Реформация

Жан Кальвин родился в 10 июля 1509 года в городе Нойоне (Франция). Часто Кальвин называл себя «выходцем из простого народа». Хотя один из его дедушек и был не то лодочником, не то бочаром, отцу его Жерару удалось выбиться в люди и занять пост нотариуса и архивариуса при католической церкви. Он женился на дочери владельца гостиницы. Жан был вторым из четверых (или пятерых) детей, родившихся у них. В школе он заметно выделялся из среды учеников своими способностями, и когда ему исполнилось двенадцать лет, его отец, бывший в близких отношениях с местным епископом, позаботился о духовной должности для своего сына.

Пришло время, когда юный Кальвин отправился в Париж, в университет, изучать классические языки и литературу.

Судя по тем немногим известиям, которые сохранились об этом периоде его жизни, Кальвин уже и тогда обнаруживал необыкновенно сосредоточенный характер. Он вёл тихую, уединенную жизнь, был очень религиозен и работал с усердием и усидчивостью, приводившими в изумление его учителей. В коллегии Монтегю он не только был первым, но даже до срока переводился в высший класс. Товарищи его, однако, не любили. Его сдержанность, нелюдимость, строгий нетерпимый тон и в особенности нотации, которые он позволял себе читать им по поводу их увлечений, раздражали их, вызывали к нему неприязнь. Они мстили своему обличителю насмешками и за склонность к обвинениям дали ему ироническое прозвище «винительный падеж». Зато учителя не могли нахвалиться талантливым, необыкновенно прилежным учеником и уже рано стали возлагать на него большие надежды

Но вскоре его отец поссорился с епископом Нойона и решил, что сыну не следует продолжать учиться на священнослужителя. Жан покидает Париж и начинает заниматься изучением римского права в Орлеане. Здесь юный Кальвин встретил Вольмара, лютеранина из Германии, который и познакомил Жана с учением Реформации.

К середине XVI столетия Жан Кальвин становится самой влиятельной фигурой Реформации. После смерти Лютера в 1546 году все убежденные в ошибках католической церкви перевели свой взгляд на Кальвина в поисках руководства и наставления. Географическое положение Женевы и рост реформаторского движения во многих частях Европы определили консолидирующее значение города и его духовного лидера. В особенности это касалось тех, кто скрывался от гонений. Женева стала прибежищем для протестантов, чья жизнь подвергались опасности.

Служение Кальвина в Женеве приблизительно можно разбить на три этапа:

1-й этап, 1536 — 1538 гг. — «время посева семян и обработки земли», когда почти не видно результата. Сильная оппозиция добивается того, что Кальвина и Фареля отцы города выдворяют из Женевы.

Три года Кальвин провел в Страсбурге. Он не хотел возвращаться в Женеву. Время в Страсбурге не прошло зря. Здесь он женился на Иделите де Бур, вдове, бывшей замужем за анабаптистом, умершим от чумы.

Кальвин мало пишет о своем браке, но одна фраза в письме Фарелю говорит о многом: «Она была верным помощником в моем служении».

2-й этап, 1541 — 1555 гг.: В 1541г. Кальвин вернулся в Женеву.

Продолжение сева и обработки земли, оппозиция со стороны женевской аристократии еще сильнее. Кризис наступает в 1555г., когда вооруженная группа оппозиционеров-либертинцев входит в собор Св. Петра, где обычно проповедовал Кальвин, требуя, чтобы Кальвин допустил их к вечере. Но Кальвин не пошел на это.

3-й этап, 1555 — 1564 гг.: Женева — полностью реформированный город.

Три воскресных служения в 6 или 7 утра (в зависимости от поры года), в 9 утра и в 15 часов дня (вечерних не было из-за проблемы с освещением). Населения немного — 15000 человек,, поэтому друг друга знали. И от гражданина Женевы ожидалось, что тот будет посещать церковь. Некоторые считают, что Женева была тогда подобна концлагерю, но никто никого не заставлял оставаться в городе. Оставшимся предполагалось жить в соответствии с Евангелием.

Создание образа передовой страны через реформы

Подытоживая биография этого великого человека, хочется вернуться к изначально очерченному вопросу о том, что же сделал Кальвин для Швейцарии.

Во-первых, Кальвин успел за свою жизнь обосноваться в нескольких городах Швейцарии, во всех он вёл важную организационную деятельность, упразднял старые церковные службы, распространял труды, наводил свои порядки, основывал образовательные учреждения на базисе религии. Всё это позволило культурно насытить Конфедерацию, придать некоторым городам своеобразие, закрепить их самостоятельность в рамках общего государственного образования, усилить положение церкви, привив ей новые традиции.

Во-вторых, Жан Кальвин посредством своей проповеднической деятельности не просто подчинил себе Женеву, но смог значительно укрепить положение протестантов внутри Конфедерации, распространив это религиозное течение на большую часть севера и северо-запада Швейцарии, то есть ту часть, которая присоединилась относительно недавно. Мало того, что это позволило передать инициативу внутри Конфедерации в сторону городов по типу Берна, сместивших старые кантоны Центральной Швейцарии, но и во многом стало поводом для возникновения внутри страны длительной борьбы за власть между протестантами и католиками, подразумевающей неоднократные военные стычки, суды и соглашения.

В-третьих, Кальвин, используя своё учение и активно его распространяя, закреплял статус значительной фигуры не только за собой, но и увеличивал таким образом авторитет Швейцарии на европейской арене, которая считалась достаточно передовым государством, совмещающим одновременно несколько конфессий. Работая в Швейцарии, Жан привлекал людей к Швейцарии, направляя письма наиболее знатным людям мира сего, он давал им стимул взглянуть на эту небольшую страну, переживающую интересный религиозно-политический эксперимент.

Таким образом, можно сказать, что Кальвин не просто послужил поводом для существования одного из наиболее объёмных и резонансных периодов истории Швейцарии, он также поспособствовал тому, чтобы страны выглядела привлекательно не только для жаждущих территорий правителей Европы, но и для людей как высшего(в первую очередь религиозного), так и низшего сословия. Большой пласт культуры, сохранившейся в Швейцарии до сих пор, принадлежит тяжёлой руке и лёгким устам этого незаурядного человека.

Интересно? Еще можно почитать

1) Подборка из 11 материалов по теме Творческое развитие юношей и девушек

2) Видео: ДЕТИ - ИЗОБРЕТАТЕЛИ (инноваторы)

Источники

Жан Кальвин на портале VIKENT.RU

Жан Кальвин: биографический очерк

Гений реформации Жан Кальвин

Томас Мюнцер (около 1490 — 27 мая 1525) — немецкий проповедник времён Реформации, выступавший против греховного уклада жизни, противопоставляя ему евангельский идеал. С движением Мюнцера было связано масштабное восстание германских крестьян, боровшихся против сословного неравенства, феодального гнёта и папизма (немецкая крестьянская война XVI века).

Родился в Штольберге (ныне земля Саксония-Анхальт) в 1489 году, учился в Виттенберге и стал священником. Подобно Лютеру, Мюнцер увлёкся мистиками, но, захваченный социально-религиозным брожением в народе, пришёл к апокалиптическим представлениям и идее установления царства божия на земле (хилиазм). Он стал отвергать внешнее откровение: лишь тот, кто истерзан сердцем, кто в душевных бурях познал бога — истинный его избранник. Писание лишь убивает, но не оживляет. Божьим избранникам должны служить государи; народы, не подчиняющиеся им, должны погибнуть.

В 1520—1521 годах Мюнцер проповедовал в саксонском Цвиккау по приглашению священника церкви Девы Марии Иоганна Сильвиуса Эгрануса: сначала в самой главной городской церкви и затем в церкви св. Екатерины. Здесь он проявил себя как пламенный оратор, как самый яркий выразитель настроения, охватившего ремесленные слои города; его грубая речь, ветхозаветные аллегории как раз отвечали простонародным представлениям (см. Цвиккауские пророки). Вместе с тем радикальные идеи Мюнцера привели к открытому конфликту с городским советом Цвиккау.

Подозреваемый в подготовке бунта и отставленный магистратом, Мюнцер едет в Прагу, где громит «попов и обезьян». Затем Мюнцер появляется в городе Альштедте (в Тюрингии), собирает прежних своих сторонников и проповедует установление на земле царства «святых»: «Израиль» (избранники) должен истребить безбожных «ханаанитов». Руководимые Мюнцером энтузиасты разрушают иконы и жгут церкви, как «пещеры дьявола». Мюнцер развивает здесь и социальный идеал: всюду должно водвориться равенство и братство, правители должны сравняться с последним христианином. В своих посланиях к властям и городам Мюнцер заявляет, что призван богом к истреблению тиранов; право меча — у общин, а не у князей.

