надолго радости. Так что всякий, кто благоразумней других, едва увидев, как вносят подарки, убегает из театра, зная, до чего дорого обходятся пустяки. Никто не сцепится с уходящим врукопашную, никто не ударит удаляющегося: вся свалка – вокруг добычи.

<...> Кто решил достичь блаженства, тот пусть помнит, что есть одно только благо – честность. А если он видит и другие блага, значит, он плохо думает о провидении, потому что с людьми справедливыми случается много неприятностей и потому, что все, уделяемое нам от него, кратковечно и ничтожно в сравнении с долговечностью всей вселенной. Вот от таких-то жалоб и получается, что мы оказываемся неблагодарными истолкователями божественной воли. Мы сетуем, что все достается нам и не всегда, и помалу, и не наверняка, и ненадолго. Поэтому ни жить, ни умирать мы не хотим: жизнь нам ненавистна, смерть страшна.

Всякий наш замысел шаток, и никакая удача не может нас насытить. А причина в том, что мы еще не достигли неизмеримого и непревзойденного блага, на котором не может не остановиться наше хотение, так как выше вершины нет ничего. Ты спросишь, почему добродетель ни в чем не нуждается? – Она довольствуется тем, что есть, не жаждет того, чего нет; если есть, сколько нужно, ей не бывает мало.

Отличное объемное письмо, в котором Сенека затрагивает несколько важных моментов.

Начинается оно с утверждения, что только честность является основой блаженной жизни. Представим человека, для которого самоцелью является добродетель, будь то умеренность во всем, или, например, справедливость. Путь такого человека определен, он точно знает, чего хочет и к чему движется в каждый момент времени. Четкость в определении целей - это уже половина ответа на любые поставленные вопросы, и это дарит ощущение контроля, ощущение спокойствия.

А теперь представим человека, который лишь имитирует такую "честность", или вовсе о ней не задумывается, а живёт случаем, внешними вещами и связанными с ними устремлениями. Его постоянно будет одолевать неопределенность, тревога и страхи, ведь у него нет конкретного пути, он не представляет, что делать с завтрашним днём.

Также человек "мелкого ума" по одному малоизвестному выражению, падок на чужие мнения, и очень любит проживать не свою жизнь, задорно интересуясь, что там у других. "Чужие горести тревожат душу свидетелей", - таков неизбежный вердикт. Впрочем, радости тревожат не меньше, распаляя зависть.

Сенека предлагает представить картину, когда в театре со сцены толпу начинают осыпать пустяковыми подачками, но люди готовы драться и давиться, дабы что-нибудь себе урвать. Это и выглядит жалко, и несёт больше вреда, чем пользы. Только тот остаётся цел, кто лишь завидев непостоянные "подарки" фортуны, уходит прочь, сохраняя достоинство и внутренний покой.

End.

Больше интересного контента о философии и не только в ТГ-канале Гераклитовы слёзы

Совершенство добродетели также проявляется в единстве знания истинных целей и понимания причинности. Мудрец умеет видеть причинно-следственные связи и распознавать знаки, что позволяет ему подготовиться к будущим событиям и действовать правильно. Стоики конечно же не говорили о том, что мудрец всеведущ и способен охватить всю цепь мировых причин. Его задача - это предвосхитить наиболее вероятные события и подготовить себя ко всему, что может произойти. Это сильно отличает стоического мудреца от простого человека, живущего скорее по инерции и коротким горизонтом планирования.

Поскольку мудрец потенциально готов к любому исходу и примерно понимает, что его ожидает, то для него нравственная необходимость совпадает с пониманием космической причинности: для него нет "случайностей", а значит неожиданностей, поэтому нечего бояться, но и не на что надеяться. Мудрец знает, насколько бессмысленно противиться неизбежному или пытаться обмануть судьбу.

Так реализуется сверхзадача учения: научиться принимать свою судьбу без страха и надежды, быть независимым от внешнего и готовым ко всему. Отсюда и главный практический императив: желай происходящего таким, как оно происходит, и преуспеешь. Интересы большинства людей сосредоточены в сфере "безразличного", а причинность для них предстает бессистемным хаосом и царством случая, с капризной "удачей". Они живут минутой, надеясь обмануть судьбу, договориться с ней, что все образуется или будет не так. Только для мудреца судьба тождественна промыслу, и он фактически сам ее строит, учитывая все обстоятельства.

Конспект по уч. А. Столярова "Стоя и стоицизм", Этика, Гл.3, ч.4

End.

