Луис, владелец книжной лавки
Снег в Мадриде редкий гость, но и давящая жара случается не так часто. В пятницу, 14 июня, термометр приближался к тридцати, жаркую тишину прерывали иногда еле заметные колебания листвы, а в небе медленно тянулись облака.
Я вышла на охоту за новыми книгами испанской литературы: на днях пробегая галопом из парка в парк и из музея в музей мне случилось заметить книжный развал, и я решила познакомиться с ним поближе.
Действие происходит в абсурдном, ярком и голодном Мадриде.
Это оказалась книжная ярмарка, уже который год подряд проходящая в Мадриде. Первую Мадридскую книжную ярмарку организовали в 1933 году в рамках Недели Мигеля де Сервантеса с 23 по 29 апреля. Разноцветные киоски установили на бульваре Реколетос (Paseo de Recoletos).
В следующем, 1934 году, ярмарка уже развернулась и на запад. Теперь она называлась "Национальная и латиноамериканская" и вбирала в себя почти весь испано-говорящий мир. В 1960-х ярмарка переехала в Парк Эль Ретиро (El Retiro), а в 1980-х переименовалась в Мадридскую книжную ярмарку.
В 1982 году ярмарку взяла под своё крыло Мадридская ассоциация книжных мастеров, и впервые она была торжественно открыта Его Королевским Величеством. С тех пор каждый год член королевской семьи во время открытия ярмарки совершает торжественный променад среди книжных киосков.
В 2024 году ярмарка проходила с 31 мая по 16 июня, и у меня был как раз в запасе день, чтобы увидеть её своими глазами.
Плакаты ярмарки в разные года
На улице Клаудио Мойано (calle Claudio Moyano) побежали рядком разноцветные ларьки, киоски и лавочки книготорговцев. Каждый на свой лад и каждый выдержан в едином стиле для создания культурного образа - прилавок, заставленный книжками, стеллажи, застилающие задние стенки так, что их будто и нет, а держут навес одни лишь книги, и конечно, развальчики на хлипких столиках перед киоском - тонкие ножки ломятся от ящичков и коробок, структурированных и нет, разложенных по алфавиту, как в картотеке библиотеки, и всё подряд - от Шолохова до лечения спины.
Я иду вдоль киосков и вместе со мной туда-сюда шныряют покупатели, которых довольно много. Каждый первый останавливается у той или иной книжки, у прилавка, ищет любимую книгу.
- Вы говорите по-английски? - я спрашиваю на испанском у одного из владельцев киосков.
Первый мой спутник не говорил. Грустно покачал головой.
У него на прилавке я заметила Шолохова и Булгакова.
Но мой испанский не настолько хорош, иду дальше под солнечным навесом, проглядывающем сквозь листья Платана.
В соседней лавке беседуют двое мужчин, оценив ситуацию, понимаю, что они оба - книготорговцы. Подхожу к лавке второго, замечаю Горького "Дело Артамоновых" на английском языке.
- Вы говорите по-английски? - моя вторая попытка.
- Немного, - показывает он пальцами ещё меньше.
Что ж, с этим уже можно жить. Моего собеседника зовут Луис, он немного говорит по-английски, примерно как я по-испански, в итоге мы объясняемся на двух ломанных языках.
- Я вижу, что у вас на прилавке Максим Горький. Не самое известное его произведение.
- Что ж, его тоже берут.
- Много ли покупают российских авторов?
- Как и всю остальную мировую литературу примерно.
- А что покупают больше всего?
Пытаемся объясниться на пальцах, но это сложно. Луис завладевает моим телефоном и набивает мне авторов.
- Эх, - периодически кряхтит он, - нет испанской раскладки, сложно писать, всё исправляет на английский.
Испанский язык по структуре напоминает английский, он входит в ту же романо-германскую группу языков, но в отличие от английского, он использует специальные символы, такие как тильды или ударения, например ñ или á.
Перед лавкой через проход развернулся стол, на котором также лежат книги для покупки. Луис ходит вдоль туда-сюда и записывает.
- Вот, - торжественно передаёт он мне обратно телефон, - 1, 2, 3, 4.. пятнадцать. Пятнадцать авторов!
Разбираю, что он там понаписал.
Замечаю маленькую книжку прямо рядом со мной - написано, нобелевский лауреат, книжка тоненькая и внутри крупный шрифт - возьму себе для домашнего чтения на испанском.
- А вот эта, - говорю, - могу купить?