Памфлеты его были подписаны: Мюнцер с молотом, Мюнцер с мечом Гедеона. Один из памфлетов был посвящён «светлейшему, высокорождённому владыке и всемогущему Господу Иисусу Христу». Лютеру и умеренной, чисто церковной реформе был объявлен полный разрыв. Лютер называл Мюнцера «альштедтским сатаной», а Мюнцер Лютера — виттенбергским папой, архиязычником, льстецом князей, освободившим совесть только от папы, но держащим её в плотском плену.

Теократический «коммунизм» Мюнцера. Восстание крестьян.
После новых странствований по южной Германии, где Мюнцер завязал отношения с революционерами и вождями готовившегося крестьянского восстания, он утверждается в конце 1524 года опять в средней Германии, в имперском городе Мюльхаузене.

Здесь он становится, вместе с бывшим монахом Генрихом Пфайфером, во главе простого народа и заставляет капитулировать зажиточных бюргеров и магистрат. Избирается новый «вечный, христианский» магистрат, из «бедных» и «земледельцев». В городе проводится общность имуществ; сторонники Мюнцера конфискуют монастырские владения, в соседних землях захватывают монастыри и замки дворян, не поддерживающих Мюнцера.

В новом строе Мюнцер не занимал определённой должности, а держал себя как пророк и вдохновитель; отпустив длинную бороду, «как отцы-патриархи», он торжественно появлялся в народе и творил суд на основании закона Моисеева; перед ним носили красный крест и обнажённый меч. Его проповеди гремели против роскоши, золота, «идолов в домах и сундуках»; главной его темой было — истребление тех, кто является врагом Христа, то есть выступает против раннехристианских идеалов равенства и братства.

Скоро к городскому движению примкнули крестьяне. Восстание крестьян вспыхивает в Тюрингии одновременно с южногерманским, но отмечено здесь отличительной чертой, которую именно выражал главным образом Мюнцер: оно носит теократический характер, в духе чешского таборитства, с обращением к ветхозаветным образам. Начавшуюся Реформацию и крестьянское движение Мюнцер толковал наиболее радикальным образом; он призывал к полному социальному перевороту и установлению народной власти.

Война католиков и лютеран на территории Германии завершилась Аугсбургским религиозным миром (1555), согласно которому лютеранство становилось равноправной католичеству религией по принципу cujus regio, ejus religio. Реформация нанесла тяжелый удар католической церкви; лютеранство приняли ряд германских княжеств и городов, а также скандинавские государства.

В 1529 году католики добились на 2-м Шпейерском рейхстаге (ландтаге) решения об отмене права князей определять религию своих подданных (то есть, по существу, признавать государственной религией не католичество, а лютеранство). Несколько князей и представителей городов подали императору протест против этого решения, ссылаясь, в частности, на то, что вопрос о религии — дело совести, а не предмет решения большинством голосов. С тех пор приверженцев церквей и религиозных учений, созданных Реформацией, называют протестантами.

Общим лозунгом массовых религиозных движений был призыв к церковной реформе, к возрождению истинного, первоначального христианства, неискаженного духовенством. В своеобразных условиях XVI в. священное писание стало идейным оружием в борьбе против католической церкви и феодального строя, а его перевод с латыни на народный язык — средством революционной агитации и пропаганды. Текстами писания реформаторы обосновывали требование возрождения апостольской церкви; крестьянство и городские низы находили в Новом завете идеи равенства и «тысячелетнего царства», не знающего феодальной иерархии, эксплуатации, социальных антагонизмов. Реформация, начавшаяся в Германии, охватила ряд стран Западной и Центральной Европы.

Большинство крестьянских руководителей были склонны к переговорам с господами и являлись противниками революционной тактики. Однако пропаганда связанных с Мюнцером анабаптистов стала организующим фактором стихийно начавшихся здесь крестьянских волнений. Жалобы крестьян и городских низов на своих господ объединялись этими пропагандистами в общую программу борьбы угнетенного народа против всех господ, за новый социальный порядок. В кругах, близких к Мюнцеру, в конце 1524 или начале 1525 г. была составлена первая программа революционного крестьянства. Этот документ явился для восставших крестьян наиболее революционной программой, так как требования, заключавшиеся в нём, означали решительную борьбу против всех господ. С самого начала Крестьянской войны «письмо-тезисы» предъявлялось восставшими крестьянами многим городам и общинам.

«Статейное письмо» начинается энергичным заявлением о том, что существующее положение не может и не должно продолжаться далее. Задача объединившегося народа заключается в том, чтобы «освободиться совсем». Мирное решение этой задачи возможно только в том случае, если весь народ (включая верхи общества) перестроит жизнь на основе служения «общей пользе». Если же существующие тяготы не будут устранены, то дело не обойдётся без кровопролития. Большое внимание уделяется в «Статейном письме» внутреннему единству народного союза, созданного для служения «общей пользе». В документе объявляется, что те, кто отказывается вступить в «братское объединение» и заботиться об «общей пользе», не могут рассчитывать на услуги других членов общества. Они должны быть подвергнуты «светскому отлучению», как атрофированные члены тела. Все замки знати и все монастыри, являющиеся очагами предательства и народного гнёта, должны быть объявлены «с данной же минуты» в состоянии светского отлучения. Только те дворяне, монахи и священники, которые откажутся от своего настоящего положения, направятся в обыкновенные дома и захотят вступить в братское объединение, будут дружески приняты вместе со своим имуществом и получат всё, что полагается им по «божественному праву».

«Статейное письмо» было первой общей программой восставшего крестьянства, сформулировавшей антифеодальные цели его борьбы и указавшей главные вражеские очаги, против которых должны быть направлены силы всего народа. К тому же программа была составлена в боевом духе, не допускающем компромисса. Требование революционной программы, чтобы объединившиеся народные массы сёл и городов, действуя силой и не останавливаясь перед кровопролитием, ликвидировали вражеские очаги и установили справедливый порядок, основанный на «общей пользе», являлось по существу требованием перехода власти к простому народу, на чём настаивал Мюнцер. Несмотря на то, что лежавшие в основе «Статейного письма» идеи «общей пользы» и народной власти могли быть тогда поняты лишь немногими, его появление и распространение имели на этом первом этапе Крестьянской войны важное организующее значение.

Документ не содержит никаких конкретных предложений по разрешению спорных вопросов с господами и никакой просьбы облегчения тягот. Его составители заявляли о полном устранении силами народа феодальных господ и упразднении зависимости от них крестьян. Объединенный народ ликвидирует вражеские очаги и установит тот порядок, который он считает справедливым, полагая, что и все прочие должны иметь то, что им принадлежит согласно «божественному праву». В основу этой программы положен принцип передачи власти народу то есть тот принцип, на котором настаивал Мюнцер.

«Письмо-тезисы».
Почтенные, мудрые, благосклонные господа, друзья и любезные соседи! Так как до настоящего времени на бедный и простой люд в городах и деревнях вопреки Богу и всякой справедливости налагались большие тяготы духовными и светскими господами и властями, которых они и мизинцем не трогали, то из этого следует, что подобного бремени и отягощения невозможно ни переносить, ни терпеть, если только простой бедный человек не хочет пустить совсем по миру с нищенским посохом — себя самого, своё потомство и потомство потомства. Потому программа и план этого христианского объединения заключается в том, чтобы с помощью Бога освободиться, и притом, насколько это возможно, без вооружённой борьбы и кровопролития, что, впрочем, не может быть осуществлено без братского поощрения и объединения во всех делах, касающихся общей христианской пользы и содержащихся в этих приложенных статьях, как за тем следует. Поэтому в том наша дружеская просьба, желание и братское стремление, чтобы вы добровольно и дружелюбно вступили в это христианское объединение и братство для того, чтобы дело общехристианской пользы и братской любви было восстановлено, воздвигнуто и приумножено. Если вы так поступите, то это будет проявлением воли Бога во исполнение его заповеди о братской любви. Если же вы это отвергнете, чего мы все же никак не ожидаем, то мы объявляем вас в светском отлучении и в силу данного письма будем вас считать в этом состоянии до тех пор, пока вы не откажетесь от вашего намерения и не вступите с доброй волей в это христианское объединение. Всё это мы из лучших намерений не хотим скрыть от вас — наших любезных господ, друзей и соседей. Желаем получить от совета и общины письменный ответ на это письмо через этого же посланца. В этом заключаются Божьи заповеди. Светское отлучение заключается в следующем. Все состоящие в этом христианском объединении должны считать делом своей чести и высшей обязанностью с теми, которые отказываются вступать в братское объединение и способствовать общей христианской пользе, не иметь и не поддерживать никакого общения: с ними — ни есть, ни пить, ни купаться, ни молоть, ни удить, ни пахать, ни боронить, также не привозить для них и не доставлять им пищи, ни напитков, ни дров, ни мяса, ни чего-либо другого; не покупать у них и не продавать им ничего. Пусть они будут оставлены, как отрезанные и мёртвые члены, поскольку они в этих делах не только не помогают общей пользе и земскому миру, а наоборот, препятствуют им. Пусть им будет отказано в допущении ко всем рынкам, в общинные леса, воды и луга, не находящиеся в их распоряжении. И кто из вступивших в наше объединение нарушит это, пусть также будет исключен из общества и наказан тем же отлучением и изгнан к противникам вместе с женою и детьми.

