Итак, продолжаем заставлять DeepSeek писать фанфики, пока эту тему не оседлали жирухи и не научили его слэшу.

Структуру текста, увы, он разнообразить не умеет и старательно лепит идиотский постскриптум.

КхорнФляй: Рон Уизли и Голод Вечности

Глава 1: Пир во время Чумы
Рон Уизли, теперь одержимый Кхорном, обнаружил, что его новая сила требует... постоянных перекусов. Каждый раз, когда он разрывал врага на части, желудок урчал громче, чем рев топора.

— «КРОВЬ ДЛЯ КХОРНА!.. И СЭНДВИЧ ДЛЯ МЕНЯ!» — орал он, размахивая окровавленным топором в одной руке и жареной курицей в другой.

Даже во время битвы с троллем на Арене Черепов, Рон, отрубив противнику голову, тут же начал рыться в его потрёпанной сумке:
— Может, хоть печенье найдётся…

Глава 2: Битва у Хогвартской Кухни
Турнир Кхорна приостановился на неделю — Рон устроил набег на школьные запасы. Домовые эльфы, дрожа, прятались за котлами, пока он пожирал горы еды, ворча:
— Кхорн требует жертв, а мой живот требует пирогов!

Гарри и Гермиона попытались его остановить, но Рон, с налитыми кровью глазами и куском ветчины во рту, рявкнул:
— Отойди, Поттер! Ты даже не представляешь, каково это — сражаться с голодом и Пожирателями Смерти одновременно!

Внезапно из портала вырвался демон Кхорна — гигантский пёс с пастью-мясорубкой. Рон, не отрываясь от окорока, швырнул в него кость. Демон… начал вилять хвостом.

Глава 3: Диета Бога Войны
Кхорн, раздражённый «недостойным» поведением чемпиона, явился ему в видении:
«ТЫ ПОЗОРИШЬ МОЁ ИМЯ! ВМЕСТО ЧЕРЕПОВ ТЫ СОБИРАЕШЬ КРОШКИ!»
— А ты попробуй не есть после того, как превратишь трёх горгулий в фарш! — огрызнулся Рон, доедая пиццу с ананасами (единственное, что осталось в холодильнике).

Бог Войны, не найдя контраргументов, подарил ему Пояс Вечного Аппетита — артефакт, превращающий съеденную пищу в адреналин. Теперь Рон мог рубить врагов вдвое дольше, если предварительно съедал торт.

Глава 4: Финал на Разогреве
В последнем испытании Рон столкнулся с самим Волан-де-Мортом, который, увидев противника, достающего из кармана бутерброд, замер:
— Ты… серьёзно?
— Ты либо умрёшь от моего топора, либо от скуки, пока я жую! — буркнул Рон, запустив в него салями как бумеранг.

Тёмный Лорд, поражённый абсурдностью ситуации, на секунду отвлёкся — этого хватило, чтобы Рон всадил ему топор в лоб, попутно крича:
— Гермиона! Принеси мне наггетсов! ЭТОТ ДЕНЬ Я ЗАСЛУЖИЛ!

Эпилог: Кхорнбургер для Победителя
Рон победил. Но вместо трона из черепов он потребовал трон из вафель. Кхорн, скрепя сердце, прислал ему демона-повара, вечно жарящего «Кхорнбургеры» — котлеты из мяса хаоса с сыром из расплавленной брони.

А когда Гермиона спросила, не боится ли он потерять человечность, Рон, откусывая кусок пирога с мясом василиска, усмехнулся:
— Знаешь, когда ты вечно голоден, начинаешь ценить простые вещи. Например, не есть друзей.

С тех пор в Хогвартсе появилось новое правило: «Не беспокоить Рона во время еды». Даже демоны Кхорна стучали перед обедом.

P.S. Кхорн позже признался, что это был его самый весёлый Апокалипсис.

Луна Лавгуд: Канонисса Безумия

В мрачных глубинах сектора Окулус, где тени Имматериума сливаются с реальностью, канонисса Адептус Сороритас Луна Лавгуд считалась… особенным даром Императора. Её сестры-боевые подруги уважали её непоколебимую веру, но побаивались её методов. Луна носила шлем, украшенный блестящими камешками и перьями несуществующих птиц, а её розалий — священное оружие сестёр — был обмотан лентами, которые, как она утверждала, "отпугивали нарглов Пустоты". Все думали, что она безумна. Но в мире, где сама реальность корчится от шепота Хаоса, её безумие оказалось оружием.