Больше интересного контента о философии и не только в ТГ-канале Гераклитовы слёзы

У Сократа было другое игровое поле - политическая жизнь Афин V в. до н.э. Философ, от которого отмеряют целый период (досократики и сократики), прилежный гражданин и человек совести. Руководствуясь добродетелью мужества, исполнил свой воинский долг в Пелопоннесской войне, а после вразумлял распущенных граждан, пытаясь наставить на благой путь. Был обвинен в безбожии своими врагами, не стал вымаливать пощады, отказался от спасения бегством из тюрьмы, как это предлагали друзья, а выпил яд цикуты, оставшись верным принципам и законам того государства, в котором жил. Для Сократа друзья, ученики, жена, дети, даже собственная жизнь относились к разряду "безразличного", а честь, какой он ее понимал, являлась наивысшей ценностью. Так Сократ распорядился мячом, который подбросила ему Судьба.

Может быть не таким радикальным образом, но и в обыденной жизни можно беречь добродетель, тщательно подходя к собственному выбору и решениям. Пильюччи приводит пример, как он отказался от банковских услуг, узнав, что банк замешан в сомнительных операциях, а продолжать держать в нем деньги равносильно соучастию. Или, например, что касается одной из главных страстей в жизни - чревоугодия. Так, например, писал учитель Эпиктета Музоний Руф:

Ради испытания нескольких мгновений гастрономического удовольствия из дальних заморских земель привозят дорогостоящие продукты, приготавливают бесчисленные изысканные блюда. Повара ценятся выше, чем земледельцы. Некоторые люди разоряются на пиршествах, но от поедания дорогой еды не становятся ни сильнее, ни лучше… Когда дело доходит до еды, ответственные люди предпочитают простое сложному, доступное — труднодоступному…

Такой подход к предпочтительным безразличным вещам, в т.ч. к еде, помогает в практике добродетели умеренности и облагораживает жизнь, стоит только возвести это в привычку. Впрочем, говоря о безразличном, подходов в этике было несколько (не считая эпикуреизма, с которым по-моему мнению у стоицизма не так много расхождений), можно вспомнить нескольких учеников Сократа - Аристотеля (перипатетики) и Антисфена (киники).

Все они считали основой эвдемонической (счастливой) жизни - стремление к добродетели, однако Аристотель добавлял, что необходим и ряд других условий, вроде здоровья, богатства, образования и даже внешняя красота. Отсюда уже следует, что полнота счастья - удел избранных, тех, кому повезло. Антисфен, а наиболее известный представитель школы кинизма - Диоген (собака) Синопский, напротив, настаивали что любое внешнее - это обременение, уводящее человека от его естественной природной сущности; достаточно вернуться к животному началу, как человек обретает свободу, из которой прямо и следует счастье.

Стоики соблюли логическую середину и этим их ход гениален. Вещи, на которые человек не может повлиять в полной мере (внешние), даже если это собственное тело, здоровье, друзья и родные, тем не менее могут быть предпочтительными, и наоборот - есть те, с которыми совершенно не хотелось бы соприкасаться. То есть, счастье достижимо для каждого. Это не элитарная система Аристотеля, и не опасная для жизни крайняя аскеза киников, а максимально разумный подход к принятию решений, временным затратам и сохранению внутреннего спокойствия. Сенека как нельзя лучше обобщил контраст между предпочтительным и непредпочтительным опытом:

Есть большая разница между радостью и болью. Если будет выбор, я к первой буду стремиться, второй избегать: ведь радость естественна, а боль противоестественна. При такой оценке разница между ними огромная; а если перейти к добродетели, то и тут, и там, и в радостных обстоятельствах, и в прискорбных, она одинакова.

То есть, человек может стараться избегать боли, ведь это разумно. Нужно вовремя посещать врачей, проходя профилактику, не рисковать там, где риски неоправданны высшими целями. В этом смысле радость без боли более естественна для человека - это его нормальное состояние. Однако, добродетель не зависит от внешних обстоятельств, и она может практиковаться как в радости, так и при недомогании. Человеку не нужны добавочные условия и прочие "но" для выражения своей разумной сущности, заключающейся в мудрости, самоконтроле и способности оставаться уравновешенным в любых обстоятельствах.

End.

Конспект по книге "Как быть стоиком" Массимо Пильюччи, Глава 1, Часть 3.

Больше интересного контента о философии и не только в ТГ-канале Гераклитовы слёзы