Поражение и казнь.
В то время, как князья средней Германии собрали военные силы для обуздания тюрингенских крестьян и подвигались к центру влияния Мюнцера, он ждал появления из-за гор франконских крестьян и пересылался с югом. Наконец, он решился выйти навстречу княжескому войску при Франкенгаузене, во главе 8000 крестьян, большей частью плохо вооружённых и без конницы. На требование выдать Мюнцера крестьяне ответили отказом; он обратился к ним ещё раз с горячим воззванием, уверяя, что Бог отклонит от них выстрелы. После битвы, кончившейся полным разгромом крестьян, Мюнцер скрылся в городе; но его нашли, пытали и обезглавили.

Отдельное внимание обращу на флаг Мюнцера:

"И познал Адам еще [Еву,] жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, [говорила она,] Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин. У Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали призывать имя Господа [Бога]."

Бытие 4:25-26

«КАББАЛА (Qabbalah) — мистическое учение и мистическая практика в еврействе, сохранявшаяся первоначально устным преданием, что обозначается и самим еврейским словом (принятие, в объективном смысле — предание). Мнение о древности каббалы расходятся более чем на 3000 лет — от эпохи Авраама и до XIII в. по P. X. Признание за каббалой до-библейской древности не имеет исторического характера, другое же крайнее мнение (о позднем средневековом происхождении каббалы) основано на недоразумении: главные памятники каббалистической письменности в их настоящем виде действительно явились в средние века, но нельзя отожествлять их с самим содержанием каббалы, т. е. с тем кругом мистических традиционных идей, которые сохранялись втайне от непосвященных, частью в устном предании учителей, частью в отрывочных, недошедших до нас записях. Ясные следы каббалистических понятий и терминов в Новом Завете, а еще более прямые указания на каббалу в древнейших частях Талмуда, относящихся к первым векам нашей эры, свидетельствуют о существовании еврейской теософии, по крайней мере, около Р. Хр. В Мишне читается такое изречение: «не излагают дела о началах (мира) в присутствии двух, а дела колесницы (Божьей) — в присутствии одного, разве только у него свой ум для этого». Здесь в подчеркнутых словах указываются два подразделения умозрительной каббалы. С этим изречением уже в иерусалимской (более древней) Гемаре связан длинный диалогический рассказ, трактующий о том, как опасно неосторожное отношение к тайному теософическому учению, которое таким образом предполагается здесь как нечто уже установившееся. С достаточной уверенностью можно утверждать, что Каббала возникла не ранее вавилонского пленения и не позже последних Асмонеев. Как из столкновения еврейской религиозной мысли с греческой философией возникли оригинальные умозрения Филона, так более раннее взаимодействие той же мысли с вавилоно-персидской магией и теософией породило Каббалу. Дальнейшие греческие, греко-иудейские, греко-египетские и христианские влияния на развитие каббалы этим не исключаются, но они остались второстепенными; основа была прочно заложена в Вавилоне и в Персии.

Каббала разделяется вообще на умозрительную (каббала июнит) и прикладную (каббала маасит). Умозрительная каббала состоит опять из двух главных частей или «дел»: космогонии — маасэ берешит, буквально, дело (о том, что) в начале, и теософии — маасэ меркаба буквально дело колесницы или выезда Божьего. Впрочем, космогонические и теософические умозрения каббалы переходят одно в другое и не поддаются отдельному изложению. Главные письменные памятники умозрительной каббалы суть Сефер Иецира (Книга создания) и Зогар (Блеск). Первая приписывается праотцу Аврааму, но в действительности относится к началу средних веков; в IX в. на нее уже писались комментарии, как на старинный авторитет; вероятно, она составлена в VI или VII в. Зогар приписывается каббалистами ученику знаменитого р. Акибы, р. Симону бен-Иохаю (II в.), но так как в этом темном писании находятся ясные указания на мусульман и даже намек на смерть папы Николая III (1280), то его с полной вероятностью относят ко времени около 1300 г. и автором его признают испанского раввина Моисея де-Леона.

Обе книги напечатаны в первый раз в Мантуе, в 1558 — 62 гг. Кроме этих основных текстов, в образовании умозрительной системы каббалы имели особенное значение Сефер-го-Бахир, сочинение р. Исаака слепого (XIII в.), затем Пардес-Римоним — р. Моисея Кордуанского, и, наконец, писания р. Исаака Лурия, по прозванию Льва (ари). Оба последние жили в XVI в., и ими завершается внутреннее развитие еврейского каббализма. С XV в. являются каббалисты и между христианскими писателями: в Италии — Пико-де-Мирандола; в Германии — Рейхлин («De arte cabbalistica» и «De Verbo mirifico»), Корнелий Агриппа ф.-Неттесгейм («De occulta philosophia») и Парацельс; во Франции — Вильгельм Постель (XVI в.); в Англии— Роберт Флудд или de Fluctibus и Генрих Mop (XVI — XVII вв.). С другой стороны, взаимодействие между христианством и еврейством на почве каббалы породило мессианское движение Саббатая Цеви (XVII в.), Франка и франкистов (XVIII в.) и, наконец, хасидизм, с его цадиками, доныне процветающий в юго-западной России и Галиции..."

"Ангелология каббалы, заимствованная главным образом у персов, состоит из формальных классификаций; замечательна только идея солнечного ангела Митатрона (вероятно, эллинизация перс. Митры), высшего посредника между Богом и вселенной; иногда он отожествляется с арх. Михаилом, а иногда с Мессией. — Наш материальный мир не есть еще самая низшая степень в эманации божественного света; в том крайнем пределе, где этот свет совсем теряется в полном мраке, образуется так наз. шелуха бытия или скорлупы (клиппот) — это нечистые духи или бесы, столь же многочисленные, как ангелы и души, ибо на всякое ядро может быть своя скорлупа. Эта нечистая шелуха не имеет собственной сущности: она может исчезнуть, но не может очиститься. Человеческие души, напротив, призваны к очищению и совершенству. Главное средство для этого — перевоплощение; оно двух родов: «круговорот» (гильгуль) и «прививка» (иббур) первый состоит в постепенном прохождении всех сфер бытия все в новых телах до полного очищения, иббур же означает особое соединение отжившей души с живым человеком, на 7-м или даже на 14-м году возраста, с провиденциальной целью на благо того или другого, или обоих. Вспомогательное средство для возвышения души есть прикладная каббала. Связь между ней и умозрительной — общее обеим признание мистического смысла букв и имен библейских. Относясь к Библии, как к шифрованному тексту, и применяя различные шрифты (подставление числового значения букв, перестановка букв в том или другом определенном порядке и т. д.), можно из одних слов получить совершенно другие и открыть удивительные вещи (главные способы называются: гематрия, нотарикон, темура). Таким путем каббалисты угадывают сокровенное и предсказывают будущее. Другая часть прикладной каббалы есть магия; через целесообразное употребление имен Божьих производятся различные чудеса."

Соловьев В. С. "Философский словарь".

Папю́с (фр. Papus), настоящее имя Жерар Анаклет Венсан Анко́сс или Энко́сс 13 июля 1865, Ла-Корунья — 25 октября 1916, Париж) — известный французский оккультист, масон, розенкрейцер; врач по образованию; основатель ордена мартинистов и член «Каббалистического ордена Розы†Креста»; автор более 400 статей и 25 книг по магии и каббале; автор знаменитой системы карт Таро; видная фигура в различных оккультных организациях и парижских спиритуалистических и литературных кругах конца XIX и начала XX столетий.

Жерар Анаклет Венсан Анкосс родился в городе Ла-Корунья (Испания) 13 июля 1865 года. Его мать была испанкой, а отец — французом. Когда Жерару исполнилось четыре года, семейство Анкосс перебралось во Францию, в Париж. В молодости Анкосс провел много времени в Парижской национальной библиотеке за изучением каббалы, таро, магии, алхимии и работ Элифаса Леви. Псевдоним «Папюс», который Анкосс взял впоследствии, был заимствован из «Нюктемерона Аполлония Тианского» Элифаса Леви (опубликованного как приложение к его книге «Учение и ритуал высшей магии») и означал «врач».

