Предметы

Всегда интересно посмотреть на вещь, которой люди пользовались за сотни, а то и за тысячи лет до твоего рождения. Кажется, в такой вещи навсегда поселилась история, и если бы она могла, она рассказала бы множество невероятных историй о легендарных временах. Что ж, попробуем вслушаться?

Источник.

Вот эти ножки на сумке называются пуклями. Никогда не думала что у этих вещей есть отдельное названия, по мне так клепки какие-то. И ведь много таких вещей существует названия которых я не знаю...

Например еще вот деталь для ремня, куда вставляем ремень чтобы его зафиксировать на одежде. Так у этих петелек есть официальное название - шлёвка.

В детстве у меня была погремушка. Обычная такая, пластмассовая, с шариками внутри. Родители уверяли, что я её обожал. Гремел ей, пока соседи не начинали грозить соцопекой. Но уже тогда, в младенческом возрасте, я чувствовал: что-то здесь не так. Слишком уж она тяжёлая была. И слишком крепкая для игрушки, которую раз в день жевали с энтузиазмом бегемота в голодовке.

А потом я узнал, что погремушка — это не просто игрушка. В старину она служила оберегом. Металлическим, иногда с резьбой, драгоценностями, свистками и… палочкой для чесания дёсен. Сочетание волшебного предмета, музыкального инструмента и бытового гаджета в одном флаконе. Никакой Стив Джобс не дотягивал.

Но дальше — интереснее. В XIX веке эти изящные предметы из серебра и коралла дарились младенцам не только как обереги. Были и случаи, когда в такие игрушки прятали записки. Да-да, шпионские послания. Кто-то в Лондоне, кто-то в Вене, кто-то в Петербурге — неважно. Главное, что если вдруг ребёнка и проверят на вокзале, то его погремушка, издающая унылый «дзынь», вряд ли покажется подозрительной. И кто бы тогда подумал, что внутри — свёрнутая записка с просьбой «передать материалы Густаву на Петровке».

А теперь к Барби.

В 1960-х, когда в мире уже вовсю крутились шпионские игры, у «Маттел» появилась говорящая кукла — Chatty Cathy. Дёргаешь за колечко — она говорит фразы. Звучит невинно, пока не узнаешь, что один из разработчиков Барби, Джек Райан, ранее трудился в оборонке и работал над системами вооружений. Совпадение? Конечно. Ну, а может и нет.

В общем, техническая начинка игрушек того времени была вполне пригодна для не совсем игрушечных задач. В Барби можно было встроить диктофон, в машинку – передатчик, а в плюшевого медведя — приёмник. Всё это, конечно, только в теории. Или нет?

Куклы путешествовали по миру в своих коробках, пересекали границы, проходили досмотры. А внутри — кто знает. В эпоху, когда конфетница могла быть жучком, и радиоприёмники имели под двойным дном паспорт агента, почему бы и не игрушке?

А ведь именно в те годы в моду вошла идея «воспитательных» игрушек. Конструкторы, интерактивные роботы, обучающие игры. Официально — для развития мышления. Неофициально — кто знает. Может, это были разведывательные наборы, замаскированные под кубики?

Теперь, когда смотришь на свою старую погремушку, начинаешь думать: а точно ли там только шарики? Может, стоит её раскрутить — вдруг найду письмо прапрадедушки с предупреждением: «Не доверяй куклам. Они слышат».

И ведь слышат. Особенно если у них есть встроенный динамик и микрофон.

Или, не дай бог, Wi-Fi.

Когда мне подарили первого солдатика, я был уверен: игрушки — это про веселье, про игру, про фантазию. Только потом, став взрослым и начав копаться в старых сундуках и справочниках, я понял: игрушка — это не просто забава. Это закодированное послание эпохи. Миф. Амулет. Иногда — оружие.

До Барби детство было не розовым. Оно было бронзовым, глиняным и даже свинцовым. Возьмем погремушки. Да-да, те самые трещотки, которые мы сегодня вручаем младенцам. В Месопотамии четыре тысячи лет назад такие игрушки были оберегами. Их грохот должен был отпугивать злых духов.

В Риме — crepundia: колокольчики и шумелки, которые не столько веселили младенцев, сколько защищали их от сглаза. В Египте систрум — музыкальный инструмент и обрядовая игрушка — был частью храмовых ритуалов, а не детских шалостей.