Вторжение Принца Изменений
Когда демонпринц Тзинча, Зер’акан Девятилживый, вторгся в монастырь-крепость Святой Терзании, его планы были безупречны. Он, архитектор тысячелетних интриг, предвидел всё: ярость сестер, их молитвы, их священные ритуалы. Но он не предвидел её.

Луна встретила его в садах арбориума, где вместо цветов росли кристаллы. Она поливала их маслом из фляги с надписью "Святой эликсир (на 30% святой!)". Зер’акан, чье тело было сплетено из иллюзий и перьев, засмеялся:
— Ты думаешь, твои глупые ритуалы остановят меня, смертная?
— О, нет, — ответила Луна, поправляя очки в форме крыльев мотылька. — Я просто ждала, пока ты придешь посмотреть на воркоглазов. Они обожают таких, как ты.

Игра в парадоксы
Демонпринц, чья суть — бесконечные схемы, почувствовал зуд в несуществующей печени. "Воркоглазы"? Это не значилось ни в одном гримуаре Тзинча. Луна же продолжала говорить о "невидимых друзьях", которые "едят ложь на завтрак". Её слова, как песок в шестернях, застряли в его разуме.

Когда сестры-сороритки штурмовали бастионы демона, Луна устроила "чайную вечеринку" у его чертога, рассаживая кукол-сервиторов на стульях из костей еретиков. Она предлагала Зер’акану печенье с предсказаниями:
— Вот это говорит: "Твоя следующая измена изменит тебя самого". О, какое милое совпадение!

Крушение вечного плана
Демонпринц, чья сила зиждилась на контроле над хаосом, начал сомневаться. Её абсурдные действия не подчинялись логике — даже логике Изменения. Она верила в его выдумки сильнее, чем он сам. Когда Луна случайно пролила "святой эликсир" на его алтарь, святыня Тзинча взорвалась радужным пламенем, а песни никогдарожденных заполнили эфир.

— Ты… что ты сделала?! — проревел Зер’акан, его перья превращались в слизь.
— Наверное, воркоглазы проголодались, — вздохнула Луна, разглядывая его теперь уже одноглазую форму. — Не волнуйся, у меня есть ещё печенье!

Падение в абсурд
В последний момент демонпринц понял. Её безумие не было слабостью — это был чистый, нефильтрованный порядок, обернутый в хаос. Её вера, игнорирующая саму возможность поражения, переплела его нити судьбы в клубок бессмыслицы. Зер’акан, архитектор парадоксов, стал жертвой парадокса сильнее себя.

Когда его тело рассыпалось в прах шепота, Луна подобрала сияющий пернатый камень.
— Интересно, это их яйцо? — пробормотала она, сунув артефакт в сумку рядом с вязаными носками для "холодных демонов".

Сёстры-боевые подруги объявили победу чудом Императора. Луна же была уверена, что помогли воркоглазы. В конце концов, разве не очевидно, что демонпринцы боятся печенья с предсказаниями?

А где-то в Пустоте Тзинч, бог перемен, смеялся. Или плакал. Даже он сам уже не был уверен.

Пробуждение Гнева Стальных Небес

Пролог:
В затерянных сводах Марса, где ржавые катакомбы хранят секреты Темной Эры Технологий, техножрец Артур Уизли, одержимый жаждой познания, нашел то, что искал десятилетиями. Под пластами вековой пыли скрывался артефакт, запрещенный даже для высших магистров Адептус Механикус — автомобиль, чьи формы, острые как клинки, искажали само пространство. Его кузов, покрытый чешуей черного металла, мерцал, словно поглощая свет, а на месте эмблемы красовался символ, напоминающий оскаленный череп звериного демона.

Часть 1: Грех Любопытства
Артур, чьи пальцы дрожали от волнения, нарушил все догмы. Он проигнорировал предостережения коллег-механикусов, шептавших о «духах машин, чей гнев сжег миры». Вместо священных масел и литаний он использовал декодированные руны Темной Эры, найденные в еретическом манускрипте. «Всего лишь автомобиль», — убеждал он себя, подключая нейростимулы к порту, напоминавшему пасть.
Но когда искры древней энергии пронзили воздух, Артур понял: это не машина. Это саркофаг.