В 1887 году Папюс вместе с Пьером Огюстом Шабосо, также имевшим посвящение по одной из линий преемственности от Сен-Мартена, объединив свои линии, основали «L’Ordre des Superieurs Inconnus» (Орден Высших неизвестных), который приобрёл известность под именем Орден Мартинистов. Ритуалы и учение ордена были основаны на трех «уснувших» масонских уставах: Уставе Избранных Коэнов Мартинеса де Паскуалиса, «Исправленном шотландском уставе Сен-Мартена» и «Исправленном уставе» Луи Клода де Сен-Мартена (1743—1803 гг.), ученика Паскуалиса, писавшего под псевдонимом «Неизвестный философ».

В том же году Папюс вступил в теософское общество Елены Петровны Блаватской, однако, разочаровавшись, вскоре покинул его ряды.

История Ордена избранных коэнов, как и история любого тайного общества, является довольно сложной, запутанной, и сохраняющей множество пробелов. Исследования затруднены ещё и тем, что как и о любом тайном обществе, являющемся тайным не формально, а действительно, об истории ордена избранных коэнов сохранилось крайне мало письменных документов, которые могли бы пролить свет на те места в истории ордена, которые остаются неизвестными вот уже более трёх столетий. Однако, мы можем разделить историю ордена на легендарную, в которой излагается легенда о происхождении учения ордена; и на фактическую, в которой излагается история ордена со времен Дома Мартинеса, известная из разных, сохранившихся документов.

Согласно легендарной истории ордена, излагаемой в «Трактате о реинтеграции» — основополагающей книге о мартинизме, учение преподаваемое в Ордене избранных коэнов Дома Мартинеса берет своё начало в наставлениях, которые Сиф, третий сын Адама, получил от Ангелов, для достижения, в том числе и определёнными обрядовыми действиями, примирения человечества с Богом. Потомки Сифа и Еноха извратили это знание, и оно стало бесполезным. Ною учение было передано повторно, и от него оно перешло сквозь века, через непрерывную цепь традиции посвящения, к розенкрейцерам. Высшее же таинство розенкрейцерского братства преподавалось на высшей ступени Ордена избранных коэнов, имевшей обозначение «R+», что означало «Reaux-Croix» («Розоватый крест», или «Румяный крест»).

В 1889 году Папюс издал книгу «Цыганское Таро», ставшую классикой Таро. Иллюстрациями к ней послужила колода из 22 старших арканов швейцарца Освальда Вирта, изданная в том же году. Вирт и Папюс, были последователями Элифаса Леви, интегрировавшего Таро с Каббалой и создавшего целостную систему, они положили начало особой ветви оккультной традиции Таро.

Папюс назначил старшим арканам астрологические атрибуты, воспользовавшись каббалистической книгой «Сефер Йецира», в которой 22 буквы еврейского алфавита (уже соотнесенные Элифасом Леви со старшими арканами) сопоставляются с тремя стихиями, семью планетами и двенадцатью знаками Зодиака. Эта система, с отдельными вариациями, была вскоре принята оккультистами Германии, России и других стран, но, поскольку зародилась она во Франции, её принято называть французской. Также в книге было впервые введено название другого известного дизайна - «Марсельское Таро», собирательно означавшего название особого исторического дизайна карт, до Папюса называвшийся «итальянским».

Папюс бывал в Российской империи трижды: в 1901, 1905 и 1906 годах. Целью приезда были лекции по магии и оккультизму. Мартинизм появился в России в 1894 году. Тогда в Петербурге появился первый делегат Ордена. Однако основное развитие Ордена началось с деятельности полковника графа Муравьева-Амурского В. В., брата министра юстиции. Будучи военным атташе во Франции, он увлёкся оккультизмом и в 1895 году был принят в Орден самим Папюсом.

По возвращении из Парижа он основал в Петербурге в 1899 году первую в России мартинистскую ложу «Аполлония», подчиняющуюся Верховному совету Ордена в Париже.

К этому времени относятся и сведения об увлечении мартинизмом Николая II. В начале 1900 года герцогиня Лейхтенбергская Анастасия Николаевна по поручению Николая II посетила во Франции учителя Папюса, члена Верховного совета Ордена Мартинистов Низье Антельма Филиппа, чтобы убедиться в его чудотворной силе. Законченного медицинского образования он не имел и целил гипнозом. 20 сентября 1901 года произошла личная встреча Николая II с мсье Филиппом в Компьене, организованная все той же герцогиней Лейхтенбергской, после чего глубокой осенью того же года по личному приглашению царя он прибыл в Петербург. Первое посещение Филиппом Низье России длилось около двух месяцев и ограничилось Царским Селом. Затем Филипп консультировал царскую семью как медицинский и оккультный советник. Ему был выдан диплом врача. Филипп умер в 1905 году. Царская семья упоминала Филиппа как «одного из двух друзей, посланных нам Богом». В этом же году Папюс провёл спиритический сеанс для Николая II и царицы, «призвав дух царя Александра III».

«Малый ключ Соломона» или «Лемегетон» (от лат. Lemegeton Clavicula Salomonis) — один из наиболее известных гримуаров, содержащих сведения о христианской демонологии и гоетии. Книга была составлена анонимными авторами в середине 17 века, в основном из материалов на пару веков старше.

Наиболее ранние ссылки на исходные части гримуара можно найти у Корнелия Агриппы в работе «О неопределённости и суетности всех наук и искусств», изданной в 1531 году в Париже, в которой автор упоминает три части гримуара: «Арс Алмадель», «Арс Паулина», «Арс Нотория». Этот перечень позднее повторят ученик Агриппы, Иоганн Вейер («Об обманах демонов», 1563 г.), и Реджинальд Скот («Словарь колдовства», 1584 г.). На «Арс Алмадель» ссылался также Роберт Тернер, упоминая одноимённую рукопись из Флоренции, относящуюся к XV веку. В «Стеганографии» Иоанна Тритемия (написана в 1500 году, впервые опубликована в 1608 году), в длинном перечне книг по магии, упоминается книга «Алмадель».

Важнейшие рукописи:

Harley MS 6483. Название в каталоге — Liber Malorum Spiritum. Датируется 1712—1713 годом, наиболее поздний манускрипт. Содержит дополнительный материал и извлечения из «Гептамерона» (1655) Петра де Абано. Изображения выполнены хорошо. Восходит к одному источнику вместе с Sloane MS 3648. Один из наименее надёжных манускриптов.

Sloane MS 2731. Название в каталоге — Clavicula Solomonis. Датируется 18 января 1686 года. Скомпилирован из многих версий, в том числе Sloane MS 3648. Текст неполон, много ошибок по неаккуратности, произвольные перестановки текста, отсутствует книга «Арс Нотория».

Sloane MS 3825. Название в каталоге — Treatise on Magic. Включает в себя Janua Magica reserata и Clavicula Solomonis, The Little Key of Solomon. Аккуратно и разборчиво написан, один из надёжных и внутренне непротиворечивых манускриптов.

Sloane MS 3648. Сборник XVII века, также содержит извлечения из работ Корнелия Агриппы и «Основные начала магии» Парацельса. Написан неаккуратно, изображения плохо исполнены. Использовался автором Sloane MS 2731.

"Трудно было более опуститься и обнеряшиться; но Раскольникову это было даже приятно в его теперешнем состоянии духа. Он решительно ушел от всех, как черепаха в свою скорлупу, и даже лицо служанки, обязанной ему прислуживать и заглядывавшей иногда в его комнату, возбуждало в нем желчь и конвульсии. Так бывает у иных мономанов, слишком на чем-нибудь сосредоточившихся."

"Он ни о чем не думал. Так, были какие-то мысли или обрывки мыслей, какие-то представления, без порядка и связи, — лица людей, виденных им еще в детстве или встреченных где-нибудь один только раз и об которых он никогда бы и не вспомнил; колокольня В-й церкви; биллиард в одном трактире и какой-то офицер у биллиарда, запах сигар в какой-то подвальной табачной лавочке, распивочная, черная лестница, совсем темная, вся залитая помоями и засыпанная яичными скорлупами, а откуда-то доносится воскресный звон колоколов…"

"А ведь засади его не вовремя, — хотя бы я был и уверен, что это он, — так ведь я, пожалуй, сам у себя средства отниму к дальнейшему его обличению, а почему? А потому что я ему, так сказать, определенное положение дам, так сказать, психологически его определю и успокою, вот он и уйдет от меня в свою скорлупу: поймет наконец, что он арестант."