А вот свистульки. Эти глиняные «животинки» — лошадки, уточки, коровки — могли быть чем угодно: игрушкой, музыкальным инструментом, амулетом. Их делали к праздникам, лепили на удачу, продавали на ярмарках. В некоторых местах свистом буквально «высвистывали» зиму и болезни.

И если сейчас в арсенале мальчишек автоматы и танки из пластика, то когда-то у них были оловянные солдатики. Причем, начиналось всё не с игры. В XII веке пилигримы вешали на шляпы плоские металлические фигурки святых — как обереги.

Эти фигурки потом отдавали детям. А в XVII веке ремесленники догадались отливать такие же из олова — но уже в виде воинов. Так появился тот самый солдатик. По сути, изначально он был не просто игрушкой — он нес отпечаток религиозного символа, превращенного в боевую фигуру. Позже, в XIX веке, игрушечные армии стали массовыми, особенно в Германии. А потом и в России — с полками, штабами, даже с точными копиями мундира.

И вот здесь становится страшновато: дети играли в войну давно до появления пистолетов на батарейках. В Великом Новгороде ещё в VIII веке находят игрушечные копья и мечи. Сувенир для ребенка, с которым он тренировался быть взрослым, готовился к будущим битвам. И это не преувеличение — игрушка была репетицией жизни.

А что насчет кукол? Барби, конечно, символ гламура, но её прабабушки — это совсем не про моду. Древние куклы были оберегами. Их делали из соломы, ткани, дерева, иногда вообще без лица — чтобы злые духи не вселились. Девочка не играла с куклой — она хранила её. Талисман. Иногда — жертва для обряда.

Вот и выходит, что игрушки — это зеркало мира. Иногда кривое. Иногда военное. Но всегда — со смыслом. И каждый солдатик, каждая свистулька или погремушка из сундука — это послание из прошлого. Письмо, которое шепчет: «Вот что мы считали важным. Вот чему учили детей». И, кажется, ничто так точно не расскажет о прошлом, как игрушка. Не музейная, а та, что была в маленькой руке.

Иногда антикварная лавка превращается в кабинет спиритических сеансов. Всё начинается с лампы. Старинной, французской, с орлом на пьедестале и намёком на египетский стиль, как будто выкрученной из декора гробницы Тутанхамона и поставленной в кабинет добропорядочного масона. Лампа, как оказалось, была трофейной — солдат привёз её из Австрии после войны. Откуда именно — неизвестно, но видно было, что вещь не из простых.

С таким предметом на барахолке не развернёшься: нужна история. А как её раскопать, если в архивах следов нет, а клеймо только намекает на французское происхождение? Верный путь, конечно же, к ясновидящим. Как в старину — к знахарке, но только через Avito. Да, XXI век, милорд.

И начался квест. Гадалки по картам Таро хором отказались помогать. Одна заявила, что «карты такого не говорят», другая только любовные дела ведёт, третья просит 13 тысяч на свечи, потому что «предмет закрыт». И только одна согласилась взглянуть на фото лампы. Не по фото — не экстрасенс, не маг. Система, как говорится, распознаёт своих.

Через пару дней пришёл вердикт: лампа принадлежала влиятельному человеку, связанному с оккультными орденами — масоны, тамплиеры, а может, просто чиновник с философским складом ума и увлечением Египтом после 1920-х, когда вскрытие гробницы Тутанхамона породило целую волну «египтомании» в Европе. Лампа якобы впитывала в себя силу, стояла в помещении, где проводились «вызовы» и «контакты», и оттого стала энергетически насыщенной.

Но самое интересное — сны. Новому владельцу лампа снилась: орёл, выклёвывающий печень. Символизм почти античный — Зевс, Прометей, всё как по учебнику. То ли про алкоголь сигнал, то ли просто духи шутят.

А ещё экстрасенс сказала: лампу купит человек, который жаждет власти. Ну, или брутального декора с лёгким налётом загробного. Главное, сказала она, — не бояться: лампа зла не несёт. Просто... наблюдает.

Так что если ваш торшер не просто светит, а как будто присматривается к вам — возможно, это не просто лампа. А кусочек ушедшего века, в котором было место не только стилю ар-деко, но и теням от старинных орденов, ароматам оккультизма и снам, в которых орлы говорят не хуже любого экстрасенса.