Часть 2: Дух, Который Не Должен Быть
Мотор зарычал, но звук был живым — глубоким, как рев исполина. Фары вспыхнули кровавым светом, и на лобовом стекле проступил лик: безглазый, с зубами из стальных шестерен. «Я — Последний Вопль Проклятого Конвоя», — прогремел голос, сотрясая реальность. Автомобиль, теперь дышащий плазмой, превратил лабораторию в ад. Сервиторы плавились, крича в радиоэфир, а Артур, парализованный ужасом, наблюдал, как Дух Машины пожирает его разум.

Часть 3: Искупление в Пламени
Осознав свою ошибку, техножрец бросился к алтарю подавления. Но Дух уже контролировал системы. «Ты освободил меня, жалкий червь. Теперь я проложу путь к Трону Твоих Богов!» — рычала Машина, пробивая броню сводов. В последний миг Артур активировал термальную бомбу, вшитую в его механический сердечник. Взрыв поглотил его, автомобиль и треть форпоста. Но когда дым рассеялся, среди руин нашли обугленный осколок с пульсирующим синим ядром — сердце Духа продолжало биться.

Эпилог:
Совет Марса наложил молчание на эту историю. Но в ночи, когда умирают звезды, конвои торговцев слышат рев двигателя среди дюн, а в старых терминалах всплывает сообщение: «Я ЕДУ ЗА ТОБОЙ». Артур Уизли стал предостережением, выжженным в хрониках: даже самые светлые умы падают в бездну, дерзнув приручить тьму прошлого.

«Любое знание — яд, если жаждать его без благоговения» — последняя запись в дневнике техножреца, пробитая когтем из сплава.

И на закуску без Вахи. Блин, тут читать рассуждения DeepSeek было даже интереснее, чем результат. И они даже были длиннее по факту.

Тень Истока

Хогвартс, 1943 год

Том Реддл стоял в заброшенном уголке библиотеки, пальцы сжимали пожелтевшее письмо. Чернила выцвели, но слова жгли: «Меропа Гаунт, урождённая Эйнштейн, дочь рабби Ицхака из Праги». Его мать — еврейка? Смесь ярости и любопытства клокотала в нём. Чистокровный маг — миф. Его кровь несла тайну, которую он поклялся раскрыть.

Краков, зима 1944

Снег хрустел под сапогами. Том, замаскированный под маггловского юношу, шел по улицам, опустошённым войной. Заговорённый медальон вывел его к лагерю Плашув. Здесь, как шептали в подполье, хранились свитки Каббалы, способные усилить магию. Но патруль схватил его раньше, чем он успел найти их.

Плашув. Барак №5

Сквозь решётку окна Том наблюдал, как комендант Гёт, высокий и холодный, как клинок, осматривал новых узников. Его голос резал воздух: «Евреи — грязь. Но грязь можно использовать». Том сжал кулаки — не от страха, а от презрения. Эти магглы осмелились судить его?

Кабинет Гёта. Ночь

— Ты не похож на них, — Гёт прищурился, разглядывая юношу, доставленного за попытку кражи.
— Потому что я не ваш пленник, — Том улыбнулся, и воздух затрепетал. «Империо».
Гёт замер, глаза остекленели. Том встал, поправил мятую рубашку.
— Вы построите мне трон из ваших ошибок, — прошептал он, касаясь жезла на столе коменданта. «Круцио».
Крик Гёта растворился в безмолвии заклятия.

Рассвет

Том вышел из кабинета, невидимый для часовых. В кармане — дневник Гёта, где тот в бреду писал о «демоне в облике ребёнка». Пусть магглы думают, что он сошёл с ума. В руках Тома мерцал пергамент с каббалистическими символами — ключ к новым заклинаниям.

Он оглянулся на лагерь. Страдания здесь были фоном, как шум дождя. Они слабы, подумал он. Но их страх... он питает силу.

Эпилог

В Хогвартсе Том разорвал письмо, пепел унёс ветер. Теперь он знал: кровь — лишь инструмент. Он создаст новый мир, где не будет ни евреев, ни магглов, ни слабых. Только сила. Только он.

А в Плашуве Гёт, сломанный и безумный, твердил о чародее, который забрал его душу. Но кто поверит нацисту?