"Воспитания, как и представить можете, Соня не получила. Пробовал я с ней, года четыре тому, географию и всемирную историю проходить; но как я сам в познании сем был некрепок, да и приличных к тому руководств не имелось, ибо какие имевшиеся книжки… гм!.. ну, их уже теперь и нет, этих книжек, то тем и кончилось всё обучение. На Кире Персидском остановились."

Ф.М Достоевский "Преступление и наказание"

"СИМОН волхв (ο μσγος) — из самарийского мст. Гиттон, современник апостолов, основатель существовавшей еще в III в. гностической секты симониан или елениан (по имени его спутницы Елены). По общему мнению древних христианских писателей (Иустин, Ириней, Ипполит, Тертуллиан и пр.), Симон был родоначальником гностицизма и всех ересей в церкви. Главные известия о его жизни и учении имеют исторический характер. Первое свидетельство о нем находится в кн. Деян. Апост. (VIII, 9-24), где рассказывается, что Филипп (архидиакон), успешно проповедуя евангелие в Самарии, крестил там, между прочим, и одного волхва, Симона, считавшего себя «чем-то великим», сотворившего всякие чудеса и имевшего многих последователей, которые видели в нем явление «великой силы Божией». Когда из Иерусалима прибыли апп. Петр и Иоанн, чтобы посредством возложения рук низвести дары Духа Святого на крещеных, Симон предложил им денег за сообщение им «секрета» и был строго обличен и отвергнут ап. Петром. Дальнейшая судьба Симона известна из других источников (главным образом через Иринея и Ипполита, пользовавшихся недошедшею до нас «синтагмой» св. Иустина, земляка Симона). Из Самарии Симона прибыл в Тир, где на деньги, отвергнутые апостолами, выкупил из блудилища пребывавшую там 10 лет женщину Елену и объявил ее творческой мыслью (επινοια) верховного Божества, родившего через нее архангелов и ангелов, сотворивших наш мир."

Соловьев В. С. "Философский словарь".

"Существует точка зрения, что Маги — это мидийское племя, из которого сложилось сословие жречества во всём Иране; так именовалось племя, отличавшееся особыми верованиями и ритуалами, из среды которого набирались жрецы у мидийцев и древних персов. Однако не все выходцы из племени Маги были жрецами. При этом сами Маги для обозначения жрецов использовали другое название — авест (āϑravan,атраван).

В Мидии и Персии члены жреческой касты, принадлежавшие к особому поколению мидян, сосредоточили в своих руках все научное образование; они заведовали религиозными обрядами, совершали жертвоприношения живым скотом, отправляли ритуал приготовления хаомы, а также играли влиятельную роль в жизни государства.

По мнению И. М. Дьяконова, племя Маги могло первоначально обитать в области Раи (будущий Реи), начальником которой, по указаниям «Авесты», со временем стал сам Заратуштра — основатель учения зороастризма. Вероятно, что именно среди жрецов племени Маги религия Зороастризма (безотносительно того где она возникла) впервые возобладала; этим объясняется тот факт, что в последующее время «маг» стал синонимом зороастрийского жреца. Религия Зороастра, по-видимому, очень рано была воспринята царями Мидии, которые возвели её на степень государственной религии, а членов мидийского рода Маги признали жрецами её."

Беноццо Гоццоли. Падение Симона-мага.

"Параце́льс (лат. Paracelsus, настоящее имя Фили́пп Аурео́л Теофра́ст Бомба́ст фон Го́генгейм, родился, предположительно, в 1493 году, Эг, кантон Швиц — умер 24 сентября 1541 года, Зальцбург) — швейцарский алхимик, врач, философ, естествоиспытатель, натурфилософ эпохи Возрождения, один из основателей ятрохимии. Подверг критическому пересмотру идеи древней медицины. Способствовал внедрению химических препаратов в медицину. Считается одним из основателей современной науки. Изобретённый им самим, псевдоним Парацельс в переводе с латыни (пара — «около, рядом») означает «приблизившийся к Цельсу», древнеримскому энциклопедисту и знатоку медицины I века. Современники сравнивали деятельность Парацельса с деятельностью Мартина Лютера, так как, подобно Лютеру в религии, Парацельс был великим реформатором медицинской науки и практики.

Парацельс родился в семье врача, происходившего из старинного, но обедневшего дворянского рода. Его мать ухаживала за больными в местном аббатстве. Был очень тщедушного вида — большая голова и худенькие кривые ноги. В семье Парацельс получил прекрасное образование в области медицины и философии. К 16 годам он знал основы хирургии, терапии и хорошо ориентировался в основах алхимии. В 16 лет Парацельс навсегда покинул дом и уехал учиться в Базельский университет. После этого обучался в Вюрцбурге у аббата Иоганна Тритемия, одного из величайших адептов магии, алхимии и астрологии. Университетское образование Парацельс получил в Ферраре, здесь же был удостоен степени доктора медицины."

Агри́ппа Неттесгеймский (нем. Agrippa); настоящее имя Ге́нрих Корне́лиус Неттесгеймский (Heinrich Cornelius von Nettesheim; 14 сентября 1486, Кёльн, Священная Римская Империя — 18 февраля 1535, Гренобль, Франция) — немецкий гуманист, врач, алхимик, натурфилософ, оккультист, астролог и адвокат. Имя Агриппа взял в честь основателя своего родного города Кёльна. Основной труд Агриппы Неттесгеймского — «Тайная [оккультная] философия» (1510, изд. 1531—1533) — был настольной книгой для француза Элифаса Леви(1810—1875), создателя термина «оккультизм». Это сочинение из трёх частей, последовательных описаний трёх видов магии: натуральной (англ. natural magic), небесной и церемониальной, — отчасти причина прозвания Агриппы «чернокнижником», «колдуном» и «магом». Был близок к гуманистам (Рейхлину, Эразму Роттердамскому), обладал пытливостью и независимостью мысли и боролся против фанатизма и схоластических предрассудков. Однако держался особняком и не стал определённо на сторону гуманизма или Реформации.

"В кругах немецких гуманистов в начале XVI в. большим авторитетом пользовались Эразм Роттердамский и Иоганн Рейхлин, названные – «двумя очами Германии».

Иоганн Рейхлин (нем. Johannes Reuchlin; 29 января 1455, Пфорцхайм, Карлсруэ — 30 июня 1522, Штутгарт, Герцогство Вюртемберг) — немецкий философ и гуманист. Считается первым немецким гебраистом-неевреем, освоившим еврейский язык. Является создателем фонетической системы чтения средневековых греческих текстов, названной его именем.

Под Verbum mirificum разумелось в каббале «tetragrammaton» — то есть таинственное состояние четырёх букв Ihvh, «несравненное наименование, не изобретённое людьми, а дарованное им Богом»

Подобно Эразму Роттердамскому, Рейхлин старался избежать конфликтов с католической церковью. До конца своих дней он оставался противником реформации. Однако его борьба с обскурантами – с реакционными католическими богословами – не ограничивалась областью абстрактной полемики. Уже на исходе первого десятилетия XVI в. Рейхлину "пришлось вступить в открытую борьбу с самым реакционным воинственным отрядом «обскурантов» – с кельнскими теологами. На сторону Рейхлина стали все передовые умственные силы тогдашней Германии и прежде всего радикальные кружки молодых гуманистов, объявивших себя «рейхлинистами». Самый предмет борьбы был назван «делом Рейхлина». Начало «дела Рейхлина» относится к 1509 г ., когда кельнские теологи стали добиваться уничтожения еврейских религиозных книг, являющихся, по их словам, враждебными христианству. Запрошенный по этому делу в качестве эксперта Рейхлин высказался против огульного уничтожения еврейских книг, часть которых он считал ценными источниками по изучению христианства.

"Манто —  прорицательница, дочь Геракла. Город Мантуя в Италии был назван в честь Манто ее сыном Окном. Имя Манто — персонификация мантики (гадания)."

"Сиви́ллы, сибиллы ( лат. sibylla, sibulla) — в античной культуре пророчицы и прорицательницы, экстатически предрекавшие будущее, зачастую бедствия. По одной из теорий, первоначально «Сивилла» — личное имя одной из пророчиц, впервые этот персонаж, по свидетельству Плутарха, упоминается у Гераклита. Затем оно было перенесено на прочих предсказательниц. Согласно Варрону, слово Сивилла переводится «божья воля»"

"Во внешних по происхождению названиях цыганского населения преобладают три:

отражающие ранние представления о них как о выходцах из Египта; искажённые версии византийского прозвища «атсинганос» (в значении «гадатели, маги»); обозначения черноты как отличительной особенности внешности, сделанные на разных языках (что характерно, одно из самоназваний цыган также переводится как «чёрные»)."

"При крушении Византийской империи цыгане начали мигрировать в Европу. Первыми, судя по письменным европейским источникам, в Европу прибыли маргинальные, авантюрно настроенные представители народа, занимавшиеся попрошайничеством, гаданием и мелким воровством, что положило начало негативному восприятию цыган как народа среди европейцев. И только через некоторое время стали прибывать артисты, дрессировщики, ремесленники, конеторговцы."

Герб династии Палеологов.

В 1841 году Ференц Лист был принят в масонскую ложу «Zur Einigkeit» («К единению») во Франкфурте-на-Майне. Он был возвышен до степени подмастерья и возведён в степень мастера-масона, являясь членом берлинской ложи «Zur Eintracht» («К согласию»). С 1845 года он был также почётным членом ложи «Modestia cum Libertate» в Цюрихе, и с 1870 года ложи в Пеште (Будапешт-Венгрия).

14 декабря 1784 года Моцарт прошёл посвящение в степень ученика вольного каменщика, а к 1785 году уже был инициирован в степень мастера-масона. В опере Моцарта «Волшебная флейта» (1791) образ Зарастро, символизирующий собой свет и мудрость, является отсылкой к почитанию Заратустры масонами. В опере действие как раз разворачивается в Древнем Египте, на берегу Нила, в окружении пальмовых рощ, пирамид и храмов, посвящённых культу Исиды и Осириса.

В начале 1817 года Грибоедов стал одним из учредителей масонской ложи «Du Bien» («Благо»).

Башня Тугрула. Рей.

"В мае 1847 года, через восемь месяцев после гибели в результате несчастного случая князя Александра Чавчавадзе, дом Чавчавадзе на Вадзевской улице был куплен у вдовы князя дедом Блаватской, Андреем Фадеевым, ставшим в Тифлисе членом Совета Главного управления Кавказского наместника и управляющим экспедицией государственных имуществ Закавказского края."

"В 1910 году в очерке Е. Ф. Писаревой, посвящённом Блаватской, появились воспоминания Марии Григорьевны Ермоловой, жены Сергея Николаевича Ермолова, губернатора Тифлиса, которая рассказывала о событиях полувековой давности. Ермолова утверждала, что «одновременно с Фадеевыми в Тифлисе жил родственник тогдашнего наместника Кавказа, кн. Голицын, который часто бывал у Фадеевых и сильно интересовался оригинальной молодой девушкой», и что именно благодаря Голицыну (имени Голицына Ермолова не называет), который, по слухам, был «не то масоном, не то магом или прорицателем», Блаватская попыталась «войти в сношение с таинственным мудрецом Востока, куда направлялся князь Голицын». Эту версию впоследствии поддержали многие биографы Блаватской."

"В 1875 году в Нью-Йорке вместе с полковником Г. С. Олкоттом и адвокатом У. К. Джаджем основала Теософское общество, которое поставило перед собой задачу изучать все без исключения философские и религиозные учения с целью выявления в них истины, которая, по мнению Блаватской и её приверженцев, поможет раскрыть сверхчувственные силы человека, постичь таинственные явления в природе. Позднее штаб-квартира общества переместилась в Индию, в город Адьяр, около Мадраса; с 1895 года общество называется Теософское общество Адьяр."

Античное искусство представляло Кибелу в виде богато одетой матроны, с башенной короной на голове; в одной руке у неё тимпан, в другой иногда колосья или скипетр; она сидит на троне, окружённом львами, или в колеснице, запряженной львами; иногда представлена и верхом на льве.

"Сперва она думала, что я просто глуп, «un outchitel», и просто обрывала свои объяснения,

вероятно, думая про себя: «Ведь он глуп; нечего его и наводить, коль сам не понимает». Уйдет,

бывало, но минут через десять опять воротится (это случалось во время самых неистовых трат

ее, трат совершенно нам не по средствам: например, она переменила лошадей и купила в шестнадцать тысяч франков пару).

– Ну, так ты, Bibi, не сердишься? – подходила она ко мне.

– Не-е-ет! Надо-е-е-ла! – говорил я, отстраняя ее от себя рукою, но это было для нее так

любопытно, что она тотчас же села подле:

– Видишь, если я решилась столько заплатить, то это потому, что их продавали по случаю.

Их можно опять продать за двадцать тысяч франков.

– Верю, верю; лошади прекрасные; и у тебя теперь славный выезд; пригодится; ну и довольно.

– Так ты не сердишься?

– За что же? Ты умно делаешь, что запасаешься некоторыми необходимыми для тебя вещами. Все это потом тебе пригодится. Я вижу, что тебе действительно нужно поставить себя на

такую ногу; иначе миллиона не наживешь. Тут наши сто тысяч франков только начало, капля в

море.

Blanche, всего менее ожидавшая от меня таких рассуждений (вместо криков-то да попреков!), точно с неба упала." 

Ф.М. Достоевский "Игрок".

Капитан (итал. Il Capitano, фр. Le Capitan, или Matamore) — персонаж итальянской комедии дель арте, тип военного авантюриста. Говорил на ломаном итальянском языке, свою речь усеивал испанскими словами. В период наибольшего распространения этой маски в комедии дель арте Капитан изображался испанцем, что отражало отношение народа Италии к агрессивной военщине Испании.

Широко распространена гипотеза о том, что в Европу сифилис занесли матросы с кораблей Колумба из Нового Света (Америки), которые, в свою очередь, заразились от аборигенов острова Гаити. Многие из них затем присоединились к многонациональной армии короля Франции Карла VIII, который вторгся в Италию в 1494 году. В результате в 1495 году возникла вспышка сифилиса среди его солдат, когда они взяли Неаполь. Вероятно, это стало одной из причин ухода из завоёванного королевства Карла VIII. В 1496 году его войско было разбито испанцами, и солдаты, возвращаясь домой, способствовали распространению заболевания. Эпидемия распространилась на Францию, Италию, Германию, Швейцарию, а затем проникла в Австрию, Венгрию, Польшу, что привело к гибели более чем 5 миллионов человек.

Первое средство для лечения сифилиса — соединения ртути и ртутные мази — предложил знаменитый Парацельс. Ртутную мазь втирали в ноги.

Цыганская рапсодия. Magnifico

Продолжаем знакомиться с книгой Тома Холланда "Доминион. Становление мышления Запада."

Ссылки на предыдущие части: 1 2 3 4

Коротко: чума и войны напомнили об Антихристе. Гуситы разбудили Лютера. Лютер развернул революционную агитацию. После этого покоя не было: Писание стали толковать, кто во что горазд. Папство теряло страну за страной. Но были и приобретения. По дороге познания, указанной Абеляром, шли новые и новые первопроходцы.

Огонь революции, зажжённый на рубеже тысячелетий в процессе реформ, успокоился. Папские порядки устаканились. Многие уже не могли распознать дух перемен в церковных иерархиях, которые венчали временами аж трое конкурирующих пап. Меж тем треть христиан умерла от чумы. Войны опустошали королевства. Новая мусульманская держава турок-осман поднялась на Востоке.

Всё это указывало на неодобрение небес и толковалось многими как необходимость перемен. Популярнейшие проповедники обвиняли погрязшие в богатстве монастыри и призывали к возвращению к простоте ранних христиан. Все беды были неспроста: они возвещали о приходе Антихриста. На пражских улицах его агентом назывался не кто иной, как сам Папа. Противостоять силам зла взялись гуситы - сторонники Яна Гуса. Мужественный борец против папства и за первозданную чистоту веры был вызван императором Сигизмундом на ковёр. Вызван и сожжён на костре, несмотря на гарантии неприкосновенности. Утихомирить мятеж этим не получилось. Появились табориты.

В отличие от раздавленных катаров, у них был способный полководец, который прослыл непобедимым. Снова и снова королевские силы были вынуждены убраться. Не помогло даже, что стрела поразила его остававшийся зрячим глаз. Когда Ян Жижка, наконец, заболел, уже вся Богемия находилась под властью Табора. Народный герой завещал скормить своё мясо падальщикам, а из кожи сделать барабан, чтобы тот наводил ужас на врагов.

Табориты с нетерпением ждали неминуемого возвращения Христа и старательно уничтожали символы привилегий в своих владениях. Но Спаситель не пришёл. А короли остались. Радикализм стал стираться. В 1434 году их разбили более умеренные гуситы. Через два года они уже не противились новому конкордату с Папой.

Тучи продолжали сгущаться. Второй Рим - Константинополь - пал под ударами осман. Нога мусульманина ступила на землю Италии. Францисканский монах Йохан Хильтен напророчил падение Европы под власть турок. Которые, впрочем, потом обратятся в христианство.

Четыре всадника Апокалипсиса

Но не всё было так плохо. Изабелла с Фердинандом закончили Реконкисту и снарядили Колумба в плавание на поиски новой дороги к богатствам Востока. Новый путь в Индию был открыт. В Вест-Индию, если точнее. Как Земля Обетованная была дана Господом в руки детей Израиля, так и Новый Свет достался Испании. Благая весть переправилась через океан. Старые храмы индейцев, в которых лилась человеческая кровь, сровняли с землёй.

Борьба за умы шла и в Старом Свете. После мусульман настала очередь евреев. Им было сказано или обратиться, или свалить из Испании. На той стороне океана каналы Теночтитлана заполнились трупами. Однако самыми быстрыми и жестокими убийцами были не сами испанцы, а микробы, ими принесённые. Богатства порабощённых индейцев не принесли славу Господу, а были потрачены на войны испанских королей.

Как результат, испанцы без стеснения могли сравнивать свою империю с Римской. Угнетение индейцев они оправдывали словами не отцов Церкви, но Аристотеля.

Раб... будучи человеком, по природе своей принадлежит не себе, а другому.

И всё же в стае волков были и овцы, такие как Каэтан. Тот в традициях Алкуина говорил, что обращать надо не войной, а лаской.

Папство перестало нетерпеливо ждать Христа. Наступило время долговременных инвестиций. В 1506 году был заложен новый, невиданный храм на месте старой базилики святого Петра.

Строительство требовало немалых средств. Их взимали по всей Европе. Методы, которыми это делалось, нравились далеко не всем местным, включая духовенство. Один монах из Виттенберга публично выразил своё несогласие. Он написал свои 95 тезисов. Тезисы быстро разошлись по рукам: помогло недавно изобретённое печатное дело.

Каэтан призвал Лютера на собор в Аугсбург одуматься. Тон его слов был спокойный, нежный. Но голос всё возвышался. Для него всё было ясно: нет спасения вне Церкви. Но Лютер презирал и папство, и каноны, и самого Фому Аквинского. Только Святое Писание. Кардинал потерял терпение и изгнал Лютера до тех пор, пока не покается. Лютер поймал его за язык. Теперь, когда он был избавлен от монашеской клятвы, настала пора проповедовать новое, личное понимание религии.

Сроку на покаяние было два месяца. После этого было предписано явиться в Вормс на ковёр к императору Карлу Пятому. Пришёл. Увидел. Не покаялся. Более того, открыто отверг все претензии духовенства. Он признавал только понимание Святого Писания, открытое ему Духом Божиим. Император развеял его надежды, встав на сторону Папы. Лютера прокляли как еретика. Но Карл был человеком слова, в отличие от Сигизмунда. Ему дали три недели до того, как начнут на него охоту.

С потерей Императора не всё было потеряно. У Лютера оставался простой народ. И кое-кто поважнее. На обратном пути в Виттенберг его выкрали и заточили в замок. На самом деле в его же интересах о безопасности позаботился Фридрих Саксонский. Патрон снабдил Лютера надёжной охраной и завесой молчания. На кону была независимость от папства.

Конечно, сидеть взаперти мало кому нравится. А тут ещё дьявол в обличье пса. Пришлось выбросить его в окно. Но великий реформатор нашёл себе достойное занятие. Новый Завет был переведён с латинского на простой, народный язык. В сочетании с книгопечатанием это проложило дорогу Слову Божьему в сердце каждого мирянина.

Лютер выпустил джинна из бутылки. Проблема была в том, что Святое Писание открывалось Духом каждому по-своему. Ожили мечты рабочего и крестьянина простого мирянина о всеобщем равенстве и братстве. Крестьянские восстания всколыхнули Германию. Восставшие нашли себе подобающих предводителей наподобие Томаса Мюнцера. Лютер был не в восторге. Он знал, насколько он обязан сильным мира сего, которых он в свою очередь наделил независимостью от Святого Престола. Его вердикт был короток:

Лягушкам нужны аисты.

В то время, как Генрих Восьмой "по семейным обстоятельствам" освободился от власти пап, на той стороне Ла-Манша, в Мюнстере, король иного рода тоже воспользовался учением Лютера для своих целей. Ян Бокельсон установил правление без дворцов и парламентов. Духовный наследник анабаптистов и Мюнцера читал Библию по-своему, уничтожая изображения и устанавливая общую собственность и полигамию. Терпеть их долго не стали. В июне 1535 года Мюнстер пал под ударами объединённых сил лютеран и католиков. Яну вырвали язык после пытки калёным железом. Его оставили гнить в клетке, висящей на всеобщем обозрении в Мюнстере по сей день.

Лютеранская знать не примирилась после этого с католическими королями. Они сомкнули свои ряды и провозгласили в 1529 году формальную Протестацию. Отныне в Империи и за её пределами называли протестантами. Карл Пятый их разбил, но дух Реформации не угас. Наиболее внушительную попытку построения ковчега, способного выдержать ветры и шторма эпохи, совершил Жан Кальвин. Его приютила разодранная склоками Женева. Оружием Кальвина было слово. Со своей кафедры он провозгласил о трудном пути спасения для немногих и установил строгую систему для поддержания жизни в коммуне в гармонии с Божьим промыслом. За всем следили специальные люди: министры, учителя, дьяки, и, конечно, пресвитеры. Пощады не было никому – ни прогульщикам воскресных месс, ни преступавшим написанных Кальвином правил. Консистория зорко следила за теми, кто не разделял кальвинистскую теологию. Но преследуемым протестантам со всей Европы была широко открыта дверь и шанс на спасение. Гостеприимство и благотворительность кальвинистов распространялась даже на евреев.

Дело Кальвина пустило корни и в Нидерландах, где оно послужило мотиватором в борьбе за независимость. И в Британии, где духовенство не захотела после Марии Тюдор оставаться в папской иерархии и стремилось жить в духе заветов Кальвина. Их звали пуританами. Спустя век после Лютера простестанты смогли стать наследниками революции, которая чрезвычайно преобразовала христианство. Если Господь открывался в личном опыте каждому верующему, то тем более его можно было открыть во внушительной сложности космоса. Для осознании подлинных чудес папство оказалось ненужным.

Семнадцатый век вошёл в историю страшной Тридцатилетней войной. И хотя оплот протестантов, Прага, пала, война не окончилась. Вовлекались всё новые игроки. Лишь Нидерланды старались остаться над схваткой и по мере сил обогатиться на людском горе. Лейден, ставший прибежищем кальвинистов, показался недостаточно чистым пилигримам из Британии. Они пошли дальше, через океан. Новая Англия стала для них Землёй Обетованной. В этой земле они стремились делать всё по ветхозаветному образцу. Ветхий Завет они брали себе в обоснование, и когда резали и жгли индейцев в их вигвамах. Господь карал и врагов Израиля, да.

На другой стороне Земли долгом местного Императора было поддержание космической гармонии. А для этого было необходимо точно предсказывать движения небесных тел. В древних таблицах были ошибки. В 1592 году затмение наступило на день раньше предсказанного. Надо было что-то делать. К делу подключили чужеземца по имени Иоганн Шрек. Он выиграл состязание с придворными астрономами. Неудивительно: когда работают иезуиты, они делают на совесть. Они впитывали, как губка, чужие культуры и приносили чужеземцам пользу. Католичество было в кризисе, на который был найден ответ: орден Иисуса. Те, кто в него вступали, обязались соблюдать бедность, целомудрие и подчинение. Кто-то из них выбирал мученичество. Кто-то – просветительство. А кто-то нёс Благую Весть в дальние страны. В Мексике они вступались за индейцев, которых конкистадоры за людей не считали. В пику Аристотелю Лас Касас считал, что каждый смертный имеет права, дарованные им Господом. Он их называл Derechos humanos. Права человека.

Китай – не Мексика.С китайцами нельзя было общаться сверху вниз. Они не уступали практически ни в чём. Здесь нужна была другая стратегия. Путём иезуитов стало ненавязчивое вплетение христианства в тысячелетнюю культуру с её вечным круговращением пяти элементов, светлого и тёмного начал. Параллели учений Христа и Конфуция воодушевляли их. Были успехи и обращённые. Но задача оказалась слишком трудна. Даже создать школу астрономов было затруднительно. У китайцев не было свободных университетов. Знание было элитным. Иезуиты же твёрдо были уверены в том, что Господь открывается посредством свободного изучения философии природы.

Этот дух познания они унаследовали от Абеляра. Учитель Шрека Галилей добился звёздной популярности у себя в Италии. Сам будущий Урбан Восьмой посвящал ему стихи. Однако не всем нравилось его презрение к Аристотелю и птолемеевой геоцентрике. Ведь в Библии можно найти места, где Солнце останавливается и мир неподвижен. Галилей советовал толковать эти места иносказательно. Он жутко прокололся. Ибо не ему было даровано право толкования Священного Писания. Святая Инквизиция, затягивающая гайки в свете нашествия турок с Востока, а протестантов – с Севера, не дремала. Тут и сам Урбан был в силах лишь заменить тюремную камеру домашним арестом.

Китайцы в свою очередь быстро просекли, что изучение законов мироздания бросает тень на его божественность. Новое поколение чиновников заковало иезуитов в кандалы, и только лишь неожиданное землетрясение отвратило смертный приговор. А потом снова начались траблы с предсказанием затмений. Прошло четыре года, и астрономы с Запада снова заняли своё место при дворе Императора.

Путь познания был неизбежен. Галилей мечтал о тех, кто придёт ему на смену и откроет дорогу к новой науке, к новому, невиданному знанию. Открылась не одна, а много дорог. Но все они имели своим началом Христианство.

(окончание мини-цикла, предыдущая часть здесь)

Когда мы представляем себе жреца, в первую очередь в голове возникает картинка персонажа в ритуальном облачении, проводящего сложный ритуал. Это вполне верно; но важно понимать, что с очень давних времён такие персонажи существовали в двух разновидностях, и собственно жрецом был только один из них.

Зороастризм знает понятия заотар и раэтвишкар; христианство - иерей и диакон. Эти греческие слова, собственно, старше христианства; точно так же называли эти два типа священнослужителей и в классическом эллинизме. При этом исторически они были очень чётко разделены - но суть как раз в том, что в современной практике это разделение стало странным и неполным.

Иерей - "специалист по святости", жрец в собственном смысле этого слова - это, как я и писал выше, развитие идеи шамана, человек, находящийся в интенсивном контакте с божеством. Отсюда и идея "жреческого призвания", ничем, по сути, не отличающегося от шаманского, просто, может быть, более организованного - да и то, разные боги бывают, по-разному призывают. Жрец получает информацию от бога и преподаёт её верующим, пересказывает им смысл ритуалов, хранит в памяти огромное количество информации о обычаях и привычках потусторонних существ...

...и в определённый момент жестоко задалбывается всё это помнить наизусть. Именно чтоб с этим справиться, жрец изобретает письменность. Ну хорошо, возможно, письменность параллельно со жрецом изобретает царский бухгалтер - он тоже устал. Или они вместе её изобретают, когда после работы пьют в одной забегаловке просяное пиво и ругаются на правительство.

И именно тут появляется второй тип жреца - диакон, "служитель". Это человек, который не имел прямого контакта с божеством сам. Или имел, но фрагментарный и редкий, на том же уровне, что средний верующий как таковой - ведь в целом-то совершенно необязательно иметь прямое призвание, чтоб словить локальный мистический опыт. Факт в том, что диакон получает информацию о боге и его привычках не из общения с богом, а из писаного руководства по осуществлению обрядов. Какой-то иерей поговорил с божеством и написал книгу. Диакон её прочёл - и может повторить описанные в ней действия. И, поскольку у истоков-то текста стоял действительный жрец - обряд сработает, бог будет доволен.

Изобретение диаконата - это ещё один этап взрывного распространения веры и развития системы экклесии, религиозного сообщества. Почему? Да потому что теперь нам не нужно на каждый чих звать настоящего жреца и иметь своего жреца в каждой первой общине! Иереи теперь занимаются самыми важными вещами - особыми таинствами, верховными обрядами, природа которых темна и нерегулируема. Кроме того, в обязанность иереев продолжает входить правка священных текстов и написание новых по мере устаревания - а они устаревают, ведь бог - живое существо и тоже меняется со временем, меняются и его запросы.

Но всю, вообще всю повседневную религиозную деятельность можно оставить диаконам! Для диаконата не нужно особенного призвания, не нужно особенных талантов к вере, достаточно просто искреннего желания служить и усердной памяти. Очевидно, что таким образом штат жречества можно расширить вдесятеро. И до какого-то времени всё это оказывается крайне эволюционно выгодным.

А вот потом случается великий перелом, суть которого, если говорить брутально, в том, что диаконат захватывает власть.

В какой-то момент - в какой-то протяжённый, континиальный момент - диаконы решают, что иереи в сущности не так уж нужны. С обязанностью переписывать и учить тексты они прекрасно справляются и без них. Естественно, это не означает, что диаконы прям вот врываются в верховный храм со словами "караул устал". Скорее это выглядит как постепенный переход доверия верующих от иереев к диаконам; постепенное повышение значимости диаконата - и возникновение определённого практически недоверия, если не опасения, к людям с призванием изначальных иереев.

Почему это происходит? Да потому, как мне кажется, что экклесия, основанная на диаконах, гораздо стабильнее, прочнее и постояннее, чем экклесия, которую продолжают возглавлять иереи. Понимаете, это же какой постоянный риск! Вдруг что-то изменилось, бог потребовал чего-то нового, прежние обряды вдруг перестали действовать, какие-то божества поссорились или помирились между собой, сам бог вдруг решил, что он теперь хочет быть немного другим - и картинка изменилась качественно, что-то случилось на той стороне - а всю практику надо менять на этой. А мы ведь помним, что обрядовая практика не в последнюю очередь нужна людям как раз как основа стабильности и постоянства мира, страховка от тревожности. Куда удобнее в таком случае объявить священный текст неизменным каноном, учение - вневременным, бога - пребывающим вне любого изменения, и с этого момента стать уверенным, что на ближайшие как минимум века вы гарантированно обеспечены социальной поддержкой со стороны веры. Поэтому этот переворот происходил и происходит снова и снова, в разных частях мироздания и в принципиально разных религиях.

Диаконы становятся единственными жрецами - и присваивают себе само имя иерея. С этого момента жрец - это всего лишь высшая ступень иерархии служителей. В бога он технически может при этом вообще не верить, никто уже не в состоянии это верифицировать или наоборот. И сама иерархия немедленно начинает усложняться, она становится гораздо социально-понятнее, уподобляется армейской или чиновной; потому что исчезает критерий мистического опыта, по сути уравнивающего любых его носителей между собой. И соответственно снижаются или вовсе исчезают сами по себе требования к религиозной восприимчивости верующих. Вера становится из личного переживания общественной добродетелью.

Греческая религия окончательно пережила этот перелом ко временам Сократа; зороастризм - к началу правления Сасанидов; иудаизм ко временам Второго Храма; христианство - к Никейскому Собору. Каждая новая религия проходит, как мне кажется, этот путь всё быстрее, потому что ещё и ловит соответствующий мем от соседей.

Но, товарищи. Одно большое "но". В этом уравнении присутствует ещё один фактор - собственно сам бог.

Неважно в данном случае, как мы воспринимаем феномен божественного. Считаем ли мы, что с той стороны существует и действует некое подлинное существо - или предполагаем, что это некая химера, явление нашего мозга. Хоть, как Докинз тот же, считайте это паразитными мемами. Факт тем не менее в том, что чем бы ни была эта штука, имеет ли она действительную или мнимую природу - на человеческое восприятие она воздействие оказывает вполне реальное. И лучшее свидетельство тому то, как в устаканившихся, пронизанных формальной религиозностью любого рода обществах снова и снова рождаются люди с опытом и призванием подлинного иерея. Люди, которые взрывают контекст; которые внезапно начинают понимать, что в тексте-то написано одно, а вот богу это не соответствует, он на самом деле хочет другого - и более того, требует другого прямо сейчас, а его не слышат.

Путей у таких персонажей два. Это может быть ересиарх, основатель нового учения любого рода вплоть до принципиально новой религии. И это может быть реформатор, преобразователь, реорганизатор текущей модели. Во втором качестве он может быть для "своей" религии даже чертовски полезен - он даёт ей новую жизнь на какое-то время, организует ей разряд тока в сердце. Каким из этих путей он пойдёт - зависит не только от него, но и от того, как отреагирует на него система, и найдётся ли кто-то умный достаточно среди руководящих к этому моменту общиной диаконов. Франциска Ассизского отделяет от Пьера Вальдо буквально волос.

Но чаще всего среда всё-таки начинает интенсивно сопротивляться - и вытесняет ещё не до конца даже осознающего себя собою жреца вовне. И, если он остаётся жив и несломлен - так и возникают новые веры.

Мне кажется, что этим, и именно этим, и определяется проблема "кризиса религии". Мне кажется, что любая новая религия, которая возникает или пытается возникнуть, должна в первую очередь осознавать необходимость сохранения живой мистики как процесса и отслеживать, сохраняется ли в ней иерейское начало. Тем более сейчас, когда письменность и кодификация веры в тексте доступна нам по умолчанию.

Отсюда