- Конечно, только это португальский автор, не испанец. Но правда, он писал и на испанском тоже.
Я боюсь что не отличу один язык от другого осторожно уточняю, - А эта книжка на испанском?
Луис двигает очки на нос, открывает книжку и внимательно изучает.
- Да, - заключает он, - эта на испанском.
Вся наша беседа скачет с моего ломаного испанского на его ломаный английский.
Книга, которую я выбрала, принадлежит перу Хосе Сарамагу (Жозе Сарамаго). О нём я расскажу в следующей статье, так как я близко с ним познакомилась во время поездки в Португалию.
Луис даёт мне ещё одну маленькую книжку Марио Лльосы. Ещё один нобелевский лауреат, писавший на испанском, но и он не испанец. Он перуанец. И с ним тогда мы будем знакомиться позже.
Продолжаю изучать список авторов, который составил для меня Луис.
Это - самые покупаемые авторы, по его мнению, сейчас в Испании.
- А какой ваш самый любимый автор?
- Мой, - как всегда, это сложный вопрос. - Вот этот, - спустя всего пару секунд тыкает он в мой телефон. - Валье-Инклан.
На самом деле его имя немного сложнее и звучит как Ramón María del Valle-Inclán, кроме того, изначально его звали по-другому, но он взял фамилию предков, поэтому и мы ограничимся Валье-Инкланом.
Он родился в 1866, его отец был закоренелый моряк и писатель-любитель, что, конечно, оказало влияние и на сына. Валье-Инклан стал первым профессиональным писателем в своей семье и это ремесло принесло ему немало несчастий. Зарабатывать писательством на жизнь всегда непросто, а в Испании того времени ещё и опасно. Валье-Инклана на протяжении всей жизни преследовали финансовые трудности, что заставило его в своё время заняться переводами и чтением лекций в Южной Америке.
Но он и сам себе не упрощал жизнь. Он участвовал в нескольких дуэлях, из-за одной из них он потерял руку - во время спора у него завязалась драка с оппонентом, драка закончилась оскольчатым переломом предплечья и позже руку ампутировали.
Со своими современниками Валье-Инклан тоже был в сложных отношениях, есть анекдот о том, как он прогуливался по улице Мадрида и повстречал Мигеля де Унамуно и Пио Бароху, все трое были враждебно настроены по отношению к литературным изысканиям каждого. И вот не прошли они и нескольких шагов, как оскорбили друг друга, накричали и вконец разругались, прежде чем разойтись.
- А какое у вас любимое произведение Валье-Инклана? - продолжаю допрашивать Луиса.
- Я думаю, "Luces de Bohemia", - как пулемёт выстреливает он.
"Luces de Bohemia" или “Огни Богемы". Это самая известная его пьеса. Как оказалось, этого произведения нет на русском, поэтому мне самой пришлось его переводить с испанского и английского, с помощью прекрасного английского издания с комментариями.
Надо сразу сделать отступление по поводу Богемии и Богемы.
Богемия - это регион, а раньше страна, это название берёт свои корни из древнего кельсткого племени боев (или бойев), которые на рубеже нашей эры занимали некоторые территории современной Европы. В течение последних двух тысяч лет Богемия, как территория, входила в состав разных империй и государств, сейчас это область Чехии. Отсюда по территориальном признаку известное нам "богемское стекло" или "богемский хрусталь".
Слово Богема же образовалось от территории Богемии, но имеет сейчас иное значение. Изначально так французы называли цыган, которые жили на территории Богемии. Позже это слово закрепилось за другими представителями культуры, певцами, музыкантами, а впоследствии писателями и художниками. В России это потом переросло в бедствующую творческую интеллигенцию.
Во французском языке это отдельное слово - bohème. Тогда как Богемия - Bohemia. В русском языке сохранилась калька обоих слов с разными значениями "богема" и "Богемия".
Но при этом в английском и испанских языках оба значения передаются только одним словом - "Bohemia", из-за этого иногда возникают неверные переводы, как например "Богемская рапсодия", на самом деле её стоило бы перевести как "Богемная рапсодия", потому что никакого отношения к территории Богемии она не имеет.
Произведение Валье-Инклана тоже никакого отношения к Богемии не имеет. Оно описывает нищенствующую жизнь поэтов Мадрида - мадридской богемы.
Действие происходит в абсурдном, ярком и голодном Мадриде.
Валье-Инклан создал в пьесе "Огни Богемы" новый жанр - эсперпенто.
