По просьбе @Ildarkhan

Ярл Оттар сказывал:

Мой друг берсеркер Кьятве всегда был немного странным. Не в плохом смысле — просто он жил, как будто рядом с другим, параллельным миром. Он мог среди ночи пойти кормить бездомных медведей, находить и отпускать рабов, которых уже никто не ищет, и обожал старые, ещё вендельских времён, топоры с двумя лезвиями.

Кьятве жил один. Родителей давно не было, девушку он пережил — трагически, не будем сейчас. Работал в своём фьорде, далеко почти не уезжал, кроме как к кузнецу и в рощу за грибами. Но однажды произошло нечто, что он сам назвал «усмешкой Локи»

В дверь его одинокой избы, которая едва держалась на несмазанных петлях, раздался стук

— Гррр?
— Мир тебе… это изба отшельника? Мне бы поговорить с кем-то… просто поговорить…

Это была христианская беглянка. Одинокая, забытая. Она ошиблась направлением, бежала к отшельнику, отвозившему на своей лодке беглых рабов к франкам, а попала к Кьятве. И Кьятве приоткрыл дверь

Он был с ней час. Потом два. Потом она постучалась снова на следующий день. И так — каждый вечер

Потом к нему стали заходить и другие. Дорога к избе передавалась от беглых рабынь к беглым рабыням, секретными знаками: "Постучись к Кьятве. Он откроет". Он стал для них тем, чего у них не было — могучим необузданным варваром. Покорным. Тёплым голосом по ту сторону

Вот как было на самом деле:
Мой друг Коля всегда был немного странным. Не в плохом смысле — просто он жил, как будто рядом с другим, параллельным миром. Мог слушать Ранеток в два часа ночи, хотя ему было 42 года но Коля идентифицировал себя как Наташа из Ранеток. Он мог среди ночи пойти кормить бездомных кошек, потом привязать их к самокату и так котаться по городу до утра, слушая любимых Ранеток. Он мог писать письма в редакцию журнала "КулГёрл", которую уже никто не читает, и обожал намазывать вазелином старые телефоны с диском.

Коля жил один. Родителей давно не было, они ушли от него устав вытирать каловые массы со стен а девушку он пережил — трагически, она любила когда её душили во время секса но не будем сейчас об этом. Работал он из дома, почти не выходил, кроме как в магазин за водкой и в аптеку за успокоительным чаем. Но однажды произошло нечто, что он сам назвал «звоночком от Бога».

На его стационарный телефон, который он держал как реликвию, раздался звонок.

— Алло?
— Здравствуйте… это социальная служба? Мне бы поговорить с кем-то… просто поговорить…

Это была старушка. Одинокая, забытая. Она ошиблась номером, набирала городской номер соццентра, а попала к Коле. И Коля не повесил трубку.

Он говорил с ней час. Потом два. Потом она позвонила снова на следующий день. И так — каждый вечер. Старушка была в глубокой деменции и мало что понимала Коля же не далеко от нее ушел и пересказывал ей содержание фильма Рембо - первая кровь и злился если старушка перебивала его рассказами о своих болячках.

Мой друг Коля всегда был немного странным. Не в плохом смысле — просто он жил, как будто рядом с другим, параллельным миром. Он мог среди ночи пойти кормить бездомных кошек, писать письма в редакцию "Гео", которую уже никто не читает, и обожал старые телефоны с диском.

Коля жил один. Родителей давно не было, девушку он пережил — трагически, не будем сейчас. Работал из дома, почти не выходил, кроме как в магазин и в аптеку за чаем. Но однажды произошло нечто, что он сам назвал «звоночком от Бога».

На его стационарный телефон, который он держал как реликвию, раздался звонок.

— Алло?
— Здравствуйте… это социальная служба? Мне бы поговорить с кем-то… просто поговорить…

Это была старушка. Одинокая, забытая. Она ошиблась номером, набирала городской номер соццентра, а попала к Коле. И Коля не повесил трубку.

Он говорил с ней час. Потом два. Потом она позвонила снова на следующий день. И так — каждый вечер.

Потом к нему стали звонить и другие. Номер передавался от бабушки к бабушке, как секретный код: "Позвони Коле. Он выслушает". Он стал для них тем, чего у них не было — внуком. Слушателем. Тёплым голосом по ту сторону.

Через несколько месяцев он уже знал, у кого какое давление, у кого умер кот, кто не спал ночью из-за тревоги. Он записывал, советовал, даже купил тетрадь: "пенсионеры. важное".