Первая часть рассказа про сборы
Послушала умных людей - и не пожалела. В непромокаемых высоких сапогах, да с зонтиком, 4 дня сидения в базовом лагере под снегодождём прошли гораздо приятнее, чем без.

Несколько амбициозных отделений в первые дни непогоды ломанулись всё-таки на вершины. Одни заблудились и 3 часа искали, где спускаться. Вторые пропустили несколько сеансов радиосвязи. А у альпинистов правило: пропускаешь два сеанса - к тебе навстречу выходит спасательный отряд из самых рослых и дюжих ребят. Если нужно тебя спасать - они спасают. Если оказывается, что ты просто ЗАБЫЛ про связь - дают пизды со всей душой. Наш спасотряд уже собрал вещи и собирался выдвигаться в ночь под ливнем искать пропавшую группу. Но в последний момент, к всеобщему облегчению, они вышли на связь. Пизды им всё равно дали, но без особого энтузиазма и уже в лагере

А потом МЧС вообще закрыли район на два дня. Прислали нам фото палатки из верхнего лагеря, заметённой снегом до середины. И мы поняли, что наверх вернёмся не скоро

Если кому интересно - радиопереговоры альпинистов с базовым лагерем выглядят как-то так. В палатке сидит бессменный ответственный за безопасность сборов

В общем, картина такая: горы в тумане, вокруг грязь, слякоть и моральное разложение. Я вспомнила, за что не люблю альпинизм. Все вокруг пьют, курят кальяны и ходят по кафешкам. А я не пью, от кальяна плохо, как завхоз не имею морального права есть в кафе. Да и денег нет особо. Грусть-тоска.

Скрашивали время только лекции и зачёты от наших инструкторов и организаторов. За 4 дня мы прошли обучение: оказанию первой помощи, переноске пострадавшего подручными средствами, правилам горных восхождений. Сдали по всему этому зачёты (да, у альпинистов есть система зачётов, и даже своя зачётная книжка). Причём к зачётам наши инструктора подошли со всей душой: вместо грустных экзаменационных билетов давали ситуационные задачи. Кейс-стади, если по-умному. А по подручке устроили целое театрализованное представление, которое я благополучно отсняла и смонтировала целый фильм

А через 4 дня в прогнозе появились долгожданные погодные окна и мы попёрлись обратно наверх откапывать палатки...

Здесь зафиксирована работа диспетчера одной из зон «Москва подход».
Чем занимаются диспетчеры «подхода»? Обывательским языком, без усложнений — они управляют самолётами, которые находятся в стадии снижения перед посадкой или в стадии набора высоты после взлёта.
На практике в перегруженных зонах типа Москвы может быть такое, что снижение самолёту может дать диспетчер более «широкой» зоны, называемой «контроль». Ровно как и в зоне «подхода» самолёт может не успеть набрать высоту, и продолжит это делать уже под управлением «контроля».

Что это вообще за «Москва подход»?

Дисклеймер для профи, которые прочитают текст ниже и найдут в нём неточности или ошибки: буду рад вашим корректным замечаниям. Я — не от большой авиации, и потому мог где-то ошибиться.

Всё воздушное пространство делится на зоны, в которых действуют разные правила, и служат эти зоны для разного и одного и того же одновременно — для управления воздушным движением (сокращённо: УВД — как "Управление внутренних дел», но не оно).

CTR — это диспетчерская зона аэропорта.
В этой зоне могут присутствовать несколько пунктов диспетчерского обслуживания, они обычно обозначаются названием аэропорта, после которого следует уточнение конкретного пункта (на примере Внуково, но не привязываясь к нему в точности):
Внуково-круг;
Внуково-посадка;
Внуково-старт;
Внуково-посадка;
Внуково-руление.
Как следует из названий, каждый пункт отвечает за свою часть работы с воздушными судами (ВС). Соответственно, ВС переходит от управления одним диспетчером — к другому. Входит в «круг», там получает инструкции до стадии посадки. После переходит к диспетчеру посадки и работает под его управлением. Сел? Переходит к диспетчеру руления — и тот сообщает, как самолёту двигаться по земле. Собирается улетать? Сначала им управляет диспетчер руления, затем диспетчер старта, далее круга.

На маленьких аэропортах или аэродромах с диспетчерским контролем могут отсутствовать пункты от «посадки» до «руления», вместо них будет один «универсальный» пункт (орган) управления воздушным движением «Вышка» («Остафьево-вышка», как пример).

Диспетчерская зона аэропорта (CTR) обычно имеет радиус 10-15 км от контрольной точки аэропорта (геометрического центра главной ВПП), а по высоте контролирует пространство до нижней границы «Диспетчерского района», которое идёт следом после CTR.

«Диспетчерский район» или «Диспетчерский узловой район». Это пространство, содержит в себе один или более «узлов» — зон контроля движения ВС. Например, тот самый «Москва-подход».

Как из сказанного выше должно быть понятно, внутри диспетчерского района может быть зона «подход». «Подход» иногда делится на «нижний» и «верхний», и отвечают они, соответственно, за управление ВС на разных высотах. Иногда деления «подходов» нет.

P. S.: Для тех, кто сейчас скажет, что сошёл бы с ума от голоса, диктующего время: диспетчер его не слышит, эти голосовые таймстампы накладываются на запись — для потенциального разбора в будущем.