Он считал, что драматург должен смотреть на происходящее не как художник, а как сторонний наблюдатель, ироничный создатель-кукольщик.
Заратустра входит и выходит из задней комнаты с зажжённой свечой. Изящный подсвечник дрожит в руке марионетки. Он бесшумно передвигается скованной походкой.
Термин esperpento на испанском языке относится к вещам или людям, которые гротескны, причудливы, смехотворно эксцентричны, абсурдны. Валле-Инклан использует эсперпенто строго в эстетических терминах: это стиль письма, манера представления, способ изображения.
ЗАРАТУСТРА. Дон Байо, а что вы нам можете рассказать о тех мегерах, которых называют суфражистками?
ДОН БАЙО. Что не все они мегеры. Уважаемые друзья, знаете ли вы, во сколько мне обошлась жизнь в Лондоне? Три пенса, эквивалент сорока сантимов. И это было вполне неплохо, лучше, чем здесь, в доме за три песеты.
ДОН ЛАТИНО. Макс, давай уедем умирать в Англию. Просто скажи мне, пожалуйста, где находится этот ваш Гранд Отель, Дон Байо.
ДОН БАЙО. На Сент Джеймс Сквер. Разве вы не слышали? Это дом королевы Елизаветы. Очень прилично. Я уже сказал, лучше, чем здесь, в доме за три песеты. Утром чай с молоком, хлеб с маслом. Сахара немного не хватает. После еды - мясная похлёбка. Немного селёдки. Сыр, чай... Я обычно заказывал кружку пива, и это стоило мне десять центов. Все очень чисто. Мыло и горячая вода бесплатно.
"Огни богемы" рисуют величие и упадок литературы и человеческого достоинства в недостойной стране. Великий испанский поэт Максимо Эстрелла, слепой старик, проводит ночь на улицах Мадрида.
МАКС. Не насмехайся, идиот. У меня ещё остались заслуги! Но эта жалкая пресса бойкотирует меня. Они ненавидят моё бунтарство и ненавидят мой талант. Чтобы жить, нужно быть угодным всем Сигизмундам. Бык Апис выгоняет меня, словно я - слуга! Академия игнорирует меня! И я первый поэт Испании! Первый! Первый! И я не унижаюсь, прося милостыню! И никто мне не указ! Я настоящий бессмертный, а не эти академические ублюдки! Умри, Маура![ Антонио Маура, испанский политический деятель.]
Кто не поднялся, тот погиб.
ПЬЯНЫЙ. Исключительный ум!
- Пока вы не ушли, я кое-что ещё покажу, - Луис достаёт телефон и показано мне ютуб. Я пытаюсь что-то понять. Понимаю слово "Кихот".
- Тут я разбираю сложные выражения из “Дон Кихота".
Один из самых почитаемых авторов в Испании - Мигель де Сервантес. О нём уже много написано, не будем сильно углубляться. Стоит отметить, что ежегодно как раз проходит та самая "Неделя Сервантеса", которая и положила начало нашей ярмарке. Она проходит в нескольких городах, самая известная - в Алькала-де-Энарес, городке недалеко от Мадрида. Это праздник, посвящённый крещению Мигеля де Сервантеса, во время которого проходят парады, танцы, ярмарки и даже рыцарские турниры.
Кроме того, испанцы рьяно охраняют наследие Сервантеса - в Мадриде есть "Общество Сервантеса" - это культурное пространство, расположенное на том же месте, где находилась самая важная типография Золотого века: типография, напечатавшая первое издание "Дон Кихота" в 1605 году.
- Разбираете "Дон Кихота"?
- Да, у Сервантеса довольно сложная лексика, в этом видео я разбираю некоторые обороты речи из письма Дон Кихота.
Луис ведёт целый канал, посвящённый литературе Испании:
https://www.youtube.com/@luzdeacuariotv.literatura
- А вы здесь каждый год? - спрашиваю у Луиса
- Я здесь каждый день.
- Разве ярмарка не в определённые дни идёт?
- Мы уже давно здесь каждый день, - усмехается Луис.
Первые ярмарки проводились весной-летом, сначала на неделе Сервантеса, а потом чуть позже. Но со временем улицы вокруг ярмарки стали обрастать киосками на круглый год. Так и остался Луис тут на постоянном месте жительства.
Снег ведь в Испании не часто.
Изображение ярмарки 1930х предоставлено Региональным архивом Мадридского сообщества.
Адрес ярмарки: Madrid, calle Claudio Moyano
На фото: Луис в своей книжной